Я вообще не люблю говорить о политике. Это Виталик любит. Как начнет рассказывать где кого убили, за что и как им удалось скрыться от правосудия,это же выдержать невозможно. И все убийцы и мошенники у него непременно членыправительства, или, на худой конец, депутаты. А название такое, про постель, это я сам придумал. Хотя какая этопостель? Матрац совсем грязный, да и покрывало во многих местах рваное. Зато уменя подушка большая и упругая. Ее можно положить в изголовье кровати и писатьполулежа. Писать нам здесь разрешают. И особенно рисовать, только я не умею. Ага, Пашка храпеть перестал, уснул значит. Я всегда Виктору Степановичуговорил, что Пашка притворяется. Если храпит, значит точно притворяется. Он ещеногой все время дергает, будто больной. Но меня-то не обманешь - у нас больных не держат. Это он просто кровать раскачивает, чтобы скрипела. А она у него, какназло, крепко сделана, не скрипит совсем. Не то, что у других. До чего же скучно бывает осенью после обеда! На улице дождь идет. Такой себе дождь, ничего особенного. Небо затянуло, и капает, капает. Листьяуже все попадали, в грязи плавают, а он все капает и капает, как бегемотненасытный. Не люблю я, когда небо мутное. И воздух сырой не люблю. А когда вермишель уже холодная, так это вообще гадость! Майя Петровна приходила, дверь на балкон закрыла. А я ручку уронил, под кровать закатилась. Пока нашел, весь перепачкался. А ручка вся в пыли. Иеще я пыль не люблю, когда ее много. А Майя Петровна всегда дверь на балкон закрывает, говорит, что с улицы пыли много. Но я знаю, что она просто боится,чтобы мы с балкона не вывалились. А тут все равно невысоко. Второй этаж. Такчто я не боюсь, только сам бы прыгать не стал - внизу сплошные лужи. А какую хохму мы Сереге однажды сделали! Шлепанцы его на балконезакрыли, чтобы он утром их искал. Точнее не мы закрыли, а Майя Петровна зашлавечером и закрыла. А мы хотели утром шлепанцы стащить. Но утром Серега всегдапервый встает, одевает свои шлепанцы и ходит по комнате взад-вперед. А главноеже ногами по полу так шаркает, что спать невозможно. И когда увидит, что тыпроснулся, то сразу ухмыльнется так криво-криво и твои тапочки под кровать заталкивает, как бы ненароком, так что сразу спать не хочется. И надо вставатьи тапочки из-под кровати вытаскивать. Так это надо было видеть, как Серега утром под своей кроватью шлепанцы искал! Моя кровать как раз ближе к двери, аВиталика дальше. Так что Виталику тогда здорово попало, а я успел выскочить ипо коридору в сторону столовой побежал. Туда коридор самый длинный. А Серегабосиком бежал, шлепанцы-то на балконе! Он бы меня быстро догнал, если бы неповариха наша, на которую я с разбегу налетел. Она меня за уши потаскала немного, а потом даже к себе пригласила и борщом накормила. Потому как менявсегда взрослые любят, оттого что я вежливый. Это Серега проснулся. Говорит, что у меня ручка шуршит. А она ничего ине шуршит. Это карандаш шуршит. А ручка - нет. А ему шуршит! Заснул уже. Послетого случая с шлепанцами он теперь еще злобнее стал. Вечером рано ложится, и невздумай шуметь при нем, а утром от злости еще раньше встает. Никакого сладу сним нет. И особенно Виталика не любит. Вот Пашка захрапел, проснулся значит. И Виталика разбудил. У него такое лицо, как будто он сейчас о политике начнет разговаривать. Точно, начал. Я вообще не люблю о политике говорить. А Виталик как раз наоборот. Ине подумайте чего, он мне лучший друг. Тем более осенью после обеда так скучно.Так что заканчиваю писать, а то если его не слушать, то он обязательнообидится.
Февраль 1999г.