----------------------------------------------------------------------------
     Собрание сочинений в шести томах. Т. 1.  М., "Терра", 1992.
     OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------

     Десятилетия имя и произведения этого  замечательного  писателя  были  в
тени. Мы только-только начинаем по-настоящему осмысливать величину  личности
и значительность его творчества.
     Внешнюю канву биографии  Юрия  Осиповича  Домбровского  легко  выразить
довольно короткой колонкой дат и довольно кратким пояснением к ним:
     12 мая 1909 года - родился в Москве в семье адвоката;
     1932 год - окончил Высшие литературные курсы; первый арест,  выслан  из
столицы в Казахстан;
     1937 год - второй арест;
     1938 год - опубликована повесть "Державин" ("Крушение империи");
     1939 год - третий арест;
     1939-1943 годы - в заключении на Колыме;
     1943-1944 годы  -  работа  над  романом  "Обезьяна  приходит  за  своим
черепом";
     1946 год - работа над циклом новелл о Шекспире "Смуглая леди";
     1949 год - четвертый арест;
     1949-1956 годы - в заключении на Крайнем Севере и в Тайшете;
     1966 год - реабилитирован за отсутствием состава преступления;
     1959 год - опубликован роман "Обезьяна приходит за своим черепом";
     1964 год - в "Новом мире"  опубликован  роман  "Хранитель  древностей";
заключен с журналом договор на роман "Факультет ненужных вещей";
     1969 год - вышла книга "Смуглая леди";
     1974 год - опубликована в Алма-Ате книга очерков о казахских художниках
"Факел";
     1978 год -  в  начале  весны  в  Париже  опубликован  роман  "Факультет
ненужных вещей";
     29 мая 1978 года - скончался; похоронен на Кузьминском кладбище Москвы.

     За безмолвными здесь - на бумаге - датами там  -  в  реальной  жизни  -
встают тысячи людей, сотни событий, десятки городов.
     Кровавая круговерть,  гордость  и  позор,  жизнь  и  смерть,  любовь  и
разлука, предательство и верность - там.
     Малюсенький дефис  между  тридцать  девятым  и  сорок  третьим  годами,
сколько же таит он за собой! И как много сокрыто за другим дефисом  -  между
сорок девятым и пятьдесят пятым годами!
     Нам не пережить  пережитого  писателем.  К  счастью,  не  пережить.  Он
остался несломленным  и  гордым,  а  какими  бы  вернулись  оттуда  мы?  Кто
поручится, что тоже несломленными  и  гордыми?  Кто  поручится,  что  у  нас
остались бы еще силы писать стихи?

                      Даже в пекле надежда заводится,
                      Если в адские вхожа края.
                      Матерь Божия, Богородица,
                      Непорочная дева моя.

                      Она ходит по кругу проклятому,
                      Вся надламываясь от тягот,
                      И без выбора каждому пятому
                      Ручку маленькую подает...

     Это - начало стихотворения "Амнистия", написанного Ю. Домбровским зимой
1940 года на Колыме. Боль - и свет! Страдание -  и  надежда!  Безверие  -  и
глубочайшая вера! И - жизнь. Для кого-то - _будничная_.

                      Пока это жизнь, и считаться
                      Приходится бедной душе
                      Со смертью без всяких кассаций,
                      С ночами в гнилом шалаше.
                      С дождями, с размокшей дорогой,
                      С ударом ружья по плечу.
                      И с многим, и очень со многим,
                      О чем и писать не хочу.

