В тот день, когда...
Когда мы проснулись утром, и он сказал, что я ему больше не нравлюсь, я не поверила.
- Как это, больше? А раньше нравилась?
- Раньше, да, - честно признался он, - а теперь не нравишься.
- Странно. Ведь когда-то ты считал меня весьма привлекательной, - напомнила я. - Тебе нравились мои глаза, мои волосы, мои руки... Дальше перечислять или сам вспомнишь? И куда, по-твоему, все это девалось?
- Все это при тебе, но ты стала другая.
- Ничего подобного, - возразила я. - Интересно, почему никто, кроме тебя, этих фатальных изменений не заметил. Более того, я нравлюсь очень многим. Сам Кшиштоф Занусси целовал мне руки и говорил, что я очаровательна.
- Ну, об этой истории я наслышан, - с недоброй усмешкой прервал меня он. - Конечно, я не могу похвастаться тем, что мировые знаменитости целуют мне руки, - при этих словах я фыркнула. "Нет, в чувстве юмора ему все-таки не откажешь!" - Но я все еще в состоянии отличать добро от зла и красивое от малопривлекательного.
- Значит, по-твоему, я превратилась в малопривлекательное и злое существо, - подвела итог я. - Позволь узнать, почему? Что же такое произошло этой ночью?
Я подняла подушку вертикально и села в кровати, обхватив колени.
- Ничего, - сказал он виновато и отвел глаза. - Просто, мы встречаемся с тобой уже два года...
- Два года, три месяца и четыре дня, - мгновенно подсчитала я и изобразила на своем лице величайший интерес к его откровениям. - И что же?
И ничего. Он даже не смотрел в мою сторону. Он молча разглядывал прошлогодний календарь со стриженой красавицей, закутанной в чужие меха. Она стояла на полу босиком, и, судя по всему, он втайне надеялся, что под шубой у нее тоже ничего нет. Я часто раньше ловила его задумчивый взгляд на этой стене. Молчание затянулось, но мой неверный любовник словно не замечал этого.
- А если бы на мне была такая шуба, я бы нравилась тебе больше? - снова подала голос я.
- Дело не в шубе, - наконец решился он. - Наверное, я больше не люблю тебя.
- Да?.. - впервые в жизни я не нашлась, что ответить.
Ну, ладно, любовь - дело тонкое. Никогда не знаешь точно, любовь это, или дружба, привязанность, страсть или еще целый ряд эмоций, которые мы по привычке объединяем в едином слове "любовь". Но как легко он произносит это "не люблю" после стольких месяцев!
- Еще год назад я хотел на тебе жениться...
Судя по интонации, воспоминание об этом не доставляло ему удовольствия.
- Ну, может быть, через год или два я бы созрела для такого решительного шага... - без энтузиазма протянула я, тоже не испытывая радости от обсуждения этой щекотливой темы.
- Но ты не хотела брать на себя никаких обязательств. А теперь уже поздно, - безапелляционно закончил он и взял с тумбочки пачку сигарет.
Ничего себе! Он, видите ли, хотел жениться. Он действительно делал мне предложения чуть ли не раз в месяц, а я старательно тянула время. В конце концов, случилось так, что мы перестали об этом говорить, и мне полегчало. Я вовсе не собиралась замуж. У меня была любимая работа, друзья, диссертация, собственная квартира и, действительно, никаких лишних обязательств. Почему же только в угоду его собственническим инстинктам я должна была пожертвовать всем этим?
Какой уважающей себя женщине удавалось совмещать любимую работу и мысли о том, что дома ее ждет гора его неглаженых рубашек и пустой холодильник?
Какое удовольствие завалиться к друзьям на выходные и знать, что муж совсем не в восторге от того, что я вернусь только под утро, а то и ближе к следующему вечеру?
Как можно спокойно писать диссертацию, когда у тебя за спиной кто-то смотрит боевик, о котором ты мечтала несколько недель, а завтра тебе сдавать третью главу, которая еще только в проекте.
И во что, черт возьми, превратится твоя собственная квартира, когда в нее въедет чужой человек с кучей каких-то железок, коробок, журналов и начнет делать замечания по поводу слоя пыли на журнальном столе?
