Братья Гримм

   Сброд оборванцев
 
   Жили-были на белом свете петушок с курочкой. Вот и сказал петушок ку-
рочке: "Теперь самое время орехам зреть; пойдем на гору и насладимся ими
досыта, пока их белка все к себе не перетаскала". - "Ладно,  -  отвечала
курочка, - потешим утробушку".
   И пошли они на гору, и так как день был светлый, то они и  оставались
там до самого вечера.
   И, право, уж не знаю - наелись ли они чересчур плотно или высокомерие
их обуяло, но только не захотелось им возвращаться домой пешком,  и  пе-
тушку пришлось смастерить небольшую повозку из ореховой скорлупы.
   Когда повозка была готова, курочка сейчас в нее уселась и говорит пе-
тушку: "А ну-ка, впрягайся да вези меня". - "Еще что выдумала, -  сказал
петух, - да я лучше пешком домой пойду, чем впрягаться стану. Нет, между
нами такого уговора не было. Кучером еще, пожалуй, готов быть и на  коз-
лах сидеть, а чтобы на себе тащить - не согласен!"
   Между тем, пока они спорили, затараторила на них утка: "Ах вы, вориш-
ки, да кто вам позволил в мой орешник на горе ходить? Ужо  вот  поплати-
тесь за это!" - и с раскрытым клювом налетела на петушка. Однако же  пе-
тушок, не будь промах, клюнул утку в брюхо, а затем уж так храбро  напал
на нее со своими шпорами, что она стала просить пощады и  охотно  обяза-
лась в виде наказания тащить на себе повозку.
   Тут уж петушок взобрался на козлы кучером и  давай  погонять:  "Утка,
валяй во все лопатки!"
   Проехав часть пути, повстречали они еще  двоих  путников:  булавку  и
иголку.
   Те крикнули: "Стой, стой!" - и стали говорить, что вот,  мол,  сейчас
стемнеет, тогда им и шагу нельзя ступить далее, да и грязно, мол,  очень
по дороге - так нельзя ли им тоже в повозке примоститься,  а  то  они  в
портняжной гостинице у ворот застоялись и около пива запоздались.
   Петушок, видя, что они ребята тощие, места много не займут,  взял  их
обеих в повозку, только с тем уговором, чтобы они ни ему, ни его курочке
на ноги не наступали.
   Поздно вечером приехали они к гостинице, и так  как  им  не  хотелось
дальше ехать ночью, да и утка еле на ногах держалась и то на  один  бок,
то на другой валилась, то и завернули в гостиницу.
   Хозяин гостиницы сначала стал было ломаться да говорить, что у  него,
дескать, в доме места нет, да и то подумал, что приезжие - народ не важ-
ный; потом, однако же, сдался на их сладкие речи, на обещания, что  вот,
мол, ему достанется яичко, которое курочка дорогой снесла, да кроме того
и утку он тоже может удержать при себе, а та, мол, каждый день по  яичку
кладет...
   Сдался - и впустил их ночевать.
   Они, конечно, велели себе подать ужин и этому ужину оказали  надлежа-
щую честь.
   Ранешенько утром, когда еще только чуть брезжилось и все  еще  спали,
петушок разбудил курочку, достал яичко, проклевал его, и они  вместе  им
позавтракали, а яичные половинки бросили на очаг.
   Потом пошли к иголке, которая еще спала, взяли ее за ушко и загнали в
подушку хозяйского кресла; наконец добрались и до булавки, взяли ее да и
прикололи к полотенцу хозяина, а сами, как ни в чем не бывало, давай Бог
ноги!
   Утка спала под открытым небом во дворе, услышала, как они улизнули, и
тоже приободрилась; разнюхала какойто ручеек и поплыла по течению его  -
и откуда прыть взялась! Не то что повозку тащить!
   Только уж часа два спустя протер себе хозяин глаза на  своей  пуховой
перине, умылся и только хотел было утереться полотенцем, как булавка ца-
рапнула его по лицу и провела красный рубец от уха до уха.  Пошел  он  в
кухню и хотел было трубочку закурить; но чуть только подошел к  очагу  -
обе яичные скорлупы как прыгнут ему в глаза... "Да что  же  это  сегодня
все моей голове достается!" - сказал он про себя и с  досадой  опустился
на дедовское кресло, но тотчас же вскочил с него и вскрикнул: "Ай,  ай!"
- потому что иголка его очень больно (и не в голову) уколола.
   Тут уж он совсем обозлился и стал во всех этих проделках  подозревать
этих приезжих, которые накануне прибыли так поздно: пошел, посмотрел - а
их и след простыл.
   Тут он дал себе клятву никогда больше не пускать  к  себе  под  крышу
всякий сброд, который потребляет много, не платит ничего - да еще в виде
благодарности пускается вот на какие штуки.

   Пер. под ред. П.Н. Полевого
   Печатается по изданию: "Сказки, собранные  братьями  Гриммами",  Спб, 1895.
   Изд. "Алгоритм", 1998.
   OCR Палек, 1999 г.