Концерт для Кольца с оркестром
Увертюра
Битва за Кольцо, проигранная в Москве
Возвращение "Государя"
Увертюра
Десять лет - приличный срок для человеческой жизни, ничтожный
для мировой истории, значительный - для российской. Десять лет назад в
Москве родился на свет проект "Хоббит"; забежав вперед, а именно в
сегодняшний день, можно назвать его смело провальным. Но кто посмеет
бросить камень в его создателей? Это смогу сделать только я,
полуучастник, полунаблюдатель, прекрасно сознавая, что частью того
лучшего, что есть во мне, я обязан в первую очередь первоисточнику, но
не его интерпретаторам. В конце концов десять лет - неплохой срок для
того, чтобы отважиться на маленькие мемуары. Гэндальфа не раз выручала
"привычка оглядываться назад"...Вы поняли меня, не так ли? Автор
"Властелина колец" в течение последних десяти лет значил в России куда
больше, чем в любой отдельно взятой стране. Это могут понять далеко не
все: уже сейчас, литературный подвиг Толкиена почти растворен в
российской действительности и значит для нее не больше, чем любой другой
много раз изданный популярный текст. Примерно такая же ситуация и
здесь, в США, где пишутся эти скорбные листы. Эпопея Толкиена
присутствует в каждом мало-мальски значимом книжном магазине, всегда
теряясь среди макулатуры, обозначаемой здесь как science fiction. В
любом видеопрокате вы можете найти мультик "Хоббит", обнаружив, что
именно эта кассета - товар, мягко говоря, не ходовой. Разница только в
том, что по эту сторону океана так было всегда. [не всегда! - Митрилиан]
Каждое новое издание книг Толкиена в России вбивало новый гвоздь
в крышку гроба: трепетное, почти религиозное отношение к великой книге
блекло, тускло и растворялось в новых культурных (кто- то скажет -
"бескультурных") новшествах, заполонявших бывшую Страну Советов, прежде
всего - Москву. "Толкиен? Это что-то вроде Кэрролла или Азимова..." Даже
сейчас, равнодушно взирая на 1986 год с высот прожитого времени, я не
могу простить отечественным иллюстраторам и издателям Толкиена их
существования на этом свете. Слишком плохо, слишком примитивно, слишком
много. А плохо изданная книга, плохо снятый по ее мотивам фильм, плохие
иллюстрации - все это суть плесень, коррозия, грибок на здоровом теле
любого значимого культурного явления.
К 1986 году были изданы только только "Хоббит" и "Хранители".
Это помнит каждый, кому эти книги тогда попались в руки. "Империя зла"
находилась на последнем издыхании, точнее только приступала к долгому и
порой странному процесcу своей агонии. Это время было удивительно тем,
что абсолютно все продолжалось как в приснопамятные советские времена,
но что-то такое особое витало в воздухе. То, что умеющему чувствовать
время, сообщало: "материал устал" ( термин из какой-то технической
науки). "Низы" не хотели, "верхи" не могли, что-то типа этого... Какое
отношение это имеет к Толкиену?
Я всегда был уверен в том, что ключ к его особой популярности в
России кроется не в том, что "Властелин колец" - хорошая сказка для
взрослых, но целое мироздание. Больше, чем книга. Вы возразите: за это
его ценят и везде? Нет, именно в России, только в России всегда, во все
времена до такой степени было сильно желание другого мира. Уж если не
осязать, то знать, что он есть, чувствовать его присутствие, жить для
него, будь то Царствие небесное, пред которым меркнет земное
существование, будь то бескрайние просторы, в которых всегда можно
скрыться, будь то заморские страны, где по определению всегда лучше,
будь то просто алкогольный дурман.
Оксфордский профессор предложил свой параллельный мир со своей
тысячелетней историей, со своей географией и даже языками, на которых
можно говорить!
Чего более! Как туда хотелось попасть, как хотелось стать хотя бы
рядовым участником битвы за Кольцо, и душный, фальшивый воздух 1986
года только все больше толкал к этому. Бегство? Нет, новый путь, по
которому идут те, кто не боится дороги, кто чувствует неправильность
путей всех остальных и кто должен им это объяснить. Как это сделать?
Битва за Кольцо, проигранная в Москве
Главных действующих лиц моей маленькой печальной истории трое.
Знакомьтесь. Имена изменены. Они добьются славы без моей помощи.
Глазова Люсина. В этом году ей стукнуло 30. Я умышленно начинаю
с ее возраста, в России это почему-то считается неприличным. Это такой
"привет" ее женоненавистничеству, что довольно важно для осознания роли
этой особы в российской субкультуре. Именно так, дорогая, даже если
твоему затейливому имени не удастся прозвучать громче, твой талант
довольно значим, чтобы не говорить о его роли.
Ей всегда не хватало профессионализма, вечная беда самоучек. С
течением лет пришло некоторое мастерство, умение прятаться в стиль, но
не всегда достаточные для воплощения высоких целей. Кто же она, наконец?
- нетерпеливо перебиваете Вы, о читающий эти строки. Я не знаю.
Вообще-то, художник. В первую очередь. Вообще-то, поэт и писатель.
Вообще-то, порой даже музыкант. Теперь еще и "компьютерный график".
Начало 80-х - период активного слияния с московской "Системой" -
комментировать, что это значит? В начале 90-х она нашла "золотую жилу",
в Россию повалили иностранцы, в моду вошел соц-арт и концептуализм.
Иностранцам нравился соц-арт - Люсина на очень непродолжительный период
разбогатела. Основная часть иллюстраций к "Хоббиту" была выполнена
задолго до этого.
Антон Глазов, ее супруг. По неясным причинам покинув один из
гуманитарных факультетов МГУ, также слился в свое время с "Системой".
Идея музыкального "Хоббита", название группы "Хранители", несколько
малозначащих работ по толкиеноведению и один из переводов "Хоббита" на
русский язык принадлежат ему. К слову о переводе: сам он считает его
наиболее полным, подробным и точным. По его словам, глава всем
известного российского издательства, специализирующегося на "фэнтези",
очень хорошо знает цену этому переводу. Они переговаривались несколько
раз в Санкт-Петербурге по поводу издания... Я не знаю, зачем это нужно,
перевод заслуживает критики. Прости друг, я знаю: при твоей компьютерной
грамотности, ты наверняка шаришь по дебрям Интернет, и, возможно,
недалек от "Златых рощ". Но мне нечего скрывать, истина дороже, ты
знаешь.
Леша "Скрипач" Воронов. Очень профессиональный музыкант, теперь
- выпускник Гнесинского инстиута, несменяемый член группы "Хранители",
анархически существующей и по сей день. Сейчас - широко известный в
узких кругах звукорежиссер (а что еще остается делать сегодня приличному
музыканту!), имеет свою студию и говорит, что хорошую музыку готов
записывать бесплатно. В конце 80-х он писал музыку к "Хоббиту" под
чутким руководством Антона, он написал ее слишком много, слишком хорошо,
чтобы из этого что-то получилось... Но - по порядку.
В 80-х годах все мы порой предпочитали зубрению марксизма и
службе в Вооруженных силах отдых на канатчиковой даче. Это были времена,
когда шрамы на предплечьях считались орденами, а "статья", означавшая
диагноз, масонской степенью посвященности. Теперь мы не любим вспоминать
об этом - страшно стыдно, но я напомню. Рок-музыка пребывала в
счастливейшем подполье. Ей еще было суждено подняться на миг в зенит и
головокружительно рухнуть в пропасть масскульта. Рок-музыка была в
оппозиции, и достойные ее представители считали: это и есть по
настоящему "круто", это культура, это подлинная жизнь... Они не могли не
встретиться с Толкиеном. Они встречались очень часто и не раз. Как-то
даже Гребенщиков провозгласил - в том числе и со своей первой легальной
пластинки: "мне нужно твое Кольцо..." Мы поняли, что ему нужно. Слишком
многим из нас, увы, на деле нужно было то же самое.
Что будет из себя представлять конечный продукт, не было
известно никому. Что-то очень значительное, виниловый диск, а лучше два,
с иллюстрациями, комментариями. Это должно было прозвучать как выстрел
"Авроры", и не только стать сигналом новой жизни, но и изменить
человеческую природу. "Не слушайте Пугачеву, не ходите в армию, не учите
марксизм, пилите вены и идите сюда, здесь, вот она - истина", -
цитировал сам себя Антон, изображая сэлинджерского ловца во ржи.
"Хоббит" должен был стать поворотным колесом в становлении обделенного
культурой среднего советского тинэйджера.
Лелея собственные частые депрессии, авторы, тем не менее,
творили. Работа на какой-то период стала образом жизни, в этом ее
великая заслуга. Кому-то удавалось достать зарубежные издания Толкиена
(о, как это подкрепляло значимость зарубежья и ничтожество "совдепа"!),
и у Антона собралась очень приличная библиотека. Рисовались карты,
портреты персонажей, переводились стихи, сочинялись - как авторские
ремарки - новые. Люсина под влиянием оксфордского демиурга написала
много сказок и просто неплохой прозы. Представьте: зимнее Переделкино
(там они снимали дачу по причине дешевизны и близости к цивилизации),
тихий вечер, бесшумно падает снег, кажется, что за окном жизнь реальна
только в каждом конусе фонарного света. Внутри дома - тускло светит
лампа, постоянно горит на плите газ - вечный огонь памяти Джима
Моррисона. Курится анаша, слушается King Grimson... Скрипач был на
удивление плодовит и выдавал одну за другой: "тему Гэндальфа",
"увертюру", "тему дороги", "тему орков", "старый дорожный напев"...
Часто он проигрывал эти темы на своем вдребезги расстроеном пианино
"Заря", приспособив к нему телефонную трубку. Но, находясь на другом
конце провода, иногда в промерзшей кабине автомата, мы всегда знали:
здесь будет звучать охотничий рожок, здесь - хор, здесь клавиши Ямахи
"Старый дорожный напев" я помню наизусть, поскольку был автором к
нему музыки: "Дорога вдаль и вдаль ведет, родившись у моих дверей.
Умчалась ленточкой вперед, и должен я идти по ней. Куда бы не вывела
она, передо мной далекий путь. Вернусь ли я когда-нибудь? И что потом,
ах, если б знать..." Безыскусно, но мило. Кто автор? Кажется, Антон...
Однажды, набравшись храбрости, Антон позвонил В.С. Муравьеву,
первому (после опытов А. Кистяковского) переводчику "Властелина колец".
Мастерски владея вкрадчивыми интонациями, умный притворщик, Антон
добился своего и на этот раз. Очевидной цели не было: просто
"сотрудничество" с человеком, имевшим имя. Это удалось. Муравьев,
почему-то оказавшийся римским католиком, быстро превратился в
повседневных беседах в "Муру" (ударение на первый слог), зачем-то
несколько раз посещал наших героев в Переделкино... В последующие годы
до меня доходили сведения, что скоро Толкиен весь увидит свет в
муравьевских перводах со стихами, переведенными Антоном...
Подбирались исполнители. Я не уверен, стоит ли вспоминать их
всех поименно: они появлялись и исчезали в прокуренном богемном воздухе
слишком часто. Немногие из таковых сейчас кому-либо известны, одни
удовлетворяют свои амбиции, разнося ныне пиццу в Лос- Анджелесе, другие,
верные традициям некоммерческого рока, прозябают. Третьи просто делают
бизнес, далеко не всегда даже связанный со звукозаписью. Темы, созданные
Скрипачом, аранжировались, записывались в домашних условиях и давались
на прослушивание даже кому-то из великих. Несколько раз зачем-то
связывались с Гребенщиковым, последний проявлял ленивый интерес.
Возвращение "Государя"
Первый удар русскому проекту "Хоббит" был нанесен неожиданно.
Голосом раненого зверя Антон сообщил мне по телефону: "Ян Андерсон
записал "Хоббит, или Дорога туда и обратно", весь мир затаился в
ожидании чуда... "Наверное, единственный человек в мире, который мог
составить конкуренцию, ее составил. Ян Андерсон, основатель великой
рок-группы Jethro Tull, прямой наследник кельтской культуры,
действительно мог без труда занять место, на которое самонадеянно
претендовали российские самоучки. В Москве воцарился траур. Уныло мы
ходили по Старому Арбату. У Люсины стали рождаться дети. Все остальные
неудачно скрывали свой возрастной зуд. Скрипач стал играть темы из
"Хоббита" на своих бесконечных джазовых "сейшнах". Больше я ничего не
слышал про работу Яна Андерсона. Возможно, это был просто слух.
Однажды Антон вручил мне для ознакомления свой "научный труд"
про Толкиена. Наткнувшись на "теорию трех миров", созданную украинским
философом Григорием Сковородой, а также историю альбигойских крестовых
походов, я заподозрил неладное. Все это должно было объяснить мне лучше
и доходчивее, как следует понимать "Властелина колец". "Ты должен читать
"Хоббита" не как литературу, а как учебник", - заявил Антон, но я
обнаружил в его труде плагиат. Это оказалось достаточным поводом, чтобы
мы расстались на много лет.
