---------------------------------------------------------------------------
Собрание сочинений в пятидесяти томах
Перевод с французского С. П. Полтавского
OCR Кудрявцев Г.Г.
М.: ТОО ФРЭД, 1996
ББК 84.4 Фр В 35
ISBN 5-7395-0016-5 (т. 13) ISBN 5-7395-0009-5
---------------------------------------------------------------------------
Содержание
Глава первая. МАЯК
Глава вторая. ОСТРОВ ШТАТОВ
Глава третья. ТРИ СТОРОЖА
Глава четвертая. ШАЙКА КОНГРА
Глава пятая. ШХУНА "МОЛ"
Глава шестая. БУХТА ЭЛЬГОР
Глава седьмая. ПЕЩЕРА
Глава восьмая. ИСПРАВЛЕНИЕ ПОВРЕЖДЕНИЙ ШХУНЫ
Глава девятая. ВАСКЕЦ
Глава десятая. ПОСЛЕ КОРАБЛЕКРУШЕНИЯ
Глава одиннадцатая. ГРАБИТЕЛИ ВЫБРОШЕННЫХ МОРЕМ ОСТАТКОВ КОРАБЛЕКРУШЕНИЯ
Глава двенадцатая. ВЫХОД ИЗ БУХТЫ
Глава тринадцатая. ТРИ ДНЯ
Глава четырнадцатая. РАССЫЛЬНОЕ СУДНО "САНТА-ФЕ"
Глава пятнадцатая. РАЗВЯЗКА
^TГлава первая - МАЯК^U
Солнце скрывалось за цепью холмов. День был чудный. На северо-востоке и
на востоке, там, где море сливается с небом, несколько маленьких облаков
отражали последние лучи, догоравшие перед наступлением сумерек, довольно
продолжительных под 55 градусом широты южного полушария.
В момент, когда виднелась уже лишь верхняя часть солнечного диска, с
рассыльного судна "Санта-Фе" раздался пушечный выстрел, и над бригантиной
{Бригантина - легкое трехмачтовое судно.} взвился флаг Аргентинской
республики.
В то же время на вершине маяка, выстроенного на расстоянии ружейного
выстрела от бухты Эльгор, где стоял на якоре "Санта-Фе", вспыхнул яркий
свет. Два сторожа, рабочие на берегу и толпившиеся в носовой части корабля
матросы приветствовали этот впервые загоревшийся на отдаленном побережье
огонь громкими криками.
В ответ послышались два выстрела. Эхо повторило их. Согласно правилам
военных кораблей "Санта-Фе" спустил флаг, и на острове, лежащем там, где
сливаются воды Атлантического и Тихого океанов, снова водворилась тишина.
Рабочие тотчас отбыли на корабль, и на материке остались лишь три
сторожа.
Один из них стоял на вахте {Вахта - посменное дежурство.}, другие два,
прежде чем вернуться домой, стали прогуливаться по берегу.
- Завтра рассыльное судно снимается с якоря, Васкец, - сказал первый.
- Да, Фелипе, - отвечал Васкец, - надо надеяться, что оно благополучно
возвратится в гавань.
- Далеко это, Васкец!
- Не дальше, чем из гавани сюда, Фелипе.
- Я думал, что дальше, - засмеялся Фелиие,
- А пожалуй, что и так, - заметил Васкец, - Когда дует противный ветер,
идти обратно отсюда приходится гораздо дольше, чем сюда. Но при исправной
машине и парусах пройти тысячу пятьсот миль вовсе не так трудно.
- Командир Лафайет хорошо знает дорогу, Васкец,
- Дело нехитрое, дорога прямая. Сюда он шел на юг, назад пойдет, держа
курс на север. Если будет дуть береговой ветер, он пойдет под прикрытием
берега, как по реке.
- По реке с одним только бересом, - отвечал Фелипе.
- Лишь бы берег был хороший, а тут он будет расположен на ветру и
потому послужит прикрытием.
- А если ветер переменится?
- Будем надеяться, Фелипе, что этого не случится и что недели черев две
"Санта-Фе", пройдя тысячу пятьсот миль {Морская миля - 1 1/4 километра.},
станет на якорь в Буэнос-Айресе,
- Ну а если ветер подует с востока?..
- То ни вдоль побережья, ни в открытом море кораблю не встретить
гавани, в которой можно было бы укрыться.
- Совершенно верно. На всем протяжении берегов Патагонии {Патагония -
обширная территория Южной Америки, составляющая самый южный треугольник
Американского материка. С 1881 года поделена между Чили и Аргентиной.} и
Огненной Земли {Огненная Земля - архипелаг, состоящий из 11 больших и свыше
30 маленьких островов. Находится у южной оконечности Южной Америки, на
границе между Атлантическим и Тихим океанами. От материка Огненную Землю
отделяет Магелланов пролив.} нет ни одного порта. Надо сторониться берега,
держаться возможно дальше от него в открытом море.
- Однако нет причин думать, Васкец, что погода переменится.
- Я тоже так полагаю, Фелипе. Теперь начинается лето. У нас впереди
целых три месяца...
- Да, - согласился Васкец, - работы кончились как раз вовремя.
- Да, да, в начале декабря. Это все равно что июнь на Севере. В это
время года не бывает уже таких шквалов которые швыряют корабль, как щепку, и
могут сорвать паруса. А когда "Санта-Фе" будет в гавани, пусть свистит
ветер, пусть воет буря сколько угодно! Наш остров не потонет, уцелеет и
маяк!
- Конечно, Васкец. Впрочем, корабль, сдав донесения, снова вернется
сюда и привезет смену.
- Через три месяца, Фелипе...
- Остров будет на том же месте.
- Будем здесь и мы, - сказал Васкец, потирая руки и выпуская из трубки
большую струю дыма так, что лицо его скрылось, как в облаке. - Мы здесь ведь
не на корабле, который может унести шквалом {Шквал - порывистый ветер на
море.}. А если это даже и судно, то оно прочно прицеплено к хвосту Америки и
не сорвется с якоря... Место здесь ненадежное, не спорю! Море вокруг мыса
Горн {Мыс Горн - самый южный мыс Америки, южная оконечность небольшого
острова Горн.} пользуется дурной славой! Кораблекрушений здесь бывает
множество, и любители собирать то, что выбрасывается морем, могли бы здесь
обогатиться! Но все это скоро изменится, Фелипе! Вот он, остров, Остров
Штатов, а на нем маяк, который не погасит никакой вихрь, хотя бы он
разразился сразу со всех сторон!.. Корабли будут издали видеть огонь и
обходить опасное место. Направляясь к маяку даже в самые темные ночи, они не
рискуют разбиться ни о скалы мыса Сан-Хуан, ни о стрелку Сан-Диегос или
Фаллоус. Поддерживать огонь мы будем.