     И он об этом, по сути дела, не писал, уступив место хроникеров  другим:
Александру  Солженицыну,  Варламу  Шаламову,  Евгении   Гинзбург.   Сам   Ю.
Домбровский в романе "Факультет ненужных вещей" осмыслил  глубинную  природу
этого.
     Яркое, резкое, основанное  на  динамичных  столкновениях  и  контрастах
политическое  бытие  (пример  тому  -  Солженицын)  не  органично   для   Ю.
Домбровского. Он весь - в бытии философском.
     Виктор Лихоносов еще в 1968  году  в  повести  "Люблю  тебя  светло"  с
присущей ему лиричностью отобразил это свойство души Ю. Домбровского.
     А  через  несколько  лет  в  автобиографическом  романе  "Прощание   из
ниоткуда" писатель противоположного темперамента - Владимир Максимов  -  как
бы закрепил эту особенность миропонимания Юрия Осиповича, уж  так  ломанного
Системой, так мучимого ею, но оставшегося Поэтом несмотря ни на что.  Поэтом
в главном - в отношении к жизни: без оголтелой злобы; с осознанием хрупкости
ее смысла; с ежесекундным ощущением неслучайности нашего явления из тьмы  на
свет.
     "Выезжал я из Москвы в ростепель, в хмурую и теплую погодку. То и  дело
моросил дождичек, и только-только начали набухать  за  заборами,  на  мокрых
бульварах и в бутылках на подоконниках  бурые  податливые  почки.  Провожали
меня с красными прутиками  расцветшей  вербы,  потешными  желтыми  и  белыми
цветами ее, похожими на комочки пуха. А здесь я очутился среди южного  лета.
Цвело все, даже то, чему вообще цвести не положено, - развалившиеся  заплоты
(трава била прямо из них), стены  домов,  крыши,  лужи  под  желтой  ряской,
тротуары и мостовые".
     Это - начало  романа  "Хранитель  древностей".  О  первых  впечатлениях
Зыбина,  литературного  двойника  Ю.  Домбровского,  от   Алма-Аты.   Пейзаж
нарисован словно бы и не пережившим пятнадцатилетний ад человеком: цветение,
сияние, радость, которые не блекнут  и  на  последующих  страницах  и  этого
романа,  и  его  продолжения  "Факультета  ненужных  вещей",  хотя  там  уже
примешана к ним боль, а лирика освещена высокой мыслью - о праве и бесправии
в тоталитарном обществе.

     Он сполна испытал "прелести" времени,  в  которое  ему  выпало  жить  и
работать. Уточним: жить - честно, работать - честно.
     Иногда трудно представить, как в атмосфере литературы,  примитивной  до
силуэтности наскальных рисунков, могли созреть и воплотиться (пусть только в
виде неизданных  рукописей)  замыслы  романа  "Обезьяна  приходит  за  своим
черепом" или цикла новелл о Шекспире - "Смуглая леди".
     На самом деле, не поленитесь, воскресите  в  памяти  прозу  или  поэзию
полувековой давности. Что  осталось  от  нее?  Где  ее  хваленые  "шедевры",
плакатные  в  своей  первооснове,  неправдоподобно-жизнерадостные?  Исчезли.
Растаяли, "яко дым". А помним мы и читаем сейчас  вещи  тогда  до  печатного
станка  не  дошедшие  или  дошедшие  с  большим  трудом.  Среди   первых   и
произведения Ю. Домбровского.
     "Доходяга", вышвырнутый из советского концлагеря умирать, вынес с собою
оттуда замысел романа "Обезьяна приходит за своим  черепом",  тема  которого
как бы витала  в  воздухе,  -  шла  война  с  фашизмом.  Участвовать  в  ней
непосредственно Ю. Домбровский не мог, но сполна использовал доступную ему -
писателю - возможность сразиться с "коричневой чумой".
     Роман этот не мог в то время "прийтись ко двору".  И  не  пришелся.  От
момента написания "Обезьяны" до момента публикации пролег временной  отрезок
длиной в пятнадцать лет. Все последующие произведения Ю. Домбровского  ждала
похожая судьба - страшная, как казалось когда-то, счастливая, как  оказалось
ныне.
     Но, с другой стороны, это запоздавшее на  многие  годы  признание,  как
обворовало  оно  и  нас,  и  писателя,  вынужденного,  как  он  писал   сам,
"зарабатывать  на  жизнь  подсобными  литературными   и   окололитературными
работами"! Он много (и хорошо!) переводил с казахского  языка;  часто  писал
внутренние   рецензии   на   произведения,   отнюдь   не    требующие    его
энциклопедических знаний и его выдающегося писательского дара.

