е "Олд Бейли", где уже несколько столетий подряд судили уголовников, прошлись по главному залу суда мимо мрачных адвокатов в париках и мантиях. Посетили они и то место, где когда-то была тюрьма "Ньюгейт", построенная в XVIII веке. Там, где была тюрьма, дорога расширялась, потом неожиданно снова сужалась. - Странно, - заметила Кэтрин, - почему они построили такую дорогу? - Чтоб было место для толпы. Именно здесь преступников публично казнили. Кэтрин вздрогнула. Это замечание напомнило ей о многом. Однажды вечером Кирк Рейнольдс повез Кэтрин по Восточно-Индийской дороге, что вела вдоль причалов. - Еще совсем недавно полицейские ходили здесь только парами, - сказал Кирк. - Тут всегда было полно преступников. Вокруг было темно и неуютно, и Кэтрин казалось, что опасность подстерегает их за каждым углом. Они поужинали на балконе одного из старинных английских кабачков. Балкон выходил на Темзу, где были пришвартованы большие морские суда, мимо которых проплывали баржи. Кэтрин обожала необычные названия лондонских кабачков. "Старый чеширский сыр", "Фальстаф" и "Козел в сапогах". А как-то они побывали в живописной старой таверне под названием "Орел". - Могу поспорить, ты пела об этой таверне, когда была маленькой, - сказал Кирк. Кэтрин с удивлением посмотрела на него: - Пела? Да я никогда ничего о ней не слышала. - Нет, пела. Здесь когда-то сочинили детскую песенку. - Какую песенку? - Много лет назад в районе городской дороги жили портные. К концу недели, когда кончались деньги, портные закладывали свои утюги до получки. И кто-то сочинил об этом песенку: Вдоль по дороге В "Орел" и обратно Утекают денежки Вместе с утюгами. Кэтрин рассмеялась: - Господи, да откуда ты все это знаешь? - Юристы должны все знать. Ты на лыжах ходишь? - Боюсь, что нет. А в чем дело? Он вдруг стал серьезным. - Я собираюсь в Сент-Мориц. Там великолепные лыжные тренеры. Кэтрин, ты поедешь со мной? Вопрос застал ее врасплох. Кирк терпеливо ждал ответа. - Я... право, не знаю, Кирк. - Но ты подумаешь над моим предложением? - Да. - Кэтрин почувствовала, что вся дрожит. Она внезапно вспомнила, какое это было наслаждение заниматься любовью с Ларри. Придется ли ей когда-нибудь испытать нечто подобное? - Хорошо, я подумаю. Кэтрин решила познакомить Кирка с Уимом. Они заехали за Уимом к нему на квартиру и все вместе направились ужинать в "Плющ". За весь вечер Уим ни разу не взглянул Кирку в лицо. Казалось, он полностью ушел в себя. Кирк искоса посмотрел на Кэтрин. Она сказала одними губами: "Поговори с ним". Кирк кивнул и повернулся к Уиму. - Вам нравится Лондон? - Ничего. - А какой город вы больше всего любите? - Никакой. - А как ваша работа? - Нормально. Кирк взглянул на Кэтрин, покачал головой и пожал плечами. Кэтрин опять прошептала: "Пожалуйста". Кирк вздохнул и снова повернулся к Уиму: - Я по воскресеньям играю в гольф. А вы играете, Уим? Уим сказал: - Клюшки, которыми играют в гольф, бывают с металлической рукояткой, цельнометаллические, широкие, лопаткообразные, укороченные и короткие. Деревянные клюшки, медные клюшки... Кирк Рейнольдс заморгал глазами: - Вы, должно быть, большой специалист. - Он не играет, - пояснила Кэтрин. - Уим просто... знает обо всем. В математике он большой дока. Кирк Рейнольдс был сыт по горло. Он надеялся провести вечер вдвоем с Кэтрин, а она притащила этого странного парня. Кирк вымученно улыбнулся: - В самом деле? Он повернулся к Уиму и невинно спросил, не знает ли Уим случайно, сколько будет два в пятьдесят четвертой степени? Секунд тридцать Уим сидел молча, уставившись на скатерть. Кирк уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, как он произнес: - 576 460 752 303 423 488. - Мой Бог, - воскликнул Кирк. - И это правильно? - Да, - огрызнулся Уим. - Правильно. Кэтрин повернулась к Уиму: - Уим, а ты можешь извлечь корень в шестой степени из... - Она наугад назвала цифру: - 24 137 585? Оба следили за Уимом, на лице которого ничего не отразилось. Через двадцать шесть секунд он сказал: "Семнадцать, в остатке шестнадцать". - Не могу поверить, - воскликнул Кирк. - Придется поверить, - заметила Кэтрин. Кирк взглянул на Уима. - Как вам это удается? Уим пожал плечами. - Уим может перемножить в уме два четырехзначных числа за тридцать секунд и за пять минут запомнить пятьдесят телефонных номеров. Причем навсегда. Кирк Рейнольдс с изумлением смотрел на Уима Вандина: - Человек с такими возможностями пригодился бы у меня в конторе. - У меня есть работа, - резко ответил Уим. Когда Кирк Рейнольдс привез Кэтрин домой, он спросил: - Ты не забудешь про Сент-Мориц, правда? - Не забуду. ("Почему я не могу просто согласиться?") Позже вечером позвонил Константин Демирис. Кэтрин уже было совсем собралась рассказать ему о Кирке Рейнольдсе, но в последний момент передумала. 10. АФИНЫ Святой отец Константиноу не находил себе места. С того момента как он увидел в газете сообщение о смерти Фредерика Ставроса под колесами автомобиля, мысль о нем преследовала его. За свою жизнь священник выслушал тысячи исповедей, но трагическая исповедь Фредерика Ставроса, за которой последовала его смерть, оставила неизгладимое впечатление. - Эй, ты чем-то обеспокоен? Отец Константиноу повернулся и посмотрел на красивого обнаженного юношу, лежавшего рядом с ним. - Да нет, все в порядке, малыш. - Разве тебе со мной плохо? - Ты же знаешь, что нет, Георгиос. - Тогда в чем дело? Ты ведешь себя так, будто меня здесь нет, черт побери. - Не ругайся. - Мне не нравится, когда на меня не обращают внимания. - Извини, дорогой. Просто... дело в том, что одного из моих прихожан сбила машина. - Мы все когда-нибудь умрем, верно? - Разумеется. Но тот человек был очень обеспокоен. - У него что, с головкой были нелады? - Нет. Он знал одну ужасную тайну, и этот груз оказался для него слишком тяжелым. - Какую тайну? Священник погладил юношу по бедру: - Ты же знаешь, мне нельзя говорить об этом. Я не могу раскрывать тайну исповеди. - А я-то думал, что у нас нет друг от друга секретов. - Их и нет, Георгиос, но... - Gamoto! Или они есть, или их нет. К тому же парень-то тот умер, верно? Так какая разница? - Никакой, я полагаю, но... Георгиос Лато обнял священника и прошептал ему на ухо: - Мне интересно. - Ты щекочешь мне ухо. Лато принялся ласкать святого отца. - О... еще, пожалуйста... - Тогда скажи мне. - Хорошо. Наверное, сейчас уже вреда от того не будет. Георгиосу Лато удалось кое-чего добиться в жизни. Родился он в трущобах Афин и с двенадцати лет стал продавать себя. В начале Лато просто бродил по улицам и зарабатывал несколько долларов, обслуживая пьяных в парке и туристов в гостиничных номерах. Судьба подарила ему красивую внешность и сильное, мускулистое тело. Когда юноше было шестнадцать, сутенер сказал ему: "Ты, Георгиос, poulaki. Зря тратишь силы. Могу помочь тебе заработать хорошие деньги". Свое обещание он сдержал. С того момента клиентами Георгиоса были только важные, состоятельные люди, щедро платившие ему за услуги. Встреча с Никосом Веритосом, личным помощником могущественного воротилы Спироса Ламброу, резко изменила жизнь Лато. - Я люблю тебя, - сказал Никос Веритос юноше. - Я хочу, чтобы ты перестал быть шлюхой. Теперь ты принадлежишь мне. - Как скажешь, Ники. Я тебя тоже люблю. Веритос постоянно осыпал юношу подарками. Он одевал его, платил за квартиру, давал ему деньги на карманные расходы. Но его все время беспокоило, что делает Лато, когда его нет. Решил он эту проблему следующим образом. Как-то он объявил: - Я подыскал тебе работу в компании Спироса Ламброу, где я и сам работаю. - Чтоб ты... мог за мной следить? Я не позволю... - Да нет же, радость моя. Просто хочу, чтобы ты всегда был рядом. Сначала Лато протестовал, но потом сдался. Работа, к его удивлению, ему понравилась. Работал он в общем отделе рассыльным, так что вполне мог заработать немного на стороне у таких благодарных клиентов, как святой отец Константиноу. В тот день Георгиос Лато покидал постель отца Константиноу в большом смятении. Тайна, которую он узнал от священника, была просто потрясающей, и Лато стал немедленно прикидывать, как бы на этом заработать. Можно бы поделиться с Никосом Веритосом, но Лато придумал вариант получше. "Я пойду с этим прямо к большому боссу, - решил он. - Вот уж он заплатит так заплатит". На следующее утро Лато вошел в приемную Спироса Ламброу. Секретарша подняла голову: - О! Что-то почта сегодня рановато, Георгиос. Лато покачал головой: - Нет, мэм. Мне нужно видеть мистера Ламброу. Секретарша улыбнулась: - Да что ты говоришь? И зачем ты хочешь его видеть? У тебя что, есть деловое предложение? Лато сказал спокойно: - Нет, у меня другое. Я только что узнал, что моя мать умирает, и я... должен вернуться домой. Я хотел просто поблагодарить мистера Ламброу за то, что он дал мне эту работу. Я только на минутку, если он очень занят... Он повернулся было, чтобы уйти. - Подожди. Думаю, он согласится тебя принять. Через десять минут Георгиос Лато стоял в кабинете Спироса Ламброу. Раньше он там никогда не был, и великолепие кабинета потрясло его. - Слушаю, молодой человек. Мне очень жаль, что твоя мать при смерти. Может быть, небольшая премия... - Спасибо, сэр. Но я здесь по другой причине. Ламброу нахмурился: - Не понимаю. - Мистер Ламброу, у меня есть важная информация. Думаю, вы найдете ее ценной. На лице Ламброу появилось скептическое выражение: - Да что ты говоришь? Боюсь, я слишком занят, так что... - Она касается Константина Демириса, - быстро проговорил Лато. - У меня есть хороший друг. Он священник. У него исповедался человек, которого сразу после этого насмерть сбила машина. Так этот человек рассказал ему о Константине Демирисе, который сделал ужасную вещь. Просто ужасную. Его за это можно посадить в тюрьму. Но если вам неинтересно... Спирос Ламброу вдруг почувствовал самый живой интерес: - Садись... Как тебя зовут? - Лато, сэр. Георгиос Лато. - Ладно, Георгиос. Давай начнем с самого начала. Отношения между Константином Демирисом и Мелиной с годами все ухудшались, но до последнего времени он никогда не поднимал на нее руку. Все началось во время бурной ссоры по поводу его любовной связи с ближайшей подругой Мелины. - Ты всякую женщину способен превратить в шлюху, - кричала Мелина. - Чего бы ты ни коснулся, все превращается в грязь. - Skaseh! Заткни свой поганый рот. - Ты не заставишь меня молчать, - ответила Мелина. - Я всем расскажу, какой ты подонок. Брат был прав. Ты чудовище. Демирис поднял руку и закатил Мелине пощечину. Она выбежала из комнаты. На следующей неделе, во время новой ссоры, он снова ударил ее. Мелина собрала вещи и улетела на Аттикос - остров, являющийся собственностью ее брата. Она пробыла там неделю в тоске и одиночестве. Она скучала по мужу и начала придумывать оправдания его поступку. "Я сама виновата, - думала Мелина. - Не нужно настраивать его против себя". И еще: "Он не хотел меня ударить. Просто вышел из себя и не соображал, что делает. Если я была ему безразлична, он не ударил бы меня, разве не так?" Но в душе Мелина знала, что все это выдумки. Она не могла допустить, чтобы их брак распался. В следующее воскресенье она вернулась домой. Демирис был в библиотеке. Когда Мелина вошла в комнату, он поднял голову от книги: - Значит, ты решила вернуться. - Здесь мой дом, Коста. Ты мой муж, и я тебя люблю. Но хочу сказать тебе: если ты меня еще раз ударишь, я тебя убью. Он посмотрел ей в глаза и понял, что она действительно может это сделать. Как ни странно, но после этого случая их отношения несколько улучшились. Долгое время после этого Константин старался сдерживаться при Мелине. Он продолжал волочиться за женщинами, а Мелина была слишком горда, чтобы попросить его не делать этого. "Когда-нибудь все эти шлюхи надоедят ему, - думала Мелина, - и он поймет, что кроме мня ему никто не нужен". В субботу вечером, когда