ENG | KOI | WIN | LAT | ISO | MAC | ALT | ENG(UM) | KOI(UM) |
ЕЛИЗАВЕТА БАМ. Сейчас, того и гляди, откроется дверь и они войдут... Они обязательно войдут, чтобы поймать меня и стереть с лица земли. Что я наделала? Если бы я только знала... Бе- жать? Но куда бежать? Эта дверь ведет на лест- ницу, а на лестнице я встречу их. В окно? (Смотрит в окно.) Ууу, высоко! мне не прыг- нуть! Ну что же мне делать?.. Э! чьи-то шаги! Это они. Запру дверь и не открою. Пусть сту- чат, сколько хотят. СТУК В ДВЕРЬ, ПОТОМ ГОЛОС. Елизавета Бам, открой- те! Елизавета Бам откройте! ГОЛОС ИЗДАЛЕКА. Ну что она там, двери не открыва- ет? ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ. Откройте, Елизавета Бам, открой- те. ГОЛОСА ЗА ДВЕРЬЮ. ПЕРВЫЙ: Елизавета Бам, я Вам приказываю немедленно же открыть! ВТОРОЙ: Вы скажите ей, что иначе мы сломаем дверь. Дайте-ка я попробую. ПЕРВЫЙ: Мы сами сломаем дверь, если Вы сейчас не откроете. ВТОРОЙ: Может, ее здесь нету? ПЕРВЫЙ (тихо): Здесь. Где же ей быть? Она взбежала по лестнице наверх. Здесь только одна дверь. (Громко): Елизавета Бам, говорю Вам в послед- ний раз, откройте дверь. (Пауза.) Ломай. ВТОРОЙ: У Вас ножа нету? ПЕРВЫЙ: Нет, Вы плечом. ВТОРОЙ: Не поддается. Постой-ка, я еще так попро- бую. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Я Вам дверь не открою, пока Вы не скажите, что Вы хотите со мной сделать. ПЕРВЫЙ: Вы сами знаете, что Вам предстоит. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Нет, не знаю. Вы меня хотите убить? ПЕРВЫЙ: Вы подлежите крупному наказанию! ВТОРОЙ: Вы все равно от нас не уйдете! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Вы, может быть, скажете мне, в чем я провинилась? ПЕРВЫЙ: Вы сами знаете. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Нет, не знаю. ПЕРВЫЙ: Разрешите Вам не поверить. ВТОРОЙ: Вы преступница. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ха-ха-ха-ха! А если Вы убьете меня, Вы думаете, Ваша совесть будет чиста? ПЕРВЫЙ: Мы сделаем это, сообразуясь с нашей сове- стью. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: В таком случае, увы, но у Вас нет совести. ВТОРОЙ: Как нет совести? Петр Николаевич, она го- ворит, что у нас нет совести. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: У Вас-то, Иван Иванович, нет ника- кой совести. Вы просто мошенник. ВТОРОЙ: Кто мошенник? Это я? Это я? Это я мошен- ник?! ПЕРВЫЙ: Ну подожди, Иван Иванович! Елизавета Бам, прика... ВТОРОЙ: Нет, постойте, Петр Николаевич, Вы мне скажите, это я мошенник? ПЕРВЫЙ: Да отстаньте же Вы! ВТОРОЙ: Это что же, я, по-Вашему, мошенник? ПЕРВЫЙ: Да, мошенник!!! ВТОРОЙ: Ах так, значит по-Вашему я мошенник! Так Вы сказали? ПЕРВЫЙ: Убирайтесь вон! Балда какая! Я еще пошел на ответственное дело. Вам слово сказали, а Вы уж и на стену лезете. Кто же Вы после этого? Просто идиот? ВТОРОЙ: А Вы шарлатан! ПЕРВЫЙ: Убирайтесь вон! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Иван Иванович мошенник! ВТОРОЙ: Я Вам этого не прощу! ПЕРВЫЙ: Я Вас сейчас спущу с лестницы! Елизавета Бам открывает двери. ИВАН ИВАНОВИЧ: Попробуйте скиньте! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Скину, скину, скину, скину! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Руки коротки! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Это у меня-то руки коротки? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ну да! ИВАН ИВАНОВИЧ: У Вас! У Вас! Скажите, ведь у него? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: У него! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Елизавета Бам, Вы не смеете так говорить. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Почему? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Потому что Вы лишены всякого го- лоса. Вы совершили гнусное преступление. Не Вам говорить мне дерзости. Вы - преступница! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Почему? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Что почему? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Почему я преступница? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Потому что Вы лишены всякого го- лоса. ИВАН ИВАНОВИЧ: Лишены всякого голоса. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: А я не лишена. Вы можете проверить по часам. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: До этого дело не дойдет. Я у две- рей расставил стражу, и при малейшем толчке Иван Иванович икнет в сторону. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Покажите. Пожалуйста, покажите. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Ну, смотрите. Предлагаю отверну- ться. Раз, два, три. (Толкает тумбу.) ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Еще раз, пожалуйста! Как это вы де- лаете? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Очень просто. Иван Иванович, по- кажите. ИВАН ИВАНОВИЧ: С удовольствием. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Да ведь это же прелесть как хорошо (Кричит.) Мама! Пойди сюда! фокусники приеха- ли. Сейчас придет моя мама... Познакомьтесь, Петр Николаевич, Иван Иванович. - Вы что-ни- будь нам покажете? ИВАН ИВАНОВИЧ: С удовольствием. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Халэ оп! Сразу, сразу. ИВАН ИВАНОВИЧ: Тут негде упереться. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Хотите, может быть, полотенце? ИВАН ИВАНОВИЧ: Зачем? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Просто так. Хи-хи-хи-хи. ИВАН ИВАНОВИЧ: У вас чрезвычайно приятная внеш- ность. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ну да? Почему? ИВАН ИВАНОВИЧ: Ы-ы-ы-ы-ы потому что вы незабудка. (Громко икает.) ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Я незабудка? Правда? А вы тюльпан. ИВАН ИВАНОВИЧ: Как? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Тюльпан. ИВАН ИВАНОВИЧ (в недоумении): Очень приятно-с. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: (в нос): Разрешите вас сорвать. ОТЕЦ (басом): Елизавета, не дури. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (отцу): Я, папочка, сейчас переста- ну. (Иван Ивановичу, в нос): Встаньте на чет- веринки. ИВАН ИВАНОВИЧ: Если позволите, Елизавета Таракано- вна, я пойду лучше домой. Меня ждет жена дома. У ней много ребят, Елизавета Таракановна. Про- стите, что я так надоел Вам. Не забывайте ме- ня. Такой уж я человек, что все меня гоняют. За что, спрашивается? Украл я, что ли? Ведь нет! Елизавета Эдуардовна, я честный человек. У меня дома жена. У жены ребят много. Ребята хорошие. Каждый в зубах по спичечной коробке держит. Вы уж простите меня. Я, Елизавета Ми- хайловна, домой пойду. МАМАША ПОЕТ ПОД МУЗЫКУ: Вот вспыхнуло утро, румя- нятся воды, над озером быстрая чайка летит и т.д. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Ну вот и приехали! ПАПАША: Слава Тебе, Господи! Уходят. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: А ты, мама, не пойдешь разве гу- лять? МАМАША: А тебе хочется? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Страшно. МАМАША: Нет, не пойду. ЕЛИЗАВЕТА БАМ:Пойдем, ну-у-у-у. МАМАША: Ну пойдем, пойдем. (Уходят.) (Сцена пуста) ИВАН ИВАНОВИЧ И ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ, ВБЕГАЯ: Где, где, где. Елизавета Бам. Елизавета Бам, Елизавета Бам. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Тут, тут, тут. ИВАН ИВАНОВИЧ: Там, там, там. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Где мы оказались, ИванИванович? ИВАН ИВАНОВИЧ: Петр Николаевич, мы с вами взапер- ти. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Что за безобразие! Прошу меня не тычь! ИВАН ИВАНОВИЧ: Вот Вам фунт, баста пять без пяти. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Где Елизавета Бам? ИВАН ИВАНОВИЧ: Зачем ее надо Вам? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Чтобы убить! ИВАН ИВАНОВИЧ: Хм, Елизавета Бам сидит на скамей- ке там. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Бежим тогда во всю прыть. ОБА БЕГУТ НА ОДНОМ МЕСТЕ. НА АВАНСЦЕНУ ВЫНОСЯТ ПОЛЕНО, И ПОКА П.Н. И И.И. БЕГУТ, РАСПИЛИВАЮТ ЭТО ПОЛЕНО. Хоп, хоп, ногами закат за горами облаками розовыми пух, пух паровозами хук, хук филина бревно! - - распилено. Отодвигается кулиса и за кулисами сидит Е.Б. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Вы меня ищете? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Вас! Ванька, она тут! ИВАН ИВАНОВИЧ: Где,где, где? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Здесь под фарлушкой. На сцену выходит нищий. ИВАН ИВАНОВИЧ: Тащи ее наружу! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Не вытаскивается! НИЩИЙ (Елизавете Бам): Товарищ, помоготе. ИВАН ИВАНОВИЧ (заикаясь): Вот следующий раз у ме- ня больше опыта будет. Я как все подметил. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (нищему): У меня ничего нет. НИЩИЙ: Копеечку бы. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Спроси того вон дяденьку. (Указывает на Петра Николаевича.) ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (Ивану Ивановичу, заикаясь): Ты гляди, что ты делаешь! ИВАН ИВАНОВИЧ (заикаясь): Я корни выкапываю. НИЩИЙ: Помогите, товарищи. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (нищему): Давай. Залезай туда. ИВАН ИВАНОВИЧ: Руками обопрись о камушки. Нищий улезает под кулису. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Ничего, он это умеет. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Садитесь и вы. Чего смотреть? ИВАН ИВАНОВИЧ: Благодарю. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Сядем. (Садятся.) ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Что-то муж мой не идет. Куда он пропал? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Придет. (Вскакивает и бежит по сцене.) Чур-чура! ИВАН ИВАНОВИЧ: Ха-ха-ха. (Бежит за Петром Николае- вичем.) Где же дом? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Тут вот, за этой черточкой. На сцену выходит Папаша с пером в руке. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (хлопает Ивана Ивановича): Ты пятнашка! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Иван Иванович, бегите сюда! ИВАН ИВАНОВИЧ: Ха-ха-ха, у меня ног нет! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: А ты так, на четверенках! ПАПАША: Про которую написано было. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Кто пятнашка? ИВАН ИВАНОВИЧ: Я, ха-ха-ха, в штанах! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ И ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ха-ха-ха-ха!.. ПАПАША: Коперник был велишайшим ученым. ИВАН ИВАНОВИЧ (валится на пол): У меня на голове волосы. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ И ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ха-ха-ха-ха-хаха- ха! ИВАН ИВАНОВИЧ: Я весь лежу на полу! На сцену выходит Мамаша. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ И ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ха-ха-ха-ха-ха! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ой, ой, не могу! ПАПАША: Покупая птицу, смотри, нет ли у нее зу- бов. Если есть зубы, то это не птица. (Выхо- дит.) ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (поднимая руку): Прошу как следует вслушаться в мои слова. Я хочу доказать Вам, что всякое несчастие наступает неожиданно. Когда я был еще совсем молодым человеком, я жил в небольшом домике со скрипучей дверью. Я жил один в этом домике. Кроме меня были лишь одни мыши и тараканы. Тараканы всюду бывают; когда наступала ночь, я запирал дверь и тушил лампу. Я спал, не боясь ничего. ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ: Н и ч е г о! МАМАША: Ничего! ДУДОЧКА ЗА СЦЕНОЙ: ! - ! ИВАН ИВАНОВИЧ: Ничего! РОЯЛЬ: ! - ! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Ничего. (Пауза.) Мне нечего было бояться. И действительно. Грабители могли бы прийти и обыскать весь домик. Что бы они наш- ли? Ничего. ДУДОЧКА ЗА СЦЕНОЙ: ! - ! (пауза.) ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: А кто бы еще мог забраться ко мне ночью? Больше некому ведь? Правда? ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ: Ведь некому же больше? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Правда? Но однажды я просыпаюсь.. ИВАН ИВАНОВИЧ: ... и вижу, дверь открыта, а в дверях стоит какая-то женщина. Я смотрю на нее прямо в упор. Она стоит. Было достаточно свет- ло. Должно быть, дело близилось к утру. Во всяком случае, я видел хорошо ее лицо. Это бы- ла вот кто. (Показывает на Елизавету Бам.) То- гда она была похожа... ВСЕ: На меня! ИВАН ИВАНОВИЧ: Говорю, чтобы быть. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Что Вы говорите? ИВАН ИВАНОВИЧ: Говорю, чтобы быть. Потом, думаю, уже поздно. Она слушает меня. (Все, кроме Ели- заветы Бам и Ивана Ивановича уходят.) Я спро- сил ее, чем она это сделала. Она говорит, что подралась с ним на эспадронах. Дрались честно, но она не виновата, что убила его. Слушай, за- чем ты убила Петра Николаевича? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ура, я никого не убивала! ИВАН ИВАНОВИЧ: Взять и зарезать человека! Сколь много в этом коварства! Ура! ты это сделала, а зачем! ЕЛИЗАВЕТА БАМ (уходит в сторону и оттуда): Уууууу- уууу-у-у-у-у. ИВАН ИВАНОВИЧ: Волчица. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ууууу-у-у-у-у-у-у-у. ИВАН ИВАНОВИЧ: Во-о-о-о-о-лчица. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (дрожит): У-у-у-у-у - черносливы. ИВАН ИВАНОВИЧ: Пр-р-р-рабабушка. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ликование! ИВАН ИВАНОВИЧ: Погублена навеки! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Вороной конь, а на коне солдат! ИВАН ИВАНОВИЧ (зажигает спичку): Голубушка Ели- завета! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Мои плечи, как восходящее солнце! (Влезает на стул.) ИВАН ИВАНОВИЧ (садясь на корточки): Мои ноги, как огурцы! ЕЛИЗАВЕТА БАМ (влезая выше): Ура! Я ничего не го- ворила! ИВАН ИВАНОВИЧ (ложась на пол): Нет, нет, ничего, ничего. Г.г. пш. пш. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (поднимая руки): Ку-ни-ма-га-ни-ли- ва-ни-баууу! ИВАН ИВАНОВИЧ (лежа на полу, поет): Мурка кошечка молочко приговаривала на подушку прыгала и на печку прыгала прыг, прыг. Скок, скок. ЕЛИЗАВЕТА БАМ [КРИЧИТ]: Дзы калитка! Рубашка! ве- ревка! ИВАН ИВАНОВИЧ (приподнимаясь): Прибежали два плот- ника и спрашивают: в чем дело? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Котлеты! Варвара Семенна! ИВАН ИВАНОВИЧ (кричит, стиснув зубы): Плясунья на проволо-о-о! ЕЛИЗАВЕТА БАМ (спрыгивая со стула): Я вся блестя- щая! ИВАН ИВАНОВИЧ (бежит вглубь комнаты):Кубатура этой комнаты нами не изведана. Кулисы подают Папашу и Мамашу. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (бежит на другой конец сцены): Свои люди, сочтемся! ИВАН ИВАНОВИЧ (прыгая на стул): Благополучие Пен- сильванского пастуха и пасту-у-у-у! ЕЛИЗАВЕТА БАМ (прыгая на другой стул): Иван Ива-а- а-а! ПАПАША (показывая коробочку): Коробочка из дере-е- е-е! ИВАН ИВАНОВИЧ (со стула): Пока-а-а! ПАПАША: Возьми посмо-о-о! МАМАША: Ау-у-у-у-у! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Нашла подберезови-и-и-и! ИВАН ИВАНОВИЧ: Пойдемте на озеро! ПАПАША: Ау-у-у-у-у! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ау-у-у-у-у! ИВАН ИВАНОВИЧ: Я вчера Кольку встретил! МАМАША: Да что Вы-ы-ы? ИВАН ИВАНОВИЧ: Да, да. Встретил, встретил. Смотрю, Колька идет и яблоко несет. Что, говорю, ку- пил? Да, говорит, купил. Потом взял и дальше пошел. ПАПАША: Скажите пожалуйста-а-а-а-а! ИВАН ИВАНОВИЧ: Нда. Я его спросил: ты что, яблоки покупал или крал? А он говорит: зачем крал? Покупал. И пошел себе дальше. МАМАША: Куда же это он пошел? ИВАН ИВАНОВИЧ: Не знаю. Не крал, не покупал. По- шел себе. ПАПАША: С этим не совсем любезным приветствием се- стра привела его к более открытому месту, где были составлены в кучу золотые столы и кресла, и штук пятнадцать молодых девиц весело болтали между собой, сидя на чем Бог послал. Все эти девицы сильно нуждались в горячем утюге и все отличались странной манерой вертеть глазами, ни на минуту не переставая болтать. ИВАН ИВАНОВИЧ: Друзья, мы все тут собрались. Ура! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ура! МАМАША И ПАПАША: Ура! ИВАН ИВАНОВИЧ (дрожа и зажигая спичку): Я хочу сказать вам, что с тех пор, как я родился, прошло 38 лет. ПАПАША И МАМАША: Ура! ИВАН ИВАНОВИЧ: Товарищи. У меня дом есть. Дома же- на сидит. У ней много ребят. Я их сосчитал - 10 штук. МАМАША (топчась на месте): Дарья, Марья, Федор, Пелагея, Нина, Александр и четверо других. ПАПАША: Это все мальчики? ЕЛИЗАВЕТА БАМ (бежит вокруг сцены): Оторвалась отовсюду! Оторвалась и побежала! Оторвалась и ну бегать! МАМАША (бежит за Елизаветой Бам): Хлеб есшь? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Суп есшь? ПАПАША: Мясо есшь? (Бежит.) МАМАША: Муку есшь? ИВАН ИВАНОВИЧ: Брюкву есшь? (Бежит.) ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Баранину есшь? ПАПАША: Котлеты есшь? МАМАША: Ой, ноги устали! ИВАН ИВАНОВИЧ: Ой, руки устали! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ой, ножницы устали! ПАПАША: Ой, пружины устали! МАМАША: На балкон дверь открыта! ИВАН ИВАНОВИЧ: Хотел бы я подпрыгнуть до четверто- го этажа. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Оторвалась и побежала! Оторвалась и ну бежать! ПАПАША: Караул, моя правая рука и нос такие же штуки, как левая рука и ухо! ХОР (под музыку на мотив увертюры): До свидания, до свидания. !! - ! Наверху говорит сосна, а кругом говорит темно. На сосне говорит кровать, а в кровати лежит супруг. До свидания, до свидания. !! - ! !! - ! Как-то раз прибежали мы ! - ! в бесконечный дом. А в окно наверху глядит сквозь очки молодой старик. До свидания, до свидания. !! - ! !! - ! Растворились ворота, показались ! - ! (Увертюра) ИВАН ИВАНОВИЧ: Сам ты сломан стул твой сломан. СКРИПКА: па па пи па па па пи па ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Встань Берлином надень пелерину. СКРИПКА: па па пи па па па пи па ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Восемь минут пробегут незаметно. СКРИПКА: па па пи па па па па пи ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Вам счет отдан будите трудыны взвод или роту вести пулемет. БАРАБАН: ! - - ! - ! - - ! - ! - - ! - - ! - ! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Клочья летели неделю за неделей. СИРЕНА И БАРАБАН: виа-а бум, бум виа-а-а бум. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Капитанного шума первого не заме- тила сикурая невеста. СИРЕНА: виа, виа, виа, виа. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Помогите сейчас, помогите, надо мною салат и водица. СКРИПКА: па па пи па па па пи па ИВАН ИВАНОВИЧ: Скажите, Петр Николаевич, Вы были там на той горе. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Я только что оттуда, там прекрас- но. Цветы растут. Деревья шелестят. Стоит избушка - деревянный домик, в избушке светит огонек, на огонек слетаются черницы, стучат в окно ночные комары. Порой шмыгнет и выпорхнет под крышей разбойник старый козодой, собака цепью колыхает воздух и лает в пустоту перед собой, а ей в ответ невидные стрекозы бормочут заговор на все лады. ИВАН ИВАНОВИЧ: А в этом домике,который деревянный, который называется избушка, в котором огонек блестит и шевелится, кто в этом домике живет? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Никто в нем не живет и дверь не растворяет, в нем только мыши трут ладонями муку, в нем только лампа светит розмарином да целый день пустынником сидит на печке таракан. ИВАН ИВАНОВИЧ: А кто же лампу зажигает? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Никто, она горит сама. ИВАН ИВАНОВИЧ: Но этого же не бывает! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Пустые, глупые слова! Есть бесконечное движенье, дыханье легких элементов, планетный бег, земли вращенье, шальная смена дня и ночи, глухой природы сочетанье, зверей дремучих гнев и сила и покоренье человеком законов света и волны. ИВАН ИВАНОВИЧ (зажигая спичку): Теперь я понял, понял, понял, благодарю и приседаю, и как всегда, интересуюсь - который час? скажите мне. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Четыре. Ой, пора обедать! Иван Иванович, пойдемте, но помните, что завтра ночью Елизавета Бам умрет. ПАПАША (входя): Которая Елизавета Бам, которая мне дочь, которую хотите вы на следующую ночь убить и вздернуть на сосне, которая стройна, чтобы знали звери все вокруг и целая страна. А я приказываю вам могуществом руки забыть Елизавету Бам законам вопреки. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Попробуй только запрети, я растопчу тебя в минуту, потом червонными плетьми я перебью твои суставы. Изрежу, вздую и верхом пущу по ветру петухом. ИВАН ИВАНОВИЧ: Ему известно все вокруг, он повелитель мне и друг, одним движением крыла он двигает морями, одним размахом топора он рубит лес и горы - одним дыханием своим он всюду есть неуловим. ПАПАША: Давай, сразимся, чародей, ты словом, я рукой, пройдет минута, час пройдет, потом еще другой. Погибнешь ты, погибну я, все тихо будет там, но пусть ликует дочь моя Елизавета Бам. СРАЖЕНЬЕ ДВУХ БОГАТЫРЕЙ ИВАН ИВАНОВИЧ: Сраженье двух богатырей! Текст - Иммануила Красдайтейрик. Музыка - Велиопага, нидерландского пастуха. Движенье - неизвестного путешественника. Начало объявит колокол! ГОЛОСА С РАЗНЫХ КОНЦОВ ЗАЛА: Сраженье двух богатырей! Текст - Иммануила Красдайтейрик. Музыка - Велиопага, нидерландского пастуха! Движенье - неизвестного путешественника! Начало объявит колокол! Сраженье двух богатырей! и т.д. КОЛОКОЛ: Бум, бум, бум, бум, бум. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Курыбыр дарамур дыньдири слакатырь пакарадагу ды кы чири кири кири занудила хабакула хе-е-ель ханчу ана куды стум чи на лакуды пара вы на лыйтена хе-е-ель чапу ачапали чапатали мар набалочина хе-е-ель (поднимает руку). ПАПАША: Пускай на солнце залетит крылатый попугай, пускай померкнет золотой, широкий день, пускай. Пускай прорвется сквозь леса копыта звон и стук, и с визгом сходит с колеса фундамента сундук. И рыцарь, сидя за столом и трогая мечи, поднимет чашу, а потом над чашей закричит: Я эту чашу подношу к восторженным губам, я пью за лучшую из всех, Елизавету Бам. Чьи руки белы и свежи, ласкали мой жилет... Елизавета Бам, живи, живи сто тысяч лет. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Ну-с, начинаем. Прошу внимательно следить за колебаньем наших сабель, - куда которая бросает острие и где которая приемлет направление. ИВАН ИВАНОВИЧ: Итак, считаю нападенье слева! ПАПАША: Я режу вбок, я режу вправо, Спасайся кто куды! Уже шумит кругом дубрава, растут кругом сады. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Смотри поменьше по сторонам, а больше наблюдай движенье железных центров и сгущенье смертельных сил. ПАПАША: Хвала железу - карборунду! Оно скрепляет мостовые и, электричеством сияя, терзает до смерти врага! Хвала железу! Песнь битве! Она разбойника волнует, младенца в юноши выносит терзает до смерти врага! О песнь битве! Слава перьям! Они по воздуху летают, глаза неверным заполняют, терзают до смерти врага! О слава перьям! Мудрость камню. Он под сосной лежит серьезной, из-под него бежит водица навстречу мертвому врагу. Петр Николаевич падает. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Я пал на землю поражен, прощай, Елизавета Бам, сходи в мой домик на горе и запрокинься там. И будут бегать по тебе и по твоим рукам глухие мыши,а затем пустынник таракан. Звонит колокол. Ты слышишь, колокол звенит на крыше бим и бам. Прости меня и извини, Елизавета Бам. ИВАН ИВАНОВИЧ: Сраженье двух богатырей окончено. Петра Николаевича выносят. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (входя):Ах,папочка,ты тут. Я очень рада, я только что была в кооперативе, я только что конфеты покупала, хотела, чтобы к чаю был бы торт. ПАПАША (растегивая ворот): Фу, утомился как. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: А что ты делал? ПАПАША: Да... я дрова колол и страшно утомлен. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Иван Иванович, сходите в полпивную и принесите нам бутылку пива и горох. ИВАН ИВАНОВИЧ: Ага, горох и полбутылки пива, сходить в пивную, а оттудова сюда. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Не полбутылки, а бутылку пива, и не в пивную, а в горох идти! ИВАН ИВАНОВИЧ: Сейчас, я шубу в полпивную спрячу, а сам на голову одену полгорох. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ах, нет, не надо, торопитесь толь- ко, а мой папочка устал колоть дрова. ПАПАША: О что за женшины, понятия в них мало, они в понятиях имеют пустоту. МАМАША (входя): Товарищи. Маво сына эта мержавка укокосыла. Из-за кулис высовываются две головы. ГОЛОВЫ: Какая? Какая? МАМАША: Эта вот, с такими вот губами! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Мама, мама, что ты говоришь? МАМАША: Все из-за тебя евонная жизнь окончилась вничью. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Да ты мне скажи, про кого ты гово- ришь? МАМАША (с каменным лицом): Иих! иих! иих! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Она с ума сошла! МАМАША: Я каракатица. Кулисы поглощают Папашу и Мамашу. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Они сейчас придут, что я наделала! МАМАША: 3 x 27 = 81. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Они обязательно придут, чтобы пой- мать и стереть с лица земли. Бежать. Надо бе- жать. Но куда бежать? Эта дверь ведет на лест- ницу, а на лестнице я встречу их. В окно? (Смотрит в окно.) О-о-о-о-х. Мне не прыгнуть. Высоко очень! Но что же мне делать? Э! Чьи-то шаги. Это они. Запру дверь и не открою. Пусть стучат, сколько хотят. Запирает дверь. СТУК В ДВЕРЬ, ПОТОМ ГОЛОС: Елизавета Бам, именем закона, приказываю Вам открыть дверь. Молчание. ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Приказываю Вам открыть дверь! Молчание. ВТОРОЙ ГОЛОС (тихо): Давайте ломать дверь. ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Елизавета Бам, откройте, иначе мы сами взломаем! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Что вы хотите со мной сделать? ПЕРВЫЙ: Вы подлежите наказанию. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: За что? Почему вы не хотите сказать мне, что я сделала? ПЕРВЫЙ: Вы обвиняетесь в убийстве Петра Николае- вича Крупернак. ВТОРОЙ: И за это Вы ответите. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Да я не убивала никого! ПЕРВЫЙ: Это решит суд. Елизавета Бам открывает дверь. Входят Петр Николаевич и Иван Иванович, переодетые в пожарных. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Я в вашей власти. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Именем закона Вы арестованы. ИВАН ИВАНОВИЧ (зажигая спичку): Следуйте за нами. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (кричит): Вяжите меня! Тащите за ко- су! продевайте сквозь корыто! Я никого не уби- вала. Я не могу убивать никого! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Елизавета Бам, спокойно! ИВАН ИВАНОВИЧ: Смотрите в даль перед собой. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: А в домике, который на горе, уже горит огонек. Мыши усиками шевелят, шевелят. А на печке таракан тараканович, в рубахе с рыжим воротом и с топором в руках сидит. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Елизавета Бам! Вытянув руки и по- тушив свой пристальный взор, двигайтесь следом за мной, хроня суставов равновесие и сухожилий торжество. За мной. Медленно уходят. З а н а в е с Писано с 12 по 24 декабря 1927 года. |