не религиозные фанатики, но праздники соблюдаем строго. Все. В праздники не работают, и кроме того, хлопочут о кулинарном разнообразии. Да вот, к примеру: в Пасху, праздник нашего исхода из Египта, необходимо специальную еду дважды макать во вкусный мясной соус, прежде чем ее поглощать. В обычные же дни, как правило, никогда не макают ни разу. Удивительно ли, что я и в этом году, как обычно, обратился к своей жене со следующими словами: - У меня есть великолепная идея. Давай, в честь нашего исторического переселения сделаем праздничное застолье и пригласим наших лучших друзей Самсона и Двойру. Не правда ли, это лучший способ справить праздник? - Ты думаешь? - парировала самая лучшая из всех жен. - Но было бы лучше получить приглашение от них. Я не собираюсь готовить роскошное застолье, чтобы потом часами убираться в квартире. Самая лучшая из всех жен, как всегда, была права. Неважно, успешная или неудачная была вечеринка, одно точно: как только за последним гостем закроется дверь, хозяева оказываются наедине с разоренной квартирой и горами грязной посуды. Должно быть, то же самое было в древнем плаче Иеремии (14, 19), возопившего: "Отмой вещи, что придут из пыли земной, и да отринь от себя всякие надежды". Библия, к сожалению, не свидетельствует, что ответила на это супруга Иеремии. Моя же супруга сказала так: - Иди к Самсону и Двойре и скажи им, что мы бы их пригласили с большой охотой, но к сожалению не в этот раз, потому что... дай-ка подумать... потому что наша скороварка сломалась или прокладка прогорела, а запасную привезут только через десять дней, и поэтому пусть они нас пригласят... Я согласился с этой железной логикой, пошел к Самсону и Двойре и рассыпался в фантазиях, как было бы хорошо провести вечер в уютной компании друзей. Ответом был громкий радостный возглас: - Чудесно, - обрадовалась Двойра. - Прекрасно. Только жаль, что у нас собраться в этот раз не получится. Наша скороварка сломалась, то есть прокладка прогорела, а запасную привезут только через десять дней. Ты понимаешь... Я молча возмутился. - Так что лучше мы к вам придем, - безжалостно заключила Двойра. - Хорошо? - Не хорошо, - тягостно произнес я. - Это звучит глупо, но наша скороварка тоже сдохла. Действительно, ирония судьбы. Плоская острота всемирной истории. Но что поделаешь... Самсон и Двойра молча переглянулись. - В последнее время, - продолжал излагать я, - только и слышишь про сломавшиеся скороварки. Они ломаются по всей стране. Может быть, в электроцентрали непорядок? Воцарилось долгое, исчерпывающее молчание. Внезапно Двойра издала хриплое восклицание и предложила ввести в планируемое праздничное мероприятие наших друзей Ботони и Пирошку. Мы решили выслать к Ботони и Пирошке чисто мужскую дипломатическую делегацию в составе двух членов. Самсон и я быстро отправились в путь. - Слушай, старик, - сказал я сразу, приветствуя и похлопывая Ботони по плечу. - Как насчет совместного ужина? Великолепная идея, а? - Мы могли бы принести свою плитку, если ваша уже сломалась, - заботливо добавил Самсон. - Ну, как, договорились? - С Б-гом, - произнес Ботони немного кисло. - Значит, приходите прямо к нам. Наверняка, моя жена тоже будет рада вас видеть. - Ботооони! - громкий женский голос больно ударил в наши барабанные перепонки. Ботони встал, предполагая, что его жена просит в чем-то помочь ей на кухне, и удалился. Мы ждали его с самыми мрачными предчувствиями. Когда он вернулся, черты его лица стали заметно жестче. - А в какой день будет праздник-то? - спросил он. - В следующий четверг, - учтиво пояснил я. - Ну, что я за дырявая голова! - стукнул себя ладонью по лбу Ботони. - Я же совсем забыл, что в этот день в нашей квартире будут убираться. И заново красить. Придется нам есть где-нибудь в другом месте. Наверное, где-то совсем далеко. Из-за одного только запаха... Самсон посмотрел на меня. Я посмотрел на Самсона. Даже не верится, на какие тупые и примитивные отговорки может пойти человек, чтобы не исполнить свой религиозный долг. Что нам еще оставалось, кроме как посвятить Ботони в историю со сломанными скороварками? Ботони внимательно выслушал. Немного помолчав, он сказал: - Какие мы забывчивые! Почему мы исключаем из нашего праздника столь милую пару, как Мидад и Суламифь? Мы сердечно обнялись, ибо по сути мы были молочными братьями, все трое. Затем мы все втроем направились к Мидад и Суламифь, чтобы изложить им наш план по организации совместной вечеринки. Глаза Мидада заблестели. Суламифь от радости даже захлопала в ладоши. - Прекрасно. Ждем вас всех к вечерней трапезе у себя. Мы обалдели. Всех? Нас всех? К вечерней трапезе? Именно так? Тут что-то не то... - Секундочку, - выдавил я. - Вы уверены, что имеете в виду именно вашу квартиру? - Что за вопрос? - А ваша скороварка в порядке? - В абсолютном. Я был в растерянности. И я заметил, что Самсон и Ботони тоже были на грани паники. - Стены, - вмешался Ботони. - Как насчет ваших стен? Вы их вообще не собираетесь белить? - Что за глупости, - по-дружески, добродушно сказал Мидад. - Вы придете к нам на ужин, вот и все. Совершенно ошарашенные и сконфуженные мы покинули дом Мидада. Само собой, мы не придем. Что-нибудь, да будет не в порядке, нас так просто не проведешь. Никого из нас. Мы останемся дома. Духовное наслаждение Несмотря на все проблемы гравитации, еда была и остается второй прекрасной земной утехой. То есть, наконец, пришло время поговорить о самом прекрасном. Несовершеннолетним следует эту откровенную статью пропустить, поскольку, в конце концов, не достигшим 18 лет алкоголь не продают. Кое-кто будет сейчас разочарован, но, по моему мнению, первое место принадлежит питию, причем, естественно, речь идет не о духовной жажде. Питие, собственно, предшествует еде, оно не только не округляет, но и притупляет. --> Промилле Без сомнений, это подтверждается моим собственным опытом - отголоском одной новогодней вечеринки у Тиби. Мы заявились туда около четырех утра, но праздник был в самом разгаре. Очевидно, во мне уже была изрядная доза алкоголя. Я не профессиональный пропойца и никогда им не был, оттого и вынужден был заплатить высокую цену за свое дилетантство. Если верить тому, что мне рассказали после праздника, самая лучшая из всех жен полыхала гневом, пока я якобы танцевал с одной размалеванной от уха до уха, и что, цитируя мою жену, "в такой ситуации каждому приличному человеку следовало бы промыть желудок". Сам я ничего не мог вспомнить. Все, что всплывает в моем затуманенном мозгу, - это телефонный разговор, который я вел на следующее утро из своей кровати - больничного лежбища, - в то время как каждая моя косточка ныла от похмелья. Одно всепоглощающее похмелье