Реклама в Интернете
 |
 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
 |
 |
 |
|
|
 |
|
 |
|
|
|
"Я к Курносой красотке не слишком спешил"
Жорж Брассанс ПУБЛИЦИСТИКА, ПРОЗА, ПОЭЗИЯ.Выпуск #34 
СВАДЬБА Юрий Мамлеев,
Предложил он свою руку женщине лет на десять моложе его, к тому же очень любившей уют. Он ничего не скрыл от невесты, упирал только на то, что-де еще долго-долго проживет. Свадьбу договорились справлять лихо, но как-то по-серьезному. Всяких там докторов или шарлатанов отказались взять. Набрали гостей по принципу дружбы, но, чтобы отключиться от нахальства и любознательности внешнего мира, место облюбовали уединенное, за городом, на отшибе. Там стоял только домишко родственника Ирины Васильевны, а кругом был лес. Ехали туда хохоча, на стареньком автобусе, ходившем раз в два дня. Домишко был действительно мрачноват и удивил всех своей отъединенностью.
Закуски было видимо-невидимо: старушка Анатольевна, родственница Ирины Васильевны, еще заранее сорганизовала еду. Шум вокруг невесты и жениха стоял невероятный. Ирина робко отвечала на поцелуи. Вообще-то, она была безответна, и ей все равно было, за кого выходить замуж, лишь бы жених был на лицо пригожий и не слишком грустный. Грустью же Семен Петрович никогда не отличался. Молодым налили по стакану водки, как полагается. После первых глотков особенно оживился толстяк Леонтий. И она тут же задремала. - Молодым надо жить и жить, пусть Сема наш хворый, это ничего, кто в наше время здоров! - завизжала вдруг старушка Анатольевна, пробудясь. Его сурово оборвали. Часа через два-три веселье стало почему-то потише и посмиреннее. На другом конце стола началось неестественное оживление. Николай, школьный приятель Иры, обнимался с девушкой, до странности похожей на него, как будто она была его двойник, но только в женском виде. Собачка норовила пролезть куда-то между их рук и помешать. - Пропали! Внезапно Семен Петрович умер. Это случилось мгновенно, он просто опустил голову и онеподвижел на своем кресле, точно стал с ним одним существом. Не все сразу поняли, что случилось, но неподвижность увидели все. Тот самый круглый резвый подросток лет четырнадцати подбежал и дернул Семена Петровича за нос, чтобы тот подскочил. Но Семен Петрович не подскочил и даже не пошевелился. Только Ирина Васильевна распознала сразу, что муж умер, и заревела, глядя прямо перед собой. Полная растерянность и вместе с тем остолбенелость наконец овладели всеми. Нашедшийся все-таки среди гостей полудоктор подтвердил, приложившись, что Семен Петрович умер. Водки и закуски оставалось еще на столе необычайно, к тому же уходить никто не хотел. Да и куда было уходить? За окном дикая темень, телефона нет, автобуса долго не будет. С трупом Семена Петровича тоже ничего нельзя было придумать. В домишке лишнего помещения, куда его можно было бы положить, не существовало, невеста же была запугана, и мысли мешались в ее мозгу. Ей вдруг опять стало казаться, что Сема, напротив, жив и только так присмирел около нее. Антон предложил вынести Семена Петровича во двор, но его никто не поддержал. Невеста думала, что Семен Петрович еще не совсем мертвый, но что трогать его не надо - умрет. Она сказала, что надо продолжить свадьбу, ну, если не свадьбу, то чтоб было, как было. - А если Семен Петрович умер, а не в обмороке, то я на его похороны не приду, - заплакала Ирина Васильевна, но как-то смиренно. - Мне мертвые женихи не нужны, я не монашка какая-нибудь... Вдруг истошно залаяла собачонка и цапнула Семена Петровича за ногу. Тот не пошевелился. - Какой... в обмороке, доктор же сказал: умер, - вмешался кто-то из молодых. В ответ Ирина Васильевна расстегнула воротник у Семена Петровича и брызнула на него водой... целым графином: но безрезультатно. Между тем веселье опять понемногу стало вступать в свои права, а мрачноватость, того и гляди, отступать, Сначала веселье, правда, было робкое, недетское. Да и ветер стал шуметь по крыше. Антон, однако, жалел друга, и ему стало так невмоготу, что он лег на печь. Оттуда он и смотрел опустошенными глазами на пиршество. Двигались тени, люди, потом все уселись и смирились. Клеопатра Ивановна рассказала даже анекдот, правда смущенно поглядывая на труп Семена Петровича. Но Пантелеймон заметил этот ее взгляд и устыдил. Его оборвала девушка-двойник. Николай прямо-таки сорвался с места и поцеловал невесту. Поцеловал раз, другой, а на третий поцеловал мертвеца. Тут же получил оплеуху от девушки-двойника: а за что, непонятно было. Глаза его огненно при этом покраснели, не то как у волка, не то как у воплотившегося духа, и на него страшно было смотреть. Но нос его был испитой. Один толстячок Леонтий вел себя не в меру истерично: он подскакивал и все время кричал, что он теперь еще больше жить хочет... Антон с печи успокаивал его. Впрочем, среди начавшегося всеобщего крика и тотального звона стаканов его особенно не замечали. - Ты долго, долго проживешь, - сказала сидящая рядом с Леонтием лихая бабенка. - Я это чувствую, я экстрасенка... Леонтий прямо-таки подпрыгнул от радости, сразу поверив ее словам. Потом грузно плюхнулся на свое место, и тут же его белая пухлая рука потянулась к вину и ветчине. С