АКМ

С л а в е н т и й Б о н д а р е н к о


...




Во-первых - мне было ведение: какой-то парень в синей панаме, какой-то парень в вылиневшей майке разрывает пасть крокодилу. Во-вторых - бездействие - это отсутствие действия. В-третьих - пришел другой парень, которого я не знал: второй парень сказал пару слов. В-четвертых и -пятых - мне отказала память и чувство меры. Груз слов суть меняет дело. Мо╦ имя мне не известно.

Приходится помнить об этом. Но,извините, на кой хер это НУЖНО? Наростив обрезанную крайнюю плоть, я добровольно отказываюсь от своей нации, от своей национальности.

Л╗ГКОСТЬ. Какое облегчение ощущаешь во всей душе, сбросив ненужный груз, обременительно, сбросив. И вот - начало, быть может, нового, л╦гкого пути; каждый выбирает дорогу самому себе.

В этот вечер мне приснился токой сон: ПРИХОДИТ КО МНЕ ДРУГ. ЗАШЕЛ, СЕЛ НА СТУЛ. ПОМОЛЧАЛ. НИЧЕГО ТАКОГО НЕ ПРОИСХОДИЛО: ПОКАЗЫВАЛИ КАКИЕ-ТО ВИДЫ, ЗВУЧАЛА РАЗЛИЧНАЯ ПРИЯТНАЯ МУЗЫКА. ПОТОМ ДРУГ И ГОВОРИТ: "ЗАЛУПА - ЭТО ЛИЦО НАЦИИ".

Я проснулся весь в поту. Но было и продолжение:

Я СИЖУ НА ПОЛЯНЕ. ЗНАКОМОЕ МЕСТО. КРАСОТА. ДЕРЕВЬЯ. ПТИЦЫ ПОЮТ. СИЖУ Я НА ПЕНЬКЕ. КО МНЕ ПОДХОДИТ МОЙ ДРУГ. МАШЕТ ПЕРЕД МОИМ ЛИЦОМ ЛАДОНЬЮ И ГОВОРИТ: "ЗАЛУПА ОПРЕДЕЛЯЕТ ЛИЦО НАЦИИ". Хватаю ножны - и снова просыпаюсь.

Больше ведений не было

А когда мне было двенадцать лет, родители отправили меня к бабке на юг - в город Судак. Но встретила она меня не одна: в то время Валентина Сергеевна (моя бабка) жила с одним отставным офицером. Бывший майор, теперь - пенсионер, дядя Генадий сожительствовал с моей бабкой вот уже года два с половиной.

Валентина Сергеевна, в то время - еще женщина в полном расцвете сил, имела дом на самом берегу моря: часть комнат сдавали отдыхающим, которых, к слову сказать, не убывало целый год; часть комнат занимали мы сами. Хозяйство было большое: виноградник, сад - с яблоками, с персиками, со всем что душе угодно.

Целыми днями баба Валя возилась во дворе, а я проводил все сво╦ время с дядей Генадием. Провинция для меня в то время была обыкновенным городом. Да и сейчас во мне сохранилось трепетное отношение ко всем маленьким городкам: кривенькие дорожки, незатейливые названия улочек, фонари в темных аллеях - вс╦ вызывает во мне теплые воспоминания уносящие меня родом из детства.

Два моих друга - я и дядя Генадий были неразрывно вместе. Неразрывно в вечность. С собою я взял вс╦, что было можно сохранитьс сoбой в своей памяти. Пронеся сквозь года неразрывно связывающие меня с прошлым, я оглядываюсь назад, в надежде увидеть лицо моего единственного друга. Моего единого друга - того, что был все эти года в море, в моей памяти, в моих понятиях. Я ещ╦ не человек, но вот - обрывается грамофонная пластинка -и появляется то, что давно ждали, ради чего стоило жить, ради чего стоило рождаться и рожать: то ради чего это вс╦ задумано.

Безусловно, Беспрерывно, Безмолодости, Безволосо, Безусый Большевик.

Единственное, что я надеюсь увидеть, оглядываясь назад, - незатейливое развлечение, безобидная выходка, - лицо моего друга, постное как блины.

женщиной познакомил меня он, став невольно проводником моей любви, моей неизбежной сводней. Некие детали я забыл со временем, вместе с частями костюма и лица и теми подробностями, которые отделяют живое воспоминание от скупого настальгирования по утраченной невинности и литье слез от неумения и скупого неумения быть. Но все ощущения явственно преследуют меня, стоит только закрыть глаза, и я погружаюсь в яростный яркий поток чувств и чудес того самого летнего дня.

В полдень, обычно, наступало затишье: солнце светило беспощадно, при этом было жарко и бесконечно хотелось пить. Баба Валя суетилась по-своему на кухне, а я с дядей Генадием сидели в тени беседки, опутанной виноградными лозами, и посасывали холодный квас, молча или ведя незатейливую беседу о чем нибудь несущественном. Беспорно, мой товарищ был старше меня и несравнимо умнее и опытней , но ни разу, ни разу мне не было ниловко, ни разу я не ощутил себя вне своей тарелки. Быть может все дело во мне самом? Но в тот день мы сидели молча: жара стояла нестерпимая и каждое слово давалось нам с трудом, как вдруг: "Господа! Обедать!" Валентина Сергеевна! Она всегда могла сделать волшебную минуту, добрая волшебница нашего очага.

За столом каждый занимал свое привычное место. Я сидел спиной к двери, ведущей на веранду. Ветер обдувал мои русые мальчишичьи волосы, к таму же - в любой момент я мог вскочить с места и, как подабает парнишке моего возраста, побежать по своим делам. Баба Валя обычно садилась напротив меня, рядом со своим любимым майором. Дядя же Генадий сидел спиной к окну и когда вставал все время цеплялся головой за плетеный бабушкиным покойным мужем - моим дедом - абажур. Роста он был высокого. Обедали, чаевничали, принимали гостей, справляли именины, разговаривали, соприли. Порой майор доставал свою гитару и играл что-нибудь по бабушкиной просьбе. "Теплую шаль" или "Вечерний вальс" он играл одинакого хорошо. Как-то на свой манер - певуче, с таской в голосе: без слезы Валентина Сергеевна слушать его не могла.

По середине стола стоял самовар, закрывая от меня туловеще дяди Генадия, и казалось, что это самовар с руками, делалось смешно. На обед были пельменчики, а потом подадут и водочку.

Кремлевская РАСТР 437-0664GD Столичная РАСТР 12712-80 ГОСТ 12712-80

Пельмени подали со сметаной и с маслом.

- Эх, я бы огурца соленого съел,- сказал из-за самовара майор.

- Да и я бы не отказалась от соленинького,- подхватила бабушка.

- А ну-ка, Витя, сбегай-ка по-молодецки.

Хорошо хоть бежать было недалеко.

Очнулся я быстрый бег. Больше ничеего нельзя сказать только речь. Или я ошибаюсь? Сказать бы, ежели вам угодно это слышать: "на хуй мне что взъебалось"...и бежать что есть прыти куда глаза гледят, пока ноги несут. Весь в мьле как кабан взмыленный кабан взмыленный в пену. Встречный вопрос: не является ли это формированием, общеупотребительно, старое, абстрактность и иное. Непонятно?




НАВЕРХ