Т.Кибирову

                ПЕТЕРБУРГСКАЯ СВАДЬБА

        Звенели бубенцы. И кони в жарком мыле
        Тачанку понесли навстречу целине.
        Тебя, мой бедный друг, в тот вечер ослепили
        Два черных фонаря под выбитым пенсне.

        Там шла борьба за смерть. Они дрались за место
        И право наблевать за свадебным столом.
        Спеша стать сразу всем, насилуя невесту,
        Стреляли наугад и лезли напролом.

        Сегодня город твой стал праздничной открыткой.
        Классический союз гвоздики и штыка.
        Заштопаны тугой, суровой, красной ниткой
        Все бреши твоего гнилого сюртука.

        Под радиоудар московского набата
        На брачных простынях, что сохнут по углам,
        Развернутая кровь, как символ страстной даты,
        Смешается в вине с грехами пополам.

        Мой друг, иные здесь. От них мы недалече.
        Ретивые скопцы. Немая тетива.
        Калечные дворцы простерли к небу плечи.
        Из раны бьет Нева. Пустые рукава.

        Подставь дождю щеку в следах былых пощечин.
        Хранила б нас беда, как мы ее храним.
        Но память рвется в бой. И  крутится, как счетчик, 
        Снижаясь над тобой и превращаясь в нимб.

        Вот так скрутило нас и крепко завязало
        Красивый алый бант окровленным бинтом.
        А свадьба в воронках летела на вокзалы.
        И дрогнули пути. И разошлись крестом.

        Усатое "ура" чужой, недоброй воли
        Вертело бот Петра в штурвальном колесе.
        Искали ветер Невского да в Елисейском поле
        И привыкали звать Фонтанкой - Енисей.

        Ты сводишь мост зубов под рыхлой штукатуркой,
        Но  купол лба трещит от гробовой тоски.
        Гроза, салют и мы! - и мы летим над Петербургом,
        В решетку страшных снов врезая шпиль строки.

        Летим сквозь времена, которые согнули страну 
                                                в бараний рог
        И пили из него.
        Все пили за него - и мы с тобой хлебнули
        За совесть и за страх.

        За всех. За тех, кого слизнула языком шершавая блокада.
        За тех, кто не успел проститься, уходя.
        Мой друг, спусти штаны и голым Летним садом
        Прими свою вину под розгами дождя.

        Поправ сухой закон, дождь в мраморную чашу
        Льет черный и густой осенний самогон.
        Мой друг "Отечество" твердит как "Отче наш",
        Но что-то от себя послав ему вдогон.

        За окнами  - салют. Царь-Пушкин в новой раме.
        Покойные не пьют, да нам бы не пролить.
        Двуглавые орлы с побитыми  крылами
        Не могут  меж собой корону поделить.

        Подобие звезды по образу окурка.
        Прикуривай, мой друг, спокойней, не спеши.
        Мой бедный друг, из глубины твоей души
        Стучит копытом сердце Петербурга.