Оживление Васкеца вдохнуло мужества и в его товарища. В самом деле,
Фелипе, пожалуй, представлял себе три месяца, которые должен был провести на
этом отдаленном пустынном острове, отрезанном от остального мира, уж в
чересчур мрачном свете.
- Видишь ли, друг мой, - продолжал Васкец, - уже сорок лет плаваю я по
морям Старого и Нового Света. Был юнгой, матросом, был и судовладельцем. А
теперь, на старости, не могу себе представить ничего лучшего, как быть
сторожем маяка. Да какого маяка! Маяка на краю света!..
Название это было вполне заслуженное. Маяк стоял на необитаемом
острове, далеко от материка.
- Скажи, Фелипе, - спросил Васкец, вытряхивая пепел из трубки на
ладонь, - в котором часу ты сменишь Морица?
- В десять часов.
- Ладно. А в два часа ночи я приду и сменю тебя до утра.
- Хорошо, Васкец. А теперь пойдем-ка спать: утро вечера мудренее.
- Пора на боковую, Фелипе!
Васкец и Фелипе направились к маяку и вошли в свое жилище. Дверь
закрылась за ними.
Ночь прошла спокойно. На рассвете Васкец загасил горевший в течение
двенадцати часов маяк.
Слабые в Тихом океане, особенно у побережья Америки и Азии, приливы
очень сильны в Атлантическом океане и дают себя чувствовать даже в
отдаленном Магеллановом проливе {Магелланов пролив - пролив, отделяющий
материк Южной Америки от островов Огненной Земли. Открыт в 1520 году
известным португальским мореплавателем Магелланом.}.
Отлив начался в шесть часов утра. Чтобы воспользоваться им, рассыльное
судно должно было бы сняться с якоря на заре. Так как не все еще было
готово, командир решил выйти из Эльгорской бухты лишь с вечерним приливом.
Военный корабль Аргентинской республики "Санта-Фе", в двести тонн
водоизмещением {Водоизмещение корабля - объем вытесняемой им воды. Вес этого
объема воды равен весу корабля, поэтому обыкновенно водоизмещение корабля
выражают в весовых единицах.}, с машиной в сто шестьдесят лошадиных сил,
находился под командой капитана и старшего офицера. На нем, вместе с
рабочими, было человек пятьдесят экипажа. "Санта-Фе" нес береговую охрану от
устья Рио-де-ла-Платы до пролива Лемера в Атлантическом океане. В те времена
кораблестроение не знало еще быстроходных судов, крейсеров, миноносцев и т.
д. Скорость винтового парохода "Санта-Фе" не превышала девяти миль в час, но
этого было вполне достаточно, чтобы охранять берега Патагонии, куда и
заходили-то лишь рыболовные суда.
На этот раз на рассыльное судно была возложена обязанность наблюдать за
постройкой маяка, предпринятой аргентинским правительством у входа в пролив
Лемера. На этом же судне были доставлены рабочие и необходимый строительный
материал.
Наконец, работы, производившиеся под руководством опытного инженера из
Буэнос-Айреса, были окончены.
Уже недели три стоял "Санта-Фе" на якоре в гавани Эльгор. На берег было
свезено съестных припасов на четыре месяца. Убедившись, что оставляемым на
новом маяке сторожам не придется испытывать недостатка ни в чем до прибытия
новой смены, командир Лафайет собирался доставить на родину рабочих. Если бы
не задержали некоторые непредвиденные обстоятельства, пароход "Санта-Фе" уже
месяц тому назад был бы в порту.
За все время стоянки в хорошо защищенной от северного, южного и
западного ветров бухте корабль не подвергался никакой опасности. Теперь
можно было опасаться бурь в открытом море. Но весна была мягкая, а в начале
лета море в окрестностях Магелланова пролива еще не так грозно.
В семь часов утра капитан Лафайет и старший офицер Риегаль вышли из
своих кают, находившихся в кормовой части судна. Матросы оканчивали мытье
палубы. В то же время шли приготовления к снятию с якоря: с парусов снимали
чехлы, чистили медные части, нактоузы {Нактоуз - деревянная или медная
башенка, служащая подставкой для компаса.}, поднимали спасательную шлюпку.
Другая, маленькая шлюпка оставалась пока спущенной, чтобы поддерживать
сношения с берегом.
Когда взошло солнце, на мачте подняли флаг.
Три четверти часа спустя на баке {Бак-передняя часть верхней палубы
корабля до фок-мачты.} ударили четыре раза в корабельный колокол, и на вахте
сменились дежурные матросы.
Позавтракав вместе, командир и его помощник вышли на ют {Ют - задняя
часть верхней палубы корабля, от бизань-мачты до кормы.}, взглянули на
довольно ясное в это утро небо и приказали спустить шлюпку.
Напоследок командиру захотелось взглянуть еще раз на маяк, жилище
сторожей и магазины для хранения съестных припасов и горючих материалов, а
также убедиться, хорошо ли действуют аппараты.
Выйдя на берег, оба офицера направились к маяку.
Мысль, что эти три сторожа должны остаться одни на унылом, необитаемом
острове, беспокоила их.
- Это, право, тяжело, - говорил командир. - Хотя, конечно, все три
сторожа - старые моряки и привыкли к суровой жизни. Может быть, для них
служба на суше представляет известного рода отдых"
- Несомненно, - отвечал Риегаль, - но быть сторожем маяка на часто
посещаемых кораблями берегах или поблизости от материка и жить на этом
пустынном острове, который моряки стараются обойти возможно дальше, -
большая разница.
- Согласен с вами, Риегаль. Но через три месяца их сменят. Васкец,
Фелипе и Мориц будут первыми в очереди, и притом в самое благоприятное время
года,.
- Правда, им не придется пережить ужасов жестокой зимы мыса Горн.
