Как ночь темна перед прозреньем!
Безумный бог, неистов и раним,
Колдует бог над собственным твореньем.
Колдует бог и я колдую с ним.
Тогда я только появился на свет. Я не ощущал себя рожденным, мне сказали об этом позже. Самому же мне казалось тогда с абсолютной точностью, что я некогда уснул и спал бесконечно долго беспамятным сном и вот проснулся, как очнулся от глубокого забытья, вовсе не желая этого.
Придя в себя, я ясно, как бывало прежде, вновь ощутил простое бессмертие себя, но и вместе с этим отвратительное ощущение стиснувших и пронзивших меня диких инстинктов, а вовне - загадочное и жестокое Нечто, навязывающее странную и страшную игру, на кону которой боль или подачки инстинктам. А я при этом оказался жалким, беспомощным, полностью спутанным и управляемым, почему-то помещенным в это тело и в данную нишу жизни, обставленной жесткими границами. Странными казались и незнакомое моё обличье и время моего бытия.
Я стал участником какой-то затеи. Помню отчаяние, охватившее меня, и слезы, когда я смотрел на солнце и небо, испытывая чувство разорванного единства с ними. Мотивы моего отчаяния позже я узнавал во многих песнях людей. Однако они находили примирение с рабством в утверждении, что "жизнь прекрасна", где под жизнью понималось самовосприятие покорности циничной данности. Так жизнь прекрасна и посаженой капусты и укрощаемого мустанга. Не понимая, что происходит, люди впали в неистовство любви, подавив критичность самой её сути. С моим положением и с нелюбимым окружением мирила меня мать. Как связующее звено между этим и тем светом. Пронзительное бешенство от унизительности моего рабского положения усиливалось от года к году.
Мысли о самоубийстве, словно об отчаянном побеге, приходили, но чувствовался строжайший запрет моей тюрьмы, безусловный, абсолютный, и он был во мне. Мой путь был предрешен, как поездка в купе поезда дальнего следования. В соседстве с истязающим меня Нечто. В конце поездки - физическая смерть. И никаких объяснений.
Ждать помощи было неоткуда. Вокруг пылали кукольные страсти людей, втянутых в эту роковую и бессмысленную, но азартную игру. Они жаждали выигрыша, не понимая его беспредметности.
Выполняя все, что предписывалось ходом сценария, я поставил перед собой задачу разобраться в существе происходящего, чтобы понять, где я оказался, какая необходимость определила мое пребывание здесь, что от меня зависит в этой странной ситуации и что от меня ждут, пославшие меня сюда. Нечто испытывало меня, не обсуждая смысла этого занятия, я по возможности испытывал его, как испытывают данность и свою судьбу.
Мы с ним образовали замкнутую систему, компенсируя друг друга взаимной антипатией. Что было плохо для меня, для него было хорошо. Что для меня бессмысленно, для него логично. Что я любил, у него вызывало раздражение. Счастьем было, когда он забывал обо мне. Но забывчивость оказывалась издевкой. Ясность, воспринимаемая мной как свет истины, была способом ослепления меня и сокрытия таким образом её во мраке. Поэтому истину я выискивал в тишине и в темноте, вверяясь её дыханию. Он знал неведомое мне, вызывая яростное желание выведать всё.
И я принялся за размышления, пристально всматриваясь в окружающее, и посвятил этому немало времени. Мрак стал проявлять свои тайны.
Но не столько внимательности я обязан своим открытиям. Смыкание концов с началами магнетических кругов, несущих конструкцию жизни и развивающих её повествование, от детства, взбудораженного осознанием вечности и бесконечности, через кровь сражений с эмоциями, желаниями и чувством за свободу духа - до времени возврата в вечность, не могло не осенить разрядами озарений суть колец и смысла жизни, состоящего в том, что я делаю сейчас.
В основу своих размышлений я положил правила.
1. Ничего не отрицать. Всё сказанное отражает правду.
2. Ничего не делить на главное и второстепенное. В природе второстепенного нет. Учитывать всё и увязывать в единое целое, отбросив любые рамки, определения, границы, условия, авторитеты и мнения.
3. Принять, что ни в чем и ни в ком нет ни вины, ни греха, ни глупости и ни заслуг. Всё предельно разумно, оправданно и не имеет оценок. Всё свершившееся и свершенное имеет безупречный смысл, связанный с ходом развития Вселенной и истины. Моя задача - понять этот смысл.
4. Игнорировать ореол исключительности человека в природе и найти такие правила, которым починено всё и вся без исключения, включая атом и космос. Представить схему мира целиком и найти в ней место человека.
5. Не признавать, что есть вещи, недоступные для моего понимания. Каждому ставятся только такие задачи, на которые он и рассчитан. Предположение о наличии недоступных для понимания вещей выявляет мнение постороннего, примеряющего чужую вещь. Предел доступности определится сам собой.
6. Моё исследование должно закончится тогда, когда весь мир в достаточной для меня мере будет мне понятен.
Для начала я поставил семь вопросов, которые затем трансформировались в производные.
Первый вопрос: что есть "Я" и почему между "Я" людей лежит бездна.
Второй: как понять всё то, что меня окружает и где я оказался, и что невидимое скрывается в видимом мне.
Третий: почему мне представлена именно эта реальность, а никакая иная, и почему она конкретна.
Четвертый: о чем говорит безостановочность времени.
Пятый: где спрятаны истоки всех закономерностей и какова схема их реализации. Что питает противоречие.
Шестой: что есть жизнь и что есть смерть, почему я должен пройти через них, что будет дальше, и, вообще, на каком свете я живу.
И последний: можно ли придти к ответу, который снова не вывернется вопросом.
Я их разрешил и расскажу, как рассеивался туман и проступала ясность. И чем она в конечном итоге оказалась.
Форма изложения могла быть любая, я предпочел эту, как менее консервативную.