Тротиловая дипломатия

Черный Араб готов воевать и в одиночестве

Шамсудин Мамаев

Ни один из взрывов в Каспийске, Буйнакске, Москве и Волгодонске не является только актом мести или террора. Каждый был ясным посланием чеченских лидеров своим российским оппонентам.

"До настоящего времени я воевал только против армии. Против гражданских никогда не воевал. Но после событий в Дагестане за свои действия будет отвечать не только русский солдат, но и весь русский народ, - заявил Эмир аль-Хаттаб чешским журналистам. - Я прибыл сюда по зову собственного сердца и по долгу правоверного мусульманина, поскольку Коран открыто говорит об обязанности мусульманина участвовать в борьбе за утверждение ислама... Я хочу обратиться ко всем, кто думает, что чеченская война завершилась. Они глубоко ошибаются. Как прошлая, так и недавняя история горцев-мусульман знает немало примеров, когда неверные просили о долгосрочном перемирии, а затем нарушали его".

Поскольку эти слова президент Чечни Аслан Масхадов не опроверг, можно отметить, что политику Грозного ныне определяет частное лицо из Саудовской Аравии, находящееся в розыске Интерпола. И для понимания чеченской политики остается только выяснить, почему же события в Дагестане так возмутили это лицо, что оно перешло от войны с армией к войне с народом.

Коварство "неверных"

Первый этап воссоздания имамата в Дагестане завершился точно так же, как полтора века назад - разгромом исламских фундаменталистов в Аваристане. Только тогда это было под Хунзахом, а сейчас под Ботлихом. 27 августа туда прилетел российский премьер Владимир Путин, и в этот же день Госсовет Дагестана предъявил "свободным" исламским джамаатам кадарской зоны требование разоружиться. Джамааты отказались, и власти приступили к наведению конституционного порядка в зоне. Карамахинские ваххабиты обратились за помощью к своим чеченским собратьям, и 31 августа прогремел взрыв в торговом центре под Манежной площадью в Москве.

Итак, тотальную войну против русского народа Хаттаб развязал в тот момент, когда российские войска начали операцию против его "родных" кадарских джамаатов. Напомним, что "Эксперт" сразу же после взрыва на Манежной выдвинул версию о причастности к нему Хаттаба (N33 за 6 сентября), когда российские спецслужбы гонялись за литератором Дмитрием Пименовым. Там же мы рассказали, чем дороги Хаттабу эти джамааты. Хаттаб женат на карамахинской девушке. Впрочем, брак этот чисто политический: среди добровольцев исламского батальона в Чечне было немало карамахинских ваххабитов, и они порекомендовали Черного Араба (уважительная кличка Хаттаба) своему джамаату. По решению джамаата отец девушки лично поехал к Хаттабу с предложением руки своей дочери. С тех пор карамахинский джамаат находился под покровительством Черного Араба.

Однако было бы наивным полагать, что Хаттаб движим исключительно мотивами мести и его фраза об ответственности русского народа является лишь по-восточному цветистым оборотом. Аль-Хаттаб не только полевой командир, но и профессиональный исламский пропагандист. Он имеет свою школу в Чечне и обучил сотни боевиков. Он досконально знает теорию и практику джихада, знает цену лозунгам и словам. Именно он воспитал карамахинцев в том духе жесткого фундаментализма, который позволил им оказать столь упорное сопротивление российским войскам.

Основная догма ваххабизма гласит, что джихад обязателен, когда "неверные" с оружием в руках вступают на "землю ислама". Более дерзкого вызова для исламского моджахеда невозможно придумать, поскольку понятие "земли ислама" является фундаментальным для теории джихада. Например, Чечня, когда туда вошли российские войска, еще не была "исламской территорией", она ею стала только в феврале этого года. Ботлихский район тоже никогда не провозглашал себя исламской территорией. И Хаттаб воевал здесь как воин с воинами.

Однако кадарские джамааты летом прошлого года, еще до того как Масхадов ввел в Чечне "шариатскую республику в полном объеме", объявили себя "свободной исламской территорией". И даже заключили после переговоров с тогдашним министром внутренних дел России Сергеем Степашиным 1 сентября 1998 года своего рода "протокол о ненападении" с официальными властями Дагестана. В результате кадарские джамааты остались нейтральными во время чеченского вторжения в Ботлих, хотя немало добровольцев оттуда принимали участие в этих боях.

Таким образом, распорядившись начать операцию по наведению конституционного порядка, Владимир Путин сделал именно то, о чем предупреждал чеченцев Хаттаб: "неверные", просившие прежде перемирия, теперь нарушили его. (Увы, но это типичный случай конфликта цивилизаций. Подобная интерпретация имеет смысл только для самих исламских фундаменталистов, а с точки зрения международного права и Чечня, и тем более кадарские джамааты были и остаются территорией России, пока согласие на их самоопределение не дадут российские власти.) Именно поэтому Черный Араб и объявил войну русскому народу, а президент Масхадов промолчал.

В одном из первых интервью в период своего премьерства Сергей Степашин сказал, что ему "удалось приостановить войну в Дагестане". Он не уточнил деталей своих переговоров с карамахинцами. Однако помогавший ему Магомед Толбоев недавно объяснил, что "до последнего времени мы пытались найти какой-то компромисс, повернуть этих людей к мирной, нормальной жизни в рамках конституционного поля. Однако видя, что они не намерены это делать, и предполагая возможную агрессию с территории ЧРИ, мы постарались максимально разобщить экстремистов, не дать им выступить централизованно, создать атмосферу паники в Дагестане. И это удалось".

Военная хитрость Степашина состояла в том, что после провозглашения кадарской зоны "свободной исламской территорией" он вопреки возражениям Махачкалы поехал в Карамахи и добился подписания протокола об отказе от антиконституционной деятельности между кадарскими джамаатами и главой Госсовета РД. Проще говоря, протокол был фикцией. Однако он обеспечил нейтралитет ваххабитов во время последовавшего через неделю ареста тогдашнего замминистра сельского хозяйства республики, лидера лакского национального движения Магомеда Хачилаева и фактической депортации его брата, депутата Госдумы России и председателя Союза мусульман России Надира Хачилаева. Прогнозировавшаяся по этому поводу многими именитыми политиками новая кавказская война не состоялась.

Вместо этого произошел раскол в чеченском руководстве. Масхадов выступил по телевидению с заявлением, что братья Хачилаевы движимы исключительно собственными клановыми интересами, что Салман Радуев заслуживает расстрела на центральной площади Грозного, что Хаттабу не место в Чечне и что вообще планы его генералов в отношении Дагестана являются чистейшей авантюрой. Ответом стало знаменитое письмо Шамиля Басаева, Салмана Радуева и Хункара Исрапилова с требованием отставки президента. В Грозном начались новые внутренние разборки, и вторжение в соседнюю республику отодвинулось почти на год. Оно стало возможным только после того, как генералы создали Шуру и уговорили другого лидера дагестанских ваххабитов, Багаудина Кизилюртовского, пригласить их в Дагестан. Таким образом они сумели обойтись без карамахинцев.

Ответы Хаттаба

На следующий день после ультиматума Госсовета Дагестана, 28 августа, в Грозном собрался Маджлис мусульман Ичкерии и Дагестана. Излагая дальнейшую стратегию джихада, Шамиль Басаев предупредил моджахедов, что "практически исключены любые отступления и отказ от ранее утвержденного плана". Скрытая угроза предназначалась председателю Союза мусульман России Надиру Хачилаеву - самый известный член Маджлиса открыто уклонялся от участия в боевых операциях. И если для Москвы основным содержанием нового этапа операции должна была стать "зачистка" ваххабитских отрядов в кадарской зоне, то Шамиль Басаев решил сделать ставку на вторжение в Новолакский район, чтобы втянуть в конфликт чеченцев-аккинцев и жителей Новолакского района, тоже раздраженных совершенно бесстыдным лицемерием местных и федеральных властей.

