Мне кажется, это было совсем недавно, ну, два-три месяца назад, не больше. В августе, когда я работал в Киеве над музыкой к новому фильму "Большая жизнь", пришел ко мне мой режиссер Леонид Луков, веселый, чернобровый, богатырского сложения, громогласный молодой человек, и сказал:
   - Ладно, с оркестровой музыкой у нас все в порядке. А вот песни еще нет. Готова она наконец?
   Надо сказать, что "Большая жизнь" была моей третьей работой в кино. Первый фильм, "Остров сокровищ", шел уже полтора года на экранах, а сейчас только что вышла "Граница на замке". И мне надо было не ударить лицом в грязь - ведь Луков пригласил меня, молодого, неопытного в кино композитора, услышав мою музыку и песни в "Острове сокровищ". И очень рассчитывал, что я напишу песню, которая приобретет хотя бы ненадолго, но популярность. Но не получалась она у меня никак, хотя стихи молодого поэта Бориса Ласкина были давно написаны и тут же утверждены режиссером Мучился я невероятно, а Луков все бесчисленные варианты решительно отвергал.
    Он поговорил со мной крайне резко и ушел, хлопнув дверью. Его поджимали сроки - картина должна была быть сдана в сентябре и сразу же выйти на экран. Очень расстроенный, я сел к роялю и стал машинально перебирать клавиши. И вдруг среди невнятных аккордов я нащупал какую-то певучую интонацию. Зацепился за нее, и через час мелодия песни, хорошо увязанная со стихами, была готова. Несмотря на поздний час, я позвонил Лукову, жившему в той же гостинице. Он пришел, послушал песню и сказал:
    - Вот это наконец то, что мне надо. А то ведь я уже думал расторгать с тобой договор!
    Мы пригласили послушать песню молодого артиста Марка Бернеса, снимавшегося тоже у Лукова. С Марком мы недавно подружились на одновременно снимавшейся на Киевской студии картине "Истребители" - в ней он пел мою новую, специально для него написанную песню. Марк тоже одобрил мой последний вариант и хотел взять ноты для разучивания, но Луков вдруг сказал:
    - Нет, эта песня не для тебя. Ее будет петь Лавр Масоха.
    - Но ведь он же играет роль врага! - воскликнули мы одновременно с Марком.
    - В том-то и моя хитрость. Враг-то он враг, но подделывается под хорошего донбасского парня. И это будет проверка для песни: если она действительно получилась, то народ отберет ее себе и запоет. А тебе, Марк, отнюдь не возбраняется записать ее на грампластинку.
    И вот вскоре Масоха, Алейников и Андреев шли втроем по шахтерскому поселку под баянные переборы, и раздавался над пыльной улочкой звонкий тенорок:
   Спят курганы темные.
   Солнцем опаленные...

   Москва, октябрь 1979.

   Нет, дата "1979" не опечатка! Годы пролетели мгновенно, и для меня это все еще совсем недавнее - месяцы, недели назад. И все мои дорогие, любимые друзья, как ушедшие-Марк Бернес, Леня Луков, Лаврик Масоха, Степа Каюков, Петя Алейников, так и ныне здравствующие-Боря Андреев, Боря Ласкин-для меня всегда молоды, веселы, красивы, талантливы...
   ...А прошло с той поры ровно СОРОК лет!