встало между мной и моей женой. Это казалось не только концом света, но и концом нашего супружества. Разговор протекал, приблизительно, так. - Алло, алло, это Тиби, - шептал я в трубку, - черт, что за чушь, это там Тиби, а я тут. Я немного не в порядке, Тиби, только что встал. У меня жуткая головная боль, а как у тебя, дружище... Ах, так, так... Слушай, я звоню потому, что не уверен, что вчера вечером... Скажи, Тиби, только честно, я вчера вечером был у тебя на вечеринке? Нет, я не шучу, как идиот, я только не могу точно вспомнить. Ой! Я не могу смеяться, мои ребра... Моя жена говорит, что я вчера нажрался, как сапожник... Может быть, действительно, один стаканчик лишнего... Понимаешь, Новый год и все такое... Я всегда выпиваю, когда боюсь. Чего? Я уже не знаю, может быть, это страх, что выпивка кончается... Моя жена? Самая лучшая из всех жен? Я думаю, она одна поехала домой... Я не могу ее спросить, она со мной не разговаривает... Но это была довольно классная вечеринка, а? Я так понимаю, что это была классная вечеринка, иначе я бы не вернулся домой только около семи... В девять? Интересно! Что?.. Несли на плечах? Меня? Тиби, мне кажется, я у тебя забыл один ботинок. Только один, черный... да, коричневый, это он, хотелось бы только знать, зачем я его снимал... Кто, я? На столе? Нет, этого не было, это был не я. Да я и не могу чардаш танцевать... Что, все бокалы? Ах, так вот почему я снял ботинок... Сожалею, что полировку, честно... Почему ты меня не остановил?.. Что, нет, я это не помню, даже и не знал, что у тебя есть зять... Что я сделал? Тяжелым подсвечником?.. Боже! Он еще жив?... Слава Богу! Ты же знаешь, что насилие мне отвратительно... да... Наверное, вчера я свое отвращение преодолел. Это были такие напитки, что я бы не смог столько... Что, я? Что я сказал твоему зятю?.. Не может быть, я вообще не говорю по-арабски... Но я это говорил в переносном смысле... Невозможно! Я его мать никогда не видел... Скажи ему, что я тысячу раз извиняюсь. И перед его матерью... Хорошо, и перед всей его семьей. Передай ему, что я ничего не могу вспомнить. Что? Футбол? Я когда-то неплохо бил, особенно, одиннадцатиметровые. Но только давно, слышишь, Тиби, давно, когда я еще занимался спортом, тогда... Какая ваза? У тебя есть антикварная ваза?.. Ах, была... Тиби, дружище, я не могу тебе передать, как я сожалею, ну, почему, к чертям, ты меня попросту не скрутил и... Что? Я - на люстре? Но я не Тарзан... Нет, я не смеюсь, я знаю, что твоя люстра не качели... Счастье еще, что она не обрушилась... Обрушилась?.. Как так короткое замыкание? В разгар вечеринки?.. Тиби, я же говорил, что к таким вечеринкам надо вызывать электрика... А, так ты приглашал... Что, упала на его голову? С этой люстрой надо быть острожным... Да, Тиби, я знаю, что я не переношу алкоголь... Что, выпил из всех стаканов? Я? Одеколон? Целый флакон?... Тиби, ты знаешь, что такие вещи надо держать под замком. Я же мог умереть... Нет, мне и вправду жаль, честно... На твой ковер, новый ковер? Боже, твоя жена никогда меня не простит... Что? Я с твоей женой? Где?.. Скажи еще раз, Тиби, ты уверен, что ни с кем меня не перепутал? У меня очки и черные, нет, светлые... подожди секундочку... седые волосы... Тиби, мы с тобой давно знакомы и ты знаешь, что я всегда испытывал к твоей жене глубокое почтение. Ни разу, даже во сне, я бы не посмел... Какую ее молнию?.. Расстегнул донизу? На глазах у всех?.. Конечно, это бестакно, но ведь, отчасти, и ты виноват в этом, раз не связал меня. Что? Хомячок? Да, я припоминаю, такой маленький милый зверек... Святой --> Бимбам ! Вместе с клеткой? А почему же окно было открыто?... Не шути, Тиби... Осколки стекла?.. Нет, я, кажется, не поранился. Надо еще радоваться, что в этот момент никто не проходил внизу. О, нет! У тебя хотя бы есть страховка?.. Ах, это ты мне говоришь? Как ты думаешь, как со мной могло такое произойти? Ты прав, ты абсолютно прав. Точно. Само собой, я возмещу все убытки. Что касается уборки, с меня, разумеется, чаевые вашей горничной, что?.. Нет, ты преувеличиваешь! С ней тоже?.. Уверяю тебя, Тиби, что я даже не знаю, как выглядит ваша горничная... Но я не был в твоей кухне... Извини, но это не в моих обычаях, - падать на колени перед чужими женщинами... Как брачный контракт? Я же уже женат!.. Женщина моей мечты? Чушь... Конечно, твоя горничная, возможно, мила, но... Покончить с собой? Я, наверное, хотел сказать, что покончу с собой, если она не... Но это совсем не в моей натуре, я еще никогда себя не убивал. Что? Что значит газовая плита?.. Ну да, на каждой кухне есть плита. Ах! Наверное, был ужасный грохот... Да, да, я и сам уже подивился, что это сегодня с моими ушами... Да, сейчас что-то припоминаю, дзиннь-бум-крах... Тиби, прошу тебя, не смеши меня, мне больно. Кто тут смеется? Я смеюсь? Я плачу, Тиби. Я плачу горькими слезами, не забывай, что и мои брюки сгорели... Что, в твоем аквариуме?... Бедные золотые рыбки... Я думал, тропические рыбки к жаре привычны... Конечно же, ты прав, Тиби, я не могу тебе передать, как я сожалею, что? Сажа? Все черное? Лучше всего скипидаром, поверь специалисту, побольше скипидара и жесткой щеткой... Конечно, это большая работа, сажа очень въедливая... Что, я? Сейчас? Извини, Тиби, сейчас не могу, мне надо полежать в кровати, моя голова только что не взрывается... Исключено, друг, не может быть и речи... Пожалуйста, не занудничай, лучше помоги мне уничтожить воспоминания об этой классной вечеринке... 0x08 graphic 0x08 graphic 0x08 graphic Домашнее блюдо No 6 . Редька с зеленым луком . Редька, в Баварии именуемая также любовно "ради", без сомнения является ближайшим родственником чеснока в большом семействе корнеплодов, женщинами милостиво терпима, мужчинами обожаема, прежде всего как редька к пиву. Предположительно, более из-за пива, чем из-за "ради", причем как с луком, так и без оного. . Что касается зеленого лука, то каждый исполняющий обязанности супруга знает, что его дражайшая половина убеждена в том, что речь идет не о чем ином, как о тайном родственнике зловонного молодого лука. Да, некоторые воинствующие защитницы женских прав считают его еще более отвратительным - по крайней мере, так подсказывает им стойкий запах перегара. . Однако, я не женщина, а отважный борец за эмансипацию угнетенных мужей, и в таком качестве с удовольствием представляю свое независимое мнение на всеобщее обозрение. Уже заказ одного единственного нарезанного стружкой пивного "ради" с соответствующей порцией соли является первым отважным шагом, и я еще ни разу в нем не раскаивался, особенно, если в качестве гарнира следует толсто намазанный луковым маслом хлеб. . Самая лучшая из всех жен сразу же прячется в тончайший носовой платок и фыркает с осуждающим взглядом: "Что, во имя Господа, ты со мной вытворяешь?". Но я смотрю на нее простодушными глазами и отвечаю: "Дорогая, ты для меня единственная, но без редьки я жить тоже не могу". . --> Дальше тишина . . . Полезный совет: Редиска тоже неплохая вещь и хрустит при поедании даже более эффектно. . 