Крыса

Эта чрезвычайно странная история приключилась со мной в дождливом августе, когда я несколько раз подряд ночевал на подмосковной даче. Сразу хочу отметить, что наличие у меня здравого ума не вызывает сомнений ни у меня, ни у окружающих. Поэтому то, о чем я собираюсь рассказать - чистая правда.

Честно говоря, дачу, а, на самом деле, старый деревенский дом родственницы жены, я не люблю. Покосившиеся стены с облупившейся краской, мутные треснувшие стекла террас, кривые дорожки, залитые вечной грязевой жижей, черный полусгнивший забор - все это и многое другое окунают меня с головой в стоячую воду тоски. Прибавьте сюда пронизывающий ветер конца лета, гуляющий по терраске, в которой мне приходится спать, жалкое подобие мебели, которое сотрясается при каждом шаге, тучи комаров величиной с кузнечиков (я не шучу), а также крысу, живущую где-то под полом и выбирающуюся наружу ночью, когда я гашу свет...

В крысе и было все дело. В первую ночь моя сожительница никак себя не проявляла, и я спал спокойно. Следующей ночью, засыпая, я услышал шорох и треск, доносящиеся из-под кровати - как будто кто-то безжалостно отрывал от стены обои. Эти звуки чередовались с громким и противным чавканьем и хрустом. Некоторое время я терпеливо лежал, пытаясь упасть в сон, но бурная жизнедеятельность под кроватью лишала меня покоя. Я попробовал "не слышать" посторонних звуков - некоторым людям это удается. Но у меня ничего не вышло - шорохи и чавканье проникали в душу сквозь толщу ватной брони самовнушения, которой я тщетно пытался отгородиться от внешнего мира. Тогда я решил создать преграду не физиологическую, а физическую, для чего поместил голову между двумя подушками. Мешавшие мне звуки были теперь далеко-далеко, и я начал засыпать. Наверное, я уже почти заснул, как вдруг раздался резкий щелчок, будто раскололи грецкий орех. Я произнес нехорошее слово, вскочил и включил свет. Опустившись на пол, я стал всматриваться в пыльный полумрак под кроватью, но кроме оторванного куска обоев и осколков скорлупы действительно расколотого, вернее, разгрызенного, грецкого ореха, ничего не увидел. Проклятая крыса спряталась. Ничего не оставалось делать, как снова выключить свет и лечь. Минуты три стояла мертвая тишина, и я опять начал засыпать, но вскоре противное животное вылезло из убежища и, как мне показалось, стало шуршать и чавкать еще громче. Я натянул одеяло на голову, обложился подушками и, послав к черту все на свете, по-хорошему позавидовал жене и дочке, которые спали в доме, в комнате за стеной. Измученный, чуть позже я все-таки уснул.

Проснулся я глубокой ночью от жуткого ощущения того, что в терраске есть еще кто-то кроме меня и крысы. Я лежал, не шевелясь и не отрывая глаз, только прислушиваясь. Рядом с кроватью определенно кто-то стоял - большой, в рост человека, и тихо дышал. Для того чтобы его коснуться, достаточно было протянуть руку. Вдруг, несомненно человеческая ладонь, но более мягкая, шелковистая, накрыла запястье моей руки. Меня охватил смертельный ужас, кровь застыла в жилах, и сердце на несколько секунд перестало биться. Кто этот незваный ночной гость? В дом забрался вор? Но двери в доме довольно крепкие, замки и засовы надежные, в прихожей спит собака - как вор мог проникнуть в жилище, да так, что никто не услышал? Что мне делать? Под кроватью лежит топор, припасенный тещей для подобного случая. Но уже не успею незаметно взять его, слишком поздно. Осталось неожиданно открыть глаза и закричать, чтобы хоть на мгновение испугать преступника, вывести его из равновесия. А там будет видно. Хуже, если он не один. Где остальные - поджидают в саду?

