вно мишени на экране учебного ВИР-имитатора в тире их учебки. Закрепившись, Торольф прицелился в ближнюю турель, открыл огонь, и крохотное солнце вспыхнуло в образовавшейся тут же бреши в корпусе одного из двух возвышавшихся лазеров; в пространство устремились увлекаемые потоком вырывающегося воздуха искры и капли расплавленного металла, а отброшенный силой взрыва пятидюймовый ствол лазерного орудия, медленно вращаясь, исчез из поля зрения, упав куда-то вниз. После этого Торольф таким же образом расправился со следующим орудием, затем еще с одним... - Лейтенант! - голос Сент-Джона выдал его близкое к панике состояние. - Слева от вас! Торольф успел отреагировать до того, как его настиг разряд, метнувшись влево, круто развернув металлическое туловище машины. В его внутреннем взоре, как безумные, заплясали красные огоньки - сигналы тревоги, предупреждавшие его о перегрузке энергии, о том, что ускоренные заряженные частицы хлынули по гладкой поверхности "Летающей смерти" и заструились вниз, к земле, направляемые сеткой тончайших сверхпроводящих волокон, вплавленных в броню. Взметнулась молния, три сенсора были уничтожены, лишив его возможности обзора, но он все же успел отскочить достаточно далеко и видел теперь "Летающую смерть" неприятеля - покрытый наростами вороненый панцирь краба, неуклюже пробирающийся к нему. В первую секунду Торольф даже не мог определить тип машины противника - по-видимому, это было что-то вроде "Даймио", приспособленной для полетов модификации, тяжело вооруженной и достаточно мощной машины. Торольф успел произвести выстрел из лазера как раз в тот момент, когда снимался с якоря. Одна из его цепких лап-манипуляторов, все еще вцепившаяся в металл, повисла - она начинала плавиться от залпа протонной пушки неприятеля. Проклятье! Кажется, броня этого краба становится только крепче от его лазера! По его мысленной команде из корпуса выехала еще одна лапа манипулятора, с зажатым в ней увесистым цилиндром, один край которого прорезали отверстия, диаметром сантиметра четыре, из каждого, гудя, вырывалось пламя. Цилиндрик этот действовал как маневровый двигатель, заставив "восьмидесятку" Торольфа отскочить назад и даже слегка припасть к земле; выпущенные им ракеты М-490, четыре сантиметра в диаметре, с боеголовками кумулятивного действия, словно иглы прошили неприятельскую броню и разорвались внутри. Куски вырванного дюраллоя полетели по сторонам. Торольф, быстро протянув свою единственную остававшуюся руку-манипулятор, перехватил балку и сумел удержаться на месте. Его лазер был готов к бою, но враг уже был повержен - из пробоины в корпусе в беспорядке торчали провода и остатки электронных блоков. Неожиданно над ним нависла тень, и он переключил обзор на свои сенсоры, расположенные с тылу. Прибыл "Орел", он совершал маневр, медленно продвигаясь над базой. Повсюду были видны "Летающие смерти" конфедератов, они направлялись к куполообразной центральной с антеннами, где судя по всему, должен был располагаться центр управления. Лазерная оборона базы перестала существовать. Торольф осторожно ослабил хватку манипулятора и стал продвигаться вперед. x x x Рэнди Ллойд прошептал проклятье и, оттолкнувшись от переборки, поплыл вдоль контрольного пульта к панели, где располагались видеомониторы. - Рэнди! - раздался обеспокоенный голос шо-и, второго лейтенанта Синтии Коллинз. Она пыталась выбраться из своего цефлинк-кресла. - Что происходит? - Нас атакуют, будь они трижды неладны, - коротко бросил он в ответ. - А наши ублюдки, эти шеседжи не дают нам обороняться! До него донеслось бормотанье голосов, но он не стал вслушиваться в них, как и в отдаленный вой сирены - где-то на базе было зафиксировано падение давления. Остановившись у панели контроля за окружающей средой, Ллойд приложил сенсор ладони к интерфейсу и заставил купол вверху стать прозрачным. Он и сам не знал, что ожидал увидеть: атаковавшие были слишком далеко, чтобы невооруженным глазом можно было определить их местонахождение - он уже попытался сделать это несколько секунд назад. Подобравшись выше, вплотную к прозрачной поверхности купола, он мог видеть два светила и причудливо изгибавшуюся линию горизонта Дайкоку, прямо перед ним открывалась панорама Верфей, и тут Ллойд увидел, как к ним лягушачьими прыжками направляются машины атакующих. И, кроме того, корабли. Это был "Сэнден", он все еще плавал вблизи станции, спокойно парил в черноте и казался отсюда необитаемым. Присутствовал и еще один корабль класса "Аматуказе"; он поймал у себя во внутреннем визире его код опознавания. Величаво, словно огромное темное грозовое облако проплывал он над Дайкокукичи, закрыв собою вначале первое багровое светило, затем второе. Величина этого корабля, который Ллойд впервые видел с такого близкого расстояния, поражала воображение - он был почти вчетверо больше "Сэндена", неповоротливее, и тоннаж его был наверняка раз в пятьдесят больше, отметил про себя Ллойд. Мигнув габаритными огнями, он, закрывая своим массивным телом полнеба, выглядел исполинской сигарой с обтекателями и куполообразными надстройками по бокам. Ллойд, словно зачарованный уставился в эти, казалось, источавшие злобу и недоверие, поблескивающие глазницы гигаваттных лазеров и почувствовал, как гулко забилось у него сердце. Не было такого средства, которое смогло бы помочь Верфям выиграть единоборство с этим монстром, несущем на борту такую огневую мощь, что он смел бы здесь все, начав расстреливать их базу в упор. Его заставила вздрогнуть внезапная вспышка, но тут же прозрачный материал купола, менявший степень своей прозрачности в зависимости от яркости наблюдаемых через него объектов, подобно коже хамелеона потемнел, чтобы уберечь зрение от такого мощнейшего излучения, и, повернувшись, Ллойд увидел, как последняя из лазерных батарей Дайкокукичи перестала существовать - взрыв разметал обломки орудий. Не отрывая ладонь от интерфейса, Ллойд затребовал данные. "Шиден", "Раймеи" и "Асагири"... а где же были они?! Во внутреннем взоре Ллойда забегали символы, казалось, что они начертаны на полупрозрачном теперь куполе. "Шиден" на всех парах шел к Дайкоку, но в данный момент находился все еще слишком далеко, а "Раймеи" и "Асагири" все еще стояли на приколе, оба, скорее всего, просто сдались. По-видимому, их капитаны были столь же реалистичны в определении складывающейся не в их пользу обстановки, как и сам Ллойд. Эта битва была, к счастью, коротка, но результата уже не изменить. И эти ублюдки-нападавшие сумели выгадать от нее! Мысль эта пронзила разум Ллойда, застигнув его врасплох, и заставила с жестокой неумолимостью понять, что же именно здесь произошло. Так на чьей же стороне был в этом сражении он? Рэнди Ллойд был родом с Земли, из Метро-Чикаго, что в Североамериканском протекторате Гегемонии. Он впервые очутился в космосе еще в тридцать шестом, это был год, когда произошли печально известные Метрочикагские беспорядки, но, услышав о них, он был твердо убежден, что кучка этих негодяев-землян, таких же подонков, какой была большая часть его команды, более чем наполовину состоявшая из уроженцев Земли, решила спровоцировать беспорядки для того, чтобы выбить политический капитал после их жестокого подавления. Ему не удалось тогда узнать, что в числе погибших была и его родная сестра, это стало ему известно лишь после его возвращения на Землю, почти год спустя. Месяцы, прошедшие со дня ее гибели, хоть и сумели смягчить шок от потери, но боль... боль, по-прежнему, оставалась. Кого он должен был винить за это? Кто вообще мог нести ответственность за то, что официально именовалось "просчетом" - молоденький гвардейский офицер, неопытный, только что из учебки, вдруг запаниковал, когда из Гранд-Парка вывалилась целая толпа, всякий сброд и стала продвигаться в направлении Мичиган Мувинг Уэй, и офицерик этот тут же принял скоропалительное решение призвать подкрепление Имперских сил. Весь вопрос был даже не столько в самом факте открытия огня - в конце концов, сброд этот нарушил порядок, его предупреждали, вразумляли, просили разойтись, а в том, что стрельбу продолжали даже тогда, когда толпа уже стала разбегаться и все, кто мог, искали укрытия. Может быть, следовало во всем обвинить систему, размышлял Ллойд, или же кучку тех хреново обученных Имперских стражей правопорядка, которых вдруг охватила жажда пролить кровь, и они уже не смогли остановиться, как тот тигр-людоед, однажды отведавший человеческой крови? Ллойд готов был возложить вину на отдельных лиц, только вот дело было в том, что в этом безбрежном бюрократическом океане отыскать отдельное лицо было невозможно, в конце концов, не мог же он просто взять и переворошить всех чиновников Империи и Гегемонии, найти среди них виновного и ткнуть в него пальцем, заявив: - "Вот он! Преступник! Он - воплощение всех зол и его следует наказать, а систему исправить!" Вскоре после этой трагедии он нанялся на какой-то торговый кораблик - на Землю его не очень-то тянуло; несколько лет спустя, ему предоставилась возможность сменить шевроны старпома на торговом корабле, представ перед комиссией на звание офицера Гвардии Гегемонии, и вскоре он, удачно пройдя все тесты, получил право учиться в офицерской школе, после окончания которой ему дали направление на корабль. Это был сторожевой корвет "Эпсилон Лиры". На борту этого корвета он провел два года, затем повышение и... вот он здесь, на этих Верфях, черт знает где, на самой окраине Империи и Гегемонии, и по всему видать, его собираются вытурить и отсюда, а теперь он стоит и смотрит, как неизвестно кто прибирает к рукам их базу. Оставаясь все еще на самом нижнем уровне цефлинк-связи, Ллойд совершенно не понимал, что происходит. Запросив ИИ базы, он выяснил, что Танемура лихорадочно подчищает файлы с данными. Он медленно убрал ладонь от интерфейса и прервал контакт. Его взгляд наткнулся на Синтию Коллинз. - Что все это значит? Кто атаковал нас? - По всей вероятности, бунтовщики, - процедила она в ответ, мрачно ухмыльнувшись. Видимо, власти сильно недоговаривали относительно численности и вооружения этих самых бунтовщиков. Как и об их боевой выучке. Нечего сказать, сваливаются на Дайкокукичи, будто снег на голову, раз-раз и готово - короткая, весьма профессиональная атака, и системы обороны базы фактически нет. Через вновь ставший прозрачным купол Ллойд наблюдал пролетавший над ними эсминец, размеры корабля просто ужасали, в особенности дико было видеть, как под брюхом у него медленно прошествовал еще один корабль, знакомый Ллойду и прежде. Это был сухогруз, переделанный для военных целей, который мог совершать гиперпространственные прыжки. Над ним пришлось как следует потрудиться, но зато теперь он выглядел очень по-боевому - весь его удлиненный, прямоугольный в сечении корпус был утыкан турелями лазеров, казавшихся здесь не совсем уместными, - явно чувствовался дух импровизаций - сказывалась спешка. Последовала короткая вспышка тормозных двигателей - корабль выпускал стробы противостолкновения, и бывший сухогруз причалил к внешнему шлюзу центра управления. Ллойд расправил плечи. - Думаю, что пора идти встречать гостей. И как бы в подтверждение его слов резко загудел сигнал двери тамбура-шлюза, расположенного ниже контрольной панели. ГЛАВА 5 Все труды о войне утверждают: чтобы воспитать самураев преданными, следует в молодости разлучить их или же обходиться с ними сообразно их характерам. Однако нет смысла придерживаться какого-то единого, строгого плана. Они должны воспитываться на принципах благожелательности. Если старший почитает благожелательность, младший станет почитать долг свой. Токугава Йеясу, Начало XVII столетия Всякие попытки противостоять им прекратились на всей территории базы Дайкокукичи, это была победа, победа быстрая и даже более заслуженная, чем мог предположить Дэв. С борта "Виндемиатрикса", причалившего у самого главного шлюза станции, устремились новоамериканские солдаты, вооруженные лазерными ружьями и пистолетами, в броне боевых доспехов - ведь сегодня они были без своих "Летающих смертей". Дэв оставался на борту "Орла" и сопереживал победе, выйдя в канал оперативной