Римина

МАЛЬВИНА

Он ее заметил сразу, как только она появилась. Потому что она выделялась из всех. Белокурые локоны - ни у кого больше таких не было. Огромные синие глаза - как у нарисованной в детской книжке Мальвины. Он даже удивился, что ее звали не Мальвина, а Карина. Но и это имя ему тоже сразу понравилось. Он всегда старался держаться поближе к ней, с первого дня. От нее так приятно пахло. А платья - платья на ней были каждый день разные и такие красивые. И очень коротенькие - когда она поднималась по лестнице, мелькали края трусиков с беленькими кружевами. И это тоже было очень красиво. Ему все в ней нравилось. Он ухаживал за Мальвиной-Кариной как мог и как умел. Оберегал ее от чужих посягательств, когда они случались. Бросался защищать, если ему казалось, что ее обижали, или только намеревались обидеть. Он был очень вспыльчив - это пройдет, говорили вокруг, но пока не проходило. И у него было из-за этой вспыльчивости и несдержанности много неприятностей. Но все неприятности казались чепухой, когда она бросала на него свой синий взгляд, или вдруг начинала смеяться - словно колокольчики разбрасывала вокруг себя. Тогда он тоже радостно смеялся. Она принимала его защиту как должное, с удовольствием брала у него конфеты, которые он для нее таскал из дома, и уже не отнимала свою тонкую ладонь, когда он брал ее за руку. Он катал ее на маленькой красной машине и даже давал ей порулить. И однажды по настоящему подрался из-за нее. Оказалось, что он очень ревнив. До неприличия. Ему ужасно не нравилось, когда кто-нибудь стоял слишком близко от нее, а тем более - дотрагивался. И он подрался со своим лучшим другом Игорем до крови. В результате оба ходили в синяках, а он лишился друга, но зато теперь Игорь держался от Мальвины-Карины подальше - значит, драка того стоила.

Ему остро не нравилась мама Мальвины-Карины. Высокая, худая, с резким неприятным голосом, она была с Мальвиной-Кариной очень строга, но у нее были такие же большие синие глаза, и это слегка примиряло с ней. Но он все же предпочитал не сталкиваться с ней лицом к лицу.

Через месяц они поцеловались. Точнее, он поцеловал ее. Когда гуляли в парке. Никто этого не видел, только одна старая бабулька вытаращила на них глаза, и они поскорее спрятались за кустом. И поцеловались еще раз. Теперь она поцеловала его, ткнувшись пухлым розовым ртом в его щеку. Он сорвал несколько цветочков и отдал ей. А через полчаса он увидел эти цветочки в руках у Игоря, тот обрывал с них лепестки и бросал на дорожку, а Мальвина-Карина шла следом с подружкой и что-то шептала ей на ухо. Тогда он понял, что его предали. И понял, что никогда не простит этого.

Ночью он плохо спал. К утру у него поднялась температура, и он начал бредить. Врач громко произнес "грипп", он услышал - "гриб" и удивился. Как-то он открыл глаза и увидел, что Мальвина-Карина стоит у его кровати и смотрит на него, и на лбу у нее еще одна пара таких же синих глаз. Он испугался и закрыл глаза, а когда снова открыл, ее уже не было.

Через неделю температура совсем упала, и еще через три дня он вернулся в коллектив. Мальвины-Карины нигде не было видно. Он ходил-ходил, искал, но нигде не нашел ее. Оказалось, ее перевели в другой детский сад.

Он встретил Мальвину-Карину, когда стал уже почти взрослым. Но она не узнала его, прошла, глянув сквозь него большими синими глазами. Он оглянулся вслед. Захотелось стать снова маленьким и взять ее за руку.

Когда он стал совсем взрослым, он женился на жгучей брюнетке с маленькими черными жгучими глазами. Хотя ему всю жизнь нравились блондинки.

НЕСОВПАДЕНИЕ

Впервые он увидел ее в скверике возле своего дома и залюбовался. Черненькая брюнеточка, ухоженная с головы до пят, с узким благородным лицом, гладкими короткими волосами и ласковыми удлиненными глазами. Она тоже заметила его - он был в этом уверен, хотя, казалось, все ее внимание в тот момент было отдано другому - кудрявому черноволосому самоуверенному красавцу. Но в другой раз красавца вблизи не оказалось, и она отнеслась к нему благосклонно. Некоторое время она рассматривала его - красиво посаженная голова с густыми, очень светлыми волосами, небрежно нависающими над темными блестящими глазами, независимая осанка - король!