0x08 graphic Служба организации вечеринок Древние римляне знамениты как первооткрыватели того, что еда не только приобрела значение средства насыщения и поддержания жизни, но и, особенно в рамках хорошо организованных оргий, могла доставлять чистое удовольствие. Оргия соленых палочек Я уже сотню раз объяснил все своей жене, и она слушала не перебивая. Я сам подошел к телефону, когда позвонила г-жа Шпигель и пригласила нас на среду к половине девятого вечера. Я с благодарностью принял приглашение и снова лег. Вот и все. Не стоит и обсуждения, надо полагать. Но с того момента мы ни о чем ином и не говорили. Снова и снова анализировали мы тот короткий телефонный разговор. Г-жа Шпигель не сказала, что это приглашение к ужину. Но она также и не сказала, что было это не приглашению к ужину. - Гостей не приглашают ровно к половине девятого, если им ничего не хотят предложить поесть, - звучала окончательная интерпретация моей жены. - Это приглашение к ужину. Я был того же мнения. Если не имеют намерения сервировать ужин для гостей, то говорят примерно так: "Приходите, но только не раньше восьми" или "Где-нибудь между восемью и девятью", но уж никак не "Ровно к половине девятого". Я точно не помню, сказала ли г-жа Шпигель слово "ровно", но "к" она сказала. Она это отчетливо акцентировала, и в ее голосе слышалась некая несомненная сытность. - Я почти уверен, что это приглашение к трапезе, - был результат моих множественных рассуждений. Чтобы рассеять все сомнения, я хотел было позвонить г-же Шпигель и рассказать ей о каком-нибудь диетическом предписании, которые я к тому времени должен был соблюдать, и пусть-де она не сердится на меня, если я ее попрошу принять их во внимание при составлении меню. Тогда все и откроется. Тогда сразу станет ясно, собирается ли она вообще составлять меню. Но мой план был так четко продуман, что моя жена выступила против. Это произведет, утверждала она, нехорошее впечатление, - ставить хозяйку дома перед фактом, что к ней идут затем, чтобы поесть. Кроме того, это вообще излишне. - Я знаю Шпигелей, - сказала она. - У них столы ломятся, когда приходят гости. В среду случилось так, что мы весь день были очень заняты и довольствовались в обед лишь парой бутербродов из ближайшей закусочной. Отправляясь вечером к Шпигелям, мы были по-настоящему голодны, и перед нашим внутренним взором уже возникал стол с обильными закусками, холодной птицей, курами и индюшатиной, гусями и утками, с соусами и овощами, и салатами. Собственно, они ведь много не беседуют, эти Шпигели. Собственно, и ждут-то они нас только к столу... В тот момент, когда мы вошли в квартиру Шпигелей, нас стали одолевать старые сомнения. Мы были первыми из гостей, и Шпигели еще только переодевались. Мы озабоченно осмотрелись, но не обнаружили никаких следов кулинарных приготовлений. Обычная картина: мягкий уголок и стулья вокруг стеклянного журнального столика, на котором стояло блюдо с миндальными и земляными орехами и сушеным изюмом, в одной довольно маленькой тарелочке - несколько оливок, в другой, побольше, - кусочки сыра на пластиковых шпильках и, наконец, величественно возвышающийся стеклянный сосуд, полный тонких соленых палочек. Внезапно меня осенила мысль, что г-жа Шпигель, возможно, сказала в 20 часов 45 минут, а не в 20 часов 30 минут, а может быть и вообще не называла какого-то точного времени, а нас спутало феллиниевское "8 с половиной". - Что бы хотели выпить? Глава дома, еще занятый завязыванием галстука, смешал нам "Джон Коллинз", необычайно освежающий напиток, состоящий на треть из бренди, на треть из содовой и на треть из наливки "Коллинз". Мы выпили его с удовольствием. Однако наши желудочные рецепторы были настроены более на индейку, во всяком случае, на что-то компактное. Мы лишь немного успокоились, пока держали свои бокалы. Глава дома чокнулся с нами и поинтересовался, как насчет поклевать. Я взял полную горсть земляных орехов и попытался включиться в анализ постмодерной литературы, которая нам попадалась, но вскоре понял, что мой материал иссяк. Что значит одна тарелочка земляных орешков и миндаля для взрослого мужчины? Нечто подобное происходило и с моей женой. Она одним махом прикончила черные оливки и беспощадно опустошила тарелку с сыром. Когда мы начали говорить о гонке вооружений, на стеклянном столике осталась лишь пара оброненных огуречных кружков. - Минуточку, - сказала г-жа Шпигель, причем она умудрилась одновременно и улыбнуться, и поднять брови. - Я сейчас вернусь. Принесу еще немного. И она покинула комнату с пустыми тарелками в руке. Сквозь открытую дверь мы попытались обнаружить на кухне хоть какие-то следы кулинарной работы. Результаты были ничтожными. Кухня походила на операционную, столь стерильна, и бела, и спокойна она была... Между тем - подошло к девяти - появились новые гости. Мой живот приветствовал каждого только громким урчанием. Разговор перешел на успешный вояж в Америку нашего министра финансов: - Можно говорить, что хотите, - проговорил кто-то, кто хотел. - Но он остался непобежденным. Вот как? Я бы с удовольствием посмотрел на него, если бы он в Америке к обеду не получал ничего, кроме земляных орехов. Я, например, уже после второй тарелочки испытывал рези в желудке. Не то, чтобы я что-то имел против земляных орехов. Земляные орехи - вкусный, питательный, богатый витаминами продукт. Но он плохая замена индейке или рыбному салату с майонезом. Я осмотрелся. Моя жена сидела напротив с известково-белым лицом и держалась в этот момент за горло, возможно, чтобы затолкать обратно "Джон Коллинз", восставший против огурцов и изюма. Я кивнул ей, накинулся на только что поданный сыр и в мгновение ока проглотил его вместе с пластиковыми шпильками. Г-жа Шпигель с супругом обменялись недоуменными взглядами и поднялись, чтобы похлопотать о новых поставках. Кто-то упомянул как раз, что число безработных все прибывает. - Ничего удивительного, - пояснил я. - Народ голодает. Разговор давался мне нелегко, поскольку рот был забит солеными палочками. Но меня злило выслушивание этих глупых пересудов о неизбежно возрастающем количестве безработных, когда в комфортабельной квартире могут находиться люди, мечтающие о куске хлеба. Моя жена приканчивала третью партию изюма, и на лицах наших хозяев проступила паника. Г-н Шпигель заполнял бреши в