В старину, когда дедушка был еще совсем маленьким мальчиком и разгу- ливал в красных штанишках, красной курточке с кушаком и шапочке с пером - а надо вам сказать, что тогда детей именно так и одевали, ежели хотели их нарядить, - так вот, в те далекие, далекие времена все было совершен- но иначе, чем теперь. Ведь какие, бывало, торжества устраивались на улицах! Нам с вами та- ких уже не видать: их давным-давно упразднили, они, видите ли, вышли из моды. Но до чего же занятно теперь послушать дедушкины рассказы об этом, вы и представить себе не можете! Что это было за великолепие, когда, скажем, сапожники меняли помеще- ние цеха и переносили на новое место цеховую вывеску. Во главе процессии величественно колыхалось шелковое знамя с изображением большого сапога и двуглавого орла. Младшие подмастерья торжественно несли заздравный кубок и большой ларец, а на рукавах у них развевались по ветру красные и белые ленты. Старшие подмастерья держали в руках обнаженные шпаги с насаженны- ми на острия лимонами. Музыка гремела так, что небо сотрясалось, и самым замечательным инструментом в оркестре была "птица" - так называл дедушка длинный шест, увенчанный полумесяцем и обвешанный всевозможными коло- кольчиками и бубенчиками, - настоящая турецкая музыка! Шест поднимали и раскачивали из стороны в сторону, колокольчики звенели и бренчали, а в глазах просто рябило от золота, серебра и меди, сверкавших на солнце. Впереди всех бежал арлекин в костюме из разноцветных лоскутков; лицо у него было вымазано сажей, а колпак украшен бубенчиками - ни дать ни взять лошадь, запряженная в сани! Он размахивал палкой направо и налево, но это была палка-хлопушка: она только громко хлопала и пугала людей, а вреда от нее никому не было. Люди толпились и толкались, стараясь про- тиснуться одни - вперед, другие - назад; мальчишки и девчонки спотыка- лись и летели прямо в канаву, а пожилые кумушки отчаянно работали локтя- ми, сердито озирались по сторонам и бранились. Всюду слышались говор и смех. Люди стояли на лестницах, высовывались из окон, а иные даже заби- рались на крышу. На небе ярко светило солнышко. Правда, случалось, что на процессию попрыскает небольшой дождик, но ведь дождь крестьянину не помеха: пусть хоть весь город насквозь промокнет, зато урожай будет бо- гаче! До чего хорошо рассказывал наш дедушка, просто заслушаешься! Ведь еще маленьким мальчиком он все это видел своими глазами. Старший цеховой подмастерье всегда залезал на помост, построенный под самой вывеской, и говорил речь - да не как-нибудь, а в стихах, словно по вдохновенью. Впрочем, тут и вправду не обходилось без вдохновенья: ведь речь он сочи- нял вместе с двумя друзьями, и работу они начинали с того, что осушали целую кружку пунша - для пользы дела, конечно. Народ встречал эту речь криками "ура". Но еще громче кричали "ура" арлекину, когда он тоже выле- зал на помост и передразнивал оратора. Все хохотали до упаду, а он попи- вал себе мед из водочных рюмок и бросал рюмки в толпу, и люди ловили их на лету. У дедушки была такая рюмочка: ее поймал какой-то штукатур и по- дарил ему на память. Да, вот это было веселье так веселье! А вывеска, вся в цветах и зелени, красовалась на новом месте. - Такого праздника не забудешь, хоть до ста лет живи! - говорил де- душка. Да он и вправду ничего не забыл, хотя каких только не перевидал празднеств и торжеств на своем веку. Много коечего мог он порассказать, но забавнее всего рассказывал о том, как в одном большом городе перено- сили вывески. Дедушка был еще совсем маленьким, когда приехал с родителями в этот город, самый большой в стране. На улицах было полным-полно народа, и де- душка даже подумал, что здесь тоже будут торжественно переносить вывес- ки, которых, к слову сказать, здесь оказалось великое множество, - сотни комнат можно было бы заполнить этими картинками, если бы их вешали не снаружи, а внутри дома. На вывеске портного было изображено разное платье, и если бы он захотел, то мог бы даже перекроить самого неказис- того человека в самого красивого. А на вывеске торговца табаком - хоро- шенькие мальчики с сигарами в зубах, эдакие озорники! Были тут вывески с маслом и селедками, были вывески с пасторскими воротниками и гробами, а сколько всюду висело объявлений и афиш - видимо-невидимо! Ходи себе це- лый день взад и вперед по улицам да