     Ю. Домбровский в жизни был очень разный. Один - когда изредка появлялся
в ЦДЛ; другой - когда штудировал книги в библиотеке или приходил  в  книжный
магазин; третий - в любимом Доме творчества  Голицыне,  где  ему  работалось
лучше всего; четвертый - в Алма-Ате, куда часто и надолго  уезжал;  пятый  -
беседующий о чем-нибудь с любым из прохожих в  любой  географической  точке,
куда заносили его судьба или случай; шестой -  дома;  седьмой  -  с  грибным
лукошком в осеннем подмосковном лесу.
     Внешне он, мало походил на писателя (как и всякий настоящий писатель!),
хотя именно писателем был до мозга костей. Своим  негромким  присутствием  в
литературе  Ю.  Домбровский  многих  удерживал  от  фальши,  от  чрезмерного
самолюбования  и  завышенных  самооценок,  учил  объективному   взгляду   на
происходящее вокруг. Даже если об этом прямо не  говорилось.  Однако  личный
пример Ю. Домбровского подразумевал, что жить можно  и  надо  только  так  -
постоянно помня о великой, неизменной во времени Культуре.
     Как бы отсутствующий в "текущем литературном процессе", Ю.  Домбровский
несомненно и всегда присутствовал  в  русской  литературе,  которой  текущие
проблемы и текущие запросы власть предержащих смешны из-за их гротескности и
несоответствия запросам Истории.
     Если  вдуматься,  то  совсем  не  случайно   "последние   из   могикан"
серебряного века русской литературы Б. Зайцев и Г.  Адамович  отозвались  на
появление  "Хранителя  древностей":  первый  -  письмом  автору,  второй   -
рецензией на роман. И так же совсем не случайно  в  орбиту  Ю.  Домбровского
оказались вовлеченными многие из видных современных писателей: Ю. Казаков  и
В. Лихоносов, В. Максимов  и  Ю.  Давыдов,  Б.  Окуджава  и  Ф.  Светов,  Ч.
Амираджиби и Ф. Искандер... Список можно длить и длить.

     После публикации "Хранителя древностей" в "Новом мире" редакция журнала
признала роман лучшим материалом года.  Автор  получил  премию  и  пригласил
Твардовского, Виктора Некрасова, некоторых сотрудников журнала отметить  это
событие в "Метрополе".
     - Но все прошли, -  рассказывал  Юрий  Осипович  своему  алма-атинскому
другу Павлу Косенко, - а я разделся - и меня не пропускают: я,  оказывается,
в тот день пиджак не надел, прямо под пальто пестрая рубаха.  Не  пропускают
ни в какую. Не знаю, что и делать, неловко  же  -  пригласил...  К  счастью,
Твардовский зачем-то выглянул. Увидел меня, понял,  в  чем  дело,  вздохнул,
достал  удостоверение  депутата  Верховного  Совета,  показал   швейцару   и
метрдотелю: "Отойдемте сюда, в сторонку". Я и прошмыгнул. Твардовский -  им:
"Спасибо, больше мне от вас ничего не нужно". Потом мне говорил: "Ну, хорош!
В каком бы положении мы оказались, денег же ни у кого нет..."
     В  этой  жанровой  сценке  то  существенно,  что  она  показывает:   Ю.
Домбровского _можно было не пускать_. И не пускали.
     И все-таки в результате он попадал! Будь  то  ресторан,  будь  то  цель
посерьезнее - литература, к примеру.

     Через семь лет после смерти Ю. Домбровского в  издательстве  "Советский
писатель" вышел солидный однотомник его прозы. В предисловии  Юрий  Давыдов,
старый друг писателя, в частности, писал:
     "Духовная продукция проверяется не числом учетно-издательских листов, а
временем. Медленно, но верно происходит тайное голосование, решающее  участь
художника. Иные рукописи попадают в типографию тотчас  -  потому  лишь,  что
промедли день, другой, и они - прах. Есть и такие, что могут подождать, - им
предстоит долгое бытие. Приспеет срок, выдадут  в  свет  Собрание  сочинений
Юрия Домбровского..."
     Похоже,  приспел.  Начинается  бытие,  на   которое   произведения   Ю.
Домбровского и рассчитаны!

Last-modified: Fri, 26 Jul 2002 06:16:22 GMT