тарелках блюдечками с карамельками, но бреши вскоре образовались снова. В конце концов, у нас с утра ничего во рту не было. Соленые палочки хрустели и ломались у меня во рту, так что я едва мог расслышать разговор. Пока они не превратились в кашеобразную массу, я обеспечил себя новым запасом миндальных орехов. С земляными было уже покончено, оливки еще оставались. Я ел и ел. Последние остатки моего некогда образцового самообладания улетучились. Постанывая и поохивая, я набивал рот всем, что находилось в пределах досягаемости. Моя жена принялась за карамельки и осуждающе поглядывала на меня склеивающимися глазами. Все без исключения тарелки на низеньком стеклянном столике были начисто выметены. Но и мои силы подходили к концу. Больше есть я уже не мог. Когда г-н Шпигель вернулся из соседней комнаты и поставил передо мной тарелку соленого миндаля, я вынужден был отказаться. Я готов был лопнуть. Одна только мысль о приеме пищи вызывала тошноту. Только бы не видеть больше никакой еды, только бы, во имя Господа, не видеть больше никакой еды... - Входите, господа! Г-жа Шпигель открыла дверь соседней комнаты. В ней стоял покрытый белоснежной скатертью стол с обильными закусками, большим разнообразием холодной птицы, с курами и индюшатиной, гусями и утками, с соусами и овощами и салатами... Дальше тишина. --> Фаст-фуд Римская знать в окружении сладострастных матрон любила азартно поглощать целую кучу лакомств, после чего с тактичным "пардон" они удалялись в туалет, тыкали себе пером в горло и освобождали желудки для новой порции праздничной трапезы. Этот прием, благодаря нашей современной индустрии продовольствия, может с успехом осуществляться и сегодня без затрат перьев. Наслаждение с покаянием Именно еда и питье соединяют людей. Даже одна тарелка правильной еды может стать причиной хорошо выращенной язвы двенадцатиперстной кишки или даже дуодемита и, конечно же, ничто не сведет двух людей так тесно, как эти болезни. Кроме, разве что, камней в почках. Известная поговорка гласит: "Больные люди - братья", - что и подтверждает следующая история. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Вор, Жертва. МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: дом Жертвы. ВРЕМЯ: ночь. ЖЕРТВА: (лежит в постели и спит). ВОР: (влезает в лунном свете в окно. На лицо натянута маска из чулка, в одной руке карманный фонарик, в другой револьвер). ЖЕРТВА: (периодически похрапывает). ВОР: (идет на цыпочках к шкафу и открывает его). ЖЕРТВА: (внезапно просыпается, включает свет): Что такое? Вы кто? Что вам надо? ВОР: (целится в Жертву из револьвера): Успокойтесь, если вам жизнь дорога. Я не шучу. ЖЕРТВА: (боязливо): Да кто же вы? ВОР: Как вы думаете, сборщик налогов? ЖЕРТВА: (громко вопит). ВОР: Заткните рот. Если пророните еще звук - вы покойник. ЖЕРТВА: И как это только возможно?! В нашей стране! Чтобы один человек сотворил с другим такое! ВОР: Ну, и что? Это и есть наш процесс нормализации. В нормальной стране должны быть --> воры , и потому вы сейчас будете ограблены. И нечего жаловаться. ЖЕРТВА: Ну, ладно, я не жалуюсь. Но мне жаль будущего нашей страны. ВОР: Ну, так причитайте потише. ЖЕРТВА: (причитает тихо). ВОР: А сейчас мы посмотрим... (роется в ящиках шкафа). Ага! Драгоценности вашей жены, не так ли? ЖЕРТВА: Все поддельные. ВОР: Пасть закройте. (продолжает копаться). Где деньги? Быстро говорите, куда вы спрятали деньги, или он пальнет. ЖЕРТВА: Деньги? Я? ВОР: Бросьте паясничать. Это вам не идет. Может быть, вы спрятали деньги в чулок? Сейчас вы побледнеете, а? (вытаскивает из шкафа два туго набитых чулка). Что тут у нас внутри? (вынимает из каждого чулка длинные бумажные свертки, каждый состоящий из банкнот). Ну, вот так. ЖЕРТВА: Это некрасиво с вашей стороны. Я копил деньги на холодильник. ВОР: Хорошо, я куплю себе холодильник. (поднимает коробок с лекарствами). А это что? ЖЕРТВА: Ничего такого, что может вас заинтересовать. Мои лекарства. ВОР: (открывает коробок): Какие лекарства? ЖЕРТВА: Для моей язвы желудка. ВОР: Язвы желудка? ЖЕРТВА: Язвы желудка. ВОР: Давно она у вас? ЖЕРТВА: Уже четырнадцать лет. ВОР: Большая? ЖЕРТВА: Примерно такая (показывает). Иногда ужасно болит. А печему вы спрашиваете? У вас что, тоже язва желудка? ВОР: Если ли у меня язва желудка? Уже двадцать семь лет, мой дорогой. Перфорированная. ЖЕРТВА: Понятно. С такой профессией, как ваша, когда все время в напряжении... ВОР: Точно. А что за медикамент вы принимаете? ЖЕРТВА: Амид-бензол-мольфо-мицин-бромид. ВОР: А я принимаю Карбо-стрихо-бикарбонат-магнезиум. ЖЕРТВА: А, Карбо-стрихо-бикарбонат-магнезиум! Знаю. Толку никакого. Боль успокаивается на пару минут, а потом опять прихватывает. ВОР: (читает этикетку): А что тут написано? ЖЕРТВА: "При болях вследствие возбужденного состояния или употребления жирной пищи немедленно примите одну таблетку, если врачом не предписано иного". ВОР: Так я вам рекомендую две таблетки. Это подействует. ЖЕРТВА: Для этого мне нужна вода. ВОР: Ну, так принесите ее. (угрожает револьвером). Быстрее, быстрее. ЖЕРТВА: (уходит). ВОР: (кричит ему вслед): И для меня стаканчик! Я хочу ваши таблетки попробовать! ЖЕРТВА: (возвращается с двумя стаканами, наполненными водой): Вот, пожалуйста. Вы знаете, я уже подумываю, не следует ли мне ее прооперировать. ВОР: Не делайте этого. Операции всегда опасны. На это можно идти, только когда ничто другое не помогает. (снимает маску с лица, отдувается). Мне слишком жарко под этим покрывалом. Вам предписали какую-нибудь диету? ЖЕРТВА: Да, но она не помогает. (глотает таблетку и закашливается). ВОР: (заботливо стучит его по спине): Я не придерживаюсь диет. Откровенное надувательство. Организму этого не перенести. Иногда ешь квашеную капусту и ничего не происходит. А иногда выпиваешь стакан теплого молока и получаешь приступ. ЖЕРТВА: Знаю, знаю. Желудочный сок! ВОР: Точно. ЖЕРТВА: Вам не следует так долго стоять. Садитесь. ВОР: Спасибо (садится). Значит, ваш желудок выделяет слишком много сока? ЖЕРТВА: (с гордой улыбкой): 68. ВОР: А у меня 71. ЖЕРТВА: (ревниво): 71? Фантастика! Действительно 71? ВОР: Точно. ЖЕРТВА: Чем вы это можете доказать? Есть медицинское заключение, или что-то еще? ВОР: Само собой. (щупает свои карманы). Совершенно случайно, но заключение я с собой не захватил. ЖЕРТВА: (иронично): "Случайно...". Примечательный случай. Вот я вам покажу свое заключение (вынимает из портмоне лист бумаги). Что здесь написано? "Желудочный сок: 68"! ВОР: (подносит листок к глазам): Здесь сначала было написано "58". Если как следует приглядеться, видно очень разборчиво. Вы 68 сверху написали. Явная подделка документа. Может стоить вам двух лет. ЖЕРТВА: Я фальсификатор? Это неслыханно! Следите внимательней за тем, что говорите, иначе я попрошу вас удалиться из моего дома. У меня нет 68? Если хотите знать, на первом тесте я вообще показал 73. Но врачи это не признали, поскольку тест проводился в сильную жару. ВОР: Ну, хорошо, хорошо. Вы не должны волноваться, даже при 58. ЖЕРТВА: Примите, наконец, вашу таблетку. Я хочу видеть, как она на вас подействует. ВОР: Это все индивидуально (вынимает из коробочки две таблетки). Я возьму две, ладно? ЖЕРТВА: Ладно. ВОР: Пожалуйста, присмотрите недолго за револьвером. ЖЕРТВА: Охотно. (делает это). А сейчас глотайте. ВОР: (делает это): Вот мы сейчас и увидим... Но почему вы встали? Садитесь. ЖЕРТВА: Спасибо. (садится) ВОР: Боюсь, я совершил большую ошибку. Если бы я сразу же перешел на диеты, это бы еще помогло. Но я не ощущал симптомов, а сейчас уже слишком поздно. Сейчас уже ничего не изменить. Я ем, что хочу, курю... ЖЕРТВА: Я тоже. Все это бесполезно. Вы пьете? ВОР: Если мне предлагают. ЖЕРТВА: Минутку, у меня дома есть классная штука. (вынимает бутылку из шкафа). Позвольте? (Вор кивает. Жертва наливает, ставит бутылку на стол, засовывает шкатулку с драгоценностями и деньги назад в шкаф). ВОР: (пьет, чмокает губами): А, французский коньяк. Великолепно. ЖЕРТВА: Великолепно, но для нас обоих настоящий яд. (наливает себе стаканчик. Они чокаются). Будьте здоровы. ВОР: Будьте здоровы. Очень вкусно. Разрешите представиться: Макс Палакофф. ЖЕРТВА: Мориц Дойчер. Очень приятно. ВОР: (наливая): А вас есть камни в почках? ЖЕРТВА: Песок. ВОР: А у меня есть один такой камень. (делает ужимку). Боль ужасающая. ЖЕРТВА: От песка тоже. Иногда просто скрючиваюсь от боли. ВОР: Это еще ничего. Когда у меня приступ начинается, я готов на стены карабкаться. Вот так я и сюда попал. Есть у вас на примете хороший врач? ЖЕРТВА: У меня больничная касса. ВОР: Мориц, я вас за такого тупого не принимал. Больничная касса! Вы платите, и платите, и платите, а как доходит до дела, вы ничего с этого не имеете. С больничной кассой вы никогда от язвы желудка не избавитесь. Я вам дам адрес моего врача. Специалист по печени, почкам и язве желудка. Сошлитесь на меня. Мощный мужик! Он и в сердце вашем что-нибудь найдет. ЖЕРТВА: Это запросто. Я и сам уже некоторое время чувствую, что у меня нелады с кровообращением. (Молчание). ВОР: (встает). Да, все это хорошо и прекрасно, но с этого не проживешь. ЖЕРТВА: Почему вы уже уходите? Останьтесь еще на пару минут, Макс. Только не спешите. При вашем состоянии здоровья... Мы могли бы сравнить и еще некоторые наши симптомы. ВОР: Увы. Я бы с удовольствием остался, но у меня тут, неподалеку, еще кое-какая работенка. Что такое? Вам плохо? ЖЕРТВА: Такое жжение в желудке... Мне нельзя пить алкоголь... Да еще целых два стакана... ВОР: (вынимает из кармана пакетик): Вот тут немного Бикарбоната. Я его всегда ношу с собой, когда работаю в ночь. ЖЕРТВА: (берет и глотает): А вам самому это сегодня не понадобится? ВОР: Не беспокойтесь (сует револьвер в карман). В случае чего я взломаю аптеку. Спите спокойно, Мориц. Нам надо больше спать... (укладывает его в кровать и покрывает одеялом) ЖЕРТВА: Возвращайтесь скорее, Макс. Мне это будет приятно. ВОР: Мне тоже. ЖЕРТВА: Ты только мне должен точно сказать, когда. ВОР: Как насчет вторника. ЖЕРТВА: Годится. Приходи к ночной трапезе. ВОР: Приду. Погоди, я это себе запишу. (вытаскивает записную книжку, бормочет). "Во вторник вечером... встреча с Морицем Дойчером... Войти в дверь". Ну, до свидания, Морицл. ЖЕРТВА: Пока, Максл, Всего хорошего. Тоска по родине в желудке Сегодня медицина неоспоримо доказала, что каждый человеческий желудок живет собственной жизнью: он не позволяет собой командовать и упрямо идет своим путем. Отсюда возникают многочисленные сложности, особенно, в такой недружественной к приезжим стране, как Израиль. Когда очередной переселенец прибывает в страну, он целует эту землю, по которой когда-то бродили его предки, бьет окна в правительственных зданиях, оседает на песчаном берегу и становится полноправным гражданином. Но его консервативный, отягощенный былыми предрасудками желудок остается венгерским, или голландским, или турецким, или откуда от там еще прибыл. Возьмем свежий пример: меня. С годами я стал таким бывалым израильтянином, что мой иврит принимает уже иногда польский акцент. И несмотря на это, я непроизвольно вздыхаю, если мне кажется, что спустя дни и годы я уже не могу больше есть гусиную печенку. Я имею в виду: настоящую гусиную печенку, от настоящего гуся. Поначалу я пытался подавить это космополитическое чувство. Я настойчиво убеждал свой желудок: - Послушай, желудок, гусиная печенка - это гадость. Не нужна она нам. Лучше, приятель, покушаем прекрасные, спелые черные оливки, не так ли, и станем крепкими и здоровыми, как деревенский бык в период гона. Но мой желудок этого и слушать не хотел. Он продолжал держаться декадентской, утонченной пищи, на которой вырос. Но я уже не мог, как прежде, исполнять его желания, поскольку переселился в другую местность, где был только один маленький --> трактирчик . Он принадлежал известному Нафтали, переселенцу из Ирака. Когда я первый раз пришел к Нафтали, мой желудок болезненно передернулся от представшего зрелища. Нафтали стоял за своей стойкой, с улыбкой рассматривая меня, и его загадочности мог бы позавидовать любой сфинкс. На стойке стояли многочисленные полуфабрикаты неопределенного вида от --> Техниколор , а позади, на полке, - готовые к прыжку сосуды с разнообразными, разноцветными пряностями. Вне всякого сомнения, я попал в истинно арабскую лабораторию ядов. Но прежде, чем я собрался ретироваться оттуда, мой желудок просигнализировал мне о томительном чувстве голода. - Что у вас есть сегодня? - спросил я, недолго думая. Нафтали уставился в точку приблизительно в пяти сантиметрах от моей головы и с готовностью ответил: - Хумус, меши с бургулем или вус-вус. Трудный выбор. Хумус отдаленно напомнил мне латинскую поговорку, но вус-вус было совершенно новым словом. - Принесите мне вус-вус. Фантастическая комбинация омлета, риса, кусков мяса и мятного соуса, поданная мне Нафтали, была ужасна на вкус, но я не хотел дать ему даже повода для насмешек. Более того: я хотел произвести на него впечатление. - А есть у вас еще что-нибудь? - поинтересовался я как бы между прочим. - Так точно, - ухмыльнулся Нафтали. - Хотите кебаб-бахарат, шашлык-эльфа, нарезанный сехон или, может быть, немного шмир-шмира? - Понемногу всего. К такому решению я склонился еще и потому, что не знал ни одного из этих экзотических названий. Я ожидал, что Нафтали мне принесет пряный паштет, липкий компот или клейстер. Ничего подобного. Он поставил передо мной этакий лабораторный стол, на котором смешал пару сырых верблюжьих кишок с сушеной рыбой, посыпал все огромным количеством перца и вдобавок залил невообразимым объемом масла, смолы и серной кислоты. Всего пару недель спустя я уже покинул больницу и смог снова приступить к работе. Если не считать постоянные приступы головокружения, я чувствовал себя довольно неплохо и понемногу начал забывать эту жуткую трапезу. Но что делает судьба? Она выкидывает со мной новые шутки. Как-то раз, проходя домой мимо змеиного логова Нафтали, я увидел его ухмыляющегося в дверях заведения. Моя гордость не позволяла пуститься наутек от этой ухмылки. Я вошел, засвидетельствовал Нафтали свое почтение и сказал: - Мне бы хотелось чего-нибудь остренького, приятель. - Будет сделано! - засуетился Нафтали. - Прикажете первоклассный кибах с камоном или хаши-хаши? Я заказал комбинированную двойную порцию, которая представляла собой соединение археологических раскопок всех ингредиентов древнеперсидской кухни с добавлением некоторого количества гипсовой пудры как гарнира. После того, как я эту драгоценную находку продавил вниз, можно было приступить к десерту. - Вам сварси с миш-мишем или паклаву с сум-сумом? Я съел оба. Правда, следующие два дня мой организм был абсолютно бесчувственен и я, шатаясь, бродил по окрестностям, как сомнамбула. Только этим я могу объяснить, что в следующий раз, когда я увидел ухмыляющегося Нафтали, то снова зашел в его гадючник. - Что позволите подать сегодня, дружище? - спросил он выжидающе, презрительно растянув уголки рта. И тут на меня снизошла божественная искра, воспламенив мою гордость и талант импровизации. В следующее мгновения я открыл для себя два совершенно новых персидских национальных блюда: - Порцию кимсу, - заказал я, - и, пожалуй, сбаги с куб-кубом. И что произошло? Что, спрашиваю я вас, произошло? А произошло то, что Нафтали с вежливым "сию секунду" скрылся в глубинах своего мрачного притона и уже через короткое время поставил передо мной некое подобие репы, обложенной бараньей ногой. Но так просто ему меня победить не удастся: - Эй! А где же мой куб-куб? Никогда не забуду суетливость, с которой Нафтали извлек банку с куб-кубом из глубин своего прилавка. - Прекрасно, - сказал я. - А сейчас я хотел бы стаканчик ваго-гиора. Но только холодного, уж позвольте. С ним он и примчался через мгновение. Уютно прихлебывая свой ваго-гиор, я понял, что все эти экзотические, оригинальные блюда, все эти бургули, бахараты и вус-вусы, мехши и пехши - не что иное, как жалкий обман, чтобы высмеять нас, глупых европейских переселенцев. Вот что стояло за таинственной ухмылкой сфинкса. Чтобы избежать недоразумений: Ваго-гиор - это имя моего знакомого директора банка, который выхлопотал мне ссуду на вполне приемлемых условиях. Потому я и захотел каким-либо образом увековечить его имя. С того дня я более не боялся восточной кухни. Скорее, она меня боялась. Это Нафтали теперь должен был, да еще с краской стыда на лице, забирать назад свое мао-мао, которым я оставался не доволен. - И это мао-мао? - спрашивал я саркастически. - С каких это пор подают мао-мао без кафки? И я отказывался потреблять его мао-мао, ибо на столе нет кафки. Поскольку, если литературно вы любите Франца Кафку, то и гастрономически он должен стоять выше всякой критики. Особенно, под соусом карри. Ностальгия Современные продукты питания производятся сегодня в сказочных красках Техниколор, не говоря уже про их бодренькую глянцевую упаковку. Но если какой-нибудь изготовитель действительно хочет получить стопроцентный успех, он выведет на упаковке незатейливыми буквами: "По бабушкиному рецепту". 0x08 graphic 0x08 graphic 0x08 graphic Домашнее блюдо No 7. . Венгерский гуляш с паприкой . (с огуречным салатом) . . Каждый народ имеет свои любимые блюда. Американец охотно питается солониной, австриец наслаждается своим яблочным штруделем, разумеется, со взбитыми сливками, итальянец без спагетти вообще жить не может, но все они вместе любят венгерский гуляш (с огуречным салатом). И черт их знает, почему. . Между нами, гурманами, говоря: настоящий венгерский гуляш с паприкой в самом лучшем случае - просто говядина в большом количестве дымящихся стручков сладкого перца, которые идут в нагрузку как соус. . Врачи рекомендуют острые блюда как якобы антибактериальные средства для пациентов, страдающих желудочными болезнями, прежде всего, если они - врачи - заинтересованы в ценоинтенсивном лечении. . Я для себя считаю гуляш с паприкой излишним, разве что в варианте, который моему венгерскому гуляшу с паприкой придает индивидуальное звучание: я заменяю скучную жестковолокнистую говядину на нежные тушеные куриные окорочка и вместо стручков паприки беру очищенный картофель, сваренный в соленой воде, среди знатоков называемый также подсоленной картошкой. (Огуречный салат) тут совсем не мешает, наоборот, он очень вкусен и без гуляша, и в данном случае даже без скобок. . . Полезный совет: В огуречный салат, несомненно, надо добавить чеснок. Уж извините. . . 0x08 graphic Бионаслаждение Победоносные " --> Био -продукты динамического выращивания" вырабатываются, как правило, в особо отобранных сельскохозяйственных зонах, импортируются из самых отдаленных уголков, в которых загрязнение окружающей среды счастливым образом лишено контроля нашего министерства здравоохранения. Яичница-болтунья Оказывается, иногда легче достать продукты, чем от них отделаться. Это подтверждают события моей трудной судьбы, связанные, конечно же, с тетей Илкой, и которые можно было бы озаглавить "Рапсодией в желтом". Эта история случилась в одном переполненном городском автобусе. Она началась с того, что мой автомобиль выказал четкие признаки недомогания. Я поступил так, как в подобных случаях делает любой опытный водитель, чтобы как таковым считаться: поднял капот, осмотрел знающим взглядом внутренности моторного отсека, снова закрыл капот и отогнал автомобиль к его любимому механику. А затем направился к ближайшей автобусной остановке. По пути я порадовался хорошей погоде, которую иначе бы и не увидел и не смог ей насладиться. Как видно, есть некие преимущества в том, что автомобили иногда ломаются. И тут мне навстречу попалась тетя Илка. А это уже имело свои недостатки. Она несла сумку с покупками, откуда опасно выступали большие белые яйца. - Чудо, какие необыкновенно хорошие яички, - сказал я. В конце концов, должен же был я что-то сказать тете Илке. - Еще бы! - гордо подтвердила она. - Возьми себе одно. Тетя Илка со времен моей первой книжки стала еще старше, и ее душевные силы слабели. Я предпринял все возможные уловки, чтобы предотвратить это, но скоро понял, что будет разумнее взять яйцо, чем пропустить автобус. Я взял яйцо и попрощался. А поскольку взрослый человек, который гуляет с яйцом в руке, в своей среде кажется несколько странным, я положил яйцо в свой портфель. Это уже было грубой ошибкой, но вскоре последовали еще более тяжелые, поскольку после четверти часа ожидания автобуса и толкотни при посадке, да и в самом автобусе я совершенно позабыл, что в моем портфеле находится сырое яйцо. Мелкий осколок напомнил мне об этом. Я сунул свою руку в портфель, где она нащупала что-то липкое. Когда я ее извлек оттуда, она была болезненно желтого цвета. Я попытался обтереть ее о другой рукав, поскольку, по счастью, имею два рукава, после чего кроме желтой руки я стал еще и обладателем желтого рукава. Попытка вытереть желтый рукав носовым платком, удерживаемым желтой рукой, имела следствием то, что большая часть моего внешнего вида стала желтой. На правом кармане моих брюк также осело немного желтизны. Застенчивый (каковым я являлся), я проводил все эти операции как можно более незаметно в надежде, что никто ничего не заметит. - Что-то капает! - услышал я прямо за своей спиной резкий мужской голос. Оказалось, что натуральное яйцо тети Илки просочилось сквозь швы портфеля и сейчас капало на прекрасную, необычайно элегантную обувь из змеиной кожи моего заднего соседа. - Что это такое, черт побери? - прошипел он и протер змеиную кожу своей перчаткой. - Это яйцо, - правдиво ответил я. - Извините, пожалуйста. Мне было жаль его от всего сердца. Яйцо проложило по нему свой болезненный путь, как до этого у меня: от змеиной кожи на перчатку, с первой перчатки на вторую, со второй перчатки на носовой платок, и с носового платка - это уже неумышленно - на далеко выступающий вперед нос костлявой дамы, которая с громким кудахтаньем принялась стирать яичные следы своей шелковой шалью. Поскольку яичные следы оказались весьма клейкими, шелковая шаль мигом заблистала грациозной желтизной. Костлявая, зажав шаль между большим и указательными пальцами, выбросила ее вон. - Спокойно! - прозвучал слева властный, привычный к командам голос. - Все остаются на своих местах! Не двигаться! Какое счастье, что кто-то взял на себя командование. Возможно, это был генерал в отставке. Пассажиры замерли в ожидании. Я уже стал питать надежду, что худшее позади, как вдруг почувствовал непреодолимое желание чихнуть. Я вынужден был ему последовать и инстинктивно схватил свой носовой платок. Вокруг поднялась паника. - Не прикасайтесь ко мне! - заверещала толстая дама, как будто я к ней неприлично приставал. Но и другие пассажиры отодвинулись на враждебную дистанцию. Постепенно я стал превращаться в прокаженного. - Послушайте, мужчина, - сказал генерал, выглядевший с двумя желтыми полосами на лбу, как индейский шаман. - Вы не хотели бы покинуть автобус? - Что вы ко мне привязались? - отважно возразил я. - Мне еще три остановки ехать осталось. Но толпа была на стороне генерала и громко подбадривала его, когда он, поддерживаемый змеинокожим, приготовился насильно выставить меня из автобуса. Снова я один был против общественного мнения. И я решил действовать. Молниеносно сунув руки в портфель, сначала правую, потом левую, я вознес их, капающие, над собой. - Итак, вы хотели бы меня выбросить? - крикнул я. Ропща, чернь отступила. Я подчинил толпу своей власти. Дайте мне корзину сырых яиц, и я покорю --> мир . Из боязливо стиснутого клубка раздались робкие голоса. - Пожалуйста, милостивый государь, - просили они, - не будете ли вы столь любезны и выбросите хотя бы портфель? Пожалуйста! - Ну, хорошо. Почему бы и нет. На мое великодушие еще никто не жаловался. Я наклонился над портфелем. В это мгновение автобус затормозил у выбоины. По сравнению с тем, что произошло потом, комичный балаган времен немого кино - классическая трагедия. Я спрыгнул и предоставил автобусу продолжить свой яичный путь. - Господи Б-же! - растерянно покачала головой самая лучшая из всех жен, когда я пришел домой. - Что случилось? - Тетя Илка, - сказал я, ворвался в ванную и провел полчаса под душем полностью одетым и с портфелем. На старый вопрос, что первично - яйцо или курица, - у меня нет ответа. Знаю только, что в общественном транспорте я охотнее проехал бы с курицей, чем с яйцом. Советы при покупке Я пришел к заключению, что при покупке продуктов надо проявлять максимальную осторожность. В конце концов, можно получить не меньшую прибыль на зеленщике, чем от его коллег из другой области хозяйства, особенно, если речь идет о хитромудром еврейском народе У нас покупка относится к очень деликатной сфере. Тут есть различные подходы. При консервативном методе не следует верить тому, что говорит вам продавец. При профессиональном, наоборот, надо верить. При экстремальном не следует верить тому, в чем уверен. Падучая Как известно, человечество уже много столетий назад отказалось засовывать пищу в рот руками и вместо этого легкомысленно предпочитает использовать столовые приборы. Это решение сделало процесс еды хлопотным и неуютным. Если же сегодня человек время от времени и применяет при поедании пищи пять своих искусных пальцев, то только тогда, когда он один, и его никто не может видеть, или когда кто-то может видеть, но делает то же самое. Пять человеческих пальцев гораздо удобнее и надежнее, чем, например, четыре поблескиващих никелем вилок. Беспомощность столовых приборов очевидна и из того, что острейшая проблема падающих кусков пищи до сих пор остается нерешенной. Нередко, например, при перекладывании мяса с блюда на тарелки немного соуса капает на как правило белую скатерть. Трое из четырех людей в подобной щекотливой ситуации в панике пытаются удалить эти пятна мясного сока ногтем, ножом или другим импровизированным скребком. Большиству, к сожалению, неизвестно, что при современном состоянии науки пятна соуса невозможно уничтожить и трением белой салфетки. Так что же делать? Решение лежит под руками. Испакчанную пятном соуса часть скатерти следует без промедления скрыть от взоров сидящих вокруг стола, и в первую очередь, хозяев, путем перестановки тарелки, солонки или стакана с темным содержимым, которые соответствуют ситуации и размеру пятна. Таким образом, пятно соуса откроется только после ухода гостей, и тогда маскировочный объект можно будет снять. С подобным же феноменом, разве что с небольшим отличием, мы сталкиваемся, когда кусок еды падает непосредственно на пол. Особенно опасными являются в этой связи кулинарные пачкающие средства, вроде маргарина, ливерной колбасы или плавленного сыра, чья скользкая консистенция весьма затрудняет подъем. Достаточно хорошо известно, что --> адгезия лежащего в холодильнике масла слабая, поэтому существует опасность, что