И точно так же, как основными марионетками в руках этих кукловодов на первом этапе стали Багаудин из Кизилюрта, Магомед Тагаев и другие лидеры дагестанских ваххабитов, то на новом этапе на авансцену этого театра должны будут выдвинуться братья Хачилаевы - именно они "держат" Новолакский район.

Хотя вторжение отрядов ваххабитов в Ботлих сделало разоружение кадарских джамаатов насущной необходимостью, в Москве и Махачкале единства мнений не было. Свое неодобрение акции, в частности, высказали глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин и вице-премьер правительства Дагестана Гаджи Махачев. Тем не менее власти решили не начинать новых переговоров с кадарскими джамаатами.

Взрыв на Манежной площади был всего лишь предупреждением, поскольку бомба не имела металлической оболочки и не была набита гвоздями, как это обычно делается. Этим "мягким" терактом Хаттаб лишь подталкивал Москву к переговорам. И 2 сентября в район боевых действий "для знакомства с обстановкой" прибыли председатель Госсовета Дагестана Магомедали Магомедов, председатели парламента и правительства, а также секретарь Совета безопасности и министр национальностей и внешних сношений республики. В этот и на следующий день состоялись, возможно при посредничестве Надира Хачилаева, те переговоры, о необходимости которых намекал Путину Равиль Гайнутдин.

Согласно официальным сообщениям, речь шла лишь о том, что ваххабиты попросили коридора в Чечню для себя и своих семей. Хотя, судя по некоторым данным, известный московский исламист Гейдар Джамаль пытался навязать обсуждение и некоторых весьма странных политических сценариев. Он предложил Кремлю "заключить перемирие с целью принятия новой Конституции республики, в соответствии с которой Дагестан станет конгломератом из почти независимых автономий. Некоторые автономии станут зоной влияния Чечни, остальные останутся под контролем федерального центра".

Как бы то ни было, в этот же день министр внутренних дел России Владимир Рушайло и другие чины, ответственные за операцию в кадарской зоне, дружно заявили, что операции здесь закончатся самое позднее к следующему вечеру. А замминистра Владимир Колесников сделал свое печально знаменитое заявление о том, что концентрация отрядов чеченских боевиков на Новолакском направлении существует только в воображении прессы. Москва и Махачкала отказались от ведения каких-либо переговоров и потребовали безоговорочной капитуляции всех окруженных боевиков. Согласились выпустить лишь женщин и детей.

Прогремевший на следующий день взрыв дома в Буйнакске стал ответом Хаттаба. Ответом Шамиля Басаева стало вторжение в Новолакский район, чтобы забрать силой те "исконно вайнахские земли", которые Махачкала отказывалась передать Чечне под зону влияния.

Однако боевики вновь не получили никакой поддержки ни от местного населения, ни даже от братьев Хачилаевых: беглый председатель Союза мусульман назвал вторжение в Новолак "бандитским", а боевиков - "сбродом, не имеющим к нему никакого отношения". И отряды Басаева после первоначального успеха вновь завязли в крайне невыгодной для боевиков позиционной войне. Настолько бесперспективной, что это осознали даже бойцы. Дисциплина упала, солдаты принялись за мародерство. А Хаттабу осталось только мстить за гибель своих соратников в кадарской зоне.

На заседании Совета безопасности 7 сентября Борис Ельцин резко отчитал силовиков, после этого генералы поставили перед войсками задачу немедленно освободить село Карамахи. В тот же день войска ворвались на его окраины и начали уличные бои. Ответом Хаттаба стал взрыв на улице Гурьянова. Когда 12 сентября село перешло под контроль федералов, в Москве прогремел еще один взрыв, на Каширском шоссе. Когда 15 сентября российские генералы доложили о полном освобождении территории Дагестана от боевиков, сработал заряд у жилого дома в Волгодонске. Черный Араб готов продолжать борьбу.

Уважаемые господа!
Если Вы хотите, чтобы Ваше мнение было опубликовано в журнале, пожалуйста, подписывайтесь под комментарием и, по возможности, указывайте название Вашего города.

╘ Эксперт, #35 (198) от 20 сентября 1999