Братья Гримм

   Король Дроздобород
 
   У одного короля была дочка не в меру красивая, да не в меру же и гор-
дая, и заносчивая, так что ей никакой жених был не по плечу. Она отказы-
вала одному жениху за другим, да еще и осмеивала каждого.
   Вот и устроил однажды король, ее отец, большой праздник и  позвал  на
праздник и из ближних, и из дальних стран всех тех, кому  припала  охота
жениться. Все приезжие были поставлены в ряд по своему достоинству и по-
ложению: сначала шли короли, потом герцоги, князья, графы  и  бароны,  а
затем уже и простые дворяне.
   Король и повел королевну по рядам женихов, но никто ей не пришелся по
сердцу, и о каждом она нашла что заметить.
   Один, по ее мнению, был слишком толст, и она говорила: "Он точно вин-
ная бочка!"
   Другой слишком долговяз: "Долог да тонок, что лен на лугу".
   Третий слишком мал ростом: "Короток да толст, что овечий хвост".
   Четвертый слишком бледен: "Словно смерть ходячая!"
   А пятый слишком красен: "Что свекла огородная!"
   Шестой же недостаточно прям: "Словно дерево покоробленное!"
   И так в каждом она нашла, что высмеять, а в особенности она  насмеха-
лась над одним добряком-королем, который стоял в, ряду женихов одним  из
первых. У этого короля подбородок был несколько срезан; вот она это  за-
метила, стала над ним смеяться и сказала:  "У  него  подбородок,  словно
клюв у дрозда!" Так и стали его с той поры величать Король Дроздобород.
   А старый король, увидев, что дочка его только и делает, что высмеива-
ет добрых людей и отвергает всех собранных на празднество женихов, разг-
невался на нее и поклялся, что выдаст ее замуж за первого бедняка, кото-
рый явится к его порогу.
   Два дня спустя какой-то бродячий певец стал петь под его окном, желая
этим заслужить милостыню. Чуть король заслышал его песню, так и приказал
позвать певца в свои королевские покои. Тот вошел к королю в своих гряз-
ных лохмотьях, стал петь перед королем и королевной и, пропев свою  пес-
ню, стал кланяться и просить милостыни.
   Король сказал: "Твоя песня так мне пришлась по сердцу, что я хочу от-
дать тебе мою дочь в замужество".
   Королевна перепугалась; но король сказал ей твердо: "Я поклялся,  что
отдам тебя замуж за первого встречного нищего, и сдержу свою клятву!"
   Никакие увертки не помогли, король послал за священником, и королевна
была немедленно обвенчана с нищим.
   Когда же это совершилось, король сказал дочке: "Теперь тебе, как  ни-
щей, не пристало долее жить здесь, в моем королевском замке,  ступай  по
миру со своим мужем!"
   Бедняк-певец вывел ее за руку из замка, и она должна  была  вместе  с
ним бродить по миру пешком.
   Вот путем-дорогою пришли они к большому лесу, и королевна спросила:
   - Ах, чей это темный чудный лес?
   - Дроздобород владеет тем краем лесным;
   Будь ты ему женушкой, он был бы твоим.
   - Ах я, бедняжка, не знала. Зачем я ему отказала!
   Потом пришлось им идти по лугу, и королевна опять спросила:
   - Ах, чей это славный зеленый луг?
   - Дроздобород владеет тем лугом большим; Будь ты ему женушкой, он был
бы твоим.
   - Ах я, бедняжка, не знала. Зачем я ему отказала!
   Потом прошли они через большой город, и она вновь спросила:
   - Чей это город, прекрасный, большой?
   - Дроздобород владеет всей той стороной. Будь ты ему женушкой, он был
бы твой!
   - Ах я, бедняжка, не знала. Зачем я ему отказала!
   "Ну, послушай-ка! - сказал певец. - Мне совсем не  нравится,  что  ты
постоянно сожалеешь о своем отказе и желаешь себе другого  мужа.  Или  я
тебе не по нраву пришелся?"
   Вот наконец пришли они к маленькой-премаленькой избушечке, и королев-
на воскликнула:
   Ах, Господи, чей тут домишко такой,
   Ничтожный и тесный, и с виду дрянной?
   Певец отвечал ей: "Это твой и мой дом, и  в  нем  мы  с  тобою  будем
жить". Она должна была согнуться, чтобы войти в низенькую дверь. "А  где
же слуги?" - спросила королевна. "Слуги? Это зачем? - отвечал  певец.  -
Ты сама должна все для себя делать. Разведи-ка сейчас же огонь да  свари
мне чего-нибудь поесть, я очень устал".
   Но королевна, как оказалось, ничего не смыслила в хозяйстве: не умела
ни огня развести, ни сварить что бы то ни было; муж ее  сам  должен  был
приняться за дело, чтобы хоть какого-нибудь толку добиться.
   Разделив свою скромную трапезу, они легли спать; но  на  другое  утро
муж уже ранешенько поднял жену с постели, чтобы она могла все прибрать в
доме.
   Денек-другой жили они таким образом, перебиваясь кое-как, и затем все
запасы их пришли к концу. Тогда муж сказал королевне: "Жена!  Этак  дело
идти не может, чтобы мы тут сидели сложа руки и ничего не  зарабатывали.
Ты должна приняться за плетение корзинок".
   Он пошел, нарезал ивовых ветвей и притащил их домой целую охапку. На-
чала она плести, но крепкий ивняк переколол нежные руки королевны.  "Ну,
я вижу что это дело у тебя нейдет на лад, - сказал муж, - и лучше уж  ты
примись за пряжу; может быть, прясть ты можешь лучше, чем плести..."