Константин Демирис одевался, намереваясь уйти, в комнату вошла Мелина. - Куда это ты собрался? - У меня назначена встреча. - Разве ты забыл? Мы сегодня ужинаем у Спироса. - Я не забыл, но у меня есть дело поважнее. Мелина застыла, не помня себя от ярости: - Я знаю, что это за дело - твоя похоть. И ты собираешься к какой-нибудь шлюхе, чтобы удовлетворить эту похоть. - Попридержи язык. Ты стала похожа на торговку рыбой. - Демирис внимательно осмотрел себя в зеркале. - Я не позволю тебе! - То, как он вел себя с ней, было отвратительно, но оскорблять еще и ее брата - это было уже слишком. Она должна постараться уязвить его, и был только один способ сделать это. - Вообще-то мы оба сегодня должны посидеть дома, - сказала она. - В самом деле? - спросил он безразлично. - И почему же? - Разве ты не помнишь, что сегодня за день? - Нет. - Сегодня ровно год с того дня, как я убила нашего сына, Коста. Я сделала аборт. Он замер, и Мелина увидела, как сузились его зрачки. - И еще я сказала врачам, чтобы они позаботились о том, чтобы у меня никогда не было детей. Он совершенно потерял контроль над собой. - Skaseh! Он ударил ее по лицу. За первым ударом последовали другие. Мелина закричала, повернулась и выбежала в холл, Демирис за ней. Он догнал ее на лестничной площадке. - Я убью тебя за это, - прорычал он. И снова ударил ее. Мелина потеряла равновесие и упала, скатившись по длинной лестнице. Она лежала внизу и рыдала от боли: - Господи, помоги же мне! Я что-то сломала. Демирис молча стоял, глядя на нее холодными глазами. - Скажу горничной, чтобы вызвала врача. Не хочу опаздывать на свидание. Незадолго до полудня зазвонил телефон. - Мистер Ламброу? Это доктор Метаксис. Ваша сестра попросила меня позвонить вам. Она находится у меня в больнице. Боюсь, с ней случилась беда... Спирос Ламброу приехал в больницу, вошел в комнату, где лежала Мелина, и в ужасе уставился на нее. У мелины была сломана рука, кроме того, у нее было сотрясение мозга, а лицо страшно распухло. Спирос Ламброу произнес только одно слово: "Константин". Голос его дрожал от ярости. Глаза Мелины наполнились слезами: - Он не хотел, - прошептала она. - Я уничтожу его. Жизнью клянусь. - Никогда раньше не испытывал Спирос такого всепоглощающего бешенства. При одной мысли о том, как Демирис обращается с Мелиной, его бросало в дрожь. Его надо остановить, но как? Должен же быть способ. Но он не мог ничего придумать сам. И как не раз бывало в прошлом, он решил обратиться за советом к мадам Пирис. Может быть, она сможет ему помочь. По дороге к ней Ламброу самокритично рассуждал: "Мои друзья обхохотались бы, узнай они, что я консультируюсь у экстрасенса". Но все дело было в том, что в прошлом мадам Пирис часто говорила ему о многом, что сбывалось. "Она должна мне помочь". Они сидели за столиком в темном углу плохо освещенного кафе. Ему показалось, она очень постарела со дня их последней встречи. Старуха сидела, не сводя с него глаз. - Мне нужна помощь, мадам Пирис, - сказал Ламброу. Она молча кивнула. - К_а_к _н_а_ч_а_т_ь_?.. Полтора года назад был суд. Женщину по имени Кэтрин Дуглас... Выражение лица мадам Пирис изменилось: - Нет, - простонала она. Спирос Ламброу в недоумении смотрел на нее: - Ее убили... Мадам Пирис поднялась: - Нет! Духи сказали мне, что она умрет. Спирос Ламброу удивленно проговорил: - Так она и умерла... - Она жива! Он не находил слов от изумления. - Этого не может быть! - Она была здесь. Приходила ко мне три месяца назад. Они прятали ее в монастыре. Он смотрел на нее, потеряв дар речи. И неожиданно все встало на свои места. "Они прятали ее в монастыре". В порядке благотворительности, Демирис любил давать деньги на монастырь в Янине, деревне, где якобы была убита Кэтрин Дуглас. Теперь все совпало с информацией, которую Спирос получил от Георгиоса Лато. Демирис послал на смерть двух невиновных людей за убийство Кэтрин Дуглас, в то время как она была жива и здорова, спрятанная за толстыми стенами монастыря. Теперь Ламброу знал, как ему уничтожить Константина Демириса. "Тони Риццоли". 11 Тони Риццоли все больше и больше не везло. Одна неудача следовала за другой. Хотя его личной вины в этом и не было, он отдавал себе отчет, что Семья возложит всю ответственность на него. Оправдания их мало интересовали. Ситуация дополнительно омрачалась тем, что первая фаза операции с наркотиками прошла идеально. Он доставил груз в Афины без сучка, без задоринки и временно спрятал его на складе. Он подкупил стюарда, который согласился переправить груз контрабандой из Афин в Нью-Йорк. И надо же, за сутки до рейса этого придурка арестовали за вождение автомобиля в нетрезвом виде, и авиакомпания уволила его. Тони Риццоли решил прибегнуть к запасному варианту. Он подыскал себе возчика - в данном случае Сару Мерчисон, семидесятилетнюю туристку, навещавшую дочь в Афинах, которая согласилась доставить его саквояж в Нью-Йорк. Она и представления не имела, что в нем находится. - Там сувениры, которые я обещал своей матери, - сказал Тони. - А в благодарность я хочу оплатить ваш билет. - О, это совсем не обязательно, - запротестовала Сара Мерчисон. - Мне приятно оказать вам услугу. Я живу недалеко от вашей матери. Будет очень приятно с ней познакомиться. - Уверен, ей тоже, - бойко ответил Тони. Беда только в том, что она немного нездорова. Но кто-нибудь обязательно заберет саквояж. Для роли возчика она подходила идеально - милая американская старушка. Единственно, в чем ее можно было заподозрить на таможне, это в попытке провезти контрабандой вязальные спицы. Сара Мерчисон вылетала в Нью-Йорк на следующее утро. - Я заеду за вами и подвезу вас в аэропорт. - Огромное спасибо. Вы очень внимательный молодой человек. Ваша мама должна вами гордиться. - Да. Мы с ней очень близки. - Его матери не было в живых уже десять лет. На следующее утро, когда Риццоли уже совсем было собрался ехать на склад за грузом, раздался телефонный звонок. - Мистер Риццоли? - Слушаю. - Говорит доктор Пацака из палаты "Скорой помощи" афинской гродской больницы. У нас здесь находится миссис Сара Мерчисон. Она вчера упала и сломала бедро. Она очень беспокоится и просит сказать вам, что ей очень жаль... - Merda! - Тони с силой швырнул трубку. Два раза подряд. И где он теперь найдет возчика? Риццоли знал, что должен быть осторожен. Прошли слухи, что в Афины приехал известный американский агент по борьбе с наркотиками, который работает совместно с греческими властями. Они перекрыли все выезды из Афин и регулярно проводят досмотры самолетов и судов. Мало того, появилась еще одна проблема. Один из его осведомителей, вор и наркоман, сообщил ему, что полиция начала обыскивать склады в поисках спрятанных там наркотиков и другой контрабанды. Давление все росло. Пришло время познакомить Семью с создавшейся ситуацией. Тони Риццоли вышел из гостиницы и направился по улице Патиссон к городской телефонной станции. Он подозревал, что гостиничный телефон может прослушиваться, и не хотел рисковать. Телефонная станция помещалась в большом коричневом каменном здании с колоннами. Тони вошел в здание и огляделся. Вдоль стен выстроилось штук двадцать телефонных будок. На полках лежали телефонные справочники со всех концов света. В центре размещались стойки, за которыми служащие принимали заказы. К каждому из них стояла очередь. Тони подошел к женщине, сидящей за одной из стоек. - Доброе утро, - сказал он. - Чем могу быть вам полезна? - Я хотел бы заказать международный разговор. - Боюсь, вам придется минут тридцать подождать. - Разумеется. - Назовите, пожалуйста, страну и номер телефона. Тони Риццоли заколебался. - Конечно. - Он протянул женщине листок бумаги. - Я бы хотел, чтобы разговор оплатил тот, кого я вызываю. - Ваше имя? - Браун. Том Браун. - Хорошо, мистер Браун. Как только мы соединимся с вашим номером, я вас вызову. Он подошел к скамье, стоявшей у стены, и сел. "Я мог бы спрятать пакет в машине и заплатить кому-нибудь, чтобы ее перегнали через границу. Но это рискованно, все машины обыскивают. Надо подыскать что-нибудь..." - Мистер Браун... Мистер Том Браун... - Телефонистка дважды повторила имя, прежде чем Тони сообразил, что зовут его. Он встал и поспешил к стойке. - Ваш абонент согласен оплатить разговор. Седьмая кабина, пожалуйста. - Спасибо. Да, не могли бы вы вернуть мне листок с номером? Он может мне еще понадобиться. - Конечно. - Она подала ему листок. Тони Риццоли прошел в седьмую кабину и закрыл за собой дверь. - Привет. - Тони? Это ты? - Ага. Как ты там, Пит? - Сказать по правде, малость беспокоюсь, Тони. Парни надеялись, что посылка уже в пути. - Тут кое-какие проблемы возникли. - Посылка отправлена? - Нет, до сих пор здесь. Последовало молчание. - Нам бы не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось, Тони. - Ничего и не случится. Просто надо отыскать другой способ отправить ее. Тут всюду эти чертовы ищейки из бюро по борьбе с наркотиками. - Речь идет о десяти миллионах долларов, Тони. - Знаю. Не волнуйся. Я что-нибудь придумаю. - Уж, пожалуйста, постарайся. И в трубке раздались короткие гудки. Увидев, что Тони пошел к выходу, человек в сером костюме подошел к женщине за стойкой. - Signomi. Видите того человека? Женщина подняла голову: - Ochi? - Мне нужно знать номер телефона, по которому он звонил. - Простите, но мы не имеем права давать такую информацию. Человек полез в задний карман брюк и вытащил бумажник. К нему был прикреплен желтый жетон. - Полиция. Я инспектор Тиноу. Выражение лица женщины изменилось. - Понятно. Он дал мне листок бумаги с номером и потом забрал его назад. - Но вы ведь делаете запись в книге? - Разумеется. - Так назовите мне, пожалуйста, номер. - Одну минуту. Она написала номер на листке бумаги и протянула его инспектору. Какое-то время он изучал его. Код страны был 39, а телефонной станции - 91. Италия. Палермо. - Благодарю вас. Случайно не помните фамилии этого человека? - Помню. Браун. Том Браун. Разговор расстроил Тони Риццоли. Срочно захотелось в туалет. "Черт бы побрал этого Питта Люкку!" Впереди, на углу площади Колонаки, он увидел надпись: "APOHORITIRION, WG". Заведением пользовались как мужчины, так и женщины. "И греки еще считают себя цивилизованной нацией, - подумал Риццоли. - Гадость какая!" На вилле в горах над Палермо вокруг стола сидели четверо мужчин. - Груз уже следовало отправить, Пит, - сказал один из них. - В чем дело? - Не могу сказать точно. Дело может быть в Тони Риццоли. - До сих пор с Тони все было в порядке. - Знаю... Но иногда людей одолевает жадность. Пожалуй, лучше послать кого-нибудь в Афины, пусть проверит. - Скверно. Мне Тони всегда нравился. В полицейском управлении на улице Стадиу, 10, в нижней части Афин, шло совещание. Присутствовали Ливрери Дмитий, начальник полиции, инспектор Тиноу и американец Уолт Келли, агент таможенного отдела государственного казначейства США. - У нас есть сведения, - говорил Келли, - что готовится к отправке большая партия наркотиков. Из Афин. Здесь замешан Тони Риццоли. Инспектор Тиноу промолчал. Греческим полицейским не нравилось, когда в их дела лезли агенты из других стран. Особенно американцы. "Эти всегда чересчур в себе уверены". Теперь говорил шеф полиции: - Мы уже этим занимаемся, лейтенант. Тони недавно звонил в Палермо. Сейчас мы пытаемся выяснить, кому конкретно он звонил. Так мы сможем установить его связи. Зазвонил телефон у него на столе. Дмитрий и инспектор Тиноу переглянулись. Инспектор Тиноу снял трубку: - Ну что, узнали? Некоторое время он слушал, затем положил трубку. Выражение его лица не изменилось. - Ну? - Они все выяснили. - И что? - Он звонил в телефонную будку на городской площади. - Gamoto! - Наш Тони Риццоли весьма inch eskipnos. Уолт Келли сказал с раздражением: - Я не понимаю по-гречески. - Простите, лейтенант. Я сказал "хитрый". - Я бы хотел, чтобы вы усилили за ним наблюдение, - заявил Келли. "Слишком много на себя берет". Шеф полиции Дмитрий повернулся к инспектору Тиноу: - У нас есть доказательства, чтобы прибегнуть к более серьезным мерам? - Нет, сэр. Только сильные подозрения. Шеф Дмитрий повернулся к Келли: - Боюсь, у меня не хватит людей, чтобы следить за каждым подозреваемым в торговле наркотиками. - Но Риццоли... - Уверяю вас, мистер Келли, у нас есть свои источники информации. Как только мы узнаем что-либо новое, мы свяжемся с вами. Уолт Келли смотрел на него в полном недоумении. - Смотрите не опоздайте, - сказал он. - А то груз уплывет. С виллой "Рафина" все было в порядке. Торговец недвижимостью сказал Константину Демирису: - Вы купили виллу с обстановкой, но, если хотите, можно сменить часть мебели... - Нет. Пусть остается как есть. Как было, когда его неверная Ноэлли предавала его со своим любовником Ларри. Он прошелся по гостиной. "Может быть, они предавались любви прямо здесь, _н_а _п_о_л_у_? _В _к_а_б_и_н_е_т_е_? _Н_а _к_у_х_н_е_?