Зоопарк

Сначала я, конечно, не поверил. Ерунда! Тем более, что и в прошлый раз они клялись и божились, а что вышло? Может быть, что-нибудь хорошее вышло? Уж лучше бы я в Тверь поехал. В Твери Волга и девушки улыбаются.

Я с утра собрался ехать, хлеба купил, колбасы сто семьдесят грамм. "Пива, - думаю, - в Твери куплю". Оделся уже - не май-месяц, сами понимаете. И тут - они.

Они - это Абсолютов и Кузьмич, неплохие, в общем, люди, книжки пишут даже. А уж по этой части какие выдумщики! Так вот, пришли они в прошлый раз, Кузьмич ещё весело напевает:

- Бори-и-и-ис Фё-о-о-о-дорови-и-и-ич.

А я им зачем-то говорю:

- У нас предмет по четвергам - что-то про оптику и инфракрасные технологии. Петин ведёт, Борис Фёдорович.

- Бори-иии-ииис Фё-ё-оу-уу-дара-ви-ич, - ещё веселее и неудержимее провыл Кузьмич, - короче, дело такое...

Суть дела состояла в том, что в клей "БФ" нужно налить воды, там что-то произойдёт, какие-то шарики Кузьмич-помнит-чего поднимутся вверх. Шарики - побоку, а жидкость пить надо. Рассказав всё это, Кузьмич вытащил из-за пазухи пузырь с "БФ", а Абсолютов, уже сходивший за водой, блаженно улыбаясь, сказал, что это называется "Борис Фёдорович", и они вдвоём уже стали клясться и божиться в том, что всё очень здорово проверено и рекомендовано специалистами. В этот момент выяснилось, что соседская кошка Евпатория утащила колбасу. Все сто семьдесят грамм.

Одним словом, в Тверь я тогда не поехал. Хотя временами мне казалось, что меня всё же куда-то везут в чём-то огромном.

- Это мы тебя с Кузьмичём на метро возили знакомиться с Алевтиной Зинаидовной, - пошло улыбаясь говорил Абсолютов.

Кто такая Алевтина Зинаидовна я не знал, Кузьмич жутко при её упоминании хихикал, и добиться от него ничего нельзя было.

- А она тебя очень хорошо помнит, - в конвульсиях сообщал он. И больше ничего.

Абсолютов же говорил, что после Бориса Фёдоровича со мной случилось страшное.

С видом Льва Толстого, отрешённого от церкви, Абсолютов извлёк из-за пазухи вырезку из журнала, даже не вырезку, а вырезку из ксерокопии вырезки из какого-то журнала, судя по всему, шведского или датского, насколько я понимаю в этих вещах. Кузьмич вытер ладони о пальто и, бережно приняв вырезку четырьмя пальцами, радостно на всех посмотрел.

- Переведи, Абсолютов, - сказал он, широко мне улыбаясь.

До сих пор, признаюсь, я не думал, что Абсолютов владеет иностранными языками далее набора названий рок-групп и тому подобных вещей.

- Короче, тут про такую вещь написано, - сказал он, умно сморщившись. - Ты её съедаешь, и ништяки так прямо и прут сами. Вот.

- Ты главное, главное скажи, - задрожал Кузьмич.

- Главное - приход у всех всегда один и тот же.

- Какой ещё один и тот же приход?

- А-а...- заблеял Кузьмич, - в том-то и дело. Называется штука "Зоопарк".

В этот момент мне удалось выхватить вырезку.

- "Зоопарк" называется, - подтвердил Абсолютов. - Модная вещь. Ни постэффектов, ни привыкания!

На вырезке помимо непонятного текста помещались фотографии каких-то важных людей с блаженными лицами. Люди смотрели куда-то в сторону и, казалось, напряжённо о чём-то интересном думали.

- Интеллектуалы, - одобрил направление моего взгляда Кузьмич. - Абсолютов, доставай.

Прошло минут пятьдесят. Никаких обещанных ништяков не было.

- Чего-то, Абсолютов, приходов нет, - осторожно заметил Кузьмич.

- Рано ещё, - Абсолютов, кажется, ни в чём не сомневался.

