![]() |
![]() |
![]() ![]() |
|
![]() |
Ms. Twinkle
The Matrix has you, |
Оговорка ╧1. "Черная Книга" - текст не философский, а художественный. Так что, с одной стороны, мы не можем искать в нем, по пунктам, а) онтологию; б) гносеологию; в) аксиологию в систематично изложенном виде. Более того, художественный текст имеет право подавать философские понятия в метафорическом виде, не выстраивать четкую номенклатуру терминов, допускать их многозначность, опускать и скрывать за фигурой умолчания, намеками и аллюзиями некоторые понятия, поддерживать концепцию не только "экcплицитно", т.е. декларируя определенные идеи, но и с помощью системы образов и композиционно, в том числе и вкладывая в уста персонажей высказывания, совпадающие, не совпадающие и частично совпадающие с авторскими, и т.д. и т.п., я не буду здесь читать курс "Введение в литературоведение". Но - но! и здесь попрошу внимания, господа! - во-первых, в тексте "Черной книги" есть собственно философские фрагменты (прежде всего связанные с космогоническим мифом, а также с устройством Арды как сотворенного мира), и вот эти фрагменты могут быть проанализированы с философской точки зрения. Во-вторых, даже при наличии мест и понятий, допускающих различные прочтения, концепция книги (в том числе и философская, если таковая имеется, а "Черная книга", как уже было сказано, на философию претендует) должна быть целостной и в глобальном виде непротиворечивой, она должна быть извлекаема и поддаваться интерпретации. У Толкиена, например, она строится: основной философский христианский стержень (основы мироздания, границы познания и отношения мир - Творец) и дохристианская этика "праведных язычников" (идея соотношения частного блага со всеобщим и с Абсолютом + очищенная и идеализированная идея долга древних германцев). У Достоевского, например, философская концепция тоже извлекаема: высказывания героев противоречивы и могут быть равно акцентуированы как истинные и близкие к авторским - но противоречия составляют целое на уровне сверх-истинного и сверхценного, в той точке, где параллельные сходятся - в Христе. А если подобное извлечение концепции невозможно, значит, это неудачная концепция.
Оговорка ╧2.
Оговорка ╧3. Оговорка ╧4.
Цель моей статьи - сугубо информационная. Я не ставлю своей целью никого убедить или обратить в христианскую веру. Вера есть акт волящего разума, как говаривали русские религиозные философы, ее принятие или отторжение зависят от разума и свободной воли каждого конкретного человека. Что касается разума, то мои суждения не универсальны и не обладают привилегией абсолютной истинности, ибо я исхожу из определенного, а значит, ограниченного круга посылок - из истин веры, запечатленных в Писании и в суждениях Отцов и Учителей Церкви. Более того, я ни в коем случае не говорю здесь за всех христиан или за какую-то их группу - то, что я пишу, во многом является моим личным мнением и моими личными выводами, которые профессионально связанные с теологией люди могут, вполне возможно, критиковать как непрофессиональные. Я прошу понимания православных читателей, когда буду в дальнейшем цитировать в основном католических авторов: они как-то "роднее" католику-Толкиену, с текстами которого полемизирует "Черная Книга". Я также прошу понимания православных читателей, когда буду титуловать Западных Отцов и Учителей в соответствии с установлениями Католической Церкви: возможно, во мне говорит ученый, уважающий традицию и стремящийся стать над разногласиями конкретных школ и направлений - ведь вы же не будете опускать обозначение ученой степени человека, указанной на визитке, на одном только основании, что не принадлежите к академическим кругам.
|
Сергей Калугин сказал как-то одну замечательную вещь (свободно цитирую по записи на диске "Несло"): реальность невероятно пластична, и если человеку без жестких координат внутри головы (как он говорил, человеку нецерковному) прочитать, к примеру, Кастанеду, то крышу может снести, и человек будет жить в мире Кастанеды. Или начитается такой человек Климова, и будет жить в мире жидо-масонского заговора. Или, про себя думала я, слушая Калугина, человек будет жить в мире социализма - как наше старшее поколение. Или в мире Матрицы. Есть ряд книг, обладающих особой мозголомной пробойностью, кстати, книги Толкиена явно входят в их число. Так вот, "Черная книга" тоже способна активно взаимодействовать с личной реальностью человека, и наличие большого числа людей, живущих в мире "Черной хроники", меня убеждает: да, Вы правы, Сергей, пластична реальность, чрезвычайно пластична. И когда я задумалась над причинами - почему этот текст так психически активен? - я снова услышала Сергея Калугина, который четко выдал рецепт пьянящего и сносящего крышу коктейля "Черной Хроники" (Калугин, правда, говорил о теософах, но уж больно подходит к случаю): извечная тяга человека к возвышенному, густо замешанная на гордыне и абсолютном невежестве. Так что сдается мне, что авторы "Черной книги", заявляя в предисловии к первому изданию, что, мол, "у сказителей нет мечей", немного лукавят. У этих сказителей есть меч, и я сейчас буду по порядку называть имена этого оружия. или Внутри Королевства Кривых Зеркал |
Вдруг левая голова вспыхнула, покраснела и плюнула в правую голову, но, поскольку тело было, по существу, единым, левая голова, Арнольд то есть, почувствовала, что плюнула в самое себя. - Браво, браво! - захохотал труп. - Вот ведь как все мудро устроено во Вселенной. - Не ерничайте, мой ангел, - прервал его Павлуша. - Не думаю, что вам будет приятно выслушивать ваше прошлое. Ю.Мамлеев. Крутые встречи ("Черное зеркало"). |
Христианское богословие настаивает на догмате "творения из ничего", creatio ex nihilo, т.е. единоличном сотворении Богом всего сущего без чьего-либо участия, посредства, помощи и вмешательства, исключительно по Божьему произволению. Бог есть Абсолют, но Абсолют творящий - причем сознательно и исключительно из добрых побуждений. До акта Творения не существовало ничего - ни духов, ни материи.
Если мы обратимся к текстам Толкиена, и прежде всего "Сильмариллиона", то увидим ту же идею: Эру - Абсолют и Творец ("The One only has no limits" - "Только Единый беспределен"; "There exists Eru (The One); that is, One God Creator, who made (or more strictly designed) the World, but is not Himself the World" - "Есть Эру (Единый), то есть Единый Бог Творец, который сотворил (точнее говоря, замыслил) мир, но Который не есть часть этого мира". Morgoth's Ring, p.330) *
Далее, от создания Айнур до слов "Ea! Да будет!", Эру Илуватар является единственным лицом, который Создает все существующее в теологическом смысле этого слова, т.е. дает Вселенной бытие (Being): "Therefore I say: Ea! Let these things Be! And I will send forth into the Void the Flame Imperishable, and it shall be at the heart of the World, and the World shall Be" ("И потому я говорю: Эа! Да обретут эти вещи бытие! И я вышлю в Пустоту Неугасимое Пламя, и будет оно сердцем мира, и мир станет"). Согласно тексту "Сильмариллиона", Эру сотворил и Мир, Эа, т.е. Вселенную, и обитель для своих Детей, т.е. Арду: "And amid all the spelndours of the World, its vast halls and spaces, and its wheeling fires, Iluvatar chose a place for their habitation in the Deeps of Time and in the midst of the innumerable stars" ("И среди всех чудес мира, его просторных обителей и пространств, и кружащихся огней, Илуватар избрал место для их пребывания в Глубинах Времени и среди бесчисленных звезд").
Вот почему не стоит обижаться на слова Илуватара, что, типа, все имеет начало во мне, и с этим, как ни тужься, ничего поделать нельзя ("And thou, Melkor, shalt see that no theme may be played that hath not its uttermost source in me" - "И ты, Мелькор, увидишь, что нельзя сыграть темы, которая не имела бы своего начала во Мне"). В обращенных к Мелькору словах речь идет о Музыке Айнур, и подразумевается, конечно, Сотворение мира и мера участия Айнур в его упорядочивании (sub-creation, в терминологии Толкиена). С таким раскладом действительно ничего поделать нельзя, поскольку Эру является единственным существом, которое обладает способностью передавать, дарить Бытие разумным существам и миру в целом, т.е. не отдельным его частям, в виде камешков, витражей и животных, а как глобальной системе, способной к развитию по своим собственным законам, в том числе и к приумножению камешков, витражей и животных благодаря природным законам, которые олицетворяют Валар, или деятельности других разумных существ. Иными словами, Илуватар единственный мог сделать разумных существ и Вселенную такими, какие они есть, т.е. дать им определенную сущность, а потом поддерживать все это хозяйство в существующем виде.
У Толкиена эта замечательная способность Эру передается метафорой Негасимого Пламени (Flame Imperishable), которое, с одной стороны, всегда с Илуватаром ("Yet he found not the Fire, for it is with Iluvatar" - "Но он не нашел Пламени, ибо оно с Илуватаром"), а с другой стороны, является основанием бытия всего существующего ("I will send forth into the Void the Flame Imperishable, and it shall be at the heart of the World, and the World shall Be", а про Айнур сказано: "I have kindled you with the Flame Imperishable" - "Я возжег вас от Негасимого Пламени"). Поскольку каждое существо и каждая вещь имеет в себе это Негасимое Пламя, а Пламя всегда с Илуватаром, то и все сотворенное в какой-то мере всегда с Илуватаром, и потому оно действительно имеет подлинное начало в нем и только в нем.
Подобная вездесущность и всеприсутствие Илуватара - он и сам по себе существует, да еще и остальных существ наделил некой частью от себя - имеет свое основание в христианской теологии. Как же взаимодействует бытие Бога и бытие сотворенного существа?
Св. Фома Аквинский, отвечая на этот вопрос, разделяет понятия сущности и существования: одно дело являться чем-то определенным, а другое - иметь определенный срок жизни. Сущность Бога и сущность человека (и любого сотворенного существа) разительно отличаются, и у Толкиена совершенно правильно сказано, что Эру и Мир, им созданный, - разные вещи, (Morgoth's Ring, p.330), и неоднократно заявлено, что Эру - вне Творения. Но одно дело - сущность, а другое - существование. Согласно "Сумме теологии" Св. Фомы, Бог существует сам по себе, а вот остальные существа - нет. Они участвуют в Божественном бытии, приобщаются к нему (на метафорическом языке Толкиена, как бы возгораются от сердцевины Его пламени). Лишь об одном Боге можно сказать, что Он не может не существовать, в то время как все конечные существа отличаются от Него своей экзистенциальной нестабильностью, поскольку ни у одного из них сущность не предполагает обязательного существования. "Необходимо сказать, что все, что ни существует, существует через Бога. Если же какая-либо вещь имеет бытие по участию, его же имеет как причину. Бог же есть самосущее Существование, Ipsum Esse Subsistens, которое может быть лишь единственным. Таким образом все, что не есть Бог, не имеет собственного бытия, но участвует в нем." (S.Th., I, Q.44, a.1)
Таким образом, всякое Бытие - это Бог, и каждый человек носит в себе Бога, поскольку и насколько он существует. Именно в этом смысле душу называют "искрой Божией". Такая мысль может показаться странноватой для разума: в самом деле, как может одно Существо находиться в другом и одновременно находиться за его пределами, а это другое сохранять свою полную самостоятельность в отношении воли и поступков? Но на то уж Он и Господь Сил, трансцендентный творению, непостижимый и всемогущий, чтобы устраивать Свое присутствие во Вселенной невероятно и дивно. Католические теологи называют связь Творца и человека "естественным союзом": Бог и неизмеримо выше нас, и, в то же время, всегда таится в нашей глубине. Поэтому в аскетической и мистической литературе приняты две основные метафоры духовного пути: метафора восхождения (отсюда символ горы, на которую взбирается ищущий "осияния" и просветления) и метафора нисхождения вглубь, в самый центр души (символика семи концентрических покоев в доме человеческой души у Св. Терезы Авильской, книга Moradas).
Что касается толкиеновских текстов, то он неоднократно подчеркивал, что это прежде всего эльфийские легенды, и легенды дохристианские. В философии эльфов Эру - действительно вне созданного мира, поскольку эльфы ощущают Его присутствие лишь через эстель - надежду, что все замыслы Творца будут им во благо, а не во зло, и им, в отличие от христиан, еще не дано твердого обетования Царствия Небесного и не явлен Христос: в его природе Бог и Человек слились, и это чудо подарило новое ощущение присутствия Творца в мире.
А теперь внимание, важное объявление!
Товарищи! Никогда и ни при каких обстоятельствах не путайте: Карден с карданом, Башляра с Бодрийяром и - самое главное! - никогда не путайте Творение и творчество. Это совершенно разные вещи.