Я стал журналистом. Мне нравилась эта профессия с детства, кроме
этого, я всегда считал ее ступенью к чему-то большему. Если и заниматься
искусством, то после долгих лет ремесла. В этом со мной авторы проекта
"Хоббит" не соглашались. Однажды, Люсина попросила меня написать о своей
выставке. Одна из престижных московских галерей в престижном музее
выставила работы нескольких художников странного толка. При входе играл
Скрипач, деловито сновал с сумочкой из крокодиловой кожи Антон. Люсина,
бритая наголо, сжимала в руке длинный деревянный мундштук. Я не видел их
всех несколько долгих лет. Я знал, что она долго работала в стиле
"фэнтези", который сменил соц-арт, но на выставке явила публике, уже,
впрочем, поотвыкшей изумляться, нечто новое.
Чета Глазовых увлеклась гомосексуализмом, точнее "гей-культурой".
Толерантно относясь ко многим проявлениям человеческих устремлений, я,
тем не менее, ничего не написал. Мы снова расстались на несколько лет.
В очередной раз нас объединило издательское дело, любовь к
компьютерам и еле слышно тлевшие угольки симпатии: все-таки мы что- то
когда-то вместе пережили. Но уже не Толкиен. Тем не менее, сверстаный
перевод "Хоббита" был выдан мне как новый кредит доверия. Я долгое время
боялся его читать, так как знал, что найду изъян. Я его нашел.
Группа "Хранители" выпустила несколько альбомов. Их записывали
очень известные в своих узких тусовочных кругах музыканты. Кажется, в
1994 году был выпущен первый цд. Одна из вещей называлась "Полет
Гагарина к ебеням" (pardon, я лишь цитирую опубликованный на
обложке диска текст). Скрипач записал несколько клавишных альбомов соло,
один я слушал и, увы, не понял, для чего он это сделал. Завсегдатаи
московских гей-клубов или - как они сами говорят - "педрильных
дискотек", Люсина и Антон Глазовы на этот раз увлеклись прерафаэлитами,
Оскаром Уайльдом и...фашизмом. Люсина вспомнила, что ее мама получилась
на свет божий в результате изнасилования прибалтийской девушки
фашистским летчиком. Антон заявил, что его папа по профессии
"германист". Они даже основали небольшое нацистское издательство...
Странная борьба с собственной национальностью, впрочем, началась не
сегодня: еще десять лет назад он сообщил мне как новость старую
антиимперскую байку: слова "славяне" и "slave" - однокоренные.
Почему их проект провалился? Единственной ли причиной тому был
непрофессионализм? Нет, не единственной. По меркам рок-музыки кое-кто из
причастных к проекту стал "профессионалом", кто-то хорошо поколесил с
гастролями по Европе, кто-то что-то издал... Учитывая российскую
невзыскательность к поп-музыке, сойти с рук могло все, что угодно, было
бы согласие среди авторов.
"Хоббиту" был уготован крах по другой причине: в лучшем случае
он занял бы место на прилавке где-то между "Крокодилом Геной" и группой
"Браво", причем ближе к первому.
В новом мире,который пришел в Россию, такому Толкиену не было
места. Тинейджеры, наплевав на всех ловцов во ржи, стали падать в
пропасть куда глубже, чем та, которую им сулила некогда советская
действительность.
Все стало дозволено; на изможденную землю пришел "государь",
которого ждали. Криминальный монстр завладел Кольцом Всевластия, и все
иллюзии, связанные с бескорыстным творчеством, которое всем нужно,
наконец растаяли вместе с переделкинским снегом. По закону природы -
навсегда.
Гном Дарин, 28 июня 1996 года. Шт.
Техас, США.
Комментарии публикатора - Митрилиан
"товар, мягко говоря, не ходовой. Разница только в том, что по эту
сторону океана так было всегда."
Тут уважаемый Дарин не прав. Просто Россия, как всегда, отстает.
Толкиен был очень и очень популярен среди "восставшей молодежи"
шестидесятых. Только главной идеей был не уход в другой мир, а проблема
власти в этом мире. Чарльз Сноу, в "Last Things", написанных в те годы,
как раз анализирует общество того времени - свое уходящее поколение,
и пришедшее ему на смену. Отношение молодежи того времени к власти -
основная тема романа. Толкиен упоминается там всего один раз, но так,
что ясно - "Властелин Колец" был в то время в списке обязательного
чтения политизированного студенчества. Представитель же старшего поколения -
политик-профессионал, пусть и второстепенный, возраста Толкиена же -
называет книгу "fancy", что можно перевести как "заумь" или "выпендреж".
"будь то Царствие небесное, пред которым меркнет
земное существование..."
Хм-м. А это... среднековая ментальность-то как же?
|