_" Демирис вошел в спальню. В углу стояла большая кровать. Их кровать. На ней Ларри ласкал обнаженное тело Ноэлли, там он украл то, что принадлежало Демирису. Дуглас уже один раз заплатил за свое предательство, теперь он заплатит еще раз. Демирис снова взглянул на кровать. "В первый раз я овладею Кэтрин именно там, - решил он, - затем в других комнатах. В каждой из них". Он позвонил Кэтрин с виллы. - Слушаю. - Я думал о вас. К Тони Риццоли неожиданно нагрянули два гостя с Сицилии. Они внезапно вошли к нему в номер, и Тони сразу почуял опасность. Альфредо Манкузо был крупным мужчиной. Джино Лавери - еще больше. Манкузо сразу взял быка за рога: - Нас послал Пит Люкка. Риццоли сделал все, чтобы казаться спокойным. - Прекрасно. Добро пожаловать в Афины. Что прикажете? - Кончай выпендриваться, Риццоли, - сказал Манкузо. - Пит хочет знать, в какую игру ты играешь. - Игру? О чем ты? Я же объяснил ему, что возникли некоторые затруднения. - Потому мы здесь. Помочь тебе справиться с ними. - Ребята, подождите минутку, - запротестовал Риццоли. - Груз спрятан в надежном месте. Когда... - Пит не хочет, чтобы он был спрятан. Он вложил в него деньги. - Лавери поднял руку и толкнул Риццоли в кресло. - Дай-ка я тебе кой-чего проясню. Если бы порошок появился на улицах Нью-Йорка когда положено, Пит бы уже получил деньги, отмыл их и снова пустил в дело. Усек? "Я б, наверное, справился с этими двумя гориллами", - подумал Риццоли. Но он знал, что драться будет не с ними, а с Питом Люккой. - Конечно, я понимаю, о чем ты, - сказал он мирно. - Но тут все усложнилось. Кругом греческая полиция, да еще этот агент по борьбе с наркотиками из Вашингтона. У меня есть план... - У Пита тоже, - перебил Лавери. - И знаешь какой? Он велел передать тебе, что, если груз на той неделе не будет в пути, тебе придется выложить денежки самому. - Эй, - запротестовал Риццоли. - У меня нет таких денег. Я... - Пит знает, что нет. Вот он и велел нам поискать другие способы заставить тебя заплатить. Тони Риццоли глубоко вздохнул: - Ладно. Просто скажите ему, что все под контролем. - Идет. А пока мы тут поболтаемся. У тебя неделя. Тони Риццоли поклялся своей честью никогда не пить до полудня, но, когда сицилийцы ушли, он вытащил бутылку виски и сделал два больших глотка. Хотя внутри у него и потеплело, легче ему не стало. "Ничего не поможет, - подумал он. - Чего это старик так на него накинулся? Я ж ему был как сын, а теперь он дает мне всего неделю, чтобы я выкрутился. Мне нужен возчик, и срочно. Пойду в казино, - решил он. - Поищу там". В десять вечера Риццоли подъехал к "Лоутраки", популярному казино в пятидесяти милях западнее Афин. Он долго бродил по огромному шумному залу, наблюдая за игрой. Как обычно, там было много проигравшихся, готовых за деньги на что угодно, чтобы продолжить игру. Чем в большем отчаянии человек, тем легче его надуть. Тони почти сразу наметил себе жертву за столом, где играли в рулетку. Это был маленький седой человечек с птичьим лицом, лет пятидесяти с небольшим, который постоянно утирал потный лоб носовым платком. Чем больше он проигрывал, тем сильнее он потел. Риццоли с интересом наблюдал за ним. Все симптомы были ему хорошо знакомы. Это был классический случай, когда человек проигрывал больше, чем он мог себе позволить. Когда перед человечком не осталось ни одной фишки, он обратился к крупье: - Я... я хотел бы взять еще фишек в долг. Крупье взглянул на босса. - Дай. В последний раз. "Интересно, насколько они его уже нагрели", - лениво подумал Тони. Он сел рядом и вступил в игру. Рулетка была игрой для простофиль, но Риццоли умел играть, и горка фишек перед ним увеличивалась, в то время как фишек на столе перед маленьким человечком становилось все меньше и меньше. Он разбрасывал фишки по всему столу, одновременно ставя на номера, цвет и сочетания. "Он понятия не имеет что делает", - подумал Риццоли. Последние фишки были проиграны. Незнакомец сидел в оцепенении. Потом с надеждой взглянул на крупье: - Не мог бы я?.. Крупье отрицательно покачал головой: - Извините. Человечек вздохнул и встал. Риццоли встал одновременно с ним. - Не повезло, - сказал он сочувственно. - А я немного выиграл. Приглашаю вас выпить. Человечек моргнул. Голос его дрожал. - Вы очень любезны, сэр. "Я нашел себе возчика", - подумал Риццоли. Вне сомнения, этому человеку нужны деньги. Он наверняка охотно согласится отвезти безобидный пакет в Нью-Йорк и заработать сотню долларов и бесплатную поездку в Штаты. - Меня зовут Тони Риццоли. - Виктор Коронцис. Риццоли повел Коронциса в бар. - Что будете пить? - Я... у меня не осталось денег. Тони Риццоли отмахнулся. - Я угощаю. - Тогда мне рецины, если позволите. Риццоли повернулся к официанту: - И виски со льдом для меня. - Вы турист? - вежливо спросил Коронцис. - Да, - ответил Риццоли. - У меня каникулы. Прекрасная страна. Коронцис пожал плечами: - Наверно. - Вам здесь не нравится? - О, здесь красиво, все верно. Просто все стало так дорого. Цены на все товары выросли. Если вы не миллионер, трудно прокормить семью, особенно, если у вас жена и четверо детей. - Он говорил с горечью. "Теплее и теплее". - Чем вы занимаетесь, Виктор? - спросил Риццоли как бы между прочим. - Работаю куратором в Афинском государственном музее. - Да? А что должен делать куратор? В голосе Коронциса появилась нотка гордости. - Я отвечаю за все древности, найденные при раскопках в Греции. - Он сделал глоток из своего бокала. - Ну, не совсем все, конечно. Есть и другие музеи. Например, Акрополь или национальный археологический музей. Но самые ценные находки хранятся у нас. Тони почувствовал, что в нем пробуждается интерес. - Насколько ценные? Виктор Коронцис неопределенно пожал плечами. - Большинство просто бесценны. Конечно, по закону древние вещи нельзя вывозить из страны. Но у нас есть маленькая мастерская, где делают копии. Теперь уже мозг Риццоли работал на всю катушку. - Правда? И хорошие копии? - О, великолепные. Только эксперту по силам отличить копию от оригинала. - Выпейте еще, - предложил Риццоли. - Спасибо. Вы очень добры. К сожалению, я не могу вам ответить тем же. Риццоли улыбнулся: - Об этом не беспокойтесь. Кстати, и вы можете для меня кое-что сделать. Я хотел бы заглянуть в ваш музей. Вы так интересно о нем рассказываете. - Там и в самом деле интересно, - поддержал его Коронцис с энтузиазмом. - Наш музей - один из самых интересных в мире. Я буду рад в любое время показать вам его. Когда вы свободны? - Что, если завтра утром? У Тони Риццоли было ощущение, что он нашел себе нечто куда более доходное, чем просто возчика. Афинский государственный музей расположен на площади Ситагма, в самом центре Афин. Великолепное здание музея построено в виде древнего храма с четырьмя ионическими колоннами по фасаду. Высокая крыша, над которой развевается греческий флаг, украшена четырьмя высеченными из камня фигурами. В залах музея хранятся экспонаты, представляющие разные периоды греческой истории, многочисленные витрины заполнены археологическими находками. Среди них золотые чаши и короны, инкрустированные мечи и сосуды для вина. В одной из витрин находятся четыре золотые посмертные маски, а в другой - осколки древнейших скульптур. Виктор Коронцис сам водил Тони Риццоли по музею. Он остановился перед витриной, в которой была выставлена статуэтка богини с венком из опиумных маков вокруг головы. - Это богиня мака, - объявил он шепотом. - Венок символизирует ее способность приносить сон, ясновидение и смерть. - Сколько же она стоит? Коронцис рассмеялся: - Если ее выставить на продажу? Много миллионов. - В самом деле? Маленький куратор с очевидной гордостью показывал гостю бесценные сокровища: - Это вот голова kouzos, 530-й год до нашей эры. Это - голова Афины Паллады в коринфском шлеме, что-то около 1450 года до нашей эры... а это вот совершенно фантастический экспонат - золотая маска из королевской гробницы микенского акрополя. Предположительно это маска Агамемнона [царь, предводитель греческих войск в Троянской войне]. - Что вы говорите! Он подвел Тони Риццоли к другой витрине. Там стояла прекрасная амфора. - Моя самая любимая, - признался сияющий Коронцис. - Я знаю, что родитель не должен предпочитать одного ребенка другому, но ничего не могу с собой поделать. Эта амфора... - По моему, ваза как ваза. - Да, конечно. Ее нашли в тронной комнате при раскопках в Кноссосе. На ней изображены сцены поимки быка с помощью сети. В древние времена ловили быков именно таким способом, чтобы избежать преждевременного пролития их священной крови и... - Сколько она стоит? - прервал Тони. - Думаю, около десяти миллионов долларов. Тони Риццоли нахмурился: - Вот за это?! - За это! Не забывайте, она относится к позднему бронзовому веку, что-то около 1500 года до нашей эры. Тони с интересом рассматривал десяток стеклянных витрин, заполненных всяческими археологическими находками. - И эти такие же ценные? - О нет, конечно. Только настоящие древности так ценятся. Они уникальны, разумеется, и дают нам представление, как жили древние цивилизации. Посмотрите-ка еще сюда. Вместе с Коронцисом Тони подошел к другой витрине, в углу зала. Виктор Коронцис указал на вазу, стоящую в витрине: - Практически наш самый ценный экспонат. На ней изображены символами фонетические знаки. Первая находка такого рода. Вот этот круг с крестом - один из наиболее ранних способов обозначения человеком понятия "космос". В мире есть только... - П_л_е_в_а_т_ь_, _с_к_о_л_ь_к_о _и_х _т_а_м_. И сколько она стоит? - потребовал ответа Тони. Коронцис вздохнул: - Астрономическую сумму. Возвращаясь в то утро из музея, Тони в уме подсчитывал богатства, которые и во сне не могли ему присниться. Просто фантастика, как это он напал на эти залежи золота. Искал-искал себе возчика, а нашел ключ к сокровищнице. Доходы от продажи героина нужно будет разделить на шестерых. Ясное дело, с Семьей шутки плохи. Но это дело с древностями к ним отношения не имеет. Если ему удастся контрабандой вывезти их из Греции, все доходы будут его. Мафия не сможет наложить на них лапу. Настроение у Тони было прекрасное. "Всего-то и остается, - думал он, - что прикинуть, как поймать рыбку. О возчике подумаю потом". В тот же вечер Тони повел своего нового друга в ночной клуб, который предлагал большой выбор всевозможных развлечений и где любая актрисочка готова была лезть к тебе в постель после представления. - Давай прихватим парочку девок и расслабимся, - предложил Риццоли. - Мне домой надо, к семье, - запротестовал Коронцис. - Кроме того, боюсь, я не могу позволить себе ничего подобного. - Ты мой гость. У моей фирмы здесь кредит. Мне самому это ни копейки не стоит. Риццоли договорился с одной из девушек, чтобы она пригласила Коронциса к себе в гостиницу. - А вы разве не пойдете? - спросил Коронцис. - У меня тут небольшое дельце, - ответил