Я слегка приоткрыл веки, ожидая увидеть верзилу с квадратными плечами - в терраску всегда проникало достаточно много света. То, что я увидел, настолько поразило меня, что я совершенно забыл о ворах и бандитах и лишился голоса от изумления. На меня смотрела хрупкая обнаженная девушка, силуэт которой выделялся на фоне застекленной стены без штор. В полумраке я не мог разглядеть черты ее лица, да и позже мне это не удалось. Она стояла у изголовья моей кровати на коленях, ее ладонь покоилась на моей руке, своей второй ручкой она застенчиво прикрывала маленькие груди.

- Кто вы? - одними губами спросил я, и девушка, наверное, скорее почувствовала, чем услышала мой вопрос.

- Я крыса, - просто ответила она скромным приятным голоском.

Что я мог сказать? Разумеется, я крепко зажмурился и больно ущипнул себя за щеку. Когда я через несколько секунд открыл глаза, девушка, как прежде, стояла на коленях и смотрела на меня, чуть склонив голову набок.

- Мне холодно, - сказала девушка:то есть крыса. - Можно, я лягу с тобой?

Крыса предлагает мне перейти с ней на "ты"? Но если это не сон, значит, я сошел с ума? Но как, почему?! Неужели часы, проведенные мною у компьютера за смешную зарплату, сыграли столь роковую роль?

- Как ты сюда попала? - спросил я, немного придя в себя. - Что тебе нужно?

- Я здесь живу, - ответила крыса, - под твоей кроватью. А нужно мне только - немного тепла. Я знаю, что человек не может согреть собой крысу, что вы ненавидите нас, но сейчас я похожа на женщину и довольно симпатичная, в чем ты мог бы убедиться, если бы включил свет. Но крысы не любят света, поэтому не включай его, ладно?

Я почувствовал, что ладонь перемещается по моей руке выше, и ее прикосновение вдруг стало мне отчего-то приятно, но я грубо пресек осторожную "крысиную" ласку. Имел место какой-то розыгрыш, нелепая шутка - я был в этом уверен. Некая молодая стервочка проникла в дом и хочет либо опорочить меня, либо украсть что-нибудь, хотя и красть-то нечего. Как бы то ни было, дешевый ход в расчете на мою впечатлительность! Задумано, может быть, неплохо, но ничего не получится. Я резко сел и схватил девушку за руку. Моя ночная гостья слабо вскрикнула, и я слегка ослабил хватку.

- Говори, кто ты! - тихо, но, по-моему, грозно приказал я. - Ты из поселка или из общежития физтеха? Теперь у студентов такие шутки, да? Может быть, девочка, ты поспорила на "Сникерс"? Ты проспорила, со мной такие шутки не проходят. Живо убирайся прочь, а не то я свяжу тебя и позвоню в милицию!

- Зачем ты прогоняешь меня? - натурально всхлипнула крыса, - я не сделала тебе ничего плохого! И ни из какого я не из физтеха, я просто ваша домашняя крыса. Глупенький, - нежно добавила она.

Спектакль мне ужасно надоел, и я уже собирался будить остальных дачников, чтобы выставить плутовку во всей красе, как вдруг кто-то внутри меня приказал мне не делать этого. И я один обрушил свое негодование на крысу. Не могу объяснить, почему я поверил этой особе и даже воспринял факт ее перевоплощения относительно спокойно и деловито.

- Крыса, ты мешаешь мне спать, когда скребешься и чавкаешь! - раздраженно пробурчал я, будто ругаясь с женой.

- Но так себя ведут все крысы, они не могут иначе, - возразила крыса. - Скажи спасибо, что я не бегаю по кровати и не кусаюсь - ведь некоторые особи очень агрессивны. Но я совсем не такая, поверь мне!

На несколько секунд она замолчала, только слышно было, как стучат от холода ее зубы.