   Она принялась тотчас за пряжу, но жесткая нитка стала въедаться в  ее
мягкие пальчики, так что они все окровянились... "Вот, изволишь  ли  ви-
деть, - сказал ей муж, - ведь ты ни на какую работу не годна, ты для ме-
ня не находка! Ну, да еще попробуем - станем торговать горшками и глиня-
ной посудой: ты должна будешь выйти на базар  и  приняться  за  торговлю
этим товаром". - "Ах, Боже мой! - подумала она. -  Что,  если  на  базар
явятся люди из королевства моего отца да увидят меня, что я там  сижу  с
товаром и торгую? То-то они надо мною посмеются!"
   Но делать было нечего; она должна была с этим примириться из-за куска
хлеба.
   При первом появлении королевны на базаре все хорошо  сошло  у  нее  с
рук: все покупали у ней товар очень охотно, потому что она сама была так
красива... И цену ей давали, какую она запрашивала; а многие даже давали
ей деньги и горшков у нее не брали вовсе.
   После того пожили они сколько-то времени на свои барыши; а когда  все
проели, муж опять закупил большой запас товара и послал жену  на  базар.
Вот она и уселась со своим товаром на одном из углов базара,  расставила
товар кругом себя и стала продавать.
   Как на грех, из-за угла вывернулся какой-то  пьяный  гусар  на  коне,
въехал в самую середину ее горшков и перебил их все вдребезги. Королевна
стала плакать и со страха не знала даже, что делать. "Что со мной будет!
- воскликнула она. - Что мне от мужа за это достанется?"
   Она побежала к мужу и рассказала ему о своем горе. "А кто тебе  велел
садиться на углу с твоим хрупким товаром? Нечего реветь-то! Вижу и  так,
что ты ни к какой порядочной работе не годишься! Так вот: был я в  замке
у нашего короля на кухне и спрашивал, не нужна ли им  судомойка.  Ну,  и
обещали мне, что возьмут тебя на эту должность; по  крайней  мере,  хоть
кормить-то тебя будут даром".
   И пришлось королевне в судомойках  быть,  и  повару  прислуживать,  и
справлять самую черную работу. В обоих боковых своих карманах она подвя-
зала по горшочку и в них приносила домой то, что от  стола  королевского
оставалось, - и этим питались они вместе с мужем.
   Случилось однажды, что в замке  наверху  назначено  было  праздновать
свадьбу старшего королевича; и вот бедная королевна тоже  поднялась  на-
верх и вместе с прочей челядью стала в дверях залы, чтобы посмотреть  на
свадьбу.
   Зажжены были свечи, стали съезжаться гости,  один  красивее  другого,
один другого богаче и великолепнее по  наряду,  и  бедная  королевна,  с
грустью подумав о своей судьбе, стала проклинать свою гордость и высоко-
мерие, благодаря которым она попала в такое тяжкое унижение и нищету.
   Слуги, проходя мимо нее, бросали ей время от времени крошки и остатки
тех вкусных блюд, от которых до нее доносился  запах,  и  она  тщательно
припрятывала все это в свои горшочки и собиралась нести домой.
   Вдруг из дверей залы вышел королевич, наряженный в бархат и атлас,  с
золотыми цепями на шее. И когда он увидел, что красавица королевна стоит
в дверях, он схватил ее за руку и захотел с нею танцевать; но та  упира-
лась и перепугалась чрезвычайно, узнав в нем Короля Дроздоборода,  кото-
рый за нее сватался и был ею осмеян и отвергнут. Однако же ее  нежелание
не привело ни к чему: он насильно вытащил ее в залу...
   И вдруг лопнул у нее на поясе тот шнур, на котором были  подвязаны  к
карманам ее горшочки для кушанья, и горшочки эти вывалились, и суп  раз-
лился по полу, и объедки кушаний рассыпались повсюду.
   Когда все гости это увидели, то вся зала огласилась смехом;  отовсюду
послышались насмешки, и несчастная королевна была до такой степени прис-
тыжена, что готова была сквозь землю провалиться.
   Она бросилась к дверям, собираясь бежать, но и на лестнице ее  кто-то
изловил и вновь привлек в залу; а когда она оглянулась, то увидела перед
собою опять-таки Короля Дроздоборода.
   Он сказав ей ласково: "Не пугайся! Я и тот певец, который жил с тобою
в жалком домишке, - одно и то же лицо: из любви к тебе я надел  на  себя
эту личину. Я же и на базар выезжал в виде пьяного гусара, который  тебе
перебил все горшки. Все это было сделано для того,  чтобы  смирить  твою
гордость и наказать твое высокомерие, которое тебя побудило осмеять  ме-
ня".
   Тут королевна горько заплакала и сказала: "Я была к тебе очень  несп-
раведлива и потому недостойна быть  твоей  женой".  Но  он  отвечал  ей:
"Утешься, миновало для тебя безвременье, и мы с тобою теперь отпразднуем
свою свадьбу".
   Подошли к ней придворные дамы, нарядили ее  в  богатейшие  наряды,  и
отец ее явился тут же, и весь двор; все желали ей счастья в брачном сою-
зе с Королем Дроздобородом. Пошло уж тут настоящее веселье: стали все  и
петь, и плясать, и за здоровье молодых пить!..
   А что, друг, недурно бы и нам с тобою там быть?

   Пер. под ред. П.Н. Полевого
   Печатается по изданию: "Сказки, собранные  братьями  Гриммами",  Спб, 1895.
   Изд. "Алгоритм", 1998.
   OCR Палек, 1999 г.