Тони. - Валяй, двигай. За все заплачено. Следующим утром Тони снова появился в музее. Там он застал большую толпу туристов, которые с разинутыми ртами глазели на витрины, полные сокровищ. Коронцис провел Тони в свой кабинет. Он был явно смущен. - Я... просто не знаю как и благодарить вас за вчерашний вечер, Тони. Она... это было просто великолепно. Риццоли улыбнулся: - А зачем тогда друзья, Виктор? - Но я-то ничего не могу для вас сделать. - А мне ничего от тебя и не надо, - добродушно сказал Риццоли. - Ты мне нравишься. Приятно побыть с тобой. Кстати, сегодня в одной из гостиниц организуется небольшая партия в покер. Собираюсь поиграть. Не хочешь присоединиться? - Спасибо. Мне бы очень хотелось, но... - он передернул плечами. - Лучше не надо. - Да ладно. Если ты про деньги, то не волнуйся. Я за тебя поставлю. Коронцис покачал головой: - Вы и так очень добры. Если я проиграю, мне нечем будет с вами расплатиться. - А кто сказал, что ты проиграешь? - усмехнулся Тони Риццоли. - Там все схвачено. - Схвачено? Я... я не понимаю. - Мой друг, Отто Дэлтон, будет вести игру, - спокойно разъяснил Риццоли. - В городе полно богатых американских туристов, обожающих азартные игры, и мы с Отто собираемся их уделать. Коронцис смотрел на него широко раскрытыми глазами. - Уделать? Вы хотите сказать, что... собираетесь мухлевать? - Коронцис облизал губы. - Я... такими делами не занимаюсь. - Понимаю. Не хочешь - не надо. Я просто подумал, что неплохо бы было тебе цапнуть пару-тройку тысчонок. Глаза Коронциса раскрылись еще шире. - Две или три тысячи долларов? - Запросто. Может, быть и больше. Коронцис снова облизал губы. - Я... Я... А это не опасно? Тони Риццоли рассмеялся: - Было бы опасно, стал бы я этим заниматься? Все просто, как апельсин. Отто - специалист. Он может сдать колоду сверху, снизу или с середины. Занимается этим годы и ни разу не попался. Коронцис молча смотрел на Риццоли. - Как много мне понадобится, чтобы начать игру? - Около пятисот долларов. Но вот что я тебе скажу: это дело такой верняк, что я одолжу тебе пятьсот, а если проиграешь, можешь мне их не возвращать. - Это очень мило с вашей стороны, Тони. Только... почему вы все это делаете? - Что же, я скажу. - Голос Тони наполнился праведным гневом. - Когда я встречаю порядочного, работящего человека вроде тебя, который занимает ответственную должность куратора в одном из крупнейших музеев мира и которому государство не платит достаточно, чтобы он мог прокормить семью, я... должен сказать тебе, Виктор, мне это не по душе. Когда тебе последний раз повышали зарплату? - У нас... здесь не бывает повышений. - Ну вот, видишь! Выбирай, Виктор. Либо ты позволишь мне сделать тебе одолжение и дать заработать несколько тысяч долларов, чтобы ты мог прилично жить, либо всю жизнь будешь еле сводить концы с концами. - Я... я не знаю, Тони. Я не должен... Тони Риццоли встал. - Понимаю. Может, через пару лет я снова заеду в Афины, тогда увидимся. Приятно было познакомиться, Виктор. Коронцис принял решение: - Подождите. Я... я хотел бы пойти с вами сегодня вечером. "Итак, он заглотнул наживку". - Ну и чудненько, - сказал Риццоли. - Мне приятно помочь тебе в трудную минуту. Коронцис немного поколебался: - Простите, но я хотел бы быть уверенным, что понял вас правильно. Вы сказали, что если я проиграю пятьсот долларов, мне не нужно будет их вам возвращать? - Верно, - подтвердил Риццоли. - Потому что ты не проиграешь. Там все схвачено. - Где состоится игра? - Гостиница "Метрополь", комната 24. В десять вечера. Жене скажи, что задержишься на работе. 12 Кроме Тони Риццоли и Виктора Коронциса, в номере гостиницы были еще четверо. - Познакомься с моим другом Отто Дэлтоном, - сказал Риццоли. - Виктор Коронцис. Мужчины пожали друг другу руки. Тони Риццоли вопросительно посмотрел на остальных: - Кажется, я незнаком с остальными джентльменами. Отто Дэлтон представил всех: - Перри Бреслаур из Детройта... Марвин Сеймор из Гудзона... Сэл Приззи из Нью-Йорка. В ответ Виктор Коронцис кивал головой. Говорить он боялся. Отто Дэлтон был седой, худощавый человек, лет шестидесяти, с приятными манерами. Перри Бреслаур хоть и был моложе, вид имел истощенный. Марвин Сеймор тоже был худ и приятен с виду. Зато Сэл Приззи был огромен и походил на большой дуб с руками вместо ветвей. На лице, покрытом шрамами от ножевых порезов, сверкали маленькие злые глазки. Риццоли заранее рассказал Коронцису, как будет проходить игра. "У этих парней куча денег. Могут себе позволить проиграть много. Сеймор - владелец страховой компании, Бреслаур торгует машинами по всем Штатам, а Приззи руководит большим профсоюзом в Нью-Йорке." "Итак, джентльмены, - произнес Отто Дэлтон, - может быть, начнем? Белые фишки по пять долларов, синие - по десять, красные - по двадцать пять и черные - по пятьдесят. Покажите ваши деньги". Коронцис вытащил пятьсот долларов, данных ему в долг Риццоли. "Нет, не в долг, - подумал он. - Просто данных". Он взглянул на Риццоли и улыбнулся: "Какой он великолепный друг". Другие тоже вытаскивали толстые пачки денег. Коронцис неожиданно забеспокоился. Что, если его угораздит проиграть пятьсот долларов? Он отбросил эту мысль. Его друг Тони позаботится обо всем. Но если он выиграет... Неожиданно его захлестнула волна эйфории. Игра началась. Дэлтон сдал карты. Ставки поначалу были маленькие. Играли в стад-покер на пять и семь карт, со старшей и младшей рукой. Сначала все выигрывали приблизительно поровну, но постепенно ситуация стала меняться. Казалось, Коронцису и Тони безумно везло. Если у них на руках были приличные карты, у других они были значительно хуже. Если же соперники получали хорошие карты, то Тони и Коронцис еще лучше. Виктор Коронцис не смел поверить в свою удачу. К концу вечера он выиграл почти две тысячи долларов. Просто как в сказке. - Вам, ребята, здорово везет, надо сказать, - проворчал Марвин Сеймор. - Еще как, - поддержал его Бреслаур. - Как насчет того, чтобы дать нам возможность завтра отыграться? - Я позвоню, - пообещал Риццоли. Когда все ушли, Коронцис воскликнул: - Поверить не могу. Две тысячи долларов! Тони Риццоли рассмеялся. - Это еще пустяки. Я тебе говорил, Отто в этом деле большой спец. Эти парни жаждут с нами расквитаться. Как ты насчет еще разочка? - Спрашиваешь! - И Коронцис широко улыбнулся. На следующий вечер Виктор Коронцис выиграл три тысячи долларов. - Фантастика! - сказал он. - А они ничего не подозревают? - Конечно, нет. Готов поспорить, завтра они предложат нам поднять ставки. Захотят вернуть свои денежки назад. Ты играешь? - Конечно, Тони, я играю. Когда они уже усаживались за стол, Сэл Приззи сказал: - Мы тут основательно проигрываем. Как насчет поднять ставки? Тони Риццоли взглянул на Коронциса и подмигнул: - Не возражаю. А вы как, ребята? Все согласно кивнули. Отто Дэлтон показал на стопки фишек: Белые - пятьдесят долларов, синие - сто, красные - пятьсот и черные - тысяча. Виктор Коронцис с беспокойством взглянул на Тони. Он не ожидал, что ставки будут так высоки. Риццоли одобряюще кивнул. Игра началась. Все шло по-старому. У Коронциса на руках всегда были великолепные карты. Он постоянно выигрывал, но поменьше. - Черт бы побрал эти карты, - проворчал Приззи. - Давайте сменим колоду. Отто Дэлтон послушно достал новую колоду. Коронцис взглянул на Тони Риццоли и улыбнулся. Он знал, что их везению нельзя было помешать. В полночь они послали за бутербродами. Устроили перерыв на пятнадцать минут. Тони Риццоли отозвал Коронциса в сторону. - Я сказал Отто, чтобы он подогрел их немного, - прошептал он. - Не понимаю. - Дал им немного выиграть. Если они будут все время проигрывать, они расстроятся и бросят игру. - А, понятно. Очень разумно. - Когда они решат, что им поперло, мы поднимем ставки и наколем их как надо. Виктор Коронцис заколебался: - Тони, я уже так много выиграл. Может, стоит прекратить пока?.. Тони Риццоли посмотрел ему прямо в глаза: - Виктор, как ты насчет того, чтобы уйти сегодня отсюда с пятьюдесятью тысячами долларов в кармане? Когда игра возобновилась, выигрывать стали Бреслаур, Приззи и Сеймор. У Коронциса карты были неплохие, но у других еще лучше. "Отто Дэлтон просто гений", - подумал Коронцис. Он внимательно следил за сдачей, но ничего подозрительного ему заметить не удалось. Игра продолжалась, а Коронцис все проигрывал. Но он не волновался. Минута - другая и они... _к_а_к _э_т_о_?.. "сделают" остальных и схватят большой куш. Сэл Приззи сиял: - Ну, братцы, - сказал он, - такое впечатление, что фортуна вам изменила. Тони Риццоли огорченно покачал головой. - Похоже на то, правда? - Он многозначительно посмотрел на Коронциса. - Нельзя же, чтобы все время везло, - сказал Марвин Сеймор. - Не возражаете, если мы опять повысим ставки, - вмешался Перри Бреслаур, - чтобы как следует за вас взяться? Тони Риццоли сделал вид, что размышляет. - Право, не знаю, - сказал он с сомнением. Потом повернулся к Виктору Коронцису. - Ты что думаешь, Виктор? "Как ты насчет того, чтобы уйти сегодня с пятьюдесятью тысячами долларов в кармане? Я смогу купить дом и новую машину. И повезти семью в отпуск..." Коронцис дрожал от возбуждения. Он улыбнулся: - Почему бы нет? - Ладно, - сказал Сэл Приззи. - Деньги на стол. Без ограничений. Играли в стад на пять карт. - Я назначаю ставки, - сказал Бреслаур. - Для начала пять тысяч. Каждый из игроков поставил по пять тысяч. На руках у Виктора Коронциса было две дамы. Он прикупил еще три карты, и среди них была еще дама. Риццоли посмотрел на свои карты и сказал: - Поднимаю на тысячу. Марвин Сеймор изучал свои карты. - Принимаю и поднимаю на две тысячи. Отто Дэлтон швырнул свои карты. - Для меня дороговато. Сэл Приззи из игры не вышел. Весь банк взял Марвин. При следующей сдаче Коронцис получил восьмерку, девятку, десятку и валета червей. Еще одна карта - и стрит-флаш! - Ставлю тысячу, - сказал Дэлтон. - Отвечаю и ставлю еще тысячу. - Еще тысячу, - сказал Сэл Приззи. Теперь была очередь Коронциса. Он был уверен, что, если у него будет стрит-флаш, он выиграет. Нужна еще одна карта. - Отвечаю. - Он взял карту, но положил ее рубашкой кверху, не решаясь посмотреть. Бреслаур открыл свои карты: - Две четверки и две десятки. Теперь Приззи открыл свои: - Три семерки. Все повернулись к Виктору Коронцису. Он глубоко вздохнул и открыл карту. Масть была черная. - Ваша взяла, - сказал он и бросил карты. Банк все рос и рос. У Виктора Коронциса почти не осталось фишек. Обеспокоенный, он взглянул на Тони Риццоли. Тони ободряюще улыбнулся. Казалось, улыбка говорила: "Нет причин для беспокойства". Риццоли открыл следующий банк. Раздали карты. - Ставлю тысячу. Перри Бреслаур: - Поднимаю на тысячу. Марвин Сеймор: - А я - на две. Сэл Приззи: - Знаете, думаю, вы блефуете. Подниму-ка на пять тысчонок. Виктор Коронцис еще не видел своих карт. "Когда же это кончится?" - Виктор? Коронцис медленно поднял карты и сложил их веером. Туз, еще туз и еще туз, потом король и десятка. Пульс его участился. - Играешь? Он улыбнулся про себя. Наконец-то "подогревание" кончилось. Он был уверен, что в следующий раз получит короля, а значит, полный дом. Он сбросил десятку и как можно равнодушнее сказал: - Я играю. Одну карту, пожалуйста. - Возьму две, - сказал Отто. Потом взглянул на свои карты. - Поднимаю на тысячу. Тони Риццоли покачал головой: - Я - пас. Он сбросил карты. - Я играю, - сказал Приззи. - И поднимаю на пять тысяч. Марвин Сеймор бросил карты: - Я - пас. Из играющих остались только Виктор Коронцис и Сэл Приззи. - Ты отвечаешь? - спросил Приззи. - Тогда выкладывай еще пять тысяч. Коронцис посмотрел на свои фишки. У него и осталось всего пять тысяч. "Но если я сорву банк..." - подумал он. Он подвинул свою кучку фишек в центр стола и взял карту. Это была пятерка. Но все равно у него были три туза. Он открыл карты: - Три туза. Приззи открыл