ктору под самую грудь, но ему было безразлично, что высота стола подчеркивает недостаток его роста. Если кто-то будет судить о нас, подписавших Конституцию, по росту, то этот "кто-то" будет дураком. Сняв колпачок с первой ручки, Виктор вывел свой титул. Его радовал скрип пера по пергаменту, нравилось смотреть, как светлеют синие чернила, впитываясь в подложку. Другим пером он вписал свое имя, третьим - второе имя. Еще два пера - и на Трактат легла его фамилия, после чего Виктор взялся за следующий экземпляр. Он обратил внимание, что Сунь-Цзы и Теодор написали свои имена азбукой Кандзи, а подпись Катарины была похожа на волнистую змею, прерывающуюся каждый раз, когда менялось перо. Почерк у Виктора никогда не был каллиграфическим, но он постарался хотя бы, чтобы имя можно было прочесть, и даже добавил широкий росчерк в конце, подчеркнув свое имя. Подписав последний экземпляр, Виктор закрыл последнюю ручку и пронес ее на трибуну. Его окатило потоком света - такого яркого, что он просто обжигал, пульсируя жаром. Виктор поднял руку и опустил микрофоны пониже, чтобы можно было в них говорить и - что важнее - смотреть поверх их. Дав себе секунду, чтобы собраться с мыслями, он проглотил слюну и заговорил. - То, что вы до сих пор слышали, - справедливые суждения о необходимости Звездной Лиги и о том, каким успехом завершилась наша напряженная работа последних шести недель. Конечно, в фундамент нашей работы легли труды основателей первого Содружества Звездной Лиги, но адаптировать документ так, чтобы он действовал и в наши смутные времена, было очень трудно. Все мы и вы, наши помощники, советники и сотрудники, неустанно работали над тем, чтобы создаваемая нами Конституция отвечала современности. Подписание, свидетелями которого вы только что были, - победа каждого жителя Внутренней Сферы, каждого человека в ней и вне ее. Виктор изо всех сил старался разглядеть за слепящими светильниками лица людей за галереей прессы. - И точно так же, как мы построили свое здание на фундаменте, заложенном другими, мы должны строить его и дальше, для будущего. Пусть не удивит никого из вас, если я скажу, что Внутренней Сфере грозит враг извне и междоусобица изнутри. Воссоздание Звездной Лиги кладет конец этой междоусобице, той чуме, что терзала нас столетиями. Ныне, в единстве разума и духа, мы обернемся к Кланам и положим конец угрозе, которую они представляют для всех нас. Но не будем обманывать себя: противостояние Кланам не будет простым и легким. Оно потребует колоссальных усилий от нашего народа - и от тех, кто выйдет на поле боя, и от тех, кто поддержит их в тылу. Мы должны слить все свои силы воедино, ибо, если мы не отбросим захватчиков прочь, никогда нам не избавиться от страха, пронизывающего всю нашу жизнь. - Тут Виктор улыбнулся: - Я знаю, что вы сейчас подумали. Многие полагают так: "Пусть мы достигли соглашения - очень хорошо, но по-настоящему это ничего не меняет". Многие думают, что, даже если мы сможем скоординировать наши действия против Кланов, вне этого настоящего единства среди нас не будет. Я понимаю эти сомнения - мы много видели разных видов лицемерия и имеем право на цинизм. И будь я на вашем месте, я бы думал точно так же. Но я не на вашем месте, и не только по капризу судьбы, Я был здесь, на Учредительной Конференции, я видел перемену настроения, видел слияние духа. Мы действительно едины, и нас ждет новое, светлое будущее. И мы заставим его прийти. Виктор помолчал секунду, дав своей улыбке почти погаснуть. - Но вы с полным правом попросите доказательств такого изменения - доказательств, проявляющихся в делах. Я обещаю вам: вы увидите их, и обещание мое - не пустые слова. И вот первое доказательство - первое из многих, которые вы еще увидите. Отсюда, с Таркарда, я улечу по приглашению Координатора Синдиката Дракона на Люсьен. Там я встречу Новый год, друзья мои и союзники, и буду приветствовать новую эру человечества. Ошеломленный ропот и возмущение слились в океан аплодисментов. Виктор поднял голову, сохраняя приятное выражение лица, но не давая ему перейти в торжествующее. Катарина, ты здесь хвасталась, что построила пусковую площадку. И вот я использую ее для взлета. Он поднял руки, и толпа снова затихла. - Среди вас есть такие, которые думают, что Дэвион, ступивший на Люсьен, - это признак апокалипсиса, предвестник конца света, то есть Вселенной, как мы ее знаем. Так позвольте вас заверить, что последнее верно. Старая Вселенная, то чрево, где созрели Войны за Наследие, более не существует. Мы решаем сегодня создать для себя - и для вас - новую Вселенную. С вашей поддержкой, при вашем согласии мы разрушим разделяющие нас барьеры и взмоем в светлое будущее, которого еще не знало человечество. XXII Заповедник "Ледник Зигфрида" Таркард Округ Донегала Лиранский Альянс 22 ноября 3058 года Виктор Штайнер-Дэвион сидел на краю массивного дубового стола, за которым когда-то плел нити своего предательства Алессандро Штайнер, и улыбался Моргану Хасек-Дэвиону. - Давай, открывай подарок. Формально он на Рождество - в основном чтобы быстрее подтолкнуть тебя к твоему приключению, Морган сел на коричневый кожаный диван и снял ленту с прямоугольной коробки. Он начал разворачивать бумагу, потом улыбнулся, когда прочел этикетку. - "Глендарри" с черной этикеткой, особые запасы! Виктор, у тебя хороший вкус на виски. Виктор невинно улыбнулся: - Нет, на самом деле это охранники Крэнстона знают твой вкус. У них на тебя полное электронное досье, и они знают, что ты любишь принимать на ночь. Они мне и сказали, что это твоя любимая отрава. Морган негромко засмеялся: - Ты ничего в этом не понимаешь, если называешь такое виски отравой. Да, я его люблю принимать, но только одну рюмку перед сном. - И хорошо. Я отправил с тобой ящик этого пойла. Не думаю, что его хватит, но если тебя им перегрузить... - ...Люди начнут гадать, куда это я собираюсь, где его не достать. Я его буду расходовать бережно. - Морган посмотрел на коробку, потом опять на Виктора. - Удивительно, что тебе удалось вытащить из Глендарри целый ящик. - Это не я. - Принц улыбнулся. - Джерри сказал, что его оперативные работники ржавеют от простоя, и потому для тренировки залезли в погреб Катарины на ее дне рождения. Его люди умеют работать. - Да уж. - Морган поставил коробку на диван возле себя. - Так, а что еще есть в моем электронном досье? - Ничего особенного - записи послужного списка и результаты медосмотров. Кстати, поздравляю - ты в отличной форме. Во всем, что интересует докторов, у тебя вполне нормальные показатели даже для человека лет на двадцать моложе. - Виктор кивнул с серьезным видом. - Кампания не будет для тебя легкой, но врачи говорят, что ты к ней более чем готов. - Надеюсь, что они правы. - Ты о чем? - нахмурился Виктор. - Ты - единственная подходящая кандидатура для этой операции. У тебя есть опыт, репутация и разум, необходимые для ее проведения. - Хочется верить, что в этом ты прав, но знаешь, что меня беспокоит? Природа сил коалиции. Мы-то согласились сотрудничать, но я не уверен, что это дошло до всех войск. - Для того у тебя будет время на учения, Морган, - чтобы они сработались. - Виктор встал со стола и отошел к встроенному бару в углу. - Выпьешь чего-нибудь? - Воды, если можно. - Морган наклонился вперед, растягивая в руках алую ленту, обернутую вокруг подарка. - Период обучения - это поможет, конечно, но наш переход к Охотнице займет много времени. И будет достаточно возможностей для трений, от которых ничего хорошего. Виктор вернулся и подал ему стакан с водой. - Пока руководство выступает единым фронтом, такие вещи будет нетрудно погасить. - Верно, но есть возможность раскола и в руководстве, если мы не решим некоторые вопросы с самого начала. - А именно? - Секретность операций, - скривился Морган. - У нас не хватит сил и средств держать людей Кланов в плену, а освобождать их - значит дать противнику знать, что в его зоны оккупации движутся не обнаруженные ранее крупные силы. Виктор глотнул минералки из своего стакана и задумался. Необходимость соблюдать секретность означает, что экспедиционный корпус Моргана должен действовать при полном коммуникационном молчании. Ни сам Морган не сможет ничего передать, ни центр не сможет послать ему сообщение. Такие обмены могут быть перехвачены Кланами, и, даже если противник не сможет расшифровать коды, он начнет искать, кому сообщения адресованы. Преждевременное обнаружение корпуса приведет к битве на пути к Охотнице, либо, что еще хуже, Морган и его войска прибудут к укрепленной планете с усиленным гарнизоном. Поскольку пленных держать невозможно, от них надо избавляться. Одно решение - высаживать их на планеты без средств связи, но если не повезет найти обитаемую и до сих пор не колонизированную планету, то, скорее всего, планеты будут попадаться безжизненные и негостеприимные. Отправлять их на кораблях в центр - это значит рисковать обнаружением кораблей различными средствами, а кроме того - уменьшать боеспособность экспедиционного корпуса. Другая альтернатива - убивать пленников. Но если поведение противника не дает оснований дм военного суда и смертного приговора, убийство пленных трудно оправдать. Пусть смерть одного человека может гарантировать безопасность экспедиционного корпуса и победу ради свободы Внутренней Сферы, даже этим невозможно оправдать убийство безоружных. Виктор встретил взгляд зеленых глаз Моргана. - И ты думаешь, что сможешь отдать приказ о смерти пленников? - Мне этого не хочется, но если это будет единственной возможностью, то... ну, я не знаю. Конечно, годных к строевой бойцов, которые дрались против нас, убивать легче, чем калек и детей, но я просто не знаю. Мне кажется, что решать надо будет индивидуально, и я надеюсь, что мне не придется убивать тех, кто не участвовал в сражениях. - Морган покачал головой. - Как, разумно? - Кажется, единственное разумное, что здесь может быть, - вздохнул Виктор. - Это будет трудное решение, но я знаю, что ты выберешь наилучший вариант из возможных. Вопрос сведется к тому, насколько большому риску ты захочешь подвергнуть своих людей. Если твоя операция провалится, Внутренней Сфере придется куда большей кровью заплатить за то, что ты мог бы сделать. - Ставки мне ясны, я только не знаю, нравится ли мне игра, в которую мы втягиваемся. - Морган осушил стакан, поставил его на подлокотник дивана. - Я думаю, мне чертовски сильно помогут в принятии такого решения. Виктор улыбнулся: - Ага, и мне хочется координировать силы коалиции не больше, чем хотелось бы сгонять в стадо пьяных котов. Отсюда я лечу на Токкайдо, где у нас запланированы совещания по подготовке операции, оттуда на Люсьен для выработки окончательных решений. Отчасти я завидую тебе, что ты будешь далеко от этого хаоса Внутренней Сферы. - Но я еще буду здесь и увижу реакцию на твой прилет на Люсьен. - Морган покачал головой. - Дэвион прилетает на Люсьен почетным гостем. Не думал, что доживу до такого дня. - Я тоже. - Виктор чуть нервно рассмеялся. - Легче драться с Кланами, чем ступить на Люсьен. - Не согласна, - возразила от двери Ивонна. - Простите мое вторжение, но я услышала, что Морган улетает, и зашла попрощаться. Она подошла к Моргану и обняла его. - Береги себя, Морган, и отплати им сполна за все несчастья, которые они нам принесли. Виктор не слыхал, что ответил Морган, но Ивонна отпустила его и вытерла с лица слезу. - Как бы мне хотелось, чтобы вам туда не нужно было лететь - обоим. Страх в ее голосе удивил Виктора. - Мы должны, Ивонна, как и ты должна занять мое место на Новом Авалоне. Я верю в тебя полностью. - И я, - улыбнулся Морган. - Мы, рыжие, от природы умнее и выносливее прочих. - Тогда я поседею, как и ты, - Ивонна изо всех сил старалась сохранить на лице бодрое выражение, но у Виктора сердце защемило от осознания, как же она на самом деле молода. - Я к этому не готова, Виктор. Виктор не успел ответить. Морган положил ей руки на плечи и повернул лицом к себе. - Никто из нас не готов к тому, что должен делать, Ивонна. А знаешь почему? Потому что единственное, что помогает действовать в таких ситуациях, это опыт. А опыт приобретаешь, решая задачи, которые ставит перед тобой судьба. Мы делаем, что можем, видим, какие