Бог христианского учения (равно как и Эру Илуватар в текстах Толкиена) действительно Единственный Творец всего сущего, причем просто потому, что Он единственный умеет и может это делать. Еще раз повторяю, что титул Творец по отношению к Богу обозначает Того, кто дал некий космогонический старт миру и может дарить самостоятельное бытие разумному существу, а вместе с бытием, кстати говоря, и возможность творчества. В мире Толкиена (и в нашем мире тоже) каждое существо занимается благоустройством этого мира, т.е. творчеством (иначе говоря, оно "творит" в обыденном смысле слова): Валар творят рельеф, пейзаж, зверушек и растушек, поскольку они и Арда уже наделены Бытием в акте Творения. Творят и дети Илуватара - каждый в меру своих природных склонностей. И не зря, не зря у Толкиена Майяр - это младшие Айнур, а никакие не создания Валар, не зря Эру упрекает Ауле созданием гномов: "Why hast thou done this? Why dast thou attemt a thing which thou knowest is beyond thy power and thy authority? For thou hast from me as a gift thy own being only, and no more; and therefore the creatures of thy hand and mind can live only by that being, moving when tou thinkest to move them, and if thy thought be elsewhere, standing idle? Is that thy desire?" ("Зачем ты так поступил? Зачем пытаться делать то, что, как ты сам знаешь, не в твоих силах и не в твоей власти? Ибо ты получил от меня в дар лишь свое собственное бытие, и ничего более; и потому творения твоих рук и разума смогут жить лишь твоей жизнью, и будут двигаться, если только ты решишь их подвинуть, а ежели твоя мысль отлетит от них, они будут стоять праздно. Этого ты хотел?")
Только Илуватар может наделять участвующих в нем существ свободой воли и самостоятельным разумом. Для христианской теологии только Бог может создать человека по своему образу и подобию, наделив его разумом, волей и памятью, запечатлев этой триадой духа образ Пресвятой Троицы (Св. Августин, De trinitate).
Если читатель принимает во внимание все вышесказанное, некоторые эпизоды "Черной книги" не могут не вызвать у него недоумения.
Я даже не буду въедливо привязываться к пассажу, повествующему о сотворении Мелькора, в издании 1995 года: "Из Эа и Тьмы силой разума своего и воли своей создал Эру первого из тех, кого нарек он Айнур. Но, взглянув на него, ужаснулся Эру, ибо увидел в нем воплощение всего, о чем хотел забыть, чего не желал видеть. Не был первый из Айнур ни частью разума, ни частью замыслов Эру". Это, что называется, no comments, причем даже не философского характера, а элементарно логического. Если Эру замыслил Мелькора, а потом его создал, то как могло получиться, чтобы обдуманное и буквально "сделанное" по мысли Эру существо оказалось не частью его замыслов? Риторический вопрос, правда? Недаром этот достаточно странный пассаж сразу же привлек внимание Галдора-стража.
Видимо, авторы что-то такое заподозрили, и подобных заявлений в новом издании не допустили, заменив их размышлениями самого Мелькора о своей нелегкой судьбе. К этим размышлениям я еще вернусь в главке о свободе воли. А сейчас я хотела бы обратиться к тому, что осталось в "Черной книге" неизменным - к манипуляциям с понятиями "творение" и "творчество".
Начнем с несчастной ящерицы-саламандры, которую по воле злобного Эру чуть было не загасили что в первом, что во втором издании. Читать про гнев Илуватара из-за создания ящерицы по меньшей мере странно, потому что Валар никто не запрещал самостоятельное творчество, sub-creation, т.е. создание растений, животных и прочего-прочего, более того, это их прямая обязанность - придавать очертания миру, to shape the world. Что касается не менее загадочных и странных слов Эру "Этого не было в Замысле", то я к ним вернусь в главке о промысле и свободе воли, а здесь лишь замечу, что было бы крайне наивно представлять себе Божественный замысел о мире как инвентарный каталог. Подобными представлениями о Замысле авторы "Черной книги" обязаны лишь самим себе, а не Толкиену и не теологам, которые о Божественном Провидении имеют совершенно другое мнение.
Что касается истории создания гномов, в которой авторы "Черной книги" усмотрели еще одну причину для обвинения Эру в самодурстве и тиранизме, то в ней речь идет не о попытке творчества (которая, повторим, похвальна сама по себе), а о попытке творения, т.е. попытке создать не просто живое существо, а существо, наделенное свободой воли и разумом. Как я уже говорила, Ауле, по мысли Толкиена, физически не мог вложить в гномов разумную душу - не в его это компетенции, а Илуватар, из доброты и сочувствия, наделил его големов душой. Так что речь шла не о запрете на самостоятельное творчество, а об исправлении ущербного и дурацкого.
Так что когда Гортхауэр (будущий Саурон) "Черной книги" обращается к Ауле с пламенной речью, диалог этот нуждается в комментарии:
"Ауле все ниже клонил голову.Потому что Саурон путает Творение (в теологическом смысле, как подачу самостоятельного бытия вселенной) и творчество (как создание новых вещей в уже запущенной в бытие действительности), а про реакцию Ауле я уж вообще не говорю - не читал этот Вала катехизиса, иначе бы не сидел безгласно.
Он - Творец Мира.
Но и ты - творец! Ты - Мастер!
Он создал нас. Нет своей воли у молота, не измыслит нового наковальня: мы - лишь орудия замысла Единого."
"- А откуда злу взяться, если, по-вашему, Илуватар от начала благ? Ведь сказано - "нет ничего, что не имело бы своего начала во мне". Значит, и зло Мелькора, если он - Зло, тоже от Илуватара идет. Или, может, его Зло - на самом деле не такое уж и зло? А? Не так ли? Ведь "не может быть помыслов, кроме тех, что идут от меня"? - Он с усмешкой смотрел на меня."Ну что ж, пусть усмехается.
2. Добро и зло
Согласно Исидору Севильскому, "зло не создано дьяволом, но "найдено" им (malum a diabolo non est creatum, sed inventum); зло - ничто, ибо без Бога ничто не было создано, а Бог не творил зла┘" (Сад демонов. Словарь инфернальной мифологии, с.121).
Итак, что же есть зло? Ведь если посмотреть вокруг, явно не все из существующего покажется нам хорошим.
Конечно, все это легко и просто в метафизике, а в реальной жизни пойди разберись, где зло, а где добро. Но, с другой стороны, Иисус никогда не говорил, что жить - это просто, а не ошибаться - легко. Святой Апостол Павел, например, не питал никаких иллюзий по этому поводу, и писал к Римлянам: "все согрешили и лишены славы Божией" (3, 23), и еще: "Бог верен, а всякий человек лжив" (3, 4).
" - Есть и другое объяснение: Мелькор утратил силу потому, что обращал ее во зло, - в голосе Гостя уже нет прежней жесткости; скорее, это любопытство: и что вы, уважаемый Собеседник, ответите на это?..Потому что здесь речь идет не о природном явлении, которое, кстати, подчиняется закону сохранения энергии (так что огонь погаснет в любом случае), а о магическом существе, которое "функционирует" нормально только в том случае, если живет по законам своего естества. Исходя из вышесказанного, странными кажутся и некоторые реплики других персонажей "Черной книги":
"- Сестра моя, - заговорила Йаванна мягко и печально, - зло поглотило душу его, ни искры добра не осталось в нем".На это можно только возразить, что в таком разе Мелькор исчез бы из бытия. Боюсь, что эта Йаванна явно не посещала воскресную школу, а вот толкиеновская Йаванна такого бы не сказала, потому что она вместе с Толкиеном читала катехизис и слушала историю философии в Оксфорде. Но вернемся, как говаривали гуманисты эпохи Возрождения, ad fontes. Для христианского богословия понятия бытия и добра тесно связаны с понятием "устроенности", или, как говорили древние, "космоса" - гармонии, иерархичности и упорядоченности. Так, Св. Фома Аквинский в "Сумме Теологии" много пишет об иерархии сотворенных форм, об иерархии причинности и о способах воздействия одного существа на другое - словом, обо всем, что таинственным образом выстраивает механику мироздания. Дьявол же является для разрушителем христианского космоса: он "опрокинул бы все человеческие вещи, если бы их не удерживала на своем месте Божья воля" (Вир, "Об обманах", гл. 21, ╖ 3)" (цит. по Сад демонов, с.112). В текстах Толкиена Моргот - также разрушитель, а в Morgoth╢s Ring он описывается как одержимый нигилизмом "демиург" (правда-правда, Толкиен пишет о его nihilistic madness), который все хочет переустроить по-своему, а поскольку ничего из этого, естественно, не выходит, хочет все и всех уничтожить. При этом его разрушительной власти положен очень четкий, и очень теологический предел: Моргот, как и дьявол, ничего не может поделать с материей, которую он может лишить формы (понимаемой в теологическом, томистско-аристотелевском смысле как некое начало, определяющее и актуализирующее сущность вещи), но уничтожить в конечном смысле, т.е. свести к абсолютному небытию, не может - ведь Бытие, как уже было сказано, только у Бога: "Thus, as "Morgoth", when Melkor was confronted by the existence of other inhabitants of Arda, with other wills and intelligences, he was enraged by the mere fact of their existence, and his only notion of dealing with them was by physical force, or the fear of it. ┘He was aware, at any rate originally when still capable of rational thought, that he could not "annihilate" them (Melkor could not, of course, "annihilate" anything of matter, he could only ruin or destroy or corrupt the forms given to matter by other minds in their subcreative activities): that is, destroy they being; but their physical life, and incarnate form became increasingly to his mind the only thing that was worth considering. ┘Melkor could do nothing with Arda, which was not from his own mind and was interwoven with the work and thoughts of others: even left alone he could only have gone raging on till all was levelled again into a formless chaos, And yet even so he would have been defeated, because it would still have "existed", independent of his own mind, and a world in potential" - "Так, став "Морготом", Мелькор столкнулся с другими обитатателями Арды, с их независимыми разумом и волей. Сам факт их существования приводил его в бешенство, и он считал физическую силу или запугивание единственным способом строить с ними отношения┘ Тем не менее, он осознавал (по крайней мере, в начале, когда еще был способен к рациональному мышлению), что он не может полностью их уничтожить, то есть свести к полному небытию (конечно, Мелькор не мог уничтожить в полном смысле слова материю как таковую, он мог только уничтожить или исказить форму, приданную материи другими существами в процессе творчества); но физическая жизнь сотворенных существ, их воплощенная форма постепенно становились единственным предметом, занимавшим его мысли. ┘Мелькор ничего не мог поделать с Ардой, которая не была его единоличным творением - его работа и мысли переплетались в ней с замыслами других. Предоставленный самому себе, он смог бы разметать все до состояния бесформенного хаоса, но и здесь его бы ожидало поражение: ведь хаос в каком-то смысле, но "существовал" бы независимо от его воли - как потенциально возможный мир" (M.R., p. 395-6). Любо-дорого посмотреть, с какой точностью оперирует Толкиен категориями аквинатовской, основанной на философии Аристотеля схоластики: четкое противопоставление материи и формы (грубо говоря, исходного материала и организации), акта и потенциальности (материя есть возможность мира, а форма - его актуализация), бытия вещи как дара Божьего и формы вещи как результата творчества. Однако сейчас время не для философских штудий, а для важного вопроса: а способен ли дьявол к творчеству, т.е. к созданию вещей? Вот, например, в "Черной книге" Мелькор постоянно что-нибудь мастерит. Так все-таки, может дьявол (или Моргот) создать, к примеру, горшок? Или витраж? Или скрипку? Ведь он же сплошной разрушитель? Богословие отвечало, что может. Но христианское богословие не было бы богословием, если бы не противопоставило подлинное творчество и созидание тому, что делает с вещами дьявол. Для начала нужно было "различить Божественные чудеса - и иллюзии, творимые дьяволом, для чего схоласты изобрели терминологическое противопоставление: miracula - mira. Дьявольские mira - результат его господства над формами, но не над сущностью вещей: "Дьявол может образовывать [formare - слово creare применительно к дьяволу тщательно избегается] различные формы (multis modis formas) и представлять их глазам или чувствам, - утверждает Альберт Великий, - и чувства волей-неволей (volens-nolens) воспринимают эти объекты" (Сад демонов, с.238). То, что действительно для области сверхъестественного - способность создавать и видоизменять формы вещей в рамках "творческой деятельности" (subcreative activity) - действительно и для области естественно производимых вещей, а именно витражей, книг, камушков и скрипочек. Недаром Средневековье именовало дьявола Artifex Mirabilis, Великим Искусником, а народные верования приписывали ему авторство и copyright самых различных архитектурных, музыкальных и скульптурных проектов, от мостов через реку до трудновыполнимых скрипичных пассажей. Но вопрос остается вопросом: в чем тогда проявляется разрушительность его деятельности? Богословие отвечает, что в подобных случаях (фабрикация витражей, камушков и скрипочек) "нигилизм" дьявола проявляется не столько на уровне физически-материальном, сколько на уровне метафизическом, а именно на уровне, где проживают философские категории цели и этика. Другими словами, весь вопрос - в целеполагании, в направленности того или иного действия и в предназначении того или иного предмета. Если он служит злым целям, то предмет в конечном счете становится орудием зла, а значит извращения даденых вещам сущностей, а значит умаления бытия, а значит разрушения. Другими словами, Сатана нормально функционирует в области "ремесленного" производства, дело лишь в том, что все им сделанное - не к добру, ох, не к Добру (прошу простить метафизический каламбур). А самое обидное для дьявола - это то, что очень часто его злобные целеполагания оказываются обращены во благо человечеству, и заслуга эта целиком и полностью принадлежит Господу нашему, и Деве Марии, и всем Его святым, так что ура и слава небесному воинству, и дуля лживому супостату. Что касается Моргота, то Толкиен, судя по всему, ограничился теологически выверенной характеристикой этого персонажа как разрушителя и лжеца, и уделил мало внимания фабричному аспекту его существования. На случай же, если кому-то захочется представить Моргота за наковальней, верстаком или станком (а почему бы и нет, все ж таки Великий Искусник), Толкиен оставил четкие указания об истинных целях этого супермастерового: "┘his endeavour [is] always to break wills and subordinate them to or absorb them into his own will and being, before destroying their bodies" - "┘его цель - сломать волю и подчинить существо, поглотив его своей волей и своим бытием, а потом уничтожить тело жертвы". И все тут. А уж как Моргот будет уничтожать тело и подчинять волю, через камушек ли, аль через скрипочку, или через приятственного чтения книжульку, - это его сугубо личное дело. Теперь настало время сказать о Красоте. К теологическому тождеству следует прибавить и Красоту, и тогда оно будет выглядеть так: Бог=Бытие=Добро=Любовь=Красота. В абсолюте доброе и красивое совпадают. Злое не может быть истинно красивым. То есть оно может казаться таковым, причем ущербность вещи или внешности может вовсе не проявляться в плане материальном. Речь опять-таки идет о цели. О том, чему служит данный предмет. Так, если прекрасная античная статуя используется в ходе дьявольского ритуала, то она не может считаться истинно прекрасной, потому что злое целеполагание бросает на ее совершенные формы свой мрачный отблеск. Вот почему с теологической точки зрения дьявол может казаться красивым, но таковым не является. Я говорю "с теологической точки зрения", потому что с тех пор, как романтики и символисты растиражировали идею конфликта этического и эстетического (т.е. несовпадения доброго и красивого), с современной точки зрения дьявол (и Моргот) могут считаться красивыми, если, конечно, они сочтут нужным такое обличье на себя надеть. Что же касается текстов Толкиена, то, как уже было сказано, Толкиен в своих оценках Моргота жестко теологичен, и потому никак не может назвать падшего ангела прекрасным. У него просто язык не поворачивается. Кроме того, в "Сильмариллионе" главное слово принадлежит эльфийским ученым, и не просто ученым, а мудрым ученым. Мудрые же, как известно, способны видеть сущность вещей, а раз так, то Моргот, по сущности своей безобразный, какой бы облик ни надел, видится им существом безобразным, ужасным и мерзким. В "Черной книге" понятию красоты уделено много внимания, но и в этом вопросе авторы, на мой взгляд, не справились с философской задачей - потому что она потребовала от них знания вопроса. Что касается красоты Мелькора и красоты им созданного - тут, я надеюсь, все понятно. Это кажущаяся, не сущностная красота. На самом деле, и Моргот, и все им созданное - безобразно. Так что когда майа Суула называет прекрасным то, что Моргот устроил в Средиземье ("- Но... как же... - Суула приподнялся, взглянул беспомощно, - ведь это же прекрасно! Всеотцу угодна красота, он не мог..."), это следует понимать следующим образом: 1) Моргот уже основательно свернул бедняге мозги; 2) несчастный, что бы с ним ни сделали потом, - уже не жилец. Сатана сожрал его. Далее, о творческих метаниях майар Весенний Лист и Охотника. Я не совсем понимаю, откуда авторы "Черной книги" почерпнули идею сопряжения Красоты и Пользы: "Мера для всех творений - Замысел и Польза. В том, что создаю я, нет пользы. Но они красивы - посмотри!.." Как я уже говорила, и у Толкиена, как и в богословии, концепция прекрасного - телеологическая, т.е. красота связывается прежде всего с целью (злой или доброй). Кроме того, Валар Толкиена не могут воспротивиться созданию прекрасного (полезного или бесполезного, на чей-либо взгляд), потому что истинная Красота - она онтологична и самодостаточна, и в оправданиях не нуждается, ибо приумножает благо, любовь и бытие. Иными словами, истинно прекрасное всегда наделено целью - служить добру. Но в концепции красоты, которая используется в "Черной книге", есть еще один важный смысловой момент: красота там связана исключительно с динамикой. С изменением. Со становлением. И с незавершенностью. "Безукоризненная правильность и равновеликость делает лицо мира похожим на мертвую застывшую маску". Если рассуждать на бытовом уровне, то авторы, судя по всему, терпеть не могут античное искусство (оно, как известно, все насквозь статично и симметрично, сходите сами в Эрмитаж). А если задуматься чуть поглубже, выходит следующее. Сотворенный мир находится в состоянии становления и незавершенности перманентно - это аксиома. Поэтому обвинять творение в застылости и мертвости - это не по адресу, тут авторы "Черной книги" опять недодумали, недосчитали и недосмотрели. Так каков же истинный адрес их обвинения? Завершенной может быть лишь Красота абсолютная. Или красота Абсолюта. Т.е. Бога. А Бог авторам "Черной книги" не нравится - отсюда и подвижки в системе понятий: все, что так или иначе напоминает в Арде об Эру (Валар, Валинор), - все это описывается как мертвое, застывшее, неживое, омертвевшее в симметрии, "застывшее равновесие", "неизменное". А как же иначе? Все мы живем внутри системы понятий европейской культуры, сформированной теологией (сомневающихся отсылаю к работам Юлии Кристевой), затронешь одно - изменится все, так что подобные концептуальные штучки очень и очень симптоматичны. Но вернемся к проблеме Добра и Зла. В "Черной книге", если присмотреться, онтологический абсолют есть - это нечто, что называется словом "тьма" и пишется со строчной буквы. Насколько я понимаю, подразумевается под этим некая творящая сущность, безличная и безликая, не плохая и не хорошая, т.е. этически нейтральная. Можно, наверное, соотнести эту Тьму с плеромой гностических систем, но в любом случае гностической системы как системы в "Черной книге" я не вижу (подробнее см. статью Федорова): не вижу вражды с материальностью, гностического предопределения (в том смысле, что некоторые люди изначально обречены гибели), специфической иерархии увязания в материи духовных существ, хотя есть идея спасения через особое знание. Одним словом, есть элементы, нет целостного учения. Добро и зло в "Черной книге" - понятия относительные, насколько я понимаю, у них нет онтологического обоснования, определенного персонажа-носителя зла - тоже нет, как оно пришло в мир - тоже не сказано, но настойчиво связывается с некоей Пустотой. Меру добра и зла нужно искать в себе:
"Не его - себя должны судить мы, лишь будучи справедливым к себе можно получить право говорить о неправоте другого. Если не познаешь меру добра и зла в себе - как сможешь понять, что есть добро и зло для мира?"Если честно, мне это не очень понятно: на основе каких критериев предлагается оценивать меру собственной греховности и объем личной праведности? Вообще-то я всю жизнь читала в соответствующей литературе, что как раз для таких целей культура (чаще всего представляющая ее конфессия) вырабатывает моральный закон, который, правда, может разниться от культуры к культуре. А христианство стало великой религией в том числе и потому, что поставило нравственные устои и заповеди над культурными различиями: для Христа "несть ни иудея, ни эллина". Так появилась универсальная концепция блага, сформулированная как на метафизическом уровне, так и на этическом - как система норм поведения. В любом случае, для познания меры добра и зла в себе необходимы очерченные извне нравственные критерии, которые предусматривают для человека возможность совершенствования. Следует ли понимать "Черную книгу" так, что моральный закон не един для всех и не может быть сформулирован однозначно (как в христианстве, например)? Что нет единой концепции блага? Есть "просто жизнь". Нет правых и виноватых, праведников и грешников. Впрочем, в тексте "Черной книги" есть прозрачный намек на этический эталон - это Мелькор. Возможно, авторы станут говорить, что это у них "нечаянно вышло", но настойчиво проводимых аналогий Мелькора с Христом не увидит только слепой. Здесь и мотив распятия, и "что должен, делай быстрее", и "время надежды, время веры, время (тут правда не любовь, как ожидается - Twinkle) мудрости", и "двенадцать учеников из кланов", и, самое главное, не в бровь а в глаз, в сцене поединка с Унголиант цитируется всем известное, всеми любимое, облеченное ангельской музыкой в "Синем" Кисьлевского - 1-е Коринфянам, Апостола Павла Послание. Я его, с вашего позволения, процитирую так, как оно должно звучать: "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая, или кимвал звучащий". Все дело в том, что над цитируемыми в "Черной книге" евангельскими строками веками, да что там, тысячелетиями, умилялись и плакали наши предки, и благоговейно преклоняли колена, слушая чтения из Евангелия в церкви. За этими строками - такой психологический пласт, что одна лишь маленькая аллюзия пробуждает в нашей культурной памяти бездну эмоций. И все положительные. А кроме того, эти строки, в силу своей "культурной заряженности", моментально проецируют веру в истинность сказанного. И не надо говорить, что типа так не было задумано. Евангелие - это не текущая статья в "АиФ", и не модный по-мо романчик, его слово - страшное оружие, обоюдоострый клинок, как говорили Отцы Церкви. Так что не в бровь а в глаз. Что касается освещения проблемы Добра и Зла в "Исповеди стража", ограничусь цитатой:
"Когда я учился в Аннуминасе, нам преподавали не только старые прописные истины, но и учили смотреть на мир по-новому, ибо мир меняется, и мы постоянно приближаемся к его пониманию - а, стало быть, и к пониманию Замысла Единого. Ибо в развитии мир все полнее открывается нам. И вот тогда я услышал очень любопытную мысль от одного из наших молодых бакалавров. А именно - то, что было изначально, было не Добром или Злом в том виде и в том понятии, которые мы имеем сейчас. Это было нечто иное, непротиворечивое в самом себе. Потом, с падением Мелькора, появилось Зло. И только потом было создано Добро, как противовес Злу. И потому и то, и другое не может не бороться друг с другом и не перетекать одно в другое, ибо они друг без друга не существуют. Они двуедины. И ныне я все более склоняюсь к этой мысли..."Зря склоняетесь, батенька. Третий - он завсегда лишний. Чем вам не нравится идея изначального добра? А ваш дружок был еретиком из манихеев или прочих катаров. Но не будем вдаваться в вопрос генезиса ересей. В любом случае, к мировоззрению Толкиена и христианству такое понимание добра и зла отношения не имеет. К чему имеет, скажу ниже, когда буду говорить о гордыне и о природе Моргота. Впрочем, можно сделать еще одно приближение к проблеме добра и зла у Толкиена и в "Черной книге", через символический ряд. Боюсь, все уже догадались, какой ряд я имею в виду.
|
3. Тьма, Свет, Равновесие и незаслуженно обиженн(ая? ое? ый?) Void.
Наличие в текстах Толкиена начинающихся со строчной буквы слов Darkness, Light и Void, а также появление в тексте "Черной книги" начинающихся со строчных же букв слов Тьма, Свет, Не-Тьма, Не-Свет, Пустота, и примкнувших к ним Равновесия и Двойственности, вызвали массу вопросов, вопросы вызвали массу споров, а все в целом произвело на свет великое недоумение пытавшихся дознаться, что к чему.