аппетитом опрокинув в себя стакан вина и закусив ветчиной, он довольно нахально обнажил свое брюшко и стал его нежно поглаживать для двойного удовольствия. Его лицо разблаженничалось, как оживший вдруг блин. А между тем лихая бабенка-экстрасенка бормотала своей соседке с другого боку: Толстун хохотал сам в себя. Водка лилась непрерывной рекой, заливая скатерть, рты и раскрасневшиеся глаза. Вдруг та самая пришедшая Бог весть откуда собачонка, совершенно ошалев, подбежала и, подпрыгнув, цапнула мертвеца за ухо, разразившись потом совершенно непонятным лаем. Как будто на ухе у мертвеца висело что-то невидимое, но увесистое и заманчивое. Старушка Анатольевна тут окончательно взъярилась. - Да что же это такое? - заорала она во всю мочь, заливаясь слезами, так что все остальные притихли. - Когда ж это безобразие кончится?! Что ж это за тварь такая?!! Душа Семена Петровича сейчас мытарства проходит, терзается, кипит, а этой поганой собачонке хоть бы что! Да разве животное, хоть и самое дикое, может себе такое позволить перед покойником? Зверье, оно разум и уважение насчет покойников имеет. А эта тварь и не собака вовсе поэтому, а оборотень! Я в деревне жила, я их насквозь вижу! Собачонка в ответ залилась. - Убить ее! - заорал вдруг мужик, вставший из-за стола и весь покрасневший как рак. В руке у него был стакан водки, точно он хотел произнести тост. Собачонка между тем опять злобно накинулась на мертвого Семена Петровича, бросившись ему чуть ли не на грудь. - Ненормальная какая-то, - испуганно пробормотала Клеопатра Ивановна. - Нечистое дело, нечистое, - шепнул Пантелеймон. Но тут старушка Анатольевна (и откуда только в руке появилось полено) хрястнула со всей силы по башке этой непонятной собачке. Собачка тут же испустила дух, или ушла на тот свет, если угодно. - Не будет теперя покой мертвых нарушать, - раздался голос из-за стола. Мужичок Пантелеймон посмотрел на лежащий на полу собачий труп и совсем озадачился. - Самого Семена Петровича теперь нужно хряпнуть по башке - может, он, наоборот, оживет, - поучительно сказал он. Его чуть не прибили. Собачонку так и оставили лежать на полу. И когда вроде бы стали налаживаться отношения и в разговорах обозначился даже некоторый лиризм, толстячок Леонтий поднял бунт. - Убрать надо трупы, убрать! - завизжал он, чуть не взобравшись на стол. - Хватит с нас трупов! Достаточно для одной свадьбы довольно, - его голос перешел прямо-таки на бабий визг. - Что ж мы тут веселимся, а они лежат... Не хочу, не хочу! Убрать в землю! Немедленно! Пантелеймон чуть не крикнул, указывая на Леонтия: Остолбенение прервали два удара. - Кто это? - тихо спросили. - Лесник я, открывайте! - раздался уверенный голос за дверью, точно человек там расслышал этот полушепот. Антон и прыткая старуха Анатольевна пошли открывать. Толстячок Леонтий упал под стол. - Раз лесник, то откроем, - бодро сказал Антон. Открыли. На пороге стоял огромный, недоступного роста мужчина в тулупе, хотя на улице стояло лето. Беспорядочные волосы как бы обвивали его лицо. - Милости просим, начальничек, - залебезила старушка Анатольевна, подпрыгивая вокруг. - У нас тут свадьба. Чичас поднесем вам стакан-другой водки, штрафной. Мы люди хлебосольные, чем богаты, тем и рады. - А это кто? - вдруг сразу спросил вошедший, ткнув огромной ручищей в сторону мертвого Семена Петровича. - Этот кто? - А это у нас жених, - заверещала Клеопатра Ивановна. - Только он приуныл. Но старушка Анатольевна уже подносила леснику стакан водяры. Как ни странно, словно по команде, Антон и Николай перенесли тяжелое тело Семена Петровича на печь, словно ему там будет теплее. Тишина воцарилась в этом избяном зале. Лесной человек давил всех одним своим присутствием, в глаза его, в которых зияла тьма, побаивались смотреть. - А это кто? - взглянул он на Ирину. - Невеста она у нас, - оживился Пантелеймон. Потихоньку обстановка разрядилась. Только Клеопатрушка периодически взвизгивала: Вдруг, среди опять возникшей мертвой тишины, незнакомец, посмотрев на пол, сурово проговорил: А Ирина, заплаканно взглянув на гостей, внезапно закричала: Но на замечание Антона незнакомец, оглядев всех и покачав головой, ответил спокойно: - Какой же он живой? Он весь раковый! - чуть не завыла Ирина, плеснув в Клеопатру водкой из рюмки. - Что же мне прикажешь, за мертвеца выходить?!! В гробу медовый месяц справлять?!! Да?!! - Она зарыдала. Потом очнулась, всхлипывая. - Никто не хочет понять нашей горькой женской доли, нашего терпения! - заплакала она опять. - Конечно, хоть в гробу, да не одна. Все правильно. Но вот же живой сидит. - И она обернулась лесному. - Хороший, милый, простой, красивый. Что же мне, век замуж не выходить? Сколько можно ждать?!! Выхожу за него, выхожу, пусть берет! - истерически закричала она и поцеловала волосатую большую руку незнакомца. - Чтой-то вы тот свет все время поминаете, - пискнула старушка Анатольевна. - Ох, до чего же мы дожили у нас в Советском Союзе - опять закряхтела старушка Анатольевна. - Я теперь больше на свадьбы - ни-ни. Сумасшедшие все какие-то. Не иначе как конец света приближается. |
|||||
Под редакцией Андрея Травина. Третий год издания. |
|||||
|
|||||
 |
 |
 |
 |
 |
|