свои: - Четыре двойки. Ошарашенный, Коронцис смотрел, как Приззи сгребает деньги. У него было такое чувство, что он подвел своего приятеля Тони. "Надо было продержаться, пока мы не начнем выигрывать". Теперь пришла очередь Приззи сдавать карты. - Играем в стад на семь карт, - заявил он. - На кон по тысяче. Остальные игроки сделали свои ставки. Виктор Коронцис беспомощно посмотрел на Тони Риццоли: - У меня нет... - Да, ладно, - сказал Риццоли. Он повернулся к остальным игрокам. - Послушайте, ребята, Виктор не смог сегодня принести с собой много наличных, но я даю вам слово, что на него можно положиться. Пусть играет в кредит, а в конце вечера рассчитаемся. - Постой-ка, - вмешался Приззи. - Что это тебе, хренов профсоюз, что ли? Я твоего Коронциса не отличу от Адамовой задницы. Откуда мы знаем, что он расплатится? - Я даю вам слово, - уверил его Риццоли. Отто поручится за меня. - Если Тони говорит, что мистер Коронцис в порядке, - сказал Отто Дэлтон, - Значит, он в порядке. Сэл Приззи пожал плечами. - Ладно, я согласен. - Я тоже не возражаю, - сказал Перри Бреслаур. Отто Дэлтон повернулся к Виктору Коронцису: - Сколько вам дать? - Дай ему десять тысяч, - сказал Тони Риццоли. Коронцис удивленно взглянул на него: за такую сумму ему надо было работать два года. Но наверняка Риццоли знал, что делает. Коронцис с трудом проглотил комок в горле: - Да... это меня устроит. Перед ним положили горку фишек. В тот вечер Виктору Коронцису не везло. Ставки все росли, а кучка фишек перед ним все уменьшалась. Тони Риццоли тоже проигрывал. В два часа ночи устроили перерыв. Коронцис отозвал Тони Риццоли в сторону. - Что происходит? - прошептал он в панике. - Господи, да вы знаете, сколько я уже проиграл? - Не волнуйся, Виктор. Я тоже проиграл. Я дам Отто знак. Когда придет его черед сдавать, все изменится. Мы их приложим как следует. Они снова заняли места за столом. - Дай-ка моему приятелю еще двадцать пять тысяч долларов, - велел Тони Риццоли. Марвин Сеймор нахмурился: - Ты уверен, что он хочет продолжать игру? Риццоли повернулся к Коронцису: - Решай сам. Коронцис колебался. "Я дам Отто знак. Все изменится". - Я хочу продолжить. - Ладно. Перед ним положили на двадцать пять тысяч долларов фишек. Он посмотрел на них и внезапно почувствовал, что сейчас ему повезет. Карты сдавал Отто Дэлтон. - Итак, джентльмены, играем в стад на пять карт. Начальная ставка - тысяча. Игроки положили свои фишки в центр стола. Дэлтон сдал каждому по пять карт. Коронцис не стал смотреть свои. "Подожду, - решил он. - На счастье". - Делайте ставки. Марвин Сеймор, сидевший справа от Дэлтона, сложил карты: - Я - пас. Следующим сидел Сэл Приззи. - Отвечаю и ставлю еще тысячу. - Он пододвинул свои фишки на центр стола. Перри Бреслаур с усмешкой разглядывал свои карты. - Вижу-вижу. Поднимаю еще на пять тысяч. Для продолжения игры Коронцису надо было положить шесть тысяч. Медленно он взял свои карты, разложил их веером и не поверил своим глазам. На руках у него был верный стрит-флаш - пятерка, шестерка, семерка, восьмерка и девятка червей. Великолепные карты. Значит, Тони сказал правду. "Слава Богу!" Коронцис постарался скрыть волнение: - Принимаю повышение и добавляю еще пять тысяч. ("Эти карты сделают меня богачом".) Дэлтон бросил карты: - Не для меня. Пас. - Значит, теперь мне решать, - сказал Приззи. - Думаю, ты блефуешь, приятель. Отвечаю и поднимаю еще на пять тысяч. Виктор Коронцис чувствовал себя на седьмом небе. Такие карты, как у него, попадались раз в жизни. Это будет самый большой банк за вечер. Перри Бреслаур открыл карты с видом победителя: - Три короля. "Я выиграл", - подумал Коронцис. - Неплохо, но мало, - улыбнулся он. - Стрит-флаш. - Он положил карты на стол и потянулся к деньгам. - Стой-ка! - Сэл Приззи удержал его руку. - Ты проиграл, потому что у меня королевский флаш. С десятки по туз пик. Виктор Коронцис побледнел. Он почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Сердце билось с перебоями. - Мама родная! - воскликнул Тони Риццоли. - Два флаша за одну игру, черт бы их побрал! - Он повернулся к Коронцису: - Мне очень жаль, Виктор. Я... просто не знаю, что сказать. - Думаю, на сегодня хватит, джентльмены, - сказал Отто Дэлтон. Он сверился с листочком бумаги и повернулся к Коронцису. - Вы должны шестьдесят пять тысяч долларов. Потрясенный, Коронцис молча смотрел на Тони Риццоли. Тот беспомощно пожал плечами. Коронцис вытащил платок и принялся утирать пот с лица. - Как будете платить, чеком или наличными? - спросил Дэлтон. - Чеков не беру, - заявил Приззи, взглянув на Коронциса. - Я... я... - он не мог выговорить ни слова. Почувствовал, что весь дрожит. - У меня... у меня нет... Лицо Приззи потемнело. - У тебя нет чего? - рявкнул он. - Подождите секунду, - быстро вмешался Тони Риццоли. - Виктор хочет сказать, что у него нет с собой таких денег. Я же говорил, он парень надежный. - От этого у меня в кармане не прибавится, Риццоли. Пусть отдает деньги. - Получишь ты свои деньги, - уверил его Риццоли. - Через несколько дней. Сэл Приззи вскочил на ноги: - Да пошел ты! Я милостыню не подаю. Пусть гонит деньги завтра. - Не волнуйся. Отдаст. Виктор Коронцис ощущал себя пойманным в ловушку, выхода из которой не было. Он сидел не в состоянии двигаться, почти не заметив, как все разошлись, оставив его наедине с Тони. Коронцис был как в тумане. - Мне... мне никогда не собрать таких денег, - простонал он. - Никогда! Риццоли положил руку ему на плечо. - Не знаю, что и сказать Виктор. Не понимаю, как такое могло случиться. Похоже, я сегодня проиграл не меньше тебя. Коронцис вытер глаза: - Но... но вы можете себе это позволить, Тони. Я же не могу. Придется объяснить им, что мне нечем заплатить. - Я бы на твоем месте, Виктор, сначала бы хорошенько подумал, - сказал Тони. - Сэл Приззи руководит профсоюзом моряков на Восточном побережье. Я слышал, они крутые парни. - Ничего другого мне не остается. Если уж нет денег, так их и нет. Что он может сделать? - Дай-ка я тебе кое-что объясню, - сказал Риццоли проникновенно. Он может поручить своим парням прострелить твои коленные чашечки. Тогда уж ты никогда не сможешь ходить. Он может заставить их плеснуть тебе кислотой в глаза. И ты никогда не сможешь видеть. А уж потом, когда ты сполна получишь свою порцию боли, он будет решать, позволить ли тебе жить в таком виде или убить тебя. Виктор Коронцис с посеревшим лицом смотрел на него во все глаза: - Ты... ты шутишь. - Как бы не так. Моя вина, Виктор. Я не должен был разрешать тебе играть с таким человеком, как Сэл Приззи. Он - убийца. - Господи! Что же мне делать? - Ты никак не можешь собрать эти деньги? Коронцис начал истерически смеяться: - Тони... на то, что я зарабатываю, я с трудом содержу семью. - Ну, тогда тебе только остается уехать из города. Может, и вообще из страны. Поезжай куда-нибудь, где Приззи тебя не достанет. - Да не могу я, - простонал Коронцис. - У меня жена и четверо детей. - Он укоризненно посмотрел на Тони Риццоли. - Вы же сказали, что мы не сможем проиграть. Вы сказали... - Знаю. И мне действительно очень жаль. Раньше всегда все было в ажуре. Скорее всего, Приззи смухлевал. Коронцис немного оживился: - Так если он смухлевал, я не должен ему платить. - Виктор, все не так просто, - терпеливо сказал Риццоли. - Он убьет тебя, если ты обвинишь его в шулерстве, и он убьет тебя, если ты ему не заплатишь. - Господи боже мой, - простонал Коронцис. - Тогда со мной покончено. - Правда, мне ужасно неприятно, что так получилось. Ты уверен, что никак не сможешь расплатиться? - Мне на это понадобится сто жизней. Тысяча жизней. Все, что у меня есть, заложено-перезаложено. Где же я могу?.. И тут Тони Риццоли пришла в голову блестящая мысль: - Подожди, Виктор. Разве ты не говорил, что все это барахло в музее стоит кучу денег? - Да, но какое отношение это имеет?.. - Дай мне кончить. Ты же говорил, что копии не хуже оригиналов? - Да куда там, любой специалист может... - Подожди. А что если эти экспонаты исчезнут, а на их месте появятся копии? Я там у тебя в музее видел толпы туристов. Они смогут заметить разницу? - Вряд ли... Я... я понимаю, куда вы клоните. Нет, этого я не могу. - Понимаю, Виктор, - мягко сказал Риццоли. - Просто подумал, что в музее так много всего, что он вполне может обойтись без какого-нибудь одного экспоната. Виктор Коронцис отрицательно покачал головой: - Я уже двадцать лет работаю в музее куратором. Даже подумать о таком не могу. - Ну, прости. Зря я об этом заговорил. Подумал, что так ты сможешь спасти свою жизнь. - Риццоли встал и потянулся. - Уже поздно. Наверное, твоя жена беспокоится, куда это ты пропал. Но Коронцис не отрывал от него глаз: - Спасти жизнь? Каким образом? - Проще простого. Берешь какую-нибудь древнюю штучку и отдаешь ее мне. Я вывожу ее из страны и продаю, а деньги отдаю Приззи. Думаю, уговорю его подождать. Так и снимем тебя с крючка. Ты, конечно, понимаешь, что ради тебя я иду на большой риск, потому что, если меня поймают, будет много неприятностей. Но все равно я готов пойти на это, чувствую, что должен тебе помочь. Моя вина, что ты во все это вляпался. - Вы хороший друг, - сказал Виктор Коронцис. - Я вас не виню. Никто меня играть не заставлял. Вы же хотели мне помочь. - Знаю. Жаль, что все так получилось. Ладно, давай пойдем поспим немного. Завтра позвоню. Спокойной ночи, Виктор. - Спокойной ночи, Тони. На следующее утро в музее зазвонил телефон. - Коронцис? - Слушаю. - Это Сэл Приззи. - Доброе утро, мистер Приззи. - Я насчет того небольшого дельца в шестьдесят пять тысяч. Когда мне подъехать за деньгами? Виктор Коронцис почувствовал, как он вдруг сильно вспотел. - Я... у меня сейчас нет таких денег, мистер Приззи. На другом конце провода зловеще молчали. Наконец Приззи сказал: - Что это за игру со мной ты затеял, черт побери? - Поверьте, это никакие не игры. Я... - Тогда, мать твою, подавай мне мои деньги. Ясно? - Да, сэр. - Когда музей закрывается? - В шесть... шесть вечера. - Так я буду в шесть. Чтоб деньги были, иначе я тебе всю харю расквашу. А уж потом тебе действительно не поздоровится. И Приззи повесил трубку. Паника охватила Виктора Коронциса. Хотелось спрятаться. Но где? В полном отчаянии он перебирал всевозможные "если". "Если бы я не пошел в ту ночь в казино; если бы я никогда не встречался с Тони Риццоли; если бы сдержал слово, данное жене, никогда не играть на деньги. - Он потряс головой. - Надо что-то делать и немедленно". В этот самый момент к нему в кабинет вошел Тони Риццоли: - Доброе утро, Виктор. Было уже полседьмого вечера. Музей полчаса назад закрылся, и все сотрудники разошлись по домам. Виктор Коронцис и Тони Риццоли следили за главным входом. Коронцис все больше и больше нервничал: - А если он скажет нет? И потребует деньги сегодня? - Я с ним разберусь, - сказал Тони Риццоли. - Только не мешай мне. - А что, если он не придет? А просто... просто подошлет мне убийцу? Как, по-твоему, он может так сделать? - Пока у него есть шанс получить деньги - нет, - сказал Тони уверенно. Наконец в семь часов появился Сэл Приззи. Коронцис поспешил открыть дверь. - Добрый вечер, - сказал он. Приззи посмотрел на Риццоли. - Какого хрена ты тут делаешь? - Он повернулся к Виктору Коронцису. - Это только наше дело. - Да успокойся, - сказал Риццоли. - Я помочь хочу. - Не нужна мне твоя помощь. Где мои деньги? - обратился он к Коронцису. - Я... у меня их нет. Но... Приззи схватил его за горло: - Послушай-ка ублюдок. Или ты выложишь сегодня деньги, или я скормлю тебя рыбам. Ясно? - Эй, остынь немного, - вступился Тони Риццоли. - Получишь ты свои деньги. - Сказал тебе, не вмешивайся, - прорычал Приззи. - Не твое это дело. - Будет мое. Виктор - мой друг. У него сейчас нет наличных, но он может их достать. - Так есть у него деньги или нет? - И есть и нет, - сказал Риццоли. - Что это, черт побери, за ответ? Тони Риццоли сделал широкий жест рукой: - Вот они, деньги. Сэл Приззи оглядел комнату: - Где? - А в витринах. Они полны старья... - Древностей, - машинально поправил Коронцис. - ...