А моим главным обязательством будет терпеть все это и делать вид, что я счастлива! Ну, нет! К такому пониманию счастливой семейной жизни я была и вправду не готова, а другого у меня как-то не сформировалось.
Пока я обдумывала достойный ответ, он поднялся и отправился в душ, и мне ничего не оставалось, кроме как заняться завтраком. Завтрак я приготовила просто восхитительный. Ну, хоть что-то с утра оказалось на уровне. Я даже сварила натуральный кофе, хотя занятия этого никогда не уважала и всегда считала его исключительно мужской прерогативой. Но сегодня я превзошла саму себя. С чего бы это? Я испытывала то же волнение, что и в первый раз, когда после бурной ночи мы встретились утром за столом.
Но сегодня все было, конечно же, не так. И в этом я убедилась, когда увидела его выходящим из ванной с зубной щеткой и бритвенными принадлежностями. На мой немой вопрос он пожал плечами и принялся укладывать эти вещи в сумку.
- В чем дело? Ты собираешься уходить? - с замиранием сердца спросила я.
- Видимо, это единственно правильное решение.
Я совершенно без сил наблюдала за тем, как он аккуратно складывает запасную рубашку, которая всегда была наготове в моем шкафу. Я даже не пыталась его остановить. Он принял решение, это было ясно, но почему все произошло так неожиданно? Ведь мы даже не ссорились по крупному в последние два месяца. Об этом я не преминула сообщить ему, когда ко мне вернулась способность мыслить.
- Мы не ссорились, потому что почти и не общались. Мы смотрели телевизор, разговаривали по телефону, ужинали или завтракали и ложились в одну постель. Но я, в сущности, ничего не знаю о тебе. А ты обо мне...
Оказывается, у него была уже давно заготовлена своя версия развития событий, только я все еще не готова была этого понять. И разозлилась на то, что какой-то заурядный технарь обвиняет меня в неспособности поддержать беседу.
- А что я, собственно, должна была узнавать о тебе? Или ты хотел, чтобы я устраивала тебе допрос или исходила ревностью по поводу и без?
- Да я просто перестал интересовать тебя! Разве не понятно? - он впервые за долгие месяцы повысил на меня голос.
И вот тогда я осознала, что он действительно уходит, и у меня нет аргументов, чтобы остановить его. На кухне остывал завтрак, сквозняк полностью уничтожил аппетитный запах его любимой яичницы с ветчиной, помидорами, зеленым горошком и сыром, а мужчина, по-видимому, торопился покинуть мой дом.
- Ну, знаешь! По-моему, ты сам не понимаешь, чего тебе надо! - взорвалась я. - Я делала для тебя все! Все, что могла. А у тебя хватает наглости в моем же собственном доме обвинять меня в... Да черт знает в чем!..
Я пулей вылетела из комнаты. А он даже не попытался остановить меня. На кухне мне с трудом удалось подавить в себе желание сдернуть со стола скатерть со всеми тарелками и чашками, так заботливо сервированными всего несколько минут назад. Выместить раздражение мне удалось только на турке с кофе, который я с яростью выплеснула в раковину. Радости это мне, конечно, не подарило, потому что отмывать грязь все равно придется мне самой. Ну и пусть!
Пока я бесилась на кухне, мужчина негромко перемещался по квартире, собирая остатки своих вещей. В конце концов, мы столкнулись с ним в коридоре возле двери. Он был уже полностью одет и неловко переступал с ноги на ногу, не находя нужных слов.
Мне нужно было расплакаться, обнять его, согласиться на любые его условия, как поступает каждая нормальная женщина, когда боится потерять свое счастье.
- Вон! - сквозь зубы процедила я и распахнула дверь. - И никогда, слышишь, никогда больше...
Он не дал мне продолжить мой страстный монолог и молча прошел мимо, вскинув на плечо дорожную сумку. Я захлопнула дверь и несколько секунд пыталась вникнуть в суть происходящего.
Еще вчера вечером у меня был мужчина, которого я знала два года, три месяца и четыре дня, которым я дорожила, которого любила и даже, втайне от всех, ревновала к знакомым и незнакомым женщинам. Еще сегодня ночью мы занимались с ним любовью, и все было хорошо. У меня было будущее и это будущее было совершенно безоблачным. А утром он предал меня, ничего не объясняя.