допускаем ошибки, и учимся на этих ошибках. Ты достаточно умна, чтобы не допускать тех мелких ошибок, которые на твоем месте сделал бы любой другой. Ивонна глянула на брата: - А если то, что Виктор мне доверился, - мелкая ошибка с его стороны? Морган улыбнулся: - Виктор один из тех, кто делает очень мало ошибок, - я даже думаю, что на самом деле он рыжий и только красится, чтобы сбить нас с толку. Виктор потрепал Ивонну по плечу: - Ты справишься, Ивонна. В твоем возрасте я тоже не был готов к такой работе, но только потому, что считал: быть воином - уже достаточно для всего. На собственном опыте я потом понял, что это не так. Ты умна, ты образованна, у тебя есть советники, которые тебе помогут. Слушай Танкреда, прислушивайся к жене Моргана - Ким. Они помогут тебе править государством стабильно. Она покачала головой: - Я ничего в этом не понимаю. Виктор улыбнулся: - А ты подумай, насколько хорошо будет в твоем резюме смотреться должность правительницы Федеративного Содружества! Тебя возьмут в любую юридическую школу, в какую захочешь. А я дам тебе хорошую рекомендацию. - И я тоже. Серые глаза Ивонны прищурились. - А если я решу, что не хочу отдавать тебе трон, когда ты вернешься? В голове Виктора мелькнул образ Оми. - Если так случится, я предложу другой вариант, который устроит нас обоих. - Меня устроит твое быстрое возвращение живым и здоровым, Виктор. И твое, Морган. Маршал Вооруженных Сил Федеративного Содружества сделал шаг назад и поклонился. - Твое желание для меня приказ. У Ивонны дрогнули губы. - Виктор, а что мне делать с Катариной? В животе у Виктора свернулся ледяной ком, пустив шипы во все стороны. - Я думаю, Катарина будет какое-то время по уши занята своими делами. Если же нет, обратись к агенту Курайтису из Секретариата Разведки. Он скажет, что делать. Морган убедительно улыбнулся: - Да не волнуйся ты насчет своей сестры. Она будет строить планы, как присвоить себе славу побед твоего брата. Такой работе необходимо отдаваться целиком. Виктор хлопнул их обоих по плечам. - Что ж, да будет так. В конце концов, если я завоюю Люсьен, то с Кланами вообще будет делать нечего! XXIII Королевский дворец Триады Таркард Округ Донегала Лиранский Альянс 23 ноября 3058 года Катрина поняла, что должна несколько больше считаться с братом, как бы ни было ей это неприятно. Было время, когда Виктор совершенно не разбирался в политике, но он учится - умение учиться всегда было его величайшим достоинством. Теперь, когда начинается военная кампания, он снова станет солдатом, а это заставит его временно прекратить изучение политики. Учиться политике в такой момент было бы затруднительно даже для него. Катрина тщательно изучила поведение Виктора во время Конференции и вынуждена была заключить, что постоянно недооценивала брата. С момента, когда его нога ступила на Таркард, он стремился к единственной цели - обрушить войну на Кланы, - никому и ничему не позволяя отвлечь себя от нее. Такая целеустремленность Катрину не удивила - она всю жизнь знала за ним это качество. Именно его целеустремленность позволяла ей обходить Виктора и ставить брата в ситуации, когда желательные ему решения достигались лишь путем ее вмешательства. Именно так Виктору пришлось посадить ее на трон Лиранского Альянса после смерти матери. Впоследствии государство распалось, но бескровно, и Лиранский Альянс остался под ее управлением, Но Катрину невероятно удивили два поступка Виктора. Первый - поддержка избрания Сунь-Цзы Первым Лордом. Этим ходом Сунь-Цзы получил легитимность и встал на один уровень с главными деятелями Внутренней Сферы. Его позиция усилилась" и это вполне могло сказаться на балансе сил в Полосе Хаоса, где Сунь-Цзы пытался вернуть себе больше миров, чем когда-то принадлежало Капелле. Катрина не могла себе представить, что Виктор может согласиться на что бы то ни было, что будет стоить ему планет, завоеванных когда-то отцом. Виктор всегда был первым адептом культа Ханса Дэвиона. И то, что он по собственной воле согласился превратить какие-то победы Ханса в поражения, - невероятно. Если, конечно, не верить трепотне Виктора насчет того, что он долг перед Внутренней Сферой ставит выше интересов своей страны. Катрина с самого начала знала, что это ложь. Стремление Виктора провести объедин╦нную кампанию для уничтожения Кланов была такой дерзкой заявкой на захват власти, какой Катрина в жизни не видела. Прецентор заявил, что он стар и будет полагаться на Виктора, - то есть, по сути, отдал ему славу за все победы. А брат явно намеревается, разгромив Кланы, вернуться во Внутреннюю Сферу новым воплощением Александра Керенского и занять место во главе Звездной Лига - единственное достойное вернувшегося героя. В этом свете поддержка Сунь-Цзы была вполне осмысленной. Сунь-Цзы может с одинаковой вероятностью и справиться с ролью, и провалить ее. Учитывая его характер, он наверняка замахнется на большее, чем может, и потерпит крах - как его дядя Тормано когда-то. И тут появляется Виктор, как лучший и самый блестящий возможный глава Звездной Лига, и мантия достается ему. А он уж ее никогда не отдаст. Благодарные офицеры и солдаты никогда не допустят его свержения. Попытка отколоться от него будет считаться предательством, и Звездная Лига перестанет быть объединением равных государств. Власть Виктора будет крепнуть, и катастрофа, к которой он ведет Федеративное Содружество, станет судьбой всей Внутренней Сферы. Второй сюрприз, который Виктор поднес Катрине, - то, что он выбрал регентом Ивонну. Она бы на его месте выбрала их брата Питера, - но он после авантюры на Со-лярисе исчез. Вряд ли Виктор велел его ликвидировать - к убийствам он прибегал лишь под очень сильным давлением со стороны. Он никогда бы не устранил Района Штайнера, если бы я не настояла, что этот человек должен ответить жизнью за смерть Галена Кокса, Другой их брат, Артур, все еще учился в Военной Академии на Робинсоне и в регенты не годился. Артур совершенно не умел скрывать своих чувств и предпочтений и обычно плыл по течению. На Робинсоне он наберется антикуритских эмоций, а потому меньше всего Виктор хотел бы, чтобы Артур остался править вместо него, особенно пока он будет на Люсьене. К тому же Артур всегда больше слушается сердца, чем головы, - для человека, исполняющего церемониальную должность, это хорошо, но для имеющего настоящую власть - плохо. Ивонна - интересный выбор и единственно логичный, поскольку экспедиционный корпус возглавит Морган Хасек-Дэвион. За то время, что они с Катриной не виделись, Ивонна переменилась, но в разговоре с Катриной она придерживалась прежнего тона младшей сестры по отношению к старшей, Она настолько в себе не уверена, что ею можно будет попытаться вертеть. Ее главенство на Новом Авалоне даст мне больше, чем думает Виктор, Даст мне время разобраться с Келлом до того, как я начну разбираться с ней. Медленный подъем Катрины от раздражения до гнева был прерван быстрым стуком в дверь, которая тут же открылась, даже раньше, чем Катрина успела ответить. Немедленно острием взлетела злость, и Катрина тут же дала бы ей выход, будь вошедший Тормано Ляо один. - В чем дело, Тормано? - Покорнейше прошу прощения, Архонтесса, но я был уверен, вы не допустите, чтобы этой женщине пришлось иметь дело с чиновниками. Ей можете помочь только вы, а время имеет первостепенную важность, с чем и связана моя торопливость. - Тормано отступил в сторону, открывая взгляду Катрины миниатюрную черноволосую женщину, которая тут же густо покраснела и стала прятать глаза. - Это Френсис Йешке. Тормано произнес это так, будто представлял Катрине очередное воплощение Далай-ламы. Катрина любезно улыбнулась и протянула руку. - Добро пожаловать, мисс Йешке. Чем я могу вам помочь? Женщина пожала руку Катрины своей дрожащей рукой. - Миссис Йешке, ваше высочество. - Тут же на ее симпатичном лице мелькнул ужас, и она быстро добавила: - То есть это не важно - я могу быть и мисс Йешке, потому что его уже нет. - Вы вдова? - Я надеюсь, ваше высочество. - У Йешке задрожали губы. - Я не знаю - он работал на Ковентри, и у меня нет от него вестей. Это не важно, потому что он оставил меня и нашего ребенка, и я его понимаю. Тормано обнял Йешке за плечи и отвел к креслу. - Френсис пришла к вам по двум причинам, ваше высочество. Первая - она знает, как вы заботитесь о детях с серьезными болезнями. У ее сына Томми лимфома, недифференцированная. - Ему нужна пересадка костного мозга или он умрет. - Френсис стиснула руки перед грудью. - Отца его нет, а я в доноры не гожусь. Катрина села радом с ней на диван и погладила женщину по волосам. - Мы сделаем все, что сможем. - Поверх головы посетительницы Катрина бросила на Тормано взгляд, который мог бы расплавить феррокерамическую броню боевого робота. - Есть ли здесь какие-то обстоятельства, которые требуют моего личного внимания? - Конечно есть, Архонтесса. - Тормано улыбнулся так самоуверенно и маслянисто, что Катрина решила выдать ему как следует, если он переоценил значение Йешке. - Миссис Йешке по своей инициативе провела некоторое расследование и нашла подходящего донора. Это Джерард Крэнстон, помощник вашего брата. Катрина нахмурилась. Как ни мало было ей известно о юношеских болезнях, она знала, что найти подходящего донора костного мозга не среди родственников - вещь редчайшая. - Крэнстона проверили, и в его электронном досье есть такие данные? - Да. - Френсис подняла глаза. - Я надеялась, что вы его попросите стать донором. Я... Тормано улыбнулся: - В поисках донора Френсис выяснила, что она - приемная дочь. Разыскивая родителей, она установила, что ее отец - Андерсон Кокс. У него был роман с ее матерью, и на свет появилась она. Катрина ощутила пробежавший по спине холодок. - Я знаю это имя. Френсис кивнула: - Андерсон Кокс - отец Галена Кокса. - Она вцепилась в руку Катрины. - Я не знаю, правду ли говорят по головизору и вообще, но я надеялась, что для вас ценна память моего сводного брата, ценна настолько, чтобы вы попытались дать его племяннику шанс выжить. Катрина пожала руку женщины в ответ, потом подняла глаза на Тормано: - Я не знала, что у Галена была сводная сестра. - Очевидно, Гален не знал о похождениях Андерсона. Я посмотрел досье Галена, и выяснилось, что, если бы он не был убит, он был бы идеальным донором для Томми. Таким же идеальным, как Джерард Крэнстон, Мысль ударила Катрину как молния. Если Гален Кокс не погиб на Солярисе, если он и есть Джерард Крэнстон... Мысли побежали наперегонки. Виктор не настолько жесток, чтобы утаить от нее весть о том, что Гален жив, когда она оплакивала его смерть. Единственный вариант, когда Виктор поступил бы так, - это если бы он знал, что убившая Галена бомба была презентом от Района Штайнера. Район пытался намекнуть на мою собственную уязвимость, Виктор наверняка считает, что знает о заговоре с целью убийства нашей матери, но, если у него есть доказательство моего соучастия, почему он его до сих пор не обнародовал? Катрина вздрогнула. Ясно, что доказательства у него нет, У него есть лишь собственные умозаключения' и настоятельное утверждение Моргана Келла, что я убила Мелиссу, и он думает, что добыть доказательства, изобличающие меня, - это лишь дело времени. Если бы не появилась эта женщина, я бы не знала позиции Виктора в этом деле, знала бы лишь позицию Моргана Келла. Я только что получила предупреждение, которого Виктор не захотел бы мне дать. Катрина мысленно попыталась совместить лица Галена и Джерарда Крэнстона, но поняла, что почти не видела лица Крэнстона. Виктор понимал, что я могла бы его узнать, но Крэнстон настолько ему нужен, что Виктор не мог оставить его на Новом Авалоне, и я должна была понять раньше, куда раньше. Улыбкой прикрыв потрясение, Катрина приподняла лицо Йешке за подбородок, заставляя женщину глядеть себе в глаза. - Я с радостью сделаю все, что в моих силах, чтобы ваш сын получил столько костного мозга Джерарда Крэнстона, сколько ему нужно. Ничто меня не остановит, ибо ваш ребенок - это ворота в будущее для этой страны. Мой священный долг - сделать так, чтобы он и Лиранский Альянс жили, и этот долг я выполню любой ценой. x x x Когда Френсис Йешке села в воздушное такси и захлопнула дверцу, маска несчастной