Реклама в Интернет

Камера пыток: Дан Дорфман представляет Лилю Поленову

      В этом номере "Леды" мы публикуем роман "Кризис" Александра Тараторина - продолжение знаменитого в Америке романа "Дурная компания". Прототипом этой "дурной" компании была компания "Guzik" из Силиконовой долины, там, где работал Александр.
      Но самая большая американская компания, основанная выходцами из России, это все же не "Guzik" . Самая большая называется "Parametriс" и находится в Бостоне. Сегодня в ней работают шесть тысяч человек, и годовой оборот "Parametriс" - 1 миллиард долларов.
      Очень многие служащие "Parametriс" прочли "Дурную компанию" Тараторина. И почти все сказали, что Ефим Пусик списан с основателя "Parametriс" Сэма Гейзберга, которого в Ленинграде, откуда он родом, звали Самуилом Петровичем. Хотя Тараторин ничего не знал о существовании Сэма.
      Среди читателей "Дурной компании" оказалась и Лилия Поленова. Она программистка и работает именно в "Parametrik". Уже семь лет.
      Я не стал спрашивать ее про "дурную" компанию. Она ведь там продолжает работать. Поэтому наш разговор был о другом. Лилия Поленова - Традиционный вопрос: Два слова о себе?

- Я родилась в Москве. До самого отъезда прожила в центре, недалеко от Патриарших Прудов. После школы зачем-то выучилась на инженера-механика, но профессия мне никак не пригодилась. Всю жизнь работаю программистом - и в Москве, и в Америке.
В эмиграции я десять лет - сначала в Нью-Йорке, потом в Бостоне.

- Андрею, вашему герою, принадлежит высказывание о комфортном гетто для всех иммигрантов. О полной невозможности стать частью американской интеллигенции. Разделяете ли вы взгляды своего героя? Так ли плоха ситуация? И так ли плохо остаться в русскоязычном гетто? Там, за стенами этого гетто ведь не самые тупые обитатели Америки живут.

- Да, разделяю. Гетто плохо тем, что оно гетто - узкий замкнутый круг. Мой отец, приехав ко мне в гости из Москвы и понаблюдав нашу жизнь, оценил ее так: "Похоже на Новосибирский Академгородок - люди все вокруг милые, интеллигентные, культурная жизнь бурлит, но чтобы в кино с чужой женой - так это ни-ни!" Кто бы ни жил за стенами нашего гетто - мы с ними в контакт не вступаем.

- Есть ли у вас дети?

- Есть - сын и дочка.

- Будете ли вы предпринимать усилия, чтобы ваша дочка не стала вам чужой и для этого пытаться оставить её в рамках русской культуры?

- Конечно, я не хочу, чтобы дочка стала мне чужой, но не понимаю, что значит "оставить ее в рамках русской культуры". По-русски она говорит хорошо, но русская литература ей не интересна и непонятна, реалии совершенно чужды. Мы с ней пытались прочитать "Барышню-крестьянку", но мне пришлось объяснить, что такое барышня, и что такое крестьянка, да и суть конфликта осталась ей непонятна - он любит ее, она - его, пусть женятся, и дело с концом!
Так что Пушкин "не пошел". Сейчас подсовываю Лермонтова, но по-английски, в переводе Набокова, особо на успех не надеюсь. Да я и не уверена, что мне хотелось бы, чтобы она жила в одной культуре, будучи воспитана "в рамках" другой. Как-то это эгоистично - перекладывать на детей свои проблемы - раз мы не можем адаптироваться в чужой стране, извольте и вы считать ее чужой. Прежде всего, мне хочется, чтобы дети были счастливы и жили в гармонии с окружающим миром, не чувствовали себя изгоями.

- Публикуетесь ли вы офф-лайн?

- По мере сил. Сейчас мою повесть начал публиковать журнал "Контрапункт", надеюсь, что осенью выйдет книжка.

- Как вы узнали о конкурсе Арт-Лито?

- От мужа. Он на работе русский интернет читает.

- Надеялись ли вы на первое место в самой престижной категории, особенно, если учесть, что в том же конкурсе при практически том же составе жюри в прошлом году победил ''Низший пилотаж''?

- Я про Арт-Лито ничего не знала, не знала, кто победил в прошлом году, и какой состав жюри - я и сейчас про сетевое жюри ничего не знаю. Ну, а на первое место, конечно, надеялась - зачем иначе участвовать в конкурсах?

- Многие ваши герои наполовину русские, наполовину евреи, почему вы сделали их такими, и как лично вас волнует тема таких людей? В частности, вы тоже наполовину?

- Я - полукровка, к тому же православная, так что это проблема - моя личная. Всегда, выбирая одну сторону, я испытывала смутное чувство вины перед другой. Правда, мой муж утверждает, что есть такая национальность - русский еврей, т.е. еврей, говорящий по-русски, воспитанный в русской культуре и ощущающий ее своей - видимо, я и являюсь тем самым "русским евреем". Правда, при этом мне все равно не дает покоя мысль, что в свое время немецкие евреи чувствовали себя немцами и считали Германию своей единственной родиной - все помнят, чем пришлось заплатить за подобные заблуждения.
Так и не знаю, кто же я.

- Вы со скрупулёзностью писателей прошлого века (пока ещё прошлого) прописываете детали. Современные авторы это, в основном, не делают. Кто по лени, кто по идейным соображениям. Последние считают, что читатель сам дорисует картину, надо только дать общие контуры. Но вы так не делаете. Почему это у вас? Это что, школа? Влияние конкретного сэнсея, или это ваше собственное, то что пришло изнутри?

- Конкретного учителя у меня не было. А детали стараюсь прописывать, потому что мне нравится это делать. Я вижу перед глазами какую-то картинку, и мне хочется, чтобы тот, кто мой текст читает, тоже ее увидел. Правда, у меня это почти никогда не получается. Помните, что говорит в "Чайке" Треплев о Тригорине ? За точность цитаты не ручаюсь, но Треплев жалуется, что у него при описании лунной ночи какой-то свет, и шорох листьев, и звуки рояля, а у Тригорина "блестит горлышко разбитой бутылки и чернеет тень от мельничного колеса - и лунная ночь готова".

- Вам не кажется, что ваш роман мог бы только выиграть, если бы он был чуть сокращён. Не хотите ли вы его переработать немного сжав?

- Если бы мне так казалось, я бы так и сделала.

- Ваша Галя, насколько вы? Насколько вы - Лена?

- Я не Галя, и не Лена, я - Лиля, и я их всех придумала. Ни у одного из героев нет реальных прототипов, и история, которую я рассказала, не имеет отношения к реальным событиям.

- Как ваш муж относится к публичности ваших литературных занятий? К тому, что вы становитесь известной? И ваша жизнь в какой-то степени уже не совсем принадлежит только семье. Его это не смущает?

- Да нет, вроде, не смущает. Литературные занятия котлеты жарить не мешают.

- О чём будет ваш следующий роман?

- Не скажу.

Камера пыток

[an error occurred while processing this directive]