связи. Все его внимание было сосредоточено на том, как происходило овладение базой. Восемнадцать кораблей, включая три эсминца класса "Яри" были их! Он готов был кричать, петь от радости. Когда-то его отец, служа Империи, командовал таким "Яри", это был эсминец "Хатаказе", на этом корабле он спас однажды большую группу беженцев в районе Лунг Ши. И все-таки они победили! ОН победил и всего лишь ценою потери четверых своих людей да семерки поврежденных "Шагающих". Плохо только, размышлял Дэв, что у них не было возможности взять базу под полный контроль и заставить эту Верфь работать на себя. Хотя в Новой Америке и некоторых других мирах Конфедерации и существовали космоверфи, но они были несравнимо меньше, кроме того, там не имелось такого оборудования, как на этой Дайкокукичи. Теоретически, когда-нибудь придет день и станет возможным целиком вырастить космический корабль полностью, включая умную электронику и загрузку бортового ИИ, стоит лишь подобрать нужную цепочку нанотехнологий, обзавестись подходящим ломтем астероидного железа и щепоточкой микроэлементов. Практически, и размеры, и степень сложности даже самого небольшого корабля диктуют необходимость "растить" его по отдельным блокам, которые должны сначала "созреть" в наночанах, как созревает пиво или вино в бочках, затем подвергнуться процессу сборки в единое целое при помощи тьмы всяких там роботизированных и программированных комплексов и даже, в особых случаях, руками живых рабочих - детей генной инженерии. Смонтированные элементы корпуса пройдут затем многократную упрочняющую обработку методом погружения в нанопоток, что обеспечит необходимую твердость и износостойкость, слой за слоем нарастет покрытие из алмаза, мономолекулярного дюраллоя и керамики с микросеткой из сверхпроводящих материалов для защиты от воздействия заряженных частиц в космосе. А на завершающем этапе узкоспециализированные нанороботы, плавая внутри корабля, завершат компоновку его "нервной системы" - осуществят программирование компонентов бортового ИИ, загерметизируют электронные блоки, проведут последние электромонтажные работы, установят аварийные системы защиты. Оружие же, за исключением наиболее мощных, стационарных узлов, таких как, например, станины для мощнейших РРС, которые всегда входят в комплект стандартного оборудования, устанавливается позже на специально предусмотренные технологическим планом места монтажа; электронные узлы управления и контроля его также проверяются и программируются нанороботами, также работающими по заданной особой программе. Сидевший в кресле на борту "Орла", Дэв нарадоваться не мог на трофеи, которые они сумели здесь заполучить. В перекрестье линий внутреннего обзора появлялись и исчезали темные корабли, пришвартованные между порталами и смотровыми проходами на третьем уровне Верфи. Их было восемнадцать, военных кораблей самых различных типов, начиная от небольших катеров и корветов до трех малых эсминцев. Все они были новенькими, с иголочки, на их сверкающих, закаленных дюраллоевых корпусах, черных словно бархат космической ночи, не было ни пылинки. На них не было даже опознавательных знаков, номеров или эмблем подразделений империи или Гегемонии. Много кораблей стояло вплотную друг к другу на площадках окончательной доделки, покоящихся в своих наноколыбелях или только что покинувших "нанодуш", где их окатывали потоками наночастиц, чтобы корпусам не было страшно никакое космическое излучение. Оставалось лишь установить на них вооружение или несколько оставшихся узлов ИИ, после чего они были готовы к бою. Единственное, что им требовалось, это команды и полные емкости криоводорода. Некоторые - предстояло еще выяснить точное их число - нуждались в инспекции на предмет выяснения, сколько оружия следовало установить на них - они были практически готовы. Но даже невооруженные, они являлись прекрасным дополнением к флоту конфедератов, и вооружить их не составляло особого труда даже в Новой Америке, только бы удалось их туда доставить. Что же касалось остальных кораблей, то с ними было гораздо больше проблем. Речь шла о крейсере класса "Како", собранном лишь наполовину, о двух легких крейсерах класса "Нака", а также дюжине небольших судов; вот если бы и их можно было бы заполучить в полной боевой готовности! Но времени для этого, как ни досадно, не оставалось. В любой момент здесь могли оказаться корабли Империи или Гегемонии, и вопрос стоял в том, чтобы как можно быстрее убраться отсюда восвояси вместе с захваченными судами, способными передвигаться самостоятельно, и сохранить в целости свою команду ..Все, что он мог сделать - это распорядиться об уничтожении недостроенных кораблей с тем, чтобы они не достались врагу. Но все это только после того, как Верфь будет взята под их полный контроль. Как стало известно от группы захвата, большинство личного состава Имперских военно-космических сил либо участвовали в обороне, либо не покинули своей казармы - большого, напоминающего цилиндр сооружения из дюраллоя, примыкавшего к центру управления и соединенного с ним длинным переходом, - и были блокированы, причем все вели себя так, будто ожидали длительной осады. Правда, горсточка бойцов базы оказала мужественное сопротивление; с перестрелкой, вернее, с перестрелками, поскольку сопротивлявшиеся действовали разрозненно и совершенно нескоординированно. С ними покончили в считанные минуты. - Мы захватили их, - сообщил по оперативной сети лейтенант Гарри Лэнгли. - Центр управления взят под контроль! - Сейчас же отправляюсь к вам. - Дэв отключился. Уже через минуту он плыл по каким-то коридорам, где царила невесомость, направляясь к блоку центра управления базой. За ним следовали и несколько членов его команды, включая Симону Дагуссе, эксперта по компьютерной технике Конфедерации, и еще несколько специалистов. Повсюду они натыкались на плававшие в воздухе трупы, истекавшие кровью, изуродованные, к счастью, их было на удивление немного - большинство империалов предпочло сдаться, не оказывая сопротивления. Перед ним исчезла, растворившись, дверь и они вошли, вернее, вплыли, помогая себе руками и цепляясь за блоки и кресла, в помещение, где находился главный пульт управления базой. Это был обширный, круглый зал, повсюду вдоль стен тянулись блоки управления и контроля, под ними стояло с десяток серых кресел цефлинк-операторов. Помещение накрывал огромный купол панорамного обзора. Сквозь этот хрупкий барьер была хорошо различима громада "Орла", зависшего прямо над ними. При виде этой картины у кого угодно тут же отпала бы всякая охота к сопротивлению, мелькнуло в голове у Дэва. Навстречу им выплыл Лэнгли с лазерным пистолетом в руке. Поперек дюраллоевого пластрона брони, закрывавшего грудь, шла глубокая царапина с оплавленными краями. - Это все дежурный расчет, сэр, - решил проинформировать Дэва Лэнгли. - Все япошки были на связи, когда мы появились. Впрочем, некоторые не были, - усмехнулся он, ткнув лазером в царапину у себя на груди. - Благодарю вас, лейтенант. - А теперь, если позволите, я провожу вас к своим ребятам, они там занимаются этими, ну, из управления базой, империалами. - Давайте, Гарри, с удовольствием пройдусь с вами. Едва они приблизились к группе пленных, те тут же устремили на них взгляды исподлобья. Мельком оглядев их, Дэв отметил, что пленные разделились на две неравных группы. Первая группа состояла исключительно из японцев - их было пятеро, и на лицах всех пяти отчетливо читались суровость и презрение. Остальные, не-японцы, четверо мужчин и три женщины всех оттенков кожи, демонстрировали не столь монолитное единство переживаемых чувств - здесь эмоции варьировались от нескрываемого ужаса до смущения и неуверенности, а кое-кто смотрел на них и со злобой. Все были одеты в служебные серые комбинезоны в обтяжку - несли боевое дежурство. Как и Дэв, они уцепились руками за пульты или перегородки, чтобы удержаться в невесомости. Почти не обращая внимания на остальных, он сосредоточился на одном из японцев, который выглядел самым старшим, предположив, что именно он удерживал здесь бразды правления. Японцу этому было, наверное, за пятьдесят - об этом говорило его изборожденное морщинами, удлиненное лицо. - Коничива, Шикикансае, - официальным тоном начал Дэв. Обращаясь к нему, как к потенциальному командиру, - слово это обозначало скорее должность, чем звание, - Дэв надеялся перевести их беседу в более спокойное русло и попытаться исключить всякое недружелюбие с самого начала встречи. - Я тайса Камерон из флота Конфедерации. - Какими же непривычными были эти слова для него самого! Японец, вопреки его ожиданиям, не стал иронически ухмыляться. - Вы, кажется мне, слишком молоды для такой должности, - холодно молвил он. Его англик был безукоризненным, хотя произношение отличалось преувеличенной тщательностью. Второй японец с бульдожьим лицом, стоявший рядом с ним, хихикнул и пробормотал что-то неразборчивое. Дэв сумел лишь расслышать слово широ - грубоватый эпитет к такому понятию, как "белый юноша". - Кузо! - выругался он про себя. Нет, эти люди явно не видели в его лице высокое начальство. Кровь бросилась ему в лицо. - Сержант Филмор! - отрывисто бросил он, повернувшись к закованному в броню бессловесному существу, которого Лэнгли назначил здесь надзирать за пленными. - Найдите какое-нибудь тихое местечко для этих людей, а я, тем временем, попытаюсь взглянуть на их данные в сети. - Так точно, сэр, - ответил ему женский голос. Сержант, сунув в кобуру пистолет, отплыла выполнять приказание. - Ничего ты там не высмотришь, - рявкнул бульдог. Нихонджин имел в виду, что несанкционированный доступ в банк данных невозможен. - Припоздал ты малость - все банки подчищены. - Боюсь, что он прав, - раздался голос из второй группы пленников, которая сейчас находилась за спиной у Дэва. - К тому времени, как ваши люди прорвались сюда, они уже успели уничтожить все данные. Боже... да это Дэв! Камерон, это ты? Это и вправду ты? Дэв тут же, схватившись за переборку другой рукой, повернулся. Нет, этого просто не может быть... - Ллойд? - Фамилия пришла ему в голову тут же, поскольку слишком многое связывало его с этим человеком и не один год, А вот имя... Цефлинк пришел ему на выручку. - Рэнди Ллойд? Рэнди Ллойд был "Первым шлемом" на транспорте "Минтака" в те давние годы, когда Дэв впервые поднялся на борт этого судна. Он сразу взял Дэва под свое покровительство, да и кем был тогда Дэв - салажонком. Именно он тогда и усадил Дэва в его первое в жизни кресло младшего офицера и показывал, что нажать и за чем следить. Но Ллойд вскоре оставил их транспорт, говорили, что он перешел в Гвардию Гегемонии. Дэв по-мальчишески обожал его; во всяком случае, на его решение также перейти в Гвардию не в последнюю очередь повлиял пример бывшего старпома Рэнди Ллойда. - Так вы знаете этого парня? - удивилась сержант Филмор. - Разумеется. - Дэв махнул рукой, призывая Дагуссе. - Симона! Займитесь-ка компьютером. - Так точно, сэр. - Да, тесновата наша галактика, тебе не кажется? - проговорил Ллойд, подплывая чуть ближе. - Так когда же ты решил податься в пираты, сынок? Ллойд был старше Дэва на добрых пятнадцать лет, и прошедшие годы оставили свои отметины на его лице. Дэв разглядел и седину на висках. Да, крепко потрепала жизнь старину Ллойда! Неудивительно, что Дэв сразу не признал его. - А кто сказал, что именно в пираты? - вопросом на вопрос ответил Дэв, пытаясь скрыть смущение. - Я сражаюсь на стороне конфедератов, Вы, может, слышали о нас? Хотя они с Ллойдом много лет не виделись, Дэв по-прежнему чувствовал себя перед ним юнгой, видя в нем своего наставника, и ему даже пришлось сделать над собой усилие, чтобы не добавить слово "сэр". - Ну, как же, как же, приходилось, - ответил Ллойд. Он не счел необходимым улыбаться в ответ на смущенную улыбку Дэва. - Вот уж никогда не думал, что ты бросишься в это безнадежное предприятие вместе с кучкой обреченных. Ведь тебе наверняка известно, что шансов у них никаких? - Вас просто разнесут в клочья, - добавил командующий базой, стоявший чуть поодаль, в другом конце помещения. - Я здесь не для того, чтобы дискутировать с вами на эти темы, - ответил Дэв. - Или с вами. - Последнее относилось к Ллойду. - Так что там с компьютерами, Симона? Дагуссе как раз убрала ладонь с интерфейса. Она покачала головой, и от этого смешно затрепыхались ее волосы, вставшие дыбом в невесомости. - Мне кажется никто здесь ничего не уничтожал, - ответила она. - Скорее походит на то, что они просто поставили шифр на входе в банк данных, а все изобразили так, будто данные уничтожены. - На самом деле? - Не знаю, - раздельно ответила Симона. - Просто уж очень это в их духе. Симона Дагуссе была умнейшей из всех компьютерщиков, с которыми Дэву приходилось общаться. Иногда ему даже казалось, что и сама Симона уже наполовину превратилась в компьютер. - Хорошо, Симона, благодарю. - Я могу обойтись и без этого шифра, если вам очень нужно покопаться там. - Очень. Брови Ллойда поднялись. - А что ты собираешься искать, Дэв? - Честно говоря, мы прибыли сюда, чтобы забрать ваши корабли. Но и файлы противника всегда представляли для нас очень большой интерес. Ведь никогда не знаешь, что вы там замышляете, какие приказы и предписания получаете, кроме того, нас очень интересует, куда вас могут перебросить. - Куда перебросить, говоришь? - буднично переспросил Ллойд. - Как перебросили неделю назад? - Дамаре-е! - выкрикнул вдруг один из офицеров-японцев, бросившись к Ллойду. - Заткнись! Тут вмешались и остальные японцы и началась потасовка. Сержант Филмор, оттолкнувшись от переборки, так саданула плечом этого японца, что оба они беспорядочно закувыркались. Двое подоспевших конфедератов быстренько оттеснили пленников, и те оказались в изоляции. - Урагири-моно! Коно йогоре! - продолжал кричать японец с бульдожьей физиономией, отчаянно сопротивляясь двум сграбаставшим его людям Дэва. Лицо его покраснело от напряжения и злобы. - ПредательИзменник! Грязный ублюдок! - Да уберите вы их отсюда к чертям! - рявкнул Дэв. Он был страшно озадачен происшедшим. Конфедераты стали выволакивать японцев из помещения центра управления, и вскоре воцарилось спокойствие. - Ну и разозлили же вы вашего босса, - покачал головой Дэв. - Вы, кажется, хотели мне что-то рассказать? Ллойд оглянулся на остальных. Японцев среди них не было. Одна из стоявших женщин покачала головой. - Рэнди, думаю, что тебе не... - Проклятье! - проворчал один из служащих центра. - Ведь мы все давали присягу! - Вы действительно считаете, что у нас перед этими подонками есть какие-то обязательства? - с горечью спросил Ллойд. - Джемис, - подозвал Дэв еще одного из своих. - Уведите этих людей куда-нибудь отсюда. И проследите, чтобы им там было удобно. - Выполню в точности, сэр. - И остальные пусть тоже выйдут. Дэв и Ллойд остались вдвоем, если не считать Симоны, усевшейся в одно из кресел, но, подключившись к сети, она присутствовала здесь лишь физически - через цефлинк она вела диалог с ИИ базы. - Значит уже тайса - капитан первого ранга? - хмыкнув, полюбопытствовал бывший наставник Дэва. - Не думаю, чтобы меня это сильно восторгало. Это, в конце концов, не так важно. Вы понимаете, о чем я? - Да нет, что ты, я вовсе не желал задеть тебя. Каждому свое. - Так вы хотели что-то рассказать мне? - Вы прибыли сюда из Новой Америки, так? Осторожность взяла верх. - Нет. С чего это вы взяли? - Ну, я все же, как-никак, немного полетал в торгашах. - Ллойд многозначительно кивнул в сторону купола панорамного обзора, где видна была корма "Виндемиатрикса", пришвартовавшегося к одному из главных причалов базы. - Я узнаю этот уникальный дизайн среди сотни других кораблей, стоит мне на него только взглянуть. - Мы всюду достаем корабли, - чуть суховато произнес Дэв. - Не сомневаюсь в этом. Также, как и автоматизированные верфи Гегемонии. - Если требуется, и их тоже. Куда вы клоните, сэр? - Дэв и сам не заметил, как вырвалось это "сэр". - Я пришелся не ко двору Танемуре, Дэв. Неделю назад, точнее восемь дней назад у нас тут происходила мощнейшая переброска флота. В ней участвовали все корабли как Империи, так и Гегемонии. В особенности, мне хотелось бы обратить твое внимание на одно очень любопытное соединение - это эскадра "Цветок сакуры" под командованием адмирала Кавашимы. Старая лиса, прожженный хитрец, как мне о нем не раз приходилось слышать. Один корабль класса "Дракон", это "Донрю". Кроме того, тринадцать крейсеров, пять из них такие огромные, дьявол их возьми, "Како" и "Атаго" класса. Десять эсминцев, четыре из них - "Аматуказе", таких, как этот твой, что завис тут рядом. Несколько транспортов, тоже не маленьких. - Бог ты мой, - изумился Дэв. - Да это же настоящая агрессия! Армада завоевателей! - Тут ты попал в самую точку, сынок. Они притащились сюда, чтобы забрать два только что построенных эсминца и по самую крышку заправиться водородом. Мне удалось подслушать по коммуникационной сети один разговорчик, как раз перед тем, как они отправились отсюда, это был разговор Кавашимы с Танемурой. - Танемура - ваш командир? Он сейчас здесь? Этот длиннолицый? - Он самый. Во всяком случае, один из этих... командиров. Я своими ушами слышал, как он пожелал Кавашиме гамбате кудасаи в Новой Америке. - Удачи, значит, - перевел Дэв. Новость эта ошарашила его. Целая армада агрессоров прошла через систему Афины около недели назад и направилась в Новую Америку? А наличие двух мощных транспортных кораблей говорило о том, что прибыв туда, они собирались там задержаться надолго, если не навсегда. - У вас есть... доказательства, что все именно так? Его собеседник невольно, как-то поземному пожал плечами. - Есть, но все это находится в сети данных. Там должен иметься полный список кодов идентификации, сигнальных протоколов, частоты ВИР-коммуникации, словом, все. - Вряд ли вы располагаете паролем для проникновения в систему. - Хм... Попробуй слово фугаку. Дэв понял, что его бывший сослуживец и наставник мог оказаться прав. Слово это, поэтическое обозначение горы Фудзи, символа Японии, вполне могло подойти в качестве ключа для того, чтобы в конечном итоге спустить с цепи тех, кто должен выполнять какой-нибудь очередной дьявольский приказ, заложенный в память ИИ. Впрочем, он не верил в это до конца. Ллойд выглядел искренним и... сердитым, и Дэв ощущал узы, связывающие его с этим человеком, своеобразное чувство братства однополчан, хоть и бывших, но ведь и японцы не такие уж дураки, чтобы посвящать всех и каждого в такие секреты. Ллойд не мог не заметить, что Дэв колеблется. - Это было паролем для большей части секретных материалов, касающихся перемещений флота. А вот относительно того, существует ли еще какая-нибудь категория секретности, об этом мне ничего не известно. Когда вы пожаловали сюда, они сразу же приняли решение отсоединить всех не-японцев, включая и меня. Мне кажется, они сразу же заблокировали доступ к данным, как только уяснили, что мы все равно ничем не сможем остановить вас. Дэв жестким взглядом посмотрел на Ллойда. - Почему? - Что значит "почему"? - Почему вы решили нам помогать? Мы ведь враги, разве это не так? - В общем... да, это так. Но все, что нам официально сообщалось о вас, это только то, что есть такие. Нам говорили, что вы террористы, партизаны, мятежники, словом, только это. - Он снова пожал плечами и от этого движения стал медленно вращаться в невесомости, пока, ухватившись за одну из панелей, не остановился. - Вот уж никогда бы и в голову мне прийти не могло, что вы располагаете такой мощью! Дэв взглянул вверх, на купол панорамного обзора, на корабли, стоявшие на приколе неподалеку от базы. - Не знаю, можно ли это действительно назвать мощью. Вот у Империи - действительно мощь. Дэв затронул очень болезненную для себя тему. Что заставило Ллойда предать Гегемонию и Империю и буквально в одну секунду стать изменником? Уж никак не внезапное появление крейсера, единственного крейсера и нескольких довольно спешно переделанных для войны транспортов! Ллойд нахмурился и отвел взгляд. - Дэв, многое изменилось с тех пор, как мы с тобой служили на том корабле. У меня многое изменилось. И я сам изменился, - Неужели служба Гегемонии не заладилась? - Да нет, здесь причины в другом. Ищи глубже. Я теперь - Универсалист. - То есть? - Учение о Божественном Универсализме. Полтора года назад я перешел к ним. Дэв удивленно уставился на него. Начисто лишенный и следа всякой религиозности, он знал очень многих верующих и старался относиться к этим людям с пониманием и даже интересовался иногда некоторыми из постулатов. Но теперь столько было сект и самых различных учений по всей Шикидзу, что он просто не мог уследить за всеми. - Простите, но мне это ничего не говорит. Ллойд улыбнулся. - Я был бы рад познакомить тебя с этим. Но сейчас, боюсь, не время и не место. Если попытаться объяснить это в двух словах, то мы считаем, что весь Разум - часть Бога, что Бог - не больше, не меньше, чем часть совокупного разума и является таковым всегда и везде, начиная с момента Сотворения и до тех пор, пока существует время. Это подобно тому, как мы являемся маленькими частицами в некоем универсальном ИИ. Мы... - Прошу простить меня, но, как вы сами вполне справедливо заметили, сейчас не место и не время. Как это все смогло доставить вам неприятности и осложнить ваше положение? - Я доложил об этом главе нашего департамента. - Имперского? Ллойд кивнул. - Аннайша. Не очень-то умно с моей стороны, тебе не кажется? - Ну, мне кажется, что свойственно ошибаться всем, даже людям, решившим посвятить себя служению Богу. . Аннайша или "проводники", как их называли, были офицерами Империи, но служили они в Гвардии Гегемонии. Некоторые служили официально, в качестве офицеров-координаторов, осуществляя связь между вооруженными силами Империи и Гегемонии, но некоторые были засекреченными агентами, назначенными для того, чтобы тайно информировать власти об умонастроениях, образе жизни и лояльности в частях и соединениях Гегемонии. Из откровений Ллойда Дэв понял, почему тот оказался здесь. Дело в том, что империалы предпочитали иметь дело с верными, лояльными служаками, которые не рассуждали о проблемах вечности, универсальных истинах и священной природа всех существ, наделенных разумом, а выполняли приказы. Любые приказы. А командиры, подобные Ллойду, представляли опасность, поскольку могли переориентировать этих гайджинов, вбивая им в голову подобные идейки. - Но вы ведь так и не ответили на мой вопрос, - напомнил Дэв. - Почему вы пожелали помогать нам? Такой поступок - смертный приговор вам, и вы это знаете. Или, в лучшем случае, вы подвергнетесь психореконструкции. Но на это надежд почти нет. - Ничего, всех нас им не удастся ни убить, ни психореконструировать. - Кого "нас"? Универсалистов? - Универсалистов! - ответил Рэнди. - И Космическую церковь Христа. И Учеников Дезере. Баптистов. "Зеленых". "Почвенников". Всех. Всех, кто думает не так, как они. Вот, что сейчас заботит и Империю, и Гегемонию. А вы боретесь именно против этого, ведь так? Дэв прекрасно понимал, что имеет в виду Ллойд. Почти то же самое ему приходилось слышать и из уст генерала Синклера, тогда, на Эриду. Мы считаем, что различия между культурами, отторгающими друг друга, исключают для любого правительства всякую возможность вникнуть в думы, чаяния, идеалы и цели этих несравнимых между собой миров... Эти слова, Которые Дэв вызвал из памяти своего цефлинка, были восприняты сейчас им абсолютно по-иному - они ударом отозвались в его разуме, он воспринял их так, будто слышал эту мысль впервые. Человеческая культура представляла собой торжество различий, однако, чем жестче было правительство, тем менее склонно было оно смириться со всякого рода различиями. Свобода слова, свобода вероисповедания, свобода совести... все эти ценности становились глубоко антипатичными любому правительству, как только оно начинало ощущать собственную значительность, укореняя принцип всезнайства, безгрешности и избранности находившихся под его руководством сограждан. - Да, именно за это мы и сражаемся, - медленно ответил Дэв. - Но сейчас мне кажется, что, когда на пути в Новую Америку находятся двадцать с чем-то кораблей, боюсь, что борьба эта скоро "закончится. Теперь уже не было смысла скрывать свою географическую принадлежность. - Значит, вы прибыли все же из Новой Америки! До нас, разумеется, доходили разные слухи и слушки о том, что, мол, бунтовщики устроили там что-то вроде большого схода. - Лицо Ллойда помрачнело. - Дэв, империалы замышляют опрокинуть эту систему и шутить не собираются. На твоем месте я бы не стал туда возвращаться. Это место опасное. - Катя! - внезапно обожгла его мысль. Страх за Катю, за остальных друзей, за всех тех, кого он оставил там, заставил его вздрогнуть. Как их предупредить? Дьявол, это никак невозможно сделать отсюда, задумай он даже отрядить в Новую Америку хоть сверхбыстрого курьера. Ведь, если эта эскадра стартовала туда восемь дней назад, то никакой курьер не сумеет опередить их. Пройдя к ближней панели, Дэв возложил руку на интерфейс. - Симона? - Я здесь, командир, - ответил синтезированный голос в его мозгу. - Здесь целая куча данных, но чтобы добраться до них, потребуется время. И... я почти уверена, что у них загнан в программу такой цербер, что... нажми я не ту клавишу, и все вмиг будет потеряно... - Попробуй ввести слово "фугаку". Не прошло и секунды, как раздался торжествующий крик Симоны. - Есть! Вошли! - и Дэв тут же почувствовал, как в его разум хлынул поток данных. Нет! Теперь им уже не помогут никакие секретные коды опознавания и маршруты кораблей противника. Ничего им не поможет, разве что только какое-нибудь внезапное изменение физических законов перехода в гиперпространство и через Божественный океан. Новая Америка оказалась под угрозой сокрушительного поражения превосходящими силами противника, и в распоряжении Дэва не было средства, способного воспрепятствовать этому. ГЛАВА 6 Страна должна располагать достаточно многочисленной армией, такой, которая могла бы сразиться с врагом на чужой территории, в противном случае, ее ожидает участь защищаться от него на своей собственной. Герцог Веллингтонский, 1811 год Всеобщей эры. Было все еще утро, середина его, когда Катя Алессандро, выйдя из магнитохода на одной из станций в самом сердце Джефферсона и, справившись о своем местонахождении по общественной информсети, поспешила через Франклин-парк. Золотистый свет Драконис 26 А коснулся вершин Железных гор, возвышающихся к востоку от города, и дневное светило казалось теперь зажатым между горами и изжелта-бледным серпом Колумбии, огромного естественного спутника Новой Америки, застывшего в неподвижности над городом. Была середина утра, и утро это будет продолжаться еще много-много часов. Здешний, длившийся примерно восемьдесят три стандартных часа день мало имел общего с обычными и привычными земными циклами смены дня и ночи. Для Кати же именно эти часы были самыми приятными, ей не хотелось спешить, и она вместо того, чтобы отправиться из космопорта на магнитолете, который доставил бы ее в город без единой остановки намного быстрее и удобнее, решила воспользоваться магнитоходом. Едва она ступила на движущийся асфальт главной аллеи парка, как целая стая пурпурных вьюнков - ипомей - выпорхнула из янтарно-желтой листвы, пронзительно щебеча, - это очень походило на приветствие, а может, их просто рассмешил ее изумленный вид? Катя и впрямь была изумлена тем, что ей было приятно снова оказаться дома, несмотря на то, что приезд сюда разбередил ее старые раны. Всего лишь раз она приезжала в Новую Америку за эти прошедшие восемь лет и то ненадолго. А теперь прошло уже почти четыре месяца, как она была здесь, но все это время Кате пришлось так вкалывать, что до сих пор она не могла выкроить хоть немого времени, чтобы навестить родителей или старых знакомых, или даже просто погулять. "Впрочем, может, это и к лучшему", - считала она. Катя не горела желанием возвратиться в мир, где родилась. Тот день, когда ей удалось освободиться от родительской опеки и покинуть их ферму под Ново-Киевом, запечатлелся в ее памяти как самый счастливый в жизни. Ее решение потратить все свои средства, которые ей еще предстояло зарабатывать добрых лет восемь, на то, чтобы обзавестись трехразъемным вживленным цефлинком и впоследствии загрузить его в Джефферсоне солидной образовательной программой, ее стремление отправиться в космос - все это постепенно обрезало узы, соединявшие ее с домом родителей, старым домом на отшибе украинской колонии Новой Америки. А желание Кати отправиться на службу в армию Гегемонии и последовавший затем искренний порыв встать на сторону восставших, довершили этот непростой процесс расставания с родным домом. Новая Америка представляла собой пестрый и богатый мир, населенный тремя различными этническими группами населения. Самой крупной и наиболее влиятельной была Новоамериканская колония, называемая еще Новой Америкой, со столицей Джефферсоном, но Кантонская и Украинская колонии, лежавшие в южном полушарии, население которых составляло почти половину всего населения этого мира, точнее говоря - пятьсот миллионов, тоже представляли силу и немалую. Американская колония была в Приграничье самым ярым апологетом обретения независимости от Гегемонии; что же касалось Кантонской колонии, то она могла служить образцом лояльности по отношению к Гегемонии. Украинцы, также активно участвующие в политических баталиях, с упрямым постоянством были расколоты на два приблизительно равных лагеря: оппонентов и верных сатрапов Гегемонии. Подобный раскол произошел и в семье Кати. Отец ее хоть и был родом из самого Джефферсона, но никогда не разделял новоамериканские идеи самоуправления. В конце концов, именно Гегемония столь щедро осыпала субсидиями его ферму. Что же касалось его жены, тоже украинки, то и она яростно сопротивлялась идее автономии, поскольку, по ее мнению, это было равнозначно бунту, призыву к революции, короче говоря, анархии. Катя не очень любила вспоминать о последнем послании от отца, полученном четыре года назад, в Котором он советовал ей больше не посылать им своих сообщений по ВИР-коммуникации, поскольку они "очень расстраивают мать". Ну и дьявол с ними со всеми... Джефферсон был не только столицей планеты, но и главным городом всей только что образовавшейся Конфедерации, и его космопорт, расположенный на полуострове Диксон в двадцати пяти километрах к югу от города, являлся единственным связующим звеном между этим миром и остальным Шикидзу. Джефферсон сейчас переживал свой звездный час, суеты здесь, по сравнению с тем, что было восемь лет назад, прибавилось. Хоть и не такой современный бастион, какими были земные Пулау Кодама или Токио, Джефферсон казался гигантом, несмотря на то, что население его не превышало миллиона. Он не изобиловал современными постройками, но зато здесь было полно этих старинных сверкающих небоскребов и крытых прозрачными куполами административных зданий, тут и там приютившихся в бесчисленных парках местной янтарно-золотистой флоры. Это впечатление старомодности, однако, тут же исчезало, стоило лишь увидеть толпы людей, спешивших по своим делам в узких ущельях улиц между этими небоскребами, или скользившие по небу магнитолеты, аэрокосмолеты и другие воздушные транспортные средства. Население города представляло собой космополитическую мешанину, и на улицах Джефферсона можно было увидеть любую одежду. Некоторые носили традиционные клетчатые юбки, популярные в малообжитых районах Новой Америки, но большинство выглядело так, как жители любого большого столичного города любого из миров Гегемонии - пастельные обтягивающие костюмы, либо свободные одеяния-накидки, либо комбинезоны рабочих, строго безликие костюмы чиновников и, бизнесменов, форма солдат и офицеров - обычная коричневая - у конфедератов и серая - у солдат армии Гегемонии. В общем, зрелище это было небезынтересное, иногда в толпе могло промелькнуть и какое-нибудь совершенно немыслимое экзотическое одеяние пришельца из другого мира Приграничья. Но не все в этой толпе были людьми в строгом смысле этого слова - часть ее составляли существа, бывшие плодами генетической революции, особенно много таких было в рабочих комбинезонах, они отличались чрезвычайно широкими плечами и длинными руками, выдававшими в них рабочих доков, другие же, наоборот, миниатюрные, очень гибкие и юркие, были представителями класса "техно". Катя заметила парочку страйдеров - это были потрепанные RLN-90 с эмблемами соединений конфедератов на боку, они несли вахту на одной из главных аллей парка. Миротворцы. Весть о кончине Императора была воспринята представителями различных групп населения весьма неоднозначно. Были и шествия скорби, и беспорядки. Призывы раз и навсегда обрубить эту раздражавшую всех цепь, приковывающую мир к Империи, чередовались с апелляциями к разуму и осторожности, предостережениями от поспешных решений, к согласованному примирению. Теперь вот уже два месяца было относительно тихо, но командование силами Конфедерации продолжало на всякий случай держать парочку таких вот машинок в готовности, они патрулировали центральные улицы и площади столицы, места скоплений людей. Это и был один из таких патрулей. По иронии судьбы высоченное, зеленовато-синее здание межзвездной корпорации "Сони", устремившееся в небо над Фрэнклин-парком, разместило в своих стенах самопровозгласившееся правительство, после того как прежние владельцы отбыли, не забыв прихватить свои прежние структуры и ИИ. Громадину эту до сих пор по привычке называли "Сони-билдинг", однако гигантский товарный знак фирмы, занимавший добрую сотню лет вершину восьмидесятиэтажного здания, был убран оттуда. Сейчас на его месте сверкали и переливались большие голографические буквы: ПЕРВЫЙ КОНГРЕСС НАРОДОВ КОНФЕДЕРАЦИИ. Делегаты из миров Приграничья всего необъятного Шикидзу уже в течение нескольких месяцев пребывали здесь, продолжая свои попытки создать новое правительство... или, на худой конец, выработать комплекс общих целей и задач. У Кати совсем не оставалось времени на политику после того, как ее нежданно-негаданно произвели в полковники и назначили во вновь сформированное диверсионно-разведывательное подразделение "Первые рейнджеры Конфедерации", а когда она в добавление к своим основным обязанностям вошла и в состав штаба генерала Синклера, то практически полностью устранилась от тех горячих дебатов, которые происходили сейчас в столице Конфедерации. Синклер был политиком, заключила она, человеком, которому приходилось иметь дело с кучей самых разных идеологических концепций и учений пяти десятков самых различных культур десяти или даже больше самостоятельных миров. С недавних пор многое стало меняться. В течение последнего месяца Катя вынуждена была разрываться между бараками подразделений милиции, расположенными в районе столичного космопорта и залом заседаний в Джефферсоне. Ее должность в штабе Синклера предоставляла ей определенную свободу действий и возможность распределять свое время по собственному усмотрению даже в периоды заседаний конгресса. Должность эта открывала перспективы и вообще была заманчивой во многих отношениях. Она своими глазами видела первые шаги этого правительства, находившегося еще на младенческой стадии развития, которое, она это твердо знала, ей придется когда-нибудь защищать с оружием в руках. И Катя, стоило ей прибыть в космопорт, становилась той, кем была, собой, реализуя свое истинное, аполитичное "Я", уходя с головой в вопросы организации и подготовки пилотов "Шагающей смерти", которые совсем недавно были определены как "Первые рейнджеры Конфедерации". Пока "Первые рейнджеры" формально да и фактически были под командованием полковника Джэкоба Р. Вайса, новоамериканца, бывшего командира "Первых Новоамериканских минитменов". Вайс был прекрасным организатором, но, как и большинство военных Конфедерации, почти не обладал опытом ведения боевых действий. Именно по этой причине Катя была его первым замом - хотя обычно на этой должности хватило бы и подполковника. Но Синклер как-то в приватной беседе признался Кате, что, случись "Рейнджерам" принять участие в боях, Вайс тут же получит новое назначение, а она, в свою очередь, возьмет на себя это подразделение и станет единственным его командиром вместо двух нынешних. Она была бы счастлива отказаться от этого, поскольку командование подразделением, эквивалентным полку, было для нее так же в новинку, как для полковника Вайса усесться в "Шагающую смерть" и отправиться в бой. Но искушение было слишком велико. Прежний ее опыт пребывания на командных должностях сводился, в основном, к командованию ротой, то есть четырьмя или даже тремя взводами по восемь "Шагающих" в каждом, она могла вести за собой не более тридцати двух машинок и, если считать и обслуживающий персонал, душ эдак сто пятьдесят, не больше. "Рейнджеры" же представляли собой полностью укомплектованный по штатам военного времени полк - три батальона по пять рот в каждом и 480 машин и две тысячи пятьсот человек личного состава. Такими были цифры, и если судить лишь по ним, Подразделение выглядело внушительно, однако, Кате лучше других было известно, насколько все это не соответствовало действительности. Так, "Первые рейнджеры Конфедерации" имели в своем распоряжении ровно 148 штук "Шагающих", половина из которых, будучи реликтами, украсила бы любой музей военной техники, плюс 867 человек, мужчин и женщин, физически пригодных для управления машинами на месте первого пилота. Восьмидесяти семи из них - практически одной десятой - приходилось управлять машинами в боевой обстановке. Зато этим восьмидесяти семи достаточно пришлось повидать на своем веку. Большинство из них были ветеранами Рэдерс-Хилла, что на Эриду. Некоторые служили раньше в прежнем 2-м Новоамериканском соединений и имели опыт сражений против ксенов на Локи или же служили в составе 1-го Имперского Экспедиционного корпуса. Хороший это был народ, причем все без исключения - прекрасные бойцы, проникнутые чувством товарищества, исполнительные, дисциплинированные, уравновешенные. Именно им суждено составить костяк этого нового подразделения, душой которого был Синклер, сумевший увлечь этой идеей и ее. Это будет абсолютно новая армия - армия Конфедерации. - Ты ведь, должно быть, понимаешь, - спросил он ее как-то утром не очень давно, во время одного из перерывов в дебатах в стенах Конгресса, - что ничего принципиально нового мы здесь не создаем? Катя тут же принялась уверять генерала в том, что она, дескать, страшно восхищена его талантом организатора, умением делать что-то из ничего, ориентироваться в том хаосе, том стихийном смешении культур, людей, конфликтов, которое являли собой миры Приграничья. - Вы как-то рассказывали мне, как прежние земные американцы уже однажды прошли через что-то подобное... когда же это было? Постойте... ах да, шестьсот лет тому назад! - Семьсот шестьдесят лет тому назад, если уж быть точным. Едва только забрезжил свет Первой Индустриальной революции. А нашим предкам удалось совершить свою собственную революцию, направленную в общем-то против того, с чем мы пытаемся сразиться сейчас. Разумеется, шкала отсчета была тогда несколько иной, куда там им до наших замыслов и масштабов, но идеи, причины, чаяния - в сущности своей были теми Же. Все они - этот народ действительно представлял собой пестрейшую мозаику десятков автономных культур: фермеры, купцы, мореплаватели, ученые, переселенцы с западных территорий, еще Бог знает кто - словом, все они были объединены одним желанием - выразить свою идею о личности и свободе личности, оставаясь сынами того государства, которое было когда-то их родиной. Родина эта стала тиранить их, понимаешь, и очень желала удержать в своей железной руке. Но они-то ведь выросли. Эта жизнь на бескрайних полях и в горах изменила их, вселила в них веру в себя. Точно так же, как жизнь в нашем Приграничье переделала и нас. А теперь наша мать-Империя не может позволить себе просто отвернуться и позволить нам пойти своей дорогой. Синклер, усевшись в своем кресле поудобнее, потер свою уже начинавшую седеть бородку. - Самая большая из проблем, перед которыми оказались тогда американцы, - продолжал он, - суметь сделать так, чтобы эта в высшей степени пестрая и разнородная группа - тринадцать совершенно отдельных, самостоятельных колоний - чтобы они начали сотрудничать. Ведь каждый испытывал, что-то вроде зависти к другому... ну совсем как наши Варуна и Ново-Киев. Почти у всех существовали какие-то разногласия с соседом по таким вопросам, как, например, допустима ли работорговля или нет, все это очень похоже на споры наших "Свободы" и "Радуги". - Работорговля? Так ведь работорговля поставлена вне закона уже Бог знает сколько столетий. Какая у нас может быть работорговля? - А дети генной инженерии? Эти самые "геники"? Разве это не сходные проблемы? Хотя сказано это было очень мягко, без тени упрека, лицо Кати тут же зарделось... Что это было? Смущение? Стыд? До сей поры она никогда не задумывалась об этом. Ей и в голову не приходило, что геники могут быть частью проблемы. Она ежедневно видела их десятками в парках и на улицах Джефферсона. В большинстве миров они, как правило, составляли незначительное меньшинство, их и их проблемы предпочитали оттеснять в тень и не выставлять напоказ. - Во всяком случае, - продолжал Синклер, - полк из жителей Род-Айленда никак не желал идти в бой плечом к плечу с какими-то мэрилендцами или нью-йоркцами, если взять это в качестве примера. И командиром они желали видеть над собой уравновешенного, добродушного жителя Род-Айленда, а не какого-то там придурка из Вирджинии. Все эти названия ничего не говорили Кате, хотя она смутно догадывалась, что Синклер имел в виду прежних земных североамериканских колонистов. - Как я понимаю, они все были американцами? Синклер улыбнулся. - Ну, такого понятия как "американцы" тогда еще не существовало - тогда человек мог быть вирджинцем, жителем Род-Айленда или Пенсильвании и уж потом американцем. Слово "Америка" в те времена ассоциировалось с чем-то очень большим, слишком абстрактным. Как, например, Шикидзу для нас. Да что говорить, а разве ты можешь просто представить себе размеры такого колоссального образования, как Империя из семидесяти восьми миров? Если уж каждый мир в отдельности представляет собой целую вселенную, состоящую из самых различных групп населения, целую палитру культур и богатейшую историю, взять хотя бы к примеру нашу Новую Америку, нашу прежнюю родину, нашу Мать-Землю? - Я никогда не задумывалась об этом, никогда не рассматривала все это с такой точки зрения, генерал, - призналась Катя. - И вот тогда первые американские генералы встали перед необходимостью создания американской армии. Потребовалось, наверное, вмешательство самого Господа Бога, но армия эта, Континентальная армия, была создана и стала впоследствии их военной элитой с лучшими генералами и офицерами во главе, в рядах которой сражались ополченцы от каждого отдельного штата. - И они победили в войне за независимость? Синклер криво улыбнулся. - Не забегай вперед! Все было не так просто, и что не удалось сделать английским регулярным войскам, довершила зима, холода и недоедание. Катя, я хочу еще раз напомнить тебе, что это просто какое-то чудо, что Новая Америка не была названа Новой Британией. А ведь до этого чуть было не дошло дело. - Черт возьми! - с отчаянием воскликнула Катя. - Так на что же надеяться нам? - Да не причитай ты! Они победили, победили, несмотря ни на что. Но это было много позже. Выстояли за счет своего упорства. За счет того, что они научились извлекать пользу из своих ошибок... и что враги их стали совершать больше ошибок, чем они сами. Попомни мое слово, Катя - прошлое никогда в точности не повторяет себя. Не спорю, что-то может показаться сходным, какие-то отдельные черты, но детали - никогда. Конечно, ты и твои "Первые рейнджеры" могут послужить аналогом Первой Континентальной армии. Но, если принять во внимание развитие наших технологий, найти силы, наши способности и выучку - а ведь ничего этого у наших предков-американцев не было - то у нас есть шанс, чертовски большой шанс одолеть этих империалов еще до того, как они вообще поймут, что мы действительно существуем, и возжелают раздавить нас, как жучков. И вообще, первое, что мы должны сделать, это попытаться убедить их в том, что для них же самих будет лучше оставить нас в покое и не втягивать ни в какие войны и битвы. Ведь рано или поздно каждая революция побеждает, слышишь, Катя, каждая! - На несколько секунд генерал замолчал, словно пытаясь заглянуть внутрь себя -консультировался со своим цефлинком, запросив у него какие-то данные. - Ну, вот, как всегда - ты снова меня заговорила, а я купился и наплел тебе Бог знает чего. Ты же знаешь, что история - моя слабость, Катя. Так что не следовало тебе меня заводить! Но она уже загнала в память своего цефлинка все, что ей, по его собственному выражению, "наплел" генерал. Синклер. Потом она часто воспроизводила эти куски, если выдавалась свободная минутка. Такой информации накопилось у нее уже довольно много и последнее время она пыталась как-то систематизировать ее, даже составила своего рода каталог исторических тем. Страстная, могущая показаться сегодня даже какой-то непонятной, архаичной причудой, эта любовь, которую питал генерал Синклер к людям, событиям и документам давно ушедших веков, очень помогла Кате выработать совершенно иной взгляд на события дней сегодняшних, беседы с генералом как бы возводили своеобразный каркас, на который навешивались события современности. И теперь, направляясь в бывшее здание "Сони", она вызвала в памяти эту беседу, и Катя от души жалела, что сейчас с ней не было Дэва, иначе она непременно бы посоветовала и ему загрузить эти данные в память, чтобы потом как-нибудь обсудить с ним вопросы текущей политики и дела прошлого. Если бы он только мог услышать хоть малую толику из этих мыслей! Они очень бы прояснили ему мозги, дали бы ему возможность взглянуть на все другими глазами, убедить его в правоте сторонников Конфедерации. У них раньше нередко возникали споры по поводу той или иной акции конфедератов. Дэв должен бы уже вот-вот вернуться из своего рейда на Дайкоку, продолжала размышлять она. Жив ли он? Катя усилием воли подавила импульс страха, внезапно пронзившего ее. Неважно, как и чем закончится эта его миссия, самое главное - пусть он останется жив! Она вдруг ощутила страстное желание вновь увидеть его, несмотря на все то, что разделяло их и удивилась сама себе. При входе в Зал Конгресса Катя приложила руку к идентификатору. Она чувствовала себя усталой, измученной и грязной - в течение последних двадцати четырех часов ей пришлось заниматься распределением вновь доставленных машин "Шагающая смерть". Раньше они принадлежали Ново-Киеву. Пятнадцать машин поступили от этой колонии ополченцев примерно год тому назад и с тех пор стояли в одном из складов на окраине космопорта Джефферсон. Конечно, машинки эти уже отжили свой век - самой современной из них была KR-9 "Манта", изготовленная на заводах "Тошиба" на Земле в 2531 году - двенадцать лет назад - и ее уже собирались снимать с вооружения. А что же до самых старых, то это были Т-90 - самоходные орудия. Они сошли с конвейера сотни полторы лет тому назад и могли гордиться своим прошлым. Орудия эти сослужили добрую службу во время восстания на Оси-ране, позже ими были вооружены повстанцы на Шиве, затем шиванцы продали обе установки в Ново-Киев, это было в 2501 году, когда поползли слухи о первых налетах ксенофобов на Ан-Нур II, вызвавшие панику во всем Приграничье. Позже украинцы решили передать эти пятнадцать машин Новоамериканским силам обороны - это подразделение уже давно было расформировано. А теперь, вследствие осложнившихся отношений между Новой Америкой и двумя остальными колониями, стали возникать неожиданные проблемы. Вдруг куда-то подевались запчасти, необходимые для того, чтобы ввести в строй машины. Кроме того, Кате позарез были нужны нанотехнологические разработки - специальное программное обеспечение, где были буквально по молекулам описаны все технологические операции и отдельные виды оборудования для их ремонта, в котором нуждались практически все машины. У Синклера были хорошие контакты с членами новоамериканской делегации, придерживающихся зачастую полярных точек зрения, и это давало хоть какую-то надежду найти выход из создавшегося положения. Именно поэтому Катя и решила прийти сегодня сюда. Она появилась в зале, как обычно, в самый разгар дебатов. В течение последнего месяца обсуждалась тема геников - в основном, споры шли о том, должны ли быть им предоставлены все права наряду с людьми и, надо сказать, споры эти были жаркие. Представители "Свободы" и "Радуги" стояли на диаметрально противоположных позициях, и каждый предпринимал отчаянные попытки убедить всех остальных в своей правоте. Десять дней назад вопрос этот был впервые вынесен на обсуждение, и теперь выяснилось, что и без того еще хрупкую Конфедерацию разрывают серьезные внутренние разногласия. Партия Эмансипаторов от "Свободы" потребовала внести в Декларацию особый пункт, который бы объявил всех тех, кто поддерживает генорабство, "государствами вне закона, недостойными даже заседать в одном парламенте с остальными цивилизованными людьми". В ответ на это "Радуга" пригрозила выходом из Конфедерации в случае, если геникам будет предоставлено избирательное право. Синклер вместе с остальными умеренными надеялся, что обе стороны, в конце концов, охладят свой пыл, отнесутся с должным вниманием к позициям оппонентов и изменят свои требования. Однако дальше - хуже. Почему, хотели знать представители таких колоний, как Ново-Киев, Дезере и Кантонская, некоторые горячие головы так ратуют за полное прекращение любых связей с Империей? Примиренцы, какими их считали здесь, выступали за оживление связей с многочисленными мирами Приграничья и остальной частью Гегемонии. Реформы, несомненно, могут быть осуществлены путем переговоров, в то время как война означает полное и окончательное уничтожение всего того, что Человек воздвиг в мирах Приграничья. Катя коснулась ладонью идентификатора перед последними дверями, и они тотчас же растворились, пропуская ее в зал. На центральном дисплее красовалось лицо Дюана Ласситера. Делегат из Эостре, одного из миров Приграничья, горячо убеждал остальных членов конгресса не впадать в крайности. Дюан Ласситер был из ярых "примиренцев", выступление его было ярким, страстным, убеждающим. - Неужели вы и вправду верите, - говорил он, - что какая-то горсточка систем, сумеет прожить сама по себе, отказавшись от всех торговых сношений с Гегемонией? Какая судьба может ждать миры, отрезанные от других, от остальной части человечества? Какая судьба может ожидать тех, кто сознательно отвернется от своих братьев? Но, что самое страшное, мы можем оказаться втянутыми в долгую, изнурительную войну, инициаторами которой явятся новоамериканцы. Либо сама Гегемония спровоцирует гражданскую войну, натравив нас на кантонцев и украинцев, и брат пойдет на брата, отец на сына, а сын на отца. А гражданские войны, как вы знаете, бывают самыми кровавыми, самыми опустошительными и самыми беспощадными. Это геноцид, войны на истребление... Катя выключила оратора и направилась к рядам, где сидели члены новоамериканской делегации. За прошедшие месяцы ей уже не раз приходилось слышать изложение подобных идей, и каждый раз они оживляли в ее памяти образы родителей, напоминая о той пропасти, которая разделяла их сейчас. Примиренцы выдвинули неоспоримый аргумент лучше жить в мире с Империей и Гегемонией. Вся проблема состояла лишь в том, каким образом склонить эту самую Империю принять их условия? - Император назвал нас бунтовщиками, - заявил Синклер в одном из своих выступлений в ответ на очередной спич примиренцев. - Видимо, пришло время действительно стать ими! Но в конгрессе по-прежнему продолжались бурные словопрения, по-прежнему там переливали из пустого в порожнее. Катя незаметно скользнула в кресло рядом с Синклером, - Катя! - тут же обернулся он. - Наконец-то! Я уже стал подумывать, что ты вообще здесь больше не покажешься. Она устало улыбнулась ему. - Просто меня сморило от усталости в одном из страйдеров. Отключилась - и все тут. Мы можем переговорить? - Что, прямо сейчас? - Не обязательно сейчас, можно и часа через два. - Было бы неплохо, - сказал он, и брови его чуть насупились. - Вот что, отправляйся-ка в мой кабинет и отдохни там малость. Ты выглядишь просто измочаленной. Она вымученно улыбнулась. - С ног валюсь. - Катя вытянула вперед руки, продемонстрировав ему темные пятна силикарда и любегеля, сквозь которые едва виднелось переплетение вживленных проводов у основания большого пальца. - У меня такое чувство, что мне их уже никогда не отмыть. Но отдыхать у меня нет возможности - спасибо, конечно, но не могу. Я лучше загружу кое-что из твоей системы в кабинете или же мне лучше обсудить это с твоим аналогом? Аналог Синклера был снабжен компьютерной программой, в значительной мере основанной на психологическом портрете и индивидуальной судьбе самого Синклера, что давало возможность решать многие из второстепенных рутинных вопросов в отсутствие его самого. И порой возникали ситуации, когда его аналога было невозможно отличить от самого генерала. - Э-э-э. Катя, да ты взвоешь от общения с ним! Он же просто воплощение техномегаломании, сплошная техноспесь! Ладно, пошли, поговорим сейчас... но только при одном условии, что ты сразу же после этого отправишься отдохнуть. Я просто не переживу такой потери, если ты вдруг свалишься от переутомления. Катя уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но вдруг ее внимание привлекла внезапно наступившая в зале тишина. На дисплее было видно, что спикер конгресса о чем-то переговаривается с каким-то офицером. Вдруг постепенно стал нарастать гул голосов. Явно что-то произошло. Но что? - Уважаемые делегаты! - заговорил наконец Ласситер. - Я, гм... мне сейчас предстоит сообщить вам несколько... несколько тревожную весть. Крупный... весьма крупный флот Империи, только что преодолев гиперпространство, вошел в границы нашей системы. Последние сообщения оттуда носят отрывочный характер, но согласно поступившей информации, пограничные службы из наших ополченцев, попытавшиеся противостоять этому вторжению, были тут же отброшены. В данный момент корабли направляются в Новую Америку, и их прибытие сюда ожидается через двадцать-тридцать часов. - Кажется, Империя уже решила для себя - воевать или нет, дорогие друзья. Они задумали обсудить проблемы нашей независимости лично с нами. - Кузо! - пробормотала пораженная Катя японское ругательство. - И это тогда, когда вы уже почти меня уговорили прилечь отдохнуть! ГЛАВА 7 В докосмическую эру понятие превосходства в воздухе означало победу в широкомасштабных военных состязаниях за право осуществлять контроль над возможно большими участками суши Европы и Среднего Востока. Это имело значение даже там, где главным и определяющим тактическим фактором, в конечном итоге, служила крепкая надежная броня танков. Завоевание космоса Империей Дай Нихон внесло абсолютно новый аспект в концепцию тактического равновесия: превосходство в космосе. На сегодняшний день считается аксиомой утверждение о том, что контроль над поверхностью планеты - это контроль за окружающим ее пространством. Бронированные боевые средства: Обзор боевой техники Хейсаку Ариеши, 2523 год Всеобщей эры Колосс класса "Донрю", или "Дракон бури", был флагманским кораблем в эскадре Кавашимы "Цветок сакуры". Имея длину в девятьсот метров и вес около двух миллионов тонн, этот сверхгигант под названием "Дай Нихон" и выглядел настоящим исполинским драконом. Он был одним из девяти кораблей такого класса, состоявших на вооружении в Империи Шикидзу. И хотя он при переходе в гиперпространство вел себя ничуть не хуже своих маленьких собратьев, в нормальном пространстве пределом его возможностей было ускорение чуть больше половины G, а что же касалось его маневренности в бою, то его прозвали о-юсейсан, что означало "Почтенная планета". Наряду с этим, однако, существовало и менее благозвучное имя, скорее, даже неофициальная кличка: шири-омо или "Тяжелозадый". И действительно, защитный экран активной зоны его реактора был при помощи чудес нанотехнологии выращен из небольшого астероида, а его команда в шесть тысяч человек превышала по величине население некоторых отдаленных миров. Но в бою маневренности от него и не требовалось. Необъятные размеры "Дракона" диктовали и наличие генератора соответствующей мощности - его конверторы, сравнимые по своим габаритам с настоящим небоскребом, вырабатывали около десяти в тринадцатой степени джоулей или десять гигаватт в секунду, и львиная доля этой энергии уходила лишь на перемещение этого монстра в пространстве. Впрочем, остававшейся в избытке хватало и для аккумуляторов заряженных частиц, и для нейтронных орудий. Кроме того, инверсионный шлейф от его плазменных двигателей, тоже являясь своеобразным оружием, мог превратить в безжизненную пустыню поверхность целой небольшой планеты. Но самым главным было - размещенные на нем сентоки - соединение юрких, маневренных, многоцелевых космических истребителей, способных решать комплексные тактические задачи как в атмосфере планет, так и в космическом пространстве. В целой Шикидзу не было ничего, ничего, что могло бы сравниться с этими "Драконами". Работы по их созданию были начаты в начале XXVI столетия и продолжались около четырех десятилетий. Империя тогда начинала осознавать, какую угрозу для человечества могут представлять ксенофобы, однако все еще была одержима бредовой идеей о том, что этому вражьему племени ксенов явно требовалось располагать могучим флотом, иначе они просто не смогли бы так сильно распространиться по такой огромной территории пространства. А позже, когда теория эта была разбита в пух и прах экспедицией на Алию, "Драконы" так и остались в качестве наглядного символа власти Империи, ее мощи, могущества и непобедимости, а также недвусмысленного предупреждения тем, кто надеется когда-нибудь выступить против могущественной Империи. И выступать против могущественной Империи никто не решался, ну разве что эти... конфедераты, но ничего у них не выйдет - мир двадцать шестой Драконис навечно останется частью Империи. x x x Джефферсон постепенно охватывала паника. Первой реакцией правительства было .утаить от масс информацию о предстоящем вторжении флота Империи, однако кое-что об этом стало известно уже в течение первых десяти минут после того, как весть достигла Конгресса. И толпы людей стали заполнять парки и проспекты столицы, пестрыми водоворотами, обтекая древние синевато-серебристые скалы небоскребов. На Уэйлер-билдинг, одном из самых высоких в городе небоскребов, прямо к Фрэнклин-парку был повернут огромный терминал, с которого транслировалось постоянно повторяющееся объявление Ласситера о предстоящем вторжении флота Империи. Когда Катя, проходя через парк, бросила взгляд вверх, ей показалось, что делегат от Эострии обращается именно к ней, хотя слов она слышать не могла - для этого требовалось прижать ладонь к одному из многочисленных интерфейсов новостей, либо, если у тебя имелся Т-разъем, присоединиться к системе ВИР-коммуникации и настроиться на соответствующий канал. Половина города, прикинула Катя, должна была сейчас смотреть и слушать сообщение. В эту минуту мегабайты информации неслись через сеть мировых новостей, и каждый, или почти каждый, в этой толпе, пребывавшей в состоянии, близком к истерике, в цвете и в звуке наблюдал и впитывал миллионократно растиражированные образы и картины событий, присоединившись цефлинками к этой сети. Катя не без злорадства отметила, что все службы новостей, до сих пор почти не обращавшие внимания на происходящее в Зале Заседаний Конгресса, буквально осатанели, и виной всему было это сообщение Ласситера. Толпы репортеров осаждали ячейки всех, буквально всех, интерфейсов, чтобы получить возможность загрузить нужную информацию, десятки и сотни их пытались получить ее от кого угодно, даже от людей, имевших весьма отдаленное отношение к происходящему в бывшем здании концерна "Сони", но, конечно, главной целью их было добиться интервью с генералом Синклером. В двух словах генерал объяснил Кате ее теперешние обязанности, и она, поскольку главный вход в здание заблокировали бушевавшие снаружи толпы репортеров, вынуждена была вместе с небольшой группой сопровождающих воспользоваться выходом на подземную стоянку магнитолетов. Направлялась она на командный пункт, расположенный в горах к северо-западу от Джефферсона, - там ей предстояло завершить все формальности, связанные с передачей командования полком рейнджеров, после чего она собиралась следовать в район космопорта, в расположение части. Высоко в небе был хорошо заметен белый инверсионный след, оставленный аэрокосмолетом, - Новоамериканскую орбитальную станцию покидал военный персонал. Кроме того, необходимо было срочно начинать эвакуацию многочисленного гражданского персонала, и завершена она должна быть до прибытия сюда флота японцев. Надеяться оставалось лишь на то, что станцию сдадут без боя, и японцы просто ограничатся тем, что займут ее и не станут прибегать к уничтожению в качестве акта устрашения, адресованного всем жителям Джефферсона и Новой Америки в целом. Нет, нет, население станции "Хайпорт" будет в безопасности. И если империалам потребуется объект для удовлетворения их зуда мести, то пусть они поищут что-нибудь подходящее здесь, на поверхности планеты, Какой-то верзила в форме жестом попытался остановить ее, но Катя, отмахнувшись от него, стала спускаться на эскалаторе в пещеру из пластбетона, где располагался вход в подземные сети' магнитоходов. Она шла не туда, куда настойчиво зазывали голографические стрелы и устремлялись толпы спешивших людей - к туннелям выхода к поездам, вместо этого она направилась в один из боковых проходов. После нескольких минут странствий по голым пластбетонным переходам, со стен которых капала вода, она приложила ладонь на интерфейс идентификатора - и двое в форме Повстанческих сил Новой Америки пропустили ее к массивной двери, на которой переливалась голографическая надпись "Для служебного персонала". Этот подземный комплекс был одним из достижений Конфедерации. - Здравия желаем, полковник, - ей преградили путь на последнем пункте проверки трое рослых мужчин в броне, один из них держал в руках небольшое лазерное ружье. - Здравия желаю, капитан Аджебо, - ответила Катя, кладя ладонь на очередной интерфейс. Идентификатор для большей достоверности спроецировал объемное изображение ее головы и плеч и стал медленно поворачивать его вокруг своей оси для лучшего обзора. - В чем дело? - недоуменно воскликнула Катя. - Я не есть я? Аджебо одарил ее ослепительно белой на фоне его смуглого лица улыбкой. - Нет, нет, полковник, все как будто в порядке. Чем можем помочь? - Да мне просто необходимо повидать нашего Фреда, - ответила она. - И подготовить его к переезду. - Ладно, хорошо. Мне и подумать страшно, что с ним будет, если он попадет в лапы империалам. Нанодверь тут же стала обретать прозрачность и еще через несколько мгновений растворилась, освобождая проход. - Можете проходить. Внутри пустого хранилища на особой подставке покоился довольно большой контейнер яйцеобразной формы, который обычно используют для перевозки различных агрессивных жидкостей. Поверхность его излучала неяркий флуоресцентный свет. Подойдя к нему, Катя протянула руку и приложила ладонь к небольшой пластине из гладкого нанометалла. Мыслью, проинтегрированной цефлинком и цепью ладони, она передала шифрованное послание простому электронному устройству этого яйца-контейнера. Один из сегментов золотистой поверхности тут же, словно вода, подернулся мелкой рябью, после чего, как бы растянувшись, раскрылся. Внутри стало заметно движение чего-то темного, слегка затмившее радужными бликами флуоресцентный свет контейнера. Блики эти напоминали игру света на тонкой пленке масла, растекшегося по воде. Со страхом и благоговением Катя всматривалась в это трепещущее нечто, в то, что до недавних пор считалось злейшим и страшнейшим врагом человечества. Ксенофобы. - Никакие не ксенофобы, - громко произнесла Катя. Разумеется, это были они, ксенофобы, - такое имя дали люди этой субстанции, которой вряд ли можно было подыскать иное название, нежели "Оно". Теперь же, когда с ними, во всяком случае, с двоими из этих созданий были установлены мирные взаимоотношения, пора была окрестить их другим именем и по возможности таким, которое не ассоциировалось бы с ужасами прошлого. "Нага" - так в индусской мифологии звались умные, великодушные и не склонные к насилию змеи-божества, и имя это вполне подошло бы к новым питомцам. А военными машинами ксенофобам служили змееобразные огромные биоконструкции, классифицированные по типу и названные именем ядовитых земных пресмыкающихся. Колонии врагов до сих пор назывались ксены, но теперь при содействии Нага, может быть, хоть конфедератам удастся заполучить себе в союзники этих таинственных громадных существ, не похожих на то, с чем доселе случалось сталкиваться человеку. По-видимому, пройдет еще немало времени, прежде чем она сможет в мыслях своих называть их как-то по-другому, нежели ксенофобы. Преодолевая чувство тошноты, которую вызывало у нее это зрелище, Катя прислонилась к прохладной глади нанометалла контейнера и заставила себя заглянуть вовнутрь. Создание (или создания?), копошившееся в слизистой жидкости, издавало тихие, какие-то неаппетитные 'звуки. В контейнере находилась лишь частичка этих Нага, примерно тонна, представляющих почти однородную массу существ, отделенных от родительского тела несколько месяцев назад на Эриду и привезенных сюда, на Новую Америку. Поскольку в них хранилась генетическая информация об их предках, ксенобиологи Конфедерации предложили в качестве эксперимента использовать эту часть массы Нага для того, чтобы попытаться облегчить общение с остальными ксенами, которые по-прежнему были настроены к человеку весьма агрессивно. Идея эта была, несомненно, очень интересной и сулила многое. И поэтому "Фред" - такое имя дал ему персонал - никак не должен был попасть в руки империалов. Несмотря на то, что теперь у него было нормальное человеческое имя, Катя до сих пор не могла смотреть на эту биомассу пришельцев без некоторой доли отвращения. Каждый отдельный "индивидуум", или клетка, выглядел просто-напросто комком походившего на смолу вещества, плавающим в черной, вязкой жидкости, формой отдаленно напоминающим личинку мухи или бабочку, только побольше - размером с голову взрослого человека. Вес одной такой "клетки" достигал килограмма. В жидкости, извиваясь, плавали волокна, соединявшие эти клетки между собой, - это напоминало нейроны и аксоны головного мозга человека. Каждый в отдельности Нага-индивидуум обладал не большим интеллектом, чем электроны в цефлинке Кати, реакция каждого из них на внешние раздражители вряд ли отличалась от аналогичной реакции дождевого червя. Но вместе они образовывали колонию, совокупное сознание которой могло даже превзойти интеллект человека. Причиной отсутствия однозначной классификации был отнюдь не их высокоразвитый интеллект, а принципиальное отличие от человека. Дело в том, что способ мышления ксена разительно отличался от человеческого. Они, с их памятью, носящей коллективный характер, являющейся плодом тысяч и тысяч отдельных индивидуумов, с их поистине необъятным диапазоном чувств, но лишенные таких, казалось бы, совершенно необходимых с точки зрения человека чувств, как зрение и слух, просто не могли быть дефинированы на уровне привычных человеческих категорий. Если принимать во внимание, что ксены не осмысливали мир и Вселенную в привычных человеческих категориях, то тем более является невероятным факт, что они умудрились развязать против людей жестокую войну, которая тянется вот уже сорок четыре года. Их обнаружили на нескольких колонизированных человеком планетах. Эти существа, термоворы, как их назвали, питались жаром ядра планет и обитали в подземных ходах и норах, проедаемых ими в толще сплошных скалистых пород. Сотни лет они размножались в этих подземных пещерах, постепенно проникая в расположенные ближе к поверхности слои коры, плодясь до тех пор, пока колония не становилась единым необъятным организмом, пронизывающим всю кору и сравнимым по объему и массе с небольшой планетой. Если бы эти создания так и оставались под поверхностью планет, это вряд ли привело их к конфронтации с людьми, но они выползли из своих пещер, изгоняемые резко повысившейся концентрацией чистых металлов и искусственных материалов - порождениями больших городов, возведенных людьми. В результате пришлось прибегнуть даже к эвакуации отдельных колониальных миров - таких, например, как Ан-Нура II, Лунг Ши, Геракла, оставив все, что там имелось из созданного людьми, на милость подземной мегапаутине ксенофобов. И вот уже в течение четырех с лишним десятилетий сражались против них люди - пилоты цефлинк-управляемых "Шагающих смертей", операторы лазерных батарей, целые полки солдат и офицеров на боевых орбитальных станциях ХЕ-МИЛКОМ. Дело дошло даже до применения глубинных ядерных зарядов и использования сильнейшего направленного магнитного поля для сдавливания скальных пород. На немногих завоеванных прежде ксенофобами мирах их удалось уничтожить - так было и на Алии А-VI, где прежние города были восстановлены. И лишь после того как были налажены контакты с ДалРисами на Алия А и В, стало возможным общение с этими созданиями. ДалРисское изобретение комель дожидался ее в цилиндрической емкости рядом с контейнером. Быстро закатав рукав, Катя проворно открыла цилиндр. Его заполняла тускло поблескивающая желатиновая масса. Она осторожно погрузила в нее руку. Почуяв тепло, исходящее от ее тела, комель тут же прильнул к руке. Прикосновение показалось странно сухим. Как и Нага, комели являлись разновидностью термоворов, питавшихся теплом. Ксены с их сетью взаимодействующих непосредственно друг с другом клеток не располагали ничем, что хотя бы отдаленно напоминало речь людей, и общение с ними становилось возможным лишь при помощи посредника - особой полупрозрачной массы покрывающей сейчас руку Кати наподобие резиновой перчатки. Она осторожно согнула пальцы, которые обволакивало бархатно-мягкое создание. Комели были живыми, но искусственно созданными организмами - результат биологических, граничащих с волшебством, ухищрений еще одной гуманоидной разновидности разумных существ - ДалРиссов с далекой Алии. Узнать в точности, что именно лежало в основе этой, больше походившей на магию, науки - во всяком случае, земные ученые воспринимали ее именно как магию - так и удалось. Одно было известно - ДалРиссы непрестанно общались с ксенами, завоевавшими их миры много десятков тысяч лет назад. И, разумеется, успели за это время узнать о своих врагах очень и очень многое, вот только передать эти знания людям они не имели возможности. - Ладно, Фред, давай-ка поговори немного, - обратилась она к созданию и, медленно погрузив руку с присосавшимся к ней комелем в яйцеобразный контейнер, где находились Нага, осторожно прикоснулась к одному из пульсировавших комков... Своеобразное и... изумительное ощущение. Отнятое от глубокого, загадочного тепла и довольства необъятной "Я" маленькое "я" не может пока приучить себя к этой перспективе восприятия, такой суженной, такой сдавленной, такой обычной, и к бесконечному одиночеству, охватившему его сейчас. Но вопреки ощущению этого одиночества "я" затрепетало пронзительным восторгом откровения... Пошатнувшись, Катя отступила на шаг, и ее рука с прильнувшим к ней комелем освободилась от объятий Нага, и с отчетливым шлепком создание снова погрузилось в черную массу. Потребовалось несколько секунд, чтобы ее разум вновь приспособился к этой спартанской, серой унылости хранилища. Каскад всепоглощающих эмоций, предвосхищенных странной, гибкой образностью, исходивших от осознания своей посвященности в основы мировосприятия Нага, обрушился на нее. Катя уже не раз приходила сюда. За прошедшие несколько месяцев она бывала здесь часто, ей очень хотелось понять и Фреда, и этого загадочного Нага, прочувствовать, осознать, постичь, на чем же зиждется их мироощущение, их представление о Вселенной. Кате уже удалось узнать, что Нага неведома скука... как же это здорово, решила она, поскольку, если это действительно так, если она правильно сумела истолковать посылы этого комеля, эта способность поистине равнозначна обретению бессмертия. Вероятно, восприятие Нага времени следовало измерять не какими-то искусственными