которое стоит кучу денег. Тут дел на миллионы. - Да? - Приззи повернулся, чтобы посмотреть на витрины. - А какая от них мне польза, если они заперты в витринах музея? Мне подавай наличные. - Получишь ты свои наличные, - сказал Риццоли убежденно. - Еще в два раза больше. Только потерпи немного, вот и все. Виктор же не жулик. Ему просто нужно время. Я расскажу тебе, что он придумал. Он возьмет что-нибудь из этого старья... из этих древностей... и продаст. Как только он получит деньги, он с тобой рассчитается. Сэл Приззи покачал головой. - Мне что-то не нравится. Я в этом старье ни черта не смыслю. - А тебе и не надо. Виктор - один из лучших специалистов в мире. - Тони подошел к одной из витрин и показал на мраморную голову. - Виктор, сколько это стоит? Виктор Коронцис сглотнул: - Это голова богини, 14-й век до нашей эры. Любой коллекционер с радостью заплатит за нее два-три миллиона долларов. - Ну вот, видишь? - повернулся Риццоли к Сэлу Приззи. - Что я тебе говорил? Приззи нахмурился: - Не знаю. А долго ждать? - Ты получишь двойную суму самое большее через месяц. Приззи немного подумал и кивнул: - Ладно, но если мне придется ждать месяц, я хочу больше, скажем, на две сотни тысяч долларов. Тони Риццоли посмотрел на Виктора Коронциса, который энергично кивал головой. - Идет, - сказал Риццоли. - Договорились. Сэл Приззи подошел к маленькому куратору: - Даю тебе тридцать дней. Не заплатишь - считай, что тебе каюк. Ясно? Коронцис проглотил комок в горле: - Да, сэр. - Помни... Тридцать дней. Приззи посмотрел на Тони Риццоли внимательным тяжелым взглядом: - Что-то ты мне не по душе. Он повернулся и вышел. Они молча проводили его глазами... Коронцис упал в кресло, вытирая пот со лба. - Боже мой, - сказал он. - Я думал, он меня прикончит. Вы считаете, мы сможем достать ему деньги за тридцать дней? - Без проблем, - пообещал Риццоли. - Тебе только нужно взять одну из этих штук и взамен поставить копию. - А как вы вывезете ее из страны? Вас же посадят, если поймают. - Знаю, - твердо сказал Риццоли. - Но я пойду на этот риск. Я должен сделать это для тебя, Виктор. Через час Тони Риццоли, Сэл Приззи, Отто Дэлтон, Перри Бреслаур и Марвин Сеймор выпивали в номере Дэлтона. - Прошло как по маслу, - хвастался Риццоли. - Поганец обоссался со страху. Сэл Приззи усмехнулся: - Нагнал я на него страху, верно? - Ты и меня напугал, - сказал Риццоли. - Тебе бы, мать твою, в актеры податься. - Ну и что сейчас? - спросил Марвин Сеймор. - Мы договорились, - ответил Тони Риццоли, - что он передаст мне кое-что из старья. Я вывезу это из Греции и продам. Деньги поделим. - Блеск, - сказал Перри Бреслаур. - Мне нравится. "Теперь у меня будет постоянная кормушка, - подумал Риццоли. - Стоит Коронцису раз украсть - все, попался. Пути назад нет. Я заставлю его обчистить весь проклятый музей". - Как ты собираешься вывозить вещи из страны? - спросил Марвин Сеймор. - Придумаю что-нибудь, - сказал Риццоли. - Обязательно придумаю. Он должен был придумать. И как можно быстрее. Альфредо Манкузо и Джино Лавери ждать не любят. 13 Экстренное заседание состоялось в полицейском участке на улице Стадиоу. На нем присутствовали шеф полиции Дмитрий, инспектор Тиноу, инспектор Николино, Уолт Келли, американский агент, и еще с полдюжины детективов. По сравнению с предыдущим вечером настроение у собравшихся было совсем другое. Говорил инспектор Николино: - Теперь у нас есть все основания считать, что ваша информация, мистер Келли, была достоверной. Из наших источников мы узнали, что Тони Риццоли пытается найти способ переправить большую партию героина из Афин. Мы уже начали искать склад, где он мог бы его хранить до поры до времени. - Вы установили слежку за Риццоли? - Сегодня утром мы увеличили число наших людей до десяти, - ответил шеф полиции. Уолт Келли тяжело вздохнул: - Молитесь Богу, чтобы вы не опоздали. Хотя инспектор Николино и поручил двум группам своих людей следить за Тони Риццоли, он недооценил его. К полудню Риццоли почувствовал за собой хвост. Когда бы Тони не выходил из гостиницы, в которой он проживал, за ним тут же увязывался кто-нибудь, другие же маячили в отдалении. Риццоли понял, что имеет дело с профессионалами, и это ему понравилось. Значит, с ним считаются. Теперь надо было вывезти из Афин не только героин, но и бесценную антикварную вещь. "У меня на шее Альфредо Манкузо и Джино Лавери, и полиции кругом как тараканов. Мне нужно побыстрее кого-нибудь найти". Единственное имя, которое сразу пришло ему в голову, было имя судовладельца из Рима, правда, весьма незначительного, - Иво Бругги. Риццоли и раньше приходилось иметь с ним дело. Вряд ли что из этого выйдет, но попробовать стоило. Риццоли был уверен, что телефон в его номере прослушивается. "Как-то надо устроиться, чтобы мне могли звонить в гостиницу". Он долго раздумывал над этой проблемой. Наконец встал, подошел к двери напротив и постучал. Дверь открыл пожилой человек с грустным лицом. - В чем дело? Риццоли призвал на помощь все свое обаяние. - Извините, - сказал он. - Так жаль, что приходится вас беспокоить. Я ваш сосед, живу в номере напротив. Не позволите ли мне зайти на минутку поговорить? Человек с подозрением разглядывал его: - Сперва покажи мне, как ты открываешь дверь своей комнаты. Тони улыбнулся: - Разумеется. - Он подошел к своей двери, достал ключ и открыл ее. Человек кивнул: - Ладно. Заходи. Тони Риццоли закрыл свою дверь и направился в комнату соседа. - Чего надо? - У меня сугубо личное дело. Так неудобно вас беспокоить, но... Ну, по правде говоря, я сейчас развожусь с женой, и она устроила за мной слежку. - Он с отвращением покачал головой. - Она даже поставила в мой телефон подслушивающее устройство. - Бабы! - проворчал сосед. - Чтоб из всех черт побрал. Я со своей развелся в прошлом году. А надо было десять лет назад. - Да что вы? Короче, я подумал, может, вы будете так добры и позволите мне дать ваш телефон парочке друзей, чтобы они могли мне сюда позвонить. Обещаю, часто они звонить не будут. Человек начал было отрицательно качать головой: - Не хочу, чтобы меня беспокоили... Риццоли вытащил из кармана стодолларовую бумажку. - Это вам за беспокойство. Человек облизнул губы. - А, тогда ладно, - сказал он. - Думаю, тут ничего страшного нет. Рад буду выручить товарища по несчастью. - Очень мило с вашей стороны. Постучите мне в дверь, если мне позвонят. Я чаще всего дома. - Договорились. На следующий день рано утром Риццоли пошел на телефонную станцию, чтобы позвонить Иво Бругги. Он набрал номер оператора и заказал разговор с Римом. - Signor Bruggi, per piacere. - Non ce in casa. - Quando arrivera? - Non lo so. - Gli dica, per favore, di chiamare il signor Rizzoli. Риццоли назвал свой номер коммутатора гостиницы и своего соседа. Потом вернулся в гостиницу. Как же он ненавидел это свое обиталище. Кто-то однажды сказал ему, что по-гречески гостиница называется xenodochion, что буквально означает "помещение для незнакомых людей". "Куда больше похоже на тюрьму, мать твою..." - подумал Риццоли. Вокруг была уродливая мебель: старый зеленый диван, два подержанных столика с настольными лампами, небольшой письменный стол с настольной лампой и кровать, изобретение Торквемады [Торквемада Томас (ок. 1420-1498), с 80-х гг. XV века глава испанской инквизиции (великий инквизитор)]. Следующие два дня Тони Риццоли просидел в своей комнате, ожидая стука в дверь. За едой посылал коридорного. Никаких звонков. "Куда, черт побери, подевался Иво Бругги?" - Риццоли отсиживается в гостинице. Двое суток никуда не выходит, - докладывали инспектору Николино и Уолту Келли сыщики, следившие за Тони. - Уверены, что он там? - Да, сэр. Горничная видит его по утрам и вечерам, когда убирает в номере. - Как насчет телефонных звонков? - Ни одного. Что нам теперь делать? - Продолжайте наблюдение. Рано или поздно он что-нибудь предпримет. Проверьте, работает ли подслушивающее устройство. На следующий день в комнате Риццоли зазвонил телефон. "Дерьмо!" Бругги не должен был звонить ему в эту комнату. Он велел этому идиоту звонить в комнату соседа. Нужно быть осторожным. Он снял трубку. - Слушаю. - Тони Риццоли? - по голосу было ясно, что это не Иво Бругги. - С кем я говорю? - На днях вы приходили ко мне в контору с деловым предложением, мистер Риццоли. Я вам отказал. Сегодня я предлагаю обсудить все еще раз. Тони Риццоли внезапно почувствовал себя на седьмом небе. "Спирос Ламброу! Значит, засранец все-таки решился!" Он не мог поверить, что ему так повезло. "Конец всем моим проблемам. Смогу вывезти героин и старье из музея одновременно". - Конечно. Буду рад. Когда мы сможем увидеться? - Сегодня после обеда? "Значит, он торопится. Все эти говенные богатеи одинаковы. Им всегда мало". - Годится. Где? - Может быть, вы зайдете ко мне в контору? - Приду. - Тони Риццоли повесил трубку. Настроение было приподнятое. В холле гостиницы растерянный детектив докладывал в участок: - Риццоли только что позвонили. Назначили встречу в конторе. Но звонивший не назвался, и мы не смогли выяснить, откуда звонок. - Ладно. Следите за ним, когда он выйдет из гостиницы. Докладывайте мне, куда он пошел. - Слушаюсь, сэр. Через десять минут Тони Риццоли вылез из подвального окна гостиницы и оказался в пустынной аллее. Он дважды сменил такси, чтобы убедиться, что за ним нет хвоста, и только тогда дал водителю адрес конторы Спироса Ламброу. После посещения Мелины в больнице Спирос Ламброу дал себе клятву отомстить за сестру. Но он никак не мог придумать достойного наказания для Константина Демириса. Визит Георгиоса Лато и поразительные новости, сообщенные ему мадам Пирис, дали ему наконец оружие, с помощью которого он сможет покончить с мужем сестры. - Пришел мистер Антони Риццоли, мистер Ламброу, - возвестила секретарша. - Вы не назначали ему встречу, так что я сказала, что вы не можете... - Впустите его. - Слушаюсь, сэр. Улыбающийся Риццоли уверенной походкой вошел в кабинет. - Спасибо, что пришли, мистер Риццоли. Риццоли усмехнулся: - Не стоит благодарности. Итак, вы все же решили иметь со мной дело, верно? - Нет. Улыбка сползла с лица Риццоли: - Как вы сказали? - Я сказал: нет. Я не собираюсь иметь с вами дело. Озадаченный Риццоли смотрел на него во все глаза: - Тогда какого черта вы мне звонили? Сказали, что у вас есть предложение. - Правильно. Не хотели бы вы использовать для перевозки вашего груза суда Константина Демириса? Тони упал в кресло: - Константина Демириса? О чем вы говорите? Да он никогда... - Он согласится. Обещаю, что мистер Демирис будет просто счастлив оказать вам любую услугу. - Почему? Что он от этого выиграет? - Ничего. - Тогда я не понимаю. Зачем же он согласится? - Рад, что вы об этом спросили. - Ламброу нажал на кнопку переговорного устройства. - Принесите нам, пожалуйста, кафе. - Он посмотрел на Тони Риццоли. - Как вы предпочитаете? - Э... черный, без сахара. - Черный, без сахара для мистера Риццоли. Когда секретарша принесла кофе и вышла из кабинета, Ламброу сказал: - Я собираюсь рассказать вам небольшую историю, мистер Риццоли. Тони Риццоли настороженно наблюдал за ним: - Валяйте. - Константин Демирис женат на моей сестре. В течение нескольких лет у него была любовница. Ее звали Ноэлли Пейдж. - Актриса? - Да. Она обманула его с человеком, которого звали Ларри Дуглас. Ноэлли и Дуглас были привлечены к суду за убийство жены Дугласа, которая не соглашалась на развод. Защищать Ноэлли Константин Демирис нанял адвоката по имени Наполеон Чотас. - Помнится, читал об этом в газетах. - В газетах было далеко не все. Видите ли, мой дражайший шурин вовсе не собирался спасать жизнь своей неверной любовницы. Он