2. Чем-то выдающимся в плюс
эта игра не стала.
3. Чем-то выдающимся в
минус ИМХО тоже, если смотреть
объективно.
С.О.Рокдевятый
( Взято с доски объявлений
<официальной страницы ХИ-99)

В этом году прошли юбилейные, десятые Хоббитские Игры. Для людей, склонных поразмышлять над проблематикой ролевых игр, окончание ХИ-99, возможно, станет своеобразным сигналом к подведению итогов. Мне же при ретроспективном взгляде на прошедшие игры бросается в глаза следующее: ХИ становятся мероприятием рутинным. Примерно уравновешивающие друг друга по числу и боевому запалу хвалебные и ругательные отзывы, обвинения в адрес мастеров и опровержения обвинений, и, как венец всему на очередном Зилантконе представление новой мастерской группы. Люди недовольные и люди довольные поедут на следующие игры, хотя ХИ, и это заметно, очень редко оправдывают чьи-то надежды.

Год от года, они не становятся все хуже, но не становятся и лучше. Традиционно игра оставляет по себе смешанное впечатление ряда неудач, приправленных отдельными успехами. Обещания мастеров в будущем году сделать нечто необычайное и выдающееся уходит как вода в песок. И дело здесь не в мастерах и не в игроках, а в том, что пространство игры и пространство толкиновского Средиземья нигде не пересекаются. Люди садятся читать книги Толкина и ездят на игры, поставленные по его книгам с совершенно разными целями. В первом случае, это действительно желание погрузиться в мир Профессора, во втором - это желание пообщаться, отдохнуть на природе, развлечься. Иллюзии начинающих игроков, ищущих на играх "тропу в волшебную страну" быстро развеиваются. И это все вполне закономерно. Просто мухи отдельно, котлеты отдельно. Идея о воссоздании мира Средиземья в нашей реальности, с которой начинались первые ХИ, провалилась. Средиземье, весь завораживающий мир Профессора так и остался жить только на страницах его книг. Игры, имеют к нему самое малое касательство. Сказка не уживется там, где на территории площадью в три-четыре квадратных километра снуют пять сотен человек. Сказка не живет в огромных командах, среди разбросанных по земле грязных мисок (да пусть даже чистых мисок), чипов и доспехов.

Вот, как пример, последние ХИ. При входе на полигон дорога перегорожена шлагбаумом, сделанном из бревна, рядом лагерь. Человек десять охранников в камуфляже, шипящие рации. "Ребята, к обочине, остановитесь. Вы кто? Куда идете?" Приходится стоять минут пять с тяжелыми рюкзаками, отвечая, что вы идем в Харад, Умбар, что вы дунаданы. Наконец вам позволено перешагнуть через бревно, за спиной охранник уже останавливает очередную группу. Welcome to Middle Earth! Начинается игра. В лагерь дунадан приходит очень милый мальчик в очень грязной белой рубашке - эльