Братья Гримм

   Молодой великан
 
   У одного крестьянина был сын, ростом с мизинчик. Он нисколько не  рос
и за много лет ни на волосок не вырос. Задумал однажды крестьянин в поле
выехать пахать, а малютка-сын и говорит ему: "Батюшка, я хочу с тобою  в
поле". - "В поле? - сказал отец. - Нет, уж лучше дома оставайся; ты  там
ни на что не пригоден; того и гляди, еще потеряешься".
   Тут начал малютка плакать, и, чтобы унять его плач, отец сунул его  в
карман и захватил с собою.
   Выехав в поле, отец вынул его из кармана и посадил в свежевзрытую бо-
розду.
   В это время из-за горы вышла громадная великанша. "Видишь ли  ты  эту
громадину? - спросил отец сына, и, желая на  всякий  случай  пристращать
ребенка, добавил: - Вот она придет, да и возьмет тебя".
   А великанша лишь переступила два шага, уж и очутилась рядом с  бороз-
дою.
   Осторожно подняла великанша малютку двумя пальцами из борозды, внима-
тельно его осмотрела и, ни слова не сказавши отцу, унесла его с собою.
   Отец был при этом, но от страха не мог произнести ни звука;  он  счел
своего сына погибшим и навек для себя утраченным.
   Великанша унесла малютку домой и стала кормить его  своею  грудью;  и
вот малютка стал расти и крепнуть, как все великаны.
   По истечении двух лет великанша пошла со своим воспитанником  в  лес,
желая испытать его силу, и сказала ему: "Вытащи-ка себе из земли  дубин-
ку".
   Мальчик оказался уже настолько крепким, что вырвал молодое деревце из
земли с корнями.
   Но великанша подумала, что это надо лучше делать, вернула его домой и
еще два года кормила грудью.
   При вторичном испытании силы мальчика возросли уже настолько, что  он
мог вытащить из земли старое дерево.
   И это показалось великанше еще недостаточным, и она кормила  его  еще
два года грудью.
   Через два года великанша вместе с повзрослевшим  мальчиком  пришла  в
лес и сказала: "Ну-ка, вырви теперь себе порядочную дубину".
   Тот шутя вырвал толстейший дуб из земли, так что треск кругом  пошел.
"Ну, теперь довольно с тебя, - сказала великанша, - теперь ты выучился!"
   И повела его обратно на то поле, с которого его  унесла.  Отец  юноши
стоял на том поле за плугом.
   Молодой великан подошел к нему и сказал: "Видишь,  отец,  каким  твой
сын молодцом стал?"
   Крестьянин перепугался и стал отнекиваться: "Нет, ты мне не  сын,  не
надо мне тебя - ступай себе". - "Ну, конечно же, я твой сын; пусти  меня
поработать, ведь я могу пахать так же, как ты, и даже, пожалуй, еще луч-
ше тебя". - "Да нет же, нет, ты мне не сын, и пахать ты тоже не  можешь,
пойди ты от меня".
   А между тем, испугавшись этого великана, он бросил  плуг,  отошел  от
него и присел в сторонке.
   Тогда юноша принялся за плуг и надавил на него одною рукою, но  напор
был так силен, что плуг глубоко ушел в землю.
   Крестьянин не мог на такую работу  смотреть  хладнокровно  и  крикнул
ему: "Коли хочешь пахать, не напирай так сильно, не то испортишь все де-
ло".
   Юноша же, чтобы исправить свой промах, отпряг лошадей, сам впрягся  в
плуг и сказал: "Ступай себе домой, батюшка, да прикажи матушке  пригото-
вить какой-нибудь еды побольше, а я тем временем вспашу все поле".
   Пошел отец домой и заказал жене  приготовить  сыну  поесть.  А  юноша
вспахал на себе все поле в две десятины величиною, а затем впрягся в две
бороны и взборонил все поле.
   Окончив эту работу, он пошел в лес, вырвал два дуба с корнями,  поло-
жил их на плечи, да привесил на них спереди и сзади по бороне и по лоша-
ди, и понес все это, словно охапку соломы, к родительскому дому.
   Когда он пришел во двор, мать не узнала его  и  спросила:  "Кто  этот
страшный, громадный человек?" Муж сказал ей: "Да это сын наш".  -  "Нет,
уж никак не сын - такого большого у нас не было; наш был  маленький".  И
давай кричать сыну: "Ступай прочь, нам тебя не надобно".
   Юноша на это ничего не сказал, поставил лошадей в  стойло,  задал  им
овса и сена. Все справив, вошел он в дом, присел на скамейку  и  сказал:
"Матушка, мне бы теперь поесть хотелось - скоро ли будет у тебя готово?"
Она сказала: "Сейчас!" - и внесла два большущих блюда - ими она с  мужем
дней восемь подряд были бы сытехоньки!
   А юноша очистил их один, да еще спросил у матери, нет ли  у  ней  еще
чего-нибудь в запасе. "Нет, - отвечала мать, - тут все, что у нас есть".
- "Да это меня только разлакомило, мне этого мало". Не решилась мать ему
противоречить, поставила на огонь полнешенек котел свинины и, когда сви-
нина сварилась, внесла котел в комнату. "Наконец-то перепадает мне и еще
пара крошечек!" - сказал юноша, и весь котел опорожнил один; но и  этого
оказалось недостаточно.
   Вот и сказал он: "Батюшка, вижу я, что тебе меня не прокормить;  сде-
лай ты мне железный посошок настолько крепкий, чтобы я его о колено  пе-
реломить не мог, так я и пойду по белу свету счастья искать".
   Отец был этому очень рад, запряг пару коней в  повозку  и  привез  от
кузнеца железную палицу такой длины и толщины, какую  могли  свезти  его
кони. Юноша упер в палицу колено и - ррраз! -  сломал  ее,  как  прутик,
надвое и отбросил в сторону. Впряг отец две пары коней в повозку и  при-
вез на них палицу еще длиннее и толще первой. Сын и эту переломил о  ко-
лено, отбросил и сказал: "Батюшка, эта мне не  годится;  запрягай  коней
побольше, привези мне палицу потолще".
   Впряг отец четыре пары коней в повозку и привез такую большую и толс-
тую палицу, какую четыре пары лошадей на себе свезти могли. Взял ее  сын
в руки, тотчас отломил от нее сверху кусок и сказал: "Вижу, батюшка, что
ты не можешь мне добыть такого посоха, какой мне нужен".
   Пошел он путем-дорогою и, стал всюду выдавать себя  за  кузнеца.  Вот
пришел он в деревню, где жил один кузнец; он был большой скряга,  никому
ничего не любил давать и все старался захватить в свои руки.
   К нему-то и пришел наш молодец в кузницу и спросил, не нужен  ли  ему
подмастерье. "Нужен", - сказал кузнец  и,  взглянув  на  него,  подумал:
"Здоровый детина - хорошим  молотобойцем  будет,  не  даром  будет  хлеб
есть!" Потом спросил: "Сколько же ты хочешь получать жалованья?" -  "Ни-
какого мне жалованья не нужно, - отвечал тот, - а только каждые две  не-
дели я тебе буду давать два тумака, и ты их  должен  выдержать".  Скряга
был этим очень доволен. На другое утро пришлому кузнецу надо было  впер-
вые ковать; но когда хозяин вытащил из печки раскаленный брус железа, то
молодец так ударил молотом, что и железо разлетелось вдребезги, и  нако-
вальня ушла в землю. Тут скряга озлился и сказал: "Э-э, брат, ты мне  не
гож! Ты бьешь слишком грубо! Говори скорее, сколько тебе  за  этот  один
удар следует?" Молодец отвечал ему: "А вот сколько: дам я тебе самый ле-
гонький пинок, и больше ничего!" И дал легонько  пинка  ногою,  так  что
скряга от того пинка через четыре стога сена перелетел. Затем он выискал
себе в кузнице самый толстый железный брус и пошел далее.
   Пройдя сколько-то, наш молодец пришел к фольварку и спросил у  управ-
ляющего, не нужен ли ему старший рабочий. "Да, - отвечал управляющий,  -
мне старший рабочий может пригодиться, а ты смотришься здоровенным дети-
ной, так сколько же ты хочешь в год жалованья?" Молодец и этому отвечал,
что не требует никакой платы, а только желает дать ему три тумака, и  он
те тумаки должен выдержать. Управляющий был очень доволен таким  услови-
ем, потому что и он тоже был скряга.