матери больного ребенка испарилась с ее лица. Она глянула в ледяные глаза водителя в зеркале. - Задание выполнено. Если бы вы хотели смерти Катрины и Тормано Ляо, они уже были бы мертвы. Тормано был так захвачен моим рассказом, что потащил меня в кабинет Катрины, даже не обыскав. Агент Курайтис за рулем хмыкнул. - Конференция закончилась, прошла она без сучка и задоринки, так что все расслабились. Жаль, что нам пришлось упустить такую возможность, но так хотел принц. Франческа Дженкинс запахнула жакет. - Я знаю, что вы не можете комментировать, но мне надо кому-то это сказать. Судя по реакции Архонтеесы на мою легенду, этот Джерри Крэнстон и Гален Кокс - одно и то же лицо, или вы хотите, чтобы она так считала. Кокс погиб на Солярисе при взрыве бомбы, предназначенной Катарине. Убийство Райана Штайнера должно было навести всех на мысль, что так с ним расплатились за смерть Кокса. Попытки Райана захватить власть на Острове Скай постоянно отражались Катариной, а до того - Мелиссой, значит, бомбы были предназначены для них обеих. Отсюда очевидное следствие - Мелиссу убил Райан. - Но ведь действительно очевидное? - Несомненно. Итак, Катарина теперь думает, что Кокс жив, а это значит, ей придется догадываться, почему брат не сообщил ей, что Кокс уцелел. Отсюда логически следует, что Виктор ей почему-то не доверяет. Конечно, захват Катариной Лиранского Альянса показывает, что доверять ей не следует, хотя это доказательство появилось позже события, которое мы ищем. Но все равно Катарине не удалось бы отколоться, будь Мелисса жива, и отсюда Виктор делает явный вывод, что Катарина замешана в убийстве матери. Ледяные глаза смотрели на нее из зеркала. У Франчески отвалилась челюсть. - Архонтесса убила собственную мать? - Только что твой допуск был повышен до уровня "альфа-один". Теперь выше только те, кто имеют право читать мысли принца. Франческе вдруг стало очень холодно. - Мое задание не сводилось к тому, чтобы просветить Катарину? Курайтис кивнул: - Когда ты исчезнешь, бросив эту маленькую бомбочку, Катарине придется задуматься, почему Виктор предупреждает ее, что ему известно о ее делах. Мы полагаем, что это заставит ее что-то предпринять, чтобы замести следы... - ...И она покажет нам уязвимые места, о которых мы не знали. Она сама наведет нас на доказательства своего соучастия в убийстве Мелиссы Штайнер. - На это мы и надеемся. У нас есть какие-то основные следы, и мы их проверим, но будем при этом смотреть, не наведет ли нас Катарина еще на что-нибудь. - Курайтис притормозил у светофора, повернулся и посмотрел на Франческу. - Принц улетает спасать Внутреннюю Сферу от Кланов. А на нас он возложил работу по спасению Внутренней Сферы от его сестры. Франческа физически почувствовала, как вдавливает ее в сиденье груз ответственности. - И до его возвращения мы должны сделать то, что должно быть сделано? - Если нам повезет. - Ледяные глаза Курайтиса прищурились. - Катарина не дура. Открывшиеся перед нами возможности могут легко закрыться, если Катарина доберется до своих целей раньше нас. Если мы не справимся, Лиранским Альянсом будет по-прежнему править убийца, и все шансы за то, что ее жажда власти не утолится, пока она не получит власть над всем. КНИГА ВТОРАЯ СУРОВЫЕ КРЕСТОНОСЦЫ XXIV Токкайдо Округ гарнизона Комстара Свободная Республика Расалхаг 15 декабря 3058 года Виктор увидел идущие вниз руки Кая и поднырнул под боковой удар его ноги раньше, чем она успела пройти половину пути. Припав на правую ногу, принц пропустил удар над собой и сам выбросил левую ногу вперед. Круговым движением он подцепил Кая под левое колено, дернул - и Кай свалился на спину, на зеленый тренировочный мат. Он рухнул с громким стуком, но Виктор этого не видел. Он уже отпрыгнул и принял боевую стойку в добрых трех метрах от упавшего. Поверх перчаток он видел лежащего Кая, грудь поверженного бойца ходила вверх-вниз, покрытая потом. Затем Кай поднял голову, улыбнулся и дважды хлопнул по матам, показывая, что сдается. Виктор медленно опустил руки и впервые заметил, насколько они отяжелели. Болело все тело - ссадины от матов, множественные ушибы, а хуже всего - пульсирующая боль в мизинце левой ноги. Вчера он еще не был сломан, но сегодня - вполне возможно. Кай выплюнул изо рта защитные загубники и принялся стаскивать с головы шлем. - То ли я стал медленнее, то ли ты быстрее. Этим ударом я должен был тебя свалить. Виктор улыбнулся, на миг подумав, что, может, не стоит указывать Каю на его слабости. - Когда ты устаешь, то перед высоким ударом ногой опускаешь руки для равновесия. - Вернулась плохая привычка, - передернулся Кай. - Мой отец заметил у меня такую вещь много лет назад и вроде бы вылечил меня от нее. - Да ладно, вряд ли в настоящем бою кто-нибудь продержится достаточно долго, чтобы видеть твою усталость. - Виктор плюхнулся на маты и стал стаскивать перчатки, потом вынул изо рта защитную резину. - Если бы ты дрался в полную силу, я был бы сейчас лиловый, как герб Марика. - Еще пару месяцев назад - быть может, но не сейчас. - Кай сел, опершись, потом опустился на локти. - Ты не самый великий в мире боец, но ты быстро двигаешься и соображаешь, то есть предвидишь удар и избегаешь его. Мне уже трудно тебя осилить. Виктор снял шлем, встряхнул головой, рассыпав пот с волос. - А если серьезно, мне никогда бы тебя не победить? Кай пожал плечами: - Меня? Наверное, нет, потому что я знаю, насколько ты опасен. Размер дает мне преимущество, которым я не собираюсь разбрасываться. А другие, которые побольше, могут тебя недооценить и дать тебе шанс преподнести себе сюрприз. - Самый большой сюрприз - это что на них посыплется моя охрана. - Это точно поможет, - улыбнулся Кай. - Ты вот что запомни: если когда-нибудь случится настоящая драка, она будет без правил. Бей противника изо всех сил самым большим предметом, который под руку попадется, и бей до тех пор, пока он не свалится так, что встать не сможет. - Наверное, эта стратегия поможет и против Кланов. - Виктор поднял глаза и кивнул Прецентору, который только что появился в дверях зала. - Мы тут решили потренироваться, а на самом деле выбиваем друг у друга опилки из голов. Фохт улыбнулся, засунув пальцы за пояс, - Завидую вашей молодости и энергии. Не хотелось вас прерывать, но есть пара дел, о которых вам следует знать. Морган Хасек-Дэвион согласился использовать планету Вызов как плацдарм для подготовки и обучения. Его войска уже в пути. Он сообщает, что выступить они смогут не раньше апреля, а вероятнее всего - в июне или в июле. Принц Федеративного Содружества прищурился: - Морган всегда очень осторожен в оценках. Если не возникнет серьезных проблем, я думаю, его войска будут готовы в мае или в начале июня. Если рассчитывать на такие сроки, мы можем оказаться способны выступить против Ягуаров, когда Морган начнет свой обходной маневр. Прецентор кивнул: - Я согласен с вашей оценкой. Несомненно, между различными группами будут трения, но я надеюсь, что мы их удержим на минимальном уровне. Как бы там ни было, я считаю, что шансы Кланов обнаружить наши действия пренебрежимо малы. Мы выдаем войска Моргана за резерв, и это объясняет, почему они остаются вне учений, а когда они начнут продвижение к Синдикату, это будет вполне естественно счесть выходом на позиции для наступления. Кай улыбнулся: - Морган и его люди - это новости второго плана. Все внимание будет привлечено к поездке Виктора на Люсьен. Виктор почувствовал, как завязывается узел под ложечкой. - Это будет очень интересно. Прецентор и Кай улыбнулись, и Виктор понял, что делает шаг в западню. Он заставил себя встать. - Ладно, выкладывайте, что у вас там, Фохт состроил недоуменную гримасу: - Виктор, что выкладывать? - То, о чем вы думаете. Кай лениво положил ногу на ногу. - Ну, я думаю, что у тебя меньше энтузиазма, чем должно быть у человека, которому будет показывать свою родную планету Оми Курита. Я думал, ты ее любишь. - Так и есть. - И что? - подался вперед Кай. Виктор начал что-то говорить, остановился. Слишком много мыслей путается в голове. - Все, что я скажу, будет звучать глупо. - Слова влюбленного, - улыбнулся Фохт. - Да что вы знаете... - Виктор замолчал и скрестил руки на груди. - Прошу прощения. Мы много времени провели вместе, решая серьезные проблемы, и я потому думал, что вас знаю, но сейчас понял, что это не так. Я собирался спросить, что вы знаете о любви, и сообразил, что ничего почти о вас не знаю. Судя по тому, что мне известно... Прецентор положил руки на плечи Виктору: - Судя по тому, что тебе известно, у меня могло быть много женщин, много романов, и я мог бы отрицать их все. Я прошу прощения, если из-за этого кажется, будто я тебе не доверяю, потому что это не так. В моей жизни мало что было ценного до того, как я стал Анастасиусом Фохтом. Почти все свое предыдущее существование я растратил зря, потому что не обращал внимания на важное. Возвращаясь к теме: я горячо любил одну женщину, но свое честолюбие поставил выше. Я потерял ее и потерял много больше. - Я не собирался лезть вам в душу. - Я знаю, - доброжелательно улыбнулся Фохт. - Как я уже сказал, завидую твоей молодости. Случись мне начать все сначала, я бы некоторых ошибок постарался избежать. Но это невозможно, а если я поделюсь своим опытом с тобой, может быть, это удержит тебя от моих ошибочных путей. Виктор кивнул, поглядел в единственный глаз Фохта. - Хорошо, тогда скажите, что бы вы чувствовали на моем месте, отправляясь на Люсьен? - Не мне об этом говорить. - Фохт отступил на шаг и сцепил руки на пояснице. - Я думаю, что я прежде всего разобрался бы в собственных приоритетах. Например: откуда ты знаешь, что любишь Оми? Вопрос был для Виктора неожиданным. - Знаю, потому что... ну, просто знаю. Она совсем не такая, как я, и все же она меня понимает. Она может предсказывать мои поступки, а я - ее. И она не только красива, она еще и умна. - По-моему, это слова влюбленного, - рассмеялся Кай. Фохт кивнул и скупо улыбнулся: - Именно так. С семьей ее ты тоже знаком, так что тут особых проблем быть не должно. - Да, не должно. - Виктор нахмурился. - Сначала была враждебность. Ее отец запретил Оми общаться со мной во время Войны с Кланами, но дед отменил его запрет. Хохиро сперва очень настороженно смотрел на наши отношения, но потом потеплел. Теодор не то чтобы тепло к нам относится, но он и не враждебен. С ее матерью и младшим братом Минору я пока незнаком. Когда Виктор вспомнил правящую семью Синдиката, ему стал яснее источник собственного беспокойства. - Чего я на самом деле боюсь, друзья мои, - это как меня встретит народ Люсьена. Я боюсь сконфузить Оми и ее отца. Их культура содержит сотни ограничений, и каждое из них я могу нарушить неверным взглядом, неудачным словом, автоматическим поступком, о котором дома даже не задумываешься. Кай приподнял бровь: - Если ты больше волнуешься за нее, чем за себя, то все будет хорошо. Если же ты боишься за себя, то допустишь какую-нибудь ошибку и все испортишь начисто. - Спасибо, что веришь в меня. Прецентор поднял руку: - Виктор, то, что сказал Кай, - очень важно, и следует к нему прислушаться. Тебе надо обдумать две вещи. Первая: в чем цель твоего визита на Люсьен? - Целей несколько. Одна - отвлечь внимание от Моргана и его обходного удара. Вторая - показать народам Внутренней Сферы, что мы действительно объединились в новую Звездную Лигу. Но есть и третья - показать народу Синдиката, что мы действительно собираемся освободить его угнетенную часть из-под ига Кланов. - Очень хорошо, - серьезно кивнул Фохт. - Эти цели будут достигнуты самим твоим присутствием на Люсьене. Сомневаться не приходится: каждый, кто увидит тебя на Люсьене, поймет, что старая вражда отброшена прочь, если вообще не похоронена. С твоего прилета туда начнется новая эра. Виктор это понимал, хотя только на абстрактном уровне. - Отлично, а второе, над чем я должен подумать? - Какие чувства вызовет этот визит у населения Синдиката. Тебя этот визит волнует, Виктор, но их он должен взволновать куда больше. Ты приходишь к ним, ты - предводитель страны, которая далеко не так сильно пострадала от Кланов, как они. Сын Теодора был бы мертв, если бы не твои усилия. Ты будешь для них подобен какому-то