любуйся сколько душе угодно - ведь картинки. А заодно узнаешь и что за люди живут на улице - ведь они сами вывесили свои вывески. - К тому же, - говорил дедушка, - когда ты попал в большой город, по- лезно и поучительно знать, что кроется за толстыми каменными стенами до- мов. И надо же было, чтобы вся эта кутерьма с вывесками приключилась как раз в тот день, когда в город приехал дедушка. Он сам рассказывал об этом, и очень складно, хоть мама и уверяла, что он морочит мне голову. Нет, на этот раз дедушка говорил всерьез. В первую же ночь, когда он приехал в город, здесь разыгралась страш- ная буря, до того страшная, что такой ни в газетах никогда не описывали, ни старожилы не помнили. Ветер срывал черепицу с крыш, трещали и вали- лись старые заборы, а одна тачка вдруг взяла да и покатилась по улице, чтобы убежать от бури. А буря бушевала все сильнее и сильнее, ветер дико завывал, ревел и стучал в ставни, стены и крыши. Вода в каналах вышла из берегов и теперь просто не знала, куда ей деваться. Буря неслась над го- родом, ломала и уносила трубы. А сколько старых высокомерных церковных шпилей согнулось в эту ночь - просто не сосчитать! И они так никогда и не выпрямились. Перед домом почтенного брандмайора, который прибывал на пожар, когда от строения оставались только головешки, стояла караульная будка. Так вот, буря почему-то захотела лишить его этого скромного символа пожарной доблести и, опрокинув будку, с грохотом покатила ее по улице. Как ни странно, будка остановилась перед домом бедного плотникатого самого, ко- торый во время последнего пожара вынес из огня трех человек, - да так и осталась там стоять, но, конечно, без всякого умысла. Вывеску цирюльника - большой медный таз - ветер забросил на подокон- ник дома советника юстиции. Вот это было сделано уж явно с целью, пого- варивали соседи, ибо все-все, даже самые близкие приятельницы его жены, называли госпожу советницу "бритвой". Она была такая умная, такая умная, что знала о людях куда больше, чем они сами о себе знали. А вывеска с нарисованной на ней вяленой треской перелетела на дверь редактора одной газеты. Подумать только, какая нелепость! Буря, как вид- но, забыла, что с журналистом шутки плохи: ведь в своей газете он сам себе голова и никакой закон ему не писан. Флюгерный петух перелетел на крышу соседнего дома, да там и остался - с каким-то злым умыслом, конечно, говорили соседи. Бочка бондаря очути- лась под вывеской "Дамские моды". Меню, висевшее у входа в кухмистерс- кую, ветер перенес к подъезду театра, в который редко кто захаживал. Ни- чего себе, забавная получилась афиша: "Суп из хрена и фаршированная ка- пуста". Публика валом повалила в театр. Лисья шкурка с вывески скорняка повисла на шнурке колокольчика у две- рей одного молодого человека, который исправно ходил в церковь, вел себя тише воды, ниже травы, стремился к истине и всем служил примером, по словам его тетки. Доска с надписью: "Высшее учебное заведение" оказалась на бильярдном клубе, а на питейном заведении появилась вывеска детского врача: "Здесь дети приучаются к бутылочке". И вовсе это было не остроумно, а просто невежливо! Но уж если буря захочет что-нибудь натворить, то натворит непременно, и ничего ты с ней не поделаешь. Да, ну и выдалась же погода! Наутро - только подумайте! - все вывески в городе поменялись местами, а кое-где получилось такое безобразие, что дедушка, уж как ни хотелось ему рассказать об этом, только помалкивал да посмеивался про себя - я это сразу заметил, - а значит, у него что-ни- будь да было на уме. Каково же было жителям этого города, а особенно приезжим! Они совер- шенно сбились с толку и ходили как потерянные. Да иначе и быть не могло: ведь они привыкли искать дорогу по вывескам! Например, кто-нибудь хотел попасть на заседание деятелей, обсуждающих важнейшие государственные вопросы, а попадал в школу к мальчишкам, которые изо всех сил старались перекричать друг друга и только что не ходили на головах. А были и такие, что из-за вывески вместо церкви попадали - о ужас! - в театр. Теперь подобных бурь больше не бывает: такую только дедушке довелось повидать, и то тогда он был еще мальчишкой. Да и вряд ли такая буря пов- торится при нас; разве что при наших внуках. А мы дадим им благой совет: "Пока буря перевешивает вывески, сидите-ка лучше дома".OCR Палек, 1998 г.