И этому человеку я когда-то доверяла!
Надо было что-то делать. Моя энергичная натура требовала принятия решения и немедленной реализации. Но раньше меня никогда не бросали, поэтому приходилось вырабатывать тактику по ходу дела. Сейчас я видела только один выход - срочно произвести замену. Не долго думая, я взяла из сумочки записную книжку...
Сгорая жаждой мщения, я набрала телефон своего старого приятеля. К счастью, не настолько старого, чтобы не стать частью моего внезапно прорисовавшегося плана.
- Знаешь, старушка, - в его голосе почему-то не было слышно энтузиазма. - Это все, конечно здорово... - Неожиданно он перешел на шепот: - Только, давай, не сегодня. И не завтра, ладно? Как-нибудь я заеду к тебе ...
О последних его словах я с трудом смогла догадаться по некоторой последовательности звуков.
- Слушай, мне нужен мужчина сейчас, а не через две недели. Мне надо убедиться в том, что со мной все в порядке.
- В каком это смысле? - громко поинтересовался приятель, даже позабыв о конспирации.
- Ты теперь не поймешь, - окончательно обозлилась я. - Так что тебя я смело вычеркиваю.
- Откуда? - еще больше удивился он.
- Да отовсюду! - заорала я, тогда еще не предполагая, что и следующие пять звонков закончатся с тем же результатом.
Еще троих не оказалось дома, а по одному телефону на меня с угрозами набросилась какая-то провинциалка с характерным южным акцентом.
"Ну и влип же ты, дружок. Почище меня!" - я, не дослушав, повесила трубку, потому что слишком уважаю себя, чтобы вступать в диалог с изревновавшимися фуриями.
И через сорок минут в моей записной книжке не осталось ни одного достойного мужчины. Итог был печальным - я пребывала в полнейшей изоляции.
Тогда я снова заметалась по квартире, экстренно взявшись за разработку плана Б. В общем-то цели мои не изменились: надо было срочно найти кого-то, кто смог бы заставить меня не сожалеть о сегодняшнем утреннем разговоре. Вернуться к прошлому не получилось, значит, надо хорошенько осмотреться вокруг. В последние два года мне как-то не приходилось думать о подобной перспективе. Мой друг был ключевой фигурой на черно-белой доске жизни, и менять его на какую-нибудь жалкую пешку я по собственной воле никогда не собиралась.
Но он, с обычным мужским упрямством принял решение, даже не спросив моего мнения на этот счет...
Стоп, я вспомнила! Сегодня одна моя знакомая собирает у себя два десятка бездельников по случаю, кажется, помолвки. Не помню, получала ли я официальное приглашение на эти посиделки, но позавчера мужчина, чье имя по какой-то причине не удостоилось чести быть вписанным в мою записную книжку, настойчиво приглашал меня составить ему компанию. Только бы теперь разыскать его телефон.
Я перерыла кучу бесполезных бумажек и даже заглянула в корзину для бумаг в поисках этого телефона. Ах, вот он! Александр... Я лихорадочно принялась крутить пожелтевший от старости диск, заедающий между цифрами "4" и "5".
- Знаешь, я передумала, - с ходу заявила я удивленному мужчине, едва успев поздороваться, - заезжай за мной около четырех. И не вздумай сказать, что ты идешь не один!
Как мало нужно, чтобы осчастливить человека. Он, естественно, собирался идти один, а теперь приедет за мной в половине четвертого, и бесконечно рад... Но я поторопилась свернуть разговор под предлогом, что мне нужно успеть привести себя в порядок.
О да, сегодня я должна быть в порядке, в таком порядке, чтобы этот мерзавец, который только что покинул мою квартиру вместе со своими скучными претензиями, всю оставшуюся жизнь локти себе кусал.
Я собрала в охапку переполненные вешалки в шкафу и разом бросила их на свое опустевшее ложе. Какое платье надеть? Это была извечная проблема: одно - старое, другое - очень официальное, с третьим еще сложнее - слишком откровенный разрез.