- Можно я все же лягу с тобой? - застенчиво повторила крыса свою просьбу. - Мне ужасно неловко тебя беспокоить, но здесь так холодно:

С этого момента мою волю парализовали ее голос, ее движения, ее, как ни странно это звучит, особое крысино-человеческое обаяние. Машинально я лег, подвинулся к стене и натянул на себя одеяло. Кровать скрипнула. Крыса на мгновение прилегла рядом, и вдруг юркнула под одеяло, прижавшись ко мне горячим женским телом, обняла меня всего. В беззвучной борьбе, пытаясь отпихнуть девушку от себя, я ощутил на ее груди и плечах короткую мягкую шерсть, и вновь меня окатило ледяной водой ночного кошмара. Девушка, покрытая шерстью, обнимала меня нежно и крепко, уткнулась, как ребенок, лицом в мое плечо, замурлыкала от удовольствия. Подчеркну, что ее тело было вовсе не холодным, каким должно было быть после студеной терраски, от него исходил жар, каждая волосинка ее шерстяного покрова была словно раскалена. Волна страха спала, и я почувствовал, что впитываю всем своим естеством ее нечеловеческий жар, плавлюсь в нем, как будто у меня вдруг резко подскочила температура. Во рту пересохло, и я с трудом разлепил непослушные одеревеневшие губы, но сначала не смог произнести ни звука.

- Как приятно быть женщиной, - прошептала крыса, - чувствовать рядом тело мужчины. О, почему я родилась крысой! Почему такое наслаждение не может быть вечным!

Я чувствовал, что близок к помешательству. Конечно, я думал, что болен, что у меня галлюцинация от усталости, которая воздействует на все органы чувств. Девушка-крыса-галлюцинация воздействовала, естественно, и на орган специфического мужского чувства, чему я внутренне противился изо всех отпущенных мне природой сил. Но мое тело, парящее в горячечном бреду, слабо подчинялось мне. Я плохо соображал, что со мной происходит, происходит ли это вообще и со мной ли. Девушка жаждала моего тела, поглощала меня, ласкала маленькими мягкими лапками:то есть руками. Мои ладони оказались на ее спине, и внезапно я понял, что мы просто лежим в объятиях друг друга. Я ощущал мягкую шелковистость ее необычной кожи, упругость бедер, приятную округлость плеч. Но ведь ничего этого на самом деле не могло быть, это был только сон, слишком похожий на явь, я просто никак не мог проснуться!

- Крысиный секс такой скучный, - шептала девушка, - я хочу стать настоящей женщиной, подари мне то, чем награждает мужчина женщину за ее тяжкий крест на земле, - задыхаясь, требовала она, - я хочу узнать, что чувствует женщина, сделай это только один раз, пожалуйста!

- Я женат, - наконец произнес я, что стоило мне огромных усилий, - я люблю жену, я не могу с тобой спать!

- Разве можно изменить с крысой? - тихонько засмеялась девушка, оказавшись на мне и приступая к решительным действиям. - Я только выгляжу сейчас как женщина, а на самом деле я лишь маленькая серая крыса:

Но нет, она не только выглядела, как женщина. Она и чувствовала, и действовала как настоящая женщина, и тем была необыкновенно соблазнительна и ужасна. Самое главное - она имела власть надо мной, мужчиной, что может лишь настоящая женщина.

Я услышал шаги за стеной - это жена подошла к детской кроватке. Милая моя женушка, родной мой крошечный ребеночек - они там, в соседней комнате, ничего не могли знать о том, что происходило со мной. И позвать на помощь я не мог, потому что если вы женщина, как бы вы отреагировали на любые разъяснения подобной ситуации?

Но я действительно люблю жену, я старомоден и, кроме всего прочего, часто болею воспалением совести, да и просто боюсь неожиданностей. И из последних, чудом оставшихся у меня сил, я стиснул зубы и больно сжал похотливое тело - человека? животного? Она, как тогда, когда я сдавил ей руку, слабо вскрикнула, и со вздохом обиды и разочарования отвалилась от меня.

- Поди прочь, проклятая тварь! - крикнул я.

Воспользовавшись ее замешательством, я вскочил и ударил ладонью по выключателю настольной лампы. Яркий свет заставил меня зажмуриться на пару секунд. Когда я открыл глаза, увидел на полу серую крысу, которая мгновенно юркнула под диван, шаркнула обоями и затихла.

Я тяжело опустился на постель и дрожащими пальцами вынул из пачки сигарету. Тут же открылась дверь, и в терраску вошла жена.

- Ты что, с ума сошел? - очень сердитым шепотом произнесла она. - Что ты орешь? Чуть не разбудил ребенка!

- Извини, - сказал я, - мне приснился страшный сон.

