ПЕСЕНКА ЗА РУПЬ-ДВАДЦАТЬ

Вот выходит из подъезда,
а точнее, выбегает,
нет, скорее, вылетает
мимолетное виденье
девяти неполных лет
и несется над брусчаткой,
в кулачке зажав рупь-двадцать.
Это больше, чем буханка,
это -- взрослое доверье,
так что молодость -- пустяк.

Через месяц или пару
точно так же рано утром
из соседнего подъзда
вдруг рванется первый спутник
и исчезнет в вышине.
Он быстрее мотоцикла,
тяжелей любой буханки,
это больше, чем надежда,
и несет он не рупь-двадцать,
а пентод 6Ж2П.

А она себе шагает
по горячему асфальту,
и балдеют тротуары
от рассеянной походки
и высоких каблуков.
А ее вальяжный спутник
не выносит мотоциклов
и буханок за рупь-двадцать:
он прилично обеспечен
и сверкает, как пентод.

А его наивный кореш,
в три погибели согнувшись,
в круглой капсуле несется,
что-то смутно вспоминая
сквозь накаты тошноты -
то ль инструкции начальства,
то ли кнопку катапульты,
то ли вкус ржаной буханки,
то ли некое виденье
на высоких каблуках.

А она уже обратно
возвращается с победой:
эти полные авоськи -
исполнение желаний,
воплощение мечты.
В кошельке ее два-сорок,
что равняется примерно
десяти буханкам хлеба,
театральным двум билетам
(правда, стоит ли об этом?)
или палке колбасы.

А один ее знакомый
в замусоленном скафандре,
завершив ремонт антенны,
тихо спит на верхней полке
тесной станции "Салют",
и в ее иллюминатор
изнутри неярко светит
керосиновая лампа,
так как сели батареи
и не крутится движок.

А она неторопливо
добирается до дверцы,
за которой ни буханок,
ни копеек, ни улыбок,
только нитроглицерин.
А над крышею пологой
тарахтит последний спутник:
у космической державы
в ридикюле рубль-двадцать -
полный, стало быть, пентод...

Но осталась под прилавком
неразменная буханка,
и несется над планетой
оголтелая надежда,
так что черт его поймет,
что на свете происходит,
и кому все это нужно,
и во что все это выльется,
и выльется ль когда-нибудь,
ведь дна все не видать.

1992