А почему бы, собственно, и не откровенный? Мне скрывать нечего - фигурой Бог не обидел. Для того чтобы отомстить, подойдет только самое шикарное, самое сексуальное. Вот это. Маленькое черное платье с фантастическим декольте. Сама не знаю, на чем оно только держится. Если только на моем желании удержать - то с одного плеча сползет, то с другого.
Теперь осталось самое главное - заняться собой. Стоя в душе, я попыталась вспомнить, почему же Александр меня совершенно не заинтересовал ни при первой, ни при последующей встречах. Кажется, он был женат, теперь платит алименты на двоих детей... Работает в каком-то случайно сохранившемся с доисторических времен НИИ... Увлекается теннисом... Блондин... Нет, решительно ничего в нем нет! И все-таки надо найти хоть что-то интересное. Ну, скажем, рост. Роста в нем хватит на двоих - почти метр девяносто пять. Мне всегда нравились высокие мужчины. И еще я всегда могла договориться с собой, когда это было нужно для пользы дела. Не то, что с этим...
Воспоминания снова захлестнули меня мутной волной, и я едва смогла сдержаться, чтобы не зареветь, как последняя дура. Однако поворот ручки холодного крана мгновенно привел меня в чувство. Я с визгом выскочила из-под душа и в боевом настроении принялась собираться в гости.
Он приехал с цветами. Стоял на пороге, ссутулившись, и держал в руках букет из пяти роз.
- Ты зачем их сюда-то притащил? - раздраженно спросила я, разглядывая себя в зеркале, и бесцеремонно поправила застежку на чулке.
Его отражение в зеркале покраснело, но глаз от меня не отвело.
- Это тебе! - он протянул мне розы.
- С ума сошел?
Я обернулась, даже позабыв вернуть платье в подобающее положение, и уставилась на него, как на привидение.
- Ты ведь говорила, что любишь розы, и шампанское, - кажется, он был смущен еще больше, чем я. - Но шампанское я не взял, потому что мы едем в гости, и я за рулем...
- Спасибо, конечно, - я была смущена и даже тронута его благородством, и тут же попыталась вспомнить, когда в последний раз тот, другой, приносил мне цветы, пусть даже какие-нибудь мелкие захудалые хризантемы.
Но вспомнить никак не удавалось, а времени было в обрез. Я торопливо одернула платье и водрузила розы в огромную вазу, доставшуюся мне от бабки.
В машине на заднем сидении лежали еще три розы, несколько попроще. Он перехватил мой торжествующий взгляд и виновато улыбнулся. Теперь я знала о нем гораздо больше, чем он бы решился мне рассказать. Вопрос только в том, готова ли я выслушать его откровения о сомнениях и надеждах. А если на вечеринке мне встретиться кто-нибудь другой? Нет, пожалуй, сейчас еще не время сделать выбор, чтобы впоследствии не сожалеть об утраченных возможностях. Этот мужчина, в любом случае, уже на крючке.
Галочка была ужасна. То есть, она, конечно, была мила и очаровательна, и даже не возмутилась моему бесцеремонному вторжению, но ее отвратительный брючный костюм грязно-розового цвета! А в остальном все было на месте: и голубые глаза с длинными ресницами, и фарфоровые щечки, и мелкие светлые кудряшки. Эдакая Мальвина!
Но цвет!.. Этот цвет напомнил мне обшарпанный розовый домик на турбазе, где мы отдыхали вдвоем почти два года назад. Полторы недели лил дождь, простыни были мокрые, а вот вода в кране была только с восьми часов вечера до часу ночи, и иногда еще утром с семи до девяти, но неизменно холодная. Брр! Определенно воспоминания о загубленном отпуске и неверном любовнике не прибавили мне настроения.
Александр осторожно взял меня под руку, демонстрируя присутствующим наше сомнительное единство. Но я решительно высвободилась и отправилась по кругу знакомиться с новыми лицами и отдавать долг вежливости уже известным. Мужчина послушно двигался за мной.
Друг хозяйки, по всей видимости, пресловутый жених, был действительно очень ничего. Невысокий худой брюнет с темными глазами и смуглой кожей. Мне всегда нравился такой тип мужчин, но, увы, сегодня он считался чужой собственностью. Остальные восемь представителей противоположного пола не произвели на меня практически никакого впечатления. Или просто надо было дождаться начала застолья. После определенного количества выпитого алкоголя разница между чужим женихом, моим спутником и всеми остальными, скорее всего, будет безвозвратно утеряна.