Зазвонил телефон. Снимаю трубку:

- Да.

Добрый мужской голос:

- Андрей Иванович? Здравствуйте! Это Вас заведующий базой беспокоит. У нас есть замечательные некондиционные бананы для мартышек. Вам сколько отгрузить? И муравьи для муравьедов - две с половиной тонны. В обычном контейнере прислать? Кстати, поздравляем с приплодом, наслышаны-наслышаны, а как же! Такая удача. Мы Вами гордимся.

- Ничего не понимаю. С каким приплодом?

- Андрей Иванович, не скромничайте, это наш общий триумф. Мы тоже, так сказать...

Абсолютов и Кузьмич куда-то делись. Даже спросить не у кого.

- Послушайте, - говорю я в трубку. - Вы уверены, что туда звоните?

- Что за шутки, Андрей Иванович? Мы искренне за Вас рады, а Вы позволяете себе такие розыгрыши.

Прибежал Кузьмич с пачкой пёстрой бумаги.

- Вот, - говорит, - афиши принёс, Вы не утвердили вчера, мы напечатали, чтобы с типографией без проблем... Вот здесь вчерашним числом подпишите.

И суёт мне какой-то протокол.

- Что за афиши?

- Ну, Андрей Иванович, в четверг отправляем в провинцию обезьян, жирафа и носорогов - показывать.

- Кузьмич, что всё это значит? Какие носороги? Какие две с половиной тонны муравьёв?

- Как, они уже звонили?

- Да вот, - протягиваю ему трубку, - они, наверное, всё ещё там.

Кузьмич схватил трубку.

- Да, кто там? А, Андрей Владимирович, везите. Конечно, везите. Всё, конечно, всё везите... Спасибо, спасибо, дорогой. Всё хорошо. Рыбу кушают. Да, уже сами. И мама хорошо себя чувствует, да. Приходите посмотреть. С детишками, конечно, с детишками. Ну, всё, до свиданья. Ждём.

Положил трубку и смотрит на меня пристально-пристально.

- Ты чего это, Андрей Иванович, ничего не понял что ли? Ты - директор зоопарка. Тебе досталась Главная Таблетка. Я - твой зам.

- А Абсолютов где?

- Не знаю, где-то рядом был.

- А ему что за таблетка досталась?

- Говорю же тебе - неизвестно. Есть всегда одна Главная, а остальные они случайно подбирают.

Снова зазвонил телефон. Снимаю трубку:

- Алло, дирекция зоопарка.

- Дяденька, - плаксивый голос пятилетней девочки, - возьмите Дилли, пожалуйста. Он уже вырос, в ванной не помещается. И мама его боится, говорит, что выбросит в мусоропровод или накормит уксусной эссенцией.

- Дилли? Это кто?

- Это крокодильчик. Когда мы возвращались из Африки, мы его взяли с собой в Москву, он был такой хорошенький...

- Что там? - шёпотом спросил Кузьмич.

- Крокодила хотят дать. Взрослого.

- Соглашайся. Быстрее соглашайся, крокодил - это же роскошь!

Но я не успел согласиться. В комнату ввалился на четвереньках Абсолютов, несколько увеличившийся в размерах, покрытый чем-то зелёным. От неожиданности я уронил телефонную трубку с плачущей на том конце девочкой.

Абсолютов медленно приблизился к Кузьмичу и, дико подпрыгнув, попытался откусить ему голову, неестественно широко раскрыв рот.

- Ты чего, животное! - заорал еле спасшийся Кузьмич. - Совсем крышу сорвало?

- Хр-р-р! - внятно ответил Абсолютов и направился ко мне.

- Эй, меня нельзя, я директор, - закричал я уже со стола.

Покружив около стола, где спасались мы с Кузьмичём, Абсолютов залез в огромный аквариум, непонятно откуда появившийся в моей комнате, и довольно захрапел, пуская мутные пузыри.

- Никогда, ты слышишь, Кузьмич, никогда больше никакой дряни! Только пиво!

- Только пиво? - усмехнулся Кузьмич, - а портвейн?

- И портвейн.