Жил-был бедный принц. Королевство у него было совсем маленькое, но какое-никакое, а все же королевство - хоть женись, и вот жениться-то он как раз и хотел. Оно, конечно, дерзко было взять да спросить дочь императора: "Пойдешь за меня?" Но он осмелился. Имя у него было известное на весь свет, и сотни принцесс сказали бы ему спасибо, но вот что ответит императорская дочь? А вот послушаем. На могиле отца принца рос розовый куст, да какой красивый! Цвел он только раз в пять лет, и распускалась на нем одна-единственная роза. За- то сладок был ее аромат, понюхаешь - и сразу забудутся все твои горести и заботы. А еще был у принца соловей, и пел он так, будто в горлышке у него были собраны все самые чудесные напевы на свете. Вот и решил принц подарить принцессе розу и соловья. Положили их в большие серебряные лар- цы и отослали ей. Повелел император принести ларцы к себе в большой зал - принцесса иг- рала там в гости со своими фрейлинами, ведь других-то дел у нее не было. Увидела принцесса ларцы с подарками, захлопала в ладоши от радости. - Ах, если б тут была маленькая киска! - сказала она. Но появилась чудесная роза. - Ах, как мило сделано! - в голос сказали фрейлины. - Мало сказать мило, - отозвался император, - прямотаки недурно! Только принцесса потрогала розу и чуть не заплакала. - Фи, папа! Она не искусственная, она настоящая. - Фи! - в голос повторили придворные. - Настоящая! - Погодим сердиться! Посмотрим сначала, что в другом ларце! - сказал император. И вот выпорхнул из ларца соловей и запел так дивно, что поначалу не к чему и придраться было. - Бесподобно! Великолепно! - сказали фрейлины; все они болтали по-французски одна хуже другой. - Эта птица так напоминает мне органчик покойной императрицы! - ска- зал один старый придворный. - Да, да, и звук тот же, и манера! - Да! - сказал император и заплакал, как ребенок. - Надеюсь, птица не настоящая? - спросила принцесса. - Настоящая! - ответили посланцы, доставившие подарки. - Ну так пусть летит, - сказала принцесса и наотрез отказалась при- нять принца. Только принц не унывал; вымазал лицо черной и бурой краской, нахлобу- чил на глаза шапку и постучался в дверь. - Здравствуйте, император! - сказал он. - Не найдется ли у вас во дворце местечка для меня? - Много вас тут ходит да ищет! - отвечал император. - Впрочем, пос- той, мне нужен свинопас! У нас пропасть свиней! Так и определили принца свинопасом его величества и убогую каморку рядом со свинарником отвели, и там он должен был жить. Ну вот, просидел он целый день за работой и к вечеру сделал чудесный маленький горшочек. Весь увешан бубенцами горшочек, и когда в нем что-нибудь варится, бубен- цы вызванивают старинную песенку: Ах, мой милый Августин, Все прошло, прошло, прошло! Но только самое занятное в горшочке то, что если подержать над ним в пару палец - сейчас можно узнать, что у кого готовится в городе. Слов нет, это было почище, чем роза. Вот раз прогуливается принцесса со всеми фрейлинами и вдруг слышит мелодию, что вызванивали бубенцы. Стала она на месте, а сама так вся и сияет, потому что она тоже умела наигрывать "Ах, мой милый Августин", - только эту мелодию и только одним пальцем. - Ах, ведь и я это могу! - сказала она. - Свинопас-то у нас, должно быть, образованный. Послушайте, пусть ктонибудь пойдет и спросит, что стоит этот инструмент. И вот одной из фрейлин пришлось пройти к свинопасу, только она надела для этого деревянные башмаки. - Что возьмешь за горшочек? - спросила она. - Десять поцелуев принцессы! - отвечал свинопас. - Господи помилуй! - Да уж никак не меньше! - отвечал свинопас. - Ну, что он сказал? - спросила принцесса. - Это и выговорить-то невозможно! - отвечала фрейлина. - Это ужасно! - Так шепни на ухо! И фрейлина шепнула принцессе. - Какой невежа! - сказала принцесса и пошла дальше, да не успела сде- лать