Однако, мое декольте, тем не менее, обратило на себя внимание. Маленькое черное платье было самым вызывающим и самым элегантным, и все взоры были прикованы ко мне, во всяком случае, до тех пор, пока я не заняла свободное место напротив заинтригованного жениха. Рядом примостился погрустневший Александр.
В дальнейшем события развивались самым естественным образом. После нас приехала еще одна пара, и вечер перешел в активную стадию, то есть началась обыкновенная пьянка со стандартным набором тостов. Никаких сюрпризов, кроме, конечно, официального объявления о посещении ЗАГСа, не предвиделось, не считая того, что с первой же минуты у меня сложилось впечатление, что скандала не избежать. Жених, которого, как выяснилось, звали Борисом, с каждым тостом все откровеннее раздевал меня глазами, а Галочка, вся в розовом, как японская вишня, вместо того, чтобы светиться и благоухать, подливала себе в рюмку коньяк и старалась вовсе не смотреть в мою сторону.
Бедная девочка, я вовсе не желала ей зла! По большому счету мне не нужен был ее ближневосточный Боря, я просто хотела любым способом вернуть своего слишком уравновешенного и самоуверенного друга с его невыразительной прибалтийской внешностью.
Ну вот, это случилось! Я призналась себе в том, что хочу вернуть его. Не думала, что мое оскорбленное самолюбие в первый же вечер сделает такое беспринципное признание. Но сказанного не воротишь. И сегодня мне нужен был другой мужчина, хотя бы для того, чтобы убедиться в том, что без этого зануды за два года я разучилась существовать.
В конце концов, гости утомились беспрерывно жевать и вливать в себя рюмку за рюмкой, и кто-то включил магнитофон. Мой непьющий спутник попытался взять меня за руку и предложил потанцевать, но желающих получить этот приз оказалось более чем достаточно, и я предпочла одного из неизвестных мне мужчин. Борис танцевал с Галей и осторожно поглядывал в мою сторону. Под его белой рубашкой легко угадывались мускулистые руки и спина. В пиджаке он казался гораздо более худым, даже хрупким. Его ищущий взгляд все время заводил меня. Следующий танец я приготовила для него.
В компании доброго старого Джо Дассена мы чувствовали себя, по крайней мере, лет на десять моложе. Темноволосый мужчина нежно обнял меня за талию и коснулся щекой моих волос. От него исходил терпкий запах дорогого одеколона.
- Наконец-то мы познакомимся с тобой поближе, - прошептал он мне на ухо и едва заметно сократил расстояние между нами.
- А что на это скажет твоя невеста? - так же тихо спросила я и осторожно запустила острые коготки в его плечо.
Я физически ощутила, что на него это произвело некое впечатление - теперь мы были настолько близко друг к другу, настолько позволяли его внезапно натянувшиеся брюки.
- Этот вопрос я как-нибудь урегулирую, потом... А что скажет твой спутник?
Его рука свободно скользила по моей спине, с каждым разом спускаясь все ниже. Горячие волны перехлестывали через край, в ушах шумело. К счастью, музыка стихла, а вслед за ней на гостей обрушился целый шквал быстрых ритмов. После третьего рок-н-рола Борис, переводя дыхание, улучил момент и быстро спросил меня:
- Ты не куришь?
- Нет, - так же быстро отреагировала я, - но если ты хочешь покурить...
Через минуту мы уже стояли на площадке верхнего этажа и целовались, как школьники. Хотя со школьниками нас уравнивало только то, что мы старались не пропустить появление патруля в лице разъяренной Галины или одной из ее подруг. Это было трудно, потому что платье на плечах уже не удерживалось никаким желанием, а его руки то и дело натыкались на застежки от моих чулок. Его горячие солоноватые губы не давали мне ни минуты передышки, и, теряя над собой всякий контроль, я уже взялась за язычок молнии на его брюках...
- Так вот вы где, - услышала я над собой взволнованный голос Александра.