Они познакомились, и с того дня гуляли вместе, иногда чинно, иногда бегали и резвились, как дети. Им никто не мешал, и они были счастливы. Любовь была взаимной до головокружения, вокруг зеленели деревья, цвели на длинных тонких ножках ромашки, пахло свежей молодой травой и счастью, казалось, никогда не будет конца.

Так пробежало чудное лето, а осенью возникли проблемы. Она оказалась беременной и дала ему это понять. Он было возгордился, но получил щелчок по носу. В переносном смысле, конечно. Она объяснила, что радоваться совершенно нечему, что поскольку они себе все-таки не принадлежат полностью, и с этим ничего не поделаешь, то ей, по-видимому, придется туго. Когда все раскроется, беды не миновать. Они ведь из разных слоев общества и будет большой шум.

Так все и вышло. Был скандал, ее отвезли к врачу, и вернулась она оттуда какая-то вся жалкая, поникшая, даже волосы не блестели, как обычно, и она здорово похудела. При встрече он потянулся к ней, но она отвернулась, словно никогда не знала его.

Отвернулись друг от друга и их хозяева: хозяин белоснежного королевского пуделя и хозяйка атласно-черной таксы. Они дернули каждый за свой поводок, (которые теперь крепко зажимали в руках), и прошли мимо друг дружки как незнакомые, брезгливо отвернувшись. А раньше так мило беседовали, позабыв обо всем на свете. А теперь стали чуть ли не врагами. Но ведь сами виноваты - не уследили. Доверились своим чистопородным питомцам. Все дело в породе. Портить породу - табу.

А ведь, казалось, оба так приятны были друг другу, так увлечены беседами. Но теперь каждый смотрел в другую сторону. Потому что говорить было уже не о чем. Они тоже были из разных пород. Хозяйка атласно-черной таксы перешла даже на другую сторону их небольшой улочки, будто бы ей срочно понадобилось в магазин.

И тут белоснежный королевский пудель рванулся вслед, вырвал поводок из руки хозяина и бросился через улочку, не обратив внимания на мчавшуюся машину - в ней молодые парни резвились, хохотали, кривлялись и не подумали затормозить, или просто не заметили стремительно летящий по асфальту белый пушистый клубок...

Они сбили его на полном ходу и умчались. Слегка только вильнули колеса и раздался короткий взвизг. На асфальте осталось лежать нечто скомканное, бело-красное, и еще в последнем усилии пыталась приподняться белая, с горестно потухающими из-под спутанных нависающих прядок глазами, голова.

Атласно-черная такса понуро стояла у края тротуара, натянув свой поводок.

Хозяин, не стесняясь, рыдал посреди улицы и грозил кулаком в сторону таксы. Хозяйка таксы уже отвернулась ото всего и изучала витрину булочной, потихоньку подтягивая к себе поводок, пока такса не оказалась у самых ее ног.

О, как они - хозяин и хозяйка ненавидели в этот момент (теперь уже навсегда!) друг друга. Что поделаешь - разные породы.

О ПОЛЬЗЕ ЧТЕНИЯ

Он все вспоминал, как это произошло. Как она упала с лодки... Перебирал в памяти, как все начиналось. И как все было замечательно. До тех пор, пока...

Да, она была очень красивая. Такой тип всегда ему нравился. Худенькая, может быть, даже слишком. На узком лице огромные светлые глаза, золотистые - особенно красиво блестели в солнечных лучах - волосы. И такая ласковая. Но об этом он потом узнал. А сначала не знал даже, как к ней подойти. Он не любил, когда его отталкивали. Боялся поражений. Во всем всегда боялся поражений. А тут все вдруг сошлось. Видно, выпала ему, наконец, счастливая карта. Карьера налаживалась - он шагнул еще на одну ступеньку. Как долго она была занята, эта ступенька, как долго он выжидал, пока она освободится. И она освободилась вдруг, в один момент - человек, который прочно занимал ее, упал, чтобы больше не подняться. Уходя вечером последним, шагнул в лифт, в котором не было... лифта, то есть, кабины. Механизм старого лифта не такая уж и сложная штука, когда-нибудь да и может сломаться.

А он шагнул на эту освободившуюся ступеньку. До должности заместителя директора осталась еще одна, только одна. Заместитель - с причудами. Вечно в передряги попадает. То выпьет лишнего и в драку ввяжется. То машину раскурочит об столб. Ведь его и убить в драке когда-нибудь могут, или разобьется когда-нибудь насмерть. Или пырнет ножиком кто в подворотне. Когда-нибудь что-нибудь этакое с ним случится...