богу, который пришел посмотреть, стоят ли они того, чтобы ты им помогал. Виктор поморщился. - При всем моем уважении, Прецентор, вы здесь несколько перегибаете. Кай возразил: - Прецентор прав куда больше, чем ты думаешь. До недавнего времени Синдикат держал свой народ в неведении о многом. В результате контроля над прессой население намного меньше знает о Внутренней Сфере, чем в твоей стране, но на Новом Авалоне или на Таркарде к тебе относятся с огромным уважением, как бы ни поливала тебя желтая пресса. В Синдикате сила славы куда больше, Теодор это знает, и, несомненно, именно потому пригласил тебя прибыть с визитом. Принц задумался. Оми рассказывала мне о последнем покушении на Теодора, а это значит, что в Синдикате есть внутренние трения. Может быть, показав своему народу существование более высокой цели, Теодор надеется сгладить эти противоречия. И тогда Прецентор не так уж сильно ошибается. - Значит, ты думаешь, что жители Люсьена и вообще Синдиката будут больше озабочены тем, чтобы не обидеть меня, чем тем, чтобы я не оскорбил их обычаев? - Я бы не стал слишком на это полагаться. Им будет приятно, что ты пытаешься соблюдать их традиции, и на некоторые ошибки они посмотрят сквозь пальцы - если, конечно, ты не покажешь себя уж полным варваром. - Фохт кивнул на Каю. - К счастью, с тобой будет Кай, который не даст тебе зарываться. Но главное в том, что они действительно захотят произвести на тебя хорошее впечатление. Виктор кивнул, расплетя сложенные на груди руки. - Итак, каковы все-таки шансы, что мне будет грозить опасность? - Опасность? В каком смысле? - Кай перекатился на колени, встал. - Если окажешься с Оми наедине - да, тогда ты, возможно, пропал. - Брат, не говори, чего не знаешь. - Виктор вздохнул, вспомнив сауну. - Я имею в виду опасность физическую. На Люсьене есть реакционеры. Лицо Фохта превратилось в маску серьезности. - Совсем недавно произошел инцидент, в результате которого экстремистов удалось нейтрализовать. Эта группа опасности не представляет. Вызовут ли протест твои отношения с высокородной Оми - сказать трудно. О них почти никто в Синдикате не знает. - Какова реакция тех, кто знает? - Смешанная и осторожная. Некоторые считают, что лучше всего отдать тебе Оми - тем самым обеспечив твою поддержку в войне с Кланами. - Фохт поправил повязку на глазу. - Другие полагают, что это стыд и позор; они готовы верить, что ты оказываешь на Теодора давление, чтобы он отдал тебе дочь в обмен на помощь. Есть небольшая, но влиятельная группа женщин, считающая историю вашей любви весьма романтической и желающая высокородной Оми счастья. Виктор вздохнул. - Знаешь, Кай, я вот думаю, что правильно поступил ты. Ты нашел ту женщину, которая была нужна тебе, и не допустил, чтобы что-нибудь могло стоять между тобой и ею. Кай посмотрел на Виктора странным взглядом. - Это, Виктор, история, приглаженная для учебников. На самом деле она ненавидела меня всей душой, и лишь после многих месяцев, когда за нами охотились Нефритовые Соколы, она увидела истинного меня. Но и тогда она меня отвергла. Лишь после того, как мой дядя пытался организовать на нее покушение, мы снова соединились. - Это все мелкие подробности. - Виктор закрыл лицо ладонями, потирая глаза. - Суть в том, что ты мог сосредоточиться на действительно важном, каковы бы ни были обстоятельства. Ты любил ее, она тебя, и теперь вы вместе. - Но я же не глава правительства. - Ты наследник трона Сент-Ивского Союза. - Это не то же самое, Виктор, - покачал головой Кай. - И вообще я собираюсь отречься в пользу моей сестры, Куан Инь. У нее подходящий для этой работы характер и склад ума. Ты же не можешь поступить так, как сделал я. - А почему нет? Вопрос ошеломил собеседников Виктора. Кай несколько раз моргнул. - Ты серьезно? - Я же принц Федеративного Содружества - кто посмеет мне помешать? - Виктор пожал плечами. - Ты знаешь, я не умру от горя, если перестану быть принцем. Фохт поглядел на Виктора в упор. - Человек, который не даст тебе этого сделать, - ты сам, Виктор. Ты - сын Лиса, и ты - человек, которому предназначено разгромить Кланы. В твоей власти не только гарантировать будущее Внутренней Сферы, но и преобразовать ее. Дело не в том, что ты - принц, дело в том, что ты обязан быть принцем. На тебе лежит величайшая ответственность и долг перед Внутренней Сферой. Отречься от этого долга было бы злодеянием, по масштабу равным злодеянию Стефана Амариса, разрушившего первую Внутреннюю Сферу, Виктора поразил зловещий тон Фохта. Кай уставился на Прецентора: - А не слишком ли это круто сказано? - Отнюдь. - Фохт перевел взгляд с Кая на Виктора. - Для вас всегда величайшим злом были Кланы. Да, вы помните войну 3039 года, но вы тогда были детьми и не могли оценить весь ужас положения, когда одна нация ополчается на другую. А я помню, и я знаю, что, если у руля Федеративного Содружества не будет стоять такой сильный человек, как ты, Виктор, Внутренняя Сфера снова развалится. Ты можешь себе представить, чтобы твоя сестра Катарина не рвалась к месту Первого Лорда Звездной Лиги? Не думаешь ли ты, что Сунь-Цзы успокоится, пока хоть над одним миром, принадлежавшим когда-то Конфедерации Капеллы, будет развеваться флаг Федеративного Содружества? А ты, Кай, не льстишь ли себя надеждой, что Сунь-Цзы не хочет вернуть Сент-Ивский Союз в Конфедерацию Капеллы? Томас Марик не будет ли разорван на части группировками собственной страны и внешними силами или будет вынужден последовать за Сунь-Цзы или твоей сестрой? Я - старый человек; я видел почти целый век конфликтов по вине руководителей, которым не хватало моральных принципов или силы духа, чтобы противостоять соблазну и жадности. В нашей истории, в истории человечества, полно было таких мерзавцев, и в удачных случаях их удавалось не подпускать к власти. Те, кто не пустили их к власти, - сильные и прозорливые лидеры, похожие на таких, какие вы сейчас, а еще больше - на таких, какими вы должны быть. Я от всей души желаю тебе счастья, Виктор, но не ценой отречения от долга. Это было бы гибелью для тебя и для Оми. Виктор уставился в пол, затем поднял глаза. - Но невозможно мне, принцу Федеративного Содружества, взять в жены высокородную Оми. Народы наших стран взбунтовались бы. - Наверное, ты прав, Виктор. Действительно, принц Федеративного Содружества на высокородной Оми жениться не может. - Фохт сощурил глаза. - С другой стороны, не могу себе представить, чтобы спасителю Внутренней Сферы было отказано в том, что даст счастье ему и его возлюбленной. Завоевав будущее для Внутренней Сферы, ты завоюешь будущее для самого себя. И первым шагом к этой победе будет тот, которым ты ступишь на Черный Люсьен. XXV Терминал Зецуентай Космопорт имени Такаши Куршпы Имперская столица Люсьен Военный округ Пешт Синдикат Дракона 29 декабря 3058 года С колотящимся у самого горла сердцем принц Виктор Штайнер-Дэвион в дверях шатла класса "Леопард" ждал сигнала выйти в терминал зала прилета космопорта имперской столицы. Хотя чиновники Куриты два дня летали туда-сюда между космопортом и прибывшим кораблем, инструктируя Виктора и Кая, принц чувствовал себя катастрофически неподготовленным, Наверное, даже в броне робота я бы не чувствовал себя готовым. Все было организовано так, чтобы прилет Виктора произвел максимальное впечатление. Виктора и Кай учили правильному поведению, обеспечили соответствующим гардеробом и даже помогли разобраться, как эти вещи надевать и носить. Что вполне уместно. Виктор посмотрел на стоящего у входа в терминал Кая. Кимоно, складчатые просторные штаны, называемые "хакама", куртка хаори с широкими рукавами, длинными фалдами и надставленными плечами сидели на нем так, будто он родился в этой одежде. Наряд Кая был выполнен из черного шелка с золотой отделкой подола, ворота и кушака - цвета, за которые он сражался на Солярисе. На спине, на груди и на рукавах кимоно и хаори красовались вышитые гербы. Гербом Кая был черный механический кулак, хватающий сверхновую. Диск звезды был заменен красно-синим символом "инь-ян" - гербом Конюшен Кенотафа. Знаменитый герб бывшего чемпиона Соляриса, и его часто изображали на рубашках и куртках по всей Внутренней Сфере. Одежда Виктора была скроена из темно-зеленого шелка и отделана черным, под стать мундирам Когтей Дракона - личной гвардии Координатора. Однако гербы на одежде не были ни гербами Когтей Дракона, ни бронированным кулаком с солнечным лучом - символом Федеративного Содружества. Вместо них одежду Виктора украшала эмблема, состоящая из призрачной фигуры в белом, окруженная двумя красными драконами, сцепившимися в кольцо. Эмблема Призраков, соединения, которое я создал для борьбы с Кланами и спасения из их рук Хохиро Куриты там, на Тениенте. Драконов к гербу добавил Синдикат, отмечая важную роль, которую Призраки сыграли в его истории. Кто-то дал сигнал, и процессия тронулась в сторону космопорта. Виктору не терпелось его рассмотреть, потому что впервые представлялась возможность сделать это подробно с земли. Спуск шатла в атмосферу отложили до наступления темноты в столице, а когда Виктор спросил зачем, ему ответили, что в целях безопасности, хотя Виктор был убежден, что эта причина - не основная. Кай в разговоре наедине высказал мысль, что еще не все шрамы от нападения Кланов на Люсьен залечены за семь лет, и семью Курита смущает состояние их планеты. Виктор был уверен, что Кай попал почти в яблочко, но долгий опыт общения с Катариной убедил его, что всегда есть еще один уровень. Темнота, ведущий к свету туннель, будто мы рождаемся на Люсьен. Первое впечатление у нас будет такое, как захочет Теодор Курита. Мы увидим то, что он решит нам показать, услышим то, что он даст нам услышать, почувствуем то, что он захочет, чтобы мы почувствовали. Должны быть преодолены века недоверия с обеих сторон, и, быть может, поражающего нас зрелища будет для этого достаточно. А зрелище действительно было поразительным. Протянутый к шаттлу ковер, устилающий трап, сменялся серым в крапинку узором - тем, которым покрыта броня роботов и элементалов Дымчатых Ягуаров. В ковер вплетены птички, причудливые, разных форм и размеров, но все канареечно-желтые. Виктор подумал, что для узора ковра элемент довольно причудливый, потом вспомнил кое-что из мифологии Курита, которую ему излагали. Желтая птица - единственный опасный враг Дракона. Этот образ привязан к Дымчатым Ягуарам, а мы с Каем попираем его ногами, топчем - и всем станет ясно, что мы пришли уничтожить эту угрозу Дракону. То, что такая символика действительно производит впечатление на людей, интриговало Виктора и пугало. Цивилизованный его разум воспринимал это как игру на предрассудках невежественного народа, но он знал, что его собственный народ в той же степени поддается внушению. Полно будет паникеров, которые попытаются представить мою поездку как капитуляцию перед Теодором, и многие настолько им поверят, что придется с этим считаться. Впереди уже можно было разглядеть зал прилета. Он поднимался на высоту трех этажей, потолок держали тиковые колонны. С потолочных балок свисали, чередуясь, огромные шелковые знамена - зеленые, золотые, черные. Легчайший ветерок колыхал их, внося движение и жизнь в статичную и мертвую декорацию. А отсутствие на знаменах символики означало, что главное здесь - люди, встречающие делегацию. Шагнув из туннеля, Виктор поравнялся с Каем и поклонился ожидающим хозяевам. И он и Кай поклонились глубоко и уважительно и держали головы склоненными на секунду-другую дольше, чем им было сказано. Стоящие напротив Теодор Курита, Хохиро, Оми и еще двое подождали, потом поклонились в ответ. Теодор не стал склоняться так глубоко, как Виктор, и длился поклон меньше, но Виктор не счел себя оскорбленным. Планета Теодора, и правила Теодора, Двух остальных членов семьи Курита Виктор узнал почти сразу. Женщина рядом с Оми была явно ее матерью. О Томое Курите Виктор мало что знал - досье, переданное ему из Секретариата Разведки, было полно ошибок и составлено, очевидно, в основном по сплетням. Твердо было известно лишь, что Теодор познакомился с Томое и женился на ней за десять лет до того, как их союз был обнародован, и что все их дети родились до этого последнего события. Такаши Курита, предыдущий Координатор, не был в восторге от выбора своего сына, но смягчился по отношению к его подруге, когда через много лет выяснилось, что все ее дети оказались верными и разумными. А второй - это наверняка Минору. И на него досье разведки до боли неполно. Хрупкого сложения, в очках, великоватых для его лица, Минору казался слишком юным для своих двадцати восьми лет, хотя был всего на два года моложе Оми. В досье предполагалось, что Минору ударился в мистику, уйдя в оккультные ритуалы, которые должны были укрепить его дух. Аналитики разведки предполагали, что таким образом молодой человек выпал из политической жизни Синдиката, но Виктор знал, что это предположение во многом связано с их верой в то, что подобные штудии не могут давать положительного результата. Хотя сам Виктор вполне приветствовал бы научные попытки доказать существование энергии "ки", опыт занятий боевыми искусствами и кендзитсу привел его к мнению, что не все в человеческой натуре может быть измерено наукой. И пока не наградят Нобелевской премией формулу, описывающую творческие способности, я останусь при своем мнении, Сопровождаемые с флангов своими гидами, Виктор и Кай сделали десять шагов вперед и опустились на колени в центре зала приема, при этом оба попирали коленями желтую птицу. Виктор сел на пятки и положил руки на бедра ладонями вверх. Подавив искушение обтереть руки, он последовал примеру Кая и сосредоточился на дыхании. Вначале Теодор Курита подошел к Каю. Хохиро подошел вслед за отцом и опустился на колени у его ног. В руках у него было два меча. Тот, что подлиннее, - катана в черных лакированных ножнах, с золотой крестовиной и гардой у рукояти. Рукоять обернута черным шнуром, петлей свисавшим с гарды. Вакизаши имел длину почти пятьдесят сантиметров - примерно две трети длины катаны. Теодор взял катану у сына и преподнес Каю. Тот, не говоря ни слова и не поднимая глаз от пола, надел меч под оби на левое бедро. Потом ему был передан вакизаши, и Кай глубоко поклонился Теодору. Координатор, все еще стоя, уважительно вернул поклон и сдвинулся на шаг влево, когда Кай выпрямился. Оми, семеня, подошла к отцу, оранжевое с коричневым кимоно шелестело, как осенние листья на ветру. Встав на колени, она подала отцу следующие два меча. Оба лезвия были в зеленых лакированных ножнах. Рукояти обернуты зеленым шнуром, крестовина и гарда выполнены из вороненой стали. Они были примерно того же размера, что и врученные Каю, только Виктор решил, что его катана на сантиметр или два длиннее. Виктор принял катану из рук Теодора и ощутил, как тает время. Тяжесть оружия, гладкость ножен, даже гипнотическое покачивание кисточек на рукояти перенесли Виктора во времена более примитивные, В дуэлях, на которых бились таким оружием, не было удаленности и отстраненности схваток тридцать первого столетия. Мы можем стилизовать себя под рыцарей в сверкающих доспехах или воинов-самураев, сражающихся за своих сюзеренов, но предки наши знали конфликты куда более дикие и первобытные. То, что боевые роботы часто делают гуманоидными, заставляет нас верить в иллюзию боя, подобного той войне, что знали древние на Терре, но это не так. Таким клинком я бы дрался с врагом, который смотрит мне в глаза, чье дыхание ощущается кожей и чья кровь хлынет на меня. Хохиро часто говорил Виктору, что воин и его оружие должны стать единым целым, и даже Танкред Сандовал говорил о мече как о продолжении руки бойца, но впервые Виктор ощутил намек на то, что являет собой такое единство. Воин и его оружие не могут добиться успеха, если они разделены. Оружие становится орудием воли воина, а воин - механизмом, который помогает оружию выполнить его назначение. С этими мечами я вижу, что такое это единство, я понимаю и почитаю его. Целое больше, чем сумма его частей. Но точно так же Виктор ощутил опасность распространения этой философии на воинов и их роботов. Поскольку мы отдалены от того, что делаем, отдалены от тех, кого убиваем, единение не делает нас лучше. Чтобы стать единым со своей машиной, воин должен частично пожертвовать своей человечностью. Куском души своей платит он за возможность нести погибель врагам. И ему стало ясно, что эта потеря - часть того, что изуродовало людей Кланов. Мы не должны допустить, чтобы та же западня подстерегла нас, когда мы победим Кланы, потому что из этой западни нет освобождения. Виктор продел катану через оби, потом сделал то же с вакизаши. Глубоко поклонившись - до самого ковра, - он выпрямился. Взгляд его метнулся к Оми, но та не подняла глаз. Так и не поглядев на Виктора, она встала и мелкими шагами вернулась к своему месту рядом с матерью. Координатор отвернулся от них и прошел туда, где лежал ковер с рычащим свернувшимся драконом. На мгновение сведя ладони, он поглядел вверх и наружу, в просвет между двумя знаменами, обозначавшими границы зала приема. До этого момента Виктор не замечал, что нигде нет голокамер. Все это записывается и передается, но камеры скрыты, чтобы не испортить церемонию. Виктор внутренне сжался, представив себе, какое вульгарное зрелище было бы сделано из этой церемонии у него на родине. Полностью поддерживая идею свободной и беспрепятственной передачи информации, он все же вынужден был признать, что бывают моменты, когда некоторый контроль совсем не помешал бы. Теодор протянул руки к просвету, как отец, приветствующий вернувшийся домой выводок детей. - Комбан-ва, граждане Синдиката Дракона. Приношу вам свои искренние извинения за то, что вы были вынуждены смотреть эту церемонию полностью, но она настолько важна, что я пожелал полного участия в ней вас всех. Сегодня представитель семьи Дэвион прибыл на Люсьен, безоружный и босой, попирая ногами наших врагов. Как все, вы сейчас видели, ему было даровано дайшо. Эти два меча даны ему как воину величайшей славы и умения, и таким да будем считать его все мы, пока длится его служба здесь, пока длится жизнь его, пока жива память о нем. Теодор сделал паузу, и Кай успел закончить свой перевод шепотом. - Он в самом деле это сказал? Кай кивнул почти незаметно для глаза. - Некоторые почетные титулы не поддаются переводу, но если я и допустил неточности, то он восхваляет тебя сильнее, чем это прозвучало. Координатор заговорил снова: - С ним прибыл спутник величайшего искусства и еще более великой храбрости. Кай Аллард-Ляо - сын воинов и потомок благородных семейств. Он разбил Нефритовых Соколов на Тайкроссе, спас жизнь Виктора Дэвиона на Алайне и преследовал Нефритовых Соколов до тех пор, пока они не объединились с ним и не победили бесчестного врага, ненавидимого ими обоими. Далее в честь памяти своего отца Кай отправился на Солярис, и вновь Аллард стал чемпионом Мира Игры. Этот воин заслужил дайшо и будет чтим среди нас до конца времен. Эти люди - авангард сил, которые прибывают к нам в Синдикат. Вы увидите их в ближайшие дни. Вы увидите их войска на своих планетах, на совместных учениях с нашими силами как братьев по оружию. Вы увидите их единение под знаменами Звездной Лиги. Мы едины с ними целью и духом. Координатор на миг склонил голову перед голокамерами и снова поднял глаза. - Семь лет назад Дымчатые Ягуары обрушились на Люсьен и хотели сокрушить сердце Дракона. И потерпели неудачу, потому что у отцов тех, что сейчас стоят на коленях у меня за спиной, хватило храбрости послать свои войска нам на помощь. Воины, которые сражались от их имени, снова будут здесь, и будет их намного больше. Их цель - наша цель - повернуть вспять колесо истории. Семь лет назад Дымчатые Ягуары принесли войну на Люсьен, а сегодня, через семь лет, мы вернем войну Дымчатым Ягуарам. Среди вас могут быть такие, кто сочтет наше согласие на помощь бесчестьем, но я говорю вам - это не так. Воин, который отказывается от помощи, предложенной бесплатно, тогда, когда он нуждается в ней, - глупец. На войне глупцы погибают, а с ними погибают их народы. Синдикат Дракона - не народ глупцов. Мы - народ воинов, народ победителей. Настала пора нам вспомнить самим и напомнить нашим врагам, кто мы. XXVI Королевский дворец Триады Таркард Округ Донегала Лиранский Альянс 3 января 3059 года Наблюдая на экране головизора, как принимают ее брата на Люсьене, Катрина Штайнер решила, что Виктор ее навек разочаровал, хотя ее ожидания и были нереалистичны. Когда Теодор Курита вручил Виктору меч, она надеялась, что брат покажет искусство выхватывания меча и свалит Координатора на месте. Она понимала, что этого не будет, но на какой-то миг подумала, что Виктор вдруг вспомнит о своих корнях и устранит угрозу Федеративному Содружеству и Лиранскому Альянсу со стороны Синдиката. Следующие передачи, показывающие его первые два дня на Люсьене, равным образом вызывали у нее разочарование за разочарованием. Виктор, казалось, вел себя идеально. Он стоически переносил японский театр и концерты музыки, написанной по системе, которую Катрина сочла пригодной только для записи кошачьих воплей. Показывали, как Виктор пробует различные деликатесы, в том числе рыбу фугу, но повар приготовил ее хорошо, и брата не постигла мучительная смерть. Все это вполне можно было выдержать, но Виктор вел себя так, будто все это доставляет ему удовольствие. Он много улыбался, даже когда Оми не было рядом, и Катрина знала, что это не улыбка типа "надоели вы мне все до смерти". Возможно, полагала она, он действительно установил некоторую психологическую связь с народом Синдиката - а в основу этой связи вполне могли лечь уважение и почтение этого народа к воинам. Загнанный в смертельную западню Виктор не только выжил, но и процветал. Катрина махнула рукой Тормано Ляо, которого позвала к себе в кабинет смотреть передачу. - Пожалуйста, выключите это, мандарин. Еще немного - и у меня кровь начнет выпадать в осадок. Наверняка редакторы Синдиката часы угробили, чтобы смонтировать это позорище. Тормано направил пульт на головизор и щелкнул кнопкой. Экран потемнел, и Ляо обернулся к Катрине. - Хоть я и скажу неприятную вещь, Архонтесса, но наш народ верит, что все это - живая запись реальных событий, а не театральная постановка. - А мне в это трудно поверить. Виктор не мог бы вести себя так естественно без многих репетиций, - фыркнула Катрина, нервным шагом обошла стол и села, отчего Тормано пришлось неестественно повернуться на диване, чтобы не сидеть к ней спиной. - Это все передано нашим головизионщикам государственным головидением Синдиката? - Частично. На самом деле они дали всем СМИ Внутренней Сферы беспрецедентный доступ к своим голозаписям. Кроме совещаний и встреч, на которых даже у нас были бы запрещены телекамеры, мы записали все. - Тормано пожал плечами. - У нас достаточно материала, чтобы изучить почти все времяпрепровождение Виктора. Если какие-то из этих событий отрепетированы, значит, они спят не больше двух часов в сутки. - Мне все равно, сколько он там спит. - Голубые глаза Катрины прищурились. - А есть сведения, с кем он спит? Тормано покачал головой: - Нет, но сомневаюсь, что здесь от нас что-то скрывают. Диктум Гонориум Синдиката особо подчеркивает ценность Чистоты и Гармонии по сравнению со всем остальным. Оми Курита назначена Хранителем Чести Дома, и ее возвышение на этот пост считается в Синдикате весьма благоприятным признаком. Первым Хранителем, назначенным в 2333 году, также была женщина по имени Оми Курита. - Да уж, наверняка дракончиков это все очень занимает. - Прошу вашего прощения, Архонтесса, поскольку мои слова сейчас коснутся сексуальной жизни вашего брата. - Тормано переплел пальцы, положив руки на спинку дивана. - Первая Оми Курита стала составлять кодекс по делам чести после того, как ее сестра была казнена отцом за нарушение Заповедей Чистоты и Гармонии. Кажется, юная Шада Курита выбрала себе в любовники простолюдина и забеременела, отступив тем самым от идеала Чистоты. Отец приказал ей избавиться от плода, но она отказалась, нарушив этим идеал Гармонии. За что и поплатилась жизнью. - Есть сведения, что сталось с ее любовником? - Нет, но не думаю, что он пережил дочь Координатора. - Что ж, тут есть какая-то надежда, если мой братец начнет резвиться. - Катрина возвела глаза к небу. - Насколько широко транслировались эти передачи? Капелланец улыбнулся: - Что-то показывали в новостях, но