Жена махнула рукой и ушла в комнату, и я не успел сказать, что люблю ее.

До утра я так и не заснул, поехал на работу совершенно разбитый, как после тяжелой попойки. Конечно, я не стал рассказывать о своих ночных приключениях ни приятелям, ни домашним. Я сам не верил в произошедшее и, честно говоря, состояние моего рассудка вполне обоснованно вызывало у меня серьезные опасения. Вечером на даче я буквально валился с ног и завалился спать, даже забыв на некоторое время про крысу. Когда в темноте она снова громко зашуршала, напомнив о себе, я сполз на пол, лег на живот и сказал, обращаясь к темному пространству под кроватью:

- Слушай, ты мне надоела! Ты лишила меня отдыха прошлой ночью, и сейчас ты надо мной издеваешься! Гадина!!

Звуки под кроватью смолкли, мне показалось, что крыса внимательно слушала меня.

- Ты можешь хоть чечетку отплясывать, - сказал я, - все равно я буду спать, вот увидишь!

Я лег и провалился в сон сразу же. Проснулся только тогда, когда крыса опять оказалась в моей постели, и то лишь спустя какое-то время. Я уже не испытывал никаких чувств вроде страха или потери разума. Мне было просто досадно. Я так хотел спать, как никогда в жизни. Я хрипло застонал и мрачно выругался как человек, которого очень сильно достали.

Не гони меня, пожалуйста: - тихо проговорила моя крыса. - Ты можешь спать, а я буду ласкать тебя, спящего. Я хочу знать, что испытывает женщина, когда ласкает любимого мужчину.

- Ты уже влюбилась в меня? - удивился я, - когда это ты успела?

- Я не знаю, что такое любовь. Но если хочешь быть рядом, если тебе тепло с другим существом, может быть, это она и есть?

- Боже мой, как я устал, - выдохнул я, - ну почему именно меня преследуют ночью философствующие крысы, жаждущие любви? Я хочу покоя, никого не желаю видеть и слышать в этот час, иди к черту! Ты - очень скверное приключение!

- А если бы к тебе явилась просто красивая женщина, ты считал бы ее визит скверным приключением?

- Да уйдешь ты или нет?!

- Милый мой, не прогоняй меня:пожалуйста:

В голосе крысы я уловил глубокую печаль, просьбу, мольбу.

- Хорошо, делай со мной что хочешь, только не буди меня, ладно? - сдался я и провалился в небытие, словно в колодец.

Не знаю, сколько времени я проспал, но вдруг меня подбросило от ощущения того, что МОЯ крыса ласкает меня слишком откровенно и то, что она пытается делать, уже нечто большее, чем просто ласка. Джентльмены поймут, что именно я имею в виду, и почему я не сразу пресек ее действия - никакой мужчина не может легко отказаться от этого, тем более, далеко не каждая женщина готова подарить мужчине такую ласку, высшее проявление любви.

Я лежал на спине в неописуемом состоянии между сном и явью, меня ласкала фантастическая чужая женщина из другого мира и, черт возьми, на дне черного сонного провала мне было хорошо, сладко! Я почувствовал, что еще минута - и коварная крыса доведет меня до последней черты. И, о боже, у меня уже не было сил и желания помешать ей сделать это, было слишком поздно! Я уже три дня не имел интимных отношений с женой по причине ее естественного физиологического процесса, и я был совсем не против испытать в очередной раз то, без чего не представлял жизни. Да и нервы мои были в полном беспорядке, а сопротивляемость мужского организма нечеловеческому - женскому - влиянию была практически на нуле.

Я услышал щелчок выключателя в соседней комнате, знакомое шлепанье босых ног, плач ребенка. Дверь приоткрылась и, разлепив веки, я увидел ярко-желтую полосу, разрезающую пополам полумрак терраски. Мое сердце сорвалось с привязи и, как сумасшедшее, запрыгало по телу. Я просто испугался? Или что-то другое помещало мне в последние секунды? Не знаю. Наверное, просто я окончательно проснулся от неожиданности, вот и все.

Проснулся и ударил кулаком по выключателю настольной лампы, которую вечером поставил на стул рядом с кроватью. Лампа качнулась, но устояла.

