ялся на колени. Вернее, что-то одним рывком подняло его. Вик помотал гудящей от удара головой и обнаружил зажатый в левой руке повод. Он не выпустил его, падая с лошади. Лошадь рвалась из стороны в сторону, словно взбесившись. Вика трясло и кидало из стороны в сторону в такт этим рывкам, но он вцепился в повод -- теперь уже обеими руками -- и не выпускал его. А потом лошадь повалилась на землю. На землю и на Вика. Он едва успел отскочить в сторону -- и лошадь тяжело рухнула к его ногам, густо разбросав во все стороны комья и брызги грязи. Вик выпустил из рук повод. Лошадь билась в агонии. Вик растерянно провел рукой по лицу, стирая с него грязь и льющуюся из носа кровь. Кто-то тряс его за плечо, Вик обернулся и увидел Слава, который, бурно жестикулируя, повторял слово: "Ложись!". Сообразив, что смысл этого слова не доходит до Вика, Слав схватил его в охапку и швырнул на землю, бросившись рядом. Некоторое время они лежали бок о бок, уставившись в спину все еще дергающейся лошади. Вик подумал, что грязи, пожалуй, ему на сегодня досталось с избытком. Это была единственная внятная мысль, посетившая голову. Откуда-то сзади доносилось приглушенное рычание остановившихся грузовиков, лязганье затворов и возбужденные голоса ходовиков. Лес вокруг молчал. Постепенно Вик пришел в себя. Выдираясь из холодной, жидкой грязи, он медленно поднялся на ноги. Слав был уже на ногах. Появился запыхавшийся Юр с автоматом в руке. -- Все в порядке? -- Что "в порядке"?! -- зарычал Слав. -- Что это было, обвались на меня Небо?! Засада? -- Стоп, -- сказал Вик, тщетно пытаясь справиться с льющейся из носа кровью. -- Смотри... Слав посмотрел туда, куда указывал Вик. Из шеи лежащей на земле лошади торчала короткая толстая стрела, выпущенная из самострела. В свете факелов, которые держали в руках собравшиеся вокруг ходовики, стрела выглядела зловеще. -- Кто то хотел пожелать тебе доброй ночи, -- пробормотал Слав, покосившись на Вика. -- Именно тебе. -- Точно, -- согласился Вик. Он представил себе эту стрелу в своей собственной шее... и передернул плечами. -- Вот тебе и договор, -- сказал Слав то, что наверняка мысленно твердил сейчас каждый ходовик. -- Никогда я им не верил и не поверю, крысам серым. -- Серые не пользуются самострелами, -- возразил кто-то. -- Потому, видно, и промахнулись. -- Да, наверняка. -- Конечно, они... -- Стоп, -- снова сказал Вик. Он окончательно опомнился и наконец то унял кровь. -- Тут что-то не так. Договор нужен серым сейчас не меньше, чем нам. А то и больше. Понимаете? Им сейчас впору не убивать, а охранять меня! -- Они тебя охранят, пожалуй, -- буркнул Слав. -- Разбирайся теперь сам со своими серыми. Нашел с кем договариваться... При всем своем желании, Вик не мог скрыть этот случай. Через день о нем знала вся Централь, через два дня -- фермеры, а через три -- серые. Ворон навестил Вика на четвертый день. Вик не впустил Ворона и его телохранителей в поселок, встретив серых на дальнем берегу озера в окружении большого отряда "кровных братьев". Переговоры продолжались недолго. -- Не знаю, поверишь ты мне, или нет, -- сказал Ворон, -- только мои люди не стреляли в тебя. -- По приказу, -- кивнул Вик. -- А могли они выстрелить без приказа? -- Могли. Но зачем им это делать, Упрямый? Вик пожал плечами. -- Не знаю... А у кого вообще есть причина желать моей смерти? Кстати, Грязный и Силач еще живы? -- Да. -- Может, они припомнили мне старое? -- У нас не принято думать о старом, о том, чего нет. Но я присмотрю за ними обоими, -- пообещал Ворон. -- Наш договор остается в силе. Он не спрашивал, а утверждал. Вечная манера серых. Вик вздохнул. Нет, Ворону и его людям не было никакого смысла устраивать эту засаду... Но кто то ведь устроил ее? Выпущенная стрела была фактом, с которым нельзя не считаться. А, впрочем, разве не мог этот выстрел быть случайным? Сорвалась тетива у охотничьего самострела... Да, скорее всего. Прошло еще несколько дней, и Вик почти убедил себя, что никакого покушения не было, что все это -- простая случайность. Приближался день свадьбы Веты и Святополка -- сына старейшины Владимира. Вик дважды побывал в гостях у старейшины, чтобы убедиться лично, что все ладится с этой свадьбой, которой он придавал большое значение. Решение старейшины Владимира заставило многие роды изменить свое отношение к Централи. Вскоре должно было состояться еще несколько свадеб. Централь входила в кровное родство с половиной фермерских родов -- если все пойдет, как задумано. Обитатели Централи поддерживали Вика. Они уже поговаривали о прямых связях с фермерскими поселками. Сдерживаемое желание "перехода границ", угаданное в свое время Лен, вырвалось наружу. Юноши и девушки охотно давали согласие породниться с фермерами. Люди постарше держались настороженно, но не препятствовали планам Вика и своим детям. Совет занял такую же позицию. Ферма, которую восстанавливали Бор и Дрей, теперь напоминала не оборонительный пункт, а скорее большой поселок, который должен был служить перевалочным пунктом для обитателей Централи и фермеров, в котором намеревались жить и те, и другие. Вик почти забыл о покушении (если это вообще было покушение) -- когда внезапно ему напомнили об этом случае. -- Я знаю, кто стрелял в тебя, Вик... Эти слова были сказаны шепотом, но в ушах Вика они прозвучали, словно раскаты грома. Вик не был готов услышать эти слова от Гея. Гей из службы зданий. Родной сын Ра, его приемной матери! Что ему может быть известно? Вик так давно не виделся с Геем, что почти позабыл его лицо. Сейчас Гей стоял рядом с ним у ворот Фермы -- уже восстановленных, -- и его длинное, худое, обрамленное жидкими прядями светлых волос лицо нависало над Виком -- Гей отличался высоким ростом. Вик внезапно подумал, что Вета похожа на своего отца. Только в ней худоба Гея обернулась стройностью. И волосы у нее были темными... -- Я знаю, -- повторил Гей, -- знаю, кто это был. -- Кто? -- коротко спросил Вик. Гей сделал ему знак следовать за ним в сторону ближайшей теплицы. Это была разрушенная во время нападения серых теплица. Они медленно двинулись по месиву грязных головешек и битого стекла, разговаривая на ходу. Гей шел впереди. Вик за ним. -- Понимаешь, -- говорил Гей, -- ты недооценил Город Ты, пожалуй, сознавал, что представляешь для него угрозу, но почему-то считал, что Город, как некогда Централь, заперся в своих границах и знать не знает, что делается вокруг... -- А разве не так? -- искренне изумился Вик. -- Не так. У Города есть свой человек в Централи, который сообщает обо всем, что здесь происходит. В Городе знают все, что необходимо знать. -- Не может быть! -- Может. И Город действует. Город поддерживал серых, чтобы они ослабляли Централь. -- Помогая им оружием? -- Вот именно. Но потом все изменилось. Серые чрезмерно усилились. Город перестал их поддерживать. Все изменилось. Все чересчур резко изменилось, Вик. Ты объединяешь силы для атаки. Ты опасен. И Город приказал своему человеку убить тебя. Теперь ты все понял? -- Еще бы! Кто этот человек? -- Я, -- сказал Гей. Он обернулся, и Вик увидел направленный в свою грудь ствол небольшого необычного оружия. Такое оружие Вик увидел впервые. -- Не шевелись, -- предупредил Гей. -- Стой на месте и не шевелись. Двинешься -- стреляю. Вик застыл, уставившись на Гея. -- Ты мой брат, -- сказал он. -- Брат?! -- переспросил Гей. Лицо его -- такое знакомое лицо! -- исказила незнакомая, не знающая меры ненависть. -- Ты не брат мне, слышишь?! Ты не сын моей матери, она не любила тебя никогда, но вынуждена была делать вид, что любит, потому что ее обязывали эти проклятые законы вашей трижды проклятой Централи! Она тебя не любила, -- повторил Гей, -- а я ненавижу! -- Оружие дрожало в его руке. Вик прикинул расстояние. Далеко. Слишком далеко для прыжка. -- Чем же я заслужил твою ненависть? Гей ничего не ответил. Ему уже удалось овладеть своими чувствами. -- Теперь ты знаешь все, -- холодно сказал он. -- Теперь ты знаешь столько, что я просто обязан избавиться от тебя. Ярость. Вик почувствовал, как со дна души поднимается слепая, упрямая ярость. -- Теперь я знаю даже больше, чем ты думаешь, -- сказал он, глядя в глаза Гею. -- Город стравливает Централь и серых? Замечательно! Значит Город не так силен, как говорят легенды, раз он боится и тех и других? Верно? -- Кроме силы есть еще ум. -- И предательство. -- Замолчи! -- Нет. Ты все равно не убьешь меня, -- презрительно отмахнулся Вик. -- Почему? -- вырвалось у Гея. -- Потому что Город повинен в смерти Ра. И ты тоже. Оружие в руке Гея сильно вздрогнуло. Но ствол по-прежнему был направлен на Вика. -- Это ложь. -- Это правда. -- Это грязная ложь! -- вскричал Гей. -- Ты просто трясешься за свою шкуру, вот и выдумываешь небылицы! -- У меня есть свидетели. -- У тебя не может быть никаких свидетелей! Ра погибла при разборке южных руин!.. Гей запнулся. И его заминка не ускользнула от внимания Вика. -- Договаривай, -- произнес он. -- Договаривай. "Мне так сказали" -- не правда ли? Ну, конечно, правда! Они просто пощадили тебя. Они сказали, что Ра умерла сразу. А она умерла не сразу, не сразу, понимаешь, ты, любящий сын, она мучилась много ходов... -- Ты не можешь этого знать!! -- Могу. Я был тогда в комнатах службы здоровья, ты должен помнить это, я был ранен в плечо. И я слышал, я слышал, понимаешь, стоны Ра за стеной. Стоны Ра. Я молил Небо, чтобы оно послало ей смерть... -- Молчи!! -- лицо Гея кривилось, но оружие, нацеленное на Вика, словно застыло. -- Молчи, лжец! -- Но самое страшное, -- продолжал, не обращая на него внимания Вик, -- что я не знал тогда о твоих связях с Городом. Я был уверен, что Ра невозможно спасти. Ей могли помочь лишь городские лекарства. А у Лега их не было. Но ты мог достать их, мог, и не сделал этого. Ты сам убил Ра! -- Нет!!! Вопя от ярости, Гей взмахнул оружием, как бы подкрепляя свой возглас жестом. Его рука отклонилась вправо -- а через мгновение на ней повис Вик. Грохнул выстрел. Пуля ушла вверх, и оружие от толчка вырвалось из руки Гея. Он наклонился за ним, но упал, брошенный на землю Виком. Некоторое время они боролись, катаясь по грязному горелому крошеву. Потом раздался еще один выстрел. 10. РЕШАТЬСЯ -- Совет начинает работать -- Да будет Великий Бог с нами! -- Повнимательнее, эй, вы, псы! Внутренний двор Фермы представлял из себя совершенно невероятную картину. Здесь собрались одновременно Совет Централи, старейшины фермеров -- общим числом семнадцать, а также пханы серых, которых Ворон с большим трудом уговорил принять участие в этой встрече. Магическим словом было слово "ГОРОД". Оно заставляло смириться всех и вся: членов Совета, старейшин, пханов. Реальная возможность атаковать Город погасила многолетние распри. При слове "город" у серых начинали хищно блестеть глаза и скалиться зубы, у фермеров ходили на скулах желваки, а у обитателей Централи на лице появлялось неопределенно-задумчивое выражение. Город! Всех их -- их матерей и отцов -- изгнали из Города в дни Исхода, примерно 40-45 лет тому назад. Вычеркнули из списка тех, кто достоин жизни в Городе и жизни вообще. Они все проклинали Город и страстно мечтали о нем. Мечтали вернуться. И вот появился человек, который сказал: "Мы вернемся в Город!" Этим человеком был Ворон. Однако он понимал, что племена серых без поддержки Централи и фермеров обречены на разгром. Он пошел на то, на что не шел до него ни один Главный Пхан -- на союз с умниками и навозниками. Ворон был доволен своей проницательностью. Это был прекрасный тактический ход. Союз не должен был просуществовать долго. Фермеры понимали это. Презирая и ненавидя Город, разбойников они презирали и ненавидели ничуть не меньше. Но реальная возможность разделаться с Городом, с его обременительными поборами и непобедимым Конвоем была настолько заманчивой, что упускать ее не хотелось. Фермеры считали и высчитывали, высчитывали и считали... Вик сам не заметил, как оказался в роли ответственного за все происходящее. Да, Ант по прежнему отвечал за Совет, но Совет уже не определял весь ход событий. Ход событий определял Вик. Взгляды всех собравшихся на Ферме то и дело обращались к нему. Никто не поручал ему руководить встречей. Но Вик, тем не менее, руководил ею. -- К делу, -- произнес он, когда с ритуалами и обрядами было покончено. -- Вы знаете, что Город следил за нами с помощью своего человека. Этот человек мертв... -- Вик уловил неодобрительный взгляд старейшины Владимира и ощутил укол в самое сердце, вспомнив о Вете, но быстро овладел своими чувствами, -- мертв, и Город теперь ничего не знает о происходящем здесь. -- Это продлится недолго, -- заметил Ант. -- Верно Город сумеет прислать нового человека, нового предателя. Но пока мы получаем преимущество. -- Преимущество? -- проворчал старейшина Василий. -- Конечно. Город ничего не знает о нас. -- И мы о нем, -- это сказал Пет. Замечание было веским Вик нахмурился. Он не ждал, что опасное замечание будет высказано так скоро и прямо. -- Город, -- начал он, -- за много минувших лет превратился в легенду. Но когда-то прошлые -- наши отцы и матери -- жили в Городе и могли свободно передвигаться по нему. Сейчас мы должны обратиться к прошлым за информацией. -- К прошлым? -- громко и неодобрительно произнес Дрей. -- Что могут знать прошлые о сегодняшних силах Города? -- Да и не прошлые, а ПРОШЛЫЙ, -- снова Пет, снова его язвительный голос. Он был, судя по всему, уверен, что Вику нечего возразить. Однако Вик думал иначе. -- Прошлые, -- спокойно повторил он. -- Если я обращусь к своим родным с просьбой рассказать о Городе -- они ведь не откажут мне в этой просьбе? -- Вик глянул в сторону сидящих кучкой старейшин. -- Мы в Централи слишком уж привыкли к мысли, что все уцелевшие прошлые живут под нашей защитой. Но это не так. Все старейшины фермерских родов -- прошлые... -- Вик повысил голос, чтобы перекричать возникший ропот, -- да, прошлые! Это не оскорбление, это простой факт! У них сохранились книги, сохранились знания о Городе. Пусть они расскажут нам все, что помнят, -- а потом уже мы решим, стоит ли нападать на Город. -- Мы получим информацию пятидесятилетней давности! -- из всего шума и гама Вик выхватил лишь это замечание Дрея. -- Пусть пятидесятилетней! -- немедленно отозвался он. -- Что могли за эти пятьдесят лет придумать нового, опасного для нас в Городе? Ничего! Маловероятно даже то, что им удалось сохранить все существовавшее прежде -- ведь связь Города с другими городами, по всей видимости, прервана. А это означает, что Город лишился очень многого. Конечно, многое он наверняка сохранил... Вот об этом нам сейчас и расскажут прошлые, -- Вик вновь устремил свой взгляд на кучку старейшин. -- Я обращаюсь к своим родным с просьбой рассказать все, что они помнят о Городе. Каким оружием он располагал в дни Исхода? Какими силами? Насколько сильное сопротивление мог оказать? Старейшины, однако, не спешили откликнуться на просьбу Вика. Они принялись ворчливо спорить друг с другом. Пханы начали открыто подавать угрожающие реплики по поводу "тупости этих навозников", и Ворону пришлось прикрикнуть на своих подданных. -- Город, -- неожиданно услышал Вик спокойный голос Сергипетроича, -- заслуживает самого серьезного отношения. Оказавшись на его улицах, наши воины могут попросту растеряться и оказаться неспособными вести бой. -- Только не хозяева! -- самоуверенно заявил один из пханов. -- Пятьдесят лет назад, -- невозмутимо продолжал прошлый, -- Город представлял собой гигантское скопление жилых и промышленных блоков, переплетение транспортных, топливных, водных и прочих магистралей. Все это строилось, перестраивалось, разрушалось и вновь строилось на протяжении сотен лет. Из простого поселка, напоминающего фермерские. Город превратился в своеобразное государство, которое все продолжало и продолжало расти, нарушая все мыслимые законы природы, пока не рухнуло под собственном весом в дни Исхода. Рост Города прекратился, прервались его связи с другими городами. Население Города резко сократилось, -- Сергипетроич откашлялся, -- сократилось, вероятно, до минимума. И я не думаю, что оно значительно возросло с тех пор... -- Почему? -- быстро спросил Вик. -- Городской Конвой появляется у фермеров достаточно редко. -- Зато он забирает целую кучу пищи, -- проворчал старейшина Владимир. -- Это нам так кажется, -- поддержал Сергппетронча старейшина Алексей. -- Но сколько воинов они могут накормить этой пищей? Сущую малость! -- Не забывайте, -- вмешался старейшина Василий, -- что еще до Исхода в самом Городе начали распахивать участки и выращивать овощи. Если эти огороды сохранились, да еще появились новые -- пищи в Городе предостаточно. -- Хватает же им воинов, чтобы охранять границы! -- заметил старейшина Дмитрий. -- А границы у них -- дай Бог... -- Верно... Вик с удовлетворением отметил, что старейшины разговорились. Теперь необходимо было направить разговор в нужное русло. -- Кстати, о воинах, -- сказал он. -- Воинов Города мы называем метами и монами. Чем одни отличаются от других? -- Это искаженные слова, -- ответил Сертипетроич, -- искаженные временем... однако, неважно. Моны лучше вооружены и подготовлены к бою, но их меньше. -- Отряд МОН, -- пробормотал старейшина Владимир. -- Да, он существует до сих пор. Он сопровождает Конвой. Какая-то мысль мелькнула в мозгу Вика. Мысль, сулящая великолепный план атаки... но вначале нужно еще, чтобы решение об этой атаке было принято. -- А меты? -- спросил он. -- Эти менее опасны, -- заметил старейшина Владимир. -- По крайней мере были... но кто ж знает, что там сейчас творится... Во время Исхода все перемешалось, парень. Главным был тот, у кого автомат в руках. Когда моя семья уносила с окраины ноги, в Городе заправляли военные. Думаю, что они -- или кого они там вырастили -- до сих пор всем заправляют. Тогда справиться с ними будет непросто. -- Кого они вырастили... -- повторил Вик. -- Дети прежних воинов Города могли многое забыть. Они ни разу ни с кем не воевали, только постреливали по безоружным людям со своих укреплений. Что бы там им ни рассказывали старшие, что за оружие ни держали бы они в руках -- боевого опыта у них нет. Это наверняка. Пханы одобрительно заворчали. Старейшины вновь принялись перешептываться, но никто из них не возразил Вику. -- Да, -- сказал, наконец, старейшина Владимир. -- Пусть даже так и есть. Но боевые машины Конвоя -- ты их видел? Вик кивнул. Кто же не видел городской Конвой! -- Что если таких машин в Городе много? -- Сомнительно, -- вмешался Сергипетроич. -- Машины требуют ремонта, ухода... с ними достаточно сложно обращаться. Скорее всего Город сохранил лишь несколько танков для демонстрации своей силы. -- Рассчитано на навозника, -- подхватил Ворон, -- но не на опытного воина! Послышались возмущенные голоса старейшин, да и многие члены Совета поддержали обиженных фермеров. Вик едва успокоил их. -- Самое главное, -- твердил он, -- наш союз. Если мы поссоримся -- все пропало. Все мы здесь опытные воины, и все это знаем. Какая разница, как называть друг друга? То, как мы называем хозяев, тоже звучит не очень-то почтительно... -- Вик перехватил довольную ухмылку Слава. -- Успокойтесь. Мы должны принять решение... Ссора утихла. -- В конце концов не так уж и важно, -- продолжил Вик, -- сколько этих боевых машин -- танков -- сохранилось у Города. Танк -- всего лишь построенная людьми машина, а не оружие Карающего Неба. Его можно вывести из строя. -- Чем? -- Да хотя бы с помощью мин. Ремонтные мастерские Централи вполне способны изготовить достаточно мощные мины. Не так ли, Ван? Ван нахмурился, подумал мгновение-другое, потом обронил одно-единственное слово: -- Сделаем. -- Но у Города сохранились еще и летающие машины, -- это сказал старейшина Василий. -- Их никакие мины не остановят. -- Да, -- осторожно сказал Вик, -- но кто видел эти машины со дней Исхода? Воцарилась тишина. Старейшины качали головами. -- Верно, они не появлялись ни разу, -- согласился, наконец, старейшина Владимир. -- Но мы здорово рискуем, парень. Боевой вертолет -- страшная штука, если Город догадался припрятать про запас хоть один или два... -- Один или два вертолета не остановят армию, -- заметил Сергипетроич. -- Не остановят, но потери... -- Потери все равно неизбежны, -- резко сказал Вик. -- Не будем обманывать себя. Мы понесем большие потери. Но мы готовы их понести, чтобы вернуться в Город, не так ли? Магическое слово "Город" опять сработало. Раздались поддерживающие Вика голоса. И тут прозвучал вопрос, которого Вик боялся, потому что не знал на него ответа. -- Мы захватим Город. Допустим. И что же дальше? Вопрос задала Лен. Раздались недоумевающие возгласы. Серьезность вопроса не сразу дошла до людей, особенно до пханов. Но постепенно все обратили внимание на то, что Вик молчит. Лен была единственной женщиной среди собравшихся. По мнению фермеров и пханов к ее голосу вообще не имело смысла прислушиваться. И что это за нелепый вопрос "что же дальше"? Здесь все жили одним днем. Кроме нескольких человек, которых Лен и Ант смогли научить видеть не только сегодняшние, но и ЗАВТРАШНИЕ проблемы. -- Мы захватим город, -- пробормотал Вик. -- И... что дальше? Завтрашний вопрос... Последние слова он произнес чуть громче, чем следовало. Со своего места поднялся Ант. -- Конечно, мы еще не приняли решение об атаке Города, -- выговорил он со свойственной ему невозмутимостью. -- Мы еще не приняли решение атаковать, мы еще не атаковали и не победили. Но мы должны знать, что нам делать и в случае победы -- и в случае поражения. Это должно быть тщательно обдумано. Иначе -- в чем смысл сражения? Войти в Город? А потом -- оставить его разграбленным, без защиты, без пищи? Вик бросил взгляд на Ворона. И лицо Главного Пхана ему не понравилось. Оно чересчур напоминало другое лицо, коварное и умное, там, на Большом Сфальте... "Уж больно ты доверчивый... Настороже надо быть, умник, всегда настороже". Хороший совет. Особенно, когда речь идет о самих серых. Вик помнил этот совет Но сейчас они и серые нужны друг другу. Надо замять вопрос о завтрашнем дне Города. Ворон уже насторожился. Опасно настораживать его еще больше. Ант и Лен может быть и не понимают этого, они привыкли иметь дело только с разумно мыслящими членами Сове та. Но Вик в последнее время чаще имел дело со старейшинами, тугодумие которых нужно было либо прошибать, либо медленно проламывать, а также с серыми, которые вообще признавали лишь один язык -- язык силы. -- Завтрашние вопросы, -- громко и внятно сказал Вик, -- оставим завтрашнему дню. -- Он встретился глазами с глазами Лен -- и понял, о чем она думает. Она поняла его. Она была не согласна с ним, но согласна была скрыть это и промолчать. Во имя... во имя какого-то смутного чувства, мелькнувшего в ее взгляде. Оставался Ант. -- Разумеется, -- сказал Вик, -- мы продумаем все, что необходимо сделать в случае победы. В случае поражения... -- он гордо поднял голову, -- поражения не будет, потому, что его просто не может быть! Пханы ответили ему своим боевым кличем. Лица старейшин разгладились, на них появилось одобрительное выражение. Только члены Совета хмурились. Но Вик уже принял решение и сделал все необходимое для того, чтобы то же самое решение приняли собравшиеся. Он завоевал на свою сторону большую часть старейшин и пханов. Что касается Совета... теперь уже большинство или меньшинство его сторонников в Совете не играет никакой роли. Вик перевел взгляд на Анта. -- Время принимать решение, -- сказал он. -- Я понял, -- кивнул Ант. Некоторое время они смотрели друг на друга. Потом Ант отвел глаза. Он уступил. -- Не будем решать этот вопрос, как принято у фермеров, хозяев, или в Централи, -- произнес Вик. -- У нас слишком разные обычаи. Решим иначе. Пусть все, кто собрался сейчас тут, посовещаются, а потом скажут одно слово "Город!" -- если они согласны принять участие в сражении. Если нет, пусть молча покинут Ферму. Ворон рывком поднялся на ноги, будто распрямившаяся пружина. Он вытянул перед собой руку с хищно растопыренными пальцами и выкрикнул: -- Город! Старейшины тесно сдвинулись в круг, так, что видны были только их затылки с седыми космами волос, да согнутые спины. Потом неторопливо поднялся на ноги старейшина Владимир и сказал: -- Город. Все взгляды устремились на Анта. Ответственному за Совет, ему предстояло произнести сейчас роковое слово. Или промолчать. Ант колебался, Вик ясно видел, что Ант колеблется. В Совете не было единодушия. Да и у самого Анта не было уверенности в необходимости жестокого решения... Мгновения стали тяжелыми, будто сгустки лигнина. Тяжелыми и вязкими. Вязкими и липкими. Еще мгновение... еще... -- Город. Вик закрыл глаза. Он вновь видел горящие блоки и себя, идущего между ними. Город причинил всем им чересчур много зла. Настало время держать ответ за это зло. Что будет дальше? Пусть об этом думают Ант, Лен, Совет -- кто угодно. Его задача -- войти в Город. -- Город, -- сказал Вик. И все вокруг потонуло в радостных воплях пханов. -- Ты дрожишь, -- услышал Вик голос Лен. Она была рядом. Все кончилось, решение было принято. Вик почувствовал, что и в самом деле дрожит. -- Погибнет множество людей, -- сказала Лен. -- Я поклялся, что войду в Город, произнося ее имя, -- сказал Вик. 11. ЛЮБИТЬ Весна, как обычно, пришла в Централь в середине второй луны. Зазеленели чахлые деревца и кусты вдоль Большого Сфальта, трава пробивалась отовсюду -- сквозь трещины в бетоне, сквозь битый кирпич, сквозь ржавый, рассыпающийся в рыжую труху металл. Зеленый, свежий цвет травы -- цвет жизни -- был везде: на сочленениях трубопроводов, на крышах жилых блоков, на стенах заброшенных постов. Фермеры трудились на своих полях. Серых не было ни слуху, ни духу -- Ворон, как и обещал, отвел племена на север. Теплицы дали первый урожай -- голод теперь не грозил Централи, тем более, что через Ферму шел непрерывный обмен инструментами, оружием, пищей. Конвои, как таковые, потеряли всякий смысл. Любой фермер или обитатель Централи мог прийти на Ферму и получить то, что нужно. У Вика появилась масса свободного времени. Он был намерен атаковать Город осенью или в конце лета. Таково было общее решение, решение вполне разумное. Раньше собрать единое войско не представлялось возможным. Служба транспорта превратилась в фикцию. А обязанности Вика перед его родом -- обязанности охотника -- не отнимали много времени. Весной фермерам было не до охоты. Вик занимался главным образом тем, что помогал управляться на полях с лошадьми. Здесь, на поле, он получил известие о том, что городской Конвой заявился за данью в поселки старейшины Владимира. -- Хорошо, -- только и сказал Вик. -- Теперь они придут в конце лета. Придут В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ. Весенние заботы фермеров прервали полосу свадеб, но и без того связи фермерских родов с Централью пустили глубокие корни. Свадьба Веты и Святополка состоялась в назначенный срок -- Вик присутствовал на ней только потому, что не мог отказаться от этого ни под каким предлогом. Глядя на Вету и Святополка, Вик невольно любовался ими. Они были прекрасной парой -- оба юные и красивые, в нарядных одеждах из щедро украшенного вышивкой полотна. Вик изо всех сил старался забыть о том, что прежде красота Веты не оставляла его безразличным. Ну, конечно же, между ними ничего не было и не могло быть... разве что девичья, почти что детская влюбленность Веты в него. Теперь, после того как Вик вынужден был убить Гея -- отца Веты, этой влюбленности наверняка и следа нет. Вик улучил подходящий момент, подошел к Вете и сказал: -- Ты должна знать... я не хотел этого. Вета промолчала. В ее взгляде не было ненависти. Но и прежняя детская открытость, обнаженность чувств исчезла. -- Это произошло случайно, -- продолжал Вик. -- Мне жаль, что все так... все так нелепо складывается. -- Мне тоже, -- сказала Вета негромко. И это было все, что она сочла нужным сказать. Она направилась к мужу -- и Вик проводил ее долгим прощальным взглядом. Он лишил эту девочку отца и нашел ей мужа -- не желая при этом ни того, ни другого. Вик вновь остро ощутил подвластность своих поступков... кому? Великому Богу? Высокому Небу? Той неведомой реке, которая уносила его от привычных берегов и звалась Судьбою? Свадьба Веты и Святополка проходила в одном из поселков рода старейшины Владимира. Этот поселок располагался на заброшенных железных путях прошлых. Железные пути прошлых в Централи во многих местах были разобраны -- в древесине шпал нуждалась служба зданий, а в металле рельсов -- кузнечные мастерские. Однако фермеры не испытывали нужды ни в том, ни в другом, поэтому они не трогали железные пути. Самые большие поселки -- подвергшиеся только что нашествию городского Конвоя -- находились южнее. Этот небольшой поселок старейшина Владимир сделал местом свадьбы именно из-за его уединенного расположения. Поздно вечером, когда молодые уже удалились в дом Святополка, Вик вышел из хижины. Весенний воздух был теплым, в нем не ощущалось ни малейшего ветерка. Все застыло в полусне. Даже звуки продолжающейся свадьбы казались приглушенными. Вик направился к частоколу, вышел за ворота и оказался перед насыпью, по которой пролегли железные пути. Вик взобрался на насыпь. Под ногами у него оказались две металлические узкие полосы рельсов. Когда-то по ним пробегали фантастические машины прошлых. Одна из них, называющаяся тепловозом, сохранилась в Централи, сохранились и части других подобных машин. Вик глубоко вдохнул свежий лесной воздух. Железные пути. Почему его так манит любой путь, любая дорога -- Большой Сфальт, фермерские тропы, летающие машины?.. Неужели только потому, что он отвечает за службу транспорта? Нет, конечно же дело не в этом... Послышались чьи-то шаги -- кто-то грузно взбирался на насыпь за спиной Вика. Это оказался старейшина Владимир. -- Почему ты ушел? -- спросил он. -- Железные пути, -- ответил Вик вопросом на вопрос, -- они ведь ведут в Город? -- Да. Туда, на запад -- в Город. -- А на восток? Старейшина усмехнулся. -- Неугомонный ты человек, скажу я тебе. Сотни и тысячи ходов -- разве вы, не знающие того, что было до Исхода, можете представить себе такие расстояния? -- Нет, -- сказал Вик. -- В этом все дело. Мы утратили то бескрайнее пространство, что принадлежало вам. Мы должны теперь вернуть его. -- Вернуть? Как? -- Не знаю. Мы должны захватить Город. Может быть, там мы найдем ответ... Старейшина только покачал головой. -- Ничего из того, что было прежде, уже нет. Почему ты стремишься вернуть то, что ушло раз и навсегда? -- Вернуть то, что ушло? -- переспросил Вик. -- Нет. Ты не понял меня, старейшина Владимир. Я просто тороплю то, что должно прийти. Некоторое время они молча стояли на убегающих вдаль железных путях, скупо освещенных лунным светом. Потом все так же молча вернулись в поселок, где продолжалось свадебное веселье. Наутро Вик, сопровождаемый старейшинами родов, чьи поселки находились на севере, отправился в неблизкий путь к озерам. Он возвращался домой. Незаметно для себя он привык называть свою хижину, где ждала Надежда, домом. Он все больше и больше отдалялся от Централи. Но он не забыл того, что оставил в Централи, он не забыл Лен. Встреча с Ветой всколыхнула старые чувства. Весенний воздух заставлял сердце колотиться чаще... а на душе лежал камень. Вик не понимал, что с ним происходит. Вернее, он все прекрасно понимал, но приказывал себе прикидываться непонимающим. Лен была потеряна для него -- законы рода суровы, да и законы Централи тоже. Ему никогда не знать счастья... Раздираемый самыми противоречивыми и смутными чувствами, Вик вернулся в свою хижину. Надежда встретила его на пороге. Она привычно протянула руку, чтобы принять повод -- лошади в поселках содержались в больших общих конюшнях, но уход за каждой из них обеспечивали владельцы. Вернее, жены владельцев. Вик любил сам ухаживать за лошадью, но законы рода и тут диктовали ему правила поведения. На этот раз Вик не отдал поводья жене. Он отстранил ее руку и, не глядя на Надежду, повел лошадь к конюшне. Там он почистил лошадь, подождал, пока она остынет, потом напоил и накормил ее. Ему не хотелось возвращаться в хижину. Он даже подумал о том, что можно заночевать здесь, в конюшнях, зарывшись в охапки сена и слушая сонное фырканье лошадей... Но что скажут про него на следующий день? Женщины разнесет новость по всему поселку. Худо придется и ему, и Надежде, и его роду... ах, как все перепуталось, как все плохо, как тяжело на душе! Ощущение боли было явственным, почти физическим. Вик глухо застонал, уткнувшись лицом в теплый, остро пахнущий потом бок лошади. Весна. Любовь. Для чего все это существует? Чтобы мучить его, дразнить, соблазнять? Вик почувствовал какую-то темную волну, захлестывающую его. Волну безрассудства и страсти. Он с трудом взял себя в руки. Он заставил себя направиться к хижине Небо почернело, но не только потому, что надвигалась ночь. Где-то вдалеке слышались глухие раскат грома. Шла гроза -- первая гроза в этой весне. Воздух из теплого стал душным, слышались тревожные возгласы фермеров, загоняющих скот в стойла. Вик шел к своей хижине медленно, как во сне, словно тяжелый, плотный вечерний воздух тормозил его движения. Отблески далеких молний сверкали на горизонте. Гроза приближалась. В хижине было уютно -- Надежда оказалась прекрасной хозяйкой. Вику буквально не на что было пожаловаться, и это еще больше раздражало его. Уж лучше бы жена оказалась несчастной неряхой и неумехой. Тогда он больше бы жалел ее, а значит и больше любил. Но она вовсе не выглядела несчастной. Тот момент близости, который возник между ними в свадебную ночь, ни разу не повторялся, хотя они довольно часто были близки как муж и жена. Как положено мужу и жене. Но тонкая незримая нить, протянувшаяся между ними в ту первую ночь, исчезла, не успев окрепнуть. Вик не мог заставить пробудиться к своей душе ни единого чувства по отношению к Надежде. Она была красивой и послушной женой. Красивой и послушной. И только. Надежда ждала его у стола с пищей. Молоко, хлеб, сыр, копченое мясо, то, что прежде они называли "порцией конвоя". Теперь это была ежедневная пища Вика, причем получал он ее более чем достаточно. И даже мед сегодня на столе... Фермерам не очень-то удавалось управляться с пчелами, мед и у них был редкостью. Вик любил мед -- и он знал, что Надежда всегда пытается раздобыть это лакомство для него. Вик сел к столу. Надежда опустилась на лавку неподалеку, улыбаясь своей привычной улыбкой -- смущенной и робкой. -- Поешь тоже, -- предложил Вик. Надежда помотала головой. -- Не хочешь? Надежда кивнула. -- Знаю ведь, что хочешь, -- сказал Вик с досадой. У фермеров женщины обычно ели отдельно от мужчин, после них. Это не было законом, но Надежда привыкла делать именно так. Очень редко Вику удавалось уговорить ее разделить с ним пищу. На этот раз он не стал ее уговаривать, а принялся за еду. Он успел не на шутку проголодаться за время пути от южных поселков. Хижины фермеров редко имели застекленные окна -- небольшие окошки просто закрывались в дождь или на зиму ставнями. Однако Вик привез из Централи небольшие куски стекла, поэтому видел сейчас все, что делается в поселке. Ветер гнал по улицам мусор и пыль, дыхание приближающейся грозы ощущалось все сильнее. -- У нас дымоход закрыт? -- спросил Вик жену. -- Да. Небо сверкнуло зарницами, раздался мощный удар грома. Надежда осенила себя знаком Великого Бога -- Вик знал, что у фермеров принято считать грозу его гневом. Вик даже и не пытался разубеждать жену на этот счет, понятие электричества было ей абсолютно неведомо. Он мрачно жевал хлеб, обмакивая его в миску с медом и запивая молоком. Надежда принялась расплетать косу на ночь. Она делала это неторопливо и как-то рассеянно, словно совершая некий обряд, совершать который было необходимо, даже не понимая его смысла. Вик бросил на жену один за другим несколько взглядов. Ему нравилось смотреть, как она расплетает косу. Ему нравился тот момент, когда освобожденные волосы падали на узкие плечи, покрытые белым полотном, струились вдоль спины, а дальше, словно повторяя гибкий каштановый водопад, под полотном обрисовывались стройные линии ног, завершающихся такими маленькими босыми ступнями... Вспышка! На мгновение ослепшему Вику почудилось, что молния сверкнула прямо у них в хижине. И тут же чудовищный удар грома потряс хижину. Будто само Небо обрушилось на них! Надежда, испуганно вскрикнув, метнулась к мужу, упав перед ним на колени и обхватив руками, словно прося защиты. Одной рукой она задела миску с остатками меда и опрокинула ее на Вика. Он почувствовал, как густой, липкий мед потек по его щеке, шее, груди. За окном родился неясный, вкрадчивый шелест. Он усиливался, надвигался, заполняя собою пространство. Первые капли дождя ударили в стекло. Вик увидел янтарные капли, падающие на прижатое к нему лицо Надежды. Он дотронулся до него пальцами, поднес их к губам. Мед. Он прикоснулся к лицу Надежды липким от меда ртом. Она еще крепче сжала его в испуганном объятии. Он увидел ее запрокинутое лицо с полуоткрытыми губами, которые блестели от меда. Больше Вик не был самим собой. Он был кем-то другим -- кем-то или чем-то -- грубым, жадным, безжалостным. Он даже в страшном сне не мог представить себе ТАКОЕ. Такое страшное наслаждение... Казалось, это длится бесконечно. Вик потерял ощущение времени. Осталось только ощущение своего тела -- и еще ее тела. Горячего, мягкого, покорного. Липкого от меда... Она стонала, она говорила что-то, но он ничего не слышал. Не хотел слышать. Потом пришел какой-то монотонный звук. Звук стучащего в окно ливня. Все кончилось. Фитиль в плошке светильника погас. Они лежали на волчьих шкурах брошенных на пол. В окно мерно барабанил дождь. И тут губы Надежды шевельнулись. -- Бедный ты мой, -- услышал Вик. Он не поверил своим ушам. Он взглянул в ее лицо... И прочел в ее взгляде жалость. ОНА ЖАЛЕЛА ЕГО! Она из простой женской жалости позволяла ему выдавать свою смутную жалость, жалкое подобие жалости за любовь! Ненависть -- за любовь... -- Нет, -- прошептал Вик. -- Нет! -- Он казался себе жалким, лживым, омерзительно липким... Проклятье Небу! Одним рывком он поднялся на ноги, схватил что-то из одежды, напялил на себя и, не оглядываясь больше на распростертое на полу обнаженное тело, бросился вон из хижины. Ливень обрушился на него стеной -- слепя, сбивая с ног. Теплый и чистый весенний ливень. Вик поднял лицо к ночному небу, задыхаясь от боли, гнева, от хлещущей в глаза, в нос, в уши воды. Вода, стекающая ко рту, была сладкой. Мед. От него не избавиться. Не избавиться от того, что назначено судьбой. Вик бросился к конюшням. Он пробивался сквозь ливень, словно сквозь влажные заросли немыслимых растений, выросших от земли до Неба. Ноги утопали в грязи, лицо омывали светлые струи дождя. А сердцу... сердцу было больно, как никогда! -- Лен, -- сказал Вик. И повторил, упрямо сжав зубы. -- Лен! Он отодвинул разбухший от влаги деревянный засов на воротах конюшни. Пробрался к своей лошади, бешено мечущейся из стороны в сторону и тревожно фыркающей, как и все остальные. Кое-как оседлал ее трясущимися руками. Вывел из конюшни, вскочил в седло и галопом рванулся прочь из поселка, минуя ошеломленную стражу у ворот. Вик мчался в полутьме под постепенно стихающим, уходящим прочь ливнем. Он хорошо знал дорогу, по которой направлялся. Эта дорога вела в Централь К Лен. Сейчас все казалось Вику простым. Совсем простым. Он должен просто сказать Лен о своих чувствах. О своей любви, да, любви к ней. И все встанет на свои места. И завершится эта мука, которую немыслимо больше терпеть... Он не думал о том, что до Централи десятки ходов по ночной тропе, превращенной в жидкую грязь, опасные броды на вздувшихся после дождя реках, он вообще ни о чем не думал кроме того, что должен добраться до Лен. Лен!.. Лошадь споткнулась на всем скаку. Вик полетел куда-то вперед и вбок, почувствовал ошеломляющий удар о землю -- и наступила тьма... ...Он почувствовал холод. Он лежал в огромной луже, вернее -- в густом месиве грязи. Где-то неподалеку фыркала лошадь. Вик поднял голову. Лошадь переминалась с ноги на ногу в двух шагах от него, целая и невредимая. Вик с трудом поднялся на колени, потом на ноги. Похоже, он тоже был цел и невредим. Грязь смягчила удар. Вик растопырил перед глазами ставшие черно-серыми пальцы. Ему почудился сладкий аромат меда. С ног до головы в сладкой грязи... А если Лен... а если даже Лен, то что же -- сладкая грязь, страшное наслаждение -- и только? Если это -- все?.. Нет, никогда! Не может этого быть! "ТЫ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ СЧАСТЛИВ С ЛЕН!" Чувствуя себя беспредельно опустошенным, Вик потянулся к поводьям лошади. 12. ВЕРИТЬ Был полдень. Солнце стояло прямо над головой и пекло немилосердно. Но Вик не обращал на это ни малейшего внимания. Он был весь поглощен изучением открывшейся его взору картины. Многое, слишком многое зависело от того, что он сумеет разглядеть, а что нет. Впрочем, Вик сразу понял, что разглядит он немногое, а поймет -- и того меньше. Жилые блоки -- высокие, как в зоне эрапорта, еще более высокие, пониже, совсем низкие... Переплетение сфальтов между ними. Редкие пятна и полоски зелени. Огромная серая петля Реки на горизонте, которая огибала центр Города по плавной дуге. Антенна тело-видения. Вот и все. Впрочем... -- Такое ощущение, что сфальты расположены в определенном порядке, -- сказал Вик стоящему рядом с ним Сергипетроичу. -- Они из единого центра расходятся к берегу Реки. -- От вокзала, -- поправил Вика Сергипетроич. -- Он южнее нашей территории, совсем недалеко, -- прошлый указал рукой на блестящее под солнцем переплетение железных путей. -- Само здание вокзала разрушено, но ты должен понять, где оно находилось. -- Вон там, где железные пути идут параллельно друг другу. Видишь? -- Вижу. А сам центр Города? -- Прежде он располагался вот там, -- палец прошлого уткнулся куда-то за антенну тело-видения, где Вик разглядел еще одно похожее сооружение. -- Центр Города! Я уверен, что те, кто правит Городом сейчас, од сих пор там. -- Почему ты так думаешь? Сергипетроич пожал плечами. -- Центр есть центр... Там очень удобные жилые блоки, да и не только в удобствах дело. Помнишь, я рассказывал тебе об Исходе? Вик кивнул. -- Так вот. В Городе издавна существовала боязнь окраин и недоверие к ним. Если там сохранилась хоть какая-то власть -- будь уверен -- искать ее надо в центре Города. -- В тех блоках? -- теперь уже палец Вика указал за антенну тело-видения. -- Именно так. -- На границе Города и Реки? Прошлый бросил взгляд на задумчивое лицо Вика, потом отвернулся. -- Да. На границе Города и Реки. -- Сохранились ли мосты, ведущие на другой берег Реки? -- Ты же их видишь отсюда. -- Ясно -- только тот, что совсем рядом с Централью. Он разрушен. Но вон там, дальше... -- Вик до боли в глазах напрягал зрение, но видел лишь серые нитки бетона на сером фоне Реки. -- Там есть еще два моста... -- Я знаю не больше, чем ты, -- отозвался Сергипетроич. -- А что говорят фермеры? -- Важно не ЧТО они говорят, а КАК... Их едва-едва поймешь. Я понял пока только то, что на том берегу Реки тоже есть фермерские поселки. Но они так далеко, что это вполне может оказаться легендой. О мостах в черте Города фермерам ничего не известно. -- Ничего не известно... -- как эхо откликнулся прошлый. -- Ты не одобряешь атаку Города, -- не спросил, а утвердительно произнес Вик. -- Нет, -- возразил прошлый, -- ты несправедлив ко мне. Я сделал все, что было моих силах. Рассказал тебе об Исходе. Выступил на Совете в твою поддержку. Поддержал тебя потом, на Большом Совете, где от моего слова многое зависело. Показал сейчас расположение Города. Теперь... -- Теперь?.. -- Теперь слово за тобой, Вик. Они стояли на крыше Станции -- это была самая высокая точка Централи, если не считать, разумеется, дымовых труб. Но подняться на трубы было невозможно -- вбитые в бетон скобы проржавели насквозь. Поэтому Вик и Сергипетроич ограничились осмотром Города с крыши Станции. Взгляд Вика покинул центр Города и переместился южнее. Река убегала на юг -- и Город следовал за ней. -- А там что? -- спросил Вик. -- Где? -- На южных границах Города. -- Окраины. Уже в дни Исхода контроль над ними был потерян. -- Тут что-то не так, -- возразил Вик. -- Ведь воины Города удерживают всю эту территорию? Граница удерживается вначале вдоль Большого Сфальта, а потом вдоль канала, вдоль реки -- вплоть до поселков старейшины Владимира. Вчера отряд моих "кровных братьев" рискнул переправиться через реку. Там сплошная стена заграждений, такая же, как и здесь, у Развилки. Они едва успели унести ноги. -- Мне и самому это непонятно. Разве что... -- Что? -- быстро переспросил Вик. -- Разве что Город до сих пор как-то использует эту территорию своих бывших окраин. Там могут быть огороды, промышленные блоки, склады... да мало ли что. -- Разумно. Только вот что... прошлый... -- голос Вика звучал настолько серьезно, что Сергипетроич тревожно уставился ему в лицо. -- Ты говорил, что Город постигла социальная катастрофа. Так? -- Так. Слово в слово. -- Ну, и какой же сейчас в Городе закон? Какое у него социальное устройство? Сергипетроич медленно покачал головой. -- Боюсь, что это мы узнаем только тогда, когда войдем в Город -- если войдем в него, конечно... -- А я боюсь, -- резко сказал Вик, -- что мы никогда не войдем в Город, если не узнаем его тайн. Слишком многих сюрпризов следует ожидать. Город слишком велик. Он может оказаться нам не по зубам, если только мы не придумаем, как половчее его разгрызть. -- Язык серых, -- пробормотал Сергипетроич. -- Язык человека, который ведет тысячу людей на смерть. В том числе всех воинов Централи. Я должен знать о Городе как можно больше! -- Вик говорил, не повышая голоса, но его взгляд неотрывно был устремлен на городские блоки. И голос его, казалось, звенел, как натянутая тетива самострела. В течение минувших дней второй и третьей лун Вик, словно одержимый, метался между Централью, поселками фермеров и лагерями серых. Он нигде не задерживался надолго. Он проверял оснащенность воинов оружием и степень их подготовки, он наскоро переговаривал со старейшинами, пханами и членами Совета (исключая Лен, встречи с которой избегал), он пытался хоть что-то новое узнать о Городе. Он ел на ходу, он спал в седле; едва появившись в своей хижине, -- он уже вновь принимался собираться в дорогу. Огромное пространство -- в сотни ходов -- оказалось под контролем Вика. Но ему мало было этого пространства. Город! Ему нужна была информация о Городе. Вик не заметил, как весна сменилась летом, как лето пошло на убыль. Приближались дни, когда уже можно было ожидать появления Конвоя. Тишина по ночам казалась Вику оглушающей. Он ждал отдаленного рева моторов. Река-Судьба убыстряла свое течение с каждым днем. Не находя себе места ни в Централи, ни в поселке старейшины Василия, Вик предпринял единственно возможное: постоянно находиться в дороге. Он не чувствовал усталости, дорога врачевала его чувства, его душу. И ни на единый миг он не забывал о Городе. И Высокое Небо сжалилось над ним. В один из дней пятой луны пхан доставил в свой лагерь нового раба. Вик находился в этом лагере, поэтому новый раб привлек его внимание. Он был чудовищно оборван, истощен и грязен. Он не был похож ни на фермера, ни на обитателя Централи. -- Откуда он? -- мимоходом спросил Вик. И услышал ответ, заставивший насторожиться: -- Бездомник... Вик несомненно уже слышал однажды это слово. Когда? Во время бегства из лагеря Главного Пхана. "Рабы не ходят поодиночке, поодиночке ходят только бездомники", -- всплыл в памяти хриплый голос. Бездомники... Те, кого даже рабы серых презирают и ненавидят. -- Откуда ты? -- спросил Вик скорчившееся у костра существо. И прозвучал ответ, громом отдавшийся в его ушах, ответ, пробившийся из недр грязных волос и вонючего тряпья: -- Город... -- Они все из Города, бездомники, -- прокомментировал этот ответ один из серых. -- Бегут оттуда, а куда -- и сами не знают. -- Так у вас и другие такие есть? -- Ну. Штук десять в разных племенах наберется, -- серый говорил о бездомниках, как о неодушевленных предметах. -- Рабы из них плохие. И подыхают быстро. -- Вы расспрашивали их о Городе? -- Пробовали. Никакого толку, а. Да ты посмотри на него -- чего от него добьешься? -- серый презрительно пихнул ногой существо, которое только плотнее сжалось в комок от этого удара. Вик задумчиво разглядывал бездомника. Чем же плохо ему и другим бездомникам было в Городе? Разве от сытой и спокойной жизни бегут, да еще рискуя попасть в лапы серым? Тут что-то не то. При помощи Ворона Вик разыскал всех бездомников, обращенных серыми в рабов, и одного за другим расспросил их. Они действительно были немногословны, но кое-что Вику удалось узнать. Люди, управляющие Городом, и не думали заботиться о всем его населении. Они заботились только о себе. Охрана границ была необходима не только для того, чтобы никто не проник внутрь Города, но и для того, чтобы никто не выбрался наружу. Большая часть населения вела нищенскую, полуголодную жизнь. Неплохо жилось только метам, да тем специалистам, без которых правители Города не могли обойтись. Остальные по сути дела были предоставлены сами себе. Правителей не интересовало, где они достанут пищу, одежду, топливо для того, чтобы обогреть зимой свои жилища. Лишь изредка правители снисходили до того, чтобы выделить горожанам какие-нибудь подачки. Конвои доставлял отобранную у фермеров пищу в специальный район, расположенный, как и предвидел Сергипетроич, в центре Города. Этот район, где жили правители, охраняли особо. Он был как бы небольшим Городом внутри Города. Простые горожане туда не допускались. Остальная территория была разделена на три зоны. Одна называлась "общей", и жилось в ней чуть лучше, чем в двух других. Две другие, расположенные южнее центра Города зоны, представляли собой мир, где царил один закон: каждый за себя. Мосты через Реку сохранились, они выходили в первую из зон, поэтому ее обитатели добывали пищу и дрова на другом берегу Реки. Но мало было добыть пищу: нужно было еще и сохранить ее, сберечь от завистливых глаз остальных. Не выдерживая, многие обитатели этих южных зон пробирались через укрепления метов и бежали на территорию серых или на земли, расположенные за Рекой, -- там тоже были укрепления, но не столь плотные, как у Большого Сфальта. Не доверяя друг другу, бездомники держались поодиночке, но главным местом, где они обитали, были покинутые городские блоки за Большим Сфальтом. Теперь Вику стало ясно, кем был по-звериному зарычавший на него человек, человек, которого он видел, когда вел конвой прошлым летом. Вика неприятно поразило все услышанное. Привыкший жить по законам Централи, по законам Рода, которые, хотя и отличались друг от друга, все-таки неизменно предполагали ответственность старших за судьбы тех, кто им подчинялся, Вик не сразу постиг простую и жестокую логику городских правителей. Они вели себя как пханы серых. Но если те открыто признавали, что не знают вообще никаких законов, Город узаконил рабство, грабеж и право кулака, право того, у кого оружие, у кого власть. Это была система -- несправедливая и опасная. Система, которая вполне заслуживала того, чтобы быть уничтоженной. И Вик мог сделать это. На Совете Централи он рассказал обо всем услышанном от бездомников. Как он и ожидал, его слова вызвали взрыв возмущения. Подсознательное желание вернуться в Город соединилось с вполне осознанным желанием уничтожить власть городских правителей. Но экстренная информация Вика в этот день оказалась не единственной экстренной информацией. Когда Вик закончил свой рассказ, когда улеглись страсти по поводу услышанного, со своего места поднялся Лег. Он был бледен и казался взволнованным до глубины души. -- Служба здоровья. Экстренная информация. Все притихли. От службы здоровья не приходилось ждать хороших вестей. Особенно в качестве экстренной информации. -- Мы, совместно со службой детей... -- Лег глянул на молчащую Лен, -- ...совместно со службой детей провели несколько этапов медицинского обследования. Опыты... И, кроме того, наблюдения над жизнью фермеров... -- Лег откашлялся. Дольше тянуть было невозможно. И он выпалил единым духом: -- Действие препарата тормозило рождаемость! -- И теперь, когда запасы препарата истощились... -- медленно выговорил Ант. -- ...Рождаемость в Централи резко возрастет. "Вот и все, -- подумал Вик. -- Все одно к одному. Прежняя жизнь -- такая прочная, надежная, хорошо организованная -- в прошлом. В прошлом, как прошлые. Теперь мы просто вынуждены забыть о прежних границах, о прежнем укладе жизни. Теперь мы вынуждены атаковать Город. Нас очень скоро станет слишком много, чтобы Город это терпел. Или мы -- или они"... Последнюю фразу Вик повторил вслух. Это не было случайностью. Он хотел, чтобы его услышали. -- Или мы -- или они. Сергипетроич кивнул. Кивнул и Ант, но в его взгляде был какой-то невысказанный вопрос, обращенный к Вику. После окончания Совета Ант подозвал к себе Вика и Слава. И сразу же задал тот вопрос, который Вик угадал в его глазах: -- Мы -- или они. Да, это так. Но кто сейчас сильнее? -- О чем спрашивать меня? -- с досадой отозвался Слав. --У меня всего-навсего сорок ходовиков. -- А у тебя? -- Ант обратился к Вику. -- У меня сто "кровных братьев", -- сказал Вик, чуть помедлив. -- Около пяти сотен воинов серых. И не меньше тысячи воинов породнившихся с нами фермерских родов. А может, и больше. Кроме того, после рассказов бездомников, я надеюсь, что жители Города если и не помогут нам, то, во всяком случае, не будут мешать. Против нас одни только меты, разбросанные по огромной границе Города. -- А моны? -- Большая их часть сопровождает Конвой. Мы атакуем его и постараемся захватить боевые машины прошлых. Слав присвистнул. -- Смело, ответственный! -- он так и не отвык обращаться к Вику подобным образом, хотя сам был ответственным вот уже несколько лун. -- Но Конвой надо ждать со дня на день... -- Именно так, -- подтвердил Вик. -- Мины уже готовы. Я, кроме того, обнаружил любопытное оружие прошлых -- старейшины называют его "гранатометами". Такое оружие способно остановить танк. Я вооружил им нескольких "кровных братьев". А ходовикам я передал пулеметы... -- Отличная штука! -- заметил Слав тоном знатока. -- Емкость магазина вдвое больше, чем у акэма, а что касается скорострельности, так эта машинка и в самом деле мечет пули, да так, что никакому акэму за ней не угнаться. -- Вы настроены воинственно, -- спокойно отметил Ант. -- Но каковы наши шансы? Только откровенно. -- Конечно, откровенно, -- пожал плечами Вик. -- Пятьдесят на пятьдесят. Мы все еще многого не знаем о Городе. -- И все-таки мы атакуем? Этот вопрос задал не Ант. Его задала Лен, незаметно подошедшая к беседующим. -- Атакуем, -- решительно сказал Вик. -- Это... как Река. -- Что? -- Река, -- повторил Вик. -- Я верю в наши силы. Река сливается из капель, из ручьев. Что это за сила? Вода! Но она способна двигать камни. Камни, которые мешают ей. -- И ты веришь, что Небо на нашей стороне? -- Верю. -- Ты можешь погибнуть, -- сказала Лен. -- Но ты будешь жить. Ты и твои дети. Оба поняли, что сейчас сказано главное. То, что толкало, влекло их друг к другу -- и то, что разъединяло их. Они многое еще могли сказать друг другу. Но не успели. В зал Совета ворвался один из "кровных братьев", с ног до головы покрытый пылью: -- Конвой идет к Глубокому Озеру! -- выпалил он. 13. АТАКОВАТЬ -- Мы могли бы проучить их прямо здесь, в поселке! Вик ничего не ответил Ярославу. Он напряженно вглядывался в грозные очертания двух боевых машин прошлых, внушительно застывших у ворот поселка. От старейшин Вик узнал принцип устройства танка. Ничего загадочного в нем не было. Но эти машины обладали огромной боевой мощью. Кроме того, они впечатляли и внешне. Орудийный ствол одного танка был направлен на убегающую в лес дорогу, ствол другого -- прямо на хижины поселка. Вик знал, что находящиеся внутри танков моны держат под прицелом и дорогу и поселок. Атаковать сейчас было бы безумием. Атаковать сейчас означало рисковать жизнями фермеров и их семей в поселке. Старейшины подробно объяснили Вику, что может наделать выпущенный из танкового орудия снаряд. Знали это, разумеется, и те моны, что хозяйничали в поселке. Они деловито загружали грузовики пищей, методично переходя от одной хижины к другой. Все они были вооружены акэмами и одеты в одинаковую пятнистую одежду, что делало их похожими на движущиеся части какого-то странного пятнистого механизма. Они не проявляли никаких эмоций. Грабеж Города не был похож на грабеж серых -- с воинственным кличем и кровавой резней. Город грабил спокойно и уверенно. Моны были абсолютно уверены в своем превосходстве и в праве на грабеж. Вик подумал, что это последний день их уверенности. -- Все воины на своих местах? -- спросил он Ярослава, хотя был вполне убежден в утвердительном ответе. И ответ последовал: -- Да. -- Хорошо. Отправляйся туда. Немедленно. -- А ты, Вик? -- И я тоже. Но чуть погодя. Ступай, Ярослав. Ярослав, ловко цепляясь за ветки, спустился со сторожевого поста фермеров, устроенного в кроне огромной старой сосны. Вик, словно завороженный, продолжал рассматривать танки и неторопливо передвигающихся между хижинами монов. Внезапно возле одной из хижин возникло какое-то движение. Вглядевшись, Вик увидел спорящего с моном фермера. Спустя мгновения из поселка донесся треск короткой автоматной очереди. Мон перешагнул через труп и продолжил свой путь. Такое хладнокровное и бессмысленное убийство Вик видел впервые. Оно только подтверждало все услышанное о Городе от бездомников и поэтому не было неожиданностью. Но теперь его ненависть была конкретной. Ненависть к этим спокойным, уверенным в себе, похожим друг на друга людям. Людям? Скорее он готов был разглядеть человеческую душу в двигателе танка. -- Делайте что хотите, -- пробормотал Вик. -- Но будьте готовы ответить за все сделанное. Вы уж меня извините, -- губы Вика искривились. Он начал спускаться с дерева. Движения его, конечно, не были столь ловкими, как движения Ярослава, но, наконец, он ощутил под ногами землю. Отвязав свою лошадь, Вик вскочил в седло и рысью направился к тому месту, где на три хода южнее поселка была устроена засада. Устроить засаду заранее было невозможно -- городской Конвой, как и прежние конвои Централи, использовал множество разных маршрутов. Поэтому Вик держал нескольких наблюдателей на границах Города. Едва только Конвой двинулся в путь, от гонца к гонцу, от одного сторожевого поста к другому понеслась весть об этом. Конвой миновал поселки старейшины Владимира, поселки старейшины Леонида, расположенные южнее по Реке, резко повернул на север и направился по дороге, которая вела к Глубокому Озеру. С этого мгновения цель Конвоя стала ясна -- поселок старейшины Анатолия. "Кровные братья" немедленно известили об этом Вика. И сами начали действовать, как было обговорено. Грузовик помог Вику быстро добраться до озер -- здесь пришлось пересесть на лошадь и бешеным галопом спешить к Глубокому Озеру. Вик поспел вовремя. Встретившись с "кровными братьями" у сторожевого поста, он дал им все необходимые указания. Фермеры не знали, в какой из поселков на этот раз пожалует Конвой, но они готовы были встретить его возле любого из поселков. Затем Вик и Ярослав понаблюдали за монами со сторожевого поста -- а затем... Конвой двигался по лесной дороге в обычном порядке -- танк, два грузовика с пищей, два грузовика с монами, танк. Орудие головного танка было повернуто чуть вправо, орудие замыкающего -- чуть влево. Дорога на протяжении примерно четырех ходов от поселка была очень плохой, поэтому грузовики не могли двигаться быстро -- а значит и танкам приходилось притормаживать. Рев мощных двигателей разносился далеко вокруг. Еще ход -- и дорога станет лучше. Тогда танки и грузовики смогут увеличить скорость... Взрыв! Первый танк наскочил на мины. Из своего укрытия в придорожном кустарнике Вик увидел языки пламени на броне и густой черный дым. В дыму мелькнули фигуры фермеров, бросающих в горящий танк мины. Раздалось еще несколько взрывов. Откинулась. крышка люка на башне танка, и оттуда начал было выбираться мон, но, скошенный автоматными очередями, бессильно обмяк, застряв в люке. Все происходило невероятно быстро. Пока взгляд Вика был направлен на горящий танк, моны, находившиеся в грузовиках, успели рассредоточиться и открыть огонь по лесным зарослям, окружающим дорогу. Фермеры стреляли в ответ и забрасывали монов минами. Дорога была блокирована плотно. Конвой был обречен. Второй танк открыл огонь из орудия, одновременно дав задний ход. Снаряды рвались в лесу, не причиняя фермерам большого вреда. Вик мог бы приказать уничтожить с помощью мин и этот танк, но он надеялся захватить его неповрежденным. Поэтому он приготовил для замыкающего танка нечто другое, нежели для головного. Сквозь отчаянную автоматную стрельбу и грохот танкового орудия раздались хлопки нескольких мин -- и на дорогу позади продолжающего пятиться танка обрушились две сосны. Эта баррикада должна была остановить танк. Но она не остановила его. Боевая машина, взревев двигателем, без особого труда преодолела завал. Теперь медлить было опасно. -- Гранатометчики! -- крикнул Вик, едва увидев, что происходит. Приказ пронесся вдоль дороги от человека к человеку -- и вскоре два гранатомета ударили по танку. Один из выстрелов оказался точным. Вик не видел,. куда попала граната, но танк окутался клубами дыма и замер на месте. Лишь на несколько мгновений. Потокм огромная машина дернулась и вновь двинулась с места. Посыпались мины. На этот раз фермерам повезло меньше, чем с первым танком -- в цель попали лишь одна или две мины, угодившие к тому же в гусеницу. Танк вновь дернулся, надсадно ревя дизелем, и внезапно начал вращаться на месте. При этом он не переставал вести орудийный огонь. Это не было прицельной стрельбой, это был скорее жест злобы и отчаянья. Но совершающая обороты на единственной уцелевшей гусенице, изрыгающая огненную смерть бронированная махина невольно вселяла страх. Тем не менее фермеры не отступили. На танк продолжали сыпаться мины. Вновь и вновь подползающие к танку фермеры проявляли ничуть не меньшее упорство, чем засевшие в танке моны. И вскоре боевая машина запылала. Орудие выстрелило еще несколько раз и замолчало. Судьба обороняющихся автоматчиков была решена, но они и не думали сдаваться. Погибая под пулями фермеров, моны так и не успели понять, что безоговорочному господству Города пришел конец. Они сражались -- даже в этой безнадежной для них ситуации -- со спокойной уверенностью машин. Вик отметил, что монов нельзя назвать очень уж искусными воинами. Им действительно, как и предполагал Вик, не хватало боевого опыта. Они даже не попытались прорваться из окружившего их кольца фермеров. Через половину хода все было кончено. Танки и один из грузовиков были уничтожены, но три грузовика, хоть и поврежденными, попали в руки фермеров. Наскоро осмотрев повреждения, Вик убедился, что исправить их для ремонтных мастерских Вана -- дело одного-двух дней. Фермеры потеряли в схватке с Конвоем всего пятнадцать воинов. Если так же успешно они атакуют Город... Но тут Вик одернул себя. Город -- это не попавший в ловушку Конвой. Там обе стороны будут иметь возможность маневра. Город. Теперь очередь за ним. И медлить нельзя ни единого хода. Ощущая постепенно нарастающее возбуждение, Вик начал действовать. Пути назад не было -- уничтожение Конвоя Город никогда не простит. Следовало опередить городских правителей. Вик немедленно, прямо с места засады, разослал гонцов к старейшинам и пханам. Он знал, что силы собраны -- все ждали лишь его приказа. Сейчас Вик отдал приказ: стягивать воинов в три места -- к Ферме, к южному мосту у района обитания бездомников и к поселкам старейшины Владимира. Старейшина Владимир и его сын Святополк -- муж Веты -- должны были возглавить отряды фермеров, атакующие Город с юга. Ворон будет прорываться с отрядами серых через район бездомников к Реке, чтобы успеть захватить контроль над мостами до того, как подойдут меты с другого берега. От фермы к Городу должны были выступить несколько отрядов, охватывая центр. В числе прочих здесь был отряд ходовиков под командованием Слава. Отряд "кровных братьев" Вик поручил возглавить Ярославу. Приказы были отданы, гонцы отправились в путь. Вик, добравшись до своего поселка, немедленно пересел на грузовик и отправился в Централь. Надежда не смогла уговорить его отдохнуть и поесть. Хотя изо всех сил старалась это сделать. -- Ведь я, может быть, уже не увижу тебя до начала сражения, -- выговорила, наконец, она со слезами в голосе. -- Увидимся после сражения, -- небрежно произнес Вик. Он прекрасно понял, что хотела сказать жена, но не хотел давать волю ни ее, ни своим чувствам. Он торопливо забрался в тесную кабину грузовика, задвинул за собой тяжелую дверцу. Он видел в боковое окошко лицо Надежды. По нему текли слезы. Вот так же, в боковое окошко кабины, Вик увидел однажды совсем рядом лицо Лен. Она тогда внимательно смотрела на него, положив голову на сгиб руки, и губы ее улыбались, он чувствовал ее дыхание, и лица их почти соприкасались... Жизнь обещала счастье, счастье наперекор всему -- но это обещание не сбылось. Заплаканное лицо Надежды вновь оказалось перед глазами Вика. Он торопливо выбрался из кабины, обнял жену. Она крепко-крепко обхватила его руками. -- После сражения... -- повторил Вик. -- Все будет хорошо. Не плачь. Ничего со мной не случится... -- он говорил, чувствуя сухую обязательность этих слов и думая: "Обнимая Лен, я нашел бы другие слова, искренние"... Это было невыносимо. Вик вспомнил обряд венчания в доме Всемогущего Бога. Он ждал тогда решающих боев с серыми и думал: "Вокруг столько опасностей, моя жизнь может оказаться не такой уж и долгой"... Сейчас Вик снова подумал об этом. После сражения! Кто знает, что будет с ним после сражения... А может быть, и к лучшему, если... "Нет! -- решительно остановил себя Вик. -- С такими мыслями нельзя вести войско в бой. Мы ОБЯЗАНЫ победить. И я должен думать о победе, а не о поражении и смерти. От меня многое зависит. Мне верят фермеры, верит Централь, верят даже многие из серых. Я руковожу атакой. Я обязан уцелеть до тех пор, пока Город не будет захвачен. Обязан точно так же, как зимой, во время падения Централи. Обязан"... Вик овладел своими чувствами. Мягко высвободившись из объятий жены, он торопливо поцеловал ее и вернулся в кабину грузовика. Через ход он был уже далеко от поселка, от своей хижины, от Надежды. От всего личного. Начинало смеркаться. Вик гнал машину, торопясь оказаться в Централи. Несколько раз ему попадались большие и маленькие отряды -- это были воины фермеров и серых, движущиеся в районы сосредоточения. Приказ Вика был выполнен мгновенно. А некоторые фермерские отряды, вероятно, выступили не дожидаясь приказа, узнав о городском Конвое. Вик не скрывал, что они атакуют Город сразу же, как только уничтожат Конвой. Известие о победе, первой победе над силами Города, уже разнеслось повсюду. Грузовик Вика, который во избежание недоразумений снижал скорость всякий раз, встречая очередной отряд, приветствовали радостными возгласами. Серые испускали свой боевой клич, более сдержанные фермеры молча вскидывали над головой руки с крепко сжатым в них оружием. Вик разглядел мелькнувшее в свете фар лицо старейшины Дмитрия. Потом показался Вась -- породнившийся с ним ходовик. Он приветственно помахал Вику рукой. Фермеры из поселка у Большого Озера выступили, как и многие, многие другие... Если бы кто-нибудь каким-то фантастическим образом мог подняться сейчас в небо на летающей машине, он увидел бы невероятную картину. В сгущающихся сумерках одна за другой зажигались огненные точки факелов -- и эти огненные точки сливались друг с другом, превращались в крохотные огненные ручейки, упорно движущиеся в одном направлении -- к темным, мрачным громадам Города. В Городе, впрочем, тоже светились огненные точки -- окружающие мертвенно-бледное пятно электрического света... Вик понимал, что городские правители уже почуяли неладное. Конвой не вернулся в назначенное время -- наверное, впервые за много лет. Завтра утром меты и оставшиеся у Города моны отправятся на его поиски, сметая все живое на своем пути. Должны отправиться. Но они не сделают этого, потому что завтра утром сам Город будет атакован. Конечно, некоторые старейшины и пханы не успеют столь быстро вывести своих воинов к границам Города. Ну, так что же? Этих воинов Вик предполагал использовать как резерв. Сражение в Городе продлится много ходов, свежие силы будут нужны постоянно... Дорога серой полосой бежала навстречу грузовику. Горизонт, окрашенный заходящим солнцем в кровавые тона, казался погруженному в свои мысли Вику воспаленной раной. Огромной раной -- в пол-Неба... Завтра умрут десятки, сотни людей. И на смерть поведет их он. Но если не сделать этого -- смертей все-равно не избежать. Так уж лучше умереть сражаясь. Вик вспомнил фермера, походя застреленного моном. А ведь это могла быть и Лен. Какая монам разница? Сказал слово поперек -- очередь из акэма. Лен, Вета, Ярослав, Ант, Надежда, Слав, Гор... Мысли Вика начали путаться. "Нужно будет поспать три-четыре хода", -- подумал он. Грузовик приближался к прежней границе Централи. Вскоре он миновал мост, где некогда Вику пришлось прорываться через заслон серых. Здесь Вик встретил еще один отряд, на сей раз -- отряд одного из пханов. Почудилось или нет? Среди попавших в луч света фар лиц мелькнуло лицо Силача. Как давно это было. Главный Пхан... плен... "настороже надо быть, умник, всегда настороже"... Что предпримет Ворон в случае победы? А что -- в случае поражения? Тревоги дня Большого Совета вновь охватили Вика. Серые были не просто ненадежным союзником. Они были потенциальными врагами всех остальных воинов его войска. Об этом следовало помнить постоянно. Грузовик пронесся по Большому Сфальту, окруженному людьми, -- похоже, никто в Централи не спал -- и затормозил возле ремонтных мастерских. Вик выпрыгнул из кабины -- и тут же оказался в кольце гомонящих людей. В основном здесь была смена службы металла. Его поздравляли, хлопали по плечу, расспрашивали о подробностях... Вик протестующе поднял руки: -- Стоп, стоп! Подробности -- у многодетных матерей! -- кто-то в толпе от души расхохотался. -- Где Ван? -- Да здесь, здесь... Даже прибытие Вика не оторвало Вана от работы. Вик обнаружил ответственного службы металла колдующим над большой металлической пластиной с горелкой в руках, газ для которой поставлял реактор-восстановитель. Вику пришлось довольно крепко похлопать Вана по плечу, чтобы обратить на себя внимание. -- Что это? -- спросил он, кивая на металлическую пластину, когда Ван выключил горелку. -- Турель. Ван, как обычно, предпочитал односложные ответы. -- Как тепловоз? -- Сделали. -- Хорошо. К утру успеете поставить турели на грузовики? -- Успеем. -- Хорошо, -- повторил Вик. -- Теперь слушай, Ван. Мы захватили три грузовика из городского Конвоя. Их нужно как можно скорее отремонтировать и оборудовать турелями. Фермеры доставят их в Централь завтра, отбуксируют с помощью лошадей. Я не прошу совершить чудо, но эти грузовики очень пригодились бы нам в битве за Город. Очень пригодились бы, понимаешь, Ван? На перепачканном лице Вана появилась улыбка. Вик услышал слово, которое было ему сейчас приятнее любых заверений в преданности и старании: -- Сделаем. Покинув ремонтные мастерские, Вик направился было к южному жилому блоку в свою комнату. И тут почувствовал, что все равно не сможет уснуть. Ни на четыре хода, ни на три, ни на один. Вот-вот начнет собираться у Фермы отряды воинов. Надо бы туда... Вик повернул к Ферме, но, проходя мимо главного жилого блока, вспомнил еще кое-что. Он застал Сергипетроича за чтением толстой книги при свете плошки, употребляемой для освещения фермерских хижин. Книги тоже были фермерскими -- Вик сам привез их в подарок прошлому, обнаружив в одной из хижин разграбленного серыми поселка. Серые не тронули книги -- они вообще не знали, что это такое. -- Вик? -- удивился Сергипетроич, откладывая книгу. -- Я думал, что ты сейчас... -- Да, да, конечно, -- перебил его Вик. -- Но я должен был зайти к тебе, -- он слегка поклонился, что означало в Централи высшую степень уважения. -- Но к чему такие церемонии? -- Завтра мы атакуем Город. Сергипетроич недоуменно смотрел на Вика. -- Да. И что же? -- Город, -- повторил Вик. -- Мы не ищем легкой добычи, как серые, и не избавляемся от грабежей, как фермеры. Мы возвращаемся домой. Мы ведь всегда ждали этого и мечтали об этом, не так ли? И вот этот день пришел... Сергипетроич продолжал молчать, но по его глазам Вик видел, что прошлый все понял. -- Ты ищешь оправдания своим действиям, -- сказал, наконец, прошлый. -- Нет, -- резко, почти грубо возразил Вик. -- Ищешь оправдания своим действиям. Именно так. Но чем я могу помочь тебе? Я буду рядом с тобой завтра, без моей помощи тебе все равно не сориентироваться в Городе. Я буду там вместе с тобой, и ответственность за все, что произойдет, ляжет на нас обоих. Поровну. Ты понимаешь? -- Но правильно ли мы поступаем? -- почти простонал Вик, чувствуя себя совершенно беспомощным перед лицом этого грозного вопроса. -- И -- что дальше? -- Не жди от меня благословения и напутственных слов, -- медленно покачал головой Сергипетроич. -- И ответов на подобные вопросы -- тоже. Я всего лишь человек, а не Господь Бог, и не Всемогущее Небо! Человеку не разобраться в происходящем, в том, что преподносит нам судьба. Централь, Город, бездомники, рабы, серые, фермеры, снова Централь... Колесо, Вик, медленно вращающееся колесо. Что толку вслепую его ощупывать? Движение колеса ты все равно не постигнешь. Нам до Исхода казалось, что мы постигли это движение, подчинили себе, изучили до мелочей... А потом был Исход. И все рухнуло. Одному Богу известно... А впрочем... -- прошлый внезапно усмехнулся. -- Спрашивать Бога, спрашивать Высокое Небо -- все равно, что гадать по книге. Вот, смотри -- я наугад раскрываю книгу и читаю первые попавшиеся строчки... -- Прошлый действительно раскрыл одну из книг. Чуть помедлил... -- Эй, христиане, тает лед! Спят мертвецы в могильной мгле. Вставайте, всем пора в поход, Кто жив и дышит на земле! 14. СРАЖАТЬСЯ За ход до всеночи начало всходить солнце. Ночная тьма бледнела, съеживалась, уступала землю первым рассветным лучам. Брожекторы Города погасли. Ветер шелестел травой уже не по-ночному таинственно я тревожно, а легко, словно играя. Из темноты выступили серые очертания южных руин и развалин Ремонтного Завода. Мост тоже был отчетливо виден. Вик стоял неподалеку от поста-1. Он провел бессонную ночь, но теперь все, что нужно сделать, было сделано. Он зашел в южный жилой блок, тщательно умылся холодной водой, не спеша надел чистую одежду и проверил акэм. Он видел, что живущие в блоке женщины сторонятся его -- не то с почтением, не то со страхом -- но не обращал на это внимания. Ночные кошмары, смутные сны, тревожные мысли, беспокойные мечты и бессильные проклятья -- все было позади. Впереди был путь в Город. Или -- на смерть. Отряды Слава и Гора ждали его в районе складов, и Вик направился туда. Однако по дороге остановился здесь, возле поста-1. Именно отсюда уходили те, кому предстояло погибнуть у городских укреплений. Они шли вот там... или там -- прячась в густой траве, в развалинах, в канавах -- шли на верную смерть и умирали. На что они надеялись? О чем думали? Рассчитывали на снисхождение метов? На чудо? Вик знал, что ему, да и никому другому, не суждено теперь проникнуть в мысли ушедших. Но ему страстно хотелось этого. Ведь он тоже шел к Развилке -- и он знал, что минует ее и войдет в Город. Ему хотелось, чтобы рядом с ним был хоть один из тех, кто хотел и не смог сделать это. Солнце поднималось все выше. Вик глянул вверх -- до всеночи оставалось совсем немного. В эти мгновения сотни людей смотрят на солнце, -- подумал Вик. Определяя время, оставшееся до начала сражения. Молясь Всемогущему Богу. Обращаясь к Высокому Небу. Заклиная Главного Пхана не просчитаться. А что происходит в Городе? Этого Вик не мог знать. Впрочем, вряд ли городские правители смотрят сейчас в Небо. Небо должно презирать их. "Как презираю я", -- подумал Вик. И добавил: "Ра! Я сдержал обещание. Твой сын хотел убить меня -- но я тоже твой сын. Прости, что все так получилось. Я многого не знал, когда давал клятву войти в Город, произнося твое имя. Но я не отрекаюсь от этой клятвы." Быстрыми шагами Вик направился по железным путям к складам. Он шел не таясь, зная, что меты на Мосту видят его фигуру. Странное безразличие овладело им. Безразличие к смерти -- или уверенность в том, что сейчас ему не дано погибнуть? Пулеметы метов молчали. Возможно, Вик был слишком далеко для того, чтобы открывать прицельную стрельбу. Еще несколько мгновений -- железные пути повернули плавной дугой к складам -- и Вик увидел множество людей. Здесь были Сергипетроич, Ант, отряд ходовиков под командованием Слава, отряд из нескольких десятков "кровных братьев", которыми командовал Гор. Все они окружали прямоугольную громаду тепловоза, двигатель которого шумно и жарко дышал. Слав первым очутился возле Вика. -- Всеночь, ответственный! -- Вижу, -- кивнул Вик. Пора было отдавать приказ. Он глянул в невозмутимое лицо Анта, взволнованное лицо Сергипетроича... Если бы с такой же легкостью он мог заглянуть в будущее!.. -- Приказ, ответственный! -- торопил его Слав. -- Ты уверен, что тепловоз пробьет баррикаду под Мостом? -- О чем ты?! -- возмущенным шепотом зашипел на него Слав. -- В чем тут можно быть уверенным?! Отдавай приказ! И в этот момент южнее -- вдоль Большого Сфальта -- раздалась стрельба. В атаку пошли небольшие отряды ходовиков, отвлекающие внимание метов от направления главного удара. Сражение началось. Теперь от Вика зависело все -- и ничего уже не зависело. -- Атакуем, -- сказал он. Сказал негромко, но его услышали. Дизель тепловоза зарычал. Слав наморщил лицо в каком-то подобии улыбки и отдал команду своим ходовикам -- мгновение спустя отряд исчез в зарослях кустов, двинувшись к зоне Лесного Завода. "Кровные братья" плотнее сомкнулись вокруг Вика, Анта, Сергипетроича. Этот отряд, который Ярослав передал под командование Гора, был личной охраной Вика. Тепловоз, ревя и вздрагивая всем корпусом, медленно сдвинулся с места. Ему предстоял недолгий путь. Из кабины вывалились Юр и Ник, кубарем покатившиеся по земле. Тепловоз набирал ход. С Моста по нему открыли яростную стрельбу. Но это не могло остановить огромную машину. Тепловоз-смертник врезался в баррикаду, перекрывавшую железные пути под Мостом, а затем все исчезло в клубах пыли и дыма. Отряд Гора уже бежал по железным путям к Мосту. Висящее перед воинами облако пыли не позволяло разглядеть, что делается впереди. Раздались несколько пулеметных очередей, явно выпущенных наудачу. "Если тепловоз не пробил баррикаду -- нам конец", -- стучало в мозгу Вика. Он вместе со всеми остальными ворвался под Мост, прямо в нерассеявшиеся еще клубы дыма и пыли. Тепловоз не пробил баррикаду. Но... Он сдвинул своим весом все это нагромождение железа и бетона чуть вперед, протащив по железным путям, прежде чем рухнуть набок. Под Мостом открылся узкий проход, вполне достаточный для небольшого отряда. "Кровные братья" устремились вперед. Над их головами гремела стрельба. Вик знал, что происходит сейчас на Мосту. Оборудованные пулеметными турелями грузовики громили посты метов. А посты Развилки не могли прийти к ним на помощь, потому что сами находились под непрерывным огнем ходовиков. Огненное кольцо -- или, вернее, дуга -- опоясало Город. Бой шел везде, атаке подвергся каждый ход городских укреплений. Вик знал, что делает. Меты не могли прийти на помощь друг другу, потому что каждый пост был атакован -- каждый буквально. Удары основных сил чередовались с отвлекающими. На севере ходовики Слава наносили удар, пробравшись сквозь завалы и руины Лесного Завода. Отряд Гора при поддержке грузовиков прорывался в районе Развилки. Южнее посты метов вдоль Большого Сфальта обстреливали ходовики, еще южнее -- серые. Основной удар Ворон должен был нанести через район обитания бездомников, пробив оборону метов и ворвавшись в первую зону Города. Еще южнее -- там, где городские укрепления шли вдоль канала к Реке, -- атаковали фермеры. Соорудив множество плотов, они должны были переправиться через канал и через Реку, пользуясь ее течением, и взять в клещи вторую зону Города. Одновременно несколько плотов спускались по течению Реки еще ниже -- к мостам -- на соединение с прорывающимися к мостам серыми. Вик использовал все то, чему научила его жизнь, полная боевых схваток. Технические знания Централи, коварство и злобу серых, отвагу и настойчивость фермеров -- он все обрушил на Город. Оборона Города неизбежно должна была дрогнуть! Но пока Вик не знал, произошло ли это. Он знал только то, что ему, вместе с отрядом Гора, удалось прорваться. Они были в Городе! И даже не понесли потерь. Потери появились спустя несколько мгновений, когда отряд столкнулся с метами, отходящими от Развилки. Бой вспыхнул на железных путях, которые разбегались здесь в разные стороны. Меты, безусловно, лучше ориентировались среди многочисленных вагонов, платформ и цистерн, брошенных на путях, но на стороне "кровных братьев" был опыт лесных боев. Они обладали к тому же прекрасной реакцией и чутьем охотников. Непрерывно перемещаясь с места на место, поддерживая друг друга огнем, "кровные братья" вынудили метов занять оборону вдоль одного из составов. Боем руководил Гор. Вик, Ант и Сергипетроич укрылись за какой-то ржавой цистерной, при них неотлучно находились несколько воинов. Вик не мог позволить себе рисковать в самом начале сражения. Бой продолжался недолго. В спину обороняющимся метам ударили преодолевшие заграждения у Развилки ходовики -- и воины Города оказались в кольце. Но все они, как сопровождавшие Конвой моны, предпочли погибнуть. Ни один из них не сложил оружия. Вику некогда было думать о причинах этого упорства. Следовало позаботиться о раненых, а потом -- продолжать наступление. -- Ант, -- сказал он, -- подтягиваем службу здоровья? -- Да, -- кивнул Ант, -- это будет лучше, чем переносить раненых в Централь. Лег наготове. Вик отправил одного из ходовиков с приказом к Легу. Затем подозвал к себе командира отряда ходовиков. -- Тин, -- приказал он ему, -- двигайся вдоль этих железных путей. Будь осторожен. Доберись до больших развалин -- это развалины вокзала... -- Вик глянул на Сергипетроича, и тот кивнул, -- доберись до развалин вокзала и закрепись в них. Нам нужен опорный пункт. К тому же оттуда -- прямая дорога ведет в центр Города. -- Улица, -- поправил Вика Сергипетроич. Прошлый казался лихорадочно возбужденным. -- Язык Города. Мы должны привыкать... должны вспомнить его. Улица, не дорога. Дом, не жилой блок. Шоссе, не Большой Сфальт... -- Тин, тебе все понятно? -- холодно спросил Вик. -- Понятно. -- Тогда не теряй времени. Ходовики быстрыми перебежками направились вдоль железных путей. Вик повернулся к Сергипетроичу. -- Прошлый, -- сказал он, -- теперь твоя очередь. Мы не сможем маневрировать в Городе, если ты не вспомнишь расположение его жилых блоков... домов. Высокое Небо, называй их как угодно! Но сейчас мы должны соединиться с отрядом Слава. Он где-то западнее Лесного Завода. Выведи нас туда как можно скорее. Сергипетроич, казалось, преодолел охватившее его волнение. Но голос прошлого, когда он ответил Вику, звучал хрипло, надтреснуто: -- Я ведь немолод, Вик. За воинами мне не угнаться... -- Что-нибудь придумаем, -- нетерпеливо отозвался Вик. -- Только не сейчас. Мы должны помочь Славу, пойми! -- Я понимаю. Все понимаю... -- Тогда... -- Тогда -- вот сюда, -- указал рукой прошлый. И побежал вместе со всеми. Хотя -- старое, изношенное, измученное сердце ясно сказало ему: НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! Но он сделал это. Луной раньше -- луной позже... Нет. Не луной. Месяцем. Месяц. Неделя. Час. Сергипетроич видел бегущих рядом с ним людей, но это были не ходовики и не фермеры. Это были горожане, спасающиеся от царящего в городе кошмара. Прошлое властно вторгалось в сегодняшний день. Сергипетроич узнавал места, ставшие свидетелями их поспешного и беспорядочного бегства. Вот крайние "девятиэтажки". Все плыло перед глазами Сергея. Рядом с ним бежали его отец и мать. Им оставалось несколько шагов до угла, когда хлестнула автоматная очередь, мать споткнулась, завалилась назад -- Сергей бросился ей на помощь, но отец опередил его, прижав к раскаленному солнцем асфальту. А потом подполз к матери, зачем-то вытер рукавом рубашки стекающую у нее изо рта струйку крови, осторожно поднял на руки и понес. И вновь ударил автомат, но на этот раз стрелок промахнулся... Да, это было здесь. Здесь их убивали -- просто так, ни за что, ни про что, пьяные "защитники порядка". За что? За то, что они хотели уйти от этого "порядка". За то, что они были умнее. За то, что не хватило выпивки -- или наоборот, оказалось чересчур много. За то, что разрешили -- или, по крайней мере, не могли запретить. За то, что зачесался палец на курке. Сергей узнавал -- и не узнавал покинутые более сорока лет назад места. Блочные здания сохранились, но на месте деревянных зияли заросшие травой пустыри. Все приобрело какой-то запушенный вид. Ни одного человека не встретилось им на пути. Вокруг больших груд мусора деловито возились крысы -- порой их было так много, что казалось, -- мусор шевелится сам по себе. Асфальт на улицах растрескался, иногда он был размолот и раздроблен танковыми гусеницами. Ни единого звука, кроме ожесточенной стрельбы в разных направлениях. Жара Пыль. Грязь. И сюда они мечтали вернуться? Глупцы! "Но мы должны были вернуться, -- подумал Сергей. -- Зло не может оставаться безнаказанным. И вообще, пусть теперь решает Вик. Умница Вик Храбрый, упрямый, молодой. А я старый, безмерно уставший старик"... Он пришел в себя. Где то совсем близко гремела стрельба. Они вышли в район, застроенный пятиэтажными домами. Сергипетроич остановился, пытаясь перевести дух. Сердце бешено колотилось в груди Еще быстрее... еще... -- Здесь, -- сказал Сергипетроич. -- Здесь? -- Отряд Слава... -- сердце колотилось все быстрее, -- должен быть... -- быстрее... еще быстрее... -- здесь! Сердце остановилось. Сергипетроич еще успел понять это и почувствовать боль. Прошлое слилось с настоящим. И все исчезло. -- Проклятье Небу! -- Вик успел подхватить оседающего на сфальт прошлого. -- Где Лег? Может быть, мы еще успеем... Ант медленно покачал головой. -- Это -- все... Они подоспели как раз вовремя. Небольшой отряд Слава, поредевший вдвое, засел в одном из жилых блоков и отчаянно отстреливался от наседающих метов. Их было больше, чем думал Вик. Но в распоряжении "кровных братьев" теперь оказались подошедшие со стороны Моста грузовики. Оставив тело прошлого под охраной двух воинов, Вик ринулся в атаку. Один из грузовиков выдвинулся на перекресток двух улиц и открыл пулеметный огонь по метам. Те опешили и начали откатываться назад, к Реке. Вик не преследовал их -- второй грузовик он предусмотрительно отправил в обход. -- Слав! -- Здесь, ответственный! -- бородач появился в дверном проеме, покрытый кровью и копотью, но довольно ухмыляющийся. В одной руке он держал акэм, в другой -- свой любимый кистень из арматурного прута. -- Слушай, а здесь живут! -- Кто? -- рассеянно переспросил Вик. -- Как -- "кто"? Люди, конечно. Только странные какие то. И блок странный. Как крысиная нора. Здесь уйма переходов из комнаты в комнату. Похоже, они их сами понаделали. Чуть что -- забрались поглубже -- в жизни не найдешь! А в комнатах... -- Сейчас не до этого, -- перебил его Вик. -- Слушай внимательно. Меты не удержали внешние укрепления Города Мы сейчас в так называемой "общей зоне". Я думаю, меты не станут ее защищать. Значит -- что? -- Значит, отойдут к центру, к своим любимым правителям и зацепятся там. Тем более там ведь уже есть какие то укрепления, ты говорил? -- Точно. Город в Городе. Надо двигаться туда и готовиться к штурму. -- А что на юге? -- Не знаю. Гонец должен меня найти, но найдет ли в этом... в этих... -- Вик замолчал, не находя подходящего слова. Город не был похож ни на что, виденное им раньше. Разве что на зону эрапорта. Но он был неизмеримо больше и запутаннее зоны эрапорта. "Город заслуживает самого серьезного отношения, -- вспомнил Вик слова прошлого. -- Оказавшись на его улицах"... Да, здесь непросто сражаться. Особенно теперь, без проводника. Без Сергипетровича. Вик ощутил острый укол совести: если бы он не поторапливал прошлого... Если бы он не поторапливал прошлого, Слав был бы уже мертв. Это сражение. У него своя, жестокая логика, Вик подумал о погибших, чтобы спасти других, Гене и Косте. О ринувшемся навстречу гибели отряду старейшины Алексея, и о струсившем отряде старейшины Александра... Подошел Лег с работниками своей службы. Они сразу же занялись ранеными из отряда Слава. -- Там Сергипетроич, -- негромко сказал Вик. -- Заберите его. -- Ранен? -- Мертв. Можно было двигаться дальше -- к центру Города, -- но Вик медлил, надеясь, что гонец с южных окраин все-таки прибудет. Это было маловероятно, но все же... А вдруг на юге наступление сорвалось? Тогда придется отходить, придумывать что-то новое. Ориентиром для гонца должны были послужить развалины вокзала, где его встретит Тин и укажет дальнейший путь. -- Маловероятно, -- повторил Вик вслух, -- но все-таки... Но все же гонец отыскал его. Это был Вась -- молодой ходовик, породнившийся с родом старейшины Дмитрия. Лошадь под ним была в пене. -- Прорвались! -- закричал Вась, кубарем скатываясь с седла. Слова так и рвались у него изо рта бессвязным потоком. -- Меты перебрасывали отряды по железным путям... но где они проходят через земли бездомников -- там серые... ну они им и задали!.. Старейшина Владимир шлет тебе привет. Вик невольно улыбнулся. -- Конечно, это самое главное, что ты должен мне сообщить! -- Прости, Вик! -- Вась покраснел. -- Мы очистили вторую зону. -- Теперь он говорил, старательно подбирая слова и явно вспоминая то, что ему было поручено передать. -- Потери вначале небольшие. Потом -- большой отряд метов на границе второй и первой зон. Серые не помогли. -- Разумеется! -- вскипел Слав. -- Им лишь бы поскорее добраться до центра, да похозяйничать... хозяева! -- А мосты? -- с тревогой спросил Вик. -- Только один. Меты успели отвести отряды из первой зоны. Они закрепились вдоль насыпи на границе общей зоны. Там железные пути на высокой насыпи, Вик. И они удерживают мост. -- Большими силами? -- Неизвестно. Меня отправили к тебе, когда наши воины и серые только-только вышли к насыпи. Но продвигаться дальше мы пока не можем. Мы на границе общей зоны. Вик молча кивнул. Не так уж и хорошо... но не так уж и плохо. -- Что-нибудь еще? -- Да. -- Вась потупился. -- Погиб Святополк. -- Небо! Кто же командует конными отрядами?! -- Вета. 15. СРАЖАТЬСЯ (продолжение) -- Вета?! -- не удержался от изумленного возгласа Вик. -- Эта девчонка... -- Но тут он вспомнил, что Вета удивительно быстро из едва достигшей возраста Школы девчонки с настороженным взглядом и легкой походкой превратилась в удивительно красивую девушку, которую фермеры боготворили за ее красоту, умение обращаться с лошадью и с оружием. Пожалуй, Вета способна бросить свои конные отряды на штурм насыпи. Но этого делать нельзя. Ни в коем случае! -- Слушай внимательно, Вась, -- сказал торопливо Вик. -- Отправляйся назад. Нельзя позволить метам закрепиться. Штурмуйте насыпь. Но сделайте это так... Там есть жилые блоки? Я имею в виду -- рядом с насыпью? -- Есть. Некоторые совсем близко... -- Замечательно. Пусть серые или ваши воины, все равно, займут один из блоков. Это позволит держать под прицельным огнем участок насыпи. Прорывайтесь на этом участке. Скоординируйте свои действия. -- Заметив протестующий жест Вася, Вик настойчиво повторил: -- Скоординируйте действия Ворона и старейшины Владимира. Иначе нам не победить. Прорывайтесь -- а потом вводите в бой конные отряды. Двигайтесь через общую зону на соединение с нами. До темноты мы должны раздавить еще и внутренний рубеж обороны. -- А мост? -- Проклятье Небу! Совсем про него забыл... -- Вик нахмурился. -- У вас достаточно мин? -- Да. -- Взорвите мост. Взорвите оба моста через Реку. Иначе меты с другого берега в любой момент могут атаковать вас. Понятно? Тебе все понятно? -- Да, Вик. Это все? -- Нет, погоди. Еще одно... Сей с вами? -- Он в одном из конных отрядов. -- Пусть держится рядом с Ветой. Охраняет ее. Это приказ. И еще. Мне нужен проводник. Нужен кто-нибудь из старейшин, чтобы ориентироваться в этом каменном лабиринте. -- Сергипетроич... Он... -- Его нет. Мне нужен старейшина, который знает расположение Города и знает хорошо. Это очень важно. Пусть возьмет небольшой отряд для охраны и направляется сюда немедленно. Теперь все. Не медли. Скорее в путь. "Сопротивление Города растет, -- подумал с тревогой Вик. -- Словно сжимаешь тугую пружину. Мы захватим общую зону, несомненно захватим. А вот центр, внутренний город..." Ожидая прибытия старейшины, Вик позволил своим воинам отдохнуть. Он прикинул, какими силами располагает. Два грузовика, вооруженные пулеметами, около сорока воинов. Мало, очень мало! "Но я уже убедился, -- подумал Вик, -- что мои воины опытнее метов, хотя и сражаются на незнакомой территории. Десяток воинов приведет старейшина. Нас будет пятьдесят"... Вик невольно глянул по сторонам. Город казался бескрайним. Жилые блоки уходили за горизонт. И вокруг -- ни души. Ни одного человека. -- Слав, -- спросил Вик, -- не слишком ли здесь безлюдно? -- Все внутри, -- пожал плечами Слав, жующий кусок вяленого мяса. -- Я ведь тебе говорил: там такие воры, что любая крыса позавидует. Они, видать, привыкли прятаться. Вик кивнул. Они ведь и сами прежде прятались от зимних холодов в подземельях Станции. А городские жители, привыкшие опасаться произвола метов и монов, превратили в подобие подземелий свои собственные жилые блоки. Они в любой момент могли укрыться внутри этих каменных громад. И сейчас сделали это все поголовно, опасаясь вооруженных незнакомых людей. Они не помешали им. Но и не помогли. Ветер гнал по длинным пустынным сфальтам пыль. Похожие друг на друга серые жилые блоки обступали со всех сторон крохотный отряд. Кисловатый запах разложения витал в воздухе. У стен блоков, покрытых пятнами копоти, громоздились груды отбросов. Деревьев не было видно -- только сорная трава обильно росла вокруг, чередуясь с каким-то жалким подобием огородных грядок. По одному из сфальтов бежали железные пути, давным-давно лишившиеся шпал. "Им тоже нужна древесина", -- подумал Вик. Он все больше и больше проникался жалостью к тем, кто вынужден был обитать в этом ужасном месте. И ненавистью к тем, кто правил здесь, изуродовав еще больше изуродованное и так уж достаточно сознание своих подданных. -- Я попробую поговорить с ними, -- сказал Вик Славу. -- С кем это "с ними"? -- С жителями Города. Слав, казалось, лишился дара речи. Издав несколько протестующих возгласов, он, наконец, сказал, обретая дар речи вновь: -- Это верная смерть, ответственный? -- Почему ты так думаешь? -- Да ведь они... Да ведь они хуже серых крыс? -- Почему ты так думаешь? -- повторил Вик. -- Да кто ж их знает, в этих каменных дырах... -- Ну, вот и попробуем узнать. -- Пойдем по крайней мере вместе? -- Нет. Оставайся здесь, Слав, и будь начеку. Меты могут контратаковать. Мы не можем уйти оба. -- Тогда возьми с собой пару ходовиков. Вик отрицательно покачал головой. -- Я пойду один. -- И упрям же ты, ответственный? -- бросил, в сердцах, Слав. Вик улыбнулся: -- Мне это уже говорили... наши общие знакомые. Он подошел к жилому блоку, достал из сумы на поясе метаноловую зажигалку, поднял один из брошенных ходовиками факелов, поджег его и двинулся вперед, нащупывая ногой бетонные ступени. Здесь было грязно и душно. По углам пищали крысы, не пугающиеся даже света факела. Двери комнат на первом этаже были выломаны -- Вик понял, что это сделали ходовики, оборонявшиеся в стенах блока. Вик свернул налево и вошел в комнату. Здесь было светло -- ходовики сорвали с оконных проемов закрывавшие их куски фанеры и жести. Расположение стыкующихся друг с другом комнат сразу же напомнило Вику жилой блок в зоне эрапорта. Но если тот блок был покинут много лет тому назад и выглядел пустой каменной пещерой, то здесь жили. Жили люди, находившиеся здесь совсем недавно. Вик видел знакомые и незнакомые ему предметы мебели, разбросанное повсюду тряпье и одежду, технические устройства, на которых лежал слой пыли. Вик старался ни до чего не дотрагиваться. Царящая вокруг грязь внушала ему отвращение.