Реклама в Интернет
|
|
некий город в отставке в остатке добра или зла
железнодорожность узла
на морозе селёдочный запах разъезженной стали
и как мамку сосут составы
привокзальный кабак где любой из приезжих дерсу узала
за стаканом вина за четвёртым столом от угла
в индевелой кубышке тепла
в неком городе где говоря фигурально этруска
изумил бы не автомобиль а простая кутузка
где любой из приезжих дерсу узала
он как раз закурил и не сразу заметит такие дела
как войдёшь. чтобы ты непременно пришла
эти годы он прожил а может и вовсе не прожил -
кепка фабричный прохожий -
посредине страны где любой из приезжих дерсу узала
и тогда взявшись за' руки ваши тела
оторвавшись от стульев стаканов с вином и стола
потеряют опору и падая выше и выше
ты наверно заметишь как мрачно топорщатся крыши
городка где любой из приезжих дерсу узала
с первого взгляда его окружали щепотки-
-соды-в-стакане-с-водой люди-с-чего-б-ты-
-тут-оказался-дружок она же иная - мещанка
конца предвкушения счастья кокотка
мечтательная как ястреб и конечно боится щекотки
они познакомились в баре что чуть не
помешало милой старинной игре
в простушку с повесой. жители чутки
к развитым играм играм других. особенно в этой дыре.
он говорил послушай как хнычет жесть
муссоны сюда доходят неделей позже
она отвечала ничтоже
сумняшеся даже в объятьях есть
разобщённость детей перемиренных. страсть есть месть
за одиночество смерть и болезни кожи
день был пуст как последнее слово в ничтожном споре дамы в норке
отхлебнув из кулька и болтая с шофёром по фене
целый день она погружалась в такси на противоположном углу
пара-тройка курильщиков сбившихся в кучу на остановке
смахивала на сдавленные портфели
они ж оторвались от окна чтобы продолжить свою игру
быть глупцом счастливое право друга дружба бежит идей
не наблюдают счастливые часовых
имея тенденцию медленно жить везде
ты отталкиваешься поездом от москвы
зима насвистывая принимает отсутствующий вид
сложной северной робости переходящей в чувство
обладания много большим чем рой в мировой щели
градостроительного искусства.
северный поезд. стой я тебе постелю -
слышится из плацкарты. в тамбуре кто-то замешкался
посторонился давая дорогу пижаме и костылю
и обернувшись к окну рыдаешь от жизни и нежности
и стоически мерзнет как некий стояк обречён стоять здесь
восемь вагонов пятую ночь пугая
молодым человеком с большими грустными ногами
похожими на стечение обстоятельств
как мне хочется цвета свойственного последнему из
предвоенных лет. в полупустой стране
велосипед оперетты. утренник солнечник и круиз
кузнечика в печники-лавочники к городской родне
где станет куда толповатее видит Бог
чем можно пока судить по количеству ртов и ног
данных тебе и мне
куда ведёт твоя из видимых сверху дорог
встречному неизвестно
можно спросить огня
и расспросить о погоде поведав об
и рассмотреть его со стороны ибо твой пролог
близок его итогам и в этом же свете он видит тебя/меня
до последней пуговицы трещины на сапоге
будто по сапогу возможно судить о ноге
как об овчине по небу. словно по
причине того что случится в дороге с тобой/со мной
всё имеет значенье: пуговица сапог
отбрасывается ли тень
светит ли звёздной тьмой
то чем за этим светом станут тюрьма с сумой
вот почему здесь место подразумевает не вещь
а её отсутствие. выйдя весь
в материал континуум ищет других путей
реализации счастья. в самость его затей
входит как минимум это твоё/моё
чувство свободы от жажды сменить старьё
на ё-мое
вы говорите падение нравов а я говорю радение нравов
вы говорите падение правых я говорю падение песо
мы сидим чтоб не соврать у озера титикака
внезапно как тень гиганта
сумерки покрывают эту земную область
и озёрность
и вдали от нас собственно говоря
растут московские облость
и озорность
что нас объединяет вот это загадка
некая общая нота звучала б изрядной натяжкой
русскость? тогда нас 150 миллионов
но нам так хорошо вдвоём что чужд даже кельнер
мы прогнали его и теперь некому убрать омара