Приветствую Вас, Диэр!
Прежде всего должна сказать, что я враг Вам и всем последователям пути Тьмы, как вы его называете. Я полагаю, что Черная Хроника - самое настоящее зло в одном из своих достаточно привлекательных обличий. Разумеется, эта привлекательность видна только определенной, совершенно особой разновидности людей, к которой я не имею чести принадлежать.
Вредоносное воздействие Черной Хроники, даже если не касаться ее философских аспектов, для меня достаточно очевидно.
Черная Хроника - школа самосострадания и самоуничижения. Это книга усыпляет здравый смысл и погружает в депрессию, из объятий которой непросто вырваться. Особенно опасно чтение Хроники для людей, неуверенных в себе, или переживающих жизненные невзгоды: книга вынуждает их остановиться в состоянии вечного страдания, выманивая жалость у окружающих. Люди, "болеющие" Черной Хроникой, становятся истеричными и обидчивыми, воспринимая "в штыки" окружающий мир, теряют способность к логическому мышлению и стойкость к неудачам. Эта болезнь, мне кажется, исцелима, но с трудом: "черный" считает свое жизненное положение нормальным, а окружающих (за редким исключением) - бесчувственными, неспособными к пониманию и жестокими.
При этом Черная Хроника - книга, написанная с талантом и вкусом, что неплохо маскирует логические и философские несуразицы (неплохо с точки зрения читателей, склонных к эмоциональному, а не логическому мировосприятию). Поэтому неудивительно, что у Хроники есть верные почитатели.
Что же до почитателей... В одном из своих писем Вы заметили, что все насмешки "светлых" над "темными" удивительно однообразны. Вам не хватило самой малости, чтобы разглядеть причину этого феномена.
Последователи, или, по крайней мере, последовательницы Тьмы, как я могла заметить за долгие годы своего знакомства с Учением и учениками, необыкновенно схожи. Внимательный наблюдатель найдет общие черты в их внешнем облике, манере говорить, мимике и жестах... И только слепой не увидит сходства в их поэтическом и песенном творчестве. Черные (за редким исключением) склонны к графомании, впрочем этим страдают и светлые. Но люди Тьмы более агрессивны, используют достаточно бедный образный ряд и два десятка стершихся метафор, позаимствованных из Хроники, небрежно обращаются с рифмой и размером, и редко задумываются о том, что в стихах, помимо страсти и напора, должен быть смысл.
(Заметьте, я не касаюсь философии и идеологии, я говорю только о качестве стиха. Более того, мне встречались совершенно изумительные вещи "черных" авторов, и я отношусь к ним с такой же любовью и благоговением, как к талантливым произведениям поэтов из "светлого" лагеря).
Черные крылья, звезда во тьме, мир в ладонях, мученический костер, черная лютня и выжженные глаза - по этому джентльменскому набору легко узнать черного менестреля. За этими словами когда-то стояли образы, живые и яркие (и нет никакой разницы в том, нравятся они мне, или не нравятся - они были). Но прошло время, а последователи Тьмы повторяют все те же слова, словно вращают черный калейдоскоп. Неужели Творящая тьма уже не способна ничего породить? Образы стираются, как монеты: и вес не тот, и края обрезаны, металл потускнел и чеканки почти не видно... Немного же дадут за такую монету!
Вы спрашиваете, почему я смеюсь и издеваюсь над Вами. Вы предполагаете, что мне не нравится пафос, и что "стеб для нас - смысл жизни". Вы хотите знать, почему я не издеваюсь над Эленхильд. Отвечаю.
Я смеюсь над Вами, потому что Вы мне смешны, Диэр. Я могу бережно отнестись к поэтическим опытам юного новичка. Но упорная косноязыкость, помноженная на пафос, может вызвать либо слезы (как неумелая игра на скрипке вызывает зубную боль), либо смех, который Вас так обидел.
Смех, смею заметить, ничуть не хуже пафоса. Пафос порождает мужество и твердость духа, смех исцеляет от уныния и страха.
Но и тому, и другому свойственна столь любимая Черными двойственность: умелый стихотворец может использовать оба средства, но и ироническое, и возвышенное должны вызвать сопереживание у слушателя. Пузырь патетики, раздутый на пустом месте (а истертый образ можно считать пустым местом, потому что он уже ничего не значит) подобен жабе, пожелавшей выпить море. На такое читатель ответит только смехом или скукой. С другой стороны, смех над несмешным нелеп, и шут-неудачник вместо желаемого эффекта добьется лишь возгласов недоумения.
Пафос и ирония - сильнодействующие зелья, и их следует применять осторожно.
Однако смею предположить, что над моими стихами смеялись, находя в них и цитаты из Ваших стихов, и образ черного менестреля, несколько гротескный, но достаточно похожий на правду; то есть мои стрелы попали в цель. И, право же, трудно быть как-то особенно оригинальным в пародиях, пока черные менестрели столь мучительно сходны друг с другом и не осознают своего сходства.
Не знаю, какого ответа ожидали Вы на Ваш пафос, и получили ли Вы желаемое.
Разумеется, я так же охотно посмеюсь над дивноэльфийскими звездами и листьями, чистыми ручьями и светлыми клинками, или над истовой громогласной глупостью любителей Нуменора. Попадись мне монотонно-ограниченный светлый, ему тоже достанется. Но Эленхильд не дала мне повода для насмешек, и потому пока неприкосновенна.
Если же Вам ничего не объяснило мое письмо (и только в этом случае), могу предложить другой вариант объяснения.
Я, Ниэрнассе из Нолдор, сказала.
