Ганс Христиан Андерсен

ДУРЕНЬ ГАНС

 
   Жил в усадьбе старик хозяин, и было у него два сына, такие умные, что 
и вполовину хватило бы. И решили они посвататься к королевне - отчего же 
нет? Она сама объявила, что возьмет в мужья того, кто за словом в карман 
не лезет. 
   Двое умников готовились целую неделю; больше времени у них  не  было, 
да и того достаточно: начатки знаний у них были,  а  это  главное.  Один 
знал наизусть весь латинский словарь и местную газету за три года, с на- 
чала до конца и с конца до начала. Другой  изучил  всю  цеховую  премуд- 
рость: что какому цеховому старшине полагается знать;  стало  быть,  мог 
рассуждать и о делах государственных - так, по крайней мере, он сам  по- 
лагал. Кроме того, он был франт и умел вышивать подтяжки, а это  немалое 
искусство. 
   - Королевна будет моей, - говорил и тот и другой. 
   И вот отец дал каждому чудесного коня; тому, который знал  словарь  и 
газету, - вороного, а тому, который был цеховым знатоком  и  умел  выши- 
вать, - белого. Оба смазали себе уголки губ рыбьим жиром, чтобы  пошеве- 
ливались побыстрей. Все слуги высыпали во двор поглядеть, как они  сядут 
на коней. И вдруг прибежал  третий  брат.  Всего-то  их  было  трое,  да 
третьего никто и в расчет не принимал. Далеко ему было до  своих  ученых 
братьев, и называли его попросту Дурень Ганс. 
   - Вы куда это собрались, что так распарадились? - спросил он. 
   - Ко двору. Хотим выговорить себе королевну. Или ты не слыхал, о  чем 
барабанили по всей стране? - И они рассказали ему, в чем дело. 
   - Эге, так и я с вами, - сказал Дурень Ганс. 
   Братья только засмеялись и тронулись в путь. 
   - Отец, давай и мне коня! - закричал Дурень Ганс. - И меня  разбирает 
охота жениться. Возьмет меня королевна - ладно, а  не  возьмет  -  я  ее 
возьму. 
   - Полно пустое болтать, - сказал отец. - Не дам я тебе коня. Ты и го- 
ворить-то не умеешь. Вот братья твои - те молодцы. 
   - Не дашь коня - возьму козла, - сказал  Дурень  Ганс.  -  Козел  мой 
собственный и небось довезет меня. - И он уселся на козла верхом, всадил 
ему пятки в бока и помчался по дороге во всю прыть. 
   - Го-го! Берегись! - крикнул он и запел во все горло. 
   А братья ехали себе потихоньку, не говоря ни слова: надо же было  хо- 
рошенько обдумать заранее все шутки и острые словечки, сразу-то ведь они 
в голову не придут. 
   - Го-го! Вот и я! - закричал им Дурень Ганс. - Гляньте, что я на  до- 
роге нашел. - И он показал им дохлую ворону. 
   - Дурак, - сказали они. - Куда она тебе? 
   - Я ее королевне подарю. 
   - Подари, подари! - засмеялись они и поехали дальше. 
   - Го-го! Вот и я! Гляньте, что я еще нашел. Это не каждый день на до- 
роге валяется. 
   Братья поглядели. 
   - Дурак, - сказали они. - Это же просто деревянный башмак, да еще без 
передка. Ты и его королевне подаришь? 
   - Непременно, - сказал Дурень Ганс. 
   Братья засмеялись и уехали вперед. 
   - Го-го! Вот и я! - опять закричал Дурень Ганс. - Одно к одному.  Вот 
находка так находка. 
   - Ну, что ты там еще нашел? - спросили братья. 
   - О-о, - сказал Дурень Ганс, - просто и слов не подберешь. То-то  ко- 
ролевна обрадуется. 
   - Тьфу!.. - сказали братья. - Да это грязь из канавы. 
   - Верно, - сказал Дурень Ганс, - первейшего сорта. На ладони не удер- 