   На следующее утро рабочие должны были ехать в лес за дровами,  и  все
уже встали, а наш молодец еще лежал на кровати. Тут и крикнул  ему  один
из рабочих: "Вставай скорее, пора в лес ехать, и тебе надо ехать  с  на-
ми". - "Ах, ступайте вы! - отвечал он им грубо и насмешливо. - Я все  же
раньше всех вас поспею".
   Тогда рабочие пошли к управляющему и  сказали,  что  старший  еще  не
встал и не хочет с ними в лес ехать. Управляющий послал их еще  раз  его
будить и приказать ему, чтобы он впрягал лошадей. Но тот отвечал то  же,
что и прежде: "Ступайте вперед! Я все же прежде всех вас поспею".
   Затем он пролежал еще два часа в постели; наконец поднялся с  перины,
но сначала принес с чердака два мешка гороха, сварил себе кашу и преспо-
койно ее съел, и только тогда уж запряг коней и поехал в лес.
   Невдалеке от леса дорога шла оврагом; он по этому оврагу  проехал,  а
затем завалил дорогу деревьями и хворостом так, что никакой конь не  мог
по ней пробраться. Прибыв к лесу, он увидел, что остальные рабочие выез-
жают из леса с нагруженными возами и направляются домой; он и сказал им:
"Поезжайте, поезжайте! Все же раньше меня не будете дома". Сам он далеко
в лес не поехал, а вырвал с корнями два самых больших дерева, бросил  их
на телегу и повернул назад.
   Когда он подъехал к завалу, остальные рабочие все еще стояли  там  со
своими возами и не могли пробраться. "Вот видите, - сказал он, - кабы вы
со мною остались, то вместе со мною могли бы и домой  вернуться  да  еще
лишний час поспать". Так как и его лошади не  могли  через  завал  проб-
раться, то он их отпряг, положил и их на воз, сам взял дышло в  руку,  и
разом перетащил воз через завал, словно воз перьями был нагружен.  Пере-
тащив свой воз, он обернулся и сказал другим  рабочим:  "Вот  видите,  я
скорее вас пробрался! ".
   Приехав во двор фольварка, он взял одно из деревьев в  руку,  показал
его управляющему и сказал: "Тут в одном дереве добрая сажень будет". Уп-
равляющий поглядел и сказал своей  жене:  "Хорош  этот  детина!  Хоть  и
дольше других спит, а раньше всех домой возвращается".
   Так служил он у управляющего целый год; когда дошло до  уплаты  жало-
ванья рабочим, то и наш молодец тоже сказал, что ему хотелось  бы  полу-
чить условленное вознаграждение. Управляющий же испугался  не  на  шутку
тех тумаков, которые ему предстояло получить, и стал  его  усердно  про-
сить, чтобы он ему те тумаки не давал, а за то он уступал ему свое место
управляющего, а сам поступал к нему в рабочие.
   "Нет, - сказал тот, - не хочу я быть управляющим; я - старший рабочий
и хочу рабочим остаться, да желаю, чтобы и условие мое соблюдено было  в
точности". Управляющий откупался от него, чем тот пожелает, но все  было
напрасно, и молодец на все отвечал отказом. Тогда управляющий растерялся
и просил дать ему двухнедельный срок на размышление. Молодец на это сог-
ласился. Вот собрал управляющий всех своих дельцов, чтобы они  обдумали,
как тут быть, и чтобы дали ему добрый совет. Дельцы долго раздумывали  и
наконец решили, что от этого детины всем грозит опасность и что ему  че-
ловека убить - то же, что муху задавить. Они посоветовали, чтобы  управ-
ляющий велел ему очистить колодец, а когда он туда влезет, они бросят  в
колодец жернов; тогда уж он верно живой оттуда  не  вылезет.  Понравился
этот совет управляющему, и наш молодец согласился в колодец лезть.
   Когда он опустился на  дно  колодца,  они  скатили  в  колодец  самый
большой из жерновов, находившихся вблизи, и думали, что уж наверно у мо-
лодца голова окажется размозженной; но тот крикнул: "Отгоните кур  прочь
от колодца, а то они роются там наверху в песке, все глаза  мне  залепи-
ли". Управляющий и прикинулся, будто кур от колодца отгоняет, а молодец,
покончив работу, вылез оттуда с жерновом на  шее  и  сказал:  "Посмотри-
те-ка, не правда ли, славное у меня ожерелье?" Тут опять-таки захотел он
получить свое вознаграждение; но управляющий опять стал просить о  двух-
недельной отсрочке.