"В начале сотворил Бог небо и землю.Св. Августин, предваряя все возможные толкования слов "свет" и "тьма" в этих стихах (а он предлагает их множество), отрицает всякую самостоятельность и предсуществование стоящих за метафорой "тьмы" явлений: "Земля же "была невидима и неустроена" (Св. Августин пользовался другим латинским переводом Библии, itala - прим. Twinkle); не знаю, что это за глубокая бездна, над которой не было света; она была лишена всякого вида, почему и велел Ты написать "тьма была над бездной". Что это означает, как не отсутствие света? Где был бы свет, если бы он был? Он находился бы над всем и все озарял. А так как света еще не было, то что означает присутствие тьмы, как не отсутствие света? Над бездной, следовательно, находилась тьма, ибо под ней света не было; это как со звуком: там, где его нет, там молчание. А что значит "там молчание"? То, что там нет звуков." (Блаженный Августин. Исповедь. Москва, "Гендальф", 1992. С.350). Св. Августин в этом согласен с другими Отцами и Учителями Церкви, которые говорили: "Итак, спрашивает ум, тьма создана одновременно с миром? она старше света? несмотря на то, что она по свойству своему ниже, она первенствует. - Темнота, ответим мы, не существует сама по себе: это явление, вызванное отсуствием в воздухе света" (Василий Великий. Шестоднев, 2, 5) (цит. по Бл. Августин, указ. соч., с.491). Как можно заметить, Отцы Церкви переносили логику естественных явлений на метафизические понятия, объясняя их взаимодействие. Св. Августин предлагает следующее толкование начальных строк Книги Бытия: "безвидная и пустая земля", "бездна", покрытая тьмою (мраком) - это созданная Богом исходная материя, из которой и был "сделан" мир. У этой материи нет формы, нет организации, и она не существует согласно какой-либо сущности. Согласно мнению Св. Августина, "тьма", подобно отсутствию света в естественном мире, обозначает отсутствие у первоначальной материи формы и организации: "прежде чем Ты придал форму и красоту этой бесформенной материи, не было ничего: ни цвета, ни очертаний, ни тела, ни духа" (Бл. Августин, указ. соч., с.350). "Земля невидимая и неустроенная" и "мрак над бездной" изначает у бл.Августина мир до его организации, при которой началось и его дифференцирование. Предшествуя всякой форме, материя лишена всяких признаков, и определенных, и определяющих. Тем не менее, она не "ничто", поскольку это материал для создания мира организованного" (Указ. соч., с.491) Тем не менее, Св. Августин не считает такое толкование единственно возможным, и принимает и другие, например: "Только тут та разница: под "землей невидимой и неустроенной" следует понимать материю телесную, еще не оформленную, а под "тьмой над бездной" - духовную материю до того, как был положен предел ее чрезмерной расплывчатости и она была озарена мудростью" (Указ. соч., с.365). Не буду более подробно останавливаться на толковании начальных библейских стихов, об этом гораздо лучше сказал сам Св. Августин: и о том, как можно понимать "небо", которое было создано вместе с "неустроенной землей", и как множественно можно интерпретировать фразу "Да будет свет", и о многом другом. Я хочу вернуться все к той же многострадальной "тьме". Дело в том, что смысловая нагрузка метафоры "тьмы" не исчерпывается этими толкованиями. Я не случайно сказала выше, что с "тьмой" связывают представления о злом или неустроенном "в большинстве случаев". И я не случайно привела цитату из Ареопагитик про то, что "в применении к Богу отрицания не противоречат утверждениям, ибо Бог выше и всякого отрицания, и утверждения". Что это значит? Наверно, все уже догадались: если про Бога можно сказать, что он Свет, то про Него с равным успехом можно сказать, что Он - Тьма. Я хочу сказать, что в христианской традиции к Богу приложим и "темный" символический и образный ряд, и поэтому в исследовательской литературе существуют понятия как "мистики света", так и "мистики тьмы" - применительно, повторю, к символике, использованной в духовной литературе. Одним из самых авторитетных авторов этого направления является Св. Дионисий Ареопагит, создатель отрицательной, или апофатической теологии (см. об этом подробнее В.Н. Лосский, "Мистическая теология Восточной Церкви"). Ее основанием является созерцательный, мистико-аскетический опыт, который заключается в последовательном отрицании всех возможных представлений о Боге, в результате чего ищущий знания о Всевышнем приходит к особому состоянию просветленного созерцания, которое парадоксальным образом является полнейшим неведением. Оно называется "неведением и невидением", потому что к Богу действительно не приложимы никакие наши идеи и представления, Он выше их. Для человеческого разума Бог является областью совершенного неведения, "тьмы", "сумрака", но, в то же время, в мистическом созерцании Он открывается как знание особой, божественной природы, или "свет". В трактате "О мистическом богословии" Св. Дионисий выражает парадоксальность этого явления через оксюморон, сопряжение противоположных понятий, и прибегает к метафорам "пресветлого сумрака" и "сияния божественной тьмы": "Молимся о том, чтобы оказаться нам в этом пресветлом сумраке и посредством невидения и неведения видеть и разуметь то, что выше созерцания и знания, что невозможно ни видеть, ни знать, ибо это и есть поистине видеть и ведать; и - чтобы Пресущественного пресущественно воспеть путем отъятия всего сущего, подобно создателям самородно-цельной статуи изымая все облегающее и препятствующее чистому восприятию сокровенного, одним отъятием выявляя как таковую сокровенную красоту" (Дионисий Ареопагит. Указ. соч., с.351). В католической традиции продолжателем этого учения стал испанский мистик Св. Хуан де ла Крус (или, как его еще называют в русских изданиях, Св. Иоанн Креста), за пристрастие к "темной символике" именуемый "ночным мистиком". В его трактате "Темная Ночь" (Noche Oscura) божественная мудрость именуется "лучом тьмы", rayo de tiniebla, потому что подлинное знание о Боге одновременно и ослепляет разум, и просвещает его. Итак, получается, что в христианском богословии и литературе "тьма" не является некоей самостоятельной сущностью, которая предшествовала бы Богу или творению, и не является особым порождающим началом. Что же до наличия в христианском учении подобного черноардической Пустоте понятия, то излишним будет говорить, что его нет и быть не может - оно было бы попросту лишним в достаточно стройной системе. Теперь о "равновесии между Тьмой и Светом". Оставляя на потом свои вопросы к этой странной для меня концепции, скажу лишь, что идея равноправия между какими-либо творящими, борющимися или поддерживающими мироздание сущностями также глубоко чужда христианству, которое в своей философии четко ориентировано на единственный Абсолют. О недопустимости представлений о каком-либо "равновесии", и тем более равновесии между добром и злом, читаем у Апостола Павла: "И не делать ли нам зло, чтобы вышло добро, как некоторые злословят нас и говорят, что мы так учим? Праведен суд на таковых" (К Римлянам, 3, 8). И еще: "Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак" (К Римлянам, 6, 1). Что ж, настало время рассмотреть значения слов Darkness, Light и Void у Толкиена (про равновесие у Толкиена я говорить, по понятным причинам, не буду - у Толкиена такого понятия не вообще). В принципе, принимая во внимание соответствие его модели мироздания христианской, такой анализ представляется излишним, как излишни были бы для концепции устройства Арды всякие самостоятельные Светы, Тьмы и прочие Пустоты. Кроме того, "Сильмариллион", основной для анализа текст, - произведение художественное, и, еще раз повторю, Толкиен не ставил себе целью воспроизвести в нем положения формального богословия. Поэтому искать в "Сильмариллионе" полного соответствия библейской символике и метафорам - занятие дурацкое, и к тому же не очень правильное: у "Сильмариллиона" и у Библии немножечко разные статусы и немножечко разные авторы. Я имею в виду даже не то, что Толкиен - не Моисей, а то, что Толкиену, в отличие от Моисея, не соавторствовал Святой Дух. И хотя методы толкования, разработанные для богодухновенных книг Писания, стали основой современной герменевтики, их применение к "Сильмариллиону" может показаться неуместным и пародийным. Тем не менее, уйти от свето-темной баталии вокруг Толкиена я, наверно, не смогу. А чтобы не оказаться в непоправимо идиотском положении, я максимально ограничу "перекрестное" толкование, т.е. интерпретацию метафорической лексики "Сильмариллиона" с помощью смыслов, извлеченных для Писания.
Итак, light (Light). |
Перейдем теперь к слову void (Void).
"the places of the dwelling of Iluvatar were filled to overflowing, and the music and the echo of the music went out into the Void, and it was not void" (''места обитания Илуватара'' были переполнены [музыкой], и музыка и эхо музыки излились в Пустоту, и она перестала быть пустотой);Я не случайно взяла в кавычки слова о "месте нахождения" Илуватара. Действительно, в "Сильмариллионе" о сотворении мира рассказывается языком сугубо телесным, с помощью метафор времени и пространства (для Илуватара и Айнур есть "до" и "после", передвижения и нахождение в каких-то очерченных границами местах) и метафор человеческого тела (у бестелесных духов есть "руки", "ноги", "глаза" и т.д.). На самом деле, с богословской точки зрения, подобные представления к Богу, ангелам и сотворению неприменимы: Бог существует непознаваемо, до сотворения никакого времени и пространства не было, а все, что в Библии раскладывается на так называемые "дни творения", так это и вовсе метафора, облегчающая нам восприятие, потому что то, что происходило до становления видимого мира, нам не постичь никаким манером - чувственное у нас восприятие, ничего не попишешь. С точки зрения теолога рассказ "Сильмарилиона" - трогательная попытка облегчить понимание необвыкшему абстракциям уму. Св. Августин писал о том, что язык Библии, также изобилующий "телесными" метафорами, внятен и простецам, и ученым, однако человека никто не избавляет от необходимости совершенствоваться в понимании библейского слова, и отбрасывать "детские" представления: "┘рассказ возвещающего слова твои, который послужит многим говорунам, струит узенькой струйкой потоки чистой истины, откуда каждый в меру своих сил извлекает один одну истину, другой другую, чтобы затем влачить ее по долгим словесным извивам. Один, читая и слушая эти слова, представляет себе Бога как бы человеком или хотя бы неким громадным телом, которое наделено неограниченной силой; по неожиданному и внезапному решению Он создал вне себя, как бы на расстоянии, небо и землю, два больших тела, одно вверху, другое внизу, где все и находится. Когда они слышат: "Бог сказал: да будет это, и стало так", то они думают о словах, имевших начало и конец, прозвучавших во времени и умолкнувших; они умолкли, и возникло все, чему повелено было возникнуть. Таковы и другие, подобные же мнения, подсказанные привычкой к телесному" (Бл. Августин, указ. соч., с.376). Толкиен, хоть и декларировал свое нежелание следовать "формализованной теологии", осознавал, что никакая художественность не в силах оправдать этот "детский сад" (Илуватар сказал, и все пошли куда-то наружу, да еще и с песней), и что дозволительно в Библии (в которой Святой Дух обращается ко всему человечеству и учитывает все мыслимые градации восприятия и понимания на всем протяжении человеческой истории и развития научного знания), то может не пройти в тексте, под Библию стилизованном. Поэтому "художественность" своих описаний Толкиен многократно обставил переписчиками и повествователями: типа это все эльфы рассказали, потом явно спохватился, что эльфы выходят несколько┘ э-э┘ придурковатыми┘ наверное, это они детишкам рассказывали, думал Толкиен, а потом - эврика! - это все они рассказывали средневековому англосаксу Эльфвине, у которого явно неладно было с Плотином и прочими неоплатониками. Так вот, если отрешиться "телесного", и проследить глобальные смысловые соответствия между "Сильмариллионом" и Библией, то получится следующее. В начале, как известно, Бог сотворил небо и землю. Св. Августин предлагает понимать эти слова так: "небо" - это "небо небес", которое "Бл. Августин толкует различно: а) жилище (Domus), обитель умопостигаемых существ; б) разум светлых духов, населяющих эту обитель; в) место, где пребывает и сам Бог┘" (Указ. соч., с.490). А "земля" - это, как уже было сказано выше, первичная материя творения, лишенная формы ("света"), и потому "пустая и безвидная". "Сильмариллион", как известно, начинается с момента сотворения Айнур (согласно мнению Св. Августина, в Библии сотворению бестелесных духов соответствует стих "да будет свет, и стал свет"). Однако затем в повествовании возникают "жилище" Илуватара (dwelling of Iluvatar), о сотворении которого не было никакой речи, и тот самый злополучный Void, который вне этого жилища как раз и располагается, и в котором активно тусуется Мелькор, жаждая обращения пустоты в бытие. Не могу знать, руководствовался ли Толкиен "Исповедью" Св. Августина при написании "Сильмариллиона" (что читал, это точно, для западного человека "Исповедь" - программное произведение, навроде "Войны и мира"). Однако почему бы не провести параллель между "жилищем" Илуватара и "небом" начальных стихов Писания? И почему бы не сопоставить Толкиеновский Void с "безвидной и пустой" материей (в понимании Св. Августина), лишенной формы и организации, из которой и был создан мир? По своим характеристикам первоматерия очень близка к "пустоте", она, согласно мнению неоплатоников, - практически "ничто": "прежде чем Ты придал форму и красоту этой бесформенной материи, не было ничего: ни цвета, ни очертаний, ни тела, ни духа. И все-таки это не было полной "ничто": было нечто бесформенное, лишенное всякого вида." (Указ. соч., с.350). У Св. Августина материя - некая парадоксальная реальность: она и "есть" и "не есть", она одновременно "ничто" и "нечто". Чем не загадочная Пустота, которая как бы есть и не есть (пустое место - оно пробел, отсутствие? но язык говорит о нем с помощью пространственных категорий, значит, к нему приложим предикат существования), и которая перестает быть пустотой, когда в ней звучат отзвуки Музыки Творения? Я не настаиваю на гипотезе, но уж больно ладно выходит: Мелькор, от начала занятый материей; Видение Музыки, повисшее среди Пустоты, но не сделанное из нее (естественно, это же видение, а не творение в полном смысле слова), и наконец, тенденция "Черной книги" воображать "пустоту" с характеристиками "бесформенность" и "без-сущность" как нечто страшное и ужасное. Св. Августин поделился собственным опытом неумелого обращения с диалектикой, когда отсутствие формы виделось ему как примета чудовищности и злокозненности: "Я слышал раньше ее (первоматерии - прим. Twinkle) название, не понимая его сути, и рассказали мне о ней люди, ее тоже не понимавшие. Я мысленно представлял ее себе в бесчисленном разнообразии видов и, следовательно, не ее представлял. Душа моя кружилась среди беспорядочно перемешанных, отвратительных и страшных форм, но все-таки форм. Я называл бесформенным не то, что было лишено всякой формы, но имело такую, от которой, явись она воочию, отвратились бы, как от непривычной и нелепой, мои чувства, и я бы, по человеческой слабости, пришел в замешательство". (Указ соч., с.351) С моей точки зрения, вышеприведенный абзац описывает происхождение понятия ужасс-сной, сс-страшной и исказительной Пустоты в "Черной книге": авторы не справились с диалектикой, и породили чудовище разума. Но вернемся к нашим Сильмариллам. Творение реального мира, Эа, отделило область Бытия от области Пустоты. О миге Творения говорится:
"Therefore I say: Ea! Let these things Be! And I will send forth into the Void the Flame Imperishable, and it shall be at the heart of the World, and the World shall Be; and those of you that will may go down into it" ("Потому я говорю: Эа! Да будут все эти вещи! И я пошлю в Пустоту Неугасимое Пламя, и оно станет сердцем Мира, и Мир станет; и те из вас, кто захочет, смогут спуститься в него");И еще:
"Therefore Iluvatar gave to their vision Being, and set it amid the Void, and the Secret Fire was sent to burn at the heart of the World; and it was called Ea" ("Потому Илуватар дал их видению Бытие, и установил его среди Пустоты, и послал Тайное Пламя, чтобы оно горело в сердце Мира; а мир был назван Эа").Итак, устроенное было отделено от неустроенного, получившее форму от оставшегося бесформенным, существующее от не существующего согласно какой-либо сущности. И вот что любопытно: практически во всех контекстах "Сильмариллиона", следующих за словами Илуватара "Да будет!", Void будет четко ассоциироваться с тьмой, темнотой и ночью, а также с местом обитания Мелькора, о котором говорится, что он сошел в пустоту:
"But in after years he rose like a shadow of Morgoth and a ghost of his malice, and walked behind him on the same ruinous path down into the Void" ("Но потом он поднялся как тень Моргота и призрак злобы, и сошел вслед за ним по тому же гибельному пути в Пустоту");Итак, оказывается, что "пустота", вместе с "тьмой", противополагается понятиям, стоящим за метафорой "света".
|
Чтобы окончательно разобраться в этих противопоставлениях, придется разобраться, в каких значениях употребляется в "Сильмариллионе" слово darkness (Darkness). Первый раз оно появляется, когда Валар смотрят на свою Музыку, воплощенную в видение, вернее, когда видение еще не созданного мира исчезает:
"while the Ainur were yet gazing upon this vision, it was taken away and hidden from their sight; and it seemed to them that in that moment they perceived a new thing, Darkness, which they had not known before except in thought" ("Не успели Айнур оторвать глаз от видения, как оно исчезло и было скрыто от их зрения; и тогда им показалось, что в тот миг они увидели нечто новое, Тьму, которую они до того знали лишь в мыслях").Характерно также, что когда в "Сильмариллионе" снова заходит речь о видении Музыки, о нем говорится в следующих выражениях:
"In this Music the World was begun; for Ilъvatar made visible the song of the Ainur, and they beheld it as a light in the darkness" ("Этой Музыкой начался мир, ибо Илуватар сделал видимой песнь Айнур, и они узрели ее как свет во тьме").Опять упоминается "тьма", и сотворенный мир (пусть только в видении сотворенный) называется "светом". Появление слова "тьма" там, где до этого хватало объема понятия "пустота", обозначает некий концептуальный сдвиг, подвижку в системе понятий, вызванную появлением нового термина. Этот термин - "бытие", "творение", а изменение в системе соответствует, на мой взгляд, библейскому отделению света от тьмы. Отделение света от тьмы, считает Св. Августин, разделило прежде всего состояние бесформенности ("меон") и состояние устроенности сотворенного мира. Отделение света от тьмы, по мысли святого, проводит также и некую границу в сознании сотворенных существ: они начинают осознавать "до" и "после" своего бытия, и начинают осмыслять свое первоначальное состояние через новую реальность - реальность бытия: "Счастливы существа, не знавшие другого состояния! (Св. Августин имеет в виду ангелов - прим. Twinkle). Они стали бы другими, если бы Дар Твой, паривший надо всем изменяющимся, сразу же, как только они были созданы, пока не прошло и мгновения, не поднял их на зов "да будет свет!" и стал свет". Мы различаем время, когда были тьмой, и то, когда стали светом. О них же сказано только, чем они были бы, не будучи озарены; сказано, словно бы об их первоначальной неустойчивости и темноте, дабы выяснить, почему стали они другими: обратившись к свету немеркнущему, стали они светом." (Указ. соч., с.392). Так и Валар в "Сильмариллионе", созерцая явившуюся на зов "да будет!" Арду, видят свет - бытие, а когда свет бытия убран от них вместе с видением, они, уже обладая новым знанием, по иному смотрят на неустроенность Пустоты - они замечают в ней ее "тьму", ее "безвидность". Валар знают тьму-меон в мыслях, потому что им известно, что было мгновение, когда они еще находились в состоянии "духовной материи", по выражению неоплатоников. И им кажется (именно кажется - it seemed to them), что они увидели тьму, потому что видение сотворенного, устроенного мира заставило их по-другому посмотреть на неустроенность и расплывчатость пустоты. Тем не менее, пустота еще не изменила своих первоначальных качеств, поэтому Валар все только кажется. К тому же "ничто" нельзя увидеть, оно не есть предмет видения или осмысления - у него нет свойств. Реальность вокруг Валар остается прежней - это void. Когда же мир был сотворен, Валар, что называется, почувствовали разницу между актуализированным бытием и его потенциальностью, увидели, чем наяву отличается свет от тьмы. Иными словами, не будь им явлен свет, они никогда бы не узнали, что такое тьма. Я понимаю, что такой пассаж звучит, словно я издеваюсь над "Черной книгой", но ничего не могу поделать - у Толкиена Валар впервые приблизились к ясному осознанию тьмы, которая есть близость к ничто, только созерцая свет, который есть бытие. Итак, сотворение мира раскололо нейтральную доселе реальность на область плюса и область минуса, на творение (которое хорошо весьма) и на неустойчивое "ничто" неорганизованной пустоты, которая теперь определяется через отсутствие в ней света - теперь она "тьма", как это явствует из контекстов употребления слова Void в "Сильмариллионе". С момента сотворения понятия "тьма" и "пустота" накладываются друг на друга. Естественно, в космогоническом мифе Толкиена "тьма" (или "пустота") не является синонимом зла - с христианской точки зрения, которую он разделяет, "бесформенный хаос" первоэлементов пусть парадоксально, но существует, и в меру своего существования благ. Это просто реальность за пределами Арды - или Эа, тут в текстах есть колебания, Толкиен так и не выбрал между ардоцентрической вселенной и вселенной, в которой в пустоте висят подобные Арде миры. Неважно, это реальность за пределами упорядоченного зовом "Да будет!" пространства. Тем не менее, именно во "внешней тьме" (именно так - in the outer darkness) и находит свое прибежище Мелькор во время первых войн с Валар, и именно туда его изгоняют после Войны Гнева. Как я уже говорила, "места обитания" Моргота обозначаются у Толкиена как с помощью слова Void, так и с помощью слова Darkness:
"But Manwe put forth Morgoth and shut him beyond the World in the Void that is without; and he cannot himself return again into the World, present and visible, while the Lords of the West are still enthroned" ("Но Манве вывел Моргота и заключил его в Пустоте, которая вне мира; и он не может вернуться в Мир, и принять в нем видимую форму, пока Владыки Запада сидят на своих Престолах");И вот здесь, говоря о "тьме внешней", уместно будет вспомнить о других значениях, связываемых со словом "тьма" в христанской традиции, - ведь "тьма" может обозначать не только нечто неустроенное. Так, Св. Августин приводит и другие возможные толкования библейского стиха "И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы". Приведу лишь одно: Св. Августин предлагает его также понимать как отделение падших духов от духов, пребывающих верными и в Божьей благодати: "На примере жалкого беспокойства падших духов, являющих мрак свой (они не одеты одеждой света Твоего), даешь Ты понять, сколь велики разумные создания Твои, которым покой и счастье можешь дать только Ты" (Указ., соч., с.390). "Тьма", таким образом, понимается как падение, грех, богооставленность. И сдается мне, что место, где Мелькор любил побродить один, и где находится после изгнания, не случайно называется "Ночью Пустоты", а также "внешней пустотой" и "внешней тьмой". Конечно, Толкиен не мог претендовать на бесконечную емкость библейского слога, где каждое слово хранит в себе бесконечность смыслов, заложенных в него Святым Духом. У Толкиена космогонический миф достаточно линеен в сюжетном-смысловом отношении, и внешняя темная пустота, в которую выкинули Мелькора - это все-таки "меон" за гранью мира. Однако у художественного текста есть, помимо линейного, выстраиваемого сюжетом смыслового пласта, еще и пласт аллюзивный - тот самый, что филологи многообразно называют "вертикальным контекстом", "подводным течением", "интерпретациями открытого текста" и т.д. Иными словами, это смысловой пласт, который выстраивается на основе ассоциаций с другими текстами и культурно-историческим контекстом в целом. И с моей точки зрения, "внешняя темная пустота", в которую был ввергнут Мелькор после изгнания, - это четкая и легко читающаяся аллюзия на евангельские строки: "А сыны царства извержены будут во тьму внешнюю" (От Матфея, 8, 12). "Внешняя тьма" понималась прежде всего как лишенность благодати, богооставленность и отвержение от Бога. Бл. Иероним Стридонский пишет по этому поводу: "Тьма всегда бывает внутренняя, а не внешняя. Но так как изгоняемый от Господа вон (foras), как бы за ворота, за дверь, утрачивает свет, то поэтому тьма названа внешней" (Бл. Иероним Стридонский. "Четыре книги толкований на Евангелие от Матфея". Учебно-информационный экуменический центр ап. Павла. С.61). Вот вам и "Врата Ночи", и "пустота извне", и "тьма внешняя" - место пребывания Моргота, злого духа, отвергнувшегося добра и гармонии. Не будем забывать, что "тьма" - это такой же архетип, как и "свет", т.е. слово с бесконечным количеством спрессованных смыслов. И как "свет" обычно связывается с чем-то хорошим, так "тьма" обычно ассоциируется с чем-то неясно враждебным, нехорошим и угрожающим. Если мы обратимся к тексту "Сильмариллиона", и вычтем те контексты, когда слово darkness употребляется для обозначения темноты физической (а также неясности для понимания и тайны, но я не буду анализировать эти контексты, а то мы все здесь погибнем), то увидим, что Толкиен активно пользуется отрицательным потенциалом образа тьмы, наделяя это слово множеством переносных значений и связывая его с характеристикой Моргота и зла: в этом смысле говорится об imaginations of darkness, "мыслях из тьмы" - the darkness of the counsels of Melkor, "темных мыслях Мелькора" - the darkness of the Enemy, "тьме Врага", а сам Моргот именуется the darkness in the north, "тьма на севере". О перешедших на сторону Моргота также говорится в "темных" словах: "of the Maiar many were drawn to his splendour in the days of his greatness, and remained in that allegiance down into his darkness" ("из Майар многих он привлек к себе в дни своего величия, и многие остались верными ему, сойдя вслед за ним во тьму"), и о следах Падения в человеке свидетельствует "темная" образность: "a darkness lay upon the hearts of Men (as the shadow of the Kinslaying and the Doom of Mandos lay upon the Noldor)" ("тьма лежала в сердцах людей, как тень Братоубийства и Пророчества Мандоса лежала на Нолдор"). "Темный" образный ряд наследует и Саурон: "For in the days of the sojourn of Sauron in that land the hearts of well nigh all its people had been turned towards darkness" ("Ибо в дни пребывания Саурона в тех землях сердца почти всех людей обратились к тьме"). Впрочем, тьма духовная, понимаемая как закрытость добру и благу, может соответствовать и темноте физической. Так, о Мелькоре говорится: "He began with the desire of Light, but when he could not possess it for himself alone, he descended through fire and wrath into a great burning, down into Darkness. And darkness he used most in his evil works upon Arda, and filled it with fear for all living things" ("Он начал с желания Света, но когда он не смог присвоить его себе, он возгорелся огнем и гневом, и, так пламенея, сошел во Тьму. И тьму он часто использовал в своих злых делах в Арде, и исполнил ее страха, так что все живые существа стали бояться ее"). Толкиен любит поиграть словами и их значениями, однако не отступает от выбранной концепции - в текстах я нигде не вижу самостоятельной тьмы, наделенной какими-то свойствами, отличными от свойств носителя этой самой тьмы. Тьма может пониматься как грех, совращенность ко злу, коварство, неисповедимое и непредставимое человеку, что вполне соответствует христианской традиции. Но не как самостоятельная сущность. В большинстве контекстов тьма Толкиена - это свойство, вернее, отсутствие такового, отсутствие добра и блага. Иногда мне кажется, что идеей тьмы как начала, в котором черпают свою силу Моргот с Сауроном, мы обязаны переводу "Властелина колец" Муравьева и Кистяковского, с его Завесой Тьмы, затемненными землями и т.д. Вариант, конечно, они нашли классный, и мне самой он нравится, но в английском оригинале то, что Моргот и Саурон делают с вещами и живыми существами, называется Shadow - тень. В текстах Толкиена это самый частотный (наряду с "тьмой") способ обозначить присутствие зла в мире. И есть в этом большая сермяжная правда: ничего нового Моргот в мир не привносит, он только над ним нависает, и не дает животворному свету питать его. А тьма, как известно, появляется там, куда падает тень, и, как тень, никакой самостоятельности не имеет. Так, о даре Илуватара людям, извращенном Морготом, Толкиен говорит: "But Melkor has cast his shadow upon it, and confounded it with darkness, and brought forth evil out of good, and fear out of hope" ("Но тень Мелькора упала на него, и сделала его неразличимым с тьмой, и так зло произошло из блага, и страх из надежды"). Впрочем, если быть точным, то в "Сильмариллионе" есть несколько контекстов, в которых, как может показаться, darkness (и Darkness) выступают как некие действующие начала, овеществленные и активные метафоры. Это контексты, связанные с Унголиант. Вот первый из них:
"A cloak of darkness she wove about them when Melkor and Ungoliant set forth; an Unlight, in which things seemed to be no more, and which eyes could not pierce, for it was void" ("Покров из тьмы она соткала вокруг себя и Мелькора, когда они пустились в путь; то был Несвет, в котором, казалось, вещи исчезали, и глаз не мог проникнуть его, ибо то была пустота").Унголиант - это случай зла исключительного, настолько близкого к абсолютному (которое есть абстракция, ибо его в прямом смысле не бывает), что это злое существо вынуждено поддерживать себя в бытии уже не за счет собственных сил - настолько они источены саморазрушительным злом, - а за счет высасывания сил и, шире, бытия, других существ. Гигантский паук-вампир, который, если не будет пить чужую жизнь, исчезнет с лица земли, - чем не метафора Великого Зла? Унголиант высасывает свет жизни, и то, чем она окружает себя в реальности - это даже не тьма-меон, а "несвет", или "Тьма темнее самой тьмы" (Darkness beyond dark), а слово void здесь, похоже, означает полнейшее ничто, ничто окончательное, небытие, пустоту совершенную. Глаз не может проникнуть этот несвет, потому что там нечего видеть: "But Manwe from his high seat looked out, and his eyes alone pierced through the night, until they saw a Darkness beyond dark which they could not penetrate" ("Но Манве со своего высокого престола кинул взгляд окрест, и лишь его глаза могли видеть в той ночи, и вот он увидел Тьму темнее тьмы, в которой не мог различить ничего"). Похоже также, что именно такую тьму небытия призвали на свои головы Феанор с сыновьями, давая клятву: "And Maedhros answered: 'But how shall our voices reach to Ilъvatar beyond the Circles of the World? And by Iluvatar we swore in our madness, and called the Everlasting Darkness upon us, if we kept not our word. Who shall release us?'" ("И Маэдрос ответил: "Но как голосам нашим достигнуть Илуватара, что пребывает за Кругами Мира? Ибо Илуватаром мы клялись в час нашего безумия, и призвали Вековечную Тьму на себя, буде не сдержим слово. Кто освободит нас от такой клятвы?") Не случайно они клянутся Илуватаром, потому что окончательная власть над душами только у Единого, и только он может обречь душу небытию и погибели (если захочет, конечно). Второй контекст:
"The Light failed; but the Darkness that followed was more than loss of light. In that hour was made a Darkness that seemed not lack but a thing with being of its own: for it was indeed made by malice out of Light, and it had power to pierce the eye, and to enter heart and mind, and strangle the very will" ("Свет угас; и Тьма, воцарившаяся следом, была не просто отсутствием света. В тот час создана была Тьма, которая казалась не просто недостатком в чем-либо, но существом, наделенным собственным бытием. Ибо воистину эта Тьма была сотворена из Света злобой, и была у нее власть проникать в глаза, в сердце и в разум, и удушать самую волю").И снова мы оказываемся перед метафорой зла, как отсутствия бытия в том месте, где ему полагается быть. Обратим внимание на то, что при описании наступившей после угашения Деревьев тьмы Толкиен исходит из определения: тьма есть отсутствие света. Тем не менее, тьма после гибели Деревьев была более чем отсутствие света и даже казалась самостоятельной сущностью. Почему? Потому что она была злокозненно сотворена из Света. Каким образом? Очень простым - Свет погасили. Так откуда же особо злостные свойства этой тьмы? Все дело в том, что свет Дерев Валинора - это не просто электрическая лампочка, которую выключишь и включишь без потерь для мироздания. Свет Дерев Валинора обладал свойствами чудесными и животворящими, и когда его злобно погасили, наступившая тьма была больше чем потеря света обыкновенного - это была катастрофа планетарного масштаба, потому что иссяк чудесный, а не обычный источник. Естественно, подобное гадство привело в тоску и смятение эльфийскую общественность, которая очень остро почувствовала отсутствие этой животворящей и питающей силы. А теперь я, обладающая силой филологического знания, хочу обратиться с увещанием ко всем, не желающим читать черные буковки на белом бумажном фоне и разбирать простые английские слова, которыми Толкиен выражал свои ясные и прозрачные для понимания мысли. Товарищи! В обоих контекстах вы увидите аглицкий глагол to seem, 'казаться'. Если перевести, получится: "в Несвете все вещи, казалось, исчезали"; "настала Тьма, которая казалась не отсутствием света, а наделенным своей жизнью существом". Так сделаем же немудрящие выводы:
б) тьма по угашении Деревьев, хоть и казалась наделенным жизнью существом, таковым не являлась, а была отсутствием чудесного света, которое эльфы переживали как острое горе и отчаяние.
А носителями зла в мире Толкиена выступают не "тьма" и не "пустота", а Мелькор и его подручные. Для Толкиена борьба добра и зла - это борьба наделенных волей и разумом существ, а не материи и духа, и не каких-то других вечных и равноправных начал. Толкиен абсолютно категоричен в этом вопросе, о чем читаем в "Атрабет Финрод ах Андрет":
"┘still many Men perceive the world only as a war between Light and Dark equipotent. But you will say: nay, that is Manwe and Melkor; Eru is above them" ("И все же люди видят мир как войну между Светом и Тьмою, началами, наделенными равною силой. Вы же говорите (вы - это эльфы, выступающие в "Атрабет" носителями истинного знания - прим. Twinkle): нет, то борются Манве и Мелькор, и Эру превыше их"). |
Что ж, сделаем выводы. Сначала о слове Void: 1) в разных контекстах слово void имеет разные значения: его можно понимать как предшествование оформленности бытия, неустроенную реальность за гранью вселенной, состояние лишенного благодати и полноценного бытия духа, отъятие жизни как результат злой деятельности; 2) в зависимости от конкретного значения void может оцениваться как нечто положительное (по крайней мере, нейтральное) или отрицательное; 3) Void Толкиена не является некоей самостоятельной сущностью, способной на какие-либо поступки; 4) "пустота" (что бы под ней не подразумевалось) сама по себе не выступает причиной зла, причинитель и носитель зла известен и назван в каждом конкретном случае.
Теперь по поводу Darkness: Если же мы обратимся к употреблению слов Свет, Тьма, Равновесие, Двойственность, Пустота в "Черной книге", то картина будет следующей.
|
Сначала о "пустоте".
Цитирую издание 1995 года, первую версию:
"Тогда создал он в Эа замкнутую сферу, и была в ней Пустота, что должна была стать преградой, отделяющей мир от Эа. Но силу для творения пришлось черпать извне, и изначально в сферу не-Эа проникло ее бытие. Ибо если есть в Сущем замкнутое не-Сущее, то это не-Сущее обретает сущность хотя бы потому, что существует внутри Сущего..."Скажу честно: я ничего не поняла. Зато у меня возникают следующие предположения: 1) С моей точки зрения, Не-сущее существовать - по определению - не может, потому что если оно существует, то оно уже сущее. 2) Что касается обретения сущности в силу существования, то, как я уже говорила, категории сущности и существования строго различаются чуть ли не с 13 века, и это азбука философии. Согласно этой азбуке, существование не предполагает наличие определенной сущности, и пример тому - материя, как в неоплатоническом, так и в аристотелевском понимании. 3) Если все-таки предположить, что Не-Сущее в этом фрагменте - ничто, nihil, то ему опять таки нельзя приписывать ни существования, ни сущности. Потому что если это некая субстанция, существующая согласно определенной сущности (а это как раз с ней и происходит в результате, согласно утверждению авторов "Черной книги"), то это уже не Ничто, а некая новая форма бытия. Ничто - это нетость, отсутствие, и всякие предикаты бытия к нему не применимы. Так что авторам "Черной книги" нужно было разобраться, что к чему, и держаться какой-то одной концепции. Вообще-то, если есть ничто, а после творения все изменилось, и на месте ничто стало что-то (обладающее бытием) - это логично. Только вот с-страш-шная Пустота оказывается здесь третьим лишним - пустоты не стало после творения. Это не я, это авторы "Черной книги" сказали - обрело сущность и существование. Значит, уже не пустота. Вдоволь набродившись по логическому лабиринту, куда понятие черноардической пустоты заталкивает всякого, желающего понять, что это такое, я увидела второе издание "Черной книги". И снова я убедилась, что сами авторы так и не поняли, что именно они хотят сказать своей пустотой, не имеют ясного представления, что это такое, и, естественно, не могут ничего толком объяснить читателю. Потому что все несообразности, связанные с этим понятием, остались и приумножились. С одной стороны, Пустота описывается как Ничто:
"Но о силе этой, именуемой к'айе, иначе Пустота, или Ничто, говорить здесь я не стану; многое способен понять и постичь человек, и о многом можно поведать словами, даже и об Изначальных, которые более всех живущих в Арте отличны от людей и которых потому до конца не постичь ни нам, ни Старшим; однако не достанет слов, чтобы описать Ничто, которое есть отсутствие и отрицание всего, лишенное чувств, желаний и мыслей, постижения и понимания, неспособное творить."С другой стороны, об этом якобы "ничто" говорится как об активной субстанции - оно кого-то касается, приходит в мир само по себе, всех изменяет. Получается, что это такое самостоятельное "ничто", особая такая сущность:
"- Значит, зло - это Пустота и то, что идет от нее?Но у меня в голове все-таки не укладывается, как это ничто может быть активным и быть "сущностью". В ничто можно обратиться - и исчезнуть. Но когда ничто начинает предпринимать действия по собственному разумению - это не ничто, это что-то другое, и тогда нужно уточнить терминологию. Что касается рассказа о гибели Дерев Валинора, то я уже о нем говорила, но повторю еще раз: Унголиант сопровождает не "сущность". Унголиант создает вокруг себя область разреженного бытия, если хотите, прореху в мироздании, в силу саморазрушительности своих намерений. Пустота и несвет вокруг нее - это следствие ее личной злобности и склонности ко злу. Она разрушает и поглощает бытие вокруг себя, а не прибегает к помощи чего-то отдельно от себя существующего, не вызывает в Арду какую-либо новую сущность, и вообще весь этот "несвет" является метафорой зла, понятого в строгих рамках христианской концепции. Итак, если попытаться обобщить достаточно нестройные и противоречивые выкладки "Черной книги", Пустота выступает как некая безличная искажающая и извращающая все сила. И вот тут может возникнуть желание сопоставить ее с христианским злом, которое понимается как отъятие бытия и его извращение. Однако подобное сходство - мнимое, и не только потому, что в "Черной книге" Пустота декларируется как сущность этически нейтральная ("сама по себе Пустота не может быть ни злом, ни добром"). Для христианского учения зло - не сущность, а последствия действий, и у него есть конкретный носитель, изобретатель и автор. Для христианского учения зло не безликое начало, а изобретение и modus vivendi дьявола, и в этом его коренное отличие от загадочной для меня Пустоты "Черной книги". Так что пусть авторы "Черной книги" извинят меня за категоричность высказывания, но я считаю, что прежде чем писать и публиковать что-то, нужно разобраться в собственных исходных понятиях. Впрочем, мотивы авторов "Черной книги" мне представляются достаточно ясными. Им нужно было объяснить присутствие зла в мире. Поскольку Учитель не мог ввести зло в мир, это должен был сделать кто-то другой. Например, Пустота. Что такое пустота? Это такая неописуемостная страсть. Но все-таки, что такое Пустота? Страсть - неописуемостная, ясно же сказано. И все тут. Правда, теория генезиса зла вышла несколько кривоватой. А почему - я к этому вернусь еще.
|
Теперь о Двойственности. Что о ней сказано:
"Нет ничего в мире, что не заключало бы в себе своей противоположности".Ах-ах, за этой риторикой сразу вспоминается классический, кудреватый и затейный в своей китайской прелести "Сон в красном тереме", беседа Сянъюнь и Цуйлюй над золотым цилинем-единорогом:
"- Значит, весь мир, с момента его сотворения и поныне, представляет собой определенное соотношение "инь" и "ян"? - спросила Цуйлюй.Похоже, правда? Так и хочется увидеть за Двойственностью (Тьмой, Светом, Равновесием) рисунок черно-белого кружочка, разделенного волнистой линией, с вкраплениями черного и белого на противоположных сторонах. Похоже. Но не оно. Не "инь-ян" это, господа, не "инь-ян". Посмотрим внимательно на следующее высказывание Мелькора:
"Двойственность. Потому во многих миpах существа, подобные этому - знак знания: оно равно может нести и жизнь, и смеpть. И так же опасно оно в неопытных pуках, ибо может обеpнуться злом."Получается, двойственность - еще и в том, что вещь содержит в себе возможность злого применения. Вещь - она и добрая и злая, как повернешь. В принципе, это признают и христиане, но с важной оговоркой: таковы последствия грехопадения. Это ненормально, чтоб так было, и жизнь христианина - каждодневный подвиг в борьбе с такой гадкой "двойственностью" в себе. По моему глубокому убеждению, нам китайцев не понять никогда, в силу разницы менталитетов. Но, насколько я знаю, у них добро и зло как стороны "инь-яна" не противопоставляются. Они вообще по-другому понимают добро и зло. И в той же философской системе, что и "инь-ян", есть понятия "праведности", "святости" и вообще "дао". В результате просветления человек от зла удаляется. Причем удаление от зла - результат не "опытности", а нравственного совершенствования. Что же мы видим в "Черной книге"? С тем, что зло и добро сосуществуют в мире, ничего поделать нельзя - настолько они переплетены и настолько относительны. Так уж мир устроен: можешь быть подателем целебного яда, а можешь - просто злобной гадюкой. Двойственность - ничего не попишешь. И самое главное, по-другому быть не может. Никакого дао, никакой возможности удалиться от совершения зла в "Черной книге" нет. То есть можно получить "опытность" - знания Тьмы, но даже самый знатный в этом деле специалист (Мелькор) - не праведник и способен на зло (кстати, сам это неоднократно и признает). Есть просто жизнь, в которой все ошибаются, без злых и добрых, правых и виноватых. Во всяком случае, это декларируют авторы. На деле было бы любопытно узнать: какая противоположность самому себе заключается в Мелькоре? Манве? Варде? Гортхауэре? И - самое интересное - в Пустоте (она ведь типа сущность)? С моей точки зрения, текст "Черной книги" не дает на это никаких намеков. А ведь если авторы декларируют дуализм как организующий принцип мироздания, это нужно распространять и на образность, и на персонажей. Или в "Черной книге" двойственность имеет местный характер? И вообще, зачем авторам такая "двойственность"? Зачем все эти китайские намеки, вырванные из китайского контекста, а потому и не китайские, и не европейские, и вообще не пойми какие? А затем же, зачем и пустота, - это необходимый шаг в апологии Мелькора, продиктованный необходимостью оправдать наличие зла в мире. Любопытно, что герой "Исповеди стража" воспринимает двойственность именно как возможность добра оборачиваться злом. Вспомним, что он пишет, прочитав описание заседания комитета злых Валар:
"Ну, совсем люди. Политики. Не люблю политиков. Хотя сам им служу, увы... Вот она - двойственность мира. Провалиться мне на месте, в этом Книга ой как права..."Странно только, что Галдор вдруг резко забывает все, чему его учили в Университете (в который раз, кстати). А учить его должны были, что это - не двойственность. Это - искажение. Когда даже самые благие деяния оборачиваются ко злу - это искажение. Не от "пустоты" идущее, а от падения Моргота, который осквернил материю и увлек за собой массу других духов и людей. Принять сосуществование добра и зла в мире как некую данность, и даже сущность любой вещи, очень соблазнительно. Добро и зло действительно бывает трудно различить, и еще труднее отречься зла в повседневной жизни. Но неужели Галдор думает, что жизнь в духе - проста и немудряща? Если бы мы не платили за каждый шаг сомнениями, раскаянием, мучениями совести и страданиями, в христианстве не было бы спора между сторонниками созерцания (contemplatio) и действия, не полемизировали бы до драки иезуиты с францисканцами, не появились бы монастыри и пустыни (потому что уйдя из мира, легче избежать ошибок), не рождались бы в такой муке дела церковных Реформ, подобных кармелитской. Да и не было бы движения в жизни духа, она замерла бы. Но у нас есть Путь. И Истина. И Жизнь. И вполне реальная возможность подражать Господу Нашему Иисусу Христу (см. Фому Кемпийского "Подражание Христу"). А еще есть возможность действительно искать Его через ошибки, неизбежные в искаженном мире.
|
Но вернемся к "китайским" извивам "Черной книги", и воззримся на Тьму и Свет и их Равновесие. В "Черной книге" говорится:
"- Тьма - это земля, и Свет - зерно; земля без зерен бесплодна, но и зерно, павшее на камень, обречено на гибель. Они - половинки единого целого, неразделимые..."Получается, что истина - в постижении взаимодействия между Светом и Тьмой, которые в свою очередь являются некими жизнетворными началами. Похоже на "инь-ян", и даже на дао? Похоже. И опять - не оно.
Начнем с Равновесия. Похоже, что во второй версии "Черной книги" этот термин не употребляется в философском значении, от него осталось только тесное взаимодействие двух начал. А вот в издании 1995 года сказаны очень интересные вещи: "Я сказал - Равновесие нарушено, не уничтожено. Пришли в мир те, кто может восстановить его."
|
Какие выводы я могу сделать на основании текста самой "Черной книги"? Истина лежит на грани между Светом и Тьмой, то есть, как я понимаю, в постижении взаимодействия этих начал. Это значит, что Свет также нуждается в изучении, иначе не постигнешь истину. Ученики Мелькора изучают только Тьму. Это значит, что истины они не знают, потому что заняты постижением только одной ее стороны. Нет дао в "Черной книге", как нет золота в Серых горах. Впрочем, задавать все вопросы про истину на грани Света и Тьмы - действие ненужное и избыточное. В "Черной книге" ученики занимаются не постижением истины. Они учатся ремеслам и созерцают Учителя. Любят его. Не могут без него. При всех декларативных заявлениях авторов о местонахождении истины ответ, данный текстом, абсолютно очевиден. Истина - это Мелькор. Об этом не сказано прямо. Но как художественные средства указывают на место средоточия Добра в "Черной книге", так же они указывают на точку Истины. Учитель говорит притчами, как Иисус. Учитель говорит притчами о зерне и земле, как говорил Иисус. Учитель говорит о Пути, как Иисус. Учитель вообще часто цитирует Евангелие. Он, правда, не говорит "Я есмь Путь, и Истина, и Жизнь", но это как-то подразумевается, особенно когда выясняется, что без него ученикам нет жизни в прямом смысле слова - все рыцари Аст Ахэ, Ахтэне и другие умирают после его ухода из Арды. И на самом деле, если мы внимательно прочитаем "Черную книгу", то выясним, что маршрут стяжания истины там очень прост: масса персонажей там старательно называет зло - Тьмой, полностью уравнивая эти понятия (чего не делает, например, Толкиен), потом те же или другие персонажи выясняют, что Тьма - это, оказывается, совсем не зло (понятное дело), и примыкают к Властелину Тьмы, которая не есть зло. При этом о главном вопросе - а что же есть зло, и как с ним бороться, как-то забывается, и в оборот берутся или неясные сущности типа Пустоты, или представления типа Двойственности. Тот же нехитрый трюк с подменой понятий применяется и при оправдании Мелькора - все почему-то забывают задаться вопросом: ну ладно, Мелькор властен над Тьмой, которая не есть зло, но разве это значит, что Мелькор добр и благостен? Ведь Тьма - она сама по себе тоже, наверно, двойственная, может злом обернуться в чьих-то руках. Например, в руках Мелькора. Вспомним, что у Толкиена нет ничего похожего на Тьму, Свет и Пустоту "Черной книги", а есть четко разграниченные добро и зло и их "совершатели" (причем единственный непогрешимый среди них - Илуватар). Учитывая это, я давно уже предложила представить полемику "Черной книги" с "Сильмариллионом" в отношении благости Мелькора следующим образом: назвать Мелькора Властелином Яблочного Повидла, Свет представить как великую силу Грушевого Повидла, и заявить, что обе названные сущности страшно враждуют с Вишневым Вареньем (т.е. Пустотой). Весь вопрос в том, что эта кулинарная бойня: 1) не имеет никакого отношения к концепции Толкиена; 2) никак не доказывает благость Мелькора; 3) несуразно и противоречиво описана, что заставляет заподозрить ее концептуальную невыверенность и неполноценность. И снова выходит, что все нагромождение Светов, Тьмов и Равновесий понадобилось вторам "Черной книги" для того, чтобы избежать прямого ответа на вопрос о зле в Арде и способах его исправления, а также, по возможности, сделать такой ответ невозможным и неоднозначным. На бытовом уровне это называется переводом стрелок. Сработало ли это? Еще как, давайте посмотрим на Галдора. Вот он пишет: "Мы привыкли равнять Зло и Тьму, а получается, что это нечто совершенно различное..." А я так и не поняла, кто привык это делать. Более того, как я уже показала, у Толкиена зло - это зло, а слово "тьма" имеет массу значений, и вообще за ним не стоит ничего похожего на Тьму "Черной книги", как ее понимает (или не понимает?) Галдор. А христианское Князь Тьмы - метафорическое обозначение, к философским категориям и богословию отношения не имеющее. Если кто и привык равнять тьму и зло, то это простецы - пахари и крестьяне, в университетах не обучавшиеся, - а ведь это не наш случай, не так ли? Галдор - он ведь имеет высшее образование, правда? Показательно и то, что Галдор вопринимает Равновесие между Светом и Тьмой как равновесие между Добром и Злом, хотя ничего такого "Черная книга" не утверждает: "Основное содержание сей Книги есть учение о мироздании с той точки зрения, что основным творцом является Мелькор, и что основой мира является Равновесие Добра и Зла". Вот знак того, что оппозиция концептуально неустойчива, неорганична нашему менталитету (китайскому, впрочем, тоже), и потому нуждается в переводе в более знакомые понятия. Но Галдор ошибается, потому что не знает элементарных философских принципов, которые пронизывают "Айнулиндале" и остальные повести. В который раз задаюсь вопросом - чему его в Университете учили? Или он просто плохо конспектировал на философии? Смотрите, что он пишет:
"Нет, я все больше склоняюсь к тому, что в Замысле не было Добра и Зла, было нечто иное, нам непостижное, а Добро создано в противовес Злу. Вот вам и Равновесие получилось. Вот это, увы, похоже на истину."Если принять, что Галдор читал Толкиена (в смысле "Сильмариллион"), то откуда все это взялось? И откуда эта странная идея Равновесия между Добром и Злом? Давайте последуем старому китайскому рецепту и применим абстрактное к конкретному. Какое равновесие может быть со стихией разрушения? Когда Гондолин был стерт с лица земли, что уравновесило это событие? Страдания Мелькора? А что зло - стихия разрушения, Галдор должен был знать хотя бы из преданий, который говорили, что Моргот ослабел, потому что растрачивал силу во зло. По его мнению, Моргот находился в равновесии, умаляясь в собственной силе? Что у него, спрашивается, в обмен прирастало? Нос? Или объем проливаемых слез? И не надо говорить, что типа он человеком все больше становился, потому что в "Черной книге" Мелькор до конца повествования остается Валой при всем наборе "валариных" способностей, перечитайте эпизод Войны Гнева. Я понимаю, что Галдор не философ, но ведь он умеет мыслить логически? Или не умеет? Или это такой прием, чтобы показать, что персонаж озверел и запутался окончательно? Тогда нужен был какой-то противовес, чтобы хоть читатель "Исповеди Стража" не ушел с такой кашей в голове. Итак, получается, что Свет, Тьма, Пустота, Равновесие, Двойственность и пр. "Черной книги" не имеют отношения ни к христианству, ни к концепции Толкиена, и находятся между собой в крайне запутанных и не ясных самим авторам отношениях. Иными словами, мир, описанный в таких понятиях, - какой-то кривой, и навряд ли может существовать. Завалится этот глобус. Чуть ниже скажу, почему иначе быть не может. А сейчас предлагаю продолжить рассмотрение основных проблем мироздания, потому что возникает еще один вопрос. Как соотнести наличие Искажения и Промысел? Или, шире, как соотносятся Божественное Провидение и свобода воли? Или, как вопрошает Мелькор в "Черной книге": "Зачем Он дал нам возможность стать иными?", разумея прежде всего себя и свои┘ кхм┘ отличия от идеального облика Айну.
|
4. Промысел и свобода воли.
Эта проблема считается одной из самых сложных в теологии, и я ни в коем случае не претендую на ее суперкачественное освещение. Я лишь могу сослаться на конкретные богословские источники, из которых я и черпала свои знания.
"Ты - это Я, сказал Он".Знаете, крутить хвост философии и заниматься доморощенными размышлениями о духовном по примеру поколений русской интеллигенции можно только до определенного предела. Дальше наступает беда. Если все обстоит так, как сказано Мелькором, то все Валар: 1) не являются индивидуальностями, в том числе и Мелькор, а значит, никакого личностного развития (типа научиться чему-нибудь) у них быть не может; 2) не наделены свободой воли, и всеми их движениями, как кукловод, управляет Единый. В том числе и мятежным Мелькором. Это же очевидно. Интересно, когда авторы "Черной книги" это писали, они о выводах задумывались? Потому что если Мелькор действительно способен чему-то учиться и быть отдельной от Эру личностью, то таковы же и другие Валар, и про обращенные к нему слова Илуватара Мелькор врет. Хотя нет, это все Эру врет, скажут авторы "Черной книги". Не дает Валар свободно развиваться и гипнотизирует их, добиваясь послушания. Кстати, о послушании. Почему не надо Эру слушаться? Потому что он превращает Арду в омут Безвременья и Предопределенности, через которую и определяется Замысел:
"Арда должна стать домом для детей Единого - вечным, неизменным, совершенным домом: так предречено."Борондир говорит:
"- Все это прекрасно, сударь мой, если бы это было так. Замысел - это то, что Илуватар показывает Айнур в Видении. Это Предопределение и преступать его никто не смеет."Насчет статичности и безвременья: что подобные взгляды не имеют отношения к христианству - я уже показала. Что такие представления никак не могут основываваться на текстах Толкиена - тоже. Валар была показана история мира, т.е. развертывание его судьбы во времени. Зачем же авторам "Черной книги" понадобилось вступать в явное противоречие с Толкиеном и выставлять Валинор статичным и неизменным? Все дело в том, что на Морготе висит еще одно обвинение, которое "Черной книге", выстраивающей образ доброго и хорошего Мелькора, нужно снять. Это обвинение в Искажении Арды. И вот тут выясняется, зачем "Черной книге" понадобился застывший в безвременьи Валинор - чтобы снова перевести стрелки и представить деятельность Мелькора как изменение, т.е. то, что миру нужно. Смотрите, что он говорит Нолдор:
"- Не искажение, Финдарато Арафинвион: изменение. Когда ты гранишь драгоценный камень, ты изменяешь его, но он от этого становится только прекраснее: разве это зло?"Дальше - больше. Одно из главных следствий Искажения - это искажение действия естественного закона, управляющего гармонией души и тела, фэа и роа. Поскольку материя отравлена Мелькором, в смертных землях они в разладе. А "Черная книга" представляет этот процесс как естественный и связанный с действием не Искажения, а Времени:
"Время властно над всем, что есть живого в мире; властно будет оно и над вами. Здесь твои фэа и роа поддерживают друг друга, здесь они в единении покоя, здесь их хранит кокон неизменной Вечности: там фэа будет медленно сжигать роа, пока от тела твоего не оставалось лишь любящее воспоминание обитавшего в нем духа. И ты, зная это, согласен променять омут Вечности на реку Времени?"Так что безвременье и валинорская "вечность" - это понятия, введенные ради апологии Мелькора, подобно двойственности, пустоте и пр.
|
Теперь о Предопределенности (или Предопределении). Предопределенность в "Черной книге" - такая же странная, как и Пустота. Христианское предопределение, которое от предвидения, согласуется со свободой воли, но только благодаря тому, что в христианстве Бог - это такое крутейшее существо, которое может одновременно держать в разуме мириады вариантов одной и той же судьбы, и от начала мира устроить так, чтобы она была согласована с мириадами других судеб таким образом, чтобы все шло к одной общей цели, вектор истории сохранялся, а сам Бог бы в это хозяйство не вмешивался, кроме самых особых случаев. Иными словами, Бог настолько всезнающ, что человеку это вообразить невозможно. То есть свобода воли и промысел совпадают в точке, где параллельные пересекаются, как говоривал один известный культуролог. Но, с одной стороны, в "Черной книге" такого всемогущего персонажа нет, Эру там - чуть помогущественнее Валар, демиург так себе. И если это так, и все окрики Эру насчет нарушения замысла и абсолютного послушания - только от злости, а на самом деле он не может нарушение замысла пресечь, а послушание обеспечить без гипноза и террора, и про свое всемогущество врет, - то Предопределенность тоже обман. Ведь Предопределенность - она тем и характеризуется, что ее нарушить нельзя. Фатум неотвратим. А если предопределенный замысел можно нарушить, если предопределенность можно поменять на что-то другое - то это никакая не Предопределенность. Это просто тиранический запрет, который каждый Вала может нарушить, проявив соответствующее желание, натворить себе разумных существ, да еще и отправить эльфов, при соответствующей заявке, путями людей, гномов или созданных кем-нибудь гипотетических цирипопиков. А цирипопиков - путями эльфов. А чё? Сразу вспоминается пассаж о двойственности: "В двойственности своей будет этот мир непредсказуем". Воистину, такой мир был бы непредсказуем: камни стали бы мычать, коровы - вдруг пожирать волков, а змеи ни с того ни с сего и время от времени скакали бы по небу. Сразу вспоминается один товарищ, о котором богословы говорили, что хочет все вещи мира со своих мест посшибать и перевернуть. С другой стороны, если Предопределенность - не обман, а реально есть, то она накладывает на свободу воли такие ограничения, что практически сводят ее, свободу то есть, на нет. Если можно сделать таких-то и таких-то существ, но вот саламандру - никак нельзя, то это не свобода воли. То же самое можно сказать о понимании роли Сильмарилла в "Черной книге" (во второй версии он понимается как воплощение этой самой Предопрделенности). Если эльф, как Феанор до роковых событий, не проклятый и не связанный словом, не может изменить свою судьбу - это не свобода воли. Потому что рок, как последствие деяний (клятва, убийство, проклятие), и рок, который нависает ни с того ни с сего, по решению нечеловеческих сущностей, - это разные вещи. Но в то же самое время свобода воли в "Черной книге" - есть, и замысел с предопределением можно изменить. И еще - предопределение противопоставляется Свету и Тьме: "Говорил о Замысле, о предначертанном и предопределенном, и о свободе - о Свете и Тьме... " Слушайте, так значит, замысел Эру вообще не родня мирозданию, которое из Света и Тьмы состоит? Я начинаю теряться┘ Причем здесь Эру тогда? Может, он вовсе ничего не творил? Если довести идею "Черной книги" о конца, так и получится. Вот только входило ли это в планы авторов? Похоже, что нет, и что речь идет об очередном философском ляпсусе. Да, и еще: люди - свободны, а эльфы нет - у них в судьбе предопределенность. В чем же предопределенность эльфов?
"От начала ах'къалли (это эльфы - Twinkle) не в силах покинуть мир. Для них Арта - ларец, от которого выбошен ключ: души их остаются в мире до его конца. Арта подобна Смертным-файар: пройдут тысячи тысяч лет, и ардэ, плоть мира, погибнет. Что будет с душами, заключенными в пределах мира? Смерть для файар - продолжение пути; они могут остаться в Арте - или уйти в иные миры, начать все заново... Они вольны выбирать. Не скованы предопределением.Получается, что она заключена в самой природе эльфов - жить до гибели Арты, с возможностью возродиться в ней снова, без возможности уйти в иные миры. Что же до заявленной возможности людей остаться в Арде - это не из Толкиена, это авторы "Черной книги" сказали. В любом случае, речь идет о разной природе разных существ, эльфов и людей, наделенных разными типами судьбы, но одинаковой свободой воли. И давайте зададимся логическим вопросом: если эльфы не могут уйти из Арды, и в этом их предопределенность, а люди, например, не могут жить тысячелетиями - то это тоже предопределенность? С логической точки зрения, да. Тогда в чем разница между предопредленностью эльфов и свободой людей? Скажу честно: я не понимаю этой философии и не готова признать за ней статус таковой. Скажите, кто-нибудь понял, что такое Предопределенность в "Черной книге"? Я - нет. Еще одно странное понятие, типа Пустоты. А зачем оно вообще, кривое такое? - спросите вы. Я сейчас объясню. Это понятие появляется: 1) когда речь идет о воле Эру; 2) когда речь идет о судьбе эльфов, которые этой воле послушны; 3) когда речь идет о творчестве Валар и эльфов (в основном Валиноре), которое все неизменное, застывшее, вне времени, и сугубо согласовано с предопределенным замыслом; 4) когда нужно оправдать похищение Сильмариллов и объяснить удачу Лютиэн и Берена. Соответственно, свободен: 1) Мелькор, который волю Эру первым и нарушил; 2) люди, которых Мелькор типа создал и отправил далеко за грань мира; 3) эльфы Тьмы, которые отреклись от своей природы, данной Эру, и перешли под руку Мелькора; 4) четверо Майар (Забытые Боги), которые также перешли под руку Мелькора, отрекшись от своих Валар. Итак, в "Черной книге" все 1) разрешенное, особенно Илуватаром; 2) совершенное по велению своей природы и в рамках ее ограничений (как у эльфов); 3) совершенное по велению долга послушания, - проявления не свободы воли, а предопределенности. Свобода воли "Черной книги" - это мятеж или необратимое изменение природы существа, т.е. ее разрушение. А предопределенность - это жизнь в согласии с волей Эру. Для эльфов смерть как у людей - исцеление. Наверное, от заразы Эру, все творения которого заранее объявляются рабами и безвольными куклами. Особенно это видно в издании 1995 года (потом формулировки были смягчены в сторону большей туманности):
"Но Мелькор смотрел на Людей и видел, что они - воплощение его замысла, странные и свободные, непохожие ни на Айнур ни на Перворожденных. И дары, непонятные Айнур, были даны им: свобода и право выбора. Могут они изменять не только свою судьбу, но и судьбы Мира, и воля их неподвластна ни Могучим Арды, ни даже Единому. И умирая, уходят они на неведомые пути, за грань Арды, потому Гостями и Странниками называют их."Теперь посмотрим на два эпизода с Сильмариллом. Сначала Мелькор их крадет - пардон, забирает, - у Феанора, чтобы вынести Предопределение из Валинора и тем открыть эльфам путь в Средиземье. Замечу, что если бы предопределение Сильмариллов заключалось в том, чтобы держать Валинор закрытым изнутри, их никто бы оттуда не вынес. Далее: подвиг Берена и Лютиэн тоже никак сюжетно не обойдешь. Зато можно его представить не как подвиг, а как работу того же самого неясного Предопределения, с которым на этот раз Мелькор не совладал. Почему совладал в первый раз, и не совладал во второй - неясно. Что делать Сильмариллу в Средиземье, раз ему предопределен Валинор - неясно. Предопределение в "Черной книге" - оно что дышло, куда авторы захотят - туда и поворотится. Так что опять мы имеем дело с термином-ширмой, единственное назначение которого - не объяснить и не описать мир, а заткнуть зияющую дыру в обосновании праведности Мелькора. Представить его мятеж как благое деяние. И опять выходит, что у этого термина проблемы со смысловым наполнением, опять все недодумано, недопонято, недосчитано и вообще ясному пониманию не поддается. Но раз уж мы затронули тему свободы и посмертной судьбы, надо выяснить: каков же Божественный замысел о посмертии человека? В чем смысл Дара Илуватара? И что это за иная свобода, которую он даровал людям?
|
5. Надежда на лучшее.
Как известно, наши прародители пали. Совершили грех, тень первородного греха покрыла все человечество, и с нею в мир вошла смерть: "Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили" (К Римлянам, 5, 12). Трудно сказать, говорится в Писании о смерти физической, или о смерти для вечной жизни в благодати. Скорее всего, о том и другом. В любом случае, мы не узнаем до последнего часа мира, какова была подлинная природа вселенской катастрофы, что произошла грехом Адама и Евы и описывается в Писании "яблочной" символикой. Мы не узнаем до времени, какой была бы земля, и какими способностями обладал бы человек, не нарушь первые люди Божественную заповедь. Зато мы знаем, что Христос, Сын Божий, пришел на эту землю и искупил Своей кровью этот грех, и победил как смерть физическую, так и смерть духовную, вернув нам утраченную некогда благодать и надежду на жизнь вечную: "Зная, что Христос, воскресши из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем" (К Римлянам, 6, 9-11).
"- Перед звездами Эа и... Артой... отныне... - он смотрит ей в глаза, и взгляд у него горький, тревожный, - и навеки, ибо нет конца Дороге... имя твое - Элхэ. Да будет так."О сущности обещанной Мелькором свободы после смерти я скажу ниже, когда буду говорить о гордыне, и в последней главе.
А теперь я беру короткий тайм-аут, чтобы посмеяться над собой. В самом деле, зачем я занимаюсь дурацким ликбезом? Люди с теологическим образованием уже наморщили носы на многажды пережеванные аксиомы, а техническая интеллигенция угорела от философизмов. Гуманитариям подобные экзерзисы - это "станки, станки, станки" из известного анекдота, каждый день таким занимаемся, надоело. Ну ладно, вернемся к нашим Сильмариллам.
|
Итак, при анализе концепции мира "Черной книги" выясняется, что она не имеет никакого отношения к концепции мира Толкиена.
|
* Здесь и далее, кроме специально оговоренных случаев, перевод мой. Я прошу прощения у читателей за некоторую его педальность и буквализм. Я в курсе, что существует несколько русских переводов "Сильмариллиона", и то, что я предлагаю в статье свои варианты, ни в коем случае не является проявлением моего недоверия к существующим переводам. Все дело в том, что, на мой взгляд, для целей статьи необходим именно подстрочный перевод - пусть его буквальность повредит литературности, но зато он будет точнее передавать смыслы английского текста. Будь моя воля, я бы вообще не давала русские варианты - филологический анализ может иметь место только при условии работы с оригинальным текстом, а любой перевод, какой бы замечательный он ни был, будет с оригиналом расходиться.
|
Новости |
Кабинет |
Каминный зал |
Эсгарот |
Палантир |
Онтомолвище |
Архивы |
Пончик |
Подшивка |
Форум |
Гостевая книга |
Карта сайта |
Кто есть кто |
Поиск |
Одинокая Башня |
Кольцо |
In Memoriam
|
|
![]() | ||
![]() |
Отзывы Архивов | Хранители Архивов |