Телефонный звонок

Иван Семёнович устало опустился в кресло. Иван Семёнович ждал звонка: такого важного звонка, что, ему казалось, если он не раздастся с минуты на минуту, он может даже умереть. Прямо здесь, в своей комнате, сидя в кресле перед телефоном. Он не знал точно от чего именно - ему даже и в голову не приходило размышлять на эту тему. И, вообще, его мало что занимало в тот момент, кроме, собственно, звонка, которого он ждал.

Иван Семёнович и не заметил, как в ожидании прошёл целый день, потом неделя, а потом и целый месяц.

За окном стояла отвратительнейшая погода: дождь, слякоть, хроническое отсутствие солнечного света. Но и это было ничего. Самое худшее - не звонил телефон. Это как если бы его кто-то отключил без ведома самого Ивана Семёновича, что, конечно, было исключено. Иван Семёнович знал, что это просто сейчас не звонят, но, что это обязательно произойдёт в самое ближайшее время. Ведь этого просто быть не может, чтобы ему не позвонили! Это было бы чудовищно несправедливо, это было бы, наконец, страшнейшим свинством. В глубине души Ивану Семёновичу было обидно до слёз, однако, жаловаться ведь всё равно некому - надо просто продолжать ждать.

Сам того не заметив, Иван Семёнович слегка задремал, а ещё через минуту - уже крепко спал.

Открыв во сне глаза, он обнаружил себя сидящим в том самом кресле, только вместо журнального столика прямо перед ним стоял большой обеденный стол, а вместо телефона - настольное зеркало, в котором в настоящее время он пытался разглядеть своё отображение. Именно пытался, поскольку там его не было, и под каким бы углом он не заглянул в зеркало: справа, слева, сверху и даже снизу, логически полагая, что виной такому визуальному недоразумению была простая искривлённость, которую ему по ошибке придали на фабрике - его отображение продолжало упорно отсутствовать.

Наконец Ивану Семёновичу пришло в голову, что это было вовсе и не зеркало никакое. На эту мысль его также помог навести тот факт, что в "зеркале" были "отображены" как минимум десяток одинаковых телефонов, которые, не поддерживаемые никакими потайными ниточками или хитроумными приспособлениями (Иван Семёнович убедился в этом, поближе их рассмотрев), сами по себе висели в воздухе.

"Да и чего это я, вообще, решил, что эта картинка должна обязательно быть зеркалом!" - удивляясь своей глупости, произнёс Иван Семёнович, обращаясь к самому себе. Однако в следующее мгновение произошло нечто такое неординарное, что заставило его в шоке отпрянуть от "картинки": оказалось, телефоны, каждый сам по себе, постоянно передвигались в пространстве. Иван Семёнович попытался было заставить себя поверить, что увиденное им является лишь продуктом его воображения, изнурённого долгим ожиданием, как прямо перед ним неизвестно откуда на стол приземлился самый что ни на есть настоящий телефон. Иван Семёнович инстинктивно попятился. В мозгу его проносилось

множество хаотических мыслей - одна невероятней другой. Однако, что бы там ни было, ему стало ясно одно: пока этих телефонов не расплодилось, и они, чего доброго, не начали чего-нибудь с ним вытворять, нужно было в срочном порядке покинуть помещение. Его страшно подмывало повернуться и рвануть что было мочи к дверям, но что-то ему подсказывало, что резкие движения и скоростное перемещение по комнате могут вызвать у телефонов подозрение и, что лучше придать его отбытию вид непринуждённой естественности.

Он медленно встал с кресла и повернулся в сторону двери, при этом неистово вертя глазами, пытаясь осведомить себя в обстановке в остальных частях комнаты. И только теперь, к своему ужасу, он заметил, как вокруг него в абсолютном безмолвии прямо по воздуху кружили десятки телефонов.

"Ах ты, чёрт, не успел", - с досадой про себя выругался Иван Семёнович. Застыв как вкопанный, он пристально следил за двумя из телефонов, назойливо кружащих у него прямо под носом. Ему внезапно пришло в голову, что все эти телефоны, как один, выглядели точно как его собственный, и эта мысль его даже несколько успокоила.

Простояв так некоторое время, он стал замечать, что телефоны вовсе и не проявляют никакой враждебности: в их первоначальной назойливости он даже рассмотрел (или так ему показалось) дружеское расположение (так, например, один из телефонов, не без труда, конечно, умудрился завязать развязавшиеся шнурки на его ботинках). "Да и вправду, чего это я, - постепенно оправляясь от прежнего остолбенения, произнёс про себя Иван Семёнович. - Может, это они просто не умеют говорить? Может, они долго ни с кем не общались? Может, им предложить чего-нибудь поесть, в конце концов"... Иван Семёнович не успел докончить, как один из телефонов, пролетавших к нему ближе остальных, внезапно зазвонил, а через секунду - и все остальные телефоны начали трезвонить как по команде.

Никогда ещё Ивану Семёновичу не приходилось наблюдать ничего подобного, а потому временно он находился в полном замешательстве: притвориться ли лучше, что ему и дела нет до того, что они там выделывают, или попытаться словить один из телефонов и узнать кому звонят?

Наконец, не выдержав, он сорвал трубку с одного из телефонов и стал напряженно слушать. Телефон же вовсе и не пытался ускользнуть, совсем наоборот - подлетел поближе, чтобы Ивану Семёновичу не надо было тянуться. И тут лицо Ивана Семёновича расплылось в улыбке. Улыбке выражавшей такое блаженство, какое ему могло принести только одно: долгожданный телефонный звонок.

Не помня себя от счастья, он стал жадно срывать трубки с подлетавших к нему телефонов - одну за другой. И к какой бы он не приложил ухо, он слышал в своём умилении то, чего с таким нетерпением надеялся услышать всё это мучительно долгое время.

Телефоны звонили непрестанно, и голоса, доносившиеся из трубок, наполняли сердце Ивана Семёновича таким невыразимым блаженством, что он наконец не выдержал и дал волю своим чувствам: слёзы, брызнув потоком из его глаз, вскоре совершенно лишили его возможности видеть. Необъятность чувств

теперь уже начала его пугать. Он даже стал опасаться, что его грудь вот-вот возьмет да и лопнет как надувной шарик, накаченный свыше допустимой нормы. Однако ничего подобного, конечно, не могло произойти - это было бы просто против всякой логики. Вместо этого случилось то, что должно было случиться: Иван Семёнович, человек преклонного возраста, в результате переизбытка чувств, скончался от разрыва сердца, прямо тут, не отходя от своего телефона, уронив голову на скрещенные на столе руки.

Его родственники, конечно, так никогда и не узнали настоящую причину произошедшего. Они и подозревать не могли (да и откуда им было знать!), что стоило им лишь прислушаться повнимательнее и до них донеслись бы слова, которые Иван Семёнович, витая по комнате, что было силы орал им всем прямо в уши: