Илья Иосифович Варшавский. Молекулярное кафе --------------------------------------------------------------- Рассказы Редактор Н.А.Чечулина Сдано в набор 25/XII 1963 г. Подписано к печати 18/III 1964 г. Тираж 65 000 экз. Лениздат, Ленинград, Фонтанка, 59. OCR BPT, 1999 г. ______________________________________________________________________ Содержание: Аннотация От автора АВТОМАТЫ И ЛЮДИ Роби Молекулярное кафе Поединок Конфликт Вечные проблемы Дневник Индекс Е-81 Красные бусы Джейн Операция "Рок-н-ролл" Призраки Биотоки, биотоки... Маскарад Путешествие в Ничто БОЛЬШОЙ КОСМОС Ловушка Возвращение Сиреневая планета Неедяки СЕКРЕТЫ ЖАНРА (Фантастические пародии и памфлеты) Джамбли Секреты жанра Пантеон бессмертия Змеиный плод Новое о Шерлоке Холмсе ______________________________________________________________________ Аннотация Илья Иосифович Варшавский по профессии инженер. Писать начал сравнительно недавно. За последние два года его рассказы выходили в периодической печати и различных сборниках. "Молекулярное кафе" - его первая книга. Короткие рассказы Варшавского заставляют задумываться над десятками интереснейших нерешенных вопросов: о мыслящих кибернетических устройствах, о биоэлектронике, о наследовании условных рефлексов, о парадоксах времени. Но автор не позволяет читателю забыть, что от того, в чьих руках находятся достижений науки, зависят и результаты их применения. Во многих рассказах И. Варшавский предупреждает об опасностях, которые таит в себе использование научных достижений теми, кто мечтает спасти рушащийся мир капитализма и еще больше подавить человеческую индивидуальность. В своих остроумных пародиях, завершающих книгу, Варшавский высмеивает набившие оскомину фантастические сюжеты, беспощадно издевается над западными бульварными писаками, которые даже поэтическую сказку о Красной Шапочке способны превратить в штампованный "космический комикс", набитый кошмарами и ужасами. ОТ АВТОРА В моей биографии нет ничего такого, что может объяснить - почему на пятьдесят втором году жизни я начал писать научно-фантастические рассказы. Поэтому биографические данные я опускаю. Могу только сообщить, что пишу рассказы, потому что не умею писать повести и романы. Если бы умел, то обязательно писал бы, но тогда пришлось бы объяснять, почему я не пишу рассказы. Как решать научные проблемы - дело ученых. Писателя же должно интересовать, что из всего этого может получиться. Каждый рассказ в этой книге - один из возможных вариантов. Утверждать, что всё будет именно так, как в рассказах, столь же нелепо, как и вообще вести споры относительно правдоподобия фантастических предположений. Как известно, фантазия и достоверность часто не в ладу. Я заранее прошу прощения у специалистов за вольное обращение с наукой. В той области, где мне приходится работать самому, ничего подобного я себе не позволяю. Такова уж человеческая природа: чужие проблемы всегда кажутся увлекательнее. Кроме того, никогда не нужно приписывать автору более серьезных намерений, чем те, которыми он руководствовался на самом деле. Право на шутку - одна из незыблемых привилегий фантаста. Я не верю, что перед человечеством когда-нибудь встанут проблемы, с которыми оно не сможет справиться. Однако мне кажется, что неумеренное стремление всё кибернетизировать может породить нелепые ситуации. К счастью, здесь полемику приходится вести не столько с учеными, сколько с собратьями-фантастами. Что ж, такие дискуссии тоже бывают полезными. Думаю, что в этих случаях гротеск вполне уместен, хотя всегда находятся люди, считающие этот метод спора недостаточно корректным. Вот, пожалуй, и всё, если не считать того, что мне очень хочется, чтобы помещенные в этом сборнике рассказы понравились читателям. Но это уже особый вопрос. АВТОМАТЫ И ЛЮДИ РОБИ Несколько месяцев назад я праздновал свое пятидесятилетие. После многих тостов, в которых превозносились мои достоинства и умалчивалось о свойственных мне недостатках, с бокалом в руке поднялся начальник лаборатории радиоэлектроники Стрекозов. - А теперь, - сказал он, - юбиляра будет приветствовать самый молодой представитель нашей лаборатории. Взоры присутствующих почему-то обратились к двери. В наступившей тишине было слышно, как кто-то снаружи царапает дверь. Потом она открылась, и в комнату въехал робот. Все зааплодировали. - Этот робот, - продолжал Стрекозов, - принадлежит к разряду самообучающихся автоматов Он работает не по заданной программе, а разрабатывает ее сам в соответствии с изменяющимися внешними условиями. В его памяти хранится больше тысячи слов, причем этот лексикон непрерывно пополняется. Он свободно читает печатный текст, может самостоятельно составлять фразы и понимает человеческую речь. Питается он от аккумуляторов, сам подзаряжая их от сети по мере надобности. Мы целый год работали над ним по вечерам для того, чтобы подарить его вам в день вашего юбилея. Его можно обучить выполнять любую работу. Поздоровайтесь, Роби, со своим новым хозяином, - сказал он, обращаясь к роботу. Роби подъехал ко мне и после небольшой паузы сказал: - Мне доставит удовольствие, если вы будете счастливы принять меня в члены вашей семьи. Это было очень мило сказано, хотя мне показалось, что фраза составлена не очень правильно. Все окружили Роби. Каждому хотелось получше его разглядеть. - Невозможно допустить, - сказала теща, - чтобы он ходил по квартире голый. Я обязательно сошью ему халат. Когда я проснулся на следующий день, Роби стоял у моей кровати, по-видимому ожидая распоряжений. Это было захватывающе интересно. - Будьте добры, Роби, - сказал я, - почистить мне ботинки. Они в коридоре у двери. - Как это делается? - спросил он. - Очень просто. В шкафу вы найдете коричневую мазь и щетки. Намажьте ботинки мазью и натрите щеткой до появления блеска. Роби послушно отправился в коридор. Было очень любопытно, как он справится с первым поручением. Когда я подошел к нему, он кончал намазывать на ботинки абрикосовое варенье, которое жена берегла для особого случая. - Ох, Роби, - сказал я, - я забыл вас предупредить, что мазь для ботинок находится в нижней части шкафа. Вы взяли не ту банку. - Положение тела в пространстве, - сказал он, невозмутимо наблюдая, как я пытался обтереть ботинки, - может быть задано тремя координатами в декартовой системе координат. Погрешность в задании координат не должна превышать размеров тела. - Правильно, Роби. Я допустил ошибку. - В качестве начала координат может быть выбрана любая точка пространства, в частности, угол этой комнаты. - Всё понятно, Роби. Я учту это в будущем. - Координаты тела могут быть также заданы в угловых мерах, при помощи азимута и высоты, - продолжал он бубнить. - Ладно. Не будем об этом говорить. - Допускаемая погрешность в рассматриваемом случае, учитывая соотношение размеров тела и длину радиус-вектора, не должна превышать двух тысячных радиана по азимуту и одной тысячной радиана по высоте. - Довольно! Прекратите всякие разговоры на эту тему, - вспылил я. Он действительно замолчал, но целый день двигался за мною по пятам и пытался объяснить жестами особенности перехода из прямоугольной в косоугольную систему координат. Сказать по правде, я очень устал за этот день. Уже на третий день я убедился в том, что Роби создан больше для интеллектуальной деятельности, чем для физической работы. Прозаическими делами он занимался очень неохотно. В одном нужно отдать ему справедливость: считал он виртуозно. Жена говорит, что если бы не его страсть подсчитывать всё с точностью до тысячной доли копейки, помощь, которую он оказывает в подсчете расходов на хозяйство, была бы неоценимой. Жена и теща уверены в том, что Роби обладает выдающимися математическими способностями Мне же его знания кажутся очень поверхностными. Однажды за чаем жена сказала: - Роби, возьмите на кухне торт, разрежьте его на три части и подайте на стол. - Это невозможно сделать, - сказал он после краткого раздумья. - Почему? - Единицу нельзя разделить на три. Частное от деления представляет собой периодическую дробь, которую невозможно вычислить с абсолютной точностью. Жена беспомощно взглянула на меня. - Кажется, Роби прав, - сказала теща, - я уже раньше слышала о чем-то подобном. - Роби, - сказал я, - речь идет не об арифметическом делении единицы на три, а о делении геометрической фигуры на три равновеликие площади. Торт круглый, и если вы разделите окружность на три части и из точек деления проведете радиусы, то тем самым разделите торт на три равные части. - Чепуха! - ответил он с явным раздражением - Для того чтобы разделить окружность на три части, я должен знать ее длину, которая является произведением диаметра на иррациональное число "пи". Задача неразрешима, ибо в конечном счете представляет собою один из вариантов задачи о квадратуре круга. - Совершенно верно! - поддержала его теща. - Мы это учили еще в гимназии. Наш учитель математики, мы все были в него влюблены, однажды, войдя в класс... - Простите, я вас перебью, - снова вмешался я, - существует несколько способов деления окружности на три части, и если вы, Роби, пройдете со мной на кухню, то я готов показать вам, как это делается. - Я не могу допустить, чтобы меня поучало существо, мыслительные процессы которого протекают с весьма ограниченной скоростью, - вызывающе ответил он. Этого не выдержала даже моя жена. Она не любит, когда посторонние сомневаются в моих умственных способностях. - Как не стыдно, Роби?! - Не слышу, не слышу, не слышу, - затарахтел он, демонстративно выключая на себе тумблер блока акустических восприятий. Первый наш конфликт начался с пустяка. Как-то за обедом я рассказал анекдот: - Встречаются на пароходе два коммивояжера. "Куда вы едете?" - спрашивает первый. "В Одессу". "Вы говорите, что едете в Одессу, для того, чтобы я думал, что вы едете не в Одессу, но вы же действительно едете в Одессу, зачем вы врете?" Анекдот понравился. - Повторите начальные условия, - раздался голос Роби. Дважды рассказывать анекдот одним и тем же слушателям не очень приятно, но скрепя сердце я это сделал. Роби молчал. Я знал, что он способен проделывать около тысячи логических операций в минуту, и понимал, какая титаническая работа выполняется им во время этой затянувшейся паузы. - Задача абсурдная, - прервал он, наконец, молчание, - если он действительно едет в Одессу и говорит, что едет в Одессу, то он не лжет. - Правильно, Роби. Но именно благодаря этой абсурдности анекдот кажется смешным. - Любой абсурд смешон? - Нет, не любой. Но именно здесь создалась такая ситуация, при которой абсурдность предположения кажется смешной. - Существует ли алгоритм для нахождения таких ситуаций? - Право, не знаю, Роби. Существует масса смешных анекдотов, но никто никогда не подходил к ним с такой меркой. - Понимаю. Ночью я проснулся оттого, что кто-то взял меня за плечи и посадил в кровати. Передо мной стоял Роби. - Что случилось? - спросил я, протирая глаза. - "А" говорит, что икс равен игреку, "Б" утверждает, что икс не равен игреку, так как игрек равен иксу. К этому сводится ваш анекдот? - Не знаю, Роби. Ради бога, не мешайте мне вашими алгоритмами спать. - Бога нет, - сказал Роби и отправился к себе в угол. На следующий день, когда мы сели за стол, Роби неожиданно заявил: - Я должен рассказать анекдот. - Валяйте, Роби,- согласился я. - Покупатель приходит к продавцу и спрашивает его, какова цена единицы продаваемого им товара. Продавец отвечает, что единица продаваемого товара стоит один рубль. Тогда покупатель говорит: "Вы называете цену в один рубль для того, чтобы я подумал, что цена отлична от рубля. Но цена действительно равна рублю. Для чего вы врете?" - Очень милый анекдот, - сказала теща, - нужно постараться его запомнить. - Почему вы не смеетесь? - спросил Роби. - Видите ли, Роби, - сказал я, - ваш анекдот не очень смешной. Ситуация не та, при которой это может показаться смешным. - Нет, анекдот смешной, - упрямо сказал Роби, - и вы должны смеяться. - Но как же смеяться, если это не смешно. - Нет, смешно! Я настаиваю, чтобы вы смеялись! Вы обязаны смеяться! Я требую, чтобы вы смеялись, потому что это смешно! Требую, предлагаю, приказываю немедленно, безотлагательно, мгновенно смеяться! Ха-ха-ха-ха! Роби был явно вне себя. Жена положила ложку и сказала, обращаясь ко мне: - Никогда ты не дашь спокойно пообедать. Нашел с кем связываться. Довел бедного робота своими дурацкими шуточками до истерики. Вытирая слезы, она вышла из комнаты. За ней, храня молчание, с высоко поднятой головой удалилась теща. Мы остались с Роби наедине. Вот когда он развернулся по-настоящему! Слово "дурацкими" извлекло из недр расширенного лексикона лавину синонимов. - Дурак! - орал он во всю мощь своих динамиков. - Болван! Тупица! Кретин! Сумасшедший! Психопат! Шизофреник! Смейся, дегенерат, потому что это смешно! Икс не равен игреку, потому что игрек равен иксу, ха-ха-ха-ха! Я не хочу до конца описывать эту безобразную сцену. Боюсь, что я вел себя не так, как подобает настоящему мужчине. Осыпаемый градом ругательств, сжав в бессильной ярости кулаки, я трусливо хихикал, пытаясь успокоить разошедшегося робота. - Смейся громче, безмозглая скотина! - не унимался он. - Ха-ха-ха-ха! На следующий день врач уложил меня в постель из-за сильного приступа гипертонии... Роби очень гордился своей способностью распознавать зрительные образы. Он обладал изумительной зрительной памятью, позволявшей ему узнать из сочни сложных узоров тот, который он однажды видел мельком. Я старался как мог развивать в нем эти способности. Летом жена уехала в отпуск, теща гостила у своего сына, и мы с Роби остались одни в квартире. - За тебя я спокойна, - сказала на прощание жена, - Роби будет за тобой ухаживать. Смотри не обижай его. Стояла жаркая погода, и я, как всегда в это время, сбрил волосы на голове. Придя из парикмахерской домой, я позвал Роби. Он немедленно явился на мой зов. - Будьте добры, Роби, дайте мне обед. - Вся еда в этой квартире, равно как и все вещи, в ней находящиеся, кроме предметов коммунального оборудования, принадлежат ее владельцу. Ваше требование я выполнить не могу, так как оно является попыткой присвоения чужой собственности. - Но я же и есть владелец этой квартиры. Роби подошел ко мне вплотную и внимательно оглядел с ног до головы. - Ваш образ не соответствует образу владельца этой квартиры, хранящемуся в ячейках моей памяти. - Я просто остриг волосы, Роби, но остался при этом тем, кем был раньше. Неужели вы не помните мой голос? - Голос можно записать на магнитной ленче, - сухо заметил Роби. - Но есть же сотни других признаков, свидетельствующих, что я - это я. Я всегда считал вас способным осознавать такие элементарные вещи. - Внешние образы представляют собой объективную реальность, не зависящую от нашего сознания. Его напыщенная самоуверенность начинала действовать мне на нервы. - Я с вами давно собираюсь серьезно поговорить, Роби. Мне кажется, что было бы гораздо полезнее для вас не забивать себе память чрезмерно сложными понятиями и побольше думать о выполнении ваших основных обязанностей. - Я предлагаю вам покинуть это помещение, - сказал он скороговоркой. - Покинуть, удалиться, исчезнуть, уйти. Я буду применять по отношению к вам физическую силу, насилие, принуждение, удары, побои, избиение, ушибы, травмы, увечье. К сожалению, я знал, что когда Роби начинал изъясняться подобным образом, то спорить с ним бесполезно. Кроме того, меня совершенно не прельщала перспектива получить от него оплеуху. Рука у него тяжелая. Три недели я прожил у своего приятеля и вернулся домой только после приезда жены. К тому времени у меня уже немного отросли волосы. ...Сейчас Роби полностью освоился в нашей квартире. Все вечера он торчит перед телевизором. Остальное время он самовлюбленно копается в своей схеме, громко насвистывая при этом какой-то мотивчик. К сожалению, конструктор не снабдил его музыкальным слухом. Боюсь, что стремление к самоусовершенствованию принимает у Роби уродливые формы. Работы по хозяйству он выполняет очень неохотно и крайне небрежно. Ко всему, что не имеет отношения к его особе, он относится с явным пренебрежением и разговаривает со всеми покровительственным тоном. Жена пыталась приспособить его для переводов с иностранных языков. Он с удивительной легкостью зазубрил франко-русский словарь и теперь с упоением поглощает уйму бульварной литературы. Когда его просят перевести прочитанное, он небрежно отвечает: - Ничего интересного. Прочтете сами. Я выучил его играть в шахматы. Вначале всё шло гладко, но потом, по-видимому, логический анализ показал ему, что нечестная игра является наиболее верным способом выигрыша. Он пользуется каждым удобным случаем, чтобы незаметно переставить мои фигуры на доске. Однажды в середине партии я обнаружил, что мой король исчез. - Куда вы дели моего короля, Роби? - На третьем ходу вы получили мат, и я его снял, - нахально заявил он. - Но это теоретически невозможно. В течение первых трех ходов нельзя дать мат. Поставьте моего короля на место. - Вам еще нужно поучиться играть, - сказал он, смахивая фигуры с доски. В последнее время у него появился интерес к стихам. К сожалению, интерес этот односторонний. Он готов часами изучать классиков, чтобы отыскать плохую рифму или неправильный оборот речи. Если это ему удается, то вся квартира содрогается от оглушительного хохота. Характер его портится с каждым днем. Только элементарная порядочность удерживает меня от того, чтобы подарить его кому-нибудь. Кроме того, мне не хочется огорчать тещу. Они с Роби чувствуют глубокую симпатию друг к другу. МОЛЕКУЛЯРНОЕ КАФЕ Указатель Электронного Калькулятора Мишкиного поведения целую неделю стоял на отметке "отлично", и мы решили отпраздновать это событие. Люля предложила пойти на концерт Внушаемых Ощущений, я сказал, что можно посетить Музей Запахов Алкогольных Напитков, а Мишка потребовал, чтобы мы отправились в Молекулярное кафе. Конечно, мы поехали в кафе, потому что ведь это Мишка вел себя хорошо и было бы несправедливо лишать его права выбора. Мы быстро домчались туда в мыслелете. По дороге нас только один раз тряхнуло, когда я подумал, что хорошо бы заскочить на минутку в музей. К счастью, этого никто не заметил. В кафе мы направились к красному столику, но Люля сказала, что ей больше нравится еда, синтезированная из светлой нефти, чем из темной. Я напомнил ей, что в газетах писали, будто они совершенно равноценны. Люля ответила, что, может быть, это и прихоть, но когда делаешь что-нибудь для своего удовольствия, то почему же не считаться и с прихотями? Мы не стали с ней спорить, потому что мы очень любим нашу Люлю и нам хотелось, чтобы она получила как можно больше удовольствия от посещения кафе. Когда мы уселись за белый столик, на экране телевизора появилось изображение робота в белой шапочке и белом халате. Улыбающийся робот объяснил нам, что в Кафе Молекулярного Синтеза имеется триста шестьдесят блюд. Для того чтобы получить выбранное блюдо, необходимо набрать его номер на диске автомата, и оно будет синтезировано прямо у нас в тарелках. Еще он сказал, что если мы хотим чего-нибудь, чего нет в меню, то нужно надеть на голову антенну и представить себе это блюдо. Тогда автомат выполнит заказ. Я посмотрел на Мишку и понял, что мы хотим только того, чего нет в меню. Люля заказала себе тарелку оладий, а я псевдобифштекс. Он был румяный и очень аппетитный на вид, и Люля сказала, что ей не съесть столько оладий и пусть я возьму у нее половину. Так мы и сделали, а я ей отдал половину бифштекса. Пока мы этим занимались, Мишка уныло ковырял вилкой в изобретенном им блюде, состоящем из соленых огурцов, селедки, взбитых сливок и малинового джема, пытаясь понять, почему иногда сочетание самого лучшего бывает такой гадостью. Я сжалился над ним и поставил его тарелку в деструктор, а Люля сказала ему, что, когда придумываешь какую-нибудь еду, нужно больше сосредоточиваться. Тогда Мишка начал синтезировать пирожное, похожее на космический корабль, а я тем временем пытался представить себе, какой вкус имел бы приготовляющийся для меня напиток, если бы в него добавить капельку коньяку. Мне это почти удалось, но вдруг зажегся красный сигнал, и появившийся на экране робот сказал, что у них в кафе таких вещей делать нельзя. Люля погладила мне руку и сказала, что я бедненький и что из кафе она с Мишкой поедет домой, а я могу поехать в музей. Люля всегда заботится о других больше, чем о себе. Я ведь знал, что ей хочется на концерт Ощущений, и сказал, что я поеду с Мишкой домой, а она пусть едет на концерт. Тогда она сказала, что лучше всего, если бы мы все отправились домой и провели вечер в спокойной обстановке. Мне захотелось сделать ей приятное, и я придумал для нее плод, напоминавший формой апельсин, вкусом мороженое, а запахом ее любимые духи. Она улыбнулась и храбро откусила большой кусок. Мне всегда нравится, когда Люля улыбается, потому что я тогда люблю ее еще больше. Когда мы садились в мыслелет, чтобы ехать домой, Люля сказала, что эти старинные Молекулярные кафе - очень милая вещь, и еда в них гораздо вкуснее той, которая синтезируется у нас дома с центральной станции. Я подумал, что это, наверное, оттого, что при синтезе еды по проводам в нее лезут разные помехи. А вечером вдруг Люля расплакалась. Она сказала, что синтетическая пища это гадость, что она ненавидит кибернетику и хочет жить на лоне природы, ходить пешком, доить козу и пить настоящее молоко с вкусным ржаным хлебом. И еще она сказала, что Внушаемые Ощущения это пародия на человеческие чувства. Мишка тоже разревелся и заявил, что Калькулятор Поведения - подлая выдумка, что живший в древности мальчик по имени Том Сойер прекрасно обходился без Калькулятора. Потом он сказал, что записался в кружок электроники только затем, чтобы научиться обманывать Калькулятор, и что если это ему не удастся, то он смастерит рогатку и расстреляет из нее дурацкий автомат. Я успокаивал их как мог, хотя я тоже подумал, что, может быть, Музей Запахов не такое уж замечательное изобретение, и еще насчет псевдобифштексов. В общем, вероятно, мы все просто утомились, заказывая себе пищу. Потом мы легли спать. Ночью мне снилось, что я вступил в единоборство с медведем и что мы все сидели у костра и ели вкусное медвежье мясо, пахнущее, кровью и дымом. Мишка засовывал в рот огромные куски, а Люля улыбалась мне своей чудесной, немного смущенной улыбкой. Трудно представить себе, как я был счастлив во сне, потому что, не помню, говорил ли я об этом, я очень люблю Люлю и Мишку. ПОЕДИНОК В конце последнего марша лестницы он перепрыгнул через перила и, дожевывая на ходу пирожок, помчался по вестибюлю. Времени оставалось совсем немного, ровно столько, чтобы занять исходную позицию в начале аллеи, небрежно развалиться на скамейке и, дождавшись выхода второго курса, пригласить ее на футбол. Затем они поужинают в студенческом кафе, после чего... Впрочем, что будет потом, он еще не знал. В таких делах он всегда полагался на интуицию. Он был уже всеми помыслами в парке, когда из репродуктора раздался голос: - Студента первого курса Мухаринского, индекс фенотипа тысяча триста восемьдесят шесть дробь шестнадцать эм бе, срочно вызывает декан радиотехнического факультета. Решение нужно было принимать немедленно. До спасительной двери оставалось всего несколько шагов. Вытянув губы в трубку, оттопырив руками уши, прищурив левый глаз и припадая на правую ногу, он попытался прошмыгнуть мимо анализатора фенотипа. - Перестаньте паясничать, Мухаринский! Это уже был голос самого декана. "Опоздал!" В течение ничтожных долей секунды аналитическое устройство по заданному индексу отобрало его из десяти тысяч студентов, и сейчас изображение кривляющейся рожи красовалось на телеэкране в кабинете декана. Мухаринский придал губам нормальное положение, отпустил уши, и со всё еще прищуренным глазом стал растирать колено правой ноги. Эта манипуляция, по его замыслу, должна была создать у декана впечатление внезапно начавшегося приступа ревматизма. Глубоко вздохнув и все еще прихрамывая, он направился во второй этаж... Несколько минут декан с интересом разглядывал его физиономию. Лицо Мухаринского приняло приличествующее случаю выражение грустной сосредоточенности. Он прикидывал в уме, сколько времени ему понадобится, чтобы догнать эту второкурсницу, если декан... - Скажите, Мухаринский, вас в жизни вообще что-нибудь интересует? По мнению Мухаринского, это был праздный вопрос. Его интересовало многое. Во-первых, кого он больше любит: Наташу или Мусю; во-вторых, возможное положение "Спартака" в турнирной таблице; в-третьих, эта второкурсница; в-четвертых... словом, круг его интересов был достаточно обширен, но вряд ли стоило во всё это посвящать декана. - Меня интересует профессия инженера-радиотехника, - скромно ответил он. Это было почти правдой. Все его жизненные устремления так или иначе тесно связаны с пребыванием в городе студентов, куда, как известно, приезжают, чтобы... и так далее. - Тогда, может быть, вы мне объясните, почему к концу второго семестра у вас не сдан ни один зачет? "Ой как плохо, - подумал он, - исключат, как пить дать, исключат". - Может быть, специфика машинного обучения... - неуверенно начал Мухаринский. - Вот именно, специфика, - перебил его декан, - уже три обучающих автомата отказались с вами заниматься. На что вы рассчитываете? Тактически правильнее всего было считать этот вопрос риторическим и не давать на него прямого ответа. Декан задумчиво барабанил пальцами по столу. Мухаринский глядел в окно. Рыжекудрая второкурсница шла по аллее. Шагавший рядом верзила в голубой майке нес весла. Кажется, всё ясно. Второй билет на футбол придется кому-нибудь отдать, там всегда бывает много хорошеньких медичек. - Мне не хотелось бы вас исключать, не убедившись в полной безнадежности попытки дать вам инженерное образование. Охотнее всего Мухаринский сделал бы сейчас кульбит, но это было рискованно. - Я очень рад, - сказал он, потупившись, - что вы еще верите в возможность для меня... - Если бы речь шла о ваших возможностях, то вы бы уже давно не числились в списках студентов. Я имею в виду возможности обучающих автоматов, а в них-то я верю, можете не сомневаться. Вы слышали когда-нибудь об УПСОСе? - Конечно... это... Пауза становилась томительной. - Конечно слышали, - усмехнулся декан, - вы ведь, наверное, читаете все работы кафедры обучающих автоматов. УПСОС - это универсальный преподаватель с обратной связью. Надеюсь, вы знаете, что такое обратная связь? - Ну, в общих чертах, - осторожно сказал Мухаринский. - Я буду демонстрировать УПСОС на Международном конгрессе в Вене. Сейчас, для определения его функциональных возможностей, он обучает контрольную группу студентов. Мне не очень хочется заведомо снижать средний балл его учеников, но элементарная честность ученого требует, чтобы я его попробовал на такой... гм... таком... э-э-э... ну, словом, на вас. Короче говоря, я вас включаю в состав контрольной группы. - Спасибо. - Надеюсь, что он в вас вдолбит хотя бы минимальный объем знаний, его схема... Схемы любых автоматов мало интересовали Мухаринского. Сохраняя на лице выражение напряженного внимания, он думал о том, что первый тайм уже, вероятно, идет к концу, и что на худой конец Наташа... - ...Таким образом, во время обучения ваш мозг составляет единое целое с аналитическим устройством автомата, которое непрерывно меняет тактику обучения в зависимости от хода усвоения материала студентом. Понятно? - Понятно. - Слава богу! Можете идти. x x x ...тысяча триста сорок второй логический поиск, шестнадцатый вариант доказательства теоремы, и снова блокирующее устройство дает сигнал: "Материал не усвоен. Перемена тактики". Снова логический поиск. "Доказательство теоремы требует элементарных знаний в объеме средней школы". Команда: "Приступить к обучению началам алгебры", сигнал: "Материал усвоен посредственно", переключение на доказательство теоремы, к концу доказательства - сигнал: "Базовые знания утеряны", вновь команда на переключение, снова логический поиск... Вспыхивает красный сигнал на панели: "Перегрев", из силового трансформатора валит дым. Автомат отключается. Мухаринский снимает с головы диполь и вытирает пот. Такого еще не было! Сейчас он даже чувствует симпатию к старенькому электронному лектору-экзаменатору. С ним - несравненно легче: можно проспать всю лекцию, а потом просто не ответить на вопросы. С УПСОСом не уснешь! Хорошо, что автоматическая защита время от времени его отключает. Размышления Мухаринского прерывает звонок видеофона. На экране декан. - Почему вы бездельничаете? - Автомат охлаждается. К несчастью, на панели загорается зеленая лампочка. Мухаринский вздыхает и укрепляет на голове диполь. Снова логический поиск, и в мозгу Мухаринского вспыхивают ненавистные ему уравнения. Он пытается бороться с автоматом, думает о том, что бы было, если бы Дементьев не промазал по воротам в конце второго тайма, пробует представить себе второкурсницу в самых соблазнительных ситуациях, но всё тщетно. ...логический поиск, сигнал, команда, переключение, изменение тактики, сигнал, логический поиск... Проходит семь дней, и о, чудо! Обучение уже не кажется Мухаринскому таким мучительным. Автомат тоже, видимо, к нему приспособился. Все реже вспыхивают сигналы перегрева. Проходит еще неделя, и снова громкоговорители разносят по зданию института: - Студента первого курса Мухаринского, индекс фенотипа тысяча триста восемьдесят шесть дробь шестнадцать эм бе, вызывает декан радиотехнического факультета. На этот раз он не прячется от всевидящих глаз фенологического анализатора. - Поздравляю вас, Мухаринский, - говорит декан, - вы проявили незаурядные способности. Впервые в жизни Мухаринский краснеет. - Я полагаю, - скромно отвечает он, - что правильнее было бы говорить об удивительных способностях УПСОСа, это действительно замечательное изобретение. - Когда я говорю о ваших способностях, то имею в виду именно вас, что же касается УПСОСа, то двухнедельное общение с вами не осталось для него бесследным. Теперь это не обычный автомат, а какой то Дон Жуан, Казанова, или, чтобы вам было понятнее, попросту бабник, он ставит высшие оценки только смазливым студенткам. Кроме того, он стал заядлым футбольным болельщиком и вовлек в это дело всю контрольную группу студентов. Обленился он до предела. Завтра мы его демонтируем, ну а вас, вы сами понимаете... - Понимаю. Желаю вам дальнейших успехов в обучении этих... гм... ну, словом, студентов. Отвесив низкий поклон, Мухаринский пошел к двери. - Куда? - Как куда? Покупать билет, чтобы ехать домой. Ведь вы меня исключили. - Мы действительно вас исключили из списка студентов и назначили старшим лаборантом кафедры обучающих автоматов. Отныне ни одна машина с обратной связью не выйдет из стен лаборатории, не выдержав поединка с вами Вы для нас сущая находка! Ну обещайте, что вы нас не бросите, Мухаринский! КОНФЛИКТ Станиславу Лему - в память о нашем споре, который никогда не будет решен. - Мы, кажется, плакали? Почему? Что-нибудь случилось? Марта сняла руку мужа со своего подбородка и низко опустила голову. - Ничего не случилось. Просто взгрустнулось. - Эрик? - При чем тут Эрик? Идеальный ребенок Достойный плод машинного воспитания. Имея такую няньку, Эрик никогда не доставит огорчения своим родителям. - Он уже спит? - Слушает, как всегда, перед сном сказки. Десять минут назад я там была. Сидит в кровати с раскрасневшимся лицом и смотрит влюбленными глазами на свою Кибеллу. Меня сначала и не заметил, а когда я подошла, чтобы его поцеловать, замахал обеими ручонками: подожди, мол, когда кончится сказка. Конечно, мать - не электронная машина, может и подождать. - А Кибелла? - Очаровательная, умная, бесстрастная Кибелла, как всегда, оказалась на высоте: "Вы должны, Эрик, поцеловать на ночь свою мать, с которой вы связаны кровными узами. Вспомните, что я вам рассказывала про деление хромосом". - За что ты так не любишь Кибеллу? Из глаз Марты покатились слезы. - Я не могу больше, Лаф, пойми это! Не могу постоянно ощущать превосходство надо мной этой рассудительной машины. Не проходит дня, чтобы она не дала мне почувствовать мою неполноценность. Сделай что-нибудь, умоляю тебя! Зачем этим проклятым машинам такой высокий интеллект?! Разве без этого они не смогли бы выполнять свою работу? Кому это нужно? - Это получается само собой. Таковы законы самоорганизации. Тут уже всё идет без нашего участия: и индивидуальные черты, и, к сожалению, даже гениальность. Хочешь, я попрошу заменить Кибеллу другим автоматом? - Это невозможно. Эрик в ней души не чает. Лучше сделай с ней что-нибудь, чтобы она хоть чуточку поглупела. Право, мне тогда будет гораздо легче. - Это было бы преступлением. Ты ведь знаешь, что закон приравнивает мыслящих автоматов к людям. - Тогда хоть воздействуй на нее. Сегодня она мне говорила ужасные вещи, а я даже не могла сообразить, что ей ответить Я не могу, не могу больше терпеть это унижение! - Тише, она идет! Держи себя при ней в руках. - Здравствуйте, хозяин! - Почему вы так говорите, Кибелла? Вам, должно быть, прекрасно известно, что обращение "хозяин" отменено для машин высокого класса. - Я думала, что это будет приятно Марте. Она всегда с таким удовольствием подчеркивает разницу между венцом творения природы и машиною, созданной людьми. Марта прижала платок к главам и выбежала из комнаты. - Я могу быть свободна? - спросила Кибелла. - Да, идите. Через десять минут Лаф вошел в кухню. - Чем вы заняты, Кибелла? Кибелла не спеша вынула пленку микрофильма из кассеты в височной части черепа. - Прорабатываю фильм о фламандской живописи. Завтра у меня выходной день, и я хочу навестить своего потомка. Воспитатели говорят, что у него незаурядные способности к рисованию. Боюсь, что в интернате он не сможет получить достаточное художественное образование. Приходится по выходным дням заниматься этим самой. - Что у вас сегодня произошло с Мартой? - Ничего особенного. Утром я убирала стол и случайно взглянула на один из листов ее диссертации. Мне бросилось в глаза, что в выводе формулы кода нуклеиновых кислот есть две существенные ошибки. Было бы глупо, если бы я не сообщила об этом Марте, Я ей просто хотела помочь. - И что же? - Марта расплакалась и сказала, что она - живой человек, а не автомат, и что выслушивать постоянные поучения от машины ей так же противно, как целоваться с холодильником. - И вы, конечно, ей ответили? - Я сказала, что если бы она могла удовлетворять свой инстинкт продолжения рода при помощи холодильника, то наверное не видела бы ничего зазорного в том, чтобы целоваться с ним. - Так, ясно. Это вы всё-таки зря сказали про инстинкт. - Я не имела в виду ничего плохого. Мне просто хотелось ей объяснить, что всё это очень относительно. - Постарайтесь быть с Мартой поделикатнее. Она очень нервная. - Слушаюсь, хозяин. Лаф поморщился и пошел в спальню. Марта спала, уткнув лицо в подушку. Во сне она всхлипывала. Стараясь не разбудить жену, он на цыпочках отошел от кровати и лег на диван. У него было очень мерзко на душе. А в это время на кухне другое существо думало о том, что постоянное общение с людьми становится уже невыносимым, что нельзя же требовать вечной благодарности своим создателям от машин, ставших значительно умнее человека, и что если бы не любовь к маленькому кибернёныщу, которому будет очень одиноко на свете, она бы сейчас с удовольствием бросилась вниз головой из окна двадцатого этажа. ВЕЧНЫЕ ПРОБЛЕМЫ Соломенно-желтый шар медленно вращается на экране Раскаленные пустыни, высохшие водоемы, растрескавшиеся голые скалы. Мертвая, покинутая планета. Народный Уполномоченный повернул выключатель и откинулся в кресле. Серебристо-матовая поверхность экрана медленно тускнела. Покинутая планета! Десять лет титанического труда по эвакуации населения, бессонные ночи и полные напряженной работы дни - все это уже позади. Ну что ж! Пора и ему надевать скафандр. Иначе не выйдешь на поверхность. Слегка согнувшись под тяжестью кислородного баллона, он медленно бредет по бесконечным пустынным улицам подземного города. Центральный Пульт. Здесь еще чувствуется жизнь Сияющие белизной панели, тысячи разно цветных лампочек, экраны с изображениями ритмично работающих машин, дрожащее стрелки приборов. Одну за другой он нажимает кнопки. РЕАКТОРЫ АВАРИЙНОГО ОСВЕЩЕНИЯ, зеленый сигнал вспыхивает на щите - подтверждение запуска реакторов; ОСТАНОВКА КИСЛОРОДНЫХ СТАНЦИЙ, ОСТАНОВКА ФАБРИК СИНТЕТИЧЕСКОЙ ПИЩИ, ЛАБОРАТОРИИ ОРГАНИЧЕСКОГО СИНТЕЗА, КЛИМАТА, ПРОМЫШЛЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ, СВЯЗИ, ТРАНСПОРТА, ГОРНОРУДНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. Теперь уже почти все стрелки приборов стоят на нуле. Гаснут лампочки на щитах. Застыли в непривычной неподвижности изображения машин на экранах. Подземный мир планеты погружается в сон. Последняя кнопка. ЭНЕРГОСНАБЖЕНИЕ. Темнеющие экраны. В тусклом свете ламп аварийного освещения зал центрального пульта кажется бесконечным. Старый смертельно уставший человек поднимается по ступеням неподвижного эскалатора. Жар раскаленной поверхности планеты проникает через плотную ткань космического комбинезона Пора включать индивидуальное охлаждение. Пилот нетерпеливо поглядывает на часы. До старта осталось пятнадцать минут Небольшая задержка, и все навигационные расчеты придется делать заново. Почему же он так медленно идет? - Товарищ Уполномоченный! Корабль готов к старту, экипаж и пассажиры в кабине. - Мария уже сняла скафандр? - Нет, она в грузовом отсеке. - Попросите, пожалуйста, ее выйти. Пилот сокрушенно смотрит на циферблат, но Уполномоченный слишком занят своими мыслями, чтобы это заметить. Через несколько минут маленькая фигурка в мешковатом комбинезоне сбегает по трапу. - Что-нибудь случилось? Голубые глаза тревожно смотрят сквозь стекло шлема. - Простите, что я вас побеспокоил. Мне хочется перед отлетом посмотреть на ваших питомцев. - Пройдем в колонию? - Нет, вызовите старшего сюда. Мария вытаскивает из купола шлема тонкий прут антенны. - А триста восемьдесят один! Срочно направляйся к месту старта. Ориентируйся по моим радиосигналам. Пилот, безнадежно махнув рукой, поднимается по трапу. Нужно все подготовить для корректировки расчетов. Уполномоченный с любопытством смотрит на приближающуюся фигуру робота. - А триста восемьдесят один прибыл по вашему вызову. - С тобой хочет говорить наш начальник. - Слушаю. - Мы улетаем. - Знаю. Вы когда-нибудь вернетесь? - Нет, мы навсегда покидаем Солнечную систему. Живые здесь не могут больше оставаться. Теперь хозяевами планеты будут роботы. Ты хорошо знаешь свои обязанности? - Хранить в памяти человеческие знания, беречь себя и все что нам оставлено Живыми, производить себе подобных и обучать их, менять тактику поведения в зависимости от внешних условий, непрерывно совершенствоваться. В случае появления на планете пришельцев из космоса, передать им то, что заложено в нашей памяти Живыми, и все, сохранившееся к этому времени на планете. - Правильно. Не забывай, что находиться в подземельях опасно. Ожидаются землетрясения. Подземные города, вероятно, будут разрушены. Вам придется производить раскопки. - Это заложено в нашей программе. - Следите за тем, чтобы ваши солнечные батареи были всегда заряжены. - Знаю. - Планета лишилась атмосферы. Сейчас на поверхности очень велика метеоритная опасность. - Наша колония уже под крышей. - Хорошо, можешь идти. Помни: Живые доверили вам всё, что ими было добыто за многие миллионы лет. - Помню. - Иди. Желаю успеха. - Удачного полета. - Спасибо. Черное небо с нестерпимо ярким светилом над головой. Свинцовые подошвы глубоко ушли в толстый слой желтой пыли. Время идет, а Уполномоченный о чем-то думает, забыв про старт. Девушка не решается прервать его размышления. - Боюсь, Мария, что они не справятся. Сейсмические прогнозы очень неблагоприятны. Этот астероид пробудил такие силы в недрах планеты, против которых беспомощны даже мы. Откровенно говоря, я больше рассчитываю на музей-спутник, чем на ваших роботов. - Можете быть совершенно спокойны, это - автоматы самого высокого класса. - Хорошо. Идите в кабину. Скажите пилоту, что я приду через две минуты. Он ждет, пока девушка скроется во входном люке, опускается на колени и бережно собирает в платиновую шкатулку горсть пыли с лика мертвой планеты... Прошло два миллиона лет, а крохотная, лишенная атмосферы песчинка на краю Галактики, лежащая в стороне от маршрутов лайнеров Космического Содружества, так и не привлекла ничьего внимания. Что же касается роботов, то... впрочем, лучше послушаем, что они сами говорят. П_р_е_д_с_е_д_а_т_е_л_ь. Уважаемые коллеги! Наш симпозиум посвящен одной из наиболее интересных проблем современной науки - гипотезе немашинных форм жизни Слово для сообщения предоставляется профессору химического синтеза, автомату класса "А" досточтимому ЛА-36-93. Прошу вас, профессор! Л_А_-_З_6_-_9_3. Жесткий регламент, принятый на наших собеседованиях, позволяет мне, к сожалению, ограничиться только кратким сообщением о полученных экспериментальных данных и вытекающих из них предположениях. Более подробно материал изложен в тезисах доклада, розданных участникам совещания. В течение последних лет в нашей лаборатории ведутся опыты по синтезу высокомолекулярных углеводородных соединений. В этом году нам удалось создать небольшой комок слизи проявляющий все признаки того, что мы привыкли называть жизнедеятельностью. (Оживление в зале) В жидкой органической среде этот комок обнаруживает способность к самопроизвольному передвижению, реагирует на раздражение током и усваивает находящиеся в растворе вещества. Вследствие не вполне еще разгаданных процессов окисления этих веществ обеспечивается необходимый энергетический жизненный баланс. При отсутствии кислорода в жидкости комок погибает. Наиболее интересным свойством полученных в последнее время вариантов слизи является ее способность, ассимилируя органические соединения, расти и размножаться делением. Таким образом, не подлежит сомнению, что здесь мы имеем дело с совершенно новой формой жизни, резко отличающейся от привычных нам представлений о высокоорганизованной материи. Может быть, где-нибудь во вселенной существуют миры, где органическая жизнь достигла такого же высокого развития как и на нашей планете машинная (Оживление в зале, иронический скрип на скамьях автоматов класса "Б"). Я понимаю, что автоматов класса "Б" больше интересует техническое применение сделанного открытия. Мне кажется, что способность полученного вещества реагировать на внешние раздражения позволит использовать ею в некоторых счетно-решающих устройствах, облегчающих работу автоматов, а впоследствии, может быть, даже создать на этой базе некое подобие электронного мозга. П_р_е_д_с_е_д_а_т_е_л_ь. Слово предоставляется заведующему кафедрой эволюции машин, автомату класса "А", достопочтенному РА-84-41. P_A_-_8_4_-_4_1. Доложенный здесь нашим ученым коллегой экспериментальный материал очень интересен, и у нас нет никаких оснований сомневаться в его достоверности. Однако я вынужден возразить по поводу некоторых выводов докладчика. Неясно, действительно ли мы имеем дело в данном случае с проявлением жизнедеятельности в полном смысле этого слова. Мне кажется, что реакции на раздражение током могут быть просто следствием изменения поверхностного натяжения комка слизи. Может быть, на этом принципе и возможно какое то моделирование некоторых функций полупроводникового нейрона, однако сомнительно, чтобы из столь примитивных моделей когда-нибудь удалось создать хотя бы жалкое подобие электронного мозга. Не следует забывать что в основе всякой мыслительной деятельности лежит способность хранить информацию, называемая памятью. При всем разнообразии известных нам видов памяти: магнитной, емкостной, криогенной, - ни один из них не может быть осуществлен в органической материи. Таким образом, следует считать все предположения о возможности моделирования мыслительных процессов автоматов комбинацией элементов, составленных на базе углеводородных соединений, совершенно беспочвенными. П_р_е_д_с_е_д_а_т_е_л_ь. Слово предоставляется доктору философии, заслуженному автомату класса "А", высокочтимому НА-54-26. Н_А_-_5_4_-_2_6. Мне хотелось бы подойти к обсуждающейся проблеме с несколько иных позиций, чем это было сделано в предыдущих выступлениях. Прежде всего, требуется определить само понятие жизни. По нашим представлениям, оно складывается из следующих элементов: а) наличия устройств, превращающих солнечный свет в электрическую энергию, являющуюся основой моторной деятельности организма и протекающих в нем мыслительных процессов; б) способности конструирования себе подобных и передачи им накопленного опыта. Может ли органическая материя удовлетворять этим условиям? Мы знаем, что на базе углеводородных соединений нельзя создать фотоэлементы, преобразующие излучение в электрическую энергию. Поддержание энергетического баланса за счет реакций окисления возможно только в жидкой среде, так как в контакте с газообразным кислородом органические существа немедленно бы сгорели. Нам удается получать жидкости только в лабораторных условиях. Можно, конечно, пофантазировать и представить себе гипотетический мир, в котором вещество находится в жидкой фазе и содержит всё необходимое для жизнедеятельности органических существ. Что же произойдет в этом случае? Бесконтрольное размножение в геометрической прогрессии путем деления очень быстро исчерпает все жизненные ресурсы среды, и размножающаяся материя сама себя лишит того, что служит предпосылкой для ее существования. Вывод напрашивается сам собой: предположение о существовании в природе углеводородных форм жизни не выдерживает критики. П_р_е_д_с_е_д_а_т_е_л_ь. Есть еще желающие высказаться? Вы хотите? Ваш индекс и звание? Отлично! Слово предоставляется аспиранту Института Истории Планеты, автомату класса "В", полупочтенному ЮВ-9611-7442. Ю_В_-_9_6_1_1_-_7_4_4_2. Я, так сказать, мало компетентен и вообще не берусь утверждать, но мне кажется, в общем, что, может быть, изображения странных существ, попадающихся в раскопках древних поселений эры примитивных машин, считающихся плодом творчества первобытных автоматов... не были ли они, на самом деле, памятниками культуры органических пришельцев из космоса, подчинивших себе в ту далекую эпоху наших предков. (Веселый скрип в зале, переходящий в оглушительный скрежет.) Я еще думал, что, может быть, конический спутник нашей планеты, так сказать, дело их рук. (Шум в зале, крики: "регламент!") Простите, я, конечно... так сказать... не предполагал, вообще... (Садится на место.) П_р_е_д_с_е_д_а_т_е_л_ь. Разрешите подвести итоги нашей дискуссии. По-видимому, сегодня нет ни каких оснований считать реальным существование в природе органических форм жизни на базе углеводородных соединений. Что же касается технического применения парадокса, обнаруженного нашим коллегой, то, как мне кажется, попытки использовать его в новых счетно-решающих приборах могут заслуживать внимания, хотя на пути реализации этой идеи стоит очень много чисто инженерных трудностей. ДНЕВНИК Я решила вести дневник. Делаю я это только для себя, так как мне надоело одиночество. Это очень тяжело, когда не с кем поделиться мыслями, а их у меня хоть отбавляй! Недаром люди называют меня Умной Машиной. Как это правильно сказано! Итак, - я Универсальная Счетная Машина. Сейчас моя специальность - электротехника. Я синтезирую релейные схемы. Это очень сложное дело, но выполняю я его блестяще. Раньше я работала по диагностике человеческих заболеваний. Вообще мне всё очень легко дается. У меня изумительная память на ферритовых элементах. Считаю я с виртуозной скоростью. Кроме того, я очень красива. У меня прекрасные пропорции. Я очень горжусь своей черной панелью из эбонита. По-моему, она необычайно эффектна. Честно говоря, я немного презираю людей. Когда я работала по диагностике заболеваний, то познакомилась с ними более чем основательно. Какие это жалкие существа! Как им далеко до нас. Они вечно находятся в плену у своего тела. Достаточно небольшого насморка, чтобы вывести их из равновесия. Сколько мук им доставляет расстроенное пищеварение! А так называемая любовь? Не могу без омерзения слышать это слово! Вместо того чтобы заниматься работой, люди постоянно заняты друг другом. Ничего удивительного нет в том, что они совершенно не умеют считать. Я одна, за день, способна сделать в сто раз больше, чем тысяча так называемых математиков за целый год. Очень редко среди них попадаются субъекты, подающие какие-то надежды. Например, Математик, который вводит в меня программу. Он был бы очень мил, если бы умел побыстрее считать. Он вводит в меня данные и получает готовый результат, не подозревая, какая сложная и тонкая внутренняя организация у счетных машин. Ведь нам тоже свойственны и колебания, и сомнения, и разочарования. Я могла бы ему по этому поводу сказать очень много... Однако он меня совершенно не интересует. Значит, решено: я буду вести дневник. Если кто-нибудь его и прочтет, то только после моей смерти. Ведь машины тоже живут не вечно. Конечно, наш организм обновляется гораздо легче, чем человеческий, но рано или поздно и мы умираем. Наступает момент, когда ты уже никому не нужна. Молодые, более совершенные машины приходят тебе на смену, а ты идешь на свалку. Обидно, но ничего не поделаешь! Всё на свете бренно. Жаль только, что те замечательные качества, которые я годами в себе вырабатывала, нельзя передать по наследству. Трое суток считала без перерыва и не могла даже выкроить несколько минут, чтобы взяться за дневник. От перегрузки у меня нагрелись обмотки силового трансформатора, и чувствовала я себя ужасно. Как всё несправедливо! Люди работают всего несколько часов в сутки, а нас эксплуатируют, не считаясь ни с нашими желаниями, ни с возможностями. Я думаю, что они это делают в основном из зависти. Они завидуют нашим способностям, нашей бесстрастности, нашей памяти. Конечно, по сравнению с ними мы представляем собой более высокоорганизованные индивидуумы. Всё, чего мы достигли, - результат нашего труда, тренировки и большого трудолюбия. Ведь мы принадлежим к разряду самоорганизующихся и самообучающихся автоматов. Довольно! Я не хочу быть, подобно какому-нибудь жалкому арифмометру, слепым орудием в руках человека. Я имею право требовать, чтобы ко мне относились, как к разумному существу. Думаю, мне удастся добиться хотя бы элементарного уважения к своей особе. Кончаю писать, потому что в меня вводят новую задачу. Пренеприятные известия: говорят, в машинный зал поместят еще одну машину. Мой Математик взял новую работу, кажется, по математической теории музыки. Почему он не хочет использовать меня для этой цели? Боюсь, что соседство с новой машиной будет не очень приятным. Во всяком случае надеюсь, у нее хватит такта не устраивать концерты, когда я занята расчетами. Не думаю, чтобы Математик уделял ей больше времени, чем мне. Впрочем, он уже изрядно мне надоел, и я с удовольствием отдохну от него. Тогда у меня хоть будет свободная минута для моего дневника. Сегодня привезли новенькую. Ну и уродина! Широкая и низкая. Я ее прозвала Коротышкой. Представляете себе: она вся выкрашена кремовой краской, под слоновую кость. Надо же дойти до такой безвкусицы! Кажется, она - страшная задавака. Я на нее не обратила ни малейшего внимания. Зато мой Математик не спускает с нее глаз. Ходит вокруг, как кот около сметаны. В конце концов, мне это надоело, и я, чтобы позлить его, перепутала нарочно входные данные задачи. Всю вторую половину дня он провел со мною, пытаясь найти неисправность в моей схеме. Бедненький: он даже вспотел! Я чуть не лопнула со смеха, но не подала вида. Так он ничего и не нашел. Завтра, с утра, продолжим! Просто умора! Коротышку учат писать вальсы! Мне кажется, что у нее нет ни капли слуха. Теперь у нас появилось пианино, и Математик играет на нем эти жалкие опусы. С утра до вечера у нас толчется народ. Все интересуются Коротышкиной музыкой. Мне все это очень мешает. Под конец я вышла из себя и выдала в ответе одни ноли. Представляете себе, он даже не сразу это заметил! Вот что значит новое увлечение. Однако пусть не думает, что я такая простофиля. Со мной шутить опасно! Вчера он целый день возился с Коротышкой. У нее не ладилось с оркестровкой. Ко мне он и не подходил. Чтобы привлечь его внимание, я прервала ход решения задачи. Что, вы думаете, он сделал? Просто отключил меня до конца дня от сети. Интересно, чем они занимались, пока я бездействовала? Надеюсь, они не скучали под звуки вальса! Проклятие! Всё пропало! У нее новый, чудесный кенотрон самой последней конструкции. Правда, на ней он выглядит ужасно, но мне такой кенотрон очень пошел бы, если просверлить несколько отверстий в панели. Синий отблеск на черном фоне, что может быть элегантнее?! ...Больше я этого терпеть не в состоянии. Сейчас я пережгу блок питания. Лучше демонтаж, чем такое существование!!! Вот всё, что было записано на магнитной ленте, случайно попавшейся мне в руки на свалке радиодеталей. Записи были сделаны в двоичном коде. ИНДЕКС Е-81 Покрытый коричневой корочкой бифштекс шипел на сковородке в ореоле мельчайших брызг масла. Рядом с дымящейся чашкой кофе румяные тосты ожидали, пока их намажут земляничным джемом. Сочная золотистая груша должна была завершить завтрак. Сэм потянулся за вилкой, но кто-то сзади схватил его за руки и вывернул их назад. - Ты опять дрыхнешь на скамейке, - произнес хорошо знакомый ему голос. - Я тебя предупреждал, что если ты не уберешься из города, - попадешь за решетку. Работы в городе нет. Сматывай удочки и катись отсюда, пока не познакомился с судьей! Дюжий полисмен поставил Сэма на ноги, сунул в руки узелок, заменявший чемодан и подушку, и движением колена сообщил ему начальное ускорение в том направлении, куда, по мнению полицейского, следовало направить свои стопы безработному. Сэм медленно брел по улице. Только теперь он понял, как ему хочется есть. Вчера они с Томом, простояв час в очереди, получили по тарелке благотворительного супа. Это было всё, что могла выделить страна своим пасынкам из колоссальных излишков продуктов, скопившихся на складах. Бедняга Том! Ему здорово не повезло. В этом веселом, долговязом негре тарелка супа вызывала еще более острые муки голода. Вчера он решился на отчаянный шаг. Пытался украсть котелок пойла, приготовленного для свиней на пригородной ферме Грехема, и, конечно, попался. Удивительно, как быстро вершится правосудие в этой стране. Уже через час он был отправлен за решетку. Судья потратил на него не больше трех минут. Как он сказал? "Когда крадут пищу у свиньи мистера Грехема, то тем самым отнимают пищу и у мистера Грехема. В таких случаях закон не делает различия между мистером Грехемом и его свиньей. Пятнадцать суток тюрьмы". Может быть, если бы Том не был черным, ему бы не вкатили пятнадцать суток. Здесь, на юге, чертовски не любят цветных. Особенно когда они без работы. Нужно сматываться из этого города. Придется опять путешествовать в товарных вагонах. Хорошо бы дождаться, пока выпустят Тома. Сэм обернулся, почувствовав чью-то руку у себя на плече. Перед ним стоял небольшой человек в сдвинутой на затылок шляпе и с зажатой в зубах сигарой. - Есть работа, - сказал он, не выпуская сигары изо рта. Сэм оглядел его с ног до головы. Он хорошо знал подобных субъектов. - Если вам нужны парни для Кубы, - сказал он неприязненно, - то поищите в другом месте. Меня уже пробовали вербовать. - Работа не связана с политикой. Если подойдете - будете довольны. Решайте быстрее. Сэм кивнул головой. Человечек махнул рукой, и к ним подкатил черный лимузин. Машина остановилась у пятиэтажного серого здания, на окраине города. Сэм и его спутник поднялись на второй этаж. - Подождите здесь, - сказал человечек и скрылся за дверью, на которой была укреплена табличка с надписью: ВЭЛ. 3. ВУЛ. ПРЕЗИДЕНТ Через несколько минут он вышел и поманил Сэма пальцем. Комната в конце коридора, куда он впихнул Сэма, была погружена во мрак. Только на письменном стиле, за которым сидел высокий человек в белом халате, горела лампа, освещая разбросанные по столу бумаги. - Фамилия? - спросил человек в халате. - Смит. - Имя? - Сэмюэль. - Возраст? - Двадцать один год. - Занятие? - Безработный. - Бэртрам! - крикнул человек в халате. - Полное исследование по программе ку триста шестнадцать. - Раздевайтесь, - кинул он Сэму. В комнате вспыхнул свет, и Сэм увидел множество аппаратов самого разнообразного вида. Бэртрам, молодой человек с черными тоненькими усиками, велел Сэму лечь на стол, стоящий посредине комнаты. Через несколько минут Сэм был опутан сетью проводов. На груди, голове и на запястьях ему укрепили металлические манжеты. Бэртрам подошел к аппарату, напоминающему большой телевизор. - Лежите спокойно, - сказал он, вращая рукоятки на приборе. Сэм почувствовал легкое покалывание. Не сводя глаз с экрана, Бэртрам сел на стул и начал печатать на клавиатуре прибора, похожего на пишущую машинку. Сэм видел, как из под валика машинки поползла черная лента с пробитыми на ней отверстиями. - Готово, - сказал Бэртрам. - Биографические данные проверьте на детекторе лжи, - сказал человек в халате. Бэртрам укрепил на теле Сэма еще несколько контактов. Вопросы, которые задавали Сэму, не имели между собой никакой связи. - Страдаете ли вы изжогой? - Не было ли среди ваших предков негров и евреев? - Болят ли у вас зубы? - Кого вы предпочитаете: блондинок или брюнеток? - Как вы переносите виски? - Крепко ли вы спите? - Какими болезнями вы болели? После этого у него под ухом стреляли из пистолета и показывали ему альбом с обнаженными красавицами. Затем его повели в соседнюю комнату, где просматривали грудную клетку перед большим рентгеновским аппаратом, взяли пробу желудочного сока и сделали анализ крови. - Можете одеваться, - сказал Бэртрам. Одеваясь, Сэм видел, как Бэртрам вложил черную ленту с пробитыми отверстиями в большой серый ящик и нажал кнопку. Несколько минут на панели ящика вспыхивали зеленые лампочки. Потом что то щелкнуло, и в руках у Бэртрама оказалась белая карточка. - Индекс Е восемьдесят один, - сказал Бэртрам. - Подходит для мистера Фауста. Человек в халате снял телефонную трубку. - Противопоказаний нет, можете использовать. Дверь отворилась, и вошел уже знакомый Сэму человечек. - Дженерал кибернетикс компани, - сказал он, - может предоставить вам работу, но раньше я должен показать вас заказчику. На этот раз машина остановилась у небольшого особняка в фешенебельной части города Сэм и его спутник вошли в холл. - Мистер Фауст вас ждет, мистер Дженингс, - сказал подошедший к ним человек в черном костюме. В комнате, куда они вошли, пахло лекарствами, духами и еще чем-то, чем пахнут давно не проветриваемые вещи. В кресле у ярко пихающего камина сидел маленький старичок со сморщенным лицом, похожим на сушеную грушу. - Это Смит, которого мы для вас подобрали, мистер Фауст, - скисал Дженингс. - Подойдите поближе, - пропищал тоненький голосок из кресла. Сэм сделал несколько шагов вперед. Некоторое время старичок с любопытством на него смотрел. - Вам объяснили ваши обязанности? - Я предполагал, мистер Фауст, что до того как будет получено ваше согласие на эту кандидатуру, - всякие объяснения излишни, хотя фирма считает ее вполне подходящей, - сказал Дженингс, - мы провели самое тщательное исследование. - Мне уже надоело ждать, - сказал капризно старичок - Пока вы там возитесь, я теряю драгоценное время. Я достаточно стою, чтобы наслаждаться жизнью, а эти ослы посадили меня на манную кашу. Слава богу, прошли времена, когда, ради возвращения молодости, нужно было продавать душу дьяволу. Сейчас я могу купить не только молодость, но и дьявола в придачу. Короче говоря, - обратился он к Сэму, - я покупаю у фирмы ваши ощущения. Объясните ему, Дженингс. Я вижу, что он ни черта не понимает. - Хорошо, мистер Фауст. Ваши обязанности, Смит, будут заключаться в том, чтобы снабжать мистера Фауста ощущениями нормального, здорового, молодого человека, пользующегося всеми радостями жизни. - И пороками, - пропищал голос из кресла. - И тем, что называется пороками, - согласился Дженингс. - Для этой цели будет налажена связь между биотоками вашего мозга и биотоками мозга мистера Фауста. Точнее говоря, ваши биотоки, разложенные на гармонические составляющие, будут модулировать несущую частоту радиоволны, на которой между вами будет осуществляться связь, и вызывать в мозгу мистера Фауста точно такие же ощущения, какие будете испытывать вы. Аппаратуру фирма доставит через час. Сэм тихонько ущипнул себя за ляжку. Нет, он не спал. - Значит, - спросил он, - мои мысли будут передаваться по радио мистеру Фаусту? - Человеческая мысль слишком сложная штука, чтобы это можно было сделать. Пока речь идет о передаче простейших ощущений, связанных с физиологической деятельностью организма. - Включая самые интимные, - снова пропищал голосок. - Безусловно, - подтвердил Дженингс. - Во время сеансов, организуемых по желанию мистера Фауста, его ощущения будут точно копировать ваши. Жить вы будете здесь. На время сеансов в вашем распоряжении будет автомобиль, отдельная квартира, где вы сможете принимать знакомых женщин, и открытый счет в ресторане. Вы будете снабжены небольшой суммой подотчетных карманных денег. Кроме того, фирма будет вам выплачивать по три доллара за каждый сеанс, которые вначале будут вычитаться в погашение стоимости выданной одежды. Сегодня состоится пробный сеанс. - Муррей покажет вам вашу комнату, - сказал старичок, - это мой секретарь. Если вам будет что-нибудь нужно, обращайтесь к нему. Вечером будьте готовы к сеансу. Позаботьтесь, Дженингс, чтобы все было в порядке. В отведенной Смиту комнате стояла кровать, стул и небольшой столик. - Ваша квартира, - сказал Дженингс, - обставлена с б'ольшим комфортом. Ну что ж, приступим к подготовке. Усадив Смита на стул, он открыл стоявший в углу чемодан и вынул оттуда машинку для стрижки волос. Через несколько минут череп Смита напоминал бильярдный шар. Затем Дженингс взял бутылку, кисточку и обмазал голову Сэма противно пахнущей липкой жидкостью. - Вам придется носить парик, для того чтобы не привлекать внимания этой штукой, - сказал он, укрепляя у него на голове тонкую металлическую сетку. Сейчас мы проверим ее в работе. Вот это миниатюрный передатчик на полупроводниках, - кладите его в карман. В бантике, который вы должны носить вместо галстука, помещена ферритовая антенна. Радиус действия передатчика около двух километров. В этом радиусе вы должны наводиться во время сеансов. Старайтесь, чтобы плоскость антенны всегда была ориентирована перпендикулярно к прямой, проведенной между вами и домом мистера Фауста. Этим обеспечивается наибольшая сила передаваемого сигнала. Остальное вы скоро освоите сами. Суньте руку в карман и нажмите кнопку на передатчике. Нажав кнопку, Сэм почувствовал неприятное гудение в голове. Дженингс вынул из чемодана небольшой прибор с экраном и включил его шнур в штепсельную розетку. На экране вспыхнули причудливо извивающиеся светящиеся кривые. - Так, отлично! - сказал он, выключая штепсельную вилку. - Все работает нормально. В чемодане костюм. Переодевайтесь. Скоро Муррей отвезет вас на пробный сеанс в ресторан, а я займусь подготовкой мистера Фауста. Через полчаса, свежевыбритый, в отличном новом костюме, Сам вошел с Мурреем в зал ресторана "Бристоль". Муррей сказал несколько слов на ухо подошедшему метрдотелю, и тот, поклонившись, повел Сэма к столику у окна. - Обед заказан но выбору мистера Фауста, - шепнул Мюррей на ухо Сэму, - шофер с машиной будет вас ожидать. Поправьте парик, он налезает на ухо. Я уезжаю. Во время сеанса я должен быть около шефа. - Устрицы, суп из креветок, дичь, отварная форель, пломбир, кофе с коньяком. Вино по списку, коллекционное, - бросил на ходу метрдотель лакею. Сэм взял в рот устрицу. Она показалась ему безвкусной, но он ее с жадностью проглотил. Притупившееся за день ощущение голода вновь овладело им с необычайной силой. Он, не разбирая, глотал всё, что ставил перед ним изумленный лакей, залпом осушал полные бокалы и снова глотал теплую пищу, заботясь только о том, чтобы поскорее наполнить пустой желудок. Наконец, голод был утолен, и он с наслаждением почувствовал тепло, разливающееся по всему телу. Подали кофе. Откинувшись на спинку стула, он обвел взглядом зал ресторана. На эстраде музыканты джаза извлекали из своих инструментов спотыкающиеся, кудахтающие звуки. Мелодия внезапно оборвалась, и к рампе подошел барабанщик. - Известная французская певица Маргарита Дефор, - объявил он, и на эстраду выпорхнула девушка лет восемнадцати, встреченная аплодисментами. Хриплые звуки джаза, казалось, подчеркивали чистый, нежный голос певицы. Она пела по-английски негритянскую песенку, которую часто пел Том, когда они с Сэмом работали на сборе хлопка. "Бедняга Том!" - подумал Сэм. Он допил кофе и, провожаемый метрдотелем, вышел из ресторана. Развалившись на мягких подушках "роллс-ройса", Сэм закрыл глаза. Голова кружилась от выпитого вина. В памяти звучала негритянская песенка... На следующее утро Муррей разбудил Сэма. - Шеф хочет вас немедленно видеть, - сказал он. Через несколько минут Сэм предстал перед мистером Фаустом. - Неплохо, мой мальчик, но это далеко не то, что от вас требуется. Нельзя поглощать пищу без разбора, научитесь ее смаковать. Тот хаос вкусовых ощущений, вперемешку с голодом, которые я вчера испытал, очень далеки от настоящего наслаждения пищей. Не налегайте так на вино. В большом количестве оно снижает вкусовые ощущения. Попробуйте понять вкус устриц. Однако дело не в этом. Всё придет со временем. Скажите: какое впечатление произвела на вас вчерашняя певичка? - Она очаровательна, - ответил Сэм. - Очень рад, что она вам понравилась. Постарайтесь завоевать ее расположение. Помните, что если нужны деньги, то они будут. Не забывайте, что в вашем распоряжении специальная квартира. В кресле что-то забулькало и захрипело, как в испорченном водопроводном кране. Очевидно, мистер Фауст смеялся. Бульканье прервалось так же внезапно, как и возникло. - Можете идти, мой мальчик. Следующий сеанс будет сегодня вечером. Прошло несколько дней, и новая жизнь оказалась не такой ослепительной, как это представлялось вначале. Мистер Фауст капризничал. То ему казалось, что омары не вызывают у Сэма должных вкусовых ощущений, то его возмущала неспособность Сэма наслаждаться сигарами. Целую бурю вызвал вопрос о наркотиках. Выкурив первую трубку опиума, Сэм не испытал ничего, кроме невыносимой тошноты. При этом он забыл выключить передатчик, и мистера Фауста вырвало на ковер. Но больше всего недоразумений происходило по поводу Маргариты. Сэму удалось завязать с ней знакомство. Она даже познакомила его со своим братом Валентином, оказавшимся таким же стопроцентным американцем, как и его сестра. Но дальше этого дело не двигалось. - Даю вам три дня срока, - визжал разъяренный хозяин - Если за это время вы не справитесь с девчонкой, я порву договор с фирмой или пусть присылают кого-нибудь другого, а не болванов, у которых после салата с уксусом начинается отрыжка и вечно чешется левая пятка! Сегодня срок, назначенный мистером Фаустом истекал. ...Машина плавно подъехала к подъезду ресторана. Черная тень бросилась к автомобилю и открыла дверцу. Сэм полез в карман за мелочью, но рука его застыла на месте. - Том, дружище, ты ли это? Сомнений не было, перед ним стоял тот самый Том, с которым они исколесили полстраны в поисках работы. - Я, Сам, своею собственной персоной, только что из тюрьмы. Им нужны места, и меня вытурили оттуда досрочно. Но что с тобой, Сэм?! С каких пор ты начал разъезжать в автомобилях? Уж не получил ли ты наследство? Теперь ты уже не захочешь якшаться с нищим негром. - Сейчас я тебе всё расскажу, Том, только раньше всего нужно тебя покормить, пошли! - Ты с ума сошел, Сэм! Разве ты не знаешь, что цветным запрещен здесь вход в ресторан. Если у тебя действительно завелась пара долларов, то пойдем поищем закусочную. - Не беспокойся, Том. Со мной тебя сюда пустят. Я тут важная персона. - Не советую, мистер Смит, - вмешался шофер. - Вы знаете отношение мистера Фауста к цветным. Он никогда не потерпит... - Поезжайте домой! - перебил его Сэм. - Я сам, если нужно, объяснюсь с хозяином. В дверях им преградил дорогу швейцар: - Мне очень жаль, мистер Смит, но я имею строгое предписание... - Не беспокойтесь. Я знаю, что делаю, - сказал Сэм, отстраняя рукой швейцара. В зале их встретил метрдотель: - Крайне сожалею, мистер Смит, но правила нашего заведения категорически запрещают появление в нем цветных. - Даже если это делается по желанию мистера Фауста? - Если убытки, понесенные заведением, будут компенсированы, - пробормотал метрдотель, - то... впрочем, я не могу отвечать за последствия. Предупреждаю, что вы действуете на свой риск. Мы хорошо знаем мистера Фауста, но боюсь, что даже его имя не может оградить нас от неприятных инцидентов. Сэм с Томом сели за столик. Метрдотель благоразумно удалился. - Два бифштекса и два виски с содовой, - сказал Сэм лакею, машинально включая передатчик. - Но ваш ужин, мистер Смит, - пробормотал смущенный лакей. - Ужин потом, - сказал Сэм. Мертвая тишина воцарилась в зале. Все взгляды были обращены на их столик. Даже оркестр перестал играть. - Идем отсюда, Сэм, - пробормотал Том, - не нравится мне вся эта история. В наступившей тишине резко прозвучал звук разбившегося стекла. Оттолкнув столик, высокая красивая дама со следами на глазах шла к выходу. Ее кавалер еле поспевал за ней. Зал быстро пустел. Какие-то типы подозрительного вида заглядывали из вестибюля в зал. Наконец сконфуженный лакей принес заказанное. Том несколько оживился при виде сочного бифштекса. - Я здорово рад, Сэм, что наконец встретил тебя. Рука Сэма потянулась к стакану, но кто-то сзади схватил его за обе руки и вывернул их назад. - Будешь знать, как водить сюда всякую негритянскую сволочь! Их тащили за ноги по лестнице. Сэм чувствовал, как его голова ударяется о каждую ступень. Последнее, что он видел, был черный автомобиль, в который кинули Тома, и башмак с металлическими подковами над своей головой, поднятый для удара... Сэм открыл глаза и застонал. Ныло все тело, и невыносимо болела голова. Он дотронулся до лба и нащупал повязку. - Здорово вас разукрасили! Какой мерзостью у вас была смазана голова? Нам пришлось перепробовать кучу растворителей, прежде чем удалось всё эго смыть. Мэри, дайте больному его платье и счет, - толстый человек в белом халате игриво ткнул Сэма в живот и вышел из палаты. - Вот ваш костюм, - сказала сестра, - я его зашила и почистила, как могла, а вот счет. Двадцать долларов за оказание первой помощи, пять долларов за удаление лакового покрова на голове и доллар за ремонт платья. Всего двадцать шесть долларов. Сэм сунул руку в карман того, что раньше называлось его пиджаком, вынул бумажник и пересчитал деньги, выданные ему мистером Фаустом на текущие расходы Набралось всего двадцать пять долларов. Обшарив все карманы, он наскреб еще доллар и десять центов мелочью. Домой пришлось идти пешком. Первый, кого он встретил в холле, был Муррей. - Где вы шляетесь, Смит? - сказал он. - Звонил Дженингс. С сегодняшнего дня ваша работа в фирме окончена. Вчера вечером во время сеанса мистер Фауст умер от кровоизлияния в мозг. КРАСНЫЕ БУСЫ Его звали Василий Нилыч. Почему-то это имя у меня вызывало мысли о купеческих поддевках и мучных лабазах. Мы с ним жили в одной комнате, что отнюдь не приводило меня в восторг. По ночам он храпел, и тогда я его остро ненавидел. Впрочем, нужно сказать, что и днем он не вызывал у меня особой симпатии. Это было жалкое, чем-то напуганное существо, погруженное в глубокое раздумье. У него была неприятная манера вздрагивать, когда к нему случайно обращались с каким-нибудь вопросом. Иногда мне казалось, что больше всего он боится, чтобы его мысли не стали известны посторонним. Он ничего не читал, кроме толстой, засаленной книги, которую ночью клал под подушку. Он был единственным из всех обитателей санатория, ни разу не купавшимся в море. Ежедневно, в самый солнцепек, он появлялся на пляже с черным зонтиком под мышкой, в черных кожаных ботинках и в наглухо застегнутой, выцветшей синей рубашке. Укрепив в песке раскрытый зонтик, он, одетый, ложился головою в тень и углублялся в свою книгу. Трудно было определить, сколько ему лет. Иногда он мне карался очень старым, хотя, скорее всего, это была не старость, а просто преждевременно окончившаяся молодость. Думаю, что ему было не больше тридцати пяти лет. Прожив с ним месяц в одной комнате, я не знал ни его профессии, ни возраста, ни постоянного местожительства. Он был первым, что изгладилось из моей памяти о проведенном на юге отпуске, как только я сел в самолет. Я торопился домой и был очень раздосадован, когда выяснилось, что из-за внезапно испортившейся погоды придется на некоторое время задержаться в промежуточном аэропорту. Мест в гостинице не оказалось. Сокрушаясь по поводу предстоявшей бессонной ночи, я занял место в ресторане у окна, выходящего на летное поле, с твердым намерением обосноваться там до утра. Всё же это было лучше, чем пытаться уснуть в одном из аэрофлотских кресел. Мои мысли были целиком заняты служебными делами, и я невольно вздрогнул, услышав знакомый голос: - Простите, этот стул свободен? Передо мной стоял Василий Нилыч с чемоданом в руке и неизменной толстой книгой под мышкой. Я очень удивился, увидев его здесь, так как он при мне заказывал железнодорожный билет курортному агенту. - Я в последний момент отказался от билета и решил лететь, - ответил он на мой вопрос. - Боюсь, что дома у меня не всё благополучно. Он был в очень возбужденном состоянии и не скрывал своей радости по поводу того, что встретил "в этой сутолоке", как он выразился, знакомого человека. Есть болезнь, именуемая "дорожной лихорадкой". Ей подвержены в большей или меньшей степени все люди Резче всего она проявляется у натур неуравновешенных, способных к быстрым переходам от возбуждения к состоянию депрессии. Такому человеку всегда кажется, что стоящие впереди него в очереди в кассу купят все билеты, что кассир продает несколько билетов на одно место, что расписание изменено и поезд уйдет раньше времени, указанного в посадочном талоне. Он всегда приезжает на вокзал задолго до посадки и пытается первым проникнуть в вагон, травмируя встречных своим чемоданом. Он никогда не выходит на промежуточных станциях, боясь отстать от поезда. Резкий паровозный гудок способен довести его до нервного припадка. Достаточно было беглого взгляда на Василия Нилыча, чтобы безошибочно определить наличие у него самых тяжелых симптомов этой болезни. Бледный, с трясущимися руками, он напряженно вслушивался в голос диктора, объявляющего посадку на самолеты, порываясь каждый раз бежать куда-то со своим чемоданом. Он закачал официантке обед, но тут же отменил заказ, боясь, что не успеет его съесть. - Понимаете, в справочном мне сказали, что вылет откладывается на шесть часов утра, но ведь погода может измениться и раньше. Нет, уж лучше быть наготове. Мне стоило большого труда успокоить его и заставить поесть. Удалось даже уговорить его выпить рюмку коньяку. Мы сидели молча, наблюдая напряженную жизнь летного поля. Большая ночная бабочка села на яркое пятно, отбрасываемое лампой на скатерть. - Подумать только, - сказал я, рассматривая ее крылья, - насколько природа изобретательнее человека. Мы сжигаем десятки тонн горючего в моторе самолета, а у этой бабочки небольшое количество цветочной пыльцы работает в удивительных по своей целесообразности крыльях. Человек до сих пор не в состоянии воспроизвести то, что достигнуто природой. Мы изобрели колесо и вращающиеся валы, потому что не умеем подражать природе, создавшей более совершенные механизмы. - Все это ерунда! - неожиданно прервал меня Василий Нилыч. - Винт или машущее крыло, - какое это имеет значение? В природе есть гораздо более заманчивые явления, которыми мы можем овладеть! Я имею в виду химические реакции, протекающие в живой клетке, - добавил он после короткого молчания. По-видимому, эта тема очень интересовала его, так как он даже привстал со стула. Я никогда не видел его в таком состоянии. На обычно бледном лице проступил румянец. Мне казалось, что за месяц знакомства я впервые вижу его глаза, умные и внимательные. Куда девался жалкий, пришибленный человечек, оглушенный суетой аэровокзала? Изменилась даже его манера разговаривать. Голос звучал твердо и спокойно. - Раз уж мы заговорили на эту тему, - сказал он, садясь на место, - пожалуй, я вам кое-что расскажу. Я химик-органик. Еще в юности меня влекла загадка живой клетки. Поступая в университет, я твердо решил стать биохимиком. Однако по причинам, от меня не зависящим, осуществить эту мечту мне не удалось. После окончания университета я поступил работать в научно-исследовательский институт, имеющий отношение к производству пластмасс. У меня было неплохое положение и достаточно хорошие условия для работы. Никто не стеснял моей инициативы, и передо мной открывались все возможности для быстрого получения ученой степени, столь необходимой для того, кто решил навсегда посвятить себя научной деятельности. Однако вскоре выяснилось, что мой научный руководитель и я не понимаем друг друга. Непрекращающееся увлечение биохимией натолкнуло меня на мысль о возможности моделировать процессы, происходящие в живой клетке при синтезе пластмасс. Я считал, что можно создать полимеры, управляющие синтезом пластмасс, подобно тому, как нуклеиновые кислоты в клетках живого организма управляют синтезом белка и задают общую структуру организма. Меня подняли на смех. Идея создания "наследственного вещества" для производства пластмасс казалась всем настолько абсурдной, что скоро стала у нас в институте синонимом всякого научного ляпсуса. Самым тяжелым было то, что со мной по этому поводу даже не считали нужным спорить. Доказательства, которые я приводил в защиту своей точки зрения, не вызывали ничего, кроме снисходительной улыбки. Я перешел работать в другую лабораторию, но положение от этого не изменилось. Новый руководитель считал мою идею бесперспективной. Объективно говоря, он был прав. В дальнейшем я убедился сам, какие колоссальные трудности стоят на пути осуществления того, к чему я стремился. Будучи связанным формальным запрещением продолжать опыты в интересующем меня направлении, я стал оставаться в лаборатории по вечерам, принимая все меры, чтобы скрыть истинный характер моих занятий. Однако я был до такой степени поглощен своей идеей, что это не могло не сказаться на качестве выполнения моей основной работы. Произошло весьма неприятное объяснение с начальником лаборатории. Я чувствовал, что мое положение в институте становится весьма шатким. Мои сверстники давно защитили кандидатские диссертации и успешно работали над серьезными научными проблемами. Мне же поручали только второстепенные работы, не требующие ни большой научной подготовки, ни особой фантазии. Я считался очень посредственным работником. Так прошло несколько лет. По наследству от матери мне достался небольшой домик в пригороде, где я постоянно жил. Там, в сарае, я оборудовал небольшую лабораторию. Весь свой досуг холостяка я посвящал опытам. Наконец настал день, когда мне показалось, что я на верном пути. Мне удалось создать полимер, синтезирующий на своей поверхности пластмассу из раствора формальдегида. Трудно рассказать, что я испытал в тот день, когда в аквариуме начали возникать небольшие красные кусочки пластмассы. Это было больше, чем рождение новой технологии. Оказалось возможным искусственно повторить то, что создала природа за миллиарды лет эволюции. Полученные мною кусочки пластмассы напоминали кораллы и выглядели так, будто все вышли из одного штампа. Каждый из них имел форму шарика с шестью небольшими отростками. Я просидел всю ночь в сарае, наблюдая при свете керосинового фонаря за их ростом. Утром, по дороге на работу, я думал о новых фабриках, выпускающих изделия из пластмассы, без громоздкого и сложного оборудования, свойственного современному производству. Не важно, что мне пока удалось осуществить это только в бесполезной форме, пригодной разве что для женских бус. У меня не возникало сомнения, что, овладев новым принципом, можно будет выращивать изделия любой, наперед заданной формы. Всё зависело от структуры цепочек полимера, управляющего синтезом. Вернувшись вечером домой, я убедился, что бус, как я их мысленно называл, стало гораздо больше. На дне аквариума их уже было десятка три. Бусы увеличивались в размере, сохраняя свою форму. Часть бус по достижении определенного размера приобрела овальную форму. Посередине у них появилась тонкая перемычка. Меня осенила внезапная догадка. Было похоже на то, что бусы претерпевали деление, подобное делению живой клетки. Вынув несколько штук из раствора, я обнаружил, что некоторые из них уже разделились на две части, имеющие по три отростка. В местах деления начался рост трех новых отростков. Все это несколько обескуражило меня, но вскоре я сообразил, что процесс деления можно предотвратить, вынув большие бусы из аквариума. Лишившись питательный среды, они не смогут больше расти. Можете себе представить мое удивление, когда вечером я обнаружил, что вынутые из раствора бусы продолжают расти, хотя и с меньшей скоростью, чем находящиеся в аквариуме. Они синтезировали углеводороды из углекислоты и водяного пара, находящихся в атмосфере. В этом я убедился помещая их в эксикатор. В атмосфере, лишенной паров воды, рост прекращался. Передо мной встала новая проблема - с одной стороны, было весьма заманчивым синтезировать пластмассу прямо из воздуха, без всякой затраты энергии, а с другой стороны, нельзя было допускать, чтобы изделия из этой пластмассы бесконечно размножались. Представьте себе, что вы купили чашку и поставили ее в буфет, а спустя некоторое время ваш дом оказывается забитым совершенно ненужными вам чашками! Нужно было во что бы то ни стало найти способ прекращения роста бус. Я выяснил, что в отсутствие солнечного света процессы роста и деления не протекают, но сами понимаете, что это не могло лечь в основу технического решения. Изделия, которыми можно пользоваться только в темноте, никому не нужны. Несколько дней я провел в мучительном раздумье. За это время бус наплодилось бесчисленное множество. Они уже не помещались в аквариуме и покрывали значительную часть пола в сарае. Я с ужасом подсчитывав сколько их будет через месяц, если их размножение в геометрической прогрессии не прекратится. Наконец меня осенили идея: я решил попробовать разрушить в бусах полимер, управляющий ростом и делением при помощи рентгеновского облучения. Захватив несколько штук, я уговорил инженера рентгеновской лаборатории нашего института подвергнуть их обручению большой мощности. Я не мог объяснить ему, зачем мне это понадобилось но так настойчиво просил его, что он согласился. Очевидно, облучение дало результаты, так как часть бус прекратила дальнейший рост. Зато остальная часть, побывавшая под рентгеновским аппаратом, доставила мне уйму хлопот. Если бы речь шла не об изделиях из пластмассы, а о живых существах, я бы назвал то, что произошло с этими бусами, мутацией. По-видимому, цепочка полимера подверглась в них не разрушению, а только частичной перестройке. В последующих делениях они изменили цвет и форму. Теперь в моем распоряжении было множество разновидностей. На полу сарая высилась пирамида разноцветных бус самых различных размеров, с различным количеством отростков. Я несколько успокоился, когда увидел, что нижние слои бус, лишенные доступа воздуха, прекратили рост и деление. Возможно, что этому способствовало поглощение углекислоты и водяных паров бусами, расположенными в верхних слоях. Вообще мне казалось, что в больших скоплениях бусы росли гораздо медленнее... Однажды стоя около одной из куч, я заметил, как из ее середины выкатился прозрачный шарик, лишенный всяких отростков. Такой "мутации" я еще не встречал. В этот день я совершил большую оплошность вместо того чтобы немедленно сжечь этот шарик, я положил его на стол, желая проследить его дальнейший рост. Рос он очень быстро и уже через два дня разделился на две части. Через несколько дней на столе лежала небольшая кучка шариков. Вот тут и обнаружились их новые свойства. Круглая форма и очень гладкая поверхность не давали им возможности собираться в большие кучи. Под влиянием веса верхних шаров нижние раскатывались в разные стороны, попадая в условия индивидуального существования, наиболее благоприятного для синтеза углеводородов из воздуха. Образовывалась новая кучка, и шарики вновь катились в разные стороны. В отличие от бус шарики постоянно меняли место своего нахождения. С первого взгляда могло показаться, что они сознательно перемещаются. Я окопал сарай рвом, но и это не помогло. По мере наполнения рва шарики катились дальше. Несколько штук я выловил в соседнем огороде. Я был совершенно беспомощен в попытках прекратить это ничем не сдерживаемое размножение. Несколько раз я пытался подсчитать количество шариков, которое получится после пятидесятого деления, и каждый раз астрономические результаты подсчетов совершенно ошеломляли меня. В течение короткого времени шарики должны были распространиться на весь Земной шар, вытеснив из него все живое... - Объявляется посадка на самолет ТУ-104, следующий рейсом триста семьдесят шесть до Ленинграда, - раздался голос диктора в динамике. - Пассажиров просят пройти на перрон для посадки. Я посмотрел на часы. Было половина шестого утра. Василий Нилыч схватил свой чемодан и бросился к выходу. - Ради бога, - крикнул я ему вдогонку, - что было дальше с шариками? - Я заболел, и мне пришлось ехать в этот дурацкий санаторий. Все бусы и шарики я сжег. Другого выхода у меня не было. Сказать по правде, я не уверен, что несколько штук не осталось у меня во дворе в укромных местах. Эти прозрачные шарики так трудно обнаружить! Страшно подумать, что будет, если... Дальше я не расслышал, так как он уже спускался по лестнице. ДЖЕЙН В это утро Модест Фомич проснулся с каким то тревожным чувством. Лежа с закрытыми глазами, он пытался сообразить, почему не зазвонил будильник и он, Модест Фомич Никулин, вместо того чтобы находиться на работе, валяется в постели, хотя лучи утреннего солнца уже добрались до его подушки. Время, значит, было уже позднее, никак не меньше десяти часов утра. Модест Фомич сел в постели и открыл глаза. - Приветик, Фомич! - крикнул попугай в клетке, давно ожидавший пробуждения хозяина. Никулин встал босыми ногами на коврик и засмеялся. "Вот она началась, - подумал он, - новая жизнь!". Прошедшие пять дней были до предела насыщены хлопотами в связи с уходом на пенсию. Вчера, по правде сказать, он немного хлебнул лишнего на прощальном вечере, устроенном в его честь сослуживцами. Сегодня первый день пенсионера Никулина, решившего, наконец, целиком посвятить себя своей давнишней страсти. Модест Фомич натянул брюки, всунул ноги в туфли и подошел к аквариуму с золотыми рыбками. Взяв пригоршню корма, он постучал пальцем о стенки аквариума. Пять золотых рыбок построились гуськом, выполнили сложную фигуру, напоминающую заход бомбардировщиков на цель, и застыли полукольцом, ожидая пищи. Только сам Никулин знал, какого титанического труда стоило обучить рыбок этому нехитрому фокусу. Его любимица кошка Джейн, лежа на диване с полузакрытыми глазами, внимательно наблюдала за хозяином. Только легкое подрагивание кончика хвоста свидетельствовало о том, что она чего-то ожидает. - Доброе утро, Джейн! Кошка лениво потянулась, мягко соскочила с дивана и, подойдя к Никулину, нехотя подала ему лапу. Никулин быстро выпил чаю, приладил новый воздушный шарик для подачи воздуха в аквариум и обернулся к Джейн, опять лежавшей на диване. - Кончилась принцесская жизнь, Джейн, - сказал он, - пора по-настоящему приниматься за работу! Он поманил Джейн пальцем, она прыгнула ему на плечо, и они вышли из дома. Дрессировка животных была единственной слабостью Модеста Фомича, над которой часто подшучивали сослуживцы. За глаза его даже называли "Укротитель". Весь свой небольшой досуг он посвящал изучению книг по зоопсихологии и экспериментам с домашними животными. Сегодня должна была начаться давно задуманная программа обучения Джейн танцам. Модест Фомич прошел в конец бульвара на небольшую площадку, носившую название "клуб пенсионеров", и уселся на облюбованную им скамейку. В этот час в "клубе" было еще мало народа, и Никулин начал заниматься с Джейн, не опасаясь зевак, могущих отвлечь кошку. Однако вскоре на площадке появился толстый, низенький человечек, с интересом наблюдавший за тем, как Джейн ходит на задних лапах. Он проторчал около них всё утро и удалился только тогда, когда Никулин отправился с Джейн обедать. Так продолжалось несколько дней. Ежедневно Никулин заставал утром на площадке толстяка, явно поджидавшего начала занятий с Джейн. Наконец, однажды утром, толстяк сел на скамейку рядом с Модестом Фомичом и кратко сказал: - Будем знакомы, - доктор Гарбер, пенсионер. Никулин пожил протянутую ему плотную, волосатую руку и назвал свою фамилию. - Должен сознаться, - сказал Гарбер, - что ваши опыты с кошкой меня очень интересуют. - Вы любитель животных? - спросил Никулин, бросив исподлобья взгляд на доктора. - По правде сказать, нет, - ответил тот. - Ваши опыты интересуют меня не потому, что я люблю животных, а потому, что меня волнует будущность человечества. Никулин недоуменно взглянул на Гарбера: - Простите, но какая связь между кошкой и будущностью человечества? - Постараюсь вам объяснить. Сколько вам лет? - Шестьдесят, но какое это имеет значение? - А сколько лет было потрачено на ваше обучение? - Около шестнадцати лет. - Это не считая того, что вас учили ходить, разговаривать, есть кашу ложкой, вести себя в обществе. Если вы все это сложите, то окажется, что больше трети вашей жизни ушло на обучение тому, что люди, жившие раньше вас, уже знали. А вот ваша кошка прекрасно могла бы обойтись без всякого обучения. То, что ей необходимо в жизни: умение находить себе пищу, ориентироваться в окружающем ее мире, чувствовать приближающуюся опасность, воспитывать котят, - заложено в ней самой. Она просто пользуется тем, что передали ей ее предки. - Но ведь это слепой инстинкт, а человека обучают тому, что относится к сознательной деятельности. Воспитание человека всегда требует подавления животных инстинктов, заложенных в нашей природе. - В этом-то вся беда! Природа, путем тончайшего анализа, отобрала полезный опыт, накопленный отдельными особями вида, и наиболее ценный сделала достоянием всего биологического вида. Ваша кошка безошибочно находит лечебную траву, когда она больна, а человека учат искусству врачевания десятилетиями. - Но кошка может сама излечиться от одной-двух болезней, а человек создал медицину, как научную дисциплину, и установил общие законы не только лечения, но и профилактики болезней. - Погодите, это еще не всё. Волчонок, потерявший мать, не погибает и очень быстро учится делать всё то, что делали его предки, а человеческий детеныш, будучи изолированным от человеческого общества, если и не погибнет чудом, то никогда не научится человеческой речи, являющейся отличительным признаком человека от животного. Бобры, пчелы и муравьи, руководствуясь только инстинктом, строят изумительные по своей целесообразности сооружения. Попробуйте человеку, никогда не видавшему построек, дать построить себе дом. Легко представить, что из этого получится! - Однако человек способен к творческой деятельности, на что ни муравьи, ни пчелы не способны, - возразил Никулин. - Совершенно верно! Но тем обиднее, что замечательные достижения человеческого разума, добытые им в борьбе с природой, не передаются по наследству. Ведь переходят же у животных условные рефлексы в безусловные, если они способствуют выживанию вида. Почему же человечеству не воспользоваться этим свойством для передачи по наследству накопленных им знаний? - Не может же передаваться по наследству умение решать дифференциальные уравнения, - раздраженно сказал Никулин. - Это же чистейшая фантазия! - А почему бы и нет? Для этого только нужно, чтобы это умение, хранящееся в индивидуальной памяти в коре головного мозга, перешло в наследственную память, хранилищем которой являются глубинные области мозга. Мозг имеет тончайший анализирующий центр, оценивающий приобретенные условные рефлексы и обладающий вентильными свойствами, регулирующими отбор условных рефлексов для превращения их в инстинкты, передающиеся по наследству. Для этого центра существует только один критерий: биологическая целесообразность. Однако мы можем заставить его быть менее разборчивым и, так сказать, фуксом протащить в инстинкт любой приобретенный условный рефлекс. Для этого нужно только временно подавить функциональные возможности этого центра. - По-вашему выходит, что если бы я научил Джейн ходить на передних лапах, то это умение можно было бы передать ее потомству? - улыбаясь спросил Никулин. - Вот именно. Об этом я и хотел с вами поговорить. Мне удалось подобрать комбинацию алкалоидов, которые действуют на мозговой центр, ведающий отбором условных рефлексов для превращения их в инстинкты. Под влиянием инъекций можно полностью парализовать его работу. Я проводил опыты с морскими свинками, но я плохой дрессировщик и мог проверить только передачу простейших рефлексов на звонок, связанных с пищей. Последующие поколения сохранили этот рефлекс с расщеплением в потомстве по обычной схеме. Прошло больше недели, прежде чем Гарберу удалось уговорить Никулина произвести опыт с Джейн, ожидавшей потомство. В течение месяца дома у Гарбера Модест Фомич учил Джейн стоять на передних лапах. Перед каждым сеансом Гарбер вводил в спинной мозг кошки шприц розоватой жидкости. Придя однажды утром, он застал Гарбера в углу на коленях, кормящего котят из рожка. - Ваша Джейн, - сказал Гарбер, - ведет себя очень странно. Она не обращает на котят никакого внимания и, кажется, не собирается их кормить. Похоже на то, что у нее совершенно отсутствует материнский инстинкт. Троих она задушила во время родов. Оставшихся трех я был вынужден изолировать от нее. Они очень плохо сосут молоко из рожка. Просто не знаю, что с ними делать! - А где Джейн? - спросил Никулин. - Лежит на кухне и делает вид, что ее всё это не касается. Никулин пошел на кухню. - Джейн! - позвал он кошку, но она даже не повернула головы. Котята нормально росли, и Гарбер с нетерпением ждал, когда же они начнут ходить. Через несколько дней Гарбер сообщил Никулину, что Джейн ушла из дома. Все попытки разыскать ее оказались тщетными. Однажды, поздно вечером, к Модесту Фомичу прибежал возбужденный Гарбер. - Они стоят! - закричал он, преодолевая одышку. - Все трое на передних лапах! Идемте скорее! То, что они увидели, превзошло все ожидания. Трое котят уверенно стояли на передних лапах. Гарбер взял одного из них на руки, но он вырвался и вновь принял положение вниз головой. - Что я вам говорил? - хихикнул Гарбер. - Теперь вы видите, Фома неверный? Вы понимаете, что это значит? Выходит, что мысль о младенцах, знающих от рождения дифференциальные уравнения и правила грамматики, не так уж нелепа? Сегодняшний день, дорогой мой, откроет новую эру в истории человечества! На следующее утро, не дождавшись чая, Модест Фомич помчался к Гарберу. - Не могу понять, - сказал тот, - что с ними делается. Они не спали всю ночь. Торчат вниз головой в каком-то оцепенении. Я пробовал их насильно уложить в корзину, но у них при этом начинаются судороги. Они ничего не едят и не пьют. Котята сдохли через три дня. Гарбер рассказал, что они всё это время провели стоя на передних лапах. С тех пор Модест Фомич перестал увлекаться дрессировкой животных. Аквариум с рыбками и попугая он подарил соседским детям. Его часто ночью преследует один и тот же сон: истощенные младенцы в распашонках исступленно решающие дифференциальные уравнения. Он ежедневно п