УТРО N. P.

Утро N.P. началось с того, что он вытащил у себя изо рта кишку. Он стоял в ванной перед зеркалом, широко открыв челюсти и, как всегда, медленно перебирая узкими пальцами: орган молочно-белого цвета, упругий, наподобие синтетического шланга, выходил постепенно. N.P. стоял среди грязного кафеля голый, и его бледное отражение в зеркале напоминало узкую, вытянутую вертикально щель света, будто из приоткрытой двери. Полоса отражения еще несколько раз дернулась и N.P. уложил свернутую кольцом блестящую кишку в раковину умывальника. Он вытер полотенцем влажные губы и дважды подряд провел ладонью по холодной зеркальной плоскости.

Дверь открылась, N.P. поместил кишку в аккуратную квадратную коробку из-под ланча с надписью "Никаких недоразумений по пятницам". Почерк в надписи был такой, словно писавший обречено пытался остаться в живых. На N.P. постепенно появилась одежда: рубашка, кожаные брюки, ботинки. Волосы собраны и упрятаны под желтый короткий парик. Отвернув левый рукав, N.P. изменил код в паспортном табло, вживленном в предплечье: теперь на небольшом экране значилось - "Элтер Деннис".

Газ на кухонной плите зажегся, как и обычно, со второго раза. Элтер Деннис дублировал абсолютно все небольшие механические процессы: с первого раза никогда ничего не начиналось, зато второй попытке был законно гарантирован успех. Доведенным до чистого автоматизма движением Элтер дважды повернул ключ в дверном замке.

С коробкой в руках он вышел к машине, поработал с замком и сел за руль. Затем он перевел на наручных часах время - с 11.30 на 8.15, и прикинул, насколько он может опоздать, чтобы не дать воде на плите выкипеть.

Машина сразу не завелась, пришлось включать зажигание еще раз. Элтер выехал на дорогу и повернул вправо. Скользнув рукой рядом с коробкой, он понажимал клавишу на панели, и зазвучало радио. В окнах машины проплывали мимо одинаковые жилые кварталы, как в лихорадочном сне. Заднее сиденье было завалено старыми свитерами, женскими блузками и порножурналами. Утреннее солнце ярко освещало эту кучу, вспыхивая в узких проемах между зданиями.

Элтер с ровным, спокойным лицом смотрел на дорогу, внимательно слушая радиоведущего.

- Среди Святых Новомучеников последним впечатляющим примером может служить Дейкин Ринбоут-младший, - быстро чеканил металлический голос. - Его смерть явилась особой отметкой в обширной шкале человеческих страданий. Дейкина Ринбоута нашли в морозильной камере кухни при церкви святого Анисима, и после этого он еще 18 часов оставался жив, а 5 из них провел в полном сознании. Перед тем, как попасть в морозильную камеру, Дейкин был подвергнут ужасным пыткам. Его облили кипятком и с живого сняли кожу, затем ему отрезали пол-языка, выкололи глаза и в течение нескольких часов при помощи электродрели сверлили в ногах отверстия. В отверстия были вставлены, по фрагментарным свидетельствам пострадавшего, некие электроды, подключенные к какому-то сложному механизму. Подавая в тело Ринбоута импульсы через электроды, механизм последовательно убил селезенку, поджелудочную железу и часть печени Святого Новомученика.

Элтер слегка наклонил голову и парой вращательных движений увеличил громкость.

- Однако, 21 марта, - орал диктор на весь салон. - Близкая знакомая покойного, Джулия Десос, сделала официальное заявление. Она рассказала, что Ринбоут сам являлся заказчиком своего убийства. Тем самым госпожа Десос поставила под сомнение посмертный статус Святого Новомученика, чем вызвала бурю негодования со стороны учредителей нового храма - церкви святого Дейкина. По словам Джулии Десос, покойный имел корыстные планы относительно собственных истязаний. Он, якобы, хотел пустить снятую с него кожу на изготовление специального пергамента, на котором кровью, взятой из его же языка и глаз, в его присутствии должно было составляться особое соглашение. По этому соглашению с истязателей Дейкина должна была сниматься всякая вина за содеянное, а сам мученик обретал священный церковный статус, что само по себе в теперешнее время есть высокая привилегия. Убитые внутренние органы, продолжила госпожа Десос являлись своеобразной оплатой достоверности соглашения, а процесс анального изнасилования Ринбоута перед его помещением в холодильную камеру служил скрепляющей документ печатью.... Однако заявление Джулии Десос будет оставаться неподтвержденным, пока следственная группа не обнаружит кожу покойного или не найдет его непосредственных убийц, чего не данный момент еще не произошло.

Элтер притормозил у углового дома перед поворотом и внимательно изучил неоновую вывеску над парадным входом. Меблированные помещения по цене 21 мегабайт Уоллмера за стандарт площади. Гостиница называлась "Джузия", верхняя перекладина буквы Z почти полностью отсутствовала. Дважды выключив мотор, Элтер прихватил коробку и вышел из автомобиля. Поднявшись по узкой лестнице на третий этаж, он быстро нашел дверь с табличкой "Анисия Рейзекхорн". Снова переведя часы на 8.20 утра, Элтер постучал ладонью о табличку - шесть коротких звуков.

Постоянный перевод стрелок назад давал N.P. возможность действовать почти круглосуточно, но стоило ему замешкаться и упустить момент полдня, как начинал действовать S.E.. Время S.E. было - вечер, и, не считая N.P., он один в городе умел менять имя на ручном паспортном свидетельстве. Обычно S.E. выставлял на своем предплечье - "Элтер Деннис", и вообще был копией N.P. отличаясь от него только во внутренне противоположном принципе. Хотя, сам S.E. , убежденно считал N.P. своей копией, справедливо полагая, что оригинал всегда сильнее и дальновиднее. N.P. немало опасался однажды раз и навсегда исчезнуть, поэтому в своих попеременных с S.E. вылазках в город, предпринимал все хронологические предосторожности; N.P. превосходно помнил, что у S.E. все действия выполнялись с первого раза.

Дверь Анисии Рейзекхорн открылась, и Элтер мягко вошел внутрь. Женщина в розово-черном халате на голое тело, похоже, впервые видела этого худого, изможденно-бледного господина с огромным темным ртом и неподвижными, мерцающими и глубокими глазами животного. Элтер обнял женщину за плечи, развернул и повел в спальню. Комната была тускло освещена желтым ночником, окна зашторены тяжелой коричневой тканью. Элтер толкнул женщину на кровать, оставив халат в свободной руке, повернулся и поставил коробку из-под ланча на пол. Женщина лежала на постели, опираясь на локти, и с внимательным недоумением следила за действиями гостя.

- Никаких недоразумений, - медленно произнес Элтер гипнотическим утробным голосом.

Слова давались ему с трудом, но звучали убедительно и властно. Он взглянул на паспортный датчик женщины, там горело красным: "Синтия Элмор". Поднеся к е╦ губам кишку, Элтер мягко втолкнул е╦ округленный конец женщине в рот. Синтия дернула головой и плавно опустилась на спину, вытянув руки и ноги. Элтер рассматривал е╦ крупные, расползшиеся в разные стороны груди с большими коричневыми сосками. Кишка, блестя слизью, медленно вползала Синтии в глотку. Покрывало на кровати стало мелко подрагивать по краям. Элтер склонился над белым, пошатывающимся телом, приблизил свое лицо к лицу Синтии и опустил руку ей между ног. Она тут же обхватила руками его бока, е╦ пальцы стали плавно сгибаться и разгибаться. Судя по развращенным движениям этих изящных рук, женщина не испытывала боли или даже неприятных ощущений. Е╦ р╦бра выпятились, ноги раскинулись в стороны и вниз, а промежность стала конвульсивно сокращаться. Элтер сел на пол перед спинкой кровати и оперся на руки, склонив голову набок. Из промежности колышащейся на покрывале Синтии показался конец окровавленной кишки. Элтер взялся за него одной рукой и стал осторожно вытягивать наружу. Рот Синтии был раскрыт так широко, что е╦ лицо больше не напоминало человеческое. Кишка вс╦ еще продолжала вползать в Синтию, на голом животе которой располагались два с половиной кольца белого блестящего шланга. Уже стоя Элтер приподнял над кроватью с полметра кишки, измазанной буро-красным. Шланг прекратил вползание в Синтию и застыл; е╦ глаза ровно потухли и закрылись, вздрогнули босые ступни, затем кисти рук. Элтер взялся за оба конца кишки и соединил их над неподвижным телом Синтии, потом что-то сделал руками, его длинные пальцы отпрянули в сторону, и кишка превратилась в цельное кольцо. В комнате потух ночник, и Элтер, шатаясь прошел в ванную и взглянул на себя в зеркале. Поначалу в его глазах скользнул безграничный и безумный ужас, но затем заработало обычное аналитическое зрение, и Элтер внимательно изучил свое отражение. Со спокойным лицом он исследовал маслянистым взглядом спокойствие своего лица. Его длинные и без того губы растянулись в широкой волнистой полуулыбке-полугримасе отчаяния. Эти губы моментально обмякли и расслабились, выражение глаз неуловимо изменилось, Элтер достал из кармана брюк мятую записку и оставил у зеркала. Почерк, похожий на предсмертную истерику, сообщал, что "Никаких недоразумений по пятницам" быть не должно. N.P. ясно понимал, что ему не хватает оригинальности, но оставил всякие попытки казаться каким-либо специально. S.E. считал, что ему просто не хватает времени для игры в оригинальность.

