ерь в службу охраны входило несколько подразделений, всех ВП даже в лицо не знал -- поди запомни батальон солдат! Только одно ВП помнил хорошо -- на оплату батальона охраны каждый месяц уходило до четырех миллионов долларов. ВП мог смело заявить: "Я создаю рабочие места!" Валерий Петрович плеснул Евгению чаю в пиалу, и по кабинету растекся ароматный запах. -- Как говорят на Востоке, -- произнес хозяин улыбаясь, -- если гостю наливают чай на донышко, значит он желанен и беседа будет долгой. Если наливают полную чашку, то -- пей и уходи. У нас, Женя, будет долгий разговор. Евгений улыбнулся в ответ и поднял пиалу, втянул воздух носом и лишь после этого сделал глоток. -- Вы действительно, Петрович, скоро станете непревзойденным мастером по заварке чая! Если уже не стали! -- Сказанное прозвучало как лесть, но Евгений так думал и на самом деле. ВП с удовльствием выслушал Скобелева. -- Пей, Женя, пей. Это удивительно полезный сбор. Я подбирал этот букет больше года. -- Нет, правда, здорово, Петрович! Целый год! -- Может быть, перекусить хочешь? -- Нет, Петрович, спасибо. Я еще в бассейн сегодня собираюсь. В том же духе они разговаривали минут десять. После приятной беседы перешли к деловой. -- У меня, Петрович, есть новости по "континенту". -- "Континентом" они называли Южную Америку, где в дебрях сельвы завершалось строительство лаборатории. -- Хорошо, Женя, давай новости. -- Через пять дней закончат монтаж. Научно-техническая группа уже на месте. Они помогут в наладке и пуске оборудования. Через месяц выйдут на рабочий режим... Я несколько дней гостил у Голтареса. Передает вам всяческие наилучшие пожелания. А также желает, змей, чтоб вы посодействовали в Таджикистане. Голтарес хочет еще одну перерабатывающую лабараторию. Он вкладывает деньги и дает вам долю, но нужно ваше содействие и ваши люди... О погранцах. Пограничного режима сейчас практически нет. Погранцы не суются в серьезные дела. Их уже приучили -- завязывают перестрелку у заставы и проводят караван в стороне. Пограничники сидят в окопах, как и положено при оборонительном бое, и шмаляют по горам. Никуда не рвутся, хотя и знают, что пальба -- это прикрытие. Так есть шанс выжить. Начнут сопротивляться по-настоящему -- поедут в цинковых гробах. Все... Такая канитель устраивает обе стороны. А перестрелка и для докладов хороша -- отразили нападение и возможный прорыв моджахедов... Да вы, босс, и сами знаете! -- Да, знаю. От тебя и знаю. А ты своими глазами видел. Верю!... Значит, Голтарес решил расширяться в эту сторону... -- Решил. -- Поддержим его! А как с нашим товаром? -- Я перекинул оборудование и людей к Уралу. Пусть они в горах сами решают свои проблемы. Мы же переходим на синтетику... Производство дешевле, а штука... штука сильнейшая получается. Зависимость -- "глухая" зависимость! -- наступает после двух-трех приемов. Главное -- игла не нужна! Половина из тех, кто на игле сидит, после первых поставок на рынок станут нашими. При такой дешевизне мы легко выйдем на международный рынок. А бороться за рынок не будем. Просто отдадим в будущем готовый товар тому же Голтаресу. Самый большой рынок -- это Штаты. А это рынок Голтареса. Пусть рубится. ВП слушал внимательно и довольно кивал. -- Ты, Женя, молодец, -- сказал хозяин. -- Уже начинаешь мыслить глобально. Таким и твой отец был. Вижу тебя и вспоминаю его в молодости. -- Спасибо, Петрович. -- Вот что скажи... Как с переброской этого добра за океан? -- Я поговорил кое с кем от вашего имени, и проблемы отпали. Под каким соусом товар пойдет в Штаты -- очень оригинально! Голтарас готов принимать. Скобелев закончил излагать новости и безмятежно улыбнулся. -- Молодец! Отличная работа. -- ВП не удержался и еще раз похвалил своего любимчика. -- Дай-ка, я тебе еще чайку подолью. ВП потянулся за заварным чайником, а Скобелев добавил к предыдущей речи: -- На Украине готовы к следующим перекидкам сырья. -- Кстати! На Украине. -- ВП посерьезнел и даже перестал заниматься чайником. -- Там сейчас решает вопросы с разными нехорошими людьми Коненков. У него остались две недели. Если не справится, то придется им самим заняться. -- Есть для меня конкретное задание? -- Пока не нужно, Женя. Есть у него еще две недели. -- Две недели так две недели. По Москве кое-что... Интересно, Петрович? -- Мне все интересно. -- Москва... Много заинтересованных людей. Ждут первых партий. Я договорился со всеми, кто в этом бизнесе. Был один... Сразу стал на дыбы. У него делали что-то похожее, но товар получался некачественный -- много смертельных исходов. Его легко передозировать. -- Нужна помощь? -- Да нет, Петрович. Похоны были пышными! -- А что по Питеру? -- Здесь все путем. Немного насели на полицейских. Они провели рейды, но наш товар не трогали. "Аликов" пошерстили. Все, как всегда... Но одно звено дернули. В той группе попался новый мент, дурной. Сделали ему сразу же серьезную подставу. Его же РУОП и принял. Сказали кому надо. Мента раскрутили по всем правилам. Теперь посидит, подумает... Была заморочка с одним из наших. Команда работала под Славиком. Я со Славиком поговорил -- дедушка же в большом авторитете! Ну и сказал Славик, что парень забыковал, не слушает старших. Разобрались. Сейчас все отлично. Без помех работаем. -- Молодец, Женя. Все ты делаешь отлично. Самый надежный человек. Молодец! Есть тут у меня одна мыслишка. Давай обсудим! Такие, вот, чайные беседы. Так, вот, разговаривали папочка и сыночек. Лютая парочка... 23 "...могущество конунга Харальда Прекрасноволосого возросло настолько, что ни один конунг в стране и никто из знатнейших людей не обладал никакой властью, если их не наделял властью Харальд. Когда Кетиль узнал, что конунг предуготовил ему ту же судьбу, что и другим могущественным мужам, -- не получать виру за родичей и самим превратиться в податных людей, -- он собрал родичей на тинг и так начал свою речь: -- Вам ведомы наши распри с конунгом Харальдом, и об этом нечего больше говорить. Важнее для нас решить, что следует нам предпринять, чтобы предотвратить нависшую над нами угрозу. Я знаю наверное, что конунг Харальд враждебен нам. Мне кажется, что с этой стороны нам не следует ждать добра. По-моему, у нас есть на выбор только две возможности: покинуть страну или дать себя убить, каждого в своем жилище. Я готов умереть той же смертью, что и мои родичи, но я не хочу, чтобы вас постигли такие тяжкие бедствия из-за моего упорста: ведь мне известно, что родичи мои и друзья не захотят расстаться со мной, хотя бы их мужеству и пришлось изведать испытания, если бы они последовали за мной. Бьярн, сын Кетиля, отвечал: -- Коротко объявлю я о своей воле. Я хочу последовать примеру именитых мужей и покинуть эту страну..." x x x Дикому оставалось только попрощаться с полковником и майором, чудесно превратившимся из врага в союзника. Им еще предстояло уладить дела в "конторе". Судя по всему речь шла о возвращении майора в славные ряды... Одним словом, они договорились встретиться через трое суток на Украине. Дикий забрал уцелевших парней и укатил в столицу, где велел парням отдыхать и ни о чем не беспокоиться. Остались они с Сергеем вдвоем. На одной из окраин Москвы находилось почтовое отделение, куда и заехали на всякий случай. В абонентном ящике обнаружили письмо. Оно сюда попало из другого ящика, из другого города. За письмом ходил Сергей. Возвращаясь, петлял, кружил дворами, после вышел к тачке, в которой Дикий за пару кварталов от почты и ждал приятеля. Распечатав конверт. Дикий сперва не понял от кого пришла весточка. Письмо пришло от девушки по имени Катя, которую они пожалели и отпустили после акции под Новоукраинкой. Оказывается Катя послушалась его совета и забралась в Красноярский край под Абакан. Оказывается у нее специальность - - врач. Устроилась на работу. С документами все в порядке... Дикий посмотрел на штемпель -- письмо пропутешествовало... Точнее сказать, было отправлено месяц назад. Катя дала номер своего счета в сберкассе. Похоже, с деньгами у нее проблемы... Новоукраинка! Совсем недавно это случилось, а кажется -- очень давно. Столько событий, столько смертей... Прокатились по обменным пунктам, меняя доллары на рубли. Приличную сумму Дикий отправил в сторону Абакана. "Остается надеяться, -- подумал, -- что в тамошних сберкассах рубли есть". Пора было рулить из столицы. Оружие же пришлось оставить в надежном месте, поскольку БМВ, тачка, на которой они с Сергеем теперь разъезжали, купленная в Москве, не оборудована тайниками. Рисковать можно, конечно, но не нужно... Тачку несколько раз останавливали и обыскивали. Выехали из столицы и погнали в Киев. А вокруг лето продолжалось. x x x ...Гнали по трассе будь здоров, почти не останавливаясь. Прикатили в Киев глубокой ночью. Но даже ночью город оставался жарким. Тут уж лето так лето, днем, похоже, настоящее пекло. Сергея Дикий высадил возле вокзала, поскольку тому еще предстояла дорога в Харьков. Могли в Харьков и по дороге заехать, но посчитали -- так будет более замысловато, надежней. Попрощавшись с другом. Дикий порулил к Анжеле, замечательной своей подруге. Дикий припарковался в скверике напротив дома, в котором жила Анжела, составив машину так, чтобы она не особенно-то высовывалась из-за кустов. Оглянувшись по сторонам, проник в парадную и поднялся по лестнице. Достал ключи, осторожно открыл замок и ступил в прихожую. Постоял, не зажигая света, прислушался. Ничего подозрительного не услышал. Никто его милую девушку не трахал, вроде бы; то есть, никого лишнего и подозрительного в доме. Дикий так легко проник в квартиру, поскольку девушка никогда не запирала дверь на специальный засов. Так ее это делать Дикий и не научил. Сбросил ботинки и на цыпочках прошел на кухню и только тогда зажег свет. Быстро приготовил себе яичницу с сосисками. Поставил на огонь чайник. Проглотил пищу и потащился в ванную комнату. Только оказавшись в этой квартире, благоухающей парфюмерией и просто чистотой, цветами, первыми яблоками; только здесь Дикий почувствовал насколько он пропотел, провонял за последние двое суток... Дикий просто лег в горячую воду, на то, чтобы налить в воду шампунь, уже не хватило сил и эмоций. Пора было осознать последние события и их обдумать. Такая обрушилась на Дикого лавина! Кто-то открыл охоту. Не ясно -- кто? Был осторожным, придется стать осторожным в квадрате, или -- в кубе. И только не надо иллюзий. За ним тоже охотятся. Просто он выпал из поля зрения даже друзей. На время. А теперь вернулся. Если он в Киеве -- значит вернулся. Но ведь он же ввязалая уже в другую игру, из которой не хочет выйти и не выйдет. Объект на Украине, который укажет майор... На котором его дочь. За эту самую дочь он готов бы всех в Кремле перегрохать. Перегрохать -- может быть и стоило всех перегрохать. Но эти кремлевские, они же всей Россией прикрываются! Что ж, придется спасать кремлевских... А Зверь стразу предупредил, что на украинской базе имеется ракетноартиллерийская система "Каштан". Чудо-юдо такое! Само наблюдает за обстановкой, само находит, само выбирает цели, само стреляет, анализирует результаты обстрела и вносит коррективы... Дикий долго вытирался, преодолевая накатившую усталость, жевал на кухне бутерброды, затем курил -- чуть не заснул с сигаретой в руке. Чтобы не будить девушку, прошел в кабинет и завалился на кожаный диван. В этом кабинете он когда-то и овдовил Анжелу, а потом -- трахнул. Прямо над трупом. Нет, рядом с трупом. Нет, в соседней комнате. Неважно. Неважно где. Важно, что овдовил и трахнул. Да и это не важно... x x x Кто-то смотрел на него так, что стало щекотно. Попытался увернуться от взгляда, натянул на голову одеяло, оставив снаружи только руку с пистолетом "Макарова" в кулаке. Но под щекочущим взглядом не поспишь -- Дикий отбросил одеяло и открыл глаза. Цветущая, влекущая Анжела стояла возле дивана и улыбалась. Мысли пришли потом и слава богу. Инстинкт же не спал и даже не дремал. Что еще оставалось делать? Удовлетворить этот самый инстинкт. Удовлетворил. Удовлетворили вместе. Достаточно дико, но не без благородства. Как давно знакомые люди. Дикий даже "Макарова" забыл убрать под подушку. "Макаров" не помешал, скорее, помог. Теперь можно и поговорить. -- Я не слышала как ты пришел, -- произнесла девушка голосом мокрой самки. -- Не стал тебя будить. Лег уже под утро, -- ответил Дикий голосом экс-эрекционного самца. -- Ничего необычного не происходило? -- спросил на всякий случай. -- Что значит -- необычного? -- Ну, не знаю... Кто-то приходил, что-то спрашивал. Незнакомые люди рядом... Какие-нибудь странные машины возле дома... -- Да нет... Вроде все, как обычно. Машины соседей я знаю. Бывают, что приезжают к кому-нибудь гости. Но чтобы стояли долго тачки, ждали... Не замечала. Пообщавшись с тобой, милый, я уже кое-чему научилась... Неужели все так плохо? -- Вопрос прозвучал почти обидно-безразлично. Но девушке не была безразлична судьба Дикого, просто она еще не набралась сил для беспокойства. -- Со мной пока все о`кей. Все, я думаю, впереди, -- Может, уедем? Куда-нибудь за границу. На год. -- С удовольствием! Только границ теперь нет. Давай лучше завтракать. -- Ага! Я сейчас. Но они сразу не встали, помяли, погладили друг друга. Сделали то, что получилось. -- Хватит! -- наконец отбился Дикий. -- Иди на кухню. Ты, Багира беспродельного секса! "Багира" -- слово девушке понравилось. Она ловко вскочила с дивана и убежала на кухню. Дикий тоже поднялся и, чтобы несколько взбодрить тело, сделал серию движений из комплекса "тай цзи цуаня". Закрылся в ванной, чистил зубы, смотрел в большое зеркало на свое отражение, удивляясь новому выражению лица, которое постепенно появилось за последние несколько лет -- дикое, птичье какое-то. Следовало подстричься. Но сперва побриться. Побриться и подстричься, а то скоро станет похожим на хиппаря... Придется забрать "Мерседес" -- в нем хотя бы на дороге не подстрелят. Тачка находилась в гараже киевских родственников Андрея. Еще под Киевом дожидался его крутой джип "Гранд Чероки" -- бронированный, с тайниками. Следовало подумать и о себе. Провести ряд мероприятий по организации собственной безопасности. Не то чтобы Дикий сильно боялся... Ведя такую жизнь, он понимал, что однажды пуля, шальная или прицельная может попасть и убить. Однажды такое почти случилось. Но бояться -- это одно, а принимать меры безопасности -- это совсем другое... Квартира вдовы, похоже, не засветилась. Следовательно, им занялись позже. После последнего визита к девушке-вдове. Хочется в это верить. Девушку светить нельзя. Ведь мертвые девушки уже ни на что не годятся. Говорят, Гоголь таким был. А он, Дикий, не Гоголь. Надо отсюда по-тихому убираться! Взять тачку и пересидеть какоето время на одной из местных конспиративных баз. Подтянуть ребят. Майор Зверь и полковник! Сергеич, скорее всего, выделит от "конторы" людей. Но нападать на государственные объекты особой важности, охраняемые и контролируемые государством и его спецслужбами! Ни фига куда занесло! ...Для будущей операции необходима не просто сила и мастерство, не просто умение пользоваться любым видом оружия -- нужно знать системы спецсооружений! x x x В квартире вдовы имелся большой старинный шкаф, за фальшстенкой которого хранились кое-какие вещички Дикого. Дикий порылся в шкафу и достал костюм, облачился в него и отправился на кухню завтракать. Костюм был не простой -- бронекостюм, можно сказать, обеспечивающий защиту от пуль серьезных калибров. Колоть можно Дикого в таком костюме ножом или штыком -- фиг проколешь. Оставалась, конечно, возможность получить пулю в лоб, затылок или глаз... Но тем не менее! После завтраков и поцелуйчиков, после пожеланий удачи, после того, как Дикий дал некоторые инструкции, как вести себя в неожиданных ситуациях, сказав напоследок: -- Прощай, детка, прощай! -- Дикий покинул квартиру девушки-вдовы. x x x Солнце пекло вовсю, и публика особенно не шастала по улицам, старалась отсиживаться по прохладным жилищам. На солнце асфальт был мягким. Днепр испарялся и над Киевом стояла дымка. Бронекостюм, один жилет которого весил более двух килограммов, не располагал к прогулкам. Дикий и не прогуливался. Он тормознул тачку, проехал пару улиц, вышел из машины, вспотел, тормознул частника, еще проехал, снова вышел, взял другую машину... Промотавшись таким образом где-то с час. Дикий решил, что хвоста нет и можно ехать в гараж. Поехал, отпустил очередного водилу, осмотрелся и прошел в глубину двора. Возле гаража стоял огромный тополь и его тень почти не спасала. Дикий истекал потом, но старался не обращать на это внимания. Он достал ключи, открыл замок и распахнул дверь. Внутри гаража находился его любимчик -- "Мерседес" пятисотой модели. Дикий сделал пару шагов к этому бронированному почти танку. Успел почувствовать опасность. Успел развернуться и одновременно шагнуть в бок, пытаясь левой рукой достать "Макарова" из под пулештыконепробиваемого пиджака... Огромной силы удар в грудь швырнул Дикого на землю. "Достали, суки", -- только и успел подумать Дикий, теряя сознание... x x x "...Вдруг на тинге увидели, что вдоль реки Глювры скачут люди. Их щиты сверкали. И когда они подъехали к полю тинга, впереди них был человек в синем плаще, на голове у него был золоченый шлем, сбоку -- украшенный золотом щит, в руке -- копье с насадкой, окованной золотом, на поясе -- меч..." x x x ...Он очнутся и сразе же застонал. После вспомнил кто он, вспомнил про гараж. Для первых минут этого оказалось достаточно. Попробовал двинуться -- опять в груди зашевелилась тупая боль. Стал себя ощупывать. Рубашка. Брюки. Бронежилет и пиджак отсутствовали. Сфокусировал взгляд на стене. Какая-та клетушка без окон, но с ярко горящей лампой дневного света на потолке. Стали появляться первые мысли. Похоже, в него шмальнули из серьезного калибра, гады! Но жилет все-таки сохранил жизнь. Хорошо это или плохо? Жизнь... За нее любое живое существо цепляется всеми инстинктами, заложенными природой. "Патрон, наверное, импортный, -- подумал Дикий. -- Что-то вроде "Магнума". Или не "Магнум". Но крутой патрон". Стал уже внимательно разглядывать себя. Его но просто бросили на бетонный пол, но прислонили к стене. Собственно пол покрывал цветной линолеум, но холод бетона всегда почувствуешь, А стены обиты каким-то звуконепроницаемым материалом. На тюрьму не похоже. Помещение вовсе не напоминало традиционную камеру, только от этого легче не становилось. Раздался звук. Дикий попытался определить его происхождение. Это дверь. Что-то происходило по ту сторону двери. Ага! Дверь открывается, открылась в ней... Нет, никаких монстров, душителей, заплечных дел мастеров в двери не возникло. Порог импровизированной камеры переступила девушка. Милое создание. Одетая в летний брючный костюм... Да ведь нынче лето и жара! И еще -- Киев. Он вспомнил, что приехал в Киев, вспомнил вдову и "Мерседес", короче, он вспомнил все... Платиновая блондинка с миловидным личиком. Вот она перед ним. В других обстоятельствах Дикий бы не отказался провести с ней вечерок. -- Что вы делаете... -- Не узнал своего голоса, прокашлялся, начале начала: -- Что вы делаете, милая, сегодня вечером? Если планы не сформировались, то... -- Вставайте. И пойдемте со мной, -- перебила его девушка спокойно, без излишних эмоций. Голос ее прозвучал холодно и отстраненно: -- Только не пытайте делать глупости. -- Вы думаете, что я могу встать? -- Я в этом уверена. -- Вы хорошего обо мне мнения. -- Дикий подтянул ногу и попытался подняться. Получилось. -- Что ж, с вами я хоть на край света готов. Даже дальше. Хоть в ад! Шутка оказалась уместной. -- В ад -- так в ад, -- согласилась девушка, повернулась и вышла за дверь. Дикий сделал первые шаги боязливо, но кроме груди, сильно болевшей, тело но пострадало. Оказался в коридоре. Девушка его ждала. Постарался оценить обстановку и -- не получилось. Коридор как коридор. Вооруженной охраны нет. Вообще никого нет. Стены без окон, архитектурные или какие-либо иные излишества отсутствуют. Значит все налажено и о побеге речи быть не может. -- Куда идем-то? -- поинтересовался Дикий у девушки, пока та закрывала дверь "камеры". -- На фото-сессию для модного мужского журнала? -- Почти угадали, -- хмуро ответила блондинка. -- Идите, пожалуйста, вперед. -- Только после вас, -- Дикий попытался галантно поклониться, но получилось не особенно-то. -- Перестаньте паясничать, -- ответила девушка, но все-таки пошла первой. Они миновали коридор, свернули влево и уперлись в массивную дверь. Девушка повозилась с ключами, открыла, встала у косяка, кивнула Дикому, предлагая войти. Что еще оставалось делать? Дикий вошел и огляделся. В этой комнате также не было окон и также ярко горели на потолке лампы дневного света. По первому впечатлению, комната походила на зубоврачебный кабинет. Несколько стеклянннх шкафов с коробочками внутри, какие-то металлические ящики. Посреди комнаты находилось кресло с подлокотниками и откидывающейся спинкой, возле которого на столике, покрытые накрахмаленной, кажется, салфеткой, лежали рядком всякие медицинские предметы. Или не медицинские. Названия предметов Дикий не знал, но от всей обстановки комнаты веяло чемто очень медицинским. Слава богу, что зубосверлильного аппарата не было. Дикий посмотрел на девушку. -- Кто-то заболел? -- спросил ее и поймал себя на мысли, что боится. Девушка не ответила. -- У меня самого грудь болит, -- попытался Дикий все-таки завязать беседу, но девушка не ответила и на этот раз. Один из металлических шкафов оказался не шкафом, а дверью. Шкаф-дверь отворился и в комнату бодро проследовал высокий, спортивно сложенный мужчина, одетый в белый халат поверх костюма. -- Доктор пришел! -- усмехнулся Дикий. Впрочем, веселиться было рано. Лицо вошедшего -- заметно выдающаяся вперед нижняя челюсть, злая линяя тонких губ, высокий лоб и серые пронзительные глаза -- не сулили Дикому ничего хорошего. Сероглазый остановился возле кресла и произнес хрипловатым бесцветным голосом: -- Пройдите сюда. Сядьте в кресло. -- Что ж, грех отказаться от предложения, -- буркнул Дикий себе под нос. Оставалось только подчиниться. Да и стоять ему после случившегося было тяжеловато -- грудь продолжала болеть, кружилась голова, в ногах чувствовалась вялость. Дикий сделал несколько шагов и плюхнулся в кресло. Стали разглядывать друг друга. Ничего приятного Дикий не увидел. Скорее всего, "врач" к Дикому тоже особых симпатий не испытывал. -- Хотелось бы верить, что вы не доставите нам серьезных хлопот, -- проговорил сероглазый, продолжая разгляднвать пленного. -- Вам -- это кому? -- спросил Дикий, но ответа не последовало. Сероглазый сделал несколько быстрых движений, и руки Дикого оказались привязанными к подлокотникам. -- Крепко, -- констатировал Дикий случившееся. Сероглазый "врач" пододвинул легкий стульчик поближе к креслу и сел на него. -- Не доставите нам серьезных хлопот, -- повторил он предыдущую фразу. -- Зря надеетесь, -- ответил Дикий. -- Не зря... Сами станете говорить или перейдем к делу? -- А что рассказывать? Анекдоты? -- Анекдоты -- не надо. А надо ответить на вопросы -- кто? где? когда? как? Надо назвать все имена и адреса. Цель ваших операций. Что я еще должен сказать, чтобы вы убедились в серьезности моих намерений? А, Дикий? Блондинка не ушла, стояла чуть в стороне. Дикий видел ее боковым зрением. "Сейчас начнутся процедуры, -- подумал Дикий. -- Не красиво получится. Лучше б девушку увели..." -- Не понимаю я вас, -- ответил он. -- Бред какой-то. Если я ваш гость, то хотя бы кофе предложили. "Врач" поднялся и, можно сказать, размахнувшись, вонзил Дикому прямо через рубашку в плечо иглу. Откуда в его руке взялся шприц -- пленный так и не понял. Сперва Дикий интуитивно дернулся, ожидая удара, но глянув на иглу, вошедшую в плечо, почувствовал короткую боль, попытался усмехнуться пришедшей мысли: "То мы лечим, то нас лечат. От такой медицины долго не протянешь..." Лекарство не сразу начинает действовать. -- Вы, похоже, слишком перезанимались медициной. Таким образом кофе не пьют. Грудь болела, голова болела, теперь плечо -- Дикий бы умер, но не показал сероглазому, как ему хреново. Палач в белом халате стал вращать иглу и боль вспыхнула, взорвалась прямо-таки в мозгу. Сквозь нестерпимую боль Дикий понял, что ему не ввели никакого лекарства. А сероглазый тут же подтвердил это предположение: -- Даже не мечтайте! Никаких препаратов! Психотропных средств не будет. Физическая боль -- самый надежный "препарат". И этой боли будет столько, сколько потребуется, чтобы вы рассказали все. Вн будете даже умалять, чтобы вас слушали еще и еще! "Врач" знал свое дело туго -- рука онемела, боль -- этот живой хорек, -- металась по телу... Живым его отсюда не выпустят. Оставалось одно -- постараться умереть красиво. Что такое -- умереть красиво? Красиво ли умереть на склоне лет в собственной постели в окружение чад и домочадцев? Или красиво умереть в бою с наганом в руке, умереть геройски? Или красивым будет умереть, самому решив когда и где? Так, вроде, поступали древние греки и римляне?... Но мысли путались. "Хорек" боли разрушал их. Дикий старался отвлечься, но поди отвлекись -- жуткая, постоянная, противная, рвущая личность боль в каждой клетке! ...Можно -- просто. Так умеют люди. Взять и отключить. Или принять, как часть себя. Она всегда была, есть и будет. Как песчинка в Сахаре, как капля в океане, как Гагарин в космосе. Принять эту боль и полюбить ее. Да, да, да! Полюбить, словно девушку -- золотоволосую блондинку, черноглазую брюнетку, гордую шатенку... Вспомни, вспомни! Вспомнил! Китайский контрабандист, которого он встретил на зоне. Китаец ему все объяснил тогда про боль. Просто боли давно не было и Дикий почти забыл. А теперь вспомнил... Боль поскулила еще немного и прошла. Дикий покосился на плечо и улыбнулся. -- Знаете ли что, уважаемый, -- сказал он легким, веселым голосом. -- Думаю, вы не совсем удачно выбрали себе тему для диссертации! Сероглазый отпрянул, оставил иглу в покое. Вгляделся в лицо Дикого и ничего не увидел. Тонкие губы исказила судорога ненависти. -- Подойди сюда! Дикий услышал стук девичьих каблучков. Увидел девушку. Дикого удивила болезненная бледность розового и здорового перед тем лица. Казалось, блондинка впервые присутствует при подобной экзекуции. "Пригодится, пригодится, пригодится", -- застрочило в голове. -- Держи это. -- "Эскулап" протянул девушке связку проводов с плоскими электродами на концах. Глаза девушки наполнились ужасом, но сероглазый плевать хотел на ее реакцию -- он просто выдергивал из ее ладоней электрод за электродом и прикреплял их на теле Дикого, порвав перед тем его рубаху. Затем сероглазый воткнул концы проводов в металлический ящик, оказавшийся своеобразным электрическим прибором. Когда-то Дикий серьезно занимался спортом и ему приходилось видеть как штангисты при помощи электричества и электродов качали мышцы голеностопного сустава. Ток доставал каждую, даже самую махонькую мышцу. "Что ж, покачаем мышцу". -- Легкая встряска еще никому не повредила, -- усмехнулся сквозь зубы Дикий. -- А то как-то все у нас скучно получается. Вы ничего занятного не рассказываете. Да и я молчу. -- Не беспокойся! Сейчас заговоришь. -- "Доктор" нагнулся к ящику, готовый пустить ток. Свободной рукой он опять стал теребить иглу. Толкал ее все глубже и глубже, ища нервные окончания. Вглядывался, гад, в зрачки Дикого, следя за реакцией. -- Блядь! -- сказал Дикий. Он посчитал, что хуже ему уже не будет, а "доктору" -- "доктору" может. Вложив всю ярость в удар, Дикий лбом врубил врачу-палачу в нос. И понял -- получилось! "Врач" только хрюкнул и упал на пол под ноги Дикого. Кровь уже текла рекой, а Дикий успел пару раз достать сероглазого ногами. Не больно получилось, но приятно. Девушка-блондинка не шевелилась. Она побледнела так, что, казалось, сейчас упадет в обморок. -- Хороши у вас нравы! -- почти крикнул Дикий. -- Раньше называли -- их нравы... Но беседа с девушкой не состоялась, поскольку шкаф-дверь распахнулась и в комнату ворвались добры молодцы в спортивных костюмах. Не добры, а добротные. Большие. Мощные качки. -- Хау ю дуинг? -- обратился к качкам Дикий. -- У нас тут вечеринка и один уже допился до бесчувствия. Один из качков склонился над "врачом", приподнял того, хмыкнул, удидев кровянку и изувеченный нос. -- Падла! -- сказал второй, наклонился на железным ящиком и что-то повернул в нем. Дикая боль вонзилась, казалось, в каждый милиметр тела, и Дикий потерял сознание. x x x В черной пустоте возникла струйка пламени и исчезла. После -- еще и еще. Мозг стал включаться частями -- так зажигают свет в больших помещениях, в театрах. Сперва один ярус, после другой. Дикий пришел в себя, открыл глаза и огляделся. Это помещение ему знакомо -- это его импровизированная камера. Сколько времени прошло? Какая разница! Плечо, в котором "врач" ковырялся иглой, тупо ныло. После электрошока казалось, что каждая клетка тела дрожит, как овечий хвост. Хотелось пить и блевать одновременно, Кстати вспомнив про китайца, Дикий принялся разбираться со своим телом, заглушая боль... Но не успел -- дверь открылась, и в ней возникла не девушка, -- блондинка бледнолицая, испуганная -- а все те же здоровяки. -- Доброе утро, -- сказал Дикий, -- Что-то вы неважно выглядите. Бить будете, наверное? Не отвечая на риторический вопрос, один из качков поднял Дикого на ноги, а второй -- резко и молча нанес мощнейший удар Дикому прямо в лоб. Тупая боль, потеря ориентации... Хорошо, что мордоворотам хватило ума ударить Дикого в плечо. Нерв, измученный иглой, взорвался такой болью, что Дикий снова потерял сознание. Его били, а он не чувствовал. Его бы и убить так могли -- все равно бы Дикий ничего не понял. Кажется, его били долго и методично. В памяти осталось только ощущение качелей: туда-сюда, туда-сюда... Человек -- существо живучее. Когда Дикий в очередной раз очнулся, то обнаружил себя прикованным к постели. Руки и ноги чем-то привязали. "Сколько еще таких раундов пройдет, пока меня прикончат?" -- возникла вялая мысль. В теле -- пустота. Странное ощущение. Только разбитое лицо саднит. Один глаз совсем заплыл, но Дикий попытался оглядеться. Довольно просторная комната без окон. Из мебели -- только кровать, на которой его распластали. "Что же это за заведение? -- природное любопытство не давало покоя даже в безнадежном положение. -- Нахожусь я в подвале -- это точно. А где? В какой части света? В какой стране? На Украине? По никто не говорил поукраински. Хотя по-украински говорят только вожди... В Киеве я? Под Киевом я? Мне бы только до этих псов добраться!.." И в таком положении Дикий петушился, оставался диким, как ему и положено. Дверь открылась, и в комнату вошла девушка. Где-то он ее уже видел. Ах, да! Вчера они даже обменялись несколькими фразами по дороге в "медкабинет". А после... после... после она стояла бледная, смертельно бледная. Неужели она жалела его?... В руках у девушки был поднос. Подойдя к кровати, девушка выдвинула изпод нее табуретку и опустила поднос, на котором Дикий заметил большую чашку дымящегося чая и тарелку с бутербродами. Дикий улыбнулся как смог. У него даже хватило сил произнести несколько шутливых, так ему думалось, фраз: -- Я не сильно... Кхе-кхе! Не сильно я набрался на вчерашнем приеме? Неудобно перед дамской частью общества. Хочу вас уверить -- такое случается со мной достаточно редко. Девушка никак не отреагировала на шутку. Она наклонилась и стала возиться с веревками, которыми были привязаны руки Дикого. -- Я вам отвяжу одну руку, чтобы вас не кормить, -- так она пояснила свои действия. -- Буду вам признателен. Скажу, что с вами общаться мне как-то приятнее, чем с вашими друзьями. Девушка не ответила. Отвязав Дикому правую руку, она отошла к двери. -- Ешьте. С вами сегодня собираются еще разговаривать. Дикий вгляделся, насколько позволяли заплывшие глаза, в ее лицо. Чтото новое он услышал в интонации ее голоса. Что-то дрогнуло в этом голосе. Он потянулся к чашке, поднял. Рука дрожала от слабости. Поставил чашку обратно на поднос. Ни держать бутерброд, ни есть, то есть делать какие-то жевательные движения, движения глотательные, не было сил. -- Все же вам стоит поесть, -- еще раз сказала девушка. -- Зачем? После разговора с вашими друзьями все равно придется съеденное выблевать. Вы уж извините за такую прозу жизни. Девушка подождала еще немного, после подошла к кровати и привязала свободную руку. Она подняла поднос и собралась уходить. -- Не стану возражать, если вы мне в другой раз принесете сигарету. Девушка не ответила и вышла из комнаты. Дикий лежал, стараясь сконцентрироваться на боли, которая возникала то в одной, то в другой части тела... Вот тебе и викинги! Хорошо осуществлять победный викинг, а после быть щедрым и делить добро с друзьями. А вот такого викинга нам не надо... Дикий опять полюбил боль, и она ушла. Боль-то ушла, но в комнату пришел немолодой мужчина плотного сложения с хорошей прической. Седые пряди шли ему, и мужчина, судя по всему, это знал. Оправа очков, тонкая и золотистая, вовсе не смягчала выражения лица. На вошедшем был серый костим, а поверх костюма наброшел белый халат. "Что они -- инфекции боятся?" -- подумал Дикий. Мужчина сел на табурет у изголовья. -- То ли я в сумасшедшем доме, то ли меня к операции готовят. Не пойму! -- усмехнулся Дикий, поглядывая заплывшими глазами на очередного "врача". Тот отвязал правую руку Дикого, достал из кармана пачку сигарет, прикурил одну от зажигалки, протянул Дикому. Тот взял сигарету, затянулся, закашлялся и чуть сигарету не выронил. Голова закружилась -- никотин погрузил в состояние легкой эйфории. После второй затяжки головокружение прошло. Дикий стряхнул пепел и затянулся еще раз. "Табак штука вредная, конечно, -- подумал Дикий, -- но стало легче. На душе как-то стало легче". -- Вы должны понимать! -- проговорил седой важно. -- Конечно, должны понимать, что те меры, которые к вам применяются, не есть проявление садизма. Эти меры просто необходимы. Стоит ли упрямиться? В конце концов, мы введем вам дозу известного вам препарата и добьемся своего. "Я его понимаю, -- подумал Дикий. -- Я и сам вводил дозы. Сам добивался признания. Но после "лекарства" клиента может понести, и он станет говорить все. Все не то. Так случается. Мне же надо сопротивляться до предела. Если расскажу, не дай бог! тогда просто пристрелят..." -- Возможно, вы и правы, -- согласился Дикий. -- Но и я прав. Добровольно я вам никакой информации не отдам. Вы же понимаете! Этот разговор бесполезен. -- Что ж. -- Мужчина поднялся. -- И я прав, и вы правы. Вы вольны, конечно, держаться, сколько поручится. Время еще есть. Но все равно сломаетесь. Все ломаются, молодой человек, все. -- Иди ты в жопу, старый осел! -- Дикому надоели церемонные разговоры. -- Скоро ты сам будешь петь! Мужчина не ответил. Только злой взгляд метнулся из-под толстых линз. Он быстро вышел из комнаты, но через некоторое время появились новые посетители -- вчерашние быки. -- Ну что, парни, повеселимся? -- Повеселимся, повеселимся. Один из мордатых отвязал Дикого от кравати, рывком поднял и поставил на пол. В руках мордовороты держали дубинки. Такие дубинки Дикий знал. Они служили не столько для избиения, сколько для электрического поражения. В них были вмонтированы мощные аккумуляторы. -- Что за юные физики здесь собрались! -- прохрипел Дикий, внутренне готовясь к экзекуции, -- Электроны, протоны. Плюс, минус... Пока мордовороты соображали, Дикий воспользовался паузой и влепил одному из быков ногой по физии. Получилось довольно вяло, но в переносицу подъемом стопи он все-таки попал. -- Ммм, -- произнес бык и выронил дубинку. -- Слабак, -- сказал Дикий и тут же получил по затылку от второго мордоворота. -- Больно, -- признался Дикий, упав на пол. -- Током бьет классно. Его поднимали, били, он падал. Поднимали -- падал. Били током. А он старался полюбить боль. Любил, любил ее, как мог. Сколько можно ее любить? Столько, сколько надо! Люблю, люблю, люблю ее, боль! Скорее бы в койку, подальше от такой любви... Где-то через полчаса мордовороты устали и бросили Дикого на кровать. Привязали его -- окровавленного, избитого до полусмерти, харкающего кровью и хрипящего, как подстреленное животное. Левая нога дергалась в непроизвольной судороге. Истязатели ушли, а боль осталась. "Наконец-то, милая, мы остались с тобой наедине". x x x "...Конунг Аудбьярн двинулся со своей ратью на север, в Мерн, и встретился там с конунгом Аривидом и Сальви Разрушителем, и у всех у них вместе было большое войско. Конунг Харальд также пришел тогда с севера со своим войском. Они сошлись перед островом Сольскель. Там было большое сражение, и с каждой стороны было много убитых. В войске Харальда пали два ярла, Асгаут и Асбьярн, и два сына ярла Хакона из Хладира, Грьотгард и Херлауг, и много других знатных мужей, а у мерян -- конунг Арнвид и конунг Аудбьярн. Сальви же Разрушитель спасся бегством и стал позже известным викингом и часто причинял много вреда государству Харальда. Поэтому его и прозвали Сальви разрушителем..." "Такие вот, блин, пироги", -- подумал избитый Дикий. x x x Дверь открылась. -- О, боже! -- простонал Дикий. -- Я так любли мою боль. Зачем же мне боль еще? Но в двери возникла девушка, а не мордовороты. Она сделала несколько шагов и остановилась чуть поодаль от кровати. -- Вам так приятно смотреть на это, мадемуазель! Говорить мешала кровавая слюна. Дикий попытался сплюнуть, но плевок не получился, и сгусток просто стек изо рта по щеке. Дикий провел языком по зубам -- те шатались в деснах. Губы, он это чувствовал, представляли из себя бесформенную кровавую, засыхающую массу. Сам же язык распух. Дикий, видимо, его прикусил несколько раз во время экзекуции. Девушка сделала еще шаг, наклонилась. В ее руке Дикий увидел клочок ваты и шприц. Откуда-то возник жгут. Девушка протерла Дикому вену ваткой. Возник приятный холодок. После блондинка перетянула ему руку и сделала укол. "Кубиков пять. Что-то многовато". -- Они меня боятся. Они боятся, что я дуба дам, -- прохрипел Дикий, стараясь улыбнуться. Можно себе представить, как эта улыбочка смотрелась со стороны. -- Решили меня разговорить лекарствами, -- договорил мысль Дикий, а девушка тут же ответила: -- Это тонизирующая доза. Для поддержания сердечной мышцы. Лицо девушки находилось совсем рядом. Простое девичье лицо. Длинные ресницы, родинка на виске. -- Зачем вы так сопротивляетесь, -- неожиданно продолжила она. -- Скажите им все, что они хотят, и мучения кончатся. -- Ха. Ха. Ха, -- деревянно проговорил Дикий. На большое не хватило сил. Девушка еще постояла, посмотрела печально на лежащего и ушла. "Жалеют. -- Мысли появлялись сами. Дикий не просил их об этом. -- Приятно, когда жалеют. Только толку от жалости нет никакого. Дали б лучше передохнуть часов пять..." Дикий забылся. Прошло время. Он не знал сколько. Очнулся от легкого прикосновения. Открыл глаза. Перед ним стояла блондинка. Она приложила палец к губам. "Что-то новенькое, -- подумал Дикий, -- какой-то заговор". Девушка стала возиться с веревками. На это занятие ушло несколько минут. Оковы, так сказать, пали. Но Дикий продолжал лежать, не зная еще зачем ему двигаться. На плече девушки висела небольшая клеенчатая сумка. Из нее девушка достала шприц. Дикий заметил, что шприц уже наполнен. -- Привет, -- прошептал Дикий, но девушка не ответила на приветствие. -- Я сейчас сделаю вам укол, -- прошептала она быстро. -- Это сильный допинг. Действует часа три. Может, чуть больше. Я вам помогу. Дикий никак не среагировал на услышанное, сел на кровати и свесил ноги. Посмотрел на ступни. Носки не первой свежести. Ботинки стояли рядом с кроватью. Без ботинок мужчина -- это не мужчина. Спустил ноги на пол, встал -- его качнуло. Да его и лежа, как говорится, качало. -- Я ботинки надену. Можно? -- Конечно. Давайте я вам помогу. -- Не надо. Я сам. Но самому не получилось. Блондинка помогла. Дикому было неудобно. Он представлял себя со стороны отлично -- разорванная окровавленная рубаха, окровавленные мятые брюки. -- Теперь укол, -- сказала девушка. -- Да, укольчик мне не повредит. -- Шутить после будете. Блондинка сделала укол в вену и сказала: -- Лягте на кровать. Вам надо несколько минут полежать. Дикий подчинился... x x x ...Первый горячий толчок изнутри, еще один и еще. Сперва сознание стало ясным, затем начали оживать мышцы, и тело, измученное экзекуциями, уже хотело двигаться. -- Как вы себя чувствуете? -- спросила девушка. -- Очень хорошо. Лучше, чем до прибытия в этот украинский госпиталь! Дикий не приувеличивал -- голова работала отлично, мысли в ней возникали четкие и правильные. Упруго соскочил с кровати и сказал спасительнице: -- Я бы вас поцеловал, но, боюсь, прикосновение моих губ вам не понравится. -- Да, -- согласилась девушка, -- давайте целоваться станем позже. -- Позже! Я запомню. -- Тихо... Я тут кое-что принесла. Что смогла найти. Вы посмотрите. Знаете как с этим обращаться? Девушка протянула Дикому сумку и тот заглянул в нее. Не такая уж она оказалась и маленькая! Дикий вывернул содержимое сумки на кровать и даже потерял дар речи на мгновение. Но речь вернулась, и он стал комментировать: -- "Кипарис". Четыре рожка к нему. Глушитель к нему. "ТТ" с двумя запасными обоймами. "Макаров" с одной обоймой. Взял автомат, проверил подачу патронов. Распихал в карманы обоймы к "ТТ", сунул пистолет за пояс, который хотя и болтался после мордобоя, но пистолет все-таки держал. Рожки к автомату тоже запихнул за ремень, только с левой стороны. "Вооружен и очень опасен. И еще под допингом. Опасен вдвойне!" Занимаясь оружием. Дикий забыл про девушку -- вот она, милая! спасительница! -- Осталось только выбраться отсюда, -- сказала блондинка. -- Как? Командуй. -- Сейчас выйдем в коридор. Охранник у пульта должен спать. Я ему в чай подсыпала... Сейчас ночь. В доме всего пять человек. -- Понятно. -- Можно, я возьму пистолет? -- Пистолет? Да, коночно... -- Дикий протянул девушке "Макарова" и та, на удивление ловко, передернула затвор. -- Так это что -- просто дом? -- спросил Дикий. -- Дом. Мы в пригороде. До города около сорока километров. -- Отлично. Не буду пока ни о чем спрашивать. Почему вы мне помогаете и т. д. Значит есть причины. -- Причины есть. -- Класс! Теперь меня и армия не остановит. Действие допинга все усиливалось, и Дикий просто рвался в бой. Он шагнул к двери и быстро выглянул в коридор. Пусто! Шепнул блондинке: -- Пойдем. Первые шаги по коридору. Недавно он по нему уже шел. Многое изменилось. Хоть и отбита в Диком каждая клеточка, зато теперь в руках "кипарис". Была такая песня, начиналась словами -- "О, море в Гаграх..." Так вот, у "кипариса" мелодия другая... Прошли по коридору направо. Дикого метелили в комнате налево и он никаких лестниц наверх в том конце коридора не заметил. А здесь имелась. Блондинка, хоть и шла сзади, но подсказывала направление. Дикий быстро поднялся на площадку первого этажа, постаравшись сделать это как можно тише. Обернулся. Блондинка кивнула на дверь. Дикий понял, проскользнул к ней, замер на мгновение, прислушиваясь, рванул ручку на себя. Прыгнул в комнату и увидел знакомых, при виде которых захотелось закричать: "Привет, мужики! Как дела? Что не веселы?" И еще хотелось расшибить им мозги вдребезги. Дикий на цыпочках пересек комнату и встал так, чтобы загородить телевизор. Он успел заметить, что один из мордоворотов держит в толстой волосатой руке автоматическую "Беретту-93Р", а возле кресла второго на полу лежал помповый "Мосберг". Дремавшие вроде бы стали очухиваться. -- Мальчики! Встречайте папочку! И тут они полностью проснулись, узнали пленного и поняли, что это не сновидение. Без замешательства не обошлось, поскольку Дикого недавно отколошматили до полусмерти, а он -- на тебе! -- жив-здоров... Приблизительно такие мысли озадачили мордоворотов напоследедок. Дикий не стрелял. Один из сидящих поднял "Беретту", забыв спросонья снять с предохранителя. Дикий видел это. -- Что же ты? Стреляй! -- предложил. И мордоворот попытался. Пистолет не выстрелил. Дикий коротко засмеялся, а блондинка, стоявшая в дверях, не выдержала. Она держала вистолет "Макарова" в вытянутых руках и нажала на курок. А вот у нее выстрел получился. Мордоворот с "Береттой" дернулся, черепушка у него лопнула, а тупые мозги полетели в разные стороны. "Летите, голуби, летите!" Мордоворот-2 успел схватить ружье и Дикий не стал более искушать судьбу. Просто пробил ему лоб пулей и все. Теперь счет пошел на секунды. Блондинке Дикий бросил: -- Спасибо. Он бы не выстрелил -- пистолет стоял на предохранителе. Все равно спасибо. Девушка продолжала стоять с вытянутями руками и зажатым в них "Макаровым". Беспредельный ужас читался в ее глазах. Шок, одним словом, от совершенного убийства. Но времени на утешения не было. Дикий выскочил на лестницу и увидел двух мужчин на лестничной площадке пролетом выше. Вид у них был заспанный -- видимо их разбудили выстрелы. Они даже стволов с собой не захватили. -- Гуд монинг, господа! -- приветствовал их Дикий. И того и другого Дикий уже встречал -- одному посчастливилось вмазать головой в нос, другого запомнил по оправе очков и благородной седине. Мужчины окаменели, превратились в соляные столбы... Замерли, одним словом, удивленно. -- Спускайтесь вниз, господа. А руки поднимите вверх. Парочка выполнила приказ и стала спускаться. Спустилась. Кивком Дикий велел им войти в комнату. Блондинка слегка оклемалась и стояла рядом, не убирая оружие. Очкарик увидел ее и прошипел: -- Сука! Значит, ты все-таки подслушивала. Дабы прекратить оскорбительный монолог, Дикий провел прямой удар в район детородных органов очкарика. Провел удар ногой и очкарику стало больно. Он согнулся пополам и больше не возникал. "Пускай он теперь полюбит свою боль!" Второй мужчина, а это был врач-садист, при виде такой простонародной сцены, отпрянул к стене. И Дикий не стал его мучить -- не хватало времени, не было желания, но существовали другие принципы. Он просто выпустил пулю садисту в переносицу. Голова "доктора" раскололась, забрызгав стену кроваво-желтым выбросом. Живого покуда очкарика Дикий пинками погнал в комнату. Тот скулил от боли и страха, но полз на карачках туда, куда его Дикий гнал. Раздался какой-то звук за спиной. Дикий обернулся моментально, готовый стрелять. Это девушка! Это просто девушка не вынесла напряжения и упала в обморок. Дикий еще раз пнул очкастого, прокричал: -- Я же тебе говорил, что ты старый козел! Или там -- осел? Говорил или нет? Отвечай?! -- Говорил! -- прохрипел очкастый и в его хрипе Дикому почудилась ненависть. -- Ах, ты меня еще и не любищь! Ты меня, значит, ненавидишь! Тогда получи свою долю! -- Двумя пулями, выпущенными в голову, Дикий убил очкарика и бросился к девушке. Склонился над ней. Стал хлопать ее по щекам. Сел рядом и положил ее голову себе на колени. Прошло какое-то время прежде чем девушка очнулась. Она открыла глаза и пробормотала: -- Мы все еще здесь? -- Да, милая. -- Я, видимо, не предназначена для такого. Она старалась не смотреть на кровавую бойню вокруг. -- Ты умница, -- улыбнулся Дикий. -- Пойдем отсюда. -- Я знаю где у них машина. -- Ты даже не умница, ты -- чудо! Дикий поднял ее на руки. Какая легкая! Или это просто действует допинг?... Он вышел в холл на первом этаже и попробовал открыть дверь на улицу. Заперто. Отойдя на пару шагов в сторону и продолжая держать девушку на руках. Дикий короткой очередью выбил замок и сделал шаг на волю. Свежий воздух свободы! Просто свежий воздух. Деревья и трава! Никаких тебе трупаков и пыток. -- Налево, пожалуйста, -- попросила девушка. -- Машина сразу за углом. Дикий прошел за угол и обнаружил, где и сказала его спасительница, темно-синюю тачку -- БМВ. Поставил девушку на ноги. Спросил: -- Стоять можешь? -- Могу. -- Тогда подожди немного. -- А ты куда? -- Я скоро. Дикий вернулся в дом. Дом стоял в ночи безмолвной могилой. "А я из могилы выбрался!" Спустился в подвал, туда, где за пультом спал охранник. Ему повезло больше всех. Коротким и резким движением Дикий свернул охраннику шею. Умереть во сне -- что еще нужно безмозглому мордовороту? Затем быстро обследовал сам подвал, нашел в какой-то занюханной подсобке несколько пятилитровых канистр с ацетоном. Облил горючей жидкостью коридор и комнаты. Поискал в карманах зажигалку и не нашел. Подбежал к умершему во сне, порылся у того в карманах. Есть! Поджег клочок бумаги и бросил на пол. Хищное пламя побежало по полу, стало карабкаться на стены. Дикий поднялся на первый этаж и прошелся по карманам покойников, ища ключ от машины. Нашел. Мысленно поблагодарил. Облил покойников из канистры плеснул на стены. Бросил поближе к покойникам пистолет, из которого стреляла девушка-спасительница. Чирнул зажигалкой и бросил ее, горящую, на пол. Не загорелось. Поднял зажигалку, обтер о брюки и поджег стену в том месте, где поливал горючей жидкостью. Есть! Пламя побежало к потолку. А Дикий побежал на улицу, где в ночи его ждала девушка, тачка и свобода... 24 "...сыновья Атли Сухопарого напали на Альвира Хнуву в его доме и хотели его убить. С ними была такая большая дружина, что Альвир не мог сопротивляться и спасся бегством. Он поехал тогда на север и встретил там конунга Харальда. Альвир стал дружинником конунга и поехал с ним в Трандхейм. Тогда же ярл Рагивальд направился в Фирдир и разузнал через разведчиков, где проезжал конунг Вемунд. Ночью он явился в селение, где Вемунд был тогда на пиру. Ярл Рагивальд застиг Вемунда врасплох и сжег его в доме и вместе с ним девять десятков человек..." x x x А ГАИ, вот, и нет дела до чудом спасшихся! Они, злые ГАИ, могли запросто тормознуть БМВ и тогда пришлось бы и по ним пулять из "кипариса", а это уже бессмысленное убийство. И еще неизвестно кто кого убьет!... Дикий выехал на трассу и, проехав с пару километров, свернул на проселок, погнал по ухабам -- благо тачка была чужая. Он смутно представлял где находится, да и девушка-спасительница мало чем тут могла помочь. После перенесенного она говорила с трудом. Ночь еще продолжалась, продолжал действовать и допинг. Но дело шло к утру, а допинг тоже действует не вечно. На все дела оставалось где-то час времени. Несколько раз Дикий выезжал на трассу, а затем съезжал с нее. На подъезде к Киеву пришлось бросить БМВ и тормозить проезжавшие машины. Никто не останавливался, девушка-спасительница еле стояла на ногах, небо начало розоветь. Все оружие было убрано в сумку -- не доставить же его посреди шоссе, заставляя какую-нибудь тачку остановиться?! Неожиданно притормозил старенький "Москвич". Из него выглянул морщинисто-веселый дедок, спросил: -- Где ж тебя, сынку, так угораздило? Дикий покосился на свою рваную и окровавленную рубаху, усмехнулся и ответил: -- Да вот тут на танцах приключилась беда. Теперь, вот, с девушкой полночи бегаем. -- Какие полночи, сынку?! Утро ведь. -- Подвезешь, отец? -- Садись, сынку. -- Только у меня денег нет. -- Какие с тебя теперь деньги. Они сели в "Москвич" и поехали. Дикий вспомнил ближайший адрес одного знакомого, не являвшегося членом его бригады, но вполне своего парня. Звали его Эмилем. Дедок сказал, что это ему по пути. Короче, доехали до знакомого. Народ еще спал в основной своей массе, и никто не заметил Дикого, когда он подходил к дому. Да и знакомый оказался у себя, -- Ну и видок же у тебя, Дик! -- Эмиль при виде окровавленного и опухшего приятеля моментально проснулся. -- Проходи быстро. Где это ты так круто покувыркался? Дикий и спасительница вошли в прихожую. -- Защищал девичью честь, -- пошутил Дикий и попросил: -- Пусть она полежит. Есть свободный диван? -- Есть! -- хохотнул Эмиль, но, глянув на избитое лицо Дикого, заткнулся. Девушка-спасительница не сопротивлялась, и Эмиль отвел ее в гостиную, где предложил прилечь на диване. Она не стала жеманничать и отказываться. Она легла и тут же уснула. Эмиль вернулся в прихожую и сказал, зевая: -- Дела! -- Я позвоню от тебя. -- Нет проблем, Дик. -- Ты иди досыпай. Извини, что побеспокоил. -- Какие тут сны! Твоя физиономия приснится -- вообще не проснешься. С этими словами Эмиль, очевидно не боясь такой перспективы, развернулся и ушел в спальную. Дикий набрал номер Анжелы и почти сразу же услншал ее сонный голос. -- Алло. -- Это я. -- Дик! Где ты? Что с тобой? -- Мне нужна твоя помощь. -- Конечно, конечно! Говори. Дикий сказал, куда ей следует приехать на такси и привезти кое-какие вещи. Речь шла о документах, которые Дикий приготовил заранее, фальшивых, конечно же, но сделанных с такой тщательностью... Одним словом, предстояло выкручиваться... Поговорив с Анжелой и повесив трубку, Дикий зашел в ванную комнату и посмотрел в зеркало. Нет, он был не робкого десятка, однако -- испугался. Как вообще можно было двигаться с такими повреждениями! Но он двигался. Еще где-то с час продвигается. А потом? Потом действие допинга кончится. ...Плечо опухло, но не сильно. "Врач" ковырялся в плече иглой, желая вызвать сильную боль. И только! Ребра были целы, но болели. Голова гудела. От сотрясения или от допинга? Интересно было бы знать. Самые страшные гематомы образовались на роже. Рожа, однака, рожа и есть. Все пройдет. Главное, что позвоночник не сломан и прочие крупные кости. За это он и убил гадов быстро и безболезненно. В ванной комнате на веревочке висела летняя рубаха Эмиля. Дикий не стал ломиться к приятелю в спальню, посчитав, что тот ему бы рубахи не пожалел, сбросил с торса окровавленные лохмотья и надел рубаху Эмили. Сыроватая, она приятно холодила тело. x x x -- Господи, что же это такое делается! -- начала было причитать Анжела, увидев Дикого. Дикий жестом остановил ее. -- Пойдем в сквер. Они устроились на скамейке, и Дикий раскрыл сумку, привезенную вдовой. -- Молодец! -- Все как ты просил. В сумке находились документы, деньги и ключи от старой тачки. Не такая уж она и старая! БМВ все-таки, хоть и не самой последней модели. "У каждого ярла свой драккар". -- Теперь возвращайся домой. -- Как домой? А ты? -- Сейчас у меня нет времени, милая, все объяснять. Все в порядке. Худшее позади. В жизни мужчин случаются и более серьезные неприятности. Анжела коснулась его лба губами, прослезилась. Было больно даже от простого прикосновения. Она поднялась и ушла не поворачиваясь. x x x Дикий помнил о допинге и поэтому спешил. До гаража, в котором стояла тачка, почти добежал. Огляделся. Чисто. Открыл замок и ступил внутрь. И там никого. Машиной давно не пользовались, и Дикий боялся, что аккамулятор сел. Ничего. Не сел. Двигатель врубился с пол-оборота. В самом гараже имелся тайник со всем необходимым в боевой и мирной жизни. Кое-что Дикий из тайника забрал, переложил в тайник тачки. Выехал из гаража, закрыл его и погнал к Эмилю. Документы были в порядке, тачка была в порядке. Вот только рожа не в полном порядке и допинг скоро перестанет действовать. И так в теле произошли какие-то изменения, внутреннее пламя теперь не так жгло... Остановил БМВ возле соседнего дома, поднялся по лестнице и позвонил. Эмиль открыл сразу же. Он уже встал и побрился. -- Все в порядке? -- спросил. -- Как она? -- ответил Дикий вопросом на вопрос. -- Спит. -- Спасибо тебе. Мы сейчас уедем. -- Дик, ты уверен, что тебе в таком виде стоит куда-то ехать? -- Не уверен, но поеду, Он прошел в гостиную и сел на краешек дивана, на котором мирно спаса девушка-спасительница. Сон ее казался таким чистым и невинным, что не хотелось будить... Дикий коснулся плеча девушки, слегка потормошил, сказал: -- Вставай, милая. Девушка открыла глаза и не сразу поняла где находится. Но неведение длилось не долго. Она помрачнела, ответила: -- Да, да. Я готова. Спала она не раздеваясь, поэтому они через несколько минут уже ехали по городу. А еще через какое-то время Дикий успешно миновал пост ГАИ и погнал по трассе в сторону Харькова. Прощай, так сказать, гостеприимный Киев! В БМВ была аптечка -- такими обычно пользуются спецназовцы. Дикий велел блондинке достать из нее капсулу и проглотить. -- Хорошо, -- согласилась девушка. -- Скоро я вырублюсь -- ты поведешь. Ты машину водить умеешь? -- Умею. Не то чтобы очень... Но по прямой дорого проеду. -- Вот и хорошо. Дикий притормозил на обочине и предложил девушке поменяться местами. Девушка села за руль. -- Классная машина, -- сказала. -- Можешь сама разобраться? -- Да. Вот -- сцепление, тормоз, газ. Так... Скорости. Все вроде. -- Тогда поехали. Я тебя в процессе подучу. Пока смогу. -- Но у меня документов -- ноль! А у тебя? -- С документами все в порядке. Если гаишники остановят, скажешь, что в городе на вас напали бандиты, мужа избили. Твою сумочку украли... Проблем не будет. Скажешь, что боишься сотрясения мозга. Если завозникают, тогда я вмешаюсь. -- Хорошо. -- Слышь, давай знакомиться. Тебя как зовут? Я даже имени твоего не знаю. -- Меня Настей зовут. А вас как? Там в доме... Они говорили -- Дикий. -- Так и зови. -- Как? Просто Дикий? -- Не "просто Дикий", а Дикий. -- Дикий заулыбался и тут же схватился за челюсть. -- Больно, блин! -- застонал. -- Так губы расколотили, что даже посмеяться нормально нельзя... Действие допинга явно заканчивалось. -- А с рукой как? -- спросила Настя. -- Не смертельно. -- Тогда едем? -- Едем, едем. А то я уже начинаю вырубаться... x x x "...Когда под власть Харальда подпали эти новые фюльки, он стал зорко следить за лендрманами и влиятельными бондами..." x x x ...Гаишники за ночь насосались -- денег. И поэтому новый день встретили на удивление честно. Эта их честность первой половинн дня оказала измордованному Дикому и его спасительнице неоценимую услугу, поскольку гаишники их нигде не останавливали. Мало ли что б им пришло в голову! Одна рожа Дикого чего стоила! Никакие паспорта, даже самые-самые "левые", не удостоверяли его личность. Личность -- от слова лицо. А лица не было... Допинг уже не действовал, и Дикого крутило-вертело. Каждое мягкое и твердое место болело или ныло. Болела голова, подташнивало. А губы сочились какой-то гниловатой жидкостью. Дикий довольно долго пролежал на заднем сиденье. Даже забылся на часок. Очнулся и заснуть снова не смог. -- Останови, милая, -- попросил чуть живым голосом. Девушка вела машину довольно уверенно и с интересом, как это делают люди, которым не часто удается посидеть за рулем. -- Как ты там? -- Так себе. -- Меня Настей зовут. Забыл? -- Нет, не забыл, Настя. Она остановилась на обочине, и Дикий пересел на переднее сиденье. Справа и слова от дороги желтовато колосились злаки. Виднелись зеленые острова рощ. Птицы -- ласточки? стрижи? -- носились, как автоматные очереди. -- Красиво, -- застонал Дикий. -- поехали дальше. Они поехали. Дикий смотрел на серую полосу шоссе впереди. Думать было не о чем. Тогда он спросил: -- Почему ты помогла мне? Теперь об этом можно спросить. Раньше времени не хватило. Девушка смотрела на дорогу не отрываясь. Впереди показалась колонна грузовиков, Настя ответила только тогда, когда колонна миновала: -- Очень даже все естественно! Я ведь закончила медицинский институт... Ты сам спросил! Тогда и слушай. -- Конечно, Настя! Мне интересио. У нас времени навалом. Еще ехать и ехать. -- Ну, вот... -- Настя облизнула губн, сосредоточились, подыскивая первую фразу. -- Я никогда не знала своего отца и жила с мамой. То есть, по ее словам отец нас не бросил, просто у него была такая работа. Я в детстве спрашивала -- кто он? где он? что за работа такая и когда будет отпуск? После подросла и перестала спрашивать. И уже маме не верила, думала, что она всю эту историю про работу специально для меня придумала. И еще я ей не верила потому, что в доме не было ни одной его фотографии... В голове у Дикого что-то зашевелилось, какие-то серые валуны. Это были мысли. Им было больно. Избитые мозги не хотели думать. Но Дикий был почти уверен -- он знает отца Насти, еще как знает! -- ...А недавно... Да, недавно появились какие-то люди. Приезжали на "Вольво", показали документы. Поговорили со мной ласково. Заявили, что если я хочу увидеть своего отца, то... А я так мечтала увидеть отца! Все детство, долгие годы!... Они сказали то же, что и мама говорила -- папа, мол, выполняет важное государственное задание. Смогу я его увидеть в специальном месте, и встреча будет недолгой... Я и поверила. Мама далеко сейчас. Я там в общежитии жила... Привезли меня, одним словом. И тот, что в очках и с сединой, представился отцом. Он много знал обо мне и маме. Так хорошо рассказывал. Через несколько дней "папа" заявил, что обстоятельства переменились, что мне будет безопасней находиться под его присмотром. На другой день они позвонили маме и я поговорила с ней. Мама тоже сказала: "Оставайся, дочка. Если папа говорит про безопасность". Теперь я-то понимаю. Маму тоже обманули. Или ей пригрозили... Потом... Дали что-то вроде работы по специальности. Не маленькая, мол, буду работать на секретную службу и жить подле отца. Секретная служба занимается террористами и шпионажем. Я заполнила разные анкеты, подписала бумагу о неразглашении... Как-то в тот дом, который ты поджег, приехали новые люди, и "папа" с ними пил весь вечер, спорили они довольно долго. И я случайно разговор подслушала. Стояла в коридоре и слушала, как они говорили. Оказалось, очкастый мне вовсе не отец. Настоящий же мой папа выполняет какое-то их грязное задание. Делает это он потому, что я оказалась у очкастого в заложниках. И еще есть заложник. Кто, где -- этого не расслышала. Я не нарочно их разговор подслушала!... И тут "папа" в коридор вышел и увидел меня. Хорошо, что у меня в руках салфетка была -- сказала, что иду на кухню убираться. Предложила им что-нибудь в гостиную принести. Закуску какую-нибудь. Он так на меня долго, подозрительно смотрел. "Папа, ты совсем пьян, -- говорю ему. -- Иди лучше отдохни". Ну, он и поверил. Сказал какие-то приятные слова -- дочка, мол, не обращай внимания на отца, друзья приехали и т. д.... -- Так это было до моего появления. -- Да. До тебя они еще двоих допрашивали. Один довольно быстро назвал твое имя. Дикий! Тогда я это имя первый раз и услышала. -- Как звали того человека? -- Кажется, Андрей. Если не соврал. Но не думаю. Скорое всего -- правду сказал. Его и не мучили совсем. Он сам говорил. После его увезли и я его больше не видела. А второй... -- Как его звали? -- Я так его имени и не узнала. Он все время плакал. Нес околесицу. Его почти сразу увезли. Мне после сказали, будто бы я видала террористов. Они русские, мол, но на самом дело международные наемники, террористы. -- А как они выглядели? Описать можешь? Настя стала вспоминать, как те выглядели, но даже по тому приблизительному описанию Дикий узнал в первом пленном Харьковского Андрея. "Колонулся, значит, Андрюха до самой задницы. -- Стало грустно, но не очень. На то он и Дикий, чтобы стоять до конца. -- Да, знал Андрюха не так, чтобы очень... Но и этих данных хватило, чтобы выйти на след. Убили парня, наверное. Таких свидетелей не оставляют. Я бы тоже не оставил. Второго же я не знаю". -- Еще "папа" сказал, что террористы уничтожили много невинных людей. Что это они здесь такие, а на самом деле... Говорил, чтобы я не жалела их. Я и не жалела. -- Это были не террористы. -- Теперь-то я понимаю. Но как ты мог сопротивляться им?! Казалось, ты ими командуешь! -- Есть разные методики тренировки, -- уклончиво ответил Дикий. -- Я сразу поняла, что если я тебе помогу, то ты вырвешься и меня вытащишь. -- Так-то уж и сразу. -- После того, как врезал Алексею Леонидовичу. -- Кому? -- Ну, тому, кто тебя иглой мучил. -- Ах, этот! Он того заслужил. -- Я, вообще-то, в анатомичке насмотрелась всякого, но когда при тебе терзают живого человека... Я никогда не думала, что смогу выстрелить в живого человека. -- Я тоже когда-то не думал. -- Дикий провел языком по деснам. Зубы шатались. Зато не выпали -- и на этом спасибо. Язык болел, но уже не казался таким опухшим. Чувствовал себя Дикий хреново, очень хреново, однако намного лучше, чем можно было ожидать. Живучее все-таки животное человек... -- Жутко, -- сказала Настя и замолчала. Машина все так же неслась по шоссе, и все тот же веселый летний день искрился солнцем и зеленью полей вокруг. Изредка пролетали встречные машины. Так бы ехать и ехать, зная, что впереди тебя ждет море, нежные волны, влажный песок под ногами, быстрые черноморские закаты. Что друзья и милые девушки будут вокруг смеяться и веселиться, будет ощущение счастья... -- Правда, что ты работаешь с моим настоящим папой? -- Что? -- Дикий сперва не понял вопроса. -- Ты работаешь с моим палой? -- повторила девушка вопрос. Дикий ответил не сразу, но постарался сделать это как можно правдивей: -- Да. С некоторой поры. Совсем недавно. Мы заняты теперь одним важным делом. Я не обманываю тебя. Девушка следила за дорогой, и Дикий смотрел вперед. Ему захотелось посмотреть на Настю. Превозмогая боль, он повернул голову. Какое чистое лицо! Небольшой, чуток курносый носик. И ямочка на щеке. Шея тонкая, и руки тонкие, почти не загорелые. В такой руке сложно представить пистолет. -- А какой он? Мой отец. Что Дикий мог ответить? Не рассказывать же как майор устроил им ловушку в доме и сколько в итоге людей перебили снайперы Зверя!.. Какой он "зверь" Дикий знал теперь хорошо. И еще он знал его в лицо. Лицо и стал описывать. Моложавое, мол. И т. д. и т. п. -- Характер серьезный и решительннй, -- закончил Дикий описание Зверя. Девушка гордо выпрямилась, и глаза ее весело блеснули. -- Таким он и должен быть! -- решительно и радостно заявила она. -- Я его таким себе и представляла. Всегда! Настя поддала газу, и БМВ, и так летевший со скоростью выше разрешенной, понесся еще быстрее. -- Эй! -- Дикий попытался сопротивляться. -- Меня и так уже биликолотили. Не хочу очнуться в канаве. -- Боишься! -- засмеялась девушка, но скорость сбросила. -- Попробую вздремнуть, -- сказал Дикий, убедившись, что, его спасительница успокоилась и не намерена более лихачить. -- Мне очень фигово. Не хочется снова глотать стимуляторы. Надо перетерпеть. -- Конечно! Попробуй уснуть. Я управлюсь. Когда тебя разбудить? -- Когда будем подъезжать к Харькову. В город въезжать не станем. Я должен буду пересесть за руль. -- Хорошо. Спи! Дикий закрыл глаза и провалился в черную яму забытья. x x x ...Очнулся он резко, будто и не спал. Настя, БМВ, обочина шоссе, солнце жарит прямо в темечко. Все на месте. Колющая, ноющая, плавающая боль тоже на месте. Настя сидела вполоборота и смотрела молча. -- Красивый, да? -- Дикий провел по лицу ладонью, почувствовал какое оно опухшее, покрытое кровавой коркой. -- До свадьбы заживет, -- ответила девушка. -- Заживет... А почему остановились? -- Мы проехали указатель. До Харькова семьдесят километров. Дикий оглядел окрестности -- все те же поля и рощи, какие-то деревянные строения за полем, иероглифы электропередач. -- Молодец. Остановилась вовремя, -- Дикии открыл дверь и попыталея выбраться. Получилось не сразу. Хрустнула коленка, загорелась ссадина на бедре. -- Помочь? -- Я сам, Настя. Дикий сел за руль, а девушка перебралась на его место, не выходя из машины. -- Не помнишь -- был указатель "Валки"? -- Помню такой. Километров двадцать до них. -- Ага! Это хорошо. Как Полтаву проехали? -- Без проблем. Гаишников -- ноль! -- Везет нам, милая. Дикий крякнул, врубил двигатель и нажал на газ. БМВуха полетела -- хорошая тачка! Вот и Валки -- нехитрый такой поселок. Дикий свернул с трассы влево и по плохонькой шоссейке погнал в сторону Богодухова, но проехав деревню под названием Ковяги, свернул на пыльный проселок, который как бы пародировал известный термин "русская дорога". Но БМВ, северная тачка, этот варяжский драккар, знающий путь из варяг в греки, знающий все волоки -- тачка, одним словом, не подвела. Через полчаса волока по колдобинам БМВуха достигла вершины холма, с которого ловко скатилась, затормозив у ворот. Сбитые из жердей, их так можно было назвать условно. Направо и налево тянулся изготовленный из такого же материала забор. Изгородь, скорее. Перед глазами возникали и гасли разноцветные круги, но Дикий пересилил себя, выбрался наружу и открыл ворота. Проехал еще с километр и уперся в стандартный деревянный дом. Еще несколько строений находилось рядом. -- Это, Настя, лесничество, -- сказал Дикий. -- Здесь, милая, все свои. На крыльце дома появился пожилой и сухопарый мужчина. Посмотрел на подъехавшую тачку, приложив ладонь ко лбу козырьком. Узнал гостя и поспешил навстречу. Сразу скажем -- старик сей прошел огонь и воду, командовал разведротой во время Отечественной войны, после попал в ГУЛаг и строил Волгодонский канал. Дикий и Настя тоже выбрались из БМВ, пошли к дому. Старик разглядел лицо Дикого, хмыкнул и спросил: -- Живой хоть, сынок? И сам себе ответил: -- А если живой, то теперь -- не умрешь. А это кто? -- спросил, кивнув на девушку. -- За нее, небось, отмолотили? -- И за нее тоже, дед! -- Ладно. Счас тебя моя бабка справит. Пару дней -- и будешь, как новый пятак! -- Пятаков-то, батя, давно нет. -- Нет, нет... А ты будешь! Как девушку-то величают? -- Настя. -- Спасительница протянула руку и старик церемонно пожал ее. -- У нее неприятности были. Поэтому она и со мной, -- постарался както объяснить присутствие девушки Дикий. -- Ты не оправдывайся! -- кхекнул старик. -- Привез так привез. Пойдемте в хату! -- Сперва надо машину загнать. -- Дикий повернулся и пошел к машине. Его шатало из стороны в сторону. -- Может, помочь тебе?! -- крикнул старик в спину. -- Не надо. Я сам. -- Ладно. Твоя-то другая у меня в схороне. Я ее как-то осмотрел. Ну и машину отгрохали! Чья будет-то?! Дикий обернулся и ответил старику: -- Американская, батя. Американский джип. -- Американский... -- Старик попробовал незнакомое слово: -- Жип! Дикий уже забрался в БМВ, когда дед крикнул с крыльца: -- А другая? На которой приехал? -- Немецкая. -- Тьфу ты, нуты! Дали им развернуться. Ладно, загоняй ее в сарай и пойдем к столу! -- Дед, считай, что это твой трофей! -- Ну! -- дед смягчился. -- Трофеи я люблю. Дикий стал разворачиваться, стараясь большой машиной ничего но повредить перед домом. С крыльца до него доносились слова старика, обращенные к Насте: -- Проголодалась, поди, с дороги? А я пока вам баньку стоплю. Украинцы, они не умеют баньки-то делать, а мы, чай, русские! Нам без баньки нельзя... Дикий свернул за дом и загнал машину в сарай. Кое-как приковылял обратно. А в большой и чисто подметенной горнице бодрая старушка в цветастом летнем платье хлопотала возле стола. Увидев вошедшего, близоруко сощурилась, охнула и запричитала: -- Что ж это такое делается на белом свете! Какие ироды-разбойники! Война, что ли, какая? Дикий подошел к старушке и приобнял ее за плечи. -- Все нормально. Все нормально, -- пробормотал смущенно. -- Ну, -- пошалили малость. -- Ты присядь, присядь! Дикий сел к столу возле Насти. -- Дед! -- приказала хозяйка. -- Слазай в погреб. Мазь мою принеси. Дед и бабка поругивались между собой, но выходило это у них не зло. От такой ругани хотелось смеяться. Настя и смеялась. Дикий тоже улыбался, только от улыбок болело лицо. Старикам было скучновато жить одним, и они явно радовались гостям. Лесничий приходился родным дедом одному из парней Дикого. Как-то парень обратился к Дикому за помощью -- замучили, мол, дедушку браконьеры, которые не тайком по ночам шуровали в лесу, а в открытую заготавливали дрова, пилили и сам лес, целыми делянками вывозили на продажу. Лесничего поносило начальство. Дед полез на браконеров, и его сильно помяли. Бабка еле его выходила... Пришлось Дикому взять несколько бойцов и пошуровать в округе, проехаться по адресам. За день они отметелили столько мужиков, что и со счета сбились, а вожаку браконьеров, который велел лесничего побить, Дикий прострелил ногу. На память... Более никто без разрешенья лесничего в лес не лез. Так и подружились они. Иногда Дикий брал парней, приезжал сюда отдохнуть, иногда что-нибудь чинил в доме. Дед вернулся из погреба с небольшой темной бутылкой. Бабка тут же стала мазать Дикому лицо, сказав, что на ночь придется еще помазать. -- Это пока для смягчения, -- добавила. -- После баньки я тебя серьезней подлечу. Мазь жгла лицо, но Дикий не сопротивлялся. Старикам казалось приятным заботиться о нем. Ему тоже нравилось. Тем временем поспела картошка. К картошке хозяйка подала маринованные грибы и небольшие, хрустящие на зубах, огурчики собственного посола. Выставили хозяева на стол и большой жбан холодного кваса. Захотелось есть! Дикий забыл это естественное человеческое желание за последние несколько суток. Язык, десны -- все болело, но он уминал угощение за обе щеки. -- Аппетит имеется, парень. Жить будешь, -- хвалила его старушка. -- Какое все вкусное. Настоящее, -- благодарно говорила Настя. Холодный квас пили не спеша -- глоток за глотком. Дед, ушедший заниматься банькой, через какое-то время вернулся и заявил -- скоро банька поспеет. -- Арсентьевна, -- обратился он к старушке, -- приготовь полотенца. -- Сама знаю. -- Старушка встала из-за стола и вышла из горницы. Скоро она появилась с охапкой белья -- несколько вафельных полотенец армейского образца, пара простыней, две чистые домотканные длинные белые рубахи. Все это добро она отдала Насте и стала объяснять как лучше разминать Дикому побитые мышцы. Настя слушала внимательно. Дикий заметил, что она даже несколько покраснела. Ему было лень что-либо объяснять, да и после той мясорубки, в которой они побывали, совместная баня ничего не могла значить... -- Дед Гриша, -- обратился он к лесничьему, -- а венички имеются? -- Обижаешь! А то как же?! Как без веничков-то? Я их уже заготовил, родимых. Махнешься от души. Да и Настюшка поможет. Девушка покраснела еще больше. -- Краса девица! -- восхищенно воскликнул дед. -- Ишь, как стыдлива! Но обижай ее, сокол. Ясная она. -- Да будет тебе, старый! -- прикрикнула Арсентьевна на старика. -- Наш Дик сам знает! x x x Оказавшись в бане. Дикий не стал скромничать и, показывая пример, разделся догола в предбаннике и юркнул в парную. Забрался на верхний полок и лег на живот. Банька была небольшая, построенная бог весть когда, но починенная лесничим при помощи Дикого. Крохотное окошко запотело. В противоположном от полков углу над топкой краснели камни. Было довольно темно и уютно. Через несколько минут вошла Настя. Дикий не стал на нее смотреть, только сказал: -- Ложись на нижний полок. Там не так жарко. Она молча легла. Жар постепенно пробирался в каждую пору, которые открылись не сразу, постепенно тело стало покрываться первыми каплями пота. Оно потело все больше и больше. Ссадины на лице и на теле защипало. Большего удовольствия и представить было нельзя... Свои длинные волосы Настя собрала в пучок. Дикий спустился с полка, зачерпнул ковшом воду из тазика и бросил ее на камни. Вода зашипела, превращаясь в жаркий пар. Дикий лег обратно и спросил: -- Не жарко тебе? -- Нет, нормально, -- ответила Настя. -- Кто тебе эти милые старички? Родня? -- Нет, родственники одного из моих приятелей. -- А у тебя самого кто-нибудь есть? На этот вопрос Дикий не ответил. После Настя осмелела и, не стесняясь особенно своей наготы, отхлестала Дикого веником. После он ее отхлестал. И никакой эротики тут не просматривалось. Обычная банная процедура. "И ничего во мне даже не шевельнулось, -- усмехнулся Дикий про себя. -- Может, мне, того, отбили самые ценные органы?" x x x Через пару часов, переодетые в длинные льняные рубахи, похожие на персонажей славянского эпоса, Дикий и Настя вернулись в дом. -- С легким паром! -- дружно встретили их хозяева. Сели за стол. Арсентьевна потчевала окрошкой, разными соленьями, картошкой и зеленью с огорода, квасом. После пили чай... Недавние пытки и стрельба казались Дикому какими-то нереальными видениями, кошмаром других измерений или цивилизаций. Истерзанным, правда, оставалось тело, но и оно после целительной венично-банной экзекуции отходило, оживало, успокаивалось. И тут Дикий понял, что еще пять минут -- и он упадет под стол, заснет, его после оглоблями колоти -- не разбудишь. Настя тоже намаялась, держалась с трудом. Старики заметили, что гостей сморило. -- Ну и в пользу! -- весело вскрикнул дед. -- Я вам, детушки, уже на сеновале постелил. Днем там самое милое дело отдохнуть. На ночь я вам на печку перестелю! Ах, да! день еще продолжался. Какой бесконечный и волшебный получался день. x x x Запах сена лишь усилил ощущение кайфа. И хотя сон уже запеленал мозг, каким-то краешком сознания Дикий запомнил, что дед Гриша стащил с него рубаху, еще раз помазал раны. А во сне, в самом этом легком и чистом сне не появилось ни покойников, ни стрельбы, ни кричащих ртов, ни ментов, ни наркодельцов! Сон получился пустым и бесконечно наполненным одновременно. Такое ощущение бывает, когда лежишь в лодке, а лодка плывет по морю. Несколько часов всего целебного сна и -- только синяки на теле. Ломота, боль, непроизвольные судороги не беспокоили более. Дикий повернулся во сне, сухая травинка попала в нос, и он чихнул, проснулся. Открыл глаза и сразу вспомнил, где находится. Настя лежала рядом с открытыми глазами, смотрела на него и загадочно улыбалась. -- Привет, милая. -- Привет. Знаешь, я словно заново родилась. Лежу, вот, и думаю... Почему мне с тобой так легко и спокойно? Должна ведь себя чувствовать наоборот. -- Не знаю что тебе и ответить. -- А ты-то как себя чувствуешь? Болеешь еще? -- Сейчас проверю. И только тут Дикий обнаружил, что лежит голый, что дед Гриша лишь набросил на тело снятую перед тем рубаху. В бане это одно, а вот так вот на сеновале рядом -- это совсем другое. Зачем себя и ее искушать?.. Дикий натянул рубаху и, продолжая сидеть, стал разминать пальцы, кисти рук, плечевые суставы. Стал делать повороты корпусом, проверяя и разминая позвоночник. Мышщы хотели двигаться. Связки были эластичны и помогали мышцам. Мази, баня и сон на сеновале сделали то, чего не дала бы и неделя в больнице. Дикий поднялся и сделал несколько разминочных упражнений для ног. Сперва медленно, затем все быстрее и быстрее. Стал имитировать удары ногами и руками. Никаких болевых ощущений! -- Фантастика! -- воскликнул Дикий и встал на руки. Постоял так несколько секунд и, опустив ноги за спину, встал на мостик... -- Фантастика! -- повторил Дикий и упал на сено. -- Прошлой ночью ты бы так не смог. Это точно! -- прокомментировала Настя. Затем они спустились с сеновала и пили молоко, которым их угостила хозяйка. Дикий стал расспрашивать деда Гришу про внука. Когда, мол, приезжал последний раз и с каким настроениям? Лесничий с удовольствием отвечал. Был, мол, внук днями. Все у него отлично. Теперь уехал к брату в Днепропетровск. Жду его через три дня... "Что ж, значит, у парней все в порядке, -- решил Дикий. -- Всех, как говотся, не перестреляешь. Сегодня -- отдых. Завтра с Сергеем встречусь. Пора готовиться к приезду майора. Майора по прозвищу Зверь". x x x День закончился безоблачно. На ночь Дикого и Настю уложили на русскую печь. Девушка уснула мгновенно, а Дикий -- нет, не сразу. А если не сразу, то выходит бить его били, да не все побили. Во сне девушка повернулась к Дикому, уткнулась лицом в плечо. Дикий с час пролежал на спине, стараясь но побеспокоить девичий сон нечаянным движением. Так и уснул. Проснулся рано -- за махонькими окошками утро только начинало заниматься. Осторожно соскользнул с печи, оделся и вышел на крыльцо. Посидел на ступеньках, прислушиваясь к телу. Все в порядке! Захотелось двигаться. Спустился с крыльца и прошелся по траве, которая приятно и холодно щекотала пятки. Достал из колодца ведро воды и умылся. Стал делать упражнения, разминку "тай цзи цуаня". После отправился в сарай и открыл багажник БМВ. Порылся в тайниках и достал оружие. У лесничего имелся верстак, над ним лампочка без плафона. Дикий включил свет и стал готовить оружие -- протирал и смазывал механизмы. Сегодня он собирался выехать в Харьков и решил взять с собой карманный "вальтер" ППК. Пистолет имел серьезный калибр, а поместиться мог и в рукаве. Хотя для рукава Дикий в свое время приобрел шестизарядную "стрелку". Разобравшись с "Вальтером", Дикий занялся короткоствольным АК-74 калибра 5,45 мм. Классная штука. Наш АК -- он и в Африке АК... Ни единого звука не омрачало утра. И в этой абсолютной, девственной тишине что-то зашелестело, похожее на человеческие шаги. Береженого бог бережет -- Дикий передернул "Вальтер" и выключил свет. Скрипнула дверь и в дверном проеме возникла тень, в которой Дикий узнал деда Гришу. -- Дик, ты? Что в темноте шаришься? Дикий убрал пистолет и воткнул штепсель в розетку. -- Смотрю -- нет тебя! Кто рано встает, тому бог дает. -- Или забирает. -- Как здоровьеце? -- Отличное! Спасибо. Здоровье как у новобранца. Дед увидел АК, лежавший на верстаке, подошел, осторожно взял в руки. -- Хорошая машина, -- произнес завистливо. -- нам бы такие в сорок первом... Может покажешь, как разбирается? -- Конечно, -- улыбнылся Дикий и не спеша разобрал АК. Дед смотрел внимательно. -- Дай-ка я. А? Дикий уступил лесничему место. Тот довольно ловко и быстро собрал автомат, старательно вытер смазку, выступившую из пазов подвижных частей. Подержал автомат, погладил. -- Красавец! -- крякнул, а после поднял глаза на гостя и спросил глухо, почти грубо: -- Что, сынок, плохи дела? Дикий не ожидал вопроса, но постарался ответить честно: -- Это, батя, как карта ляжет. -- Что ж за война у тебя? Какая у меня была -- я знаю. -- У меня своя война. Без названия. Дед покачал головой. -- Коли так, -- произнес печально, -- береги себя. Вы ж теперь герои на это дело. -- Лесничий еще раз коснулся автомата. -- Ничего не боитесь -- ни власти, ни смерти... Эх, я бы тоже вспомнил молодость! -- Ладно, батя, -- засмеялся Дикий. -- В следующий раз сгоняем в лес, постреляешь по банкам. -- По настоящим бы банкам пострелять. -- Это тебе, батя, ни к чему, -- И то верно... Так ты сечас едешь? Али позавтракаешь на дорожку? -- Кружку чая можно. -- Серьезные, видать, дела. Мы тоже перед боем не ели. Мало ли, в живот дура угодит. Дикий приобнял лесничего и посторался успокоить: -- Все путем, батя! Я просто по утрам мало ем. Настя пусть у вас останется на некоторое время. Лады? -- О чем разговор? Будем за ней ухаживать, как за дочкой. -- Она вам, скорее, во внучки годится, -- Внучка так внучка. -- Она у плохих людей в заложницах была. Под это дело ее отца против России заставили работать. -- Подлюки. Это, поди, наши самостийщики, -- Толком пока не разобрались. Разберемся! -- Что ж ты сразу не сказал! -- Дед снова взял автомат, оттянул затвор, вгоняя патрон в патроннику поставил на предохранитель. У меня тоже кое-что имеется. Держал на случай, если опять НКВДэшники заявятся. Дикий знал, что дед Гриша во время войны лично взял сорок двух "языков". И за такую службу его наградили тремя медалями "За отвагу", четырьмя орденами "Красной звезды". Его даже представляли к "Герою"... Особист арестовал по пустяшному обвинение друга-разведчика, Григорий избил особиста. Чуть под расстрел не попал за самоуправство... После войны ему вспомнили тот случай и влепили пятнадцать лет лагерей... Такая, вот, судьба. Дикий оставил деду Грише АК, пару запасных рожков и две осколочные гранаты Ф-1. Осчастливив бывшего разведчика, Дикий сел в тачку и укатил. 25 ...Если Атли или Арвид, то не запутаешься, а коли Харальд появится -- поди разберись с ними. Был Харальд Косматый и был Харальд Прекрасноволосый. Разные это Харальды? Возможно, косматые считались прекрасноволосыми... Сперва Дикий перепутал Харальда с Олафом, имевшим второе имя Харальдсон. Или отчество? Кажется, Олаф приходился Харальду сыном. А вот сына Олафа звали Магнусом. Датские скандинавы-викинги поддали шведско-норвежским и свинтил Олаф с Магнусом в Киев к Ярославу Мудрому, чья варяжская ветвь почти обрусела. Правда сам Ярослав женился на шведской принцессе Ингигерд. Хотел князь помочь викингу обосноваться на Руси и предложил стать крышей для "казанской" группировки булгар, обосновавшейся на Волге-Итиле. Но Олоф хотел воевать и предложил взять себя в дружину киевского князя. Перед тем как начать служить он решил попробовать отомстить норманнским недругам, отправился за море и его убили в межнорманнском побоище. Нет, все правильно! Был у Олафа юный брат Харальд! Дикий обрадовался, разобраршись в именной путаннице. Пятнадцатилетнего Харальда прозвали Суровым. Оклемавшись от ран и собрав людей, он весной 1031 года прибыл к покровителю норманнов на Руси авторитету Ярославу прозванному Мудрым. Харальд возглавил его дружину. Харальд порывался устроить тотальный викинг на Балтике, но Ярослав направил его взоры к Константинополю. И море там теплее, убеждал, да и викингов поменьше... x x x До Харькова Дикий добрался без приключений. Остановился возле сквера на окраине и пошел искать исправный автомат, что в наше боевое время дело не всегда легкое. Речь идет не о стрелковом оружии, а об автомате телефонном. Возле входа в булочную нашелся-таки исправный. Набрал номер, Сергей, бывший капитан и вертолетчик, правая теперь рука Дикого, поднял трубку. Сергей услышал голос Дикого и обрадовался, сказал коротко, что, мол, все в порядке. Договорились ветретиться возле Университета. Дикий купил в ларьке бутылку "коки", отвинтил крышечку. Ударила коричневая струя -- "кока" оказалась теплой, противной. -- Черт! -- выругался Дикий, допил жидкость и поехал на встречу. Народ прятался от зноя и машины тоже не очень-то катались по улицам. Дикий подъехал к Университету и припарковался сразу же за троллейбусными и автобусными остановками. Прошло всего несколько минут и появился Сергей. На нем были светлые летние брюки, мокасины и рубаха навыпуск. Он открыл дверь и плюхнулся на сиденье рядом с Диким. Обнялись, поглядели друг на друга. Дикий ничего нового не увидел, а, вот, Сергей присвистнул и, покачав головой, поинтересовался: -- Кому обязаны за такие художества? -- Так, -- усмехнулся Дикий. -- Шальной кулак пролетел. -- А все-таки? -- Позавчера накрыли в гараже. Повезло. Сперва просто убивали. Бронежилет спас. После решили все же поговорить. Там одна девушка оказалась. Помогла уйти. Кстати, она и есть дочь нашего майора. Майора Зверя. -- Точно? -- Сергей оживился. -- Вот это да! А майор считает -- они в заложниках. -- Была. Сергей нахмурился, разглядев лицо босса повнимательней. -- Тебя пытали? -- Смотря как это называть. Хотели искренности и душевной близости. -- Рассчитался хоть уходя? -- С какой стороны посмотреть. Я их мучить не стал. Я их просто убил, а затем поджарил на быстром огне. Можно сказать, что программа оказалась неполной. -- Нормально, Дик. В наш быстрый век на всех времени не хватит. -- Серега, у тебя сегодня есть дела в городе? -- Ничего особенного. -- Сергей достал из заднего кармана брюк конверт и протянул Дикому. -- Вот для тебя письмо передали. Дикий взял конверт и оглядел со всех сторон. Сейчас можно и посредством конверта убить. Но -- нет. Это просто пришло последнее послание от Антиквара. Пришло письмо через Валеру. Валеры уже нет, а письмо, вот, целехонько... Пробежал глазами по тексту. Вот его содержание: "На ваш след, по-видимому, вышли. Прямых доказательств у меня нет, но я уверен, что это так. Я на время затихну. Иначе вычислят. За мной установлена плотная слежка. Примите меры! Иначе все рухнет. Они очень опасны..." Маловразумительное, почти паническое письмо. Дикий чиркнул зажигалкой и поджег послание. Горящий клочок выбросил на мостовую, "Паника -- это плохо, -- подумал. -- Но чувство самосохранения -- это нормальное чувство. А парней поубивали. Крутыми стали себя понимать. Расслабились". -- Что станем делать, Дик? -- спросил Сергей. Вопрос Сергея встряхнул Дикого. -- Ах, да! -- сказал он. -- Сегодня вечером, около девятнадцати часов на притоке Воркслы под Золочевым встретим майора. -- Зверь все-таки приезжает! -- Да, Зверь приезжает. Дикий достал из бардачка стопку карт, нашел карту нужного района -- в одном сантиметре пятьсот метров. При товарище Сталине за несанкционированное обладание такими бумажками давали десять лет без права переписки. Тем более, на карте гриф -- совершенно секретно. Совершенно -- не совершенно. Нет в мире совершенства!.. Стали разглядывать карту. Дикий показал место будущей встречи. -- Вот сюда, Серега, майор подтянется на вертушке. -- Дикий показал место чуть в сторонке от места встречи. -- Главное, чтобы полковник помог Зверю решить все вопросы в своей "конторе". Зверь -- он Зварь и есть. На Зверя, возможно, многие зуб имеют. -- Это их, босс, дела. -- Не скажи! Нам без Зверя туго придется. Нас и так постреляли прилично. -- У меня, Дик, есть один адрес в Харькове. Может распотрошим? -- Нет, Серега, нет. Только после главной операции. Проведем операцию со Зверем и займемся. Если сейчас наведем в городе шороху... Тогда они усилят охрану. Сперва чертову базу разнесем! День они провели в городе. Перекусили в ресторане, отдохнули в квартире на Сужской. Сергей предложил сыграть пару партий в шахматы и Дикий согласился. Одну выиграл Сергей, другую -- Дикий. Каждый выигрывал "белыми". -- Кто первый ходит, тот и побеждает. -- Именно так, босс! x x x В начале шестого выбрались из города и Дикий погнал БМВ по пригородной трассе в сторону Золочева. Дикий знал местность только по карте и поэтому они решили выехать пораньше, чтобы, если стануть плутать, хватило б времени разобраться. Выехали они на двух тачках -- неизвестно сколько человек прибудет с майором. Сергей ехал сзади на таком же БМВ, только цвет у его тачки другой -- белый. Вечер еще не начался, и попали они в самый зной. Но пока гнали по шоссе до Золочева, ветерок, врывавшийся в открытые окна, остужал. Не доезжая районного городка, с трассы свернули, медленно, стараясь не портить дорогие машины, покатили по пыльному проселку, на обочинах которого росли лопухи и крапива. Заглядывая в карту, Дикий старался найти подъезд к речке, петлявшей вдали за рощей и кустарником. На карте такой подъезд имелся, а вот найди его! Достал из бардачка компас, попытался сориентироваться. На малом ходу внутрь БМВ стали залетать всякие хохляцкие мухи, букашки. Тело сразу вспотело, и захотелось пить. Но Дикий вспомнил про недавние застенки и пытки -- сразу стало легко и прохладно. В зеркальце дальнего вида прыгала тачка Сергея. Попетляв какое-то время, они обнаружили пологий холм -- то, что и искали. Загнали тачки в кусты и поднялись на холм. Сняли рубахи и сели на траву. -- Как мы -- не заблудились? -- поинтересовался Сергей, а Дикий стал осматривать местность. -- Все, вроде, как и должно бмть, как на карте, -- сказал он. -- Вот в стороне взгорок, за ним лес. Сама речка. Вон, перед речкой ровная площадка! Видишь? -- Да, босс. Удобно для вертолета. За речкой по холмам плотно росли деревья, там начинался настоящий лес. -- Жидковатые все же тут леса. -- Они лежали на самом солнцепеке и покуривали. Хотя солнце уже клонилось к земле, оставалось оно таким же жарким, как и днем. -- Это точно. -- Ответ Сергея был лаконичен. Говорить не хотелось. Они и не говорили, ждали, изредка посматривая на часы. Дикий даже успел задремать... x x x ...Тогда в Константинополе правили императрица Зоя и Михаил Четвертый. Харальд понравился императрице, и теперь мы вряд ли узнаем чем. Норманн в итоге перешел к ней на службу и возглавил русско-варяжскую дружину, служившую в Константинополе. Императрица, наверное, хотела, чтобы Харальд организовал викинг против врагов Царьграда. Викинг отправился на викинг в Эгейское море, стал ловить там пиратов. Вместе с русскими поплыла и флотилия византийца Георгия Маниака. Маниак маниакально боялся русских, следил за ними, мешал, одним словом, работать, и Харальд, недоловив пиратов, поплыл на Запад в Средиземное море. На африканском побережье сарацины хранили свой общаг, и Харальд удачным образом гребанул его... x x x Жаркое время, тягучий мед его. По сухой травинке карабкалась божья коровка. "Так и мы, -- думал Дикий, -- карабкаемся. А кто-то смотрит на нас со стороны. Возмет да и дунет". Лежали молча почти час. Дикий посмотрел на часы -- без пяти семь. -- Сережа, спишь? -- спросил товарища. -- Нет, босс. Тут разве заснешь. -- Сегодня ждем до упора. Если сегодня Зверь не явится, то завтра снова приедем. И послезавтра. После я с полковником свяжусь и все узнаю, Вдруг контора Зверя не помиловала! Часы показывали семь вечера. -- Слушай, Дик, а что это за чертова база? -- Без понятия, Серега. Майор сказал -- семь пядей во лбу надо иметь, чтобы взять ее. -- А у нас, интересно, сколько? -- Еще не измеряли... Ты лучше скажи -- всех наших предупредил? -- Кого застал. Они сегодня соберутся. Восемь человек. Да нас двое. Хватит? -- Смотря как работать... Я все думаю... Как мы под Москвой ребят потеряли! Не доработали. Все на ходу, на ходу. А второй раз родиться не выйдет. -- Буддисты говорят... -- Буддисты! Вожди тоже всегда говорят, как буддисты! -- Дикий дунул на травинку, и божья коровка свалилась в траву. -- Брось, Дик, -- попытался успокоить товарища Сергей. -- Всего не учтешь. Вон, в Афгане мы как навалились. Так оказалось горы у них, ислам, пуштуны. Всякой херни навалом. А социализма -- ноль! -- Ты прав, Серега, как всегда. Только давай стараться, чтоб наших больше не убивали. -- Стараться -- это еще никому не повредило. Так они беседовали. Иногда в роще возле речки начинали чирикать птицы. Жаркий день быстро превратился в вечер и все вокруг становилось малиновым. Повеяло первой прохладой. Сергей привстал и замер, прислуживаясь. -- Слышу, -- оказал. -- Летит. Через некоторое время и Дикий услышал далекое жужжание. -- Вон точка. -- Сергей показал на восток. -- По звуку "восмерка". "Как это он так может? Профи!" x x x Шум винтов быстро усиливалс, я и скоро уже далекая серая точка стал ветолетом "МИ-8", несшимся на минимально возможной высоте. Пролетев над холмом, на вершине которого устроились Дикий и Сергей, вертолет сделал полукруг, завис над поляной возле речушки и мягко опустился на траву, красиво переливавшуюся в красно-зеленых тонах летнего заката. Двигатель тут же вырубили, и сразу стано тихо. Дикий и Сергей поспешили с холма вниз. Из дверей вертушки стали выбрасывать увесистые тюки. За тюками выпрыгнули четверо. Не успели Дикий и Сергей приблизиться, как винты завертелись, зашумели, и вертолет, оторвавшись от земли, наклонился на правый борт и полетел прочь. Еще минута -- и от вертолета осталась лишь серая точка в небе. Дикий не знал как приветствовать Зверя, поскольку совсем недавно они бились насмерть, и, хотя сами уцелели, многие из их людей погибли. Но теперь Зверь был союзником, теперь Дикий был спасителем его дочери. Опять же -- неизвестно еще кто кого спас. Не зная, что сказать, он просто протянул тому руку. Зверь пожал ее. Поздоровался Дикий и с людьми Зверя. У каждого были стальные рукопожатия, умные глаза и совершенно незапоминающаяся внешность. Выброшенные из вертолета тюки оказались туго набитыми армейскими рюкзаками. Если у прибывших лица не запоминались, то у Дикого, наоборот, фэйс бросался в глаза, -- Что это? Ночная жизнь Харькова? -- поинтересовался Зверь. -- И ночная тоже, -- хмыкнул Дикий в ответ. -- Красиво живете, -- нахмурился майор. Сергей собрался было разубедить майора, но Дикий жестом остановил его, достал карту и показал майору. -- Нам нужно вот сюда выбираться. В сторону Ковяг. Туда можно проехать и по шоссе, но боюсь с вашим грузом, майор, могут возникнуть проблемы. -- Могут. --