столбиками разграничения, как, например, секунды, а чередованием событий. И вот второе, чем они отличаются от нас, как небо от земли, - они словно мы, но наоборот. Для нас, ощущение времени носит субъективный характер: когда событий мало - время течет медленно, если же событий много, то оно убыстряет ход. И если это применить к Фреду, то миновало всего лишь несколько мгновений с тех пор, как я в последний раз говорила с ним, а на самом деле, ведь это было несколько недель назад. Мысль эта сформировалась, заключила Катя, как бы сама собой, она не была результатом какого-то интеллектуального акта, это произошло по наитию - внезапно ее словно озарило. Генерал Синклер имел обыкновение иронически квалифицировать подобные явления как проявление чисто женской интуиции. Вот если бы ей удалось просчитать, являлись ли мысли Фреда по поводу предстоящей встречи с Нага его истинным "я" или нет... Все Нага отличались тем, что лишь с большим трудом могли понимать концепцию интеллекта иного разумного существа... и даже других Нага. Если рассматривать Нага планетарной величины буквально, то оно представляло собой в прямом смысле существо, поглощенное своим "Я", его сознание было ограничено регистрацией того, что представляло собой "Я", а что нет. А выполнявшие функции разведчиков - Фред и другие, ему подобные, - только и искали случая, чтобы оказаться поглощенными большим "Я", они стремились стать "Я" вместо того, чтобы пребывать в качестве отмежеванных и убогих маленьких "я", но даже это было не в состоянии в полной мере подготовить Мировой Разум Нага к тому шоку, который сулил контакт с другим созданием, ему подобным. Нага, как стало известно сейчас, переработав достаточно большой объем коры планет в своих целях, входили в репродуктивную фазу, выбрасывая при этом во Вселенную мощнейшие магнитные потоки, несущие огромное количество коробочек, содержащих их споры. Большей части этих коробочек суждено было навеки исчезнуть, затерявшись в необозримых далях космоса, но ничтожное их меньшинство, направляемое заданной программой инстинктов, тяготело к источникам тепла и магнитным полям и через миллионы лет пребывания в спячке все же достигало других звездных систем. Но в соответствии с представлениями Нага, совершенно нелепыми и абсурдными, все было совершенно не так. Вселенная, по их мнению, представляла собой некую Пустоту, окруженную бескрайними и бездонными пластами скал; и, с точки зрения самих Нага, их вояжи в межзвездном пространстве были скорее странствием от одного скалистого берега к другому... а сменявшие другу друга и не заполненные никакими событиями века, с точки зрения времени, вообще ничего собой не представляли - они были просто в буквальном смысле слова безвременьем. Собравшись с духом, она еще раз опустила руку с комелем в вязкую жидкость... Восторг! В Пустоту устремляются осколки этого "знает-не-маленькое-я", они движутся в Пустоте. Лицо Кати напряглось, когда она пыталась вникнуть в стремительный поток сознания этого существа - обитателя чужого мира, Враг... враг? Враг... он приближается, и "я" должно быть защищено... Она попыталась сосредоточиться на узловых понятиях. Скоро Нага будет снова взят Пустотой. Чудо! Взмывающая ввысь, головокружительная пустота, везде и навеки! - она переносит в другой мир - Что такое "мир"? - то, где можно будет соединиться с "Я", не ведающим о людских созданиях. Где есть... "не-Я-что-знает-как призвать Дэва? Не позволяя чувству растерянности завладеть собой. Катя старалась сосредоточиться. Фред - крохотная частичка своего "родителя" с Эриду. Каким же ничтожно малым был его интеллект! Общение с ним напоминало разговор с упрямым, туповатым ребенком. Сфокусировав свои мысли на Дэве, она пыталась объяснить, что он не здесь, а где-то еще, в другом месте, в другом мире. Что есть "мир"? Где есть Дэв? Что есть "любовь"? Последний вопрос заставил ее вздрогнуть, и она снова убрала руку. Боже, что же этому Фреду удалось ухватить с тонкой паутины мыслей, скользивших по поверхности ее сознания! Где есть Дэв? Что есть Любовь-Дэв? Дьявол! Она... Ей нравился Дэв, но... любить его? Нет, она не любила Дэва. Нет, конечно, она очень за него боялась, ее очень беспокоил исход их миссии на Афину, но... - О, вы, оказывается, здесь! А где генерал? Заслышав этот голос, Катя тут же резко обернулась, и Нага плюхнулась в жидкость, отделившись от ее руки. - Вот уж!.. Какого черта вам здесь нужно, Пол? Пол Дэнвер, неказистый, коренастый человек с невероятным самомнением, был одним из старших адъютантов Синклера, как иногда казалось Кате он ее органически не переваривал, и сейчас воспринимал ее пребывание здесь как нарушение неприкосновенности его территории. - У меня такой же допуск, как и у вас, - ответил он. - Послушайте, я нигде не могу найти Тревиса. - Он намеренно назвал генерала Синклера по имени, чтобы еще раз подчеркнуть ту степень доверия, которой он пользовался у Синклера. - Мне сказали, что он здесь с вами. - Едва ли вы его здесь найдете - он сейчас на пути в Генри. - Генри был небольшой городок к северо-западу от Джефферсона, он располагался в долине, окруженной необъятными громадами Серебристых гор. - Гм. Ходят слухи, что мы вроде отчаливаем. - Отчаливаем. Генерал сказал, что мы действуем согласно плану "Каппа", а потом отчаливаем. За что купила, за то продаю, Пол. Было видно, что Дэнвер уперся. - Но, полковник, мне нужно официальное распоряжение, как вы сами понимаете. Не могу же я просто положиться на ваше слово. - А все уже загружено, - с раздражением бросила она в ответ, кивнув на панель компьютера в стене. Этот Дэнвер бесил ее с самого первого дня здесь, и она не собиралась сейчас нянчиться с ним. - Пойдите и приложите ладошку. Адъютант раздумывал, он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом, круто повернувшись, коснулся контакта и вышел, едва дверь растворилась перед ним. "Этот Дэнвер - настоящий джоулеед", - подумала она. Так называли особый род червей - поглотителей энергии, обитавших на Мэйане. Эти существа присасывались к источнику любой энергии, электрической или термальной, и таким образом могли получать необходимое для жизни питание, некоторое количество джоулей. Дэнвер очень напоминал их, он был из тех, кто всегда старается держаться поближе к человеку или группе людей, олицетворяющих власть и силу. И то, что он называл Синклера по имени, должно было еще раз подчеркнуть его значимость: "Вы только посмотрите на меня! Я тоже важная персона". Но сознавать, что такой человек, как Дэнвер, не очень-то жалует тебя, было не более чем самообольщение. Если брать в общем неформальную структуру новоамериканских политиков, Тревис Синклер был всего лишь одним из представителей, одним из нескольких десятков делегатов, представлявших колонию под названием Новая Америка. Но в реальности, если отбросить все создаваемые и созданные имиджи, Синклер был одним из немногих, кто по сути нес единоличную ответственность за создание будущей Конфедерации. Будучи главным архитектором, автором "Декларации Разума", Синклер имел больше шансов стать побуждающей силой всего движения за суверенитет. И вполне естественно, что эта его сила и власть не могла не привлекать таких людей, как Дэнвер. Очнувшись от своих мыслей, Катя положила комель обратно в контейнер. Она не была уверена, что ее слова дошли до Фреда, но, по крайней мере, он понимал, что ему предстоит еще один полет. В Франклин-парке гигантское изображение Ласситера до сих пор жестикулировало, раздавая направо и налево немые обвинения. Создавалось впечатление, что все службы новостей показывали ту часть его обращения к членам Конгресса, которая прозвучала до новости о предстоящем прибытии сюда флота Империи. "Боже, - мелькнуло в голове у Кати, - сколько можно говорить об этом публике? Самая натуральная пораженческая пропаганда, и империалы должны быть благодарны им за это. Каков же следующий их шаг? Может быть, открытый призыв к капитуляции?" Ее же задача была выполнена, и она могла уйти. Вернувшись в здание "Сони", она закончила передачу необходимой информации, предназначенной для отправки в Генри. И спустя пять часов, с трудом продравшись через толпы, заполнявшие площади и проспекты города, Катя добралась наконец до подразделения. x x x Через двадцать восемь часов после выхода из гиперпространства первые соединения эскадры "Цветок сакуры" стали выходить на орбиту, близкую к Новой Америке. Еще через восемнадцать часов после этого на орбите был и "Донрю" в сопровождении свиты крейсеров и транспортных кораблей. К этому времени эсминцы "Хатаказе" и "Яказе" уже успели пришвартоваться к наружным шлюзам орбитальной станции, выпустив из своего нутра одетых в черную броню солдат Имперских космических пехотинцев. Никто им не оказывал никакого сопротивления. Все подразделения повстанцев и войска, верные Конфедерации, уже успели спуститься на планету, где полным ходом шло создание нескольких крупных вооруженных формирований. Солдаты имели приказ взять под свой контроль станцию, но не трогать гражданский персонал. За исключением нескольких, не очень серьезных происшествий - первая информация, дошедшая до Кавашимы от назначенного им коменданта станции, упоминала о восьми погибших из числа гражданского персонала, сорока пяти задержанных по причине воровства иди грабежа, двенадцати изнасилованиях и одном пехотинце, убитом его же жертвой ~ приказ этот исполнялся неукоснительно. Кавашима прекрасно понимал, что прибыл сюда для контроля над ситуацией. Он был наделен огромной властью над всей системой 26 Драконис и ее обитателями. Массированная бомбардировка или просто один виток с инверсией от двигателя "Донрю" над поверхностью планеты на высоте ста километров - и одним махом были бы решены все проблемы, а заодно уничтожено все живое на этой планете. Но подобный акт был бы совершенно неконструктивным. Новая Америка представляла собой богатейший и самый производительный из миров Гегемонии, мир достаточно обжитый и не требующий дополнительных вложений. И если Кавашима превратит его в радиоактивную пустыню, то это будет равносильно поражению, и те, кто стоит над ним, по головке его за это не погладят. Конечно, он будет поощрять террор, если потребуется, но это будет осуществляться очень избирательно и аккуратно. База на орбите станет его главной ставкой, а пока он некоторое время будет оставаться в своей прежней ставке на борту "Донрю", который находился в нескольких километрах от самой станции. Следующий шаг был понятен в той же степени, в какой и необходим. Кавашима должен был овладеть космопортом Джефферсона. ГЛАВА 8 Главная сила уорстрайдера не в броне, не в вооружении, а в маневренности и приспособляемости. Передвигаясь на гибких ногах, имея герметичный корпус и автономную систему жизнеобеспечения, позволяющую действовать в самом широком диапазоне атмосфер, начиная от коррозионно опасной, до глубокого вакуума, мамины эти проходят почти повсюду. Им приходилось взбираться вверх по горам, продираться сквозь лесные чащи и густые заросли, являющиеся для иных боевых и транспортных средств практически непреодолимым препятствием, переходить вброд заболоченные участки местности, им случалось даже действовать в морских глубинах, хотя мобильность их в такой среде существенно ограничена. Бронированные боевые машины: Обзор современной военной техники Хейсаку Ариеши, 2523 год Всеобщей эры Из внешнего мира Кате поступало чрезвычайно мало данных, в течение последних четырех часов она пребывала в полнейшей изоляции. От наружных датчиков, установленных на броне, к ней непрерывным потоком шли данные о температуре, давлении и других величинах, однако они не менялись, подтверждая, что несмотря на ад, который теперь разыгрывался на бетонированной площадке Порта Джефферсон, морские воды у каменистого обрыва мыса Диксон оставались спокойными. Единственным связующим звеном с внешним миром был тонкий световодный кабель, пронизавший пятиметровую толщу воды, через который ее "Бог войны" RS-64D получал информацию извне. Информация ограничивалась узким сектором обзора и обеспечивала ей выход на радиочастоты военного времени. Это усугубляло гнетущее чувство ее