Элтер вышел из "Джузии", держа коробку с увесистым ланчем подмышкой, переводя назад часы, - лимит вторжений во время кончался. В машине он положил ланч на сиденье рядом, а назад швырнул яркий женский халат. Обратный путь занял менее двадцати минут: город уплывал из поля зрения рекой троссирующей черноты. Эфир стал замутняться шумными разрядами.

- .... поэтому версии о том, что некоторые из Святых Мучеников, избавляясь от тел, используют астральное влияние на прихожан своей церкви в корыстных целях, ничем не подтверждены, - продолжал кричать голос радиоведущего. - Слухи о том, что святые Мученики нашего времени могут наращивать свои капиталы, совместно используя десятки верующих, также нелепы и необоснованы!

- Бред заебанных жизнью журналистов, - с усталым отвращением прохрипел Элтер. Он выключил радио, вылез из машины и захлопнул дверцу, сделав вс╦ это в два счета. Дома он быстро снял с себя всю одежду и с коробкой вошел в кухню. Часы показывали 11.45, вода в большой кастрюле давно кипела. Отлив часть кипятка в белый металлический таз, Элтер переложил скрученную в клубок кишку из коробки в кастрюлю, а сам опустил руки с локтями в таз. В этот момент где-то неподалеку зазвучала гротескная и мрачноватая клавесинная тема с электронным завыванием, тут же кишка в кастрюле стала издавать массу тонких писков, а Элтер в клубах пара от кипятка начал протяжно и плаксиво стонать, извиваясь всем телом. В 11.55 он стоял в ванной и, тупо глядя на вертикальный луч своего отражения в зеркале, вставлял стерильную кишку себе во влагалище. Когда другой конец кишки исчез в заросшей черными волосами щели, N.P. опустил правую ногу с края ванны на пол и судорожно несколько раз ударил пальцами свое отражение. Затем он посмотрел на свою шатающуюся нечеткую тень и потянулся рукой к часам, лежащим в умывальнике. Глаза N.P. увеличились и застыли, как у большой куклы, рука, не дотянувшись до часов, вяло упала вдоль тела, луч света в зеркале, наконец, стабилизировался. N.P. неподвижно стоял в ванной, среди серо-белого кафеля в такой мертвой тишине, словно раз и навсегда кто-то выключил звук. Мышцы его белесого худого тела отвердели, на голове криво сидел парик, и лишь табло на предплечье проявляло размеренные признаки жизни, по очереди выдавая: ... С... А... Й... М... О... Н........ И... Л... Ф... И.... Затем экран начал стробоскопически вспыхивать красным, на долю секунды показалось имя Синтии Элмор, высветилось время 8.00, после чего табло померкло.

Чрез восемь часов S.E. выедет в вечерний город и из радионовостей узнает о мученической смерти Джулии Десос, изнасилованной у себя дома и выброшенной из окна третьего этажа на задний двор. Все внутренние органы повреждены, щеки разорваны, из влагалища течет черная слизь, Джулия Десос лежит на спине, голая, нелепо разомкнув ноги, е╦ кожа из белой постепенно становится серой. S.E. сидит за рулем машины, одетый в розово-черный женский халат и гладит под ним свободной рукой напрягшийся член. Стены домов, извиваясь рекламой, вылетают из городского мрака и уходят в черноту глаз Элтера Дэнниса, уставившегося невидящим взглядом в зеркало. Прозрачный эфир звенит причудливой реверберацией. В 8 утра дверь машины на полном ходу открывается и в салон входит женщина в длинном черном платье, забрызганном белыми сгустками. Машина едет по бесконечному кругу, среди кровавых стен и скользких коридоров.

- Большой привет от Анисии Рейзекхорн, - вульгарно улыбаясь, говорит женщина низким голосом и начинает снимать с себя платье. Дверь отражения беззвучно захлопывается, поглотив оголенный рыхлый бюст и куски домов в окне, абсолютно черная поверхность зеркала фиксируется в остановившихся расширенных зрачках N.P.. Он по-прежнему стоит в ванной, на кафельный пол которой из его промежности падают большие шарики крови. "Никаких недоразумений по пятницам" скоро продолжится. Почерк такой, словно осталось недолго и от этого уже не так пугает боль. Своя или чья-то.