короткими фрагментами. Я попросил сначала весь материал посылать сюда, обещая создать документальную подборку. У нас есть предварительный сценарий, и по нему мы изготовим отредактированные версии для разных районов вашей страны. Кое-какие фразы слегка изменим так, чтобы они напоминали о прошлых зверствах Синдиката, а таким образом будем проталкивать мысль, что Виктор вступает в торговлю с врагом. - Отлично! - На лице Катрины появилась хитрая улыбка. - И будут версии, подходящие для распространения в Драконовой Полосе Федеративного Содружества? Тормано помедлил с ответом, и на его лице легко было прочесть смущение. - Архонтесса, я не включил в наши планы страну вашего брата. - Я могу понять такое упущение, мандарин Ляо, но ожидаю, что в будущем подобные ошибки не повторятся. - Катрина указала на головизор. - Мой брат отправился завоевывать себе союзников, чтобы вести их против Кланов. На трон Авалона он посадил мою юную сестру, но мы с вами оба знаем, что у нее нет достаточного опыта для надежного управления целой нацией. Подобно тому, как мой брат все еще чувствует ответственность за мое государство, так и я не могу не заботиться о благе его страны. Создание соответствующего документального фильма проинформирует его народ. Информированное население может принять правильное решение относительно своего будущего. - И вы думаете, что он не усмотрит в этом вмешательства? - Еще как усмотрит, если сможет поймать меня за руку. Однако я думала, мандарин, что продажа документальных фильмов о моем брате может принести приличную прибыль. Поскольку непосредственную финансовую поддержку вашего движения "Свободная Капелла" с моей стороны сочли бы расколом и поджигательством войны, я подумала, что ваш народ может взяться за производство и распространение такой документальной продукции, а прибыль использовать к нашей общей выгоде. На лице Тормано медленно расплылась улыбка - он проглотил наживку. - Как вам, быть может, известно, Архонтесса, мой народ уже действует по аналогичной схеме и распространяет голокассеты, в которых Сунь-Цзы выставлен даже большей опасностью, чем Направление Хаоса. - Именно успех этого вашего предприятия, мандарин, навел меня на такую мысль. Еще я думаю, что сокращенная версия вашей ленты о Сунь-Цзы, где будет подчеркнуто содействие Виктора его избранию, будет интересно смотреться в вашей зоне Федеративного Содружества. - Когда? - У нас есть шесть месяцев. К тому времени Виктор будет погружен в войну. Если действовать правильно, мы сможем дестабилизировать Федеративное Содружество. Оно нам нужно, чтобы финансировать и поддерживать войну против Кланов, а потому пусть пока функционирует. Но когда Виктор вернется домой, тут ему и найдется чем заняться. - Катрина откинулась на спинку кресла и положила ноги на стол. - К тому же после изгнания Кланов на веки вечные Внутренняя Сфера наверняка покажется ему скучной. Мы же не хотим, чтобы вернувшемуся герою оказалось нечего делать? x x x Т-корабль "Обезьяний царь" Станция заправки "Зенит" Марин Содружество Марина Лига Свободных Миров Сунь-Цзы обдумывал то, что увидел в голопередаче из Синдиката. Прежде всего он отметил, что церемония прибытия была организована безупречно, с огромным вниманием ко всем мелочам. Он знал, что для людей, выросших в культуре, корнями уходящей в Азию и основанной на письменности, где знаки выражают целые слова, а не отдельные звуки, символика не менее важна, чем истинное содержание. Знамения и символы оказывают сильнейшее влияние, и форма окрашивает восприятие чего угодно. Если бы Кай или Виктор хотя бы чихнули во время приветствия, если бы иллюзия, которую пытался создать Теодор, хоть чем-то была бы нарушена, над всеми последующими событиями нависла бы тень катастрофы. Но приветствие прошло невероятно успешно, и это оказало совсем другое влияние. Куда бы ни направлялись Виктор и Кай, их встречали с энтузиазмом - невероятным, учитывая убогие и оглупляющие условия жизни на Люсьене. До сих пор я мог бы думать, что обитатели фабрик Люсъена даже не знают о существовании Федеративного Содружества - в школьных учебниках Синдиката никогда не признавалось объединение Лиранского Содружества и Федерации Солнц. То, что Виктора принимают с восторгом, Сунь-Цзы не тревожило, главным образом потому, что Виктору надо воодушевить людей, если он хочет повести их в битву против Кланов. Прецентор будет руководить операцией в целом, но-главным боевым генералом будет Виктор. Войска будут смотреть ему в рот и бросаться на врага, лишь чтобы заслужить его похвалу. То, что Виктор всегда знает, что делает, и бережет свои войска изо всех сил, тоже не подорвет боевой дух. А вот то, как на Люсьене принимают Кая, Сунь-Цзы беспокоило, поскольку ставило под сомнение ту презумпцию, которой, как понял Сунь-Цзы, он придерживается, сколько себя помнит. В те времена, когда Ханс Дэвион и другая Катрина Штайнер заключили союз, Максимилиан Ляо - дед Сунь-Цзы - вошел в соглашение с Яношем Мариком и Такаши Куритой, руководителями Лиги Свободных Миров и Синдиката Дракона. Каптейнское соглашение было пактом о взаимной обороне и действовало до сих пор. Сунь-Цзы всегда полагал, что если он выступит против Сент-Ивского Союза, то угроза Федеративному Содружеству со стороны Синдиката будет достаточной, чтобы такое выступление не вызвало вмешательства. Показанное по головидению подвергало это предположение серьезному сомнению. Пока Сунь-Цзы знал, что у Кая есть сторонники в Синдикате, но лишь потому, что он - Чемпион Соляриса, он даже не задумывался над истинным значением этого факта. Но если Кай действительно популярен, то любое выступление против его родины может встретить в Синдикате отрицательную реакцию. Хуже того, если роль Кая в будущем разгроме Кланов и спасении Синдиката будет считаться ключевой, драконы могут встретить мою попытку захвата открытой враждебностью. В дверях каюты появилась Изида Марик. - Можно войти? - Конечно, любимая. - Сунь-Цзы щелкнул кнопкой, и головизор погас. - В чем дело? - Я видела, что ты смотришь трансляцию визита на Люсьен. - Смотрел. - И ты увидел в этом какие-то проблемы? Сунь-Цзы кивнул, но тут же спохватился. Изида не была дурой - отнюдь не была, - но ее интересовали совсем не те вещи, которые тревожили его. - Самые разные. А что увидела ты? Изида заложила за ухо прядь каштановых волос. - Принц Виктор пользуется потрясающим успехом. Эти люди его полюбили. - Как и следовало ожидать, когда Теодор одел его в мундир Когтей Дракона, возвел его в самураи, и теперь все считают, что спасение Люсьена - в руках его и Кая. - Сунь-Цзы пожал плечами. - Конечно, все это к лучшему, поскольку Виктор будет на переднем крае войны с Кланами. Теодор все это устроил, чтобы его войска приняли Виктора с восторгом. - Именно так, - серьезно кивнула Изида. - И это ключ ко всей проблеме. - Какой проблеме? Изида нахмурилась. - Ты не хуже меня знаешь, что от двадцати пяти до тридцати процентов миров Виктора находятся в регионе Полосы Дракона. Семья Сандовал давно опасается Синдиката и резко протестует против любого союза с ним, поскольку считает, что Синдикату верить нельзя. Виктор назначил Танкреда Сандовала одним из советников Ивонны Дэвион, то есть дал огромную власть у себя в правительстве человеку, который будет очень недоволен его действиями. - Но это глупо со стороны Виктора. - Особенно в свете того, что наверняка сделает Катарина с гигабайтами головидения, которые ты сейчас смотрел. - Разумеется. - Сунь-Цзы обвел взглядом спартански обставленную каюту и улыбнулся при мысли о том, как реагировала Катарина на прием, оказанный Виктору. - Она попытается любой его успех использовать для того, чтобы настроить против него Полосу Дракона. Если ей удастся, она сильно повысит напряжение у границ Синдиката. Полоса Дракона станет хорошим барьером против любых действий Синдиката в Сент-Иве, может быть, даже потребует такою внимания, что Федеративное Содружество будет вынуждено убрать войска из Сент-Ивского Союза, оставляя его мне. Изида кивнула: - И что ты собираешься с этим делать? Сунь-Цзы пожал плечами: - Если Катрина дестабилизирует Федеративное Содружество, мы, я думаю, сумеем воспользоваться ситуацией. - Что? Он посмотрел на нее недоуменно: - Я не понял твоего вопроса. - Я вижу. - Она положила руки ему на плечи и едва заметно, хотя и сердито, встряхнула. - Ты - Первый Лорд Звездной Лиги. Тебе дается возможность закрепить за собой это место на будущее, а также место в истории. Не можешь ты думать о мелких завоеваниях и интригах, обрекающих на страдания миллионы людей. На тебе такая ответственность, какой никогда раньше не было. То, что сделаешь ты за эти три года, определит будущее Звездной Лиги, а также то, будет ли у тебя шанс снова стать Первым Лордом. Сунь-Цзы помрачнел: - Ты предлагаешь, чтобы я упустил шанс выиграть от падения Дэвиона? После всего, что они сделали с моим государством? - Я не предлагаю ничего подобного. - Она убрала руки, но голос остался резким. - Я предлагаю тебе посмотреть в глаза реальности. Конфедерация Капеллы - самый слабый из пяти Великих Домов Внутренней Сферы, но ты получил политическое равенство с лидерами куда больших народов. Почему? Потому что Конфедерация Капеллы может серьезно ущемить любой другой дом. При этом твое государство исчезнет, но удар, нанесенный другому дому, ослабит его настолько, что тот не сможет сопротивляться внешнему врагу. - Понимаю, - медленно кивнул Сунь-Цзы. - Милый, смотри дальше вперед. Если - или когда - Виктор вернется с войны против Кланов, он вернется во главе такой армии, какой никогда еще не видала Внутренняя Сфера. Это будут обученные, умелые войска, неимоверно гордые тем, что они совершили. Они будут верить, что возвращаются во Внутреннюю Сферу, которая не изменилась - по крайней мере, не изменилась к худшему, - пока их не было. Любая авантюра, совершенная в их отсутствие, будет немедленно наказана, и я не думаю, что ты хочешь стать объектом этого наказания. - В твоих словах есть определенная мудрость. - Тогда подумай еще вот о чем. Катарина Штайнер за три года и девять месяцев поднялась от великосветской пустышки до владелицы трона одного из пяти Великих Домов Внутренней Сферы. Она явно хотела, чтобы ты проиграл выборы на пост Первого Лорда, вероятно, думая, что сама сможет занять этот пост, утихомирив скандал после твоей номинации. Ты выиграл лишь потому, что Виктор тебя поддержал, чтобы ее разозлить. - Ты мне хочешь сказать, что ей нельзя доверять. - Да. Сунь-Цзы погладил Изиду по щеке. - Это я и так знаю, любимая. Она полагается на моего дядю и потому ведет себя столь же глупо, сколь вероломно. Но я принимаю к сердцу твои слова. Будучи Первым Лордом, я должен пользоваться властью ради построения будущего, а не чтобы урывать себе куски как временщик. Она улыбнулась ему, одновременно гордо и нежно. - Именно так. Звездная Лига - это самое лучшее, что может быть для Внутренней Сферы. - Изида поцеловала его в ладонь. - Направь свою энергию на ее укрепление, и награда твоя будет больше, чем ты можешь себе вообразить. XXVII Дворец Святилища Безмятежности Имперская столица Люсъен Военный округ Пешт Синдикат Дракона 5 января 3059 года Виктор понимал, что должен был устать до изнеможения от этой сумасшедшей недели на Люсьене, но был настолько возбужден, что продолжал действовать на чистой нервной энергии. В перерывах между заседаниями, где составлялись планы и вырабатывалась стратегия, он мотался со своей свитой по всему Люсьену, был на экскурсиях на заводах и полях сражений, посещал кладбища и молился в храмах. Все мероприятия организовывались так, чтобы дать ему понятие об образе жизни Синдиката и его народа, а людям Синдиката помочь узнать его самого. До нападения Кланов возможность таких экскурсий даже не рассматривалась бы. На оружейных заводах Люсьена Виктору дали беспрецедентный допуск в цеха, выпускающие боевых роботов, ему даже позволили пилотировать "Великого Дракона" на испытательном полигоне. "Великий Дракон" всегда считался пугалом среди роботов для войск Федеративного Содружества, и Виктор, сидя в его кокпите, мог понять почему. Полный комплект ракет дальнего действия и дальнобойный ПИИ давали этому роботу невероятный радиус поражения, а три средних лазера и тяжелая броня шкуры позволяли машине эффективно громить противника в кипении ближнего боя. Кроме того, Шин Йодама и Хохиро Курита провели Виктора по полям боя, окружавшим имперскую столицу. Они показали, где прошли Кланы через равнины Тайра-кана и почему погибли в холмах долины Кадо-гучи. В интонациях гидов Виктора сквозило напряжение, царившее в тот день семь лет назад. Синдикат и наемные войска Федеративного Содружества сломали хребет объединенному вторжению Дымчатых Ягуаров и Кошек Новой Звезды. Хотя из Кошек Новой Звезды некоторые и прорвались к Люсьену, они успели нанести лишь незначительные повреждения, пока не были уничтожены ударом с воздуха Волчьих Драгунов. Один из боевых роботов Кошек Новой Звезды остался на поле боя, и его взорванные остатки напоминали о том - одном из немногих - случае, когда Внутренняя Сфера нанесла Кланам сокрушительное поражение. Самой же необычной поездкой оказался визит на могилу Такаши Куриты. Хотя вся декорация соответствовала идеям Куриты о простоте и осмотрительности, она казалась Виктору неправильной. В центре плиты из серого гранита находилась метровая коралловая панель, на которой было вырезано изображение Такаши в традиционных доспехах самурая. У ног его свернулся дракон, и подобно ореолу висела над головой Такаши одна из лун Люсьена. Виктору он слишком напоминал святого. При взгляде на скромный каменный памятник Виктора наполнили смешанные чувства. Для Дэвионов Такаши Курита всегда был воплощением дьявола. Ханс Дэвион обвинял Такаши в смерти своего брата Иэна. Такаши олицетворял собой угрозу, которой был Синдикат для Федеративного Содружества. Он оставался непреклонен и глух к доводам разума, хотя его сын, Теодор, желал изменений, которые позволили бы нанести поражение Кланам. Хотя Виктор и понимал, что должен был бы быть оскорблен предложением посетить могилу Такаши, он чувствовал себя в долгу у того, кто здесь похоронен. Теодор Курита был против любой дружбы между Оми и Виктором. Когда Оми просила Виктора взять Призраков и спасти брата с Тениенте, ценой за разрешение обратиться с этой просьбой было обещание порвать все отношения с Виктором. Она согласилась, чтобы спасти брата. Виктор был готов никогда более не видеть Оми и ничего о ней не слышать, но вмешался Такаши Курита. Как Оми была связана традицией, повелевающей ей повиноваться запрету отца ради Гармонии, так и Теодор был обязан повиноваться своему отцу, когда Такаши снял этот запрет. Виктор понимал, что должен ненавидеть Такаши, человека, всю жизнь бывшего врагом Дэвионов, но этот же человек вознаградил Дэвиона, вознаградив свою внучку за принесенную ею жертву. Виктор произнес короткую благодарственную молитву над могилой Такаши, а потом дал увести себя во Дворец Святилища Безмятежности. Этот дворец был очередным контрастом Люсьена. Планету покрывали огромные заводы, от них расходились колоссальные города, дающие жилье рабочим. Так велико было загрязнение среды, что планету прозвали Черный Люсьен. Несмотря на все меры по восстановлению экологии, прозвище прилипло, хотя враги, произнося его, имели в виду, что черен не столько Люсьен, сколько души его правителей. Имперская столица мало походила на остальную планету. Вся ее архитектура тяготела к более ранним, феодальным временам на Терре. Некоторые строения были разобраны по камешку и перевезены на Люсьен, но рядом с ними выросли другие, как грибы возле ствола дерева. Дворец Единства целиком построили из тикового дерева - это было скорее произведение искусства. Дворец Святилища Безмятежности, расположенный в полудюжине километров от Дворца Единства, оказался не менее величественным. Камень, дерево и черепица сложились в здание, будто взятое прямо из тринадцатого столетия Терры. Его окружала высокая стена, сдерживающая наступление города, будто охраняющая заповедник более спокойной, менее горячечной эпохи. Входя во внешние ворота, Виктор испытал такое чувство, будто погружается в прошлое. За воротами его встретила Оми. На ней было белое кимоно, украшенное вышитыми розовым лепестками вишни, и это напомнило Виктору наряд, в который она была одета на Арк-Рояле почти четыре года назад. Он вспомнил прогулку в саду, тот вечер, когда поцеловал ее. Я так хотел схватить ее, унести прочь, чтобы мы могли насладиться нашей любовью, но мы оба знали, что это невозможно. Она поклонилась: - Комбан-ва, Дэвион Виктор-сама. - Комбан-ва, Курита Оми-сама. - Виктор выпрямился и улыбнулся, глядя на нее. - Ты мне напоминаешь тот вечер на Арк-Рояле. - И ты мне. - Она улыбнулась в ответ. - На тебе то же кимоно, что было тогда. Отличие только в мечах, но это хорошее отличие. Виктор начал было вынимать катану и вакизаши из-за оби, но Оми прижала его руки к бокам. - Эти мечи - символ твоего звания, Виктор. Оставить их будет с твоей стороны негармонично, а в подобный вечер это было бы плохо. Он взял ее за руки и кивнул. - Что бы ты ни пожелала от меня, Оми, я это выполню. - Ты оказываешь мне честь таким доверием, Виктор. - Она высвободила левую руку и круговым жестом показала на дворец. - Я буду рада показать тебе мой дом. Виктор наконец оторвал от нее взгляд и поразился тем, что окружало его. Весь интерьер дворца был выполнен из дуба. Пол покрыт тщательно пригнанными дубовыми плашками, а колонны и потолочные балки незаметно переходили друг в друга в едва различимых на глаз соединениях. Более того, художники, отделывавшие и подгонявшие детали, с величайшей тщательностью следили, чтобы узор волокон сходился и расходился, придавая неподвижному дереву ощущение движения. В этом интерьере была жизнь, был мир. Оми повела Виктора по зданию. - Семь лет назад на Люсьен напали Кланы. Пятого января случилась битва, продолжавшаяся от самого рассвета до заката и не угасшая даже после темноты. Сражение было страшным и жестоким; оно сохранилось в. памяти тех, кто участвовал в нем. В этот день, пятого января, люди по всему Люсьену возвращаются туда, где были в момент нападения Кланов, чтобы вспомнить, что в этой жизни действительно важно. Мы оплакиваем погибших и благодарим тех, кто остался в живых. По спине Виктора пробежал холодок. - Семь лет назад я был на Алайне, дрался с Нефритовыми Соколами, Они знали, что я там, и охотились специально за мной. Меня поймали в ловушку, и тут откуда ни возьмись - Кай. Он разгромил часть сил противника, и я тогда думал, что он при этом погиб. Виктор поднял руку и вытащил из-под кимоно фигурку - нефритовую обезьянку. - Кай подарил мне это на Рождество. Это Сун Ху-цзу, обезьяний царь. Кай сказал, что фигурка принесет мне удачу и будет напоминать, чтобы я оставался самим собой. Покидая Алайну, я думал, будто это все, что осталось у меня от Кая, все, что мне напомнит о нем. И я понимаю, зачем вы приходите в этот день сюда для оплакивания и жертвоприношения. - Я знаю, где ты тогда был, Виктор. - Оми провела его через две двери в сад, где густо росла темная трава, подстриженные кусты и деревья в ароматном цвету. - И здесь, со мной, ты тоже был в тот день и в начале той ночи. - Здесь? - нахмурился Виктор. - Ты не могла здесь быть, когда Кланы атаковали имперскую столицу. Наверняка твой отец должен был эвакуировать тебя в безопасное место. - Он пытался, но я осталась здесь. - Она поглядела на выложенный у двери каменный полукруг. - Мой брат сказал, что ты понимаешь начала гири и ниндзе - долга и сочувствия. Мой отец, хотя желал, чтобы я покинула имперскую столицу, не приказал мне эвакуироваться. Я знала, что мой долг - остаться здесь, как и его долг, долг моего брата и деда - защищать имперскую столицу на поле битвы. Люди, сражавшиеся с Кланами, знали, что бьются за свой народ и за свое будущее, но то, что я была здесь, дало им еще что-то конкретное, что надо было защищать. Умереть, защищая народ, - это абстракция, которая не утешает, Виктор медленно кивнул: - То же самое говорил мне Гален Кокс, когда мы улетали с Алайны. Он сказал, что Кай пожертвовал собой, спасая меня. И сказал, что у меня перед Каем долг: сделать так, чтобы его жертва не была напрасной. - И такой же был у меня долг перед моим народом - чтобы люди видели, за что они жертвуют собой. - Оми отступила от Виктора, подняла руки и обернулась. - И потому я была здесь, когда там бушевала битва. Я слышала, как приближается грохот разрывов, когда Кланы теснили наши войска. - Она показала пальцем в небо. - Я видела, как погибали летчики. Я видела, как прорезали воздух шальные вспышки лазера, и все это время ждала, что одна такая найдет меня. - Она обняла себя за плечи, - Никогда за всю мою жизнь мне не было так страшно. И я нашла убежище от страха в мыслях о тебе, Виктор. Я вспомнила наш поцелуй там, на Периферии, чувство безопасности, которое я испытала в твоих руках. Вспомнила время, проведенное с тобой, вспомнила, как мы делили смех и печаль. И решила, что ужас - это неправильная реакция, если я хочу быть достойна тебя и твоей любви. Виктор протянул к ней руку, притянул Оми к себе и обнял. - Как жаль, что меня здесь не было, чтобы унять твой страх. - Но ты был здесь. - Она погладила его по щеке. - А если бы ты был здесь на самом деле, ты бы сидел в роботе, воюя с Кланами. Как бы ни хотелось тебе утешить меня, чувство долга пересилило бы. Тише, не надо, не надо это отрицать, потому что это не вина и не порок. И я понимаю это. Оми нежно поцеловала его в губы, выскользнула из его объятий и отступила в тень вишни. - Знаешь ли ты, что я - Хранительница Чести Дома? Виктор кивнул. - Ты арбитр в вопросах того, что правильно и что неправильно. - Он прижал руки к груди, пытаясь сохранить на своей коже ее тепло. - И ты знаешь о двух идеях, которые здесь, в Синдикате, правят всем? - В ее глазах поблескивали отсветы огней, проникающих сквозь шевелящуюся листву, и она казалась похожей на духа, не на земную женщину. - Всем правят Гармония и Чистота. Этим двум идеям внимаем мы. - Я знаю это. - Правда? - Она внимательно поглядела на него. ╬ Сегодня - день памяти и траура, но завтра, в день после великой победы, будет большое празднество, но и это празднество содержит Гармонию и Чистоту. Завтра с утра люди будут делать то, что делали семь лет назад. Они выйдут на улицы и вместе будут собирать мусор, чинить сломанные изгороди, подстригать кусты и полоть сорняки; будут делать то, что в их силах, чтобы убрать шрамы дисгармонии и нечистоты, нанесенные Кланами и неназываемыми из нас. Лишь после этого они предадутся веселью. Виктор поежился. Он знал много людей, которые в праздники занимались домашней работой или уходом за садом, но представить себе такое обязательное общественное действо, как описала Оми, у себя дома... Хоть наши люди, несомненно, любят Содружество ничуть не меньше, чем эти люди любят свой Синдикат, мы - нация индивидуалистов, а не монолитное общество, объединенное великой философией. - Хотя мой народ живет не так, как твой, я, побывав здесь, думаю, что многое понимаю из твоих слов. Мне кажется, что содержание важнее формы, - Так и есть, но у нас имеются собственные способы обращать форму в содержание и наоборот. Милый мой, в Диктум Гонориум полно историй, правил и афоризмов, показывающих, как много у этих вещей оттенков. Например, когда твой отец послал сюда Гончих Келла и Волчьих Драгун для противостояния Кланам, этот акт имел вид дисгармонии. У твоего отца с моим отцом было соглашение о взаимном уважении границ. Твой отец знал, что нам нужна помощь, но он сказал, что не разрешит войскам Федеративного Содружества переступить границу, пока Кланы не будут разбиты. Оми медленно улыбнулась и отступила в поток света, лившийся в сад из дверей дворца. - Решением твоего отца было приказать наемникам лететь на Люсьен нам на помощь. Они не были в собственном смысле слова войсками Федеративного Содружества, таким образом, он не нарушил Гармонию, при этом достигнув цели. Точно так же часто считают, что девственность или воздержание служат Чистоте, но и это не так. - Оми раскрыла ладони и подошла ближе. - Если бы это было правдой, в Синдикате не было бы детей. Чистота по смыслу своему связана с верностью и скромностью, выбором должного партнера и сохранением между ними всего, что между ними происходит. - Оми прижалась к Виктору, положив руки ему на плечи. - Виктор, в эту ночь ты будешь моим, как мечтала я семь лет назад. Я дам тебе утешение, которое желала дать тогда, и ты утешишь меня, как мог бы тогда утешить. Виктор обхватил ее руками за талию и крепко прижал к себе. - Я хочу этого так, как ты и понять не можешь, Оми, но я не стану причиной дисгармонии, не заставлю тебя ослушаться твоего отца. - Тише, любовь моя. - Она взяла его лицо в ладони.