Вот уж кого я совсем не ожидала увидеть в роли цербера, так это его. Я отстранилась от чужого мужчины и попыталась привести себя в более или менее пристойный вид, словно ничего и не случилось.
- Уйди! - хрипло сказал Борис. - Имей совесть!
Но мой теннисист не собирался оставлять меня в чужих руках.
- Тебя там подруга обыскалась, - мрачно заметил он. - А нам уже пора, детка, время позднее.
Я видела, чего стоило Борису взять себя в руки. Но настоящий мужчина не допустит скандала, и он, нежно проведя ладонью по моей щеке, отправился успокаивать розовую невесту.
А Александр тем временем принялся приводить меня в порядок. Это было не так просто, но ему все-таки удалось водрузить платье на место, стереть платком остатки помады с моих губ. Я подивилась его выдержке, ведь он сам хотел бы оказаться на месте этого черноглазого завоевателя. Мужчина решительно взял меня за руку и как ребенка повел вниз по лестнице. Ноги мои подгибались то ли от изрядного количества выпитого, то ли от не доведенных до логического завершения ласк. Спустившись на несколько ступенек, я ощутила, что стала терять равновесие, и безвольно прислонилась к его плечу, или, скорее, к локтю, потому что до плеча даже на девятисантиметровой шпильке я явно не дотягивала.
- Пойдем домой, принцесса, - он осторожно поцеловал мои, пропахшие табачным дымом, волосы. - Я уложу тебя спать.
Я была благодарна ему за его деликатность, хотя объясняться на эту тему у меня не было никакого желания. Мы ушли по-английски, вернее, он нашел мою сумочку в бурлящей квартире, пока я безвольно ждала его на лестничной площадке у лифта. Ему удалось предотвратить скандал, может быть, даже спасти еще не начавшуюся семейную жизнь, но мои планы на сегодняшний вечер полетели к черту.
Мы молча сели в машину и отправились в обратный путь. Сейчас я, как никогда прежде, чувствовала себя разбитой и одинокой.
- Что с тобой, моя красавица? - ласково спросил он, притормозив на перекрестке, и погладил меня по плечу.
Глупая девчонка! Ну, разве трудно было сдержаться? Целое море слез выплеснулось наружу, и в нем утонули мои невнятные объяснения о причинах моей депрессии. Пока я рыдала, размазывая по лицу косметику, он свернул в какой-то переулок и остановился.
- Принцесса моя, умница, ну что же ты плачешь?
Он утешал меня, нашептывая мне на ухо самые невероятные имена. Сквозь слезы я отметила, что никто раньше не называл меня такими чудесными словами. Его шепот обволакивал меня, как шуршащая шапка пены в теплой ванне. Я теснее прижалась к нему и, кажется, даже начала засыпать... Из блаженного оцепенения в его объятиях меня вывел резкий звук сигнализации у соседнего подъезда. Очнувшись, я подняла голову, и в ту же минуту натолкнулась на его губы. И все вокруг исчезло: и руль, который мешал нам стать ближе, и сигнализация, и мои слезы. Куда же я смотрела весь вечер! Его поцелуи сводили меня с ума, его слова заставляли меня забыть о том, как ужасно начался этот день.
- Я люблю тебя, я уже давно люблю тебя... - повторял он.
Да, действительно давно. Почти пять месяцев назад мы познакомились с ним на университетском корте. Надо ли говорить, что играл он классно, и после первого же проигрыша я категорически отказалась когда-либо вступать с ним в соревнование. А он следил за каждым моим движением, давал полезные советы и в перерывах покупал мне кока-колу.
Какая кока-кола? Что за чушь лезет мне в голову?
Теперь я хотела только одного - скорее попасть домой, но он ни разу не дал мне возможности произнести хоть слово. Не знаю, сколько прошло времени, пока, наконец, он нашел в себе силы оторваться от меня и включить зажигание.
- Отвези меня домой, скорее, - тяжело дыша, попросила я, хотя и так было ясно, что торопить его не обязательно.
Нам некогда было думать о последствиях этого опрометчивого шага, и, едва за нами закрылась дверь, Александр снова заключил меня в объятия.
- Я бы хотел остаться, - робко попросил он, и вместо ответа я протянула ему большое махровое полотенце.