- Да, зимы здесь бывают суровые, - подтвердил капитан. - Несколько лет
назад я выходил на разведки в пролив, доходил до Огненной Земли и Земли
Отчаяния, мыса Дев и мыса Пилара, и пережил самые ужасные бури, какие только
можно видеть! Впрочем, у наших сторожей теплое жилье, штормы не повредят
его. Им хватит и припасов и угля, если бы даже им пришлось пробыть здесь не
три, а пять месяцев. Они здоровы, и надо надеяться, что, вернувшись, мы
найдем их целыми и невредимыми. Воздух здесь холодный, но чистый! К тому же,
помните, Риегаль, сколько охотников вызвалось на предложение морского
начальства ехать на "маяк на краю света" в качестве сторожей?
Офицеры подошли к маяку. Васкец и его товарищи уже ждали их.
Капитан Лафайет внимательно осмотрел сторожей маяка. На ногах у них
были большие сапоги, на голове - капюшоны из непромокаемой ткани.
- Все ли обстояло благополучно сегодня ночью? - спросил он старшего
сторожа.
- Все. Все вполне благополучно, - отвечал Васкец.
- Вы не заметили ночью никакого судна?
- Нет. Небо было безоблачно, и мы увидели бы огонь по крайней мере за
четыре мили.
- А как горел фонарь?
- Отлично, до самого восхода солнца.
- Не холодно вам было в сторожке?
- Нет. Она теплая, и ветер не проникает через двойные стекла.
- Я хочу осмотреть ваше помещение, потом маяк.
- Пожалуйста, господин командир, - ответил Васкец.
Жилье сторожей помещалось в нижней части башни, толстые стены которой
были способны выдержать самые сильные штормы Магелланова пролива. Офицеры
осмотрели обе очень прилично обставленные комнаты. Здесь не страшны были ни
дожди, ни холод, ни столь ужасные под этой антарктической {Антарктический -
южный полярный, арктический - северный полярный.} широтой снежные метели.
Комнаты разделялись коридором, в глубине которого находилась дверь на
лестницу, проходящую внутри башни.
- Поднимемся, - сказал капитан Лафайет.
- К вашим услугам, - отвечал Васкец.
- Нам никого не надо в провожатые, кроме вас.
Васкец сделал знак товарищам остаться в коридоре.
Затем он открыл дверь на лестницу, и оба офицера последовали за ним.
Эта винтовая каменная лестница была вырублена в стене. Проделанные в
каждом этаже окна освещали ее. Поднявшись в верхнее помещение маяка, над
которым находились фонарь и осветительные аппараты, офицеры уселись на
шедшей полукругом вдоль стены скамейке. В комнате было четыре окна,
выходивших на все четыре стороны горизонта. Хотя ветер был слабый, здесь, на
высоте, он казался довольно свежим. Свист ветра заглушали порой
пронзительные крики широко взмахивавших крыльями чаек, фрегатов {Фрегат -
крупная тропическая птица, живущая по берегам морей.} и альбатросов.
Капитан Лафайет и старший офицер взобрались по лестнице на галерею,
окружающую фонарь маяка, чтобы посмотреть на остров и море.
Вся западная часть острова и океана была пустынна. На северо-западе
виднелся мыс Сан-Хуан. У подножия башни лежала бухта Эльгор. По берегу
ходили взад и вперед матросы с "Санта-Фе".
Нигде вдали не видно было ни паруса, ни дыма. Всюду расстилалось
необъятное море.
Пробыв на галерее маяка с четверть часа, оба офицера спустились вместе
с Васкецом и отправились на корабль.
После обеда капитан Лафайет и старший офицер Риегаль снова высадились
на берег. Перед отъездом им хотелось еще раз осмотреть северный берег бухты.
Лоцманов на пустынном Острове Штатов не было, и командир уже несколько раз
без их помощи входил днем в маленькую бухточку у подножия маяка и бросал там
якорь. Но из осторожности он старался как можно лучше исследовать эту еще
мало известную местность.
Итак, оба офицера вышли на новые разведки. Миновав узкий перешеек,
соединяющий мыс Сан-Хуан с островом, они осмотрели берег порта того же
имени, очень похожий на расположенный напротив мыс Эльгор.
- Это прекрасный порт, - заметил командир. - Он настолько глубок, что в
него могут войти даже большие суда. Жаль только, что доступ в него довольно
труден. Но если поставить напротив эльгорского маяка другой, хотя бы и более
слабый, то застигнутые бурей корабли могут спасаться в этой гавани.
- Это последняя гавань по эту сторону Магелланова пролива, - сказал
Риегаль.
Оба офицера возвратились в четыре часа. Простившись со стоявшими на
берегу Васкецом, Фелипе и Морицем, они отбыли на корабль.
К пяти часам облака черного дыма повалили из пароходной трубы.
"Санта-Фе" готовился сняться с якоря с началом прилива.
В три четверти шестого командир приказал ходить на шпиле. Избыток пара
выпустили через предохранительный клапан.
Старший офицер, стоя на баке, наблюдал за поворотами корабля. Становой
якорь подняли на кранбалк и взяли на фиш.
Сопровождаемый прощальными сигналами трех сторожей, "Санта-Фе" пустился
в плавание. Несмотря на подбадривания Васкеца, товарищи его с волнением
смотрели вслед удалявшемуся судну. В свою очередь и бывшие на корабле с не
меньшим волнением покидали на островке самой южной части Америки своих
товарищей.
"Санта-Фе" медленно двинулся вдоль северо-западного побережья
Эльгорской бухты. Еще не было восьми часов, когда он вышел в море. Вскоре
стемнело, и маяк на краю света заблестел на горизонте, как далекая звезда.
^TГлава вторая - ОСТРОВ ШТАТОВ^U
Остров, или Земля Штатов расположен у юго-восточной окраины Южной
Америки. Это самый восточный клочок архипелага в Магеллановом проливе.
Конвульсиями плутонической эпохи его отбросило на пятьдесят пятую параллель,
всего на расстояние каких-нибудь семи градусов от Антарктического полярного
круга.
Корабли, огибающие мыс Горн по пути с северо-востока на юго-запад или
обратно, охотно заходят на этот островок, находящийся как бы на границе двух
океанов.
Открытый в XVII веке голландским мореплавателем Лемером канал отделяет
Остров Штатов от Огненной Земли, находящейся от него в 25-30 километрах.
Канал этот сокращает кораблям путь и спасает их от страшной зыби, в полосу
которой неминуемо попадают суда, огибающие Остров Штатов морем. Остров этот
граничит с каналом с восточной стороны на протяжении десяти миль, от мыса
Сан-Антуан до мыса Кемпе, и паровые или парусные суда, защищаемые им,
проходят здесь с меньшим риском, чем с южной стороны острова.
Длина Острова Штатов с востока на запад, между мысами Сан-Бартелеми и
Сан-Хуан - тридцать девять миль; ширина - от мыса Кольнета до мыса Уэбстера
- одиннадцать миль.
Берега Острова Штатов очень извилисты и состоят сплошь из заливов, бухт
и бухточек, вход в которые заграждается порою цепью островков или подводных
рифов. Немало кораблей потерпело крушение у этих берегов, окаймленных то
отвесными утесами, то огромными скалами, о которые даже в тихую погоду
яростно бьются волны.
Остров необитаем, но, вероятно, на нем можно было бы жить, особенно
летом, то есть в течение ноября, декабря, января и февраля {В Южном
полушарии Земного шара летними месяцами являются наши зимние месяцы, так как
благодаря наклону земной оси Южное полушарие нагревается в эти месяцы больше
чем северное.} cтада нашли бы достаточный подножный корм на обширных
равнинах в центре острова и в области на восток от гавани Парри, между
мысами Конвей и Уэбстер. Как только толстая снежная пелена растает под
лучами антарктического солнца, трава, зеленея, начинает пробиваться из
земли, сохраняющей до самой зимы живительную влагу. Жвачные животные,
акклиматизировавшиеся в окрестностях Магелланова пролива, вероятно, отлично
ужились бы и на острове, только с наступлением зимних холодов пришлось бы
перевести их в более мягкий климат Патагонии или хотя бы Огненной Земли.
Впрочем, на острове живут дикие олени, мясо которых, если его хорошо
зажарить, довольно вкусно. Эти животные не погибают от голода в долгую
суровую зиму лишь благодаря своему умению отыскивать и выкапывать из-под
снега мох и корни, которыми они питаются.
Во внутренней части острова, кроме равнин, попадаются и леса с чахлой,
недолговечной, чаще желтой, чем зеленой, листвой. Из древесных пород
встречается антарктический бук, достигающий иногда двадцати метров в вышину,
с горизонтально распростертыми ветвями, барбарис и гаультерия, - растение,
напоминающее по своим свойствам ваниль.
Но равнины и леса занимают только четверть поверхности Острова Штатов.
Вся остальная часть покрыта скалистыми плоскогорьями. Преобладающей горной
породой является кварц. Глубокие ущелья изрезывают горы, всюду тянутся
длинные гряды валунов ледникового происхождения. В зимнее время под гладким
снежным покровом равнины центральной части острова похожи на степи. Но, по
мере того как продвигаешься на запад, почва меняет свой характер, а у самого
побережья уже представляет собой массу высоких отвесных скал. Конусообразные
и остроконечные морщинистые утесы достигают тысячи метров высоты над уровнем
моря. С их вершины можно было бы осмотреть весь остров. Это последние отроги
огромной цепи Анд {Анды, или Кордильеры - горная цепь, проходящая вдоль
западного берега Северной и Южной Америки.}, которая, словно позвоночник
Американского материка, тянется с севера на юг.
При суровых климатических условиях, под резким дыханием ужасных
ураганов, флора острова не блещет разнообразием. Только вблизи Магелланова
пролива да на Мальвинском архипелаге, находящемся в ста милях от побережья
Огненной Земли, встречается кое-какая растительность: бесцветный ракитник,
бедренец, мятлица, вероника. В тени лесов, среди степной травы, бледные
цветы блекнут, едва успев раскрыть свои венчики. У подножия прибрежных скал,
на их склонах, всюду, где есть немного земли, растет мох, а у подножия
деревьев - кое-какие съедобные корни, например, корни вида азалеи,
употребляемые американскими племенами вместо хлеба, но, в общем,
малопитательные.
На каменистом Острове Штатов нет ни ручьев, ни рек. Но лежащий в
течение восьми месяцев в году толстым слоем снег тает в теплое время года
под косыми лучами солнца и поддерживает постоянную влажность почвы. Всюду
образуются небольшие озера, пруды, в которых до первых заморозков стоит
вода. В то время, к которому относится наш рассказ, вода стекала с
окружающих маяк высот и образовывала ручьи и водопады, которые впадали в
маленький Эльгорский залив или бухту Сан-Хуан.
Но если остров беден флорой и фауной, то море вокруг него кишит рыбой.
Потому-то, несмотря на опасность, которая угрожает судам в проливе Лемера,
жители Огненной Земли часто приезжают сюда на рыбную ловлю. Тут ловятся
мерланы, корюшка, вьюны, бониты, дорады, колбени, головли. В это время года
китообразные - киты, кашалоты, тюлени и моржи - также охотно приближаются к
острову, так что большие рыболовные суда нашли бы здесь обильную добычу.
Животные эти спасаются в антарктических морях от безжалостных преследований
рыбаков.
На всем побережье острова, в бухточках, на подводных скалах - масса
съедобных и иных ракушек, устриц, морских блюдец, труборогов, а подводные
рифы так и кишат различными ракообразными.
Белые, как лебеди, альбатросы, буревестники, лонзики, морские жаворонки
и шумные, крикливые чайки являются представителями мира пернатых.
Из всего сказанного не следует, однако заключать, что Чили и
Аргентинская республика желают завладеть Островом Штатов. В общем, он
представляет собой большую, почти необитаемую скалу.
Кому же принадлежал этот остров в то время, к которому относится наш
рассказ? Сказать можно только одно, что он составлял часть архипелага в
Магеллановом проливе, еще не разделенного между обеими республиками южной
окраины Американского материка {С 1881 года Остров Штатов принадлежит
Аргентинской республике.}.
В летнее время жители Огненной Земли изредка заезжают на остров,
спасаясь от бури. Коммерческие же суда проходят обыкновенно Магеллановым
проливом, который точно очерчен на морских картах и которым, благодаря
успехам пароходства, можно идти безопасно и с востока и с запада. На Остров
Штатов заходят только корабли, которые уже обогнули или собираются обогнуть
мыс Горн.