жишь, так и ползет. - И он набил себе грязью карман. 
   А братья помчались от него во всю прыть; приехали целым часом  раньше 
и остановились у городских ворот, где женихи записывались  в  очередь  и 
получали номерки. Потом их всех выстроили по шести в ряд, да так  тесно, 
что и не шевельнуться. И хорошо, что так, а то они исполосовали бы ножа- 
ми друг другу спины за то лишь, что одни очутились впереди других. 
   Все жители страны столпились у дворца и заглядывали в окна: всем  хо- 
телось видеть, как королевна принимает женихов. А женихи входили в  залу 
один за другим, и как кто войдет, так язык у него и отнимается. 
   - Не годен, - говорила королевна. - Следующий! 
   Вот вошел старший брат, который знал наизусть словарь. Но он уж поза- 
был все, пока стоял в очереди, а тут - паркет  скрипучий,  потолок  зер- 
кальный, так что видишь самого себя кверху ногами, и у каждого  окна  по 
три писца да по одному писаке, и все записывают каждое слово, чтобы сей- 
час же тиснуть в газету да продать за два гроша на углу. Просто ужас!  К 
тому же печку в зале так натопили, что она раскалилась докрасна. 
   - Какая жара здесь, - сказал жених. 
   - Отцу моему вздумалось поджарить молодых петушков, -  сказала  коро- 
левна. 
   - Э-э... - сказал жених: такого разговора он не ожидал и не  нашелся, 
что сказать в ответ - сказать-то ведь надо было что-нибудь остроумное. - 
Э-э... 
   - Не годен, - сказала королевна. - Вон! 
   И пришлось ему убраться восвояси. Вошел второй брат. 
   - Ужасно жарко здесь, - сказал он. 
   - Да, мы сегодня поджариваем молодых петушков, - сказала королевна. 
   - Ка-ак? Ка... - сказал он. 
   И все писцы записали: "Ка-ак? Ка..." 
   - Не годен, - сказала королевна. - Вон! 
   Следующим был Дурень Ганс. Он въехал на козле прямо в зал. 
   - Ну и жарища тут, - сказал он. 
   - Это я молодых петушков поджариваю, - сказала королевна. 
   - Славно, - сказал Дурень Ганс. - Так и мне заодно можно зажарить мою 
ворону? 
   - Отчего же нельзя, - сказала королевна. - А у вас есть в чем жарить? 
У меня нет ни кастрюльки, ни сковородки. 
   - У меня найдется, - ответил Дурень Ганс. - Вот посудина,  да  еще  с 
ручкой. - И он вытащил старый деревянный башмак с отколотым  передком  и 
положил в него ворону. 
   - Да это целый обед! - сказала королевна. - Только где же мы  возьмем 
подливки? 
   - У меня в кармане, - ответил Дурень Ганс. - У меня ее хоть отбавляй. 
- И он зачерпнул из кармана горсть грязи. 
   - Вот это я люблю, - сказала королевна. - Ты за словом  в  карман  не 
лезешь. Тебя я и возьму в мужья. Но знаешь, каждое наше слово  записыва- 
ется и завтра попадет в газеты. Видишь, у каждого окна три писца да  еще 
старший писака. Всех хуже самый главный, он ведь ничего не понимает. 
   Это уж она припугнуть его хотела. А писцы заржали и посадили  на  пол 
по жирной кляксе. 
   - Вот так компанийка! - сказал Дурень Ганс. - Сейчас я разуважу само- 
го главного. 
   И он недолго думая выворотил карманы и залепил  главному  писаке  все 
лицо грязью. 
   - Ловко, - сказала королевна. - У меня бы так не вышло.  Ну  да  поу- 
чусь. 
   И стал Дурень Ганс королем: женился, надел корону и сел на  трон.  Мы 
же взяли все это прямо из газеты главного писаки, а на  нее  ведь  поло- 
житься нельзя. 
 

OCR Палек, 1998 г.