Когда в ванной зашумела вода, я прошлась по квартире, стараясь собраться с мыслями. Ничто не напоминало мне о недавнем присутствии другого мужчины, но он все-таки был здесь. В смятых простынях, в коллекции видеокассет, в огромном альбоме Босха, который он принес мне на Рождество. Но через несколько минут совершенно чужой мне человек займет его место в моей постели, а утром будет пить кофе из его чашки...
И я представила себе, как мне будет одиноко без этого скучного, самовлюбленного эгоиста в пустой квартире. В нашей квартире. И задумалась...
А почему, собственно, я так убеждена, что у меня не получится совмещать любимую работу и мысли о домашнем хозяйстве? Да и надо ли их совмещать?
И разве я не устала от бесконечных "девичников" и "мальчишников", из-за которых уже пропало столько выходных?
А диссертация? Я пишу ее уже три года, ну, еще годом больше, какая разница? Так ли важен мой вклад в науку на фоне общей разрухи?
И зачем мне нужна эта огромная квартира, в которой никогда больше не будет пахнуть его одеколоном, не будут звучать его любимые блюзы, под которые так здорово заниматься любовью?
Нет, я не могла смириться с этой потерей. Не могла и все.
Пусть я несовременная, примитивная дура, но я хочу, чтобы он всегда был рядом. И если только таким способом можно удержать его, тогда я хочу за него замуж.
Времени было без двух минут двенадцать.
- Эй, ты не спишь? - шепотом задала я в трубку дурацкий вопрос, хотя знала, что он всегда ложится не позже одиннадцати.
- Сплю, - односложно откликнулся он и замолчал.
Мне некогда было играть с ним в кошки-мышки, поэтому я с ходу решила сообщить ему результат своих рассуждений.
- Я люблю тебя и хочу за тебя замуж! - твердо сказала я, и тут же усомнилась в правильности принятого решения, поскольку он ничего не ответил.
Я подождала целую минуту, но за это время так ничего и не произошло.
- Это ведь неправда, что ты больше не любишь меня? - наконец жалобно спросила я.
- Естественно, нет, - он был прямолинеен и скуп на слова.
- Так, значит, это был эксперимент! - едва не сорвалась на крик я, но вовремя сдержала свои неуемные эмоции. - Тебе хотелось видеть, как я унижаюсь?
- А разве ты унижаешься теперь? - ответил он вопросом на вопрос.
- ?
Мне нечего было ответить ему. Разве сказать о своей любви - это унижение? Я хотела только одного - чтобы он вернулся. На любых условиях, при любых обстоятельствах.
- Ты женишься на мне, правда? - я так боялась услышать в ответ что-нибудь неопределенное, вроде "даже не знаю теперь".
Но он был мужчина, и я не зря выбрала его из всех.
- Конечно, - просто сказал он, и мне захотелось зарыдать. - Завтра я приеду, и мы пойдем в ЗАГС.
- Как, так быстро? - я испугалась его решительности. - Может быть, мы подождем немного...
- Нет, - он твердо отмел все мои сомнения. - Мы уже достаточно ждали. Больше ждать я не желаю.
- Хорошо, - обреченно согласилась я и посмотрела на часы.
Мы оба опять замолчали, и мне даже показалось, что он там уснул.
- Время закончилось, - по привычке замечать парные цифры тихо сказала я.
- В каком это смысле? - сонно удивился он.
- Сейчас на циферблате четыре нуля, и мы живем вне времени.
- Глупости, - устало констатировал он с кошмарной уверенностью мужчины. - Сейчас начнется новый день. Ближе к вечеру я приеду, и мы обсудим детали. И, пожалуйста, без глупостей. А теперь извини, я ужасно хочу спать.
- Спокойной ночи, - поторопилась закончить разговор я, но в трубке уже раздались короткие гудки.
Он всегда вешал трубку первым.
В этот момент, как он и обещал, на циферблате выскочила шустрая единица, и начался новый день. В ванной ничего не подозревающий Александр выключил воду. Вечер был безнадежно испорчен, а впереди меня ждала длинная печальная ночь перед началом новой жизни. Последняя ночь в одиночестве. Я вздохнула и поплелась на лоджию за раскладушкой для гостя.
Copyright (c) Смолина Светлана