и нескольких шагов, как бубенцы опять зазвенели так славно: Ах, мой милый Августин, Все прошло, прошло, прошло! - Послушай, - сказала принцесса, - поди спроси, может, он согласится на десять поцелуев моих фрейлин? - Нет, спасибо! - отвечал свинопас. - Десять поцелуев принцессы или горшочек останется у меня. - Какая скука! - сказала принцесса. - Ну, станьте вокруг меня, чтобы никто не видел! Загородили фрейлины принцессу, растопырили юбки, и свинопас получил десять поцелуев принцессы, а принцессагоршочек. Вот радости-то было! Весь вечер и весь следующий день стоял на огне горшочек, и в городе не осталось ни одной кухни, будь то дом камергера или сапожника, о которой бы принцесса не знала, что там стряпают. Фрей- лины плясали от радости и хлопали в ладоши. - Мы знаем, у кого сегодня сладкий суп и блинчики! Знаем, у кого каша и свиные котлеты! Как интересно! - В высшей степени интересно! - подтвердила обергофмейстерша. - Но только держите язык за зубами, ведь я дочь императора! - Помилуйте! - сказали все. А свинопас - то есть принц, но для них-то он был по-прежнему свинопас - даром времени не терял и смастерил трещотку. Стоит повертеть ею в воз- духе - и вот уж она сыплет всеми вальсами и польками, какие только есть на свете. - Но это же бесподобно! - сказала принцесса, проходя мимо. - Просто не слыхала ничего лучше! Послушайте, спросите, что он хочет за этот инструмент. Только целоваться я больше не стану! - Он требует сто поцелуев принцессы! - доложила фрейлина, выйдя от свинопаса. - Да он, верно, сумасшедший! - сказала принцесса и пошла дальше, но, сделав два шага, остановилась. - Искусство надо поощрять! - сказала она. - Я дочь императора. Скажите ему, я согласна на десять поцелуев, как вчера, а остальные пусть получит с моих фрейлин! - Ах, нам так не хочется! - сказали фрейлины. - Какой вздор! - сказала принцесса. - Уж если я могу целовать его, то вы и подавно! Не забывайте, что я кормлю вас и плачу вам жалованье! Пришлось фрейлине еще раз сходить к свинопасу. - Сто поцелуев принцессы! - сказал он. - А нет - каждый останется при своем. - Становитесь вокруг! - сказала принцесса, и фрейлины обступили ее, а свинопас принялся целовать. - Это что еще за сборище у свинарника? - спросил император, выйдя на балкон. Он протер глаза и надел очки. - Не иначе как фрейлины опять что-то затеяли! Надо пойти посмотреть. И он расправил задники своих туфель - туфлями-то ему служили стоптан- ные башмаки. И-эх, как быстро он зашагал! Спустился император во двор, подкрадывается потихоньку к фрейлинам, а те только тем и заняты, что поцелуи считают: ведь надо же, чтобы дело сладилось честь по чести и свинопас получил ровно столько, сколько поло- жено, - ни больше, ни меньше. Вот почему никто и не заметил императора, а он привстал на цыпочки и глянул. - Это еще что такое? - сказал он, разобрав, что принцесса целует сви- нопаса, да как хватит их туфлей по голове! Случилось это в ту минуту, когда свинопас получал свой восемьдесят шестой поцелуй. - Вон! - в гневе сказал император и вытолкал принцессу со свинопасом из пределов своего государства. Стоит и плачет принцесса, свинопас ругается, а дождь так и поливает. - Ах я горемычная! - причитает принцесса. - Что бы мне выйти за прек- расного принца! Ах я несчастная!.. А свинопас зашел за дерево, стер с лица черную и бурую краску, сбро- сил грязную одежду - и вот перед ней уже принц в царственном облачении, да такой пригожий, что принцесса невольно сделала реверанс. - Теперь я презираю тебя! - сказал он. - Ты не захотела выйти за честного принца. Ты ничего не поняла ни в соловье, ни в розе, зато могла целовать за безделки свинопаса. Поделом тебе! Он ушел к себе в королевство и закрыл дверь на засов. А принцессе только и оставалось стоять да петь: Ах, мой милый Августин, Все прошло, прошло, прошло!OCR Палек, 1998 г.