Аргентинская республика, по инициативе которой был выстроен "маяк на
краю света", заслуживает благодарности. До того времени сторожевой огонь не
освещал этих мест от входа в Магелланов пролив, у мыса Дев в Атлантическом
океане, до его выхода, у мыса Пилара, в Тихий океан. Маяк Острова Штатов
значительно облегчал мореплавание в этих опасных местах. Даже на мысе Горн
нет маяка, который мог бы освещать кораблям, пришедшим из Тихого океана,
вход в пролив Лемера.
Аргентинское правительство решило соорудить новый маяк в бухте Эльгор.
Работа продолжалась целый год, и 9 декабря 1859 года состоялось открытие
маяка.
В ста пятидесяти метрах от бухты почва поднималась метров на сорок и
образовывала плоскогорье в четыреста или пятьсот квадратных метров.
Эту возвышенность обнесли каменной стеной, и она послужила основанием
для башни маяка.
Башня эта возвышалась над пристройками, жильем и магазинами.
В пристройке находились: 1) комната для сторожей, с кроватями, шкафами,
столами, стульями и чугунной печью, труба которой была выведена на крышу; 2)
общий зал, служащий в то же время столовой, с чугунной печью, столом
посредине, висячими лампами, часами, стенными шкафами, в которых хранились
зрительные трубы, барометры, термометры и запасные лампы для замены фонаря в
случае, если он погаснет; 3) магазины, в которых сложено было припасов
больше чем на полгода, хотя возобновить их предполагалось через три месяца;
тут были всякого рода консервы, солонина, сало, сушеные овощи, морские
сухари, чай, кофе, сахар, бочонки с виски и водкой и наиболее часто
употребляемые в обиходе медикаменты; 4) склад масла, необходимого для
поддержания огня в фонаре маяка; 5) склад топлива, припасенного на долгую
антарктическую зиму.
Строительные материалы добывались тут же, на острове, и отличались
прочностью. Соединенными железными связями и плотно пригнанные друг к другу
камни образовали крепкую стену, способную выдержать сильные бури и ужасные
ураганы, так часто бушующие на далекой границе двух самых обширных океанов
Земного шара. Васкец был прав, говоря, что эту башню не унесет ветром. Он и
его товарищи взялись поддерживать огонь на маяке и решили выполнить свою
обязанность, несмотря ни на какие штормы Магелланова пролива.
Башня имела тридцать два метра в вышину, что вместе с вышиною террасы
составляло семьдесят четыре метра над уровнем моря. Таким образом, огонь
маяка должен бы был быть виден за пятнадцать миль, на самом же деле его
можно было различать лишь на расстоянии десяти миль.
В то время не могло быть и речи об электрических фонарях. К тому же на
отдаленном от материка островке важно было применить такую систему, которая
требовала бы как можно меньше исправлений и починок. Вот почему применили
освещение посредством масла, со всеми новейшими усовершенствованиями,
известными науке и промышленности.
В конце концов, хорошо было и то, что маяк можно было видеть на
расстоянии десяти миль. Завидев маяк, идущие с северо-востока и юго-востока
корабли еще имели возможность изменить направление, чтобы войти в пролив
Лемера или обогнуть остров с юга. Надо было только в точности исполнять
опубликованную морскими властями инструкцию и держаться так, чтобы маяк был
на норд-норд-весте {Норд-норд-вест - северо-северо-восток, - морской термин,
обозначающий направление на северо-восток с большим уклоном к северу.}, если
корабль намеревался огибать остров с зюйда, и на зюйд-зюйд-весте {Зюйд - юг.
Зюйд-зюйд-вест - юго-юго-восток.}, если предполагалось войти в пролив
Лемера. Мыс Сан-Хуан должен был при этом остаться налево, а стрелка {Стрелка
- узкая песчаная полоса, выдающаяся в море.} Севераль, или Фаллоус, -
направо; все эти эволюции корабль должен был проделать вовремя, чтобы не
оказаться прибитым течением и ветром к берегу. Кроме того, в случае, если бы
корабль захотел зайти в бухту Эльгор, держа курс на маяк, он мог легко войти
в гавань.
Таким образом, на обратном пути "Санта-Фе" мог спокойно войти в
бухточку даже ночью. От наиболее глубокого места бухты до мыса Сан-Хуан три
мили расстояния, а так как огонь маяка виден за десять миль, то рассыльное
судно могло заметить его, находясь еще в семи милях от прибрежных рифов
острова.
В старину маячные фонари снабжались параболическими зеркалами
{Параболические зеркала - выпуклые стекла, посылающие световые лучи в виде
расходящегося конуса, отчего значительная часть "боковых" лучей рассеивается
в пространстве.}, поглощавшими половину света.
Но прогресс науки сказался и здесь. В описываемое нами время уже
применялись диоптрические {Диоптрические прожекторы - состоят из
скомбинированных таким образом двояковыпуклых зеркал, посылающих световые
лучи прямым столбом.} прожекторы, при которых терялась лишь небольшая часть
лучей.
В фонаре маяка были установлены лампы с концентрическими фитилями.
Огонь ламп, при небольших размерах, был очень интенсивен и мог быть
сосредоточен почти в самом фокусе отражательного зеркала. Находящийся внутри
фонаря диоптрический прибор состоял из целой системы зеркал с одним общим
фокусом. Благодаря этому цилиндрический сноп параллельных лучей, отброшенных
системой зеркал, передавался наружу в наилучших условиях видимости. Покидая
остров в довольно ясный день, командир рассыльного судна вполне мог
убедиться, что новый маяк действует исправно.
В усердии и исполнительности Васкеца и его товарищей сомневаться было
нельзя. Их выбрали из огромного числа кандидатов, и на прежней службе своей
они зарекомендовали себя добросовестностью, храбростью и выносливостью.
Несмотря на то, что пустынный Остров Штатов находился в тысяче пятистах
милях от Буэнос-Айреса, откуда могли быть присланы припасы и помощь,
сторожам маяка, по-видимому, не угрожала никакая опасность. Жители Огненной
Земли заглядывают сюда только летом, к тому же это совершенно безобидные
люди. Окончив ловлю рыбы, они спешно переправляются через пролив Лемера на
берега Огненной Земли или на острова архипелага. За исключением этих
туземных рыбаков, никто никогда не показывался на острове. Мореплаватели
слишком боятся его негостеприимных берегов, чтобы какой-нибудь корабль
рискнул подойти к ним.