- Я не могу ослушаться его, сделав то, что не запрещено. Не запрещено? Но Координатор должен был знать, что такое могло случиться. - А твой отец знает... - Он знает то, что хочет знать. - Оми поцеловала Виктора в лоб, в губы. - Этот дворец - мой мир, наш мир. Мы бы породили дисгармонию, отвергнув чистоту чувств, которые разделяем друг с другом. Мое святилище станет сегодня нашим святилищем. Виктор наклонился поцеловать ее в шею, впивая аромат ее тела, смешанный с ароматом цветущей вишни в один пьянящий запах. Под шелком кимоно было мягкое и теплое, стройное и сильное тело. Оми развязала волосы, и они упали в руки Виктору. Подняв голову, он поцеловал ее. - Оми, я люблю тебя. - И я тебя, Виктор. ╬ Йе! Рык, отрицающий их любовь, хлестнул как плеть и оторвал их друг от друга. Виктор обернулся и увидел три фигуры, одетые в черное с головы до ног. Свет отражался от очков ночного видения, бывших у этих людей вместо глаз. У всех трех на спине катаны, и передний выхватил ее с отработанной плавностью. Свет заиграл на бритвенно-остром клинке, и у Виктора пересохло в горле. В голосе Оми прозвучала резкость, которой Виктор никогда не слышал. - Что значит это вторжение? - Мы пришли спасти вас от осквернения этим варваром. - Говоривший указал мечом на грудь Виктора. Их разделяло четыре метра, но Виктор знал, что сейчас его жизнь в руках этого человека. - Вы не станете шлюхой Дэвиона. Виктор ткнул пальцем в сторону говорившего: - Как смеете вы ее бесчестить? - Ха! Ее невозможно обесчестить - она уже обесчестила себя тем, как вела себя с тобой! - Мужчина качнул головой, - Я убью тебя и прослежу, чтобы высокородная Оми совершила самоубийство. Только так может она вернуть себе честь, - Нет, - твердо покачал головой Виктор. - Она не сделала ничего плохого. Я клянусь в этом своей честью, как самурай. - Что знаешь ты о чести самурая? - Я знаю Гармонию, и я знаю Чистоту. - Виктор оглянулся на Оми. - Я знаю, что она чиста и не осквернена. И я знаю, что ее смерть нарушит гармонию Синдиката. А о чести я знаю, что самурай исполняет свой долг как можно лучше, и тогда другие могут выказать ему сочувствие. Слова "долг" и "сочувствие" Виктор подчеркнул голосом, потом рванул левой рукой ворот кимоно. - Тебе нужен я, а не она. И я исполню свой долг. Я умру, как должен умирать самурай, если ты исполнишь свой долг и нанесешь единственный чистый удар. Ты скажешь, что услышал ее крики о помощи, когда я пытался учинить над ней насилие. Пусть вас сделают героями, но она пусть останется жива. - Нет, Виктор, нет! - Оми вцепилась ему в левую руку. - Я не допущу. - Йе, Омико-сама, я должен так поступить. - Виктор поднял голову, обнажая горло. - Ты согласен? - Хай! - Предводитель оглянулся на своих людей, обменялся с ними кивками и сделал крадущийся шаг вперед. - Я дам тебе почетную смерть, которой ты не стоишь. - Я ее заслужу. Виктор высвободил руку из хватки Оми, шагнул вперед и припал на левое колено. Левую руку он протянул поперек груди, взялся за правый трицепс и склонил голову. Ну, не выдай, удача. Под ногами убийцы захрустел гравий. Человек остановился перед Виктором. Когда он поднял меч, Виктор уронил правую руку на рукоять катаны и, вставая, выхватил меч. Удар при выхватывании был не силен, но полоснул по лицу, сбив очки набок. Человек попытался уйти от атаки поворотом, но Виктор движением кисти заставил острие меча описать дугу в сто двадцать градусов. Держа теперь рукоять обеими руками, он ударил катаной сверху и справа, чисто перерубив противнику хребет. Клинок вышел из тела, плеснув черной струйкой крови на белые камни. - Бега, Оми, беги! - крикнул Виктор, становясь между Оми и двумя оставшимися убийцами и угрожающе выставив меч. - Йе, Виктор, я не стану убегать. В ее голосе слышались страх и решимость, но второй убийца уже прыгнул вперед, и времени убеждать Оми не осталось. Атака наемника была быстрой и яростной, и Виктору пришлось отступать. Он нырял влево и вправо, стараясь заставить убийцу повторить ошибку своего сообщника. Очки ночного видения резко ограничивают поле зрения. Когда я припал на колено, я в буквальном смысле слова скрылся из глаз противника. Этот, кажется, поумнее своего напарника. Виктор видел, как за спиной убийцы Оми опустилась на колени возле тела первого нападавшего. Третий убийца склонился на одно колено рядом и рукой трогал шею упавшего, очевидно нащупывая пульс. Больше Виктор ничего не видел, потому что его противник оттеснил его к двери дворца и дальше, в дубовый зал с высоким потолком. Виктор парировал удар сверху в голову, попытался высвободить клинок и полоснуть противника по животу, но убийца отпрыгнул назад. Хуже того, он левой рукой сорвал с лица очки и бросил их в Виктора, а когда Виктор, уходя, пригнулся, сократил дистанцию. Виктор блокировал косой удар, ушел от удара сверху и отступил. Клинки звенели, соударяясь, и вибрация лезвия ощущалась в руке. Принц уклонился от выпада, ощутил жгучий режущий удар по ребрам, перепрыгнул дубовые перила, оказавшись в узком коридоре. Удар противника срезал вьющуюся стружку с перил, потом убийца перескочил через перила и стал еще сильнее теснить Виктора. Принца едва не охватила паника, но Виктор усилием воли отогнал ее прочь. Он сосредоточился на середине корпуса противника, не глядя на руки и ноги, только на сердце и живот. Все остальное он видел лишь боковым зрением, но, глядя на середину тела, он предвидел атаки противника и предугадывал его финты. Виктор сузил свой конус обороны, блокируя выпады, но не позволяя клинку уйти в финте слишком далеко в сторону. Парировав рубящий удар в левое плечо, Виктор быстро перевел оружие вверх и вокруг, в подобии кругового фехтовального парирования, которое показал ему Танкред Сандовал. Когда острие катаны снова оказалось на одной линии с грудью убийцы, Виктор сделал выпад. Клинок прорезал рубашку убийцы слева, и тот зашипел сквозь зубы. Виктор задел его, хотя всего лишь поцарапал кожу на ребрах. Внезапно убийца хватил принца боковым ударом левого кулака. У Виктора посыпались искры из глаз, и он начал падать назад. Мир померк на одно мгновение, но в глазах прояснилось, и Виктор понял, что падает. Левый локоть наткнулся на твердое дерево пола на секунду раньше, чем руку пронзила острая боль. Еще через полсекунды он приземлился на спину, как-то сумел не удариться головой, но выпустил из руки меч. Катана прозвенела по полу, и убийца навис как тень самой Смерти. Подняв катану как кинжал в жертвоприношении, он с силой опустил ее вниз, но Виктор извернулся влево и правой ногой въехал убийце в пах. Через мгновение после того, как ударили серебряные молнии боли, Виктор почувствовал давление клинка, ломающего ребро справа. Меч прошел насквозь и вонзился в дубовый пол. Из глотки Виктора вырвался крик, и на миг он заглушил даже пылающую боль. Она отступила, и в эту секунду ясности мысли Виктор понял, что ранен серьезно, как никогда. Полыхнувшая злость на себя скомандовала прекратить хныкать. Я не буду встречать смерть мяуканьем, как выпоротый котенок! Только стиснув зубы, чтобы подавить звук, Виктор понял, что уже не издает его. Приподняв голову, он глянул в сторону, мимо торчащего из груди клинка, и увидел скрюченный силуэт нападавшего. Человек катался по земле, зажав руками раздавленные половые органы. Я не буду подыхать такой дурацкой смертью, Не разжимая зубов, Виктор поднял руку, схватился за рукоять меча, пригвоздившего его к полу, и потянул влево, насколько хватало сил, но клинок еле шелохнулся. Тут Виктор заметил, что левая рука почти ничего не чувствует, а локоть не хочет работать. Не важно. Я все равно не останусь приколотым, как жук на булавке! Он снова потянул меч, потом ударил в крестовину рукояти основанием правой ладони. Меч выскочил из досок пола и сдвинулся в груди. Послышался хруст стали о разломанную кость. Каждая подвижка, любая чуть заметная вибрация вызывали в теле мучительную дрожь. Хотелось остановиться, дать себе хоть секундную передышку, но Виктор знал, что временно поверженный враг ни за что не даст ему такого шанса, и продолжал толкать меч. Лезвие высвободилось с шипением и бульканьем. Задето легкое. Очень плохо. На Виктора черной стеной накатило отчаяние. Он стая подтягивать колени к груди, желая свернуться в шар, остановить боль. Нет! Меня освободит лишь смерть, а умереть здесь и сейчас я не имею права. Я еще нужен Оми. Виктор перекатился направо, выровнялся, чтобы подобрать колени под себя. Отбросив меч убийцы, он схватил тот, который уронил секунду назад. По сантиметру подползая вперед, волоча за собой колени, он подобрался к убийце и приставил клинок к его горлу. - Ты! Глупец! Грязь! - Виктору отчаянно не хватало японских слов, чтобы обругать противника как следует. - Дэвиона убить очень трудно, Ему хотелось поднять меч и обезглавить убийцу одним ударом, но он знал, что на это у него нет сил. Положив левую руку на обратную сторону клинка возле острия, он наклонился и, давя всем весом, стал пилить. Первый пропил разрезал сонную артерию, и Виктора окатило кровью, залив лицо и грудь. Второй пропил оборвал приглушенные стоны, а третий перерезал хребет. Булькнув, убийца умер в луже собственной крови. Да и моей к ней немало примешалось. Опираясь на меч, Виктор поднялся на ноги, но поскользнулся в крови и распростерся поверх своей жертвы. Он пытался остановить падение, упершись левой рукой в пол, но она подломилась, и ее передернуло острой болью. Правое плечо ударилось об пол, но не сильно, и Виктор не выпустил катаны. Надо идти. Оми по-прежнему в опасности. Соскользнув с трупа, Виктор пополз. Пополз к стене. Вставай, Виктор. Тебе надо увеличить мобильность, И снова он поднялся на ноги и даже улыбнулся слегка, несмотря на рвущую все тело боль. Шатаясь, он сделал шаг вперед, потом другой, и каждый шаг сопровождался неглубоким вдохом, вызывавшим влажный кашель. Голова стала кружиться, и Виктор прислонился к стене, чтобы обрести равновесие. Иди. Шипение в груди и огонь в легком не давали забыть, насколько серьезно он ранен. Слишком много крови теряю. Виктор прижал локоть к груди, закрывая рану, но из выходного отверстия на спине продолжали вырываться кровавые пузыри. Времени мало. Ты должен спасти Оми. Времени мало. Иди, иди! Еще шаг - и Виктор свалился на пол. Самого падения он не заметил, но ощутил жжение в лице, ободранном о дубовый паркет. В зеркальной поверхности пола Виктор увидел свое призрачное отражение и попытался улыбнуться ему. Всегда мечтал оставить после себя красивый труп. Края поля зрения начала заливать темнота, но Виктор что-то услышал и заставил себя посмотреть в ту сторону. В дымке дали он увидел силуэт, женщину, которая шла к нему по золотому туннелю света. Он узнал белое кимоно, вышитый цвет вишни, но не мог понять, почему у нее рукава другие. Они от локтя до запястья были смочены темной, густой краснотой, но почему - Виктор не мог понять. От внезапной ясности он пошатнулся, как от удара в лицо. Этот гад заставил ее взрезать себе вены. Она тоже мертва. Из последних сил Виктор попытался улыбнуться ей. Не бойся, Оми. Мы наконец-то будем вместе. Нашу Гармонию найдем мы в смерти. Он искал на ее лице ответную улыбку, знак, что она поняла его, согласилась, но темнота накрыла его раньше, чем он мог хоть что-нибудь разглядеть. XXVIII Дворец Святилища Безмятежности Имперская столица Люсьен Военный округ Пешт Синдикат Дракона 5 января 3059 года Для Кая Аллард-Ляо этот вечер начался как упражнение в сюрреальности, а дальше события стали развиваться так, как он себе и представить не мог. Они с Прецентором, который прибыл через два дня после Кая и Виктора, были приглашены на традиционный синдикатский обед с Теодором и Хохиро Куритой. Все началось очень обыкновенно, но до Кая быстро дошло, что он сидит за одним столом с Координатором Синдиката Дракона и Ан