Совсем как я.

Ярко освещенная терраска была пуста и холодна. Мне показалось, что послышался затихающий, словно звук от удара по камертону, жалобный плач. Потом зашуршала бумага, и стало тихо.

- Прости меня, - произнес я и уткнулся лицом в подушку. Кого я имел в виду?..

Весь следующий день я снова проходил не выспавшийся и мрачный, мало разговаривал и отвечал невпопад. Вечером в терраске я задремал сидя за столом, при свете. Когда затекли руки и ноги, я выключил лампу и лег. С полчаса я прислушивался к ночным звукам, но шороха крысы так и не услышал. Непривычная тишина действовала угнетающе, было тоскливо. Спать хотелось жутко, но, несмотря на столь желанную тишину, сон не складывался. Я влез в брюки, накинул на плечи куртку и вышел в сад, закурил. С окраины огромного сада тянуло дымком умирающего костра. Летняя ночь была тяжелой, густой и тихой, и все же меня не оставляло ощущение, что кто-то в саду с немым укором смотрит в мою сторону, растворяясь в темноте, теряя жизнь. Этот кто-то умирал в саду вместе с угольками костра, и я ничем уже больше не мог ему помочь.

Побыв немного на воздухе, я плюнул в невидимую дачную грязь, вернулся в терраску, нашел бутылку с остатками выдохшейся водки, быстро и равнодушно допил ее, лег и мгновенно уснул.

Наступивший день был выходной. Я проснулся поздно и впервые за последние трое суток выспался как следует - спасибо домашним, не стали меня будить. Несколько дней и ночей мне предстояло провести в Москве, чему я был рад до умопомрачения. Жена с дочкой вышли проводить меня до дороги, ведущей на станцию. Прощаясь, я сказал как бы между прочим:

- Катя, представляешь, две ночи были просто кошмаром. Думаю, что у меня прибавилось седых волос. В терраске завелась ужасно наглая крыса, которая:короче, я почти не спал. Только прошедшей ночью она куда-то пропала, и мне удалось поспать спокойно.

- Крыса? - удивилась жена.

- Да, а что? - в свою очередь удивился я. - Ты полагаешь, что в этом доме не может быть крыс?

- В терраске действительно жила крыса. До твоего приезда в ней ночевала мама, и крыса не давала ей заснуть, как тебе. Тогда она поставила крысоловку, крыса в нее попалась и умерла. Ей перебило позвоночник.

- И куда дели мертвую крысу? - спросил я.

- Мама отнесла ее на кострище и засыпала мусором. Там она и пролежала двое суток, а вчера вечером мама запалила костер. Всю ночь пахло дымом.

Должно быть, я побледнел, потому что жена посмотрела на меня с испугом.

- Что с тобой? - воскликнула она.

Я взял себя в руки, изобразил на лице улыбку и слабым голосом произнес нечто невнятное:

- Знаешь, с этой крысой... мистика какая-то... ты не поверишь...

- Какая мистика? - улыбнулась жена и укоризненно покачала головой. - Просто ты, наверно, устал. Сколько раз я тебе говорила: не пиши много на своем дурацком ассемблере и не читай перед сном Эдгара По! Лучше уж пива выпей.

Женщины - они ведь все упрощают.

- Буду пить пиво! - охотно пообещал я, поцеловал жену, дочку и пошел на станцию.

Под разными предлогами я две недели уклонялся от поездок на дачу, пока жена не предъявила мне ультиматум - либо я появляюсь сейчас же, либо пускай не приезжаю никогда. Очутившись ночью в терраске, я долго не ложился спать, бессмысленно борясь со сном, а когда, наконец, лег, долго прислушивался, ворочался, спал и не спал. Мне вдруг стало бесконечно одиноко в большом холодном аквариуме, окруженном с трех сторон черными неподвижными громадами деревьев. Я пробрался в комнату, где спали жена и дочь, кое-как пристроился на краю узкой кушетки, и решительно приказал себе спать. Выполнить приказ в ту ночь мне удалось нескоро, но затем, до окончательного возвращения моей семьи в Москву, я спал, как прежде, в терраске, и ничто меня не тревожило.