оно соскользнет с хлеба на пол. Устранение уже лежащего на полу куска масла поразительно легко и с некоторым багажом специальных знаний проводится незаметно. Спиралевидным движением подошвы кусок масла упорно, но не более того, втирается в пол, чтобы не оставлять явно идентифицируемое жировое пятно. Намасленную подошву можно будет при первой же возможности без проблем отчистить на пушистом участке ковра. Более удачным является упавший печеночный паштет, поскольку - благодаря бесконечной прозорливости природы - его хамелеонный бежевый цвет очень сходен с любыми оттенками паркета. Разборка с мелкими кусочками фруктов не требует отдельного изучения. Перемещение виноградинки под стул соседа пинком носка является сегодня уже как бы само собой разумеющимся. Неприятно, когда упавшее пачкающее средство намазано на твердое основание. Возьмем конкретный случай бутерброда с вареньем. Здесь есть две альтернативы: либо хлеб падает вареньем вниз, либо он падает на сторону варенья. В обоих случаях на слое варенья появляются ненужные наросты и неровности. Но это не вызывает трудностей: упавший бутерброд поднимается, дважды обдувается, затем трижды укрепляется - и срочное расстройство желудка уже не за горами. Особо изнеженным эстетам рекомендуем на бывший слой варенья нанести второй слой, причем такой же толщины. Нам, однако, не следует отклоняться от темы, пока не решена проблема крошек. В процессе поедания пирожных возникает особо щекотливая ситуация, когда некоторые спутники отделяются от основного пирожного и рассыпаются по кухне. Эти осколки могут рассредоточиваться по скатерти или непосредственно по паркету. Самым успешным методом сбора крошек со скатерти является так называемый "ладонно-пещерный". Его последователи ставят левую ладонь на четверть ниже края стола, в то время, как правой, сжатой в виде полумесяца, сгребают крошки. То, что происходит потом, - это фокус. С крошками в руке ходят до тех пор, пока они окончательно не исчезнут. Другим излюбленным методом является сдувание крошек со стола. Но это создает опасность, что крошки соберутся в середине стола и создадут новую линию обороны, и нашей конечной целью будет выбить их и оттуда. Упомянем в завершение традиционный метод официантов. Он заключается в удалении крошек в космическое пространство путем взмахивания освободившейся салфеткой. Раздел пирожных, в свою очередь, не может быть закончен без того, чтобы не обратиться к кремовой прослойке. При ее употреблении кусочки крема могут производить на полу чмокающие звуки, вследствие чего назревает необходимость их незаметного устранения. Кремовая прослойка, собственно, является кондитерским блюдом с империалистическим характером. Пудинговое наполнение между четырехугольными листами слоеного теста склонно к тому, чтобы при легчайшем надавливании пальцами сразу же нарушить все границы. Потому в случае с кремовой прослойкой следует соблюдать соответствующие меры предосторожности. Самое надежное при поедании - держать постоянную дистанцию от начинки, а вертикально расположенным и скругленным средним пальцем незамедлительно направлять выдавливаемую кремовую массу в ротовое отверстие. Бесспорно, оптимальным решением было проглотить весь кремовый слой одним единственным мощным укусом. Этот опыт, однако, зависит от индивидуального ротового оснащения. На том мы и завершим наш научный трактат о падающей пище. Материал был потрясающий, а места недостаточно. Я попытался отразить наиболее важные, значительные моменты, не теряясь в подробностях. Если же своими научными изысканиями я смогу быть полезен отдельным читателям, то только за дополнительное вознаграждение. Благодарю за ваше необычно долгое терпение. Выгодно Еда, некогда почти священный акт и безмятежное кулинарное удовольствие, с ходом человеческой эволюции, стала, с одной стороны, мучительной проблемой, с другой стороны, привела к взрывному росту производства, вызванному всемирным потопом соблазнительной рекламы. Для успеха крестового похода рекламы нынешний прогрессивный производитель продуктов нанимает гибкую, как хворостинку, манекенщицу, которую откармливает за хорошие деньги, пока она не достигнет бочкообразных размеров своей тетушки. Под фотографией тетушки ставится тогда на всю ширину плаката слово "До!", а под фотографией манекенщицы - "После!". Против жуткого обмана диетами Я намерен предложить новую форму забастовки. Обжорную забастовку. Точнее говоря, я хочу на глазах министерства здравоохранения запихивать в себя всевозможные лакомства. Возьму с собой венгерское салями и чешскую ливерную колбасу. Бифштекс и калорийное гусиное жаркое, кремовую начинку, яблочный пирог и пчелиные соты. До тех пор, пока люди в правительственных учреждениях не лопнут от зависти и не признают, что калории полезны, а жир чудесен. Тогда, и только тогда я прекращу есть. Если кто-нибудь из моих читателей, как и я, чувствует разочарование диетами, сердечно приглашаю его принять участие в моей забастовке, возможно, с телячьими медальонами под нежно-пикантным соусом и брусникой. Но как же прекрасно сказал несчастный Карл Маркс: "Нам нечего терять кроме нашего аппетита". 0x08 graphic И в этом, дамы и господа, суть данной книги. 69 Консоме - процеженный куриный бульон (здесь и далее - примечания переводчика). Минестроне - итальянский суп с сыром и цуккини "Петух в вине и трюфелях а-ля Мария Антуанетта" У Кишона игра слов: израильская денежная единица называется так же, как мера веса (фунт). Да здравствует Франция (фр.) Да здравствует император (фр.) Букв: "Ледяной чай" (англ.) - холодный напиток на основе ароматизированных чаев. Популярность напитка сделала термин "айс-ти" транслитерированным брендом по всему миру. Очевидно, Кишон иронично перефразирует пресловутую фразу "еврейский вопрос". Брушетта - жареный хлеб/тост с томатом и чесноком Багет - длинная булка. Промилле - тысячная доля числа (1/10 процента). Обычно используется как единица измерения содержания алкоголя в крови. Бим-Бам - интернет-магазин. Очевидно, Кишон использует похожесть названия с именем знаменитого талмудиста Х1 века - Рамбам. Последние слова Гамлета в одноименной пьесе Шекспира. Собирательное название предприятий быстрого питания, торгующих едой невысокого качества Кишон обыгрывает известное утверждение У.Черчилля. В тексте - Gasthaus, нечто среднее между ресторанчиком и маленькой гостиницей с домашней кухней, - уютное заведение, популярное в немецкоговорящих странах Американсвая фирма, проиводящая цветную фото/кинопленку Продукты, произведенные без применения химии и генной инженерии Кишон перефразирует изречение Архимеда: "Дайте мне точку опоры, и я переверну мир" Адгезия - способность прилипать. Конец