хотел отомстить. Задачей Наполеона Чотаса было добиться, чтобы Ноэлли приговорили к смертной казни. Ближе к концу процесса Чотас сказал своим подзащитным, что он якобы договорился с судьями о смягчении приговора, если они признают себя виновными. Он их обманул. Они признали себя виновными, и их казнили... - Возможно, этот Чотас в самом деле думал, что... - Пожалуйста, дайте мне закончить... Тело Кэтрин Дуглас так и не было обнаружено. По той простой причине, мистер Риццоли, что она жива. Константин Демирис ее спрятал. Тони Риццоли не сводил с него глаз: - Погодите. Выходит, Демирис знал, что она жива, и допустил, чтобы его любовницу и ее дружка казнили за убийство? - Именно. Я не очень силен в законах, но полагаю, что, если обо всем этом станет известно, моему шурину придется провести долгие годы в тюрьме. По меньшей мере, он разорится. Тони сидел, усиленно размышляя над услышанным. Что-то здесь было не так. - Мистер Ламброу, а почему вы мне все это рассказываете? Губы Спироса Ламброу искривились наподобие улыбки. - Я кое-что должен моему шурину. Идите к нему. Уверен, он с удовольствием предоставит вам свои суда. 14 В его душе бушевали бури, и он ничего не мог с этим поделать. Казалось, внутри у него кусок льда, и не было никаких светлых воспоминаний, чтобы растопить его. Все началось год назад, когда он отомстил Ноэлли за ее измену. Он надеялся, что с ее смертью все пройдет, прошлое будет похоронено. Ему и в голову не приходило, что могут быть какие-то последствия, пока в его жизнь неожиданно вновь не вторглась Кэтрин Александер. Потребовалось избавиться от Фредерика Ставроса и Наполеона Чотаса. Они затеяли против него игру не на жизнь, а на смерть и проиграли. Больше всего Константина Демириса удивило то, какое удовольствие доставил ему риск, которому он подвергался, и то, как понравилось ему ходить по острию бритвы. Ему было интересно заниматься бизнесом, но все бледнело по сравнению с игрой в жизнь и смерть. "Я убийца, - думал Демирис. - Нет, не убийца, а палач". И вместо того чтобы ужаснуться этой мысли, он почувствовал необыкновенное возбуждение. Константин Демирис только что получил недельный отчет по поводу Кэтрин Александер. Пока все шло отлично. В основном она общалась только с теми людьми, с которыми работала. Правда, Эвелин сообщила, что Кэтрин иногда встречается с Кирком Рейнольдсом. Но поскольку он тоже работал на Демириса, то вряд ли здесь могли возникнуть какие-либо проблемы. "Наверное, бедная девочка просто умирает с тоски, - подумал Демирис. - Рейнольдс - такая зануда. Не может говорить ни о чем, кроме законов. Тем лучше. Чем тоскливее будет Кэтрин, тем проще мне. Я еще должен сказать Рейнольдсу спасибо". Кэтрин все чаще и чаще встречалась с Кирком Рейнольдсом и все больше и больше привязывалась к нему. Он был весьма привлекателен, хотя и не очень красив. "В смысле красоты я уже обожглась на Ларри, - размышляла Кэтрин устало. - Видно, правильно говорят: личиком гладок, да делами гадок". Кирк Рейнольдс был заботлив и надежен. "На него я могу положиться, - подумала Кэтрин. - Конечно, я не пылаю жаркой страстью, но, может, я на это больше и не способна. Ларри об этом хорошо позаботился. Я уже вполне созрела для того, чтобы устроить свою жизнь с человеком, которого уважаю, который уважает меня, с кем я смогу спокойно жить, не беспокоясь, что меня сбросят в пропасть или заживо погребут в темной пещере". Они побывали в театре на пьесе Кристофера Фрайя, затем на спектакле "Прилив в сентябре" с Гертрудой Лоуренс. Ходили они и в ночные клубы. Казалось, во всех клубах оркестры играли одни и те же мелодии. - На той неделе еду в Сент-Мориц, - сказал Кирк Рейнольдс Кэтрин. - Ты думала о моем предложении? Кэтрин думала, и очень много. Она знала, что Кирк влюблен в нее. "Мне он тоже нравится, - говорила себе Кэтрин. - Но ведь это не значит, что я его люблю, это же разные вещи. Или я просто излишне романтична? Кого я жду - еще одного Ларри? Который сведет меня с ума, а потом влюбится в другую и попытается меня убить? Из Кирка получится прекрасный муж. Почему же я колеблюсь?" В тот вечер Кэтрин и Кирк ужинали в ресторане "Мирабель". Неожиданно, когда уже принесли десерт, Кирк сказал: "Кэтрин, может быть, ты не догадываешься, так я хочу сказать, что люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой". Внезапно ее охватила паника: - Кирк... - она замолчала, не зная, что сказать. "То, что я сейчас скажу, - подумала она, - изменит всю мою жизнь. Так просто согласиться. Что же меня удерживает? Страх, что все может повториться? Я что, всю жизнь буду этого бояться? Я не должна этого допустить". - Кэтти... - Кирк, почему бы нам не поехать вместе в Сент-Мориц? Кирк просиял: - Ты хочешь сказать... - Там посмотрим. Увидишь, как я катаюсь на лыжах, и не захочешь на мне жениться. Кирк рассмеялся: - Ничто в мире не заставит меня передумать. Знаешь, я очень счастлив. Давай поедем 7 ноября, в день Гайя Фокса. - А кто такой Гай Фокс? - Ну, это увлекательная история. Король Джеймс был приверженцем антикатолической политики, и группа видных католиков организовала заговор с целью свержения правительства. Возглавить заговор должен был солдат по имени Гай Фокс, выходец из Испании. Он сумел достать тридцать шесть бочек пороха, целую тонну, и спрятал его в подвале палаты лордов. Однако, в то утро, на которое был назначен взрыв, один из заговорщиков донес на них, и все они были арестованы. Гайя пытали, но он молчал. Всех казнили. И вот теперь в Англии каждый год отмечается день раскрытия этого заговора, в этот день жгут костры и устраивают фейерверк, а маленькие мальчики делают чучела Гайя. Кэтрин покачала головой: - Довольно мрачный праздник. Он улыбнулся и тихо сказал: - Обещаю тебе, наш праздник не будет мрачным. В ночь перед отъездом Кэтрин вымыла голову и дважды упаковала и распаковала вещи. Ее даже тошнило от волнения. За всю жизнь у нее были близкие отношения только с двумя мужчинами, Уильямом Фрейзером и мужем. "Интересно, а сейчас так говорят - "близкие отношения"? - подумала Кэтрин. - Господи, да я уже забыла, как это делается. Правда, утверждают, что позабыть такое нельзя, как нельзя разучиться кататься на велосипеде. Может, я ему в постели не понравлюсь. Лучше всего перестать беспокоиться и постараться заснуть". - Мистер Демирис? - Слушаю. - Сегодня утром Кэтрин Александер уехала в Сент-Мориц. Пауза. - Сент-Мориц? - Да, сэр. - Одна? - Нет, сэр. С Кирком Рейнольдсом. На этот раз пауза затянулась. - Благодарю вас, Эвелин. Кирк Рейнольдс! Кто бы мог подумать! Что она в нем нашла? "Я слишком долго ждал. Надо было поторопиться. Придется что-то придумать. Нельзя позволить, чтобы..." Раздался звонок секретарши: - Мистер Демирис, вас хочет видеть мистер Антони Риццоли. Вы не назначили ему встречу, но... - Тогда, зачем вы меня беспокоите? - спросил Демирис, нажимая кнопку интеркома. Но звонок раздался снова. - Прошу прощения за беспокойство, но мистер Риццоли говорит, что он должен передать вам что-то важное от мистера Ламброу. От Ламброу? Странно. Почему Ламброу не позвонил ему сам? - Впустите его. - Слушаюсь, сэр. Когда Тони Риццоли ввели в кабинет Константина Демириса, он первым делом оценивающе огляделся. Здесь было еще роскошнее, чем у Ламброу. - Приятно познакомиться, мистер Демирис. - У вас две минуты. - Меня послал Спирос. Он решил, нам стоит поговорить. - В самом деле? И о чем же? - Не возражаете, если я сяду? - Не думаю, что вы пробудете здесь достаточно долго. Тони Риццоли уселся на стул напротив. - У меня есть фабрика, мистер Демирис. И я перевожу свой товар в разные концы света. - Ясно. И вы хотите зафрахтовать один из моих пароходов? - Точно. - Почему Спирос послал вас ко мне? Почему вы не зафрахтовали его судно? У него на данный момент два простаивают. Тони Риццоли пожал плечами: - Думаю, ему не нравится мой груз. - Не понимаю. Какой груз? - Наркотики. Героин, - негромко сказал Тони Риццоли. Константин Демирис не поверил своим ушам. - И вы полагаете, что я?.. Ну-ка убирайтесь отсюда, а то я вызову полицию. Риццоли кивнул на телефон: - Валяйте, звоните. Когда Демирис протянул руку к телефону, Тони сказал: - Я тоже не прочь с ними побеседовать. Рассказать о суде над Ларри Дугласом и Ноэлли Пейдж. Константин Демирис замер: - О чем вы это? - О том, что двое людей были казнены за убийство женщины, которая жива и здорова. Лицо Демириса стало белым, как мел. - Как вы думаете, мистер Демирис, полиции будет интересно послушать эту историю? Ну, если они не заинтересуются, тогда, может, пресса? Я так и вижу заголовки в газетах, а вы? Ничего, если я буду звать вас Коста? Спирос сказал, что так вас все друзья зовут, а нам, думаю, стоит подружиться. Хорошие друзья ведь не гадят друг другу? Пусть наш маленький секрет останется между нами, верно? Константин Демирис сидел не шевелясь. Когда он наконец заговорил, голос его был хриплым: - Что вы хотите? - Я же сказал: зафрахтовать один из ваших пароходов. А уж коль мы такие друзья, так, наверное, вы и за фрахт с меня не возьмете, правда ведь? Скажем так, услуга за услугу. Демирис тяжело вздохнул. - Я не могу вам этого позволить. Если станет известно, что я перевожу наркотики, я потеряю весь свой флот. - Да кто о том узнает? В нашем деле мы обходимся без рекламы. Все сделаем по-тихому. Лицо Константина Демириса стало жестким. - Вы делаете большую ошибку. Меня нельзя шантажировать. Вы знаете, кто я? - А как же. Мой новый партнер. Мы с тобой, крошка Коста, теперь долго будем обделывать делишки, потому что, если ты откажешься, я немедленно иду в полицию и в газеты и все рассказываю. И тогда большой привет твоей репутации и всей твоей хреновой империи. Демирис долго молчал. - Откуда... Спирос узнал? Риццоли усмехнулся: - Какая разница. Важно то, что я теперь держу тебя за яйца. Поднадавлю - и ты евнух. Придется тогда тебе остаток жизни пропеть сопрано в тюремной камере. - Тони Риццоли взглянул на часы. - Бог мой, да мои две минуты давно истекли. - Он встал. - Даю тебе шестьдесят секунд, решай: или я ухожу отсюда твоим партнером, или пеняй на себя. Казалось, за несколько минут Константин Демирис постарел лет на десять. В лице не осталось ни кровинки. Он ничуть не заблуждался относительно того, что произойдет, если вся правда относительно суда выйдет наружу. Газетчики съедят его с потрохами. Все будут видеть в нем чудовище, убийцу. Кому-нибудь может даже прийти в голову поинтересоваться обстоятельствами смерти Ставроса и Чотаса. - Твое время истекло. Константин Демирис с трудом кивнул: - Ладно, - прошептал он. - Ладно. Тони Риццоли одарил его жизнерадостной улыбкой: - А ты не дурак. Константин Демирис медленно встал. - Так и быть, один раз я тебе уступлю, - сказал он. - Не хочу знать, как ты это устроишь и когда. Пущу вашего человека на одно судно. Это - все. - Договорились, - сказал Тони Риццоли. И подумал: "А может, ты так и умен. Разочек перевези контрабандный груз героина, и ты на крючке, крошка Коста. Теперь никуда ты от меня не денешься". Вслух он повторил: "Конечно, договорились". К себе в гостиницу Тони Риццоли возвращался в приподнятом настроении. "Блеск! Этим агентам по борьбе с наркотиками и в голову не придет заняться флотом Константина Демириса. Господи, да теперь ни один его корабль не уйдет без моего груза! Деньги так и посыпятся. "Снежок" и "Старье" - прости, Виктор, (он рассмеялся вслух) древности". Риццоли вошел в телефонную будку на улице Стадиоу и дважды позвонил. Первый звонок был в Палермо, Питу Люкке: - Можешь забирать отсюда своих горрил, Питт, и отправлять их в зоопарк, где им место. Груз готов к отправке. Морем. - Ты уверен, что все будет в порядке? Риццоли рассмеялся: - Надежнее, чем в Британском банке. Расскажу, когда встретимся. Есть еще хорошие новости. Отныне мы сможем отправлять посылку каждую неделю. - Прекрасно, Тони. Всегда знал, что на тебя можно положиться. "Так я тебе и поверил, козел вонючий". Затем он позвонил Спиросу Ламброу: - Все прошло как по маслу. Мы теперь в вашим родственником партнеры. - С чем и поздравляю. Рад был слышать, мистер Риццоли. Вешая трубку на рычаг, Спирос Ламброу улыбался. "Отдел по борьбе с наркотиками тоже будет рад это слышать." Константин Демирис засиделся в своем кабинете далеко за полночь, раздумывая над новой проблемой. Он отомстил Ноэлли Пейдж, и теперь она снова тянулась к нему из могилы. Он открыл ящик стола и достал фотографию Ноэлли в рамке. "Привет, сучка. Бог мой, как же хороша! Значит, решила, что можешь меня уничтожить. Что же, поглядим. Поглядим". 