Иногда  кажется,  будто  я  всегда  был   здесь,  даже  до
появления.

     А иногда такое ощущение, что  я  совсем  недавно  приехал.
Откуда я прибыл, откуда я мог взяться, я не знаю.  Это породило
беспокойство, смутная тревога  прокралась  в мое сердце, но все
это лишь недавно...

     Долгое время  я  бродил  среди  этих  стен, вдоль зубчатых
сводов башен, играя  с  пространством, расширяя или сжимая его.
Комната за комнатой,  дюжины комнат открывались на моем пути. Я
зная извилистые  лабиринты  мышиных  нор,  мог проследить любое
хитросплетение  блестящей  паутины.  Ничто  не  двигалось,   не
менялось, я сознавал это, понимал.

     В тоже время я не мог полностью осознать и понять себя. Не
мог до недавнего времени. Все, что я делал, срослось с мечтами.
Мечты стали частью моей сущности. В тоже время...

     В тоже время я не спал, не мечтал. Однако, казалось я знал
о многих вещах, хотя и не испытал их.

     Возможно я  был  слишком  медлительным  и  не поворотливым
учеником, а может  быть что-то вдруг всколыхнуло мое сознание -
разрозненные знания и отголоски мыслей образовали нечто новое -
чувство целостного "я",  которое  мне было недоступно раньше, я
осознал  частности,   свою  обособленность  от  всего,  что  не
является моей сущностью.

     Если в этом дело, то хотелось бы верить, что это связано с
причиной моего  существования,  смыслом  жизни.  Лишь недавно я
почувствовал,  что  существует тайный смысл моего бытия. И  то,
что он существует - очень важно.  Хотя я понятия не имею, в чем
он заключается.

     Люди  всегда  говорили,  что  это  место  заколдовано.  Но
призрак, как я понимаю, это некая  нематериальная сущность, дух
кого-то или  чего-то,  что  когда-то имело вполне материальное,
физическое воплощение.  Я  никогда  не  сталкивался с подобными
духами,  знакомясь  с окрестностями или блуждая по замку,  хотя
мне не раз  казалось, что оно  вот-вот появится. Однако,  я  не
верю  в   то,  что  сам   -  привидение,  у  меня  нет  никаких
воспоминаний  о  прошлой  жизни.  Хотя  трудно  быть  до  конца
уверенным в  подобного  рода  вещах,  знания  бессильны в таких
ситуациях, они не подчиняются законам.

     И это - другая область существования, о которой я знал, но
лишь недавно начал понимать: законы - ограничения, принуждения,
области  свободы...  Они  везде,  в  беспорядочном  перемещении
мельчайших частиц и  в движении целых миров. Возможна причина в
том, что я слишком мало уделял  внимания  изучению  этой  темы.
Именно поэтому  вездесущность  всегда  незаметна. Очень легко и
просто  плыть  на  волне  обыденности,  не   задумываясь  и  не
размышляя.  Даже  хорошо,  что  столкновение  с  загадочностью,
выходящей за рамки обычного, пробудило во  мне неведомый доселе
дар и способствовало реализации скрытых сил.

     В  то  же  время,  в  соответствие  с законами мышления  я
рассматриваю обнаруженный феномен как некую постоянную  модель.
Два человека, сидящие и говорящие в комнате, где я парю  в виде
легкого эфира,  прозрачного облачка недалеко от верхней книжной
полки  около  окна  -  эти два человека скроены  по  одинаковым
линиям симметрии, хотя между ними довольно много отличий, кроме
того волновые  колебания,  производимые  каждым в ходе диалога,
тоже  имеют   индивидуальные  особенности,  свойственные   лишь
конкретной личности  и  подчиняющиеся их собственным законам. А
если  я  буду  особенно  внимательным  эти  волновые  колебания
откроют мне их тайные мысли и даже то, о чем они думали раньше.
Кажется здесь тоже  существуют свои шаблоны и модели, но иного,
высшего уровня сложности.

     Возможно это продолжает  мысль, что будь я призраком, я бы
сохранил предыдущие  образы  своего  существования.  Но  мне не
свойственна какая-либо  особая  конкретная  форма, я способен к
моментальному расширению  и  сжатию,  проникающему сквозь любую
преграду. Чуждо мне и специфическое состояние  покоя, в которое
я возвращаюсь с некоторой неловкостью.

     Вместе   с   нарождающимся  чувством   индивидуальности  и
незнанием, кто же  я  на самом  деле,  я чувствую кое-что  еще:
уверенность в  своей  незавершенности. Мне чего-то недостает, и
если я обнаружу этот недостаток,  возможно  я  подойду к смыслу
существования,  чего   я  так  искренне  жажду.  Временами  мне
кажется, что  я долгое время  спал, и лишь недавно был разбужен
смутными волнениями  этого  места.  А  пробудившись, понял, что
ограблен, чего-то жизненно важного недостает во  мне. (Я только
недавно изучил теорию "ограбления", так как человек, за которым
я наблюдаю, вор).

     Если я обрету  законченность  и целостность, то возможно я
смогу  заняться  собой.  Я  полагаю  поиски  себя  могут  стать
достойной  целью  жизни. Да.  Самообразование  и  самопознание,
поиски индивидуальности... Кажется это хороший отправной пункт.
Интересно, беспокоят  ли  кого-нибудь  подобные проблемы? Нужно
внимательно слушать, что говорят люди.

     Я не люблю раздвоенности и неопределенности.



     Поль Детсон расположил  перед собой на столе по кругу семь
фигурок. Юноша  с седой прядью  протянул к ним руки и попытался
сосредоточить  энергию.  Он  медленно  водил  руками,  стараясь
охватить всю  группу  целиком.  Затем  стал  совершать движения
вокруг  каждой  отдельной фигурки,  окружая  ее  энергетическим
потоком. Наконец он вздохнул и встал  из-за  стола.  Пройдя  по
комнате,  он  подошел к маленькому человечку в черных  одеждах.
Человечек восседал на высоком стуле,  поджав  под  себя ноги. В
руках у него  искрились  два бокала  вина.  Юноша взял один  из
бокалов и слегка пригубил.

     - Ну как? - спросил человечек, когда  юноша опустил бокал.
Человечка звали Маусглов, когда-то он был вором.

     Поль  покачал   головой   и,  развернув  стул  так,  чтобы
одновременно видеть Маусглова и статуэтки, со вздохом опустился
на него.

     - Странно, - наконец произнес он, - все нити в моих руках,
но что-то  сдерживает,  что-то  необходимо преодолеть, какое-то
стечение обстоятельств, случайность.

     - Возможна причина не в этом.

     Поль  наклонился   вперед   и  поставил  стакан  на  стол.
Освободив руки, он  сжал  кулаки и сосредоточился, затем разжал
руки и  соединил  пальцы  ладоней  в  свободном касании. Закрыв
глаза, он стал потирать палец о палец. Спустя  минуту, он вновь
протянул руки к столу.

     Теперь он  сосредоточился  на  ближайшей фигурке - тонкой,
почти невесомой,  женской статуэтке из красного камня, смиренно
скрестившей руки на  груди  - и стал производить обволакивающие
движения вокруг нее. Наконец его  пальцы  задвигались,  как  бы
перебирая  невидимые   струны.  Затем  он  отклонился  назад  и
откинулся  на  стуле, его руки последовали за ним,  сопровождая
неведомую  нить, пальцы  напряженно  перебирали  несуществующие
узелки.

     Долгое  время  он  сидел,   застыв,   боясь  пошевелиться.
Внезапно фигурка резко дернулась, и он опустил руки.

     - Плохо, - сказал он, шаря глазами  в  поисках  стакана  с
остатками вина.  - Наверное, я утратил  власть над ними.  Они -
это что-то иное. Я не знаю как обращаться с ними, они ни на что
не похожи.

     - Да, все верно, они - нечто особое, - заметил Маусглов, -
а если принять  во  внимание ту  авантюру,  в которую они  меня
втянули. И то,  что  они сделали в горах  Анвила.  У меня такое
чувство, что они могут заговорить с тобой прямо  сейчас - если,
конечно, захотят.

     - Да. В свое время их помощь была неоценима. Но почему они
молчат сейчас?

     - Возможно им нечего сказать.



     Меня откровенно озадачил предмет  разговора.  Особенно то,
что эти люди  говорили  о семи  статуэтках,  как будто те  были
живыми. Я приблизился, чтобы получше рассмотреть их. Я сразу же
заметил нити  заклинаний,  связывающие пальцы Поля с фигурками,
особенно  после  всех  увиденных  манипуляций  и  разговоров  о
"таинственных нитях".  Я так же обнаружил пульсирование энергии
в родимом пятне на его  правом  предплечье,  оно имело странную
форму в виде дракона -  я  смутно чувствовал, что знаю об  этом
пятне  намного  больше,  чем  кажется  -  но  у  меня  не  было
доказательств. Я не видел невидимых нитей связи. Не заметил я и
какой-либо  ответной  реакции  фигурок, за исключением  легкого
толчка одной из них под влиянием потока энергии.

     Я  опустился  рядом  с  фигурками,  обтекая  их  и  ощущая
различие  материалов   и   техники   их  выполнения.  Холодные,
безжизненные. Лишь слова мужчин окутывали их какой-то тайной.

     Продолжая  обследование  поверхностей, я  уменьшился, стал
даже  меньше  статуэток,  концентрируя  все  внимание  на  той,
которую  качнул  Поль.  Мой  поступок был столь  неожиданным  и
быстрым, как и само решение: я начал сливаться  с ней, стараясь
проникнуть внутрь, просачиваясь сквозь мельчайшие трещинки...

     Ожог!  Пламя! Непередаваемое,  нестерпимо  жуткое  чувство
пронзило меня.  Расширяя  пространство  комнаты и растворяясь в
ночи, я уже знал, что чувство, так поразившее меня, - это боль.
Я никогда еще  не  испытывал  боли, и у меня  не  было  желания
повторить подобное ощущение.

     Я   старался   как   можно   дольше   поддерживать    свою
разряженность, чувствуя как наступает облегчение.

     Поль вел себя очень осторожно, общаясь с фигуркой. Так или
иначе, она все-таки живая. Она не пожелала вторжения в себя.

     За  стенами  Рондовала  боль  стала  ослабевать.   Смутная
тревога   охватила   меня,   я  почувствовал  внутри   какое-то
движение... что-то, всегда бывшее здесь, медленно пробиралось к
моему сознанию.

     - Что это было? - спросил Поль. - Как будто крик, но...

     - Я ничего  не слышал, - ответил Маусглов, насторожившись.
- Я  почувствовал какой-то толчок, словно электрический разряд,
но сильнее и чувствительней... Я не знаю... Аж мурашки по телу.
Может быть  ты  вызвал какое-нибудь возбуждение или завихрение,
играя с фигуркой.

     - Возможно,  -  сказал  Поль.  -  Какое-то  мгновение  мне
казалось, что здесь есть кто-то еще. Что-то инородное находится
с нами в одной комнате.

     - О, здесь много всего сверхъестественного. Твои  родители
были настоящими колдунами. А если еще  вспомнить  о  дедушке  и
прадедушке...

     Поль кивнул и допил вино.

     - Временами я особенно остро ощущаю, что не совсем силен в
магии.

     Он  вытянул  правую  руку  на  уровень  плеча  и  начертал
указательным пальцем  несколько  маленьких  кругов.  В  тот  же
момент  в  его   руке   появилась  книга  в  кожаном  переплете
неопределенного происхождения.  Из  нее  торчали  серые и белые
перышки закладок.

     - Дневник   моего    отца,    -    объявил   с   некоторой
торжественностью  Поль,  опуская  книгу  и  открывая  по  месту
закладки. - Вот  здесь,  - сказал  он,  водя пальцем по  правой
странице в поисках нужного места. - Он говорит,  как он одержал
победу и  уничтожил  противника-колдуна,  захватив  его  дух  и
заточив его в одной из фигурок. В другом  месте он рассказывает
о некоторых других фигурках. Но  в  завершении  он говорит так:
"Это доказывает пользу в  поставленной  задаче. Если шесть не в
состоянии предотвратить  опасности, я буду иметь семь, восемь."
Очевидно,  он  подразумевает  что-то  очень  важное,   какое-то
особенное свойство. Жаль, что он не изложил свои размышления на
бумаге.

     - Возможно в более поздних записях?

     - Я только что закончил повторное прочтение. Я потратил на
него все время  последних месяцев. Документ не столь уж приятен
для чтения. Мой отец не такой уж славный парень.

     - Я знаю. Хотя  хорошо  уже то, что ты  все  узнаешь с его
собственных слов.

     - Его слова о  воздействии на опасность - они говорят тебе
о чем-нибудь?

     - Нет.

     - Я  уверен,   что   настоящий  колдун  смог  бы  отыскать
разгадку, имея в руках подобный дневник.

     - Это  не   по   мне.   Подобные   вещи   выглядят   очень
убедительными.  А   что  касается  твоих  способностей,  то  ты
преуспел и без  особых тренировок. Я  бы много отдал,  если  бы
смог  проделать  подобный   трюк  как  с  книгой  -  скажем,  с
чьими-нибудь драгоценностями. Так или иначе, откуда ты ее взял?

     Поль рассмеялся.

     - Мне не хотелось, чтобы она была все время на глазах, где
любой мог бы  ее  взять, поэтому я обернул  ее  золотой нитью и
приказал удалиться в  одно  из тех переходных пространств между
мирами, которые я проходил по пути сюда. Там она растворяется и
исчезает, но  как  только  мне  захочется  продолжить чтение, я
просто тяну за нить и вызываю ее из небытия.

     - Боже! Ведь  ты  тоже  самое  можешь  проделать с боевыми
доспехами,  оружием,   запасом   продуктов   на  год,  с  целой
библиотекой, да все равно с чем!

     Поль покачал головой.

     - Боюсь,  что  нет,  -  сказал он. - Книга  да  загадочный
ящичек со  статуэтками -  это все, что я храню  там. Я не хочу,
чтобы  они  попали  в  чьи-нибудь  еще  руки.  Правда  когда  я
путешествую, я добавляю туда свою гитару. Вот и все, иначе груз
станет  очень  тяжел. Ведь эта масса как  бы  присоединяется  к
моему весу. Такое ощущение, что я все несу на себе.

     - Так вот где эта коробка. Я помню, как ты обнаружил ее на
следующий день после нашего возвращения с горы Анвил...

     - Да, я надеялся на обратное. Мне хотелось все потерять.

     - Ты не надеялся отыскать его тело и посох в кратере.

     - Нет, я не о том. Все до сих пор у  меня  перед глазами -
бесполезная битва,  развороченная  земля  -  вот, что беспокоит
меня. Я...

     Он шлепнул рукой по колену.

     - Проклятые фигурки!  Иногда  кажется,  что  это все из-за
них. Они стоят за всем. Выбросить бы их к чертям! В Ад!

     Он допил вино и поднялся, чтобы вновь наполнить бокал.



     Боль   угасала.   Мне   совсем   не   нравятся    подобные
эксперименты. Комната  и  ее обитатели стали совсем крошечными,
превратились в  маленькие песчинки, растворились в моем облаке.
Все, хватит неожиданностей!  Я не знаю, что причинило мне боль,
не, тем более,  каким  образом она  ужалила  меня. Но я  нутром
чувствую, что лучше изучить подобные вещи, чтобы избежать таких
неприятностей в будущем. С чего бы начать? Совсем  не знаю, как
себя вести.

     Хорошо бы научиться причинять боль другим, и таким образом
заставлять их оставить меня  в  покое. Как действовать? Если бы
существовал какой-то контакт, то он был бы виден, тогда было бы
все ясно. Когда-то техника правила миром...

     Опять, снова  воспоминания.  Безумие.  Я  полностью сбит с
толку. Кто-то приближается к замку. Какой-то отшельник мужского
рода. Я могу  отличать пол, потому  что был знаком  с  девушкой
Норой, гостившей здесь некоторое время, прежде  чем вернуться к
своим родным. На мужчине коричневый  плащ  и  темная одежда. Он
появился с  северо-запада, верхом на чем-то подобном маленькому
дракону, которые  обитают  внизу.  Его  русые  волосы прорезали
седые  пряди.  Он вооружен  коротким  мечом.  Он  огляделся  по
сторонам. Путник вряд  ли мог не  заметить огонька в  одной  из
комнат замка.  Он  начал  снижаться,  двигаясь  безмолвно,  как
опавший  лист,  или прах, развеянный по ветру.  Думаю,  что  он
приземлится в дальней части двора, которую  не  видно  из  окон
библиотеки.

     Да.

     Внутри комнаты  мужчины  беседовали  о  сражении  в  горах
Анвил, где Поль победил своего сводного  брата Марка Мараксона.
Как я  понял, Поль  - колдун, а Марк -  что-то другое, такое же
сильное, но противоположное по  духу  и поведению. Колдун - это
тот,  кто  управляет  энергией,  также как Поль  проделывал  со
статуэткой или с книгой. Я  смутно  помню  другого колдуна. Его
звали Дет.



     - Ты слишком  долго  возишься  со  статуэтками,  - заметил
Маусглов. - Если бы отгадка была проста, ты  давно бы справился
с ней.

     - Я знаю, - ответил Поль, - поэтому во всем ищу сложности.

     - Я не силен в магии, - сказал Маусглов, - но мне кажется,
что суть проблемы не в этом.

     - Что ты имеешь в виду?

     - Факты, друг, факты. Ты не слишком  откровенен, но старая
мудрость  говорит,  что ты  не  там  ищешь.  У  тебя  была пара
месяцев, чтобы  перерыть  всю  библиотеку,  переиграть  во  все
магические  игры  с  этими  упрямыми  куклами.  Если бы ключ  к
разгадке был в магии, ты бы давно отыскал его. Значит дело не в
этом. Ты должен поискать отгадку в другом месте.

     - Где? - оживился Поль.

     - Если бы знал,  давно бы сказал  тебе. Я был  оторван  от
близкого мне мира  более чем на  двадцать лет. Должно  быть  он
изменился. Вряд ли смогу указать тебе путь. Но ты же  знаешь, я
намеривался   остаться   здесь  ровно   на   столько,   сколько
потребуется для  выздоровления.  Но теперь мне страшно покидать
тебя, и прежде всего из-за тебя самого. Мне  тяжело видеть, как
ты  день за  днем  все дальше и  дальше  погружаешься в  бездну
таинств и магического безумия. Мир и  так полон полусумасшедших
чародеев, я думаю  тебе нужна помощь, может быть руководитель -
не  в   смысле  постановки  каких-то  сверхцелей,  которые  ты,
совершенствуясь,  будешь  достигать.  Я   думаю   тебе  следует
отвлечься,  на  какое-то время уйти от тех  задач,  которые  ты
перед собой поставил. Ты как-то говорил,  что хочешь посмотреть
иные миры.  Сделай это прямо сейчас.  Пойдем со мной  - завтра.
Кто знает? Может  ты найдешь именно  то, что так  долго  искал,
путешествуя по свету.

     - Я не знаю...  -  начал  Поль. - Мне бы  хотелось,  но  -
завтра?

     - Завтра.

     - И куда мы направимся?

     - Я думаю, вдоль побережья, затем  на  север.  В  портовых
городах можно получить много разной информации и сплетен...

     Поль поднял руку и взъерошил  волосы.  Маусглов  кивнул  и
поднялся на ноги.

     - Твоя система охраны в порядке? - прошептал Маусглов.

     Поль кивнул и повернулся к двери.

     - Тогда это не может быть что-то...

     Звук повторился вновь, а вместе с  ним  в  дверном  проеме
возник силуэт светловолосого человека, он улыбался.

     - Добрый вечер, Поль Детсон, - начал он, подняв левую руку
и  быстро   вычерчивая   ей  в  воздухе  какие-то  замысловатые
движения, - и до свидания.

     Поль рухнул  на  колени,  его  лицо  мгновенно вспыхнуло и
стало пунцовым. Маусглов обошел стол. Схватив одну из фигурок и
замахнувшись  ею  как  дубинкой,  он двинулся на  незнакомца  в
коричневом плаще.

     Незнакомец  сделал  невидимый  жест  правой  рукой  и  вор
застыл, затем повис в воздухе и, словно пылинка, был отброшен к
стене. Фигурка  выскользнула  из  рук, растянувшегося на спине,
вора.

     Как  только  это произошло,  Поль  вскинул  руки,  как  бы
защищая лицо,  и  сделал  несколько направленных наружу жестов.
Лицо  его   стало  бледнеть,  принимая  нормальный  цвет.  Поль
медленно поднялся на ноги.

     - Могу я спросить "почему?" -  сказал  он,  теперь обе его
руки совершали круговые движения в противоположные стороны.

     Незнакомец  вновь  улыбнулся  и   махнул   рукой,  отгоняя
невидимую муху.

     - И я  могу ответить тебе,  - сказал противник, - но ответ
связан с принуждением.

     - Очень хорошо, -  произнес Поль, - хотелось бы услышать и
испытать.

     Он почувствовал  дрожь  в  драконовом  пятне,  воздух  был
заполнен нитями заклинаний. Он вытянул  руку  и  схватил  пучок
нитей, зажав их в кулак. Намотав на руку, он щелкнул ими словно
кнутом прямо перед лицом противника.

     Как  только   хлыст   из   нитей  приблизился,  незнакомец
перехватил его.  Выхватив  кнут,  он  направил  ответный удар в
сторону Поля. Плотность нитей заклинаний между ними стала такой
непролазно густой, какой Полю еще не доводилось видеть. Густота
нитей почти полностью скрыла противника.

     Поль вращая левой рукой, стараясь свернуть  нити в клубок.
Внезапно  он  поверг их  в  пламя и  швырнул  горящий клубок  в
противника.

     Вывернув правую ладонь тыльной стороной, мужчина  отклонил
горящий пучок. Затем поднял руки и затряс кистями.

     Свет  в   комнате   запульсировал.   Воздух  кишел  нитями
заклинаний. Словно разбуженные змеи, они извивались и искрились
разными цветами.  Они  становились  все  толще,  и вот зловещая
пелена полностью скрыла противника.

     Пульсация драконова  родимого  пятна слилась в единый ток,
охватила всю правую руку  и  вызвала онемение. Поль направил на
пятно  всю   энергию,   концентрируя   волю  на  поиске  ясного
отчетливого  образа  противника. Тотчас  же  силуэт  противника
вспыхнул разноцветными  огнями  и  засверкал  словно  радуга во
время дождя. Комната исчезла.  Поль  заметил, что его тело тоже
люминесцирует.

     Два человека оказались лицом к лицу, разделенные маленьким
мирком, заполненным движением и переливами света.

     Поль  увидел,  как  противник  поднял руки вверх,  как  бы
удерживая невидимые  чаши.  Из  его  ладоней  заклубился дымок,
который в тот же миг превратился  в  огромного  зеленого  змея.
Тварь  подняла  омерзительную голову и скользнула по воздуху  в
направлении Поля.

     Поль почувствовал  леденящий  холод  чудовища  у  себя над
головой. Он вытянул руки и начал вращать и встряхивать кистями.
Громадная  серая  птица взмыла в высь, порожденная его  руками.
Сосредоточив энергию, он освободил ее, переместив в птицу.

     Птица мелькнула  в  воздухе  и  камнем  бросилась на змею,
хватая ее  острыми  когтями  и  долбя  клювом. Змея извивалась,
пытаясь придушить птицу мощным телом.

     Следя за  ходом  поединка,  Поль  заметил,  что противник,
словно фокусник,  производит наполненные переливающимся  светом
шары.  Вот  птица  стала  подниматься  вверх,  унося  в  когтях
извивающуюся  змею.  Взмахи  крыльев  и  корчащееся  тело  змеи
постепенно слились в общем хаосе светового  сияния. Поль увидел
летящий прямо на него огненный шар.

     Смеясь, Поль  придал  руке  форму теннисной ракетки. Краем
глаза  он  увидел  какое  замешательство  вызвал  в  противнике
неизвестный инструмент.

     Он отбил первый  мяч в тот момент, когда противник швырнул
в него вторым. Противник  выронил  оставшиеся шары и бросился в
сторону,  уклоняясь  от отбитого шара. Поль ловко отбил  второй
мяч,  направляя   удар  на  поднявшегося  на  ноги  противника.
Одновременно он щелкнул пальцами правой руки, и в ней появилось
что-то длинное и черное.

     Поль  вновь  размахнулся ракеткой,  но  промахнулся.  Удар
пришелся ему прямо  в шею и заставил судорожно вздрогнуть. Поль
почувствовал,  что   падает.   Бросая   ракетку,  он  судорожно
схватился  за  душащую его ленту, пытаясь разорвать и  сдернуть
ее..

     Она вновь обвила и  сжала  его горло. Постепенно мир начал
меркнуть. Горло сжималось все туже  и  туже.  Откуда-то  совсем
рядом донесся смеющийся голос.

     - Любое состязание имеет конец, - произнес голос чужака.

     Затем раздался взрыв, и все исчезло во мраке.



     Противоборство  сил  Поля и его гостя было впечатляющим  и
очень поучительным. Наверное, стремясь поразить друг друга, они
причиняли боль.  Однако  интересно,  хотели  они причинять друг
другу  боль  или нет. Меня больше интересовали их  манипуляции,
чем изнуряющее  сопротивление  и  противоборство. Я чувствовал,
что сам могу оказаться в подобной передряге, поэтому хотел хоть
чему-нибудь  научиться  на будущее.  Внезапная  развязка  очень
удивила меня.  Переживая  за  маленьких,  не  столь  загадочных
существ, я  проследил,  как  одному удалось прикончить другого.
Конечно, мне  и в голову не  пришло, что те  громадные чудовища
могли  повлиять  на  поединок.  Я чувствовал, что  сам  незримо
участвую в  бою, но на чьей стороне и за что борюсь, я так и не
мог понять. Мной опять овладела раздвоенность и неуверенность.

     Там где раньше было  трое,  теперь осталось только двое. Я
не  мог  понять, ради  чего  все это  было  сделано, или  каким
образом силовая  волна  вырвалась  из  статуэтки  и  уничтожила
незнакомца раньше, чем его настигла пуля Маусглова.



     Поль тряхнул головой. Его шея  воспалилась  и  болела.  Он
лежал  на  полу  недалеко  от  стола.  Медленно,  словно  боясь
рассыпаться, он  сел.  Незнакомец  лежал  на  спине недалеко от
двери.  Его  правая  рука  была  откинута  в  сторону,  а левая
покоилась  на   груди.   Часть  лба  пришельца  была  полностью
размозжена. Вместо правого глаза зияла кроваво-черная дыра.

     Слева, прислонясь  к  книжному  шкафу, стоял Маусглов. Его
глаза безумно  бегали  по  комнате.  Его  правая рука безвольно
свисала. В  ней Маусглов судорожно сжимал пистолет, захваченный
в горах  Анвила.  Увидев,  что  Поль  пошевелился, он безвольно
махнул левой рукой и улыбнулся.

     - С тобой все нормально? - спросил он.

     - Надеюсь. Только шея... А как ты?

     - Я не  знаю чем он ударил меня. На  какое-то время я даже
ослеп.  Когда  я пришел в себя,  вы  оба были где-то за  гранью
реальности. Я  не мог выстрелить в него, пока  он не стал самим
собой.

     Он сунул  оружие в кобуру,  висевшую на поясе за спиной, и
протянул руку, направляясь к Полю.

     - Кажется теперь все нормально.

     Опираясь на его руку, Поль встал.  Они  вместе  подошли  к
мертвому человеку. Маусглов встал на колени  и начал обыскивать
его. Спустя  несколько минут, он поднялся. Отрицательно покачав
головой, он снял с незнакомца коричневый плащ и накрыл им тело.

     - Ничего нет, -  сказал он, - ничего такого, чтобы сказало
кто  он  и  зачем   пожаловал!   Может  у  тебя  есть  какие-то
соображения?

     - Нет.

     Они вернулись на  свои места возле стола, где стояла фляга
с вином. Маусглов поднял и поставил на место упавшую статуэтку.

     - Или у него были причины ненавидеть  тебя,  и  он  пришел
свести  счеты,  -  начал  Маусглов,  -  или  кто-то  с подобной
ненавистью подослал его. В первом  случае,  кто-нибудь  из  его
друзей может появиться, чтобы отомстить тебе. Во втором, второй
появится,  как  только  они  узнают,  что  первому  не  удалось
уничтожить тебя.  В  любом  случае  предстоящая  встреча  может
оказаться более роковой.

     Поль  кивнул.  Он  встал  и достал книгу с  дальней  полки
книжного стеллажа у  левой стены. Вернувшись на место, он начал
сосредоточенно листать ее.

     - Этот незнакомец  прошел,  несмотря  на  всю твою систему
защиты, - продолжил Маусглов.

     - Он могущественнее меня, - ответил Поль,  не отрываясь от
книги.

     - Что будем делать?

     - Здесь, -  указал  Поль  на  страницу.  Какое-то время он
сосредоточенно читал.

     - Я все время удивлялся, - начал  Поль,  -  каждые  четыре
года колдуны собираются на горе Балкин, к северо-западу. Слышал
об этом?

     - Конечно - как то, от чего следует держаться подальше.

     - Сборище начнется  через  две  недели. Я хочу посмотреть,
что это такое.

     - Ну, если они все как этот парень... -  Маусглов кивнул в
сторону тела, - тогда я не думаю, что это блестящая мысль.

     Поль покачал головой.

     - Описания выглядят вполне миролюбиво.  Более  удачливые и
преуспевающие  делятся  теорией и  достижениями  с  остальными,
новичков  посвящают  в  таинства   магии,   ритуалы  проводятся
несколькими   чародеями,   редкие   искусства   публикуются   и
продаются, демонстрируются новые приемы...

     - Но там  может  быть  кто-нибудь, связанный с сегодняшним
покушением на тебя.

     - Точно. Хотелось  бы  разрешить  этот  вопрос  как  можно
скорее. Возможно  закралось какое-то непонимание. Кроме того, я
пробыл  здесь  не столь уж долго, чтобы обзавестись  настоящими
врагами. А если того, кого я ищу не окажется там, может удастся
хоть что-то разузнать о  нем  - если, конечно, существует такой
человек. В любом случае, стоит рискнуть.

     - Это единственная причина, по которой ты стремишься туда?

     - Ну хорошо,  нет.  Мне  необходимы  определенные навыки и
тренировка в  Великом  Искусстве. Возможно, мне удастся извлечь
кое-какие уроки и научиться чему-нибудь подобному сегодняшнему.

     - Я не знаю, Поль... Все выглядит очень рискованным.

     - Трусость  и  самосохранение  могут  сулить  еще  большие
опасности в будущем.

     Какое-то шарканье  и отрывистый хлопок донеслись со двора.
Оба  одновременно  вскочили  на  ноги  и  подошли  к  окну.  Но
выглянув, они ничего не увидели. Поль  протянул  в  окно  руки,
казалось он что-то поглаживает в воздухе.

     - Лошадь  того  человека,  -  наконец произнес он.  -  Она
освободилась от заклятий, которые он наложил, и приготовилась в
обратный путь.

     Он быстро вытянул руки.

     - Может  быть  удастся  уловить  нить,  узнать  откуда  он
прибыл.

     Маленький родственник дракона полетел к северо-востоку  и,
описав широкую восходящую дугу, исчез в направлении левой руки.

     - Плохо, - произнес Поль, опуская руки, - я потерял его.

     Маусглов вздрогнул.

     - Полагаю, ты не  хочешь  составить мне компанию, - сказал
он, - если ты хочешь отправиться на сборище, то нам не по пути.

     Поль кивнул.

     - Я   отправлюсь   тоже   завтра.  Лучше  двигаться,   чем
оставаться   в   неизвестности.   Мы   можем   какое-то   время
путешествовать вместе.

     - Ты не полетишь на Лунной Птице?

     - Нет, я хочу хоть что-то узнать об этом крае.

     - Путешествие в одиночку таит свои опасности.

     - Думаю, это - семечки для колдуна-чародея.

     - Возможно, - ответил Маусглов.

     Темный силуэт дракона становился все меньше и меньше, пока
чернота северного неба совсем не поглотила его.







     Той  ночью  я  проник  в тело мертвого  человека,  пытаясь
отыскать  в  клетках  мертвого  мозга  какие-нибудь  следы  или
наметки. Я узнал,  что  его  звали Кес и что  он  служил  более
могущественному, чем он  сам.  Больше ничего. Скользя по высшим
небесным сферам, уничтожая крыс в канализационных колодцах теми
способами, которым я  недавно обучился, играя и нежась в лунном
сиянии, лавируя  между  плотами  сплавляемого  леса  в  поисках
водяных  пауков,  я все  время  думал  и  анализировал  события
вечера. Передо мной  вставал  вопрос за вопросом. Каждый вопрос
был по-своему  насущным.  Странно,  что  это  не волновало меня
раньше.

     Энергия   созданий,   которых    я   подбирал,   оказывала
живительный эффект  на  мое существование, рождала стремление к
совершенству.  Я  удивлялся  широте  и  новым  поворотам  своих
мыслей. Другие существа были многочисленны и жили в массах, тем
не менее я не встречал никого, подобного себе. Означает ли это,
что я - уникум, единственный в  своем роде? Если нет, то где же
мои сородичи? Если да,  почему?  Откуда я взялся? Существует ли
какая-нибудь причина моему существованию? Если да, то в чем она
заключается?

     Я вихрем проскочил  вдоль  крепостного вала. Я опускался в
пещеры и парил  около спящих драконов  и других чудовищ.  Я  не
замечал сходства и не чувствовал родства ни с кем из них.

     Лишь  спустя  много времени, мне пришло в  голову,  что  я
обладаю какой-то  особой привязанностью и преданностью к самому
Рондовалу. В прошлые времена  я  бы удивился такому открытию. Я
понял, что предпочитаю замок и предместья  любым другим уголкам
этого мира. Что-то позвало меня обратно. Что? Внутренний голос?

     Я  вернулся  к спящему Полю и тщательно  осмотрел  его.  Я
проделывал эту процедуру много раз  с  момента  его появления в
замке.  Как  всегда, я обнаружил, что в нерешительности  замер,
разглядывая родимое  пятно  на  правом  предплечье. Оно незримо
влекло  меня.  Почему, я не мог объяснить.  Именно  с  приездом
этого  человека  мое  сознание  всколыхнулось, я начал  путь  к
своему самопознанию. Его ли это проделки?  Или каким-то образом
это связано с  местом? Это место долгое время было необитаемым.
Неужели длительное пребывание кое-кого, словно эхо,  отозвалось
во мне?

     Желание  докопаться  до  смысла моего существования  вновь
окрепло во мне.  Я начал осознавать, что мой видимый недостаток
в этой области носит характер  случайности,  что,  возможно,  я
одержим сверхидеей,  что должен сделать что-то, что-то обрести,
но  это   что-то   каким-то  образом  потерялось  и  невозможно
обнаружить. Я  удивился,  насколько  важным  для  меня было это
открытие? Снова, вечная неопределенность. Я начал понимать, что
породило мое стремление докопаться до сути.

     Поль завтра  уезжает.  Мои  воспоминания  о  том  прошлом,
которое было до него, потускнели с его появлением. Вернусь ли я
к своему неразумному бытию после его отъезда? Я не верил в это,
однако,  мне  хотелось,  чтобы  он  был  частью  того  стимула,
породившего  мое  стремление   к  индивидуальности,  осмыслению
жизни.

     Я понял, что именно сейчас принимаю  самое важное решение.
Остаться ли мне в Рондовале, или я должен  сопровождать Поля? В
том или в другом случае, почему я должен это сделать?

     Я  попытался  сбить летучую мышь во время  полета,  но  ей
удалось благополучно убраться восвояси.



     Следующим утром  они  вдвоем  пешком отправились на север.
Весна окрасила  листву и траву  в легкую зеленую дымку. Их путь
лежал по равнине до пересечения  дорог,  именно  это место Поль
отметил на карте, которую всегда носил с собой.

     Они прислонили дорожные мешки к стволу  могучего дуба, все
еще  влажного  от  утренней  росы, и сделали  привал.  Утренняя
дымка, молочной белизной окутавшая  все  пространство, доживала
последние  мгновения.  Поднимающееся  из-за склона горы  солнце
вступало в законные права и уже объявило о  себе ярким румянцем
зари. Откуда-то сверху слышались первые пробные аккорды птичьих
трелей.

     - К вечеру ты сможешь уже выйти на равнину, - сказал Поль,
глядя  на  встающее  солнце.  -  Ты  на  несколько  дней раньше
преодолеешь  горы.  А  у  меня будет лишь короткий  переход  по
поляне, затем снова бесконечное карабканье  по  горам.  Ты  уже
будешь греться на берегу и наслаждаться  легким морским бризом,
а мне  - дураку брести и брести.  Ладно, удачи  тебе и еще  раз
спасибо...

     - Побереги слова, - ответил Маусглов, - я иду с тобой.

     - На Балкин?

     - Все равно.

     - Но почему?

     - Я очень любопытный.  Мне не терпится узнать, чем все это
кончится.

     - Естественно, хорошо.

     - Ты  сам  не веришь в это,  иначе  бы не пошел. Идем!  Не
пытайся отговорить меня. Возможно тебе повезет.

     Маусглов закинул мешок  за  спину и заспешил влево. Вскоре
Поль нагнал его. Солнце наконец показалось из-за могучих горных
хребтов, и  день  распахнул  свои  объятия.  Впереди них весело
заскакали тени.



     На ночь они расположились на подстилке  из сосновых веток.
Полю  приснился  странный сон,  такие  сны  никогда  раньше  не
посещали  его.  Все  смешалось  в  единый   клубок.  Ясность  и
сознательность  переплелись  с  прошлыми  событиями  и,  словно
кривое   внутреннее   зрение,   исказили  реальность.  Во   сне
чувствовалось  зловещее  предзнаменование. Но  это предчувствие
угрозы было облечено в форму злой шутки.

     Семь  бледных  огоньков в медленном танце кружили над  его
головой, призывно  маня,  они  взывали  к  его душе, приглашали
присоединиться к ним. Он  медленно  покинул свое тело и бледной
бестелесной  тенью  встал  рядом  с  ним.  Огоньки  блеснули  и
покинули землю. Он последовал за  ними  к  верхушкам деревьев и
дальше, выше. Они вели его к  северу, все выше и выше скользя к
облакам, манящим  своей белизной. Внизу словно детские песчаные
замки, виднелись  горы. Но вот и  они скрылись из  виду. Вокруг
него  завывали  ветры, мимо проносились черные тени. Он  мчался
все быстрее, все,  что окружало его, словно темная рябь, летело
в обратном направлении. Шум ветра превратился в оглушающий рев,
хотя он не чувствовал ни холода, ни силы его порывов.

     Наконец перед  ним  замаячил  огромный  черный  силуэт. Он
напоминал большую гору, то здесь, то  там украшенную блестящими
огоньками;   высокие   стены,   узорчатые   башни.   Во    всем
чувствовалась мощь и  неприступность.  Это был замок, не меньше
Рондовала, только процветающий, не запущенный.

     Странный  полусон-полуявь   на  мгновение  прервался,   он
замерз, прохлада ночи напомнила ему о реальности своим холодным
дыханием.  Он  стоял  перед  массивной  двухстворчатой  дверью,
обитой железом, и запертой на тяжелые засовы и замки. На железе
была вычеканена огромная  змея,  ее тело было пробито гвоздями.
Над дверями было подвешено чучело  большой  серой  птицы. Он не
знал, где находится,  но все ему  казалось до боли  знакомым  -
будто  он  уже  бывал здесь в  своих  снах,  но  забыл. Он едва
заметно качнулся вперед и тут же почувствовал легкое дуновение,
словно Ворота  окружала невидимая аура, реагирующая на малейшие
его движения.

     Как  по  мановению  волшебной  палочки в обеих  руках  его
зажглись огни. Факелы горели сами  по  себе,  без источника. Им
овладело непреодолимое желание войти внутрь, но он не знал, как
открыть  загадочные  Ворота.  Двери   выглядели   массивными  и
неприступными...

     Он проснулся, одолеваемый холодом  и  волнением. Подбросив
на подстилку еще  веток и поплотнее укутавшись плащом, он снова
лег. Утром он хорошо помнил сон, но не стал рассказывать о нем.
Следующей ночью он снова вернулся к нему...

     Он  опять  стоял  перед  неприступными  Воротами;  забытые
ощущения путешествия до Ворот вновь наполнили его, пополнившись
некоторыми новыми впечатлениями. Теперь он стоял, высоко подняв
руки и  чертя  древнее  заклинание,  открывающее  калитки. Они,
нехотя, повиновались.  Дверцы  дернулись и со скрипом чуть-чуть
разошлись. Холод дохнул ему в лицо. Он двинулся в открывающееся
пространство...

     Каждую  ночь   на   протяжении   первой   недели  пути  он
возвращался в свой сон, идя дальше  и  дальше.  Огоньки  больше
сопровождали его,  оставшись  за Воротами. В полном одиночестве
он бродил по  чужой  местности -  серой  и бронзовой, черной  и
коричневой - погруженной  во  мрак, черное небо тяжелым пологом
нависало над головой. Лишь редкие красные всполохи указывали на
то, где должен  быть восток. Это  было царство камня  и  теней,
песка и тьмы, холодных, пронизывающих ветров, внезапных огней и
скуки.  Все,  что  окружало  его, вяло вползало в  его  память,
откликаясь  равнодушными   воспоминаниями.  Это  было   царство
зловещего, все  чувствующего  света, темных пещер и разрушенных
статуй  чудовищ  и масок. Где-то в глубине, маленькая  частичка
его   души   горько  жалела  его,  остальная  часть  его   духа
наслаждалась...

     На следующую ночь он увидел обитателей  - грубые чудовища,
покрытые  чешуей;   нескладные,   неуклюжие   пародии  людей  с
длиннющими руками  -  они  ползли, скакали, преследуя одинокого
человека, убегающего от них, на лице человека застыло презрение
и отвращение.

     Человек  пробежал  между  двумя  каменными  колоннами   и,
обнаружив, что попал в  тупик  без выхода, дико закричал. Твари
окружили  его.  Уронив его на землю, они  принялись  плакать  и
стенать над ним. Затем что-то  пробормотали  и  начали  сдирать
кожу с человека; земля потемнела под ними.

     Внезапно  одно  из  чудовищ   пронзительно   взвизгнуло  и
ринулось вон от  ужасного  сборища. Его длинная чешуйчатая рука
превратилась  во  что-то короткое и бледное. Ругаясь и  дразня,
твари схватили  убегающего  собрата.  Удерживая  его, они вновь
обратились к тому,  что лежал на земле. Сомкнувшись и подавшись
вперед,  они  образовали  вокруг  них плотное кольцо.  То,  что
лежало на земле, перестало быть  чем-то  человеческим.  В  тоже
время он еще не был чем-то неузнаваемым.

     Окруженный их  зловонным  дыханием  он потихоньку менялся,
становился все крупнее, что-то мерзкое стало проглядывать к его
облике.   Другое  чудовище,   которое   стремилось   вырваться,
наоборот, стало усыхать,  сжиматься.  Его покров стал светлее и
мягче. Он приобретал все более странные черты.

     Это было  что-то  знакомое.  Он  становился  человеком  по
облику и в целом.

     Твари,  которые  теперь  вместо  себе  подобного   держали
человека, толкнули  его  и  он  упал.  Тем временем дьявольский
оборотень  тоже  остался  один.  Твари  уползали,  покидая  их.
Оборотень судорожно дергал конечностями, силясь встать.

     Новоявленный   человек   с  трудом   поднялся   на   ноги,
споткнулся, потом  с воем бросился  вперед к колоннам. В тот же
момент темные  твари  ответили  ему пронзительным воплем, затем
расталкивая  и  царапая  друг  друга,  погнались  за  убегающим
оборотнем, который совсем недавно был одним из них.

     Поль  проснулся,  услышав громкий  смех.  А  пробудившись,
понял, что  это  его  собственный  смех.  Сон оборвался слишком
внезапно,  и  он  долго  лежал без сна, наблюдая  сквозь  ветви
деревьев за плывущими в лунном блеске облаками.



     Следующий день они  проехали в кибитке фермера и его сына.
Полдороги с ними проехал и  мелкий  коробейник.  На  протяжении
всей следующей недели им не встретился ни один путник, идущий в
том же направлении. Лишь однажды они  столкнулись  с  купцом  и
врачом, едущими  в противоположном направлении. Но одним теплым
солнечным вечером впереди них замаячили пыльные, темные фигуры.

     Лишь   ближе    к   ночи   им   удалось   нагнать   группу
путешественников. Процессия состояла из  старого  колдуна Ибала
Шенсона, двух его  учеников,  Нарфа и  Шахая,  и десяти слуг  -
четверо из них несли кресло, на котором восседал Ибал.

     Поль  обратился   к  Нарфу  -  невысокому  худому  усатому
пареньку, он шел в самом конце, замыкая шествие.

     - Приветствую вас, - сказал он.

     Правая рука человека описала едва уловимую полуокружность,
когда он оглянулся на голос.

     Так  случалось   довольно   часто,   едва  столкнувшись  с
проявлениями   Магии,  внутреннее   зрение   Поля   рефлективно
включалось  в  игру. Он  увидел  слабо  мерцающую  серую  нить,
которая, образовав петлю на конце,  медленно  двигалась  к  его
голове. Он поднял руку с  слабо  пульсирующим  родимым пятном и
отбросил нить.

     - Довольно! - крикнул он. - Или здесь так принято отвечать
на приветствия путника?

     В глазах,  смотрящих на него, промелькнул испуг, смешанный
с уважением.

     - Прими мои извинения,  - произнес паренек, - никто вас не
знает,  путники.   Я  только  пытался  защитить  и  обезопасить
учителя.  Я  не  думал,  что  встретился  с братом по  Великому
Искусству.

     - Теперь все в порядке?

     - Вы направляетесь на Балкин?

     - Да.

     - Доложу  учителю,   он,   без   сомнения,  пригласит  вас
составить ему компанию.

     - Вперед.

     - От кого передать приветствия?

     - Я - Поль Детсон, а это - Маусглов.

     - Отлично.

     Он повернулся и  бросился  догонять своих. Поль и Маусглов
последовали за ним.

     Выглядывая из-за плеча ученика,  Поль  пытался рассмотреть
волшебника, пока тот не обратился к нему сам.

     Он  был  одет в голубые одежды, серая  шаль  укрывала  его
плечи, коричневый плед укутывал колени. По  такому одеянию было
очень трудно  определить  его  размеры.  Его  облик  производил
впечатление хрупкости  и  крошечности.  Его  нос  превратился в
острый крючок,  словно  птичий клюв, бледные, почти прозрачные,
глаза наполовину скрыли тяжелые складки век. Щеки и лоб старика
были  испещрены  глубокими  бороздами   морщин,   кожа  свисала
безобразными  пористыми   складками.  Густые,  длинные   волосы
старика  отливали  чернотой  и  напоминали  парик,  особенно  в
соседстве с абсолютно седыми, кочковатыми бровями. Руки старика
скрывались под пледом.

     - Подойди ближе,  -  прохрипел  он,  поворачивая  голову и
глядя из-под опущенных век.

     Подойдя  к  старику,  Поль   невольно   задержал  дыхание,
стараясь спрятать свое волнение.

     - Детсон? Детсон? - повторял старик, - откуда ты?

     - Замок Рондовал, - подсказал Поль.

     - Я думал он пустует все эти годы. Кто теперь там лорд?

     - Я.

     Коричневый плед зашевелился. Сухая, темная рука с длинными
узловатыми пальцами  медленно  выползла  из  под  пледа. Так же
плавно она двинулась к правому  запястью  Поля  и застыла около
рукава.

     - Будь любезен, оголи свое предплечье.

     Поль исполнил просьбу.

     Два тощих пальца  протянулись к руке Поля и прикоснулись к
родимому пятну.  Старик усмехнулся и поднял голову, внимательно
разглядывая Поля, стараясь увидеть сквозь него.

     - Все так, как ты сказал, - заметил он, - я ничего не знал
о  тебе  -  хотя  теперь  ясно  вижу, что  ты  тоже  обеспокоен
томлениями Рондовала. Ты несешь печать его прошлого.

     - Возможно, - ответил Поль, - а как ты узнал?

     - Они окружили  тебя,  словно  рой  блестящих насекомых, -
произнес Ибал, глядя мимо него.

     Поль внимательно  обследовал  себя  внутренним зрением, но
кроме нитей  заклинаний  не  обнаружил  ничего,  хоть отдаленно
напоминающее нимб из насекомых.

     - Я ничего подобного не вижу...

     - Так  и  должно  быть,  -  ответил  колдун,  -  все  твое
постоянно   с   тобой,  вероятно,  очень  долгое  время  -   ты
воспринимаешь все иначе, чем я. Если, конечно, ты вообще можешь
обнаружить это. Ты ведь знаешь,  как  отличаются  друг от друга
восприятия и  понимания  колдунов,  какое  значение они придают
разным вещам.

     Поль нахмурился.

     - Или нет? - спросил Ибал.

     Не  дождавшись  ответа, старый колдун сощурил глаза и  еще
пристальнее стал вглядываться в Поля.

     - Сейчас  я  не так  уверен,  -  сказал  он,  -  сначала я
подумал,  что  дисгармония  и  беспорядок твоих светил  -  лишь
хитрая маскировка, но теперь...

     - Моих светил? - переспросил Поль.

     - Кто  проводил  твое   обучение   -  и  где  ты  проходил
посвящение? - потребовали ученики колдуна.

     - Я рос очень далеко отсюда, - ответил он, - там,  где все
вещи сделаны не так, как здесь.

     - Ой, ты из Страны  Безумия!  Храни нас от Страны Безумия!
Но... Ты не совсем дисгармоничен - любой с такой отметиной... -
Он кивнул  на  предплечье  Поля.  -  Должен обладать внутренним
чутьем и подсознательным талантом к Великому Искусству... Очень
интересно... Так... А зачем ты идешь на Балкин?

     - Чтобы научиться... кое-чему.

     Старый колдун снова усмехнулся.

     - А я иду  для самоуспокоения, -  сказал он. -  Зови  меня
Ибал.  Если  хочешь, составь мне компанию. Всегда хорошо  иметь
нового  собеседника.  Твой человек  -  не  собрат  по  Великому
Искусству?

     - Нет, кроме того,  Маусглов - не  мой человек, он  -  мой
товарищ.

     - Маусглов,  ты  сказал? Кажется  я  уже  слышал  это  имя
раньше. Возможно, в связи с драгоценностями?

     - Я - не ювелир, - поспешил с ответом Маусглов.

     - Ладно,  это  все равно.  Завтра  я  скажу  тебе  кое-что
интересное, Детсон. Но мы до сих  пор в полулье от места, где я
хотел заночевать. Нужно идти. Поднимайтесь! Вперед!

     Слуги подняли  носилки  и  пошли  вперед.  Поль и Маусглов
пристроились в конце процессии.



     Они  разбили  лагерь  среди  руин,  которые  некогда  были
маленьким амфитеатром.  Поль  долго  лежал с открытыми глазами,
тревога не  покидала  его,  он  опасался  возвращения  зловещих
сновидений. До сих пор он  никому  ничего  не рассказывал, днем
события  ночи   казались   далекой   сказкой.  Но  лишь  только
спускалась ночь и на  лица  людей ложились длинные ночные тени,
лишь  изредка  разгоняемые  вспышками   костра,   ему  начинало
казаться, что какой-то  неведомый  призрак влечет его в царство
танцующих огней,  завывающих  ветров  и  жестокости.  Он  снова
удивился  значению   и   смыслу   ночного  кошмара,  как  будто
рожденного больным  воображением  и поддающимся описанию лишь в
терминах патопсихологии, и в  то  же время ясности и отчетливой
связи  ночных   видений   с  реальностью.  Его  мысли  медленно
перетекли в другое русло, к  недавним  событиям  в Рондовале. В
тот же момент он погрузился в сон, и его засыпающий разум вновь
поразился возможной связи между событиями.

     Мог ли тот  странный человек, умирая, заложить в нем зерно
тревоги, которое  не дает ему покоя  по ночам? Его  мысли вновь
изменили  свой  ход,  унося  его  дальше   от  тревог,  усыпляя
стрекотанием лесных  насекомых,  доносящимся из рощи. Он думал,
как  бы  поступил Марк. Нашел бы какой-нибудь легкий  наркотик,
чтобы избавиться от видений. Возможно. Мысли снова поплыли...

     Что это.  Еще  ближе.  Вокруг  все  знакомо. Страх куда-то
исчез. Осталось  только  ожидание знакомых событий. Вот Ворота,
и...

     Все  остановилось.   Застыло.   Он  замерз  до  того,  как
открылись Ворота. Видения стали блекнуть и  совсем растаяли. Он
почувствовал, что чья-то рука сжимает  его  плечо.  В  какой-то
момент он хотел было закричать.

     - Все в порядке, -  послышался  шепот и рука отпустила его
плечо.

     Поль  попытался   сесть,   просто   повернуть  голову.  Он
обнаружил, что  не  может  пошевелиться.  Крупный мужчина, лицо
которого наполовину скрывала  тень от плаща, поднялс