Ганс Христиан Андерсен

СЧАСТЛИВОЕ СЕМЕЙСТВО

 
   Самый большой лист в нашем краю, конечно, лист лопуха.  Наденешь  его 
на животик - вот тебе и передник, положишь в дождик на голову -  зонтик! 
Вот какой он большущий, этот лопух! И он никогда не растет в одиночку, а 
всегда уж где один - там и другие, роскошество, да и только! И  вся  эта 
роскошь - кушанье для улиток! А самих улиток, белых, больших,  кушали  в 
старину важные господа. Из улиток приготовлялось фрикасе, и господа, ку- 
шая его, приговаривали: "Ах, как вкусно!" Они и впрямь думали,  что  это 
ужасно вкусно, так вот, большие белые улитки ели лопух, потому  и  стали 
сеять лопух. 
   В одной старинной барской усадьбе уже давно не ели улиток, и они  все 
повымерли. А лопух не вымер. Он рос себе да рос, и ничем нельзя было его 
заглушить. Все аллеи, все грядки заросли лопухом, так что и сад стал  не 
сад, а лопушиный лес. Никто бы и не догадался, что тут прежде  был  сад, 
если бы не торчали еще где яблонька, где сливовое деревцо. Вот в этом-то 
лопушином лесу и жила последняя пара старых-престарых улиток. 
   Они сами не знали, сколько им лет, но отлично помнили, что прежде  их 
было очень много, что они иностранной породы и что весь этот лес был на- 
сажен исключительно ради них и их родичей. Старые улитки ни разу не  вы- 
ходили из своего леса, но знали, что где-то есть еще  нечто,  называемое 
"господским двором", что там улиток варили до тех пор, пока они  не  по- 
чернеют, а потом клали на серебряное блюдо. Что было дальше, они не зна- 
ли. Впрочем, не представляли они себе и того, что значит свариться и ле- 
жать на серебряном блюде, и предполагали только, что это чудесно и  нео- 
быкновенно аристократично. И ни майский жук, ни жаба, ни дождевой червь, 
которых они об этом спрашивали, ничего не могли сказать  им:  никому  из 
них еще не приходилось лежать в вареном виде на серебряном блюде. 
   Что же касается самих себя, то улитки отлично знали, что они,  старые 
белые улитки, самые знатные на свете, что весь  лес  растет  только  для 
них, а усадьба существует лишь для того, чтобы их можно  было  варить  и 
класть на серебряное блюдо. 
   Жили улитки уединенно и счастливо. Детей у них не было, и  они  взяли 
на воспитание улитку из простых. Приемыш их ни за что не хотел  расти  - 
он был ведь из простых, но старикам, особенно улитке-мамаше,  все  каза- 
лось, что он заметно увеличивается, и она просила улитку-папашу, если он 
не замечает этого на глаз, ощупать раковину малютки. Папаша щупал и сог- 
лашался. 
   Как-то раз шел сильный дождь. 
   - Ишь как барабанит по лопуху! - сказал улитка-папаша. 
   - И капли-то какие крупные! - сказала улитка-мамаша. - Вон как  текут 
вниз по стеблям! Увидишь, как здесь будет сыро! Как я рада, что и у  нас 
и у нашего сынка такие прочные домики! Нет, что ни говори,  а  ведь  нам 
дано больше, чем любым другим тварям. Сейчас видать, что мы созданы гос- 
подами. У нас уже с самого рождения есть свои дома, для нас насажен  це- 
лый лопушиный лес! А хотелось бы знать, как далеко он тянется и что  там 
за ним? 
   - Ничего за ним нет! - сказал улитка-папаша. - Уж лучше,  чем  у  нас 
тут, нигде и быть не может. Я, во всяком случае, лучшего не ищу. 
   - А мне, - сказала улитка-мамаша, - хотелось бы попасть на господский 
двор, свариться и лежать на серебряном блюде.  Этого  удостаивались  все 
наши предки, и уж поверь, это что-то особенное. 
   - Господский двор-то, пожалуй, давно развалился, - сказал  улитка-па- 
паша, - или весь зарос лопухом, так что людям и не выбраться оттуда.  Да 
и к чему спешить? Ты вот вечно спешишь, и сынок наш  туда  же,  на  тебя 
глядя. Вон он уже третий день все ползет и ползет вверх по стеблю. Прос- 
то голова кружится, как поглядишь! 
   - Ну, не ворчи на него! - сказала улитка-мамаша. - Он ползет осторож- 
ненько. Вот, верно, будет нам утеха под старость лет, нам ведь больше  и 
жить не для чего. Только ты подумал, откуда нам  взять  ему  жену?  Что, 
по-твоему, там дальше в лопухах не найдется ли кого из нашего рода? 
   - Черные улитки есть, конечно, - сказал улитка-папаша. - Черные улит- 
ки без домов. Но ведь это же простонародье. Да и много они о себе  вооб- 
ражают. Впрочем, можно поручить это дело муравьям: они вечно бегают взад 
и вперед, точно за делом, и, уж верно, знают, где искать жену для нашего 
сынка. 
   - Знаем, знаем одну красавицу  из  красавиц!  -  сказали  муравьи.  - 
Только вряд ли что-нибудь выйдет - она королева. 
   - Это не беда! - сказали старики. - А есть ли у нее дом? 
   - Даже дворец! - сказали муравьи. - Чудесный муравейник, семьсот  хо- 
дов. 
   - Благодарим покорно! - сказала улитка-мамаша. - Сыну нашему не с че- 
го лезть в муравейник! Если у вас нет на примете никого получше, мы  по- 
ручим дело белым мошкам: они летают и в дождь и в солнышко, знают  лопу- 
шиный лес вдоль и поперек. 
   - У нас есть невеста для вашего сына! - сказали белые мошки. -  Шагах 
в ста отсюда на кусте крыжовника сидит в  своем  домике  одна  маленькая 
улитка. Живет она одна-одинешенька и как раз невестится. Это всего в ста 
человечьих шагах отсюда! 
   - Так пусть она явится к нашему сыну! У него целый лопушиный лес, а у 
нее всего-навсего какой-то куст! 
   Послали за улиткой-невестой. Она отправилась в путь и на восьмой день 
путешествия благополучно добралась до лопухов. Вот  что  значит  чистота 
породы! 
   Справили свадьбу. Шесть светляков светили изо  всех  сил.  Вообще  же 
свадьба была тихая: старики терпеть не могли суеты  и  шумного  веселья. 
Зато улитка-мамаша произнесла чудесную речь - папаша не мог, так он  был 
растроган. И вот старики отдали молодым во владение весь лопушиный  лес, 
сказав при этом, как они и всю жизнь говорили, что лучше этого леса  ни- 
чего нет на свете, и если молодые будут честно и благородно жить и  пло- 
диться, то когда-нибудь им или их детям доведется попасть на  господский 
двор, и там их сварят дочерна и положат на серебряное блюдо. 
   Затем старики заползли в свои домики и больше уж  не  показывались  - 
заснули. 
   А молодые улитки стали царствовать  в  лесу  и  оставили  после  себя 
большое потомство. Попасть же на господский двор и лежать на  серебряном 
блюде им так и не довелось. Вот почему они решили, что  господский  двор 
совсем развалился, а все люди на свете повымерли. Никто им не противоре- 
чил - значит, так оно и было. И вот дождь барабанил по лопуху, чтобы по- 
забавить улиток, солнце сияло, чтобы зеленел их лопух, и они были  очень 
счастливы, и все семейство их было счастливо. Вот так. 
 

OCR Палек, 1998 г.