15 Сент-Мориц был просто очарователен. Многомильные лыжные спуски, дорожки для пеших прогулок, трассы для бобслея и санок, соревнования по водному поло и еще дюжина всякой всячены. Когда Кэтрин впервые увидела маленькую деревню, расположенную на берегу сверкающего озера в долине Энгадайн на южном склоне Альп, между Целериной и Пиз Наиром, у нее захватило дух от восторга. Кэтрин и Кирк Рейнольдс остановились в знаменитом отеле "Палац". Вестибюль был заполнен туристами из многих стран. Кирк Рейнольдс обратился к дежурному: - Для мистера и миссис Рейнольдс был заказан номер. Кэтрин опустила глаза: "Надо было надеть обручальное кольцо". Ей казалось, что все вокруг смотрят на нее и обо всем догадываются. - Совершенно верно, мистер Рейнольдс. Номер 215. - Дежурный протянул ключ коридорному, который сказал: "Сюда, пожалуйста". Их проводили в премилый, просто обставленный номер, из окон которого открывался чудесный вид на горы. Когда коридорный вышел, Кирк Рейнольдс обнял Кэтрин: - И сказать не могу, как я счастлив. - Надеюсь, я тебя не разочарую, - ответила Кэтрин. - Это... все было так давно, Кирк. - Не волнуйся. Я не буду тебя торопить. "Он такой милый, - подумала Кэтрин, - но что он скажет, когда я расскажу о моем прошлом?" Она никогда не говорила ему ни о Ларри, ни о судебном процессе, ни о других ужасных вещах, которые с ней случились. Ей хотелось считать его близким человеком, довериться ему, Но что-то ее удерживало. - Распакую-ка я вещи, - сказала Кэтрин. Медленно, слишком медленно раскладывая одежду, она вдруг осознала, что тянет время, боясь, что не останется ничего, чем бы себя занять, а больше всего боясь того, что может последовать дальше. Она услышала, как из другой комнаты Кирк позвал: "Кэтрин..." "Господи, вдруг он сейчас скажет: давай разденемся и ляжем в постель". С трудом она нашла в себе силы ответить: "Да?" - Почему бы нам не выйти на улицу и осмотреться? Кэтрин почувствовала огромное облегчение. - Прекрасная мысль, - сказала она с энтузиазмом. "Что это со мной? Я здесь, в одном из самых прекрасных мест на земле, с приятным мужчиной, который меня любит, а дрожу от страха?" Рейнольдс посмотрел на нее как-то странно: - Ты в порядке? - В полном, - весело ответила Кэтрин. - В полном порядке. - У тебя обеспокоенный вид. - Да нет. Просто думала... о лыжах. Говорят, это опасно. Рейнольдс улыбнулся: - Не волнуйся. Мы начнем завтра с покатых склонов. Пошли. Они надели свитеры и теплые куртки и вышли из гостиницы. Воздух был чист и прозрачен. Кэтрин глубоко вздохнула: - Просто чудесно! Мне здесь ужасно нравится, Кирк. - Ты еще ничего не видела, - усмехнулся он. - Летом тут намного лучше. "Захочет ли он видеть меня летом? - задумалась Кэтрин. - Или я его полностью разочарую? Почему я никак не могу перестать беспокоиться?" Деревенька Сент-Мориц была очаровательна, эдакое средневековое чудо с маленькими лавчонками, ресторанами и шато, разбросанными среди величественных Альп. Они бродили по магазинчикам, где Кэтрин купила подарки для Эвелин и Уима. Они заходили в кафе и ели мясо, жареное в кипящем масле. Во второй половине дня Кирк нанял сани, в которые была запряжена гнедая лошадь, и они долго катались по заснеженным дорожкам между холмами, и снег скрипел под железными полозьями. - Нравится? - спросил Рейнольдс. - Очень, - Кэтрин посмотрела на него и подумала: "Я позабочусь о том, чтобы ты был счастлив. Сегодня. Обязательно сегодня. Ты будешь счастлив сегодня". В тот вечер они ужинали в ресторане в Стибули, напоминавшем старую деревенскую таверну. - Эта комната была построена в 1480 году, - сказал Кирк. - Тогда хлеб лучше не заказывать. - Что? - Просто пошутила. Извини. "Ларри всегда понимал мои шутки. Почему я все время о нем думаю? Потому что не хочу думать о сегодняшнем вечере. Чувствую себя Марией-Антуанеттой перед казнью. Не буду есть торт на десерт." Еда была великолепна, но Кэтрин так нервничала, что ей было безразлично, что она ест. Когда ужин подошел к концу Рейнольдс предложил: - Поднимемся наверх? Я договорился, что с тобой позанимаются лыжами завтра рано утром. - Конечно. Прекрасно. Когда они поднимались наверх, Кэтрин все время ощущала, как сильно бьется ее сердце. "Сейчас он скажет: давай сразу ляжем в постель. И почему бы ему так не сказать? Для этого я сюда и приехала, так ведь? Не на лыжах же кататься". Они подошли к номеру, Рейнольдс открыл дверь и зажег свет. Они прошли в спальню, и Кэтрин не могла отвести глаз от огромной кровати, которая, казалось, занимала всю комнату. Кирк внимательно наблюдал за ней: - Кэтрин, тебя что-то беспокоит? - Что? - она слегка рассмеялась. - Конечно, нет. Я... просто я... - Просто что? Она безмятежно улыбнулась ему: - Ничего. Все в порядке. - Прекрасно. Тогда давай раздеваться и ложиться спать. "Именно так я и думала. Разве обязательно было это говорить? Можно вполне обойтись и без слов. Все называть своими именами - это... как-то грубо". - Что ты сказала? Кэтрин сразу и не поняла, что говорит вслух. - Ничего. Она подошла к кровати. Такой большой она никогда не видела. Сооружение только для любовников, и никого больше. Для спанья она не годилась. Это была кровать... - Ты раздеваться собираешься, дорогая? "Действительно? Когда же это я последний раз спала с мужчиной? Больше года назад. И этот мужчина был моим мужем". - Кэтти?.. - Да... ("Я разденусь и лягу в постель, и ты будешь полностью разочарован. Не люблю я тебя, Кирк. Не могу спать с тобой.") Кирк... Уже наполовину раздевшись, он повернулся к ней: - Да? - Кирк... Я... прости меня. Ты меня возненавидишь, но я не могу. Мне ужасно жаль. Ты, наверное, думаешь, что я... Она видела, как он разочарован. Но все же он попытался улыбнуться: - Кэтти, я же сказал, что буду терпелив. Ты еще не готова, я понимаю... Все равно нам здесь чудесно. Она с благодарностью поцеловала его в щеку. - О, Кирк! Спасибо тебе. Я понимаю, что смешна. Не знаю, что это со мной. - А тем временем, - вздохнул он, - мне придется спать на диване в гостиной. - Ничего подобного, - объявила Кэтрин. - Поскольку я виновата в этой идиотской ситуации, то должна хотя бы позаботиться о твоем комфорте. Я сплю на диване, ты - на кровати. - Категорически отказываюсь. Кэтрин долго лежала, даже не пытаясь заснуть, и думала о Кирке Рейнольдсе. "Смогу ли я когда-нибудь спать с другим мужчиной? Или Ларри выжег из меня все это? Может быть, Ларри удалось-таки убить меня в определенном смысле?" Наконец она заснула. Среди ночи Кирка Рейнольдса разбудили крики. Он сел на диване, но поскольку крики не прекращались, он ринулся в спальню. Кэтрин билась в постели, глаза ее были плотно закрыты. - Нет, - кричала она. - Не надо! Не надо! Оставьте меня! Кирк опустился на колени, обнял ее, прижал к себе. - Тихо, - прошептал он. - Все в порядке. Все в порядке. Тело Кэтрин сотрясали рыдания, и он держал ее, пока она не успокоилась. - Они... пытались меня утопить. - Тебе все приснилось, - старался он ее успокоить. - Просто плохой сон. Кэтрин открыла глаза и села. Тело ее била дрожь. - Нет, это не сон. Так все и было. Они пытались меня убить. Кирк с недоумением смотрел на нее: - Кто пытался тебя убить? - Мой... мой муж и его любовница. Он покачал головой: - Кэтрин, просто тебе приснился кошмарный сон, и... - Я говорю правду. Они пытались разделаться со мной, и их за это казнили. На лице Кирка отразилось недоверие: - Кэтрин... - Я тебе раньше не рассказывала, потому что... мне больно об этом вспоминать. Внезапно он осознал, что она говорит вполне серьезно. - Что случилось? - Я не давала Ларри развода, а он... он любил другую женщину, вот они и решили меня убить. Теперь Кирк был весь внимание: - Когда это было? - Год назад. - А что с ними случилось? - Их казнили. Он поднял руку: - Подожди. Ты хочешь сказать, что их казнили _з_а _п_о_п_ы_т_к_у тебя убить? - Да. - Я не специалист по греческим законам, - сказал Рейнольдс, - но готов поспорить, что в Греции не приговаривают к высшей мере наказания з_а_ п_о_п_ы_т_к_у_ убийства. Тут какая-то ошибка. У меня есть знакомый юрист в Афинах, государственный обвинитель. Позвоню ему утром и все выясню. Его зовут Питер Демонидес. Когда Кирк проснулся, Кэтрин еще спала. Он тихонько оделся и вошел в спальню. Постоял, глядя на спящую Кэтрин. "Я так ее люблю. Надо выяснить, что же на самом деле случилось, и избавить ее от этих кошмаров". Кирк Рейнольдс спустился в холл гостиницы и заказал разговор с Афинами. - Я хотел бы поговорить лично с Питером Демонидесом, - сказал он телефонистке. Его соединили через полчаса. - Мистер Демонидес? С вами говорит Кирк Рейнольдс. Не уверен, помните ли вы меня... - Разумеется. Вы работаете у Константина Демириса. - Правильно. - Чем могу быть вам полезен, мистер Рейнольдс? - Извините, что беспокою. Я тут узнал кое-что весьма странное. Касательно греческих законов. - Я немного знаком с греческими законами, - весело сказал Демонидес. - Буду рад помочь. - Есть ли закон, по которому можно приговорить к смертной казни за попытку убийства? На другом конце провода долго молчали: - Не могу ли я узнать, почему вас это интересует? - Я знаком с женщиной, которую зовут Кэтрин Александер. Так вот она считает, что ее мужа и его любовницу казнили за попытку ее убить. Тут что-то не так. Понимаете? - Разумеется. - Голос Демонидеса звучал проникновенно. - Понимаю, что вы имеете в виду. Где вы сейчас находитесь, мистер Рейнольдс? - В отеле "Палац" в Сень-Морице. - Я все проверю и перезвоню вам. - Буду очень вам признателен. Дело в том, что у мисс Александер, как мне кажется, игра воображения. Вот я и хочу все выяснить и облегчить ей душу. - Понимаю. Обещаю вам перезвонить. Воздух был чистым и звенящим, а красота окрестностей помогла Кэтрин забыть ее ночные видения. Они позавтракали в деревне, и Кирк предложил: - Давай пойдем на склон и превратим тебя в снежную бабу. Он проводил Кэтрин на склон, где занимались с новичками, и нанял для нее инструктора. Кэтрин надела лыжи и встала: - Просто смешно. Если Бог считал, что мы именно так должны выглядеть, то нашими отцами должны были быть деревья. - Что? - Ничего, Кирк. Инструктор улыбнулся: - Не беспокойтесь. И оглянуться не успеете, как будете кататься не хуже профессионала, миссис Рейнольдс. Начнем со склона для новичков, где полегче. - Ты сама удивишься, как быстро войдешь во вкус, - уверил ее Рейнольдс. Он посмотрел на лыжный спуск вдалеке и повернулся к инструктору: - А я сегодня попробую склон Фуоркла Грища. - Звучит превосходно, - сказала Кэтрин. Ни тени улыбки. - Так называется лыжный спуск, дорогая. - О! - Кэтрин постеснялась признаться, что она пошутила. "Не надо мне этого делать при нем", - подумала она. - Грища довольно крут, - заметил инструктор. - Лучше начать с Корвиглия Стэндард Маргунс, чтоб разогреться, мистер Рейнольдс. - Неплохая мысль. Я так и сделаю. Кэтрин, встретимся в гостинице и пойдем обедать. - Договорились. Рейнольдс помахал рукой и ушел. - Желаю хорошо провести время, - крикнула ему вслед Кэтрин. - Не забывай писать письма. - Что же, - сказал инструктор, - пора браться за дело. К удивлению Кэтрин, ей понравилось заниматься. Сначала она нервничала. Казалась себе неуклюжей, двига