Впрочем, на случай появления подозрительных людей в бухте Эльгор были
приняты все предосторожности. Железные решетки заграждали окна жилища и
магазинов, а двери запирались засовами. Кроме того, Васкец, Фелипе и Мориц
были вооружены винтовками и револьверами, и у них было достаточно боевых
припасов.
Наконец, вход в башню закрывался массивной железной дверью, взломать
которую было невозможно. Немыслимо было проникнуть в башню и через узкие,
заделанные прочными решетками бойницы лестницы. На галерею же, окружающую
фонарь маяка, можно было бы взобраться разве лишь по громоотводу.
^TГлава третья - ТРИ СТОРОЖА^U
Движение судов вблизи Острова Штатов оживленнее всего с ноября по март.
Правда, в это время года бывает сильная зыбь, но все же штормы налетают
реже. Пароходы и парусные суда, пользуясь сравнительным затишьем, охотнее
огибают мыс Горн и обходят новый материк.
Впрочем, корабли показываются в проливе Лемера и южнее Острова Штатов
все же так редко, что почти не нарушают однообразия долгих дней этого
времени года. С тех пор как были усовершенствованы пароходы, а морские карты
стали точнее, и плавание по Магелланову проливу-менее опасно, суда
преимущественно избирают этот кратчайший и более легкий путь.
Однообразие - обычный удел жизни на маяках; но большинство сторожей -
старые матросы или рыбаки, и оно не тяготит их. Они не считают часов и
всегда найдут чем заняться и развлечься. Обязанности маячных сторожей не
ограничиваются поддержанием огня от заката до восхода солнца. Васкецу и его
товарищам было поручено зорко осматривать окрестности бухты Эльгор,
отправляться несколько раз в неделю на мыс Сан-Хуан, наблюдать за побережьем
до стрелки Севераль, но никогда не отходить от маяка дальше трех-четырех
миль. Они должны были вести "маячную книгу", заносить в нее обо всем
происшедшем, о проходивших мимо парусных и паровых судах, их национальности,
названии. В этой книге отмечалась высота приливов, сила и направление ветра,
перемена погоды, продолжительность дождей, повышения и понижения барометра,
сведения о грозах, температуре и других явлениях, необходимых для
составления метеорологической карты.
Васкец, родом аргентинец, как Фелипе и Мориц, должен был исполнять на
Острове Штатов обязанности главного сторожа маяка. Ему было сорок семь лет.
Сильный, здоровый, выносливый, моряк этот много раз пересекал все сто
восемьдесят параллелей; решительный, энергичный, привычный к опасности, не
раз видел он смерть лицом к лицу. Назначили его старшим не по летам, а за
твердость характера и доверие, которое он внушал. Когда он служил в военном
флоте Аргентинской республики, он пользовался всеобщим уважением, а когда
оказался в числе кандидатов на место хранителя маяка на Острове Штатов,
морские власти ни минуты не поколебались предоставить ему это место.
Фелипе и Морица взяли по рекомендации Васкеца, который знал их давно.
Первому было лет сорок, второму - тридцать семь. Фелипе был холостяк. У
Морица была жена, служившая у хозяйки меблированных комнат в Буэнос-Айресе;
детей у них не было.
Через три месяца "Санта-Фе" должен был доставить на Остров Штатов трех
других сторожей, а Васкеца и двух его друзей отвезти обратно в Буэнос-Айрес,
где они должны были отдохнуть в течение трех месяцев и потом снова вернуться
- на смену маячной стражи.
Во второй раз им привилось бы провести на маяке три зимних месяца:
июнь, июль и август. Первое пребывание на острове должно было быть
сравнительно сносным, но по вторичном возвращении им пришлось бы испытать
много неприятного. Однако это нисколько не пугало их. Васкец и его товарищи
уже настолько привыкли к переменам климата, что холод, бури и стужа
антарктической зимы были им нипочем.
Точно с 10 декабря началась правильно организованная служба. Лампы
горели каждую ночь под наблюдением дежурного сторожа, в то время как два
других отдыхали. Днем они осматривали и чистили лампы, меняли светильни, и к
закату солнца фонарь снова бросал вдаль сильный сноп лучей.
Время от времени, согласно инструкции, Васкец с одним из товарищей
отправлялся пешком или в небольшой полупалубной парусной шлюпке в Эльгорскую
бухту. Шлюпка эта стояла в маленькой бухточке, где высокие береговые утесы
хорошо укрывали ее от восточных ветров - единственных, которые представляли
здесь опасность.
Само собой разумеется, пока двое сторожей отправлялись к бухте или в ее
окрестности, третий непременно оставался на верхней галерее маяка. Могло
случиться, что какой-нибудь корабль, проходя мимо Острова Штатов, вздумал бы
дать сигнал. Поэтому один сторож должен был оставаться неотлучно на посту. С
террасы видно было море на востоке и на северо-востоке. Высокие прибрежные
скалы закрывали вид в других направлениях. Таким образом, чтобы
сигнализировать проходящим кораблям, нужно было непременно находиться в
дежурном помещении.
Первые дни после ухода рассыльного судна прошли без всяких событий.
Было довольно тепло, и стояла хорошая погода. Стоградусный термометр
{Стоградусный термометр - термометр Цельсия, имеющий точку кипения воды на
100 градусах.} показывал иногда десять градусов тепла. Днем ветер дул с
моря, а к вечеру переходил в северо-западный и дул с равнин Патагонии и
Огненной Земли.
В течение нескольких часов шел дождь, парило, и можно было даже ожидать
грозы.
Под влиянием живительных солнечных лучей начала пробиваться
растительность. Соседний с маяком луг сбросил с себя белый снежный покров и
расцветился бледной зеленью. Так и манило прилечь под свежей листвой
антарктической буковой рощи. Вздувшийся от вешних вод ручей впадал в
бухточку. У подножия деревьев, по склонам скал, показались мох, лишаи,
ложечная трава, известная своими целебными противоцинготными {Цинга -
болезнь, порождаемая однообразной м содержащей мало витаминов пищей.