А пока все шло как нельзя лучше. И должность получил и светлоглазую завоевал. Не оттолкнула она его. Влюбилась в него и была такой нежной и внимательной. Порой даже слишком. И во все пыталась вникать и задавать всякие глупые, по его мнению, вопросы. Как-то, разглядывая его одинокую книжную полку над диваном и перебирая несколько потрепанных книжонок, оставшихся еще со школьных времен, среди них была, видно, случайно попавшая сюда книжка по эксплуатации лифтов, она спросила:

- Ты не любишь читать?

- Я читаю. Газеты. Если понадобится что-нибудь прочитать, обязательно прочту, - заверил он ее.

Однажды она принесла ему книжку в красивом твердом переплете.

- Прочитай. Интересный роман.

- Непременно. - Сказал он, скептически усмехнувшись.

- Потом я тебе еще что-нибудь принесу, - пообещала она. - Ты скажи, когда прочитаешь.

Он читал книжку все свободные вечера. Она его очень увлекла. Как раз в те дни, когда он дочитывал, она позвонила ему на работу и сказала, что нужно встретиться. Так и сказала нужно, и это его удивило. Ему не нравилось, когда от него чего-то требовали. Когда она ему сообщила, он был ошеломлен. Хотя не подал виду. Она стеснялась, но было видно, что рада.

- Но мы не можем сейчас пожениться, - сказал он.

- Почему? - Удивилась она.

Почему... Почему все женщины сначала кажутся умными и очаровательными, а потом глупеют на глазах, и их очарование развеивается, как дым.

Он не стал ничего объяснять про карьеру, про недостаток денег, про... Ну не мог же он прямо сказать, что у него и в мыслях нет - жениться ни на ней, ни на какой-либо другой сейчас. Он сказал только, что комната у него маленькая, но у него есть некоторая сумма, можно присмотреть что-нибудь, только время для этого нужно...

- А у меня нет времени, - заявила она и смотрела на него злыми глазами.

Куда только девалось ее обычно ласковое выражение лица. Она ведь может и на работу к нему заявиться, подумал он. Он понял тогда, что у него тоже нет времени.

Тем же вечером он дочитал книжку.

...Он не толкнул ее. Он сказал: "Сейчас я тебя сфотографирую". Лодка сильно покачнулась оттого, что он резко встал и при этом вовсе ненамеренно качнул ее еще больше. Он взмахнул рукой с фотоаппаратом совсем близко от ее лица, она отчего-то испугалась и привстала, конечно, покачнулась тоже и упала в воду. А лодку сразу отнесло... Он долго помнил ее светлые, широко раскрытые умоляющие глаза и только один вскрик - она выкрикнула его имя. Но он же никогда не умел плавать. Никто не видел, чтобы он когда-нибудь плавал.

Пока он вынимал весло из уключины - это получилось не сразу - чтобы протянуть ей, она скрылась под водой. В разошедшихся по воде кругах булькали еще пузырьки воздуха, когда он, наконец, справился с веслом. Кругом было тихо и спокойно.

Он вернулся домой. Взял с тумбочки дочитанную книжку и поставил на полку. Потом позвонил, куда следует, и сказал, что его девушка нечаянно утонула.

Следователь долго и подробно расспрашивал его, смотрел пристально маленькими стальными глазками. Потом ему показывали снимки мертвой девушки - на ней не было никаких ушибов, ни одного синяка. Он ведь не задел ее фотоаппаратом, он даже не коснулся ее лица. Хотя вполне могло получиться совсем иначе... Но ему повезло.

Следователь осмотрел его комнату. Снял с полки книгу, выделявшуюся обложкой среди других. "Американская трагедия", - прочел он вслух. Название ни о чем ему не говорило. Он поставил книгу обратно на полку.

Ну что ж, несчастный случай, констатировал следователь. И с сочувствием посмотрел на него.

- Да. - Сказал он. И слезы выступили у него на глазах. - Мы хотели пожениться. Она ведь была беременной, - доверительно сказал он.

Следователь и без него уже знал это. С сожалением покачал головой. Обвел глазами комнату... Что-то его все-таки беспокоило. Этот парень... Что-то в нем такое есть... нераскрытое.

- Можно мне взять эту книжку? Почитать? - Следователь протянул руку к полке.

- Нет, - поспешно сказал он. - Чужая. Я должен завтра вернуть.

- Я все-таки возьму ее, - возразил следователь. - До завтра.

Он смотрел, как следователь уходит с книжкой в руках.