   Снова собрались к нему дельцы и посоветовали, чтобы он  отправил  мо-
лодца на заколдованную мельницу: пусть ночью зерно  смелет  -  оттуда-то
еще ни один человек жив поутру не возвращался.  Предложение  понравилось
управляющему; он позвал молодца в тот же вечер и  велел  ему  свезти  на
мельницу восемь четвертей ржи, да в ночь и смолоть их.
   Пошел молодец в амбар, засунул две четверти в правый карман да две же
- в левый, а четыре четверти в перекидном мешке взвалил себе на грудь  и
на плечи и с этим грузом потащился на заколдованную мельницу.
   Мельник сказал ему, что днем он может молоть, а ночью мельница закол-
дована, и всех, кто туда входил, утром находили мертвыми. Молодец  отве-
чал ему: "Ну, уж  я  какнибудь  улажусь;  ступайте  отсюда  да  ложитесь
спать". Затем он пошел на мельницу, засыпал зерно и стал его молоть. Ча-
сов около одиннадцати вечера он вошел в комнату мельника.
   Вдруг открылись двери настежь, и в комнату вкатился большущий стол, а
на том столе сами собою поставились вина и всякие вкусные блюда, и нико-
го кругом не было видно, кто бы те блюда на  стол  подавал.  А  потом  и
стулья сами собою придвинулись к столу, хотя людей и не было,  и  только
уже после разглядел он там чьи-то руки, которые распоряжались  ножами  и
вилками и раскладывали кушанье.
   Молодец был голоден, увидел кушанья, тоже уселся за стол, принялся за
еду и наелся всласть. Когда он насытился, да и другие тоже очистили блю-
да свои, он явственно услышал, как кто-то задул  все  свечи;  в  комнате
стало темно, и вдруг он ощутил на щеке своей нечто вроде  оплеухи.  "Ну,
если еще что-нибудь подобное повторится, - крикнул он, - тогда ведь и  я
в долгу не останусь!" Получив вторую оплеуху, он и сам стал раздавать их
направо и налево. И так продолжалось всю ночь; он ничего не спускал сво-
им невидимым противникам и щедро воздавал им за то, что от них  получал.
На рассвете все прекратилось разом.
   Когда мельник поднялся с постели, то пошел  взглянуть  на  молодца  и
очень удивился тому, что молодец еще жив. А тот и говорит: "Я досыта на-
елся, много оплеух получил, да немало и  сам  их  роздал".  Мельник  был
очень обрадован этим, сказал, что теперь,  верно,  мельница  от  всякого
колдовства освободится, и охотно предлагал ему большую денежную награду.
Но тот отвечал: "Денег мне не надо, у меня всего вдоволь". Потом взвалил
муку на спину, отправился домой и сказал управляющему, что  вот  он  все
исполнил по его приказу, а теперь желал бы получить  условленную  плату.
Когда управляющий это услышал, тогда-то его настоящий страх обуял: он не
мог успокоиться, стал ходить взад и вперед по комнате,  и  пот  крупными
каплями катился у него со лба. Чтобы немножко освежиться, он открыл  ок-
но, но прежде чем успел остеречься, наш молодец дал  ему  такого  пинка,
что он через окно вылетел на воздух, взвился  вверх  и  из  глаз  совсем
скрылся.
   Тогда молодец обратился к жене управляющего и  сказал:  "Коли  он  не
вернется, так следующий тумак тебе  останется".  Та  воскликнула:  "Нет,
нет, я этого не выдержу!" - и тоже открыла было другое окно, потому  что
и у ней тоже холодный пот проступал от страха на лбу. Тогда он и ей  дал
пинка, и она тоже от того пинка через окошко вверх взлетела, и еще  выше
своего мужа, потому что была легче его.
   Муж-то кричит ей на лету: "Спускайся ко мне", - а она ему:  "Нет,  ты
поднимайся ко мне, я к тебе не могу спуститься". Так они и  носились  по
воздуху, и ни один к другому приблизиться не мог, да, пожалуй, и  теперь
все еще носятся...
   А наш молодец взял свою железную палицу и пошел себе домой.

   Пер. под ред. П.Н. Полевого
   Печатается по изданию: "Сказки, собранные  братьями  Гриммами",  Спб, 1895.
   Изд. "Алгоритм", 1998.
   OCR Палек, 1999 г.