Выражается разрыхлением и кровоточивостью десен, появлением кровоподтеков на
теле, общей слабостью.} свойствами. Словом, на несколько недель на окраине
Американского материка наступило лето, - весною это время года назвать
нельзя, потому что в местности вблизи Магелланова пролива не знают, что
такое весна.
День клонился к вечеру, но еще рано было зажигать огонь на маяке.
Васкец, Фелипе и Мориц сидели на балконе, окружавшем фонарь, и болтали.
Главный сторож направлял разговор.
- Как вам нравится жизнь на маяке, братцы? - спросил он, набивая
трубку.
- Ну, соскучиться-то и устать мы не успели! - отвечал Фелипе.
- Конечно, - подтвердил Мориц. - Да и все-то три месяца, я уверен,
пройдут незаметно.
- Так, так, друг мой: пройдут, как корвет {Корвет - трехмачтовый
парусный корабль с открытой батареей и 20-30 орудиями.}, несущийся под
своими бом-крюйс-брамселями и лиселями {Бом-крюйс-брамсели, лисели и др. -
названия парусов.}.
- Однако мы не видели сегодня ни одного корабля, - заметил Фелипе.
- Будут и корабли, Фелипе, - возразил Васкец, смотря в кулак, словно в
зрительную трубу. - Жаль было бы, если бы напрасно выстроили на Острове
Штатов такой прекрасный маяк, освещающий море на расстоянии десяти миль.
- Еще никто не знает о его существовании, - сказал Мориц.
- Ну конечно! - откликнулся Васкец. - Еще не всем капитанам известно,
что этот берег теперь освещен. Когда они узнают это, они охотно будут
подходить к берегу. Впрочем, мало знать, что здесь есть маяк, надо еще
знать, что он светится от заката до восхода солнца.
- Об этом узнают лишь тогда, когда "Санта-Фе" прибудет в Буэнос-Айрес,
- заметил Фелипе.
- Правильно, - одобрил Васкец, - когда опубликуют донесение Лафайета,
власти поспешат распространить его среди моряков всех стран света. Многие
мореплаватели и теперь уже знают обо всем, что здесь произошло.
- "Санта-Фе" ушел три дня назад, - начал высчитывать Мориц, - в
плавании он пробудет...
- Ну, что там считать! - прервал его Васкец. - Он пробудет в дороге еще
с неделю. Погода дивная, море спокойно, ветер попутный. Корабль идет день и
ночь на всех парусах и, наверно, делает девять - десять узлов* в час.
- Я думаю, что он теперь уже вышел из Магелланова пролива и обогнул мыс
Дев, - сказал Фелипе.
- Непременно, - согласился Васкец, - а теперь он бежит вдоль берегов
Патагонии быстрее патагонских лошадей. Впрочем, кто знает, бегают ли люди и
лошади в Патагонии так быстро, как фрегат {Фрегат - трехмачтовый корабль с
двумя батареями, закрытой и открытой.} первого ранга под парусами!
Нет ничего удивительного, что оставшиеся на маяке люди все еще думали о
"Санта-Фе". Ведь этот корабль был как бы последним клочком их страны,
который от них теперь оторвался. И вот они мысленно следили за ним.
- Что ты сегодня наловил? - спросил Васкец у Фелипе.
- Улов был довольно хороший. Я поймал на удочку десять колбеней.
- Отлично. Ты не бойся, в заливе их еще много осталось. Говорят, что
чем больше ловишь рыбы, тем ее больше делается в море. А нам это на руку.
Питаясь рыбой, мы сбережем свой запас солонины и овощей.
- А я был в буковом лесу, - сообщил Мориц, - и открыл там кое-какие
корни, которые сумею приготовить лучше, чем это делал наш корабельный кок
{Кок - судовой повар.}. Увидите, как это будет вкусно!
- Очень приятно. Свежая дичь, рыба и зелень лучше всяких консервов, -
сказал Васкец.
- Хорошо было бы, если бы к нам сюда забрели какие-нибудь жвачные
животные, например парочка ланей! - вздохнул Фелипе.
- Я тоже не отказался бы от филе или окорока лани, - отвечал Васкец. -
Хороший кусок дичины никому не вреден. Если дичь появится, мы постараемся
подстрелить ее. Только одного не забывайте, братцы: в погоне за добычей не
следует забираться далеко от маяка. Так и в инструкции сказано: удаляться от
маяка можно только для того, чтобы наблюдать за Эльгорской бухтой да за
морем между мысом Сан-Хуан и стрелкой Диегос.
- А если на расстоянии ружейного выстрела подвернется дичь? - спросил
Мориц.
- На расстоянии одного, даже двух или трех выстрелов - еще туда-сюда, -
сказал Васкец. - Но лань - пугливое животное, и едва ли нам придется увидеть
пару ветвистых рогов вот там, на скалах, по соседству с буковым лесом.
Действительно, за все время производства работ вблизи Эльгорской бухты
ни одно животное здесь не показывалось. Старший офицер с "Санта-Фе",
страстный охотник, несколько раз пробовал охотиться на ланей. Он ходил за
пять, за шесть миль и - напрасно.
Лани на острове хотя и водились, но не подпускали к себе на расстоянии
выстрела. Может быть, охота была бы удачнее, если бы старший офицер перешел
через горы, за пределы порта Парри, на другую сторону острова. Но в западной
части острова высились остроконечные, почти неприступные утесы, и никто из
экипажа "Санта-Фе" не ходил на рекогносцировку к мысу Сан-Бартелеми.
В ночь с 16-го на 17 декабря на башне между шестью и десятью часами
вечера стоял на вахте Мориц. И вот в пяти или шести милях расстояния, в
восточном направлении, на море показался сигнальный огонек корабля, первый
со дня открытия маяка.
Мориц подумал, что это может интересовать товарищей, и пошел за ними.
Они еще не спали.
Васкец и Фелипе поднялись вместе с ним на башню и стали наблюдать в
зрительную трубу.
- Это белый огонь, - заметил Васкец.
Зеленые и красные огни зажигаются по правому и левому борту, белый
огонь поднимается обыкновенно на штагах {Штаг - снасть, удерживающая мачту
спереди.} фок-мачты {Фок-мачты - первая от носовой части мачта корабля.}.
Очевидно вблизи острова находился пароход. Он держал курс на мыс Сан-Хуан.
