ТАЙНЫ КРАБОВЫХ ПАЛОЧЕК

Мне очень и очень хочется быть агентом Малдером, чтобы последняя "r" в фамилии была зачаточной и малопроизносимой, расследовать различные аномальные и паранормальные явления, иметь доступ к секретным файлам и обладать всеми полномочиями агента ФБР.

Мне так хочется быть знаменитым исполнителем страшных песен Мэрилин Мэнсоном, пришить себе чужие женские груди и после полного изменения пола, с массой шрамов и швов на теле, еще сильнее заявлять о том, что я - Антихрист суперстар и так далее.

Совсем недавно один мой знакомый поэт-модернист сказал мне, что все мы являемся одним целым, богом, а значит я уже и есть Малдер в хорошем костюме с удостоверением, и Мэнсон со сбритыми бровями и без менструальных циклов. Теперь я могу исследовать сам себя, и петь с высокой кровавой сцены о тщетности земного тлена и тому подобного. Видеть себя на миллионах экранов, стреляющим во всех, кто стоит на пути моего познания, и в них убивать себя же, в то время как где-то в иных местах я буду издавать шикарные лесбийские фотоальбомы и в узких железных комнатах тысячами рук листать их глянцевые страницы. И быть с прекрасной Скалли на расстоянии, пока она вскрывает трупы, превращающиеся в слизь. В конце концов быть ритмичной гулкой музыкой, гигантским червяком ползущей по планете. Как хорошо, как легко вс╦ это!!!

Вс╦ же я стал человеком, совсем мне незнакомым и дальним, который писал какой-то свой рассказ, желая что-то поведать всему миру. За секунды я обжился в н╦м, сохранив в самом биении его пульса ту ритмичную мелодию, что ушла за горизонт, чтобы вернуться вскоре с другой стороны. Строки моей рукописи запрыгали на мониторе, уловив микрокосмическое искажение поля.

Рассказ оказался странным и может быть потому втянул меня. Его герой, как и вс╦ прочее был мной - и я теперь стал им.

Вс╦ происходило в каком-то фантастическом государстве. Быстро сориентировавшись внутри новой памяти и воспользовавшись чужим и добавочным интеллектом, я понял, что здесь по-настоящему фантастично. За определенные деньги, столько стоит пол-автомобиля, можно приобрести пластиковое свидетельство. Оно дает право на употребление наркотиков - любых и без ограничения со стороны государства.

Очень выгодно, - считал герой, потому что так считали все. Но многие были бедны и употребляли наркотики нелегально, без свидетельства. Это вставляло даже сильнее, чем с пластиковой картой. Кроме того, почти все имели при себе механические дефлораторы, и считалось делом чести остановить свою тачку где-нибудь у овощных рядов, завалить на тротуар стопроцентную девственницу и лишить е╦ невинности. Это производилось повсеместно, и все относились к этому, как к компостированию талонов в транспорте. Единственным днем, когда дефлоризация не допускалась, была пятница. В остальные дни девственницы или прятались, или нанимали себе охрану. Охранники флоры до на╦ма могли иметь на своих счетах не по одной сотне дефлорированных девочек, но деньги решали вс╦. Иногда охранники тяжко избивали напавших на их подопечную мужиков с мехдефлораторами, но порою охрана погибала (их тоже часто дефлорировали, этимологически мнимо, конечно) и погибала навсегда, а девочку затрахивали человек десять. Женщины здесь все были с отпечатком. Особенно в воздухе влагалищный дух витал по пятницам. День Венеры.

Получилось, что именно в вагинальную пятницу, в самый е╦ клиторный полдень, х...й его знает как, но я стал этим героем в момент, когда он убил наркомана. Типичный триллер!

Наркоман тоже мог быть мной, поэтому я ненадолго побывал им. Мне, наконец-то, довелось испытать гибель от тяжелого удара керамическим дефлоратором по черепу! Оба раскололись и я упал. Я не хотел становиться наркоманом, но мне пришлось. Болели руки и в голове было легко, чисто и ясно. Кайф наркоманов приятно развивал мозги и настоящие человеческие качества. Это было так необычно. В кино такого не дадут никогда. Качества жадности, себялюбивого расчета и всеобожаемой подлянки развивались до тончайшей глупости. Мозг походил на кишечник - в н╦м урчала жажда.

Я наклонился над убитым мной наркоманом и на миг стал самим собой, вытягивая у него из зубов дозволительное удостоверение на наркотики. Труп я оставил на месте дефлорации.

Теперь я стану не просто наркоманом, я стану официальным наркоманом на полную катушку. Мертвого найдут без карты, посмотрят - убитый насмерть, и похоронят где-нибудь, вс╦ равно - закон не на его стороне. Поймают наркомана без права - могут и шл╦пнуть, если это в пятницу вечером, у нас с этим строго. А теперь мне будет хорошо.

Я приполз домой, выбросил остатки розового дефлоратора в компостную скважину, выпил и замечтал. Я всегда мечтаю, л╦жа в кровати, это я уже успел заметить про себя.

Во рту проснулся аромат ацетонового утра, в глазах стемнело, в голове зажглись далекие звезды, в левой груди - Луна, в правой - Солнце, в коленях - по лицу, а вс╦ прочее - в огне, как в бархате. И кометы образов тянутся по Вселенной медленно, но верно. Я их создаю, а потом вижу.

Вижу, что меня перенесло и я стал меньше грезить. Новый иной мир! Рядом чьи-то синие ноги. Живые, пошевелились. Мои ноги фиолетовые и такие же тонкие. Это два насекомых, пауки-крабы. Теперь вс╦ ясно. Я - паук не планете насекомых. Мы не маленькие. И мы не большие. Тут крупнее или мельче нас никого нет - это сразу ощущается по образности ландшафта. Все мы полностью одинаковые, ползаем, отличаясь только яркими цветами, на длинных ногах. Я перелез через голубого и двинулся вперед по зеленой дороге среди слоистых зеленых равнин. Идти было очень удобно и приятно. Я просто д╦ргаюсь нервами, а тело-краб несется куда-то. Пригляделся я: вся планета - состоящий из одной зеленой ленты клубок. Как лист алоэ, завернутый множество раз вокруг себя в шар. По дороге этого зеленого листа движемся мы - пауки и крабы. Дорога удобно загнута краями-обочинами вверх. Мы все молчим и не общаемся друг с другом. Пересекаемся редко, переползаем через друга или спим неподалеку на листе. Как покинутые на ночь машины.

Самое главное - не все мы движемся в одну сторону. Поскольку направлений всего два, то одни ползут к концу листа-ленты на краю планеты-клубка, а другие, как я, ползут к началу, в самый центр, вглубь. Ползут все, в основном, планомерно. Некоторые перепрыгивают с верхнего уровня через три-четыре нижних на более нижний, их иногда видишь, мелькающими на свой страх и риск в пустотах меж ленточных пересечений. Но это лишь те, кому надо вниз, то есть вглубь. Снизу вверх скакать высоко. Такие перемещенцы, конечно, экономят много времени, но поначалу, сразу после приземления на подвернувшийся изгиб листа, они теряют ориентацию и долго приходят в себя, тут мы их и съедаем. В таких случаях (как и в ряде других) мы питаемся друг другом. Вс╦ равно потом из выделенного нами кала сформируется новый краб. Возможно, что он будет иного, чем был цвета (это уж - от нашего настроения) и побежит в другую сторону (это уж - как его высрали).

Наружу, к концу бегут апокалиптично настроенные пауки, они зачастую материалисты в душе и оттого - красных цветов. К центру, вглубь, ползут философичные, спокойные насекомые, вроде меня, но мой фиолет говорит, конечно, об избранности. Да, я аватарный вид и это чувствуют многие высранные мной коричневые и синие ученики. В последнее время я подметил, что чем меньше я ем перемещенцев, тем меньше нападают и на меня. Такое было лишь раз и без свидетелей. Я упал в пролет меж листьев случайно, поверьте. Задремал, столкнули. Вся планета - масса зеленых лент, я очнулся: надо мной перекрестье двух магистралей, подо мной поворот и под поворотом край - нижней дороги. Тут я понял, что меня уже поедают. Это был супераватар, он умел говорить звук "хр-р-р-р", что само по себе умопомрачительно. Но и я не лыком шит - высрали меня прежнего цвета и убеждений, память чудом сохранилась. Поэтому я до сих пор иду к центру, к сути и тайне тайн. А что на краю, у красных высранцев нам известно. Конец и пустое черное пространство космоса. Тоска. Они валятся с кончика листа и летят мимо нашей прекрасной зеленой планеты, коченея и остывая. Естественный отбор пессимистов.

Что в центре, в самом начале клубка - никто не знает. Оттуда не возвращался еще ни один членистоногий и это так радует. Ибо быть постоянно мчащимся вперед крабом надоело. Скука зеленая и тому подобные явления. Я вдруг осознал, что мне удается неслыханное по местным понятиям - мне удается думать! Аватар во мне есть точно! Это он и ор╦т, он и ликует. Другие тупо и оргазмично молчат. Все мы одного крабского пола, размножения нет, так - иногда кто-то бок о край дороги почешет и вс╦. Ходят мифы, что некоторым паукнутым во сне является другой пол и они дефлорируются во всю силу. Я после падения сплю редко и с открытыми очами, так что не знаю. Кто совокуплялся во снах с фантомами, обычно чернеют корпусом, а когти на лапах загибаются и ходить уже нелегко. Так приходит старость, и у нас на планете (смотрите об этом статьи в Инернете) есть пять-шесть трупов. Их есть никому не охота - мертвечина! - а транспортировать - себе дороже.... Боже! Сколько у меня мыслей! Господи, Паук наш еси в глубиси, ты во мне очнулся! Слава первопауку, Крабу и Невысираемому Желтому Крестовику, аминь! Сл╦зы радости.... Видно, я уже близко к Источнику, к тайне центра, раз такие горние мысли приходят. И откуда только, ведь раньше - тишина и скрежет анальный! Эх, благодать!... Лечу в провал меж дорог и сло╦в, супераватар промелькнул, только меня и видел. Нашел-таки я вертикальный тоннель - дырочку до самого центра, без всяких там неожиданностей, лечу себе - в центр тянет само по себе - это удивительная сила! Ка-ак дефлорнулся об некую точку!...

Обступили меня какие-то чины. Говорят, что они - духи планет. Я смотрю - а они прозрачные, нетв╦рдые, но большие. Стоят шкафами и эротично улыбаются. Вот он фантомасный другой пол! Совокупился я с ними со всеми сразу и сделался Богом. Каждый пиксел мигает - то живет, то умирает, то живет. И так весь экран. А изображение (чья-то морда) от этого только движется. Иллюзия! Комус дребезжит, Бог смотрит, чтоб экран пульсировал ритмично, а что за кино - ему до фени, хоть про Малдера, хоть про Барбару Брыльску, хоть про "На игле". Он кино не увлечен. А духи планет - те, как режиссеры фильмов; уже вовлечены, но еще сами моторами командуют. И мне так хочется.