Маячные сторожа старались угадать, куда он повернет - в пролив Лемера или на
юг.
В течение получаса следили они за ходом приближавшегося судна и наконец
поняли, куда оно идет.
Пароход направлялся на зюйд-зюйд-вест, к проливу, оставляя маяк с
левого борта. После того как он миновал гавань Сан-Хуан, его красный огонек
промелькнул и исчез в темноте.
- Это первый пароход, который прошел в виду "маяка на краю света"! -
воскликнул Фелипе.
- Но не последний, - возразил Васкец.
На следующее утро Фелипе заметил на горизонте большое парусное судно.
Легкий юго-восточный ветерок рассеял туман, и в прозрачном воздухе легко
было разглядеть находившийся на расстоянии менее десяти миль корабль.
Васкец и Мориц пришли на зов товарища на верхнюю галерею маяка. Корабль
виднелся за последними береговыми утесами, правее Эльгорской бухты, между
стрелками Диегос и Севераль.
Он шел полным ходом, под всеми парусами, со скоростью
двенадцати-тринадцати узлов в час; но так как держал курс прямо на остров,
трудно было определить, собирается ли он пройти севернее или южнее острова.
Как настоящие моряки, Васкец, Фелипе и Мориц заинтересовались этим
вопросом и поспорили.
Прав оказался Мориц, утверждавший, что корабль вовсе не собирается
входить в пролив. В самом деле, подойдя на полторы мили к берегу, он
придержался к ветру, чтобы обогнуть стрелку Севераль.
Это было большое трехмачтовое судно, не меньше тысячи восьмисот тонн
вместимостью, очень напоминавшее американские быстроходные клиппера {Клиппер
- старинное парусное судно, по конструкции близкое к шхуне.}.
- Пусть моя зрительная труба превратится в зонтик, если этот пароход
вышел не из верфей Новой Англии! - воскликнул Васкец.
- Может быть, он даст нам сигнал? - сказал Мориц.
- Он исполнит только свой долг, - отвечал главный сторож.
Когда клиппер обогнул стрелку Севераль, он действительно подал сигнал.
На гафеле {Гафель - наклонный брус, упирающийся одним концом в мачту и
служащий для крепления паруса.} выкинули ряд флагов, значение которых Васкец
немедленно выяснил, заглянув в книгу, лежавшую в дежурной комнате.
Название корабля было "Монтанк", и шел он из Бостонского порта в Новой
Англии, в Соединенных Штатах Америки. Сторожа выкинули в ответ аргентинский
флаг и следили за кораблем, пока верхушки его мачт не исчезли за высотами
Уэбстера на южном берегу острова.
- Счастливого пути, "Монтанк"! - воскликнул Васкец. - Благополучно
миновать тебе мыс Горн!
В последующие дни море оставалось пустынным. Только с восточной стороны
горизонта промелькнуло несколько парусов.
Проходившие на расстоянии десяти миль от Острова Штатов корабли,
по-видимому, не старались приблизиться к берегу. По мнению Васкеца, это были
китобойные суда, вышедшие на ловлю в Антарктику. Сторожа заметили также
несколько дельфинов-великанов, которые зашли сюда с более северных широт.
Они плыли в Тихий океан и не подходили к стрелке Севераль.
До 20 декабря в книгу, исключая метереологических наблюдений, нечего
было заносить. Погода стала переменная, и ветер дул то с норда {Норд -
север.}, то с зюйд-оста {Зюйд-ост - юго-восток.}. Несколько раз шли сильные
дожди с градом, что свидетельствовало об известной насыщенности воздуха
электричеством. Можно было ожидать гроз, обычно довольно сильных в это время
года.
Утром 21-го Фелипе прохаживался взад и вперед по террасе, покуривая
трубку. Вдруг на опушке букового леса показалась голова животного.
Фелипе принес зрительную трубу и стал смотреть. Животное оказалось
крупной ланью. Представлялся хороший случай поохотиться.
На крик Фелипе на террасу прибежали Васкец и Мориц.
Посоветовавшись, они решили преследовать лань, мясо которой, в случае
удачной охоты, могло послужить хорошим дополнением к имеющимся припасам.
Решено было, что Мориц, вооружившись винтовкой, попытается незаметно
обойти лань, а потом погонит ее к бухте, где будет караулить ее Фелипе.
- Будьте только осторожны, братцы, - советовал Васкец. - У лани
превосходный слух и обоняние. Если только она почует Морица, то побежит так
стремительно, что ни подстрелить, ни обойти ее не удастся. Если это
случится, пусть убегает, вы же не увлекайтесь охотой и не уходите далеко от
башни. Слышите?
- Понимаем, - отвечал Мориц.
Васкец и Фелипе остались на площадке; посмотрев в зрительную трубу, они
убедились, что лань стоит все на том же месте, и сосредоточили все свое
внимание на Морице.
Мориц шел к буковому лесу. Под прикрытием деревьев ему должно было
удаться дойти незаметно до скал и, вспугнув животное, погнать его по
направлению к бухте.
Товарищи следили за Морицем, пока он не скрылся в лесу.
Прошло около получаса. Лань стояла неподвижно. Мориц давно уже должен
был выстрелить в нее.
Васкец и Фелипе ждали, что вот-вот грянет выстрел, и животное упадет
раненое или пустится со всех ног бежать.
Между тем выстрела все не было слышно, а лань, к величайшему удивлению
Васкеца и Фелипе, вместо того, чтобы бежать, растянулась на скалах, как
безжизненное тело.
Почти в тот же момент на скале появился Мориц. Он бросился к лани,
наклонился над нею, ощупал ее и, поднявшись, махнул товарищам рукой, как бы
призывая их на помощь.
- Что-то не ладно, - сказал Васкец. - Пойдем-ка, Фелипе.
Оба поспешно спустились с террасы и направились к буковому лесу.
Бежали они не больше десяти минут.
- Ну, что же лань? - спросил Васкец.
- Вот она! - сказал Мориц, указывая на лежавшее у его ног животное.
- Мертвая? - допрашивал Фелипе.
- Мертвая, - отвечал Мориц.
- От старости, что ли? - спросил Васкец.
- Нет, от ран.
- Так она ранена?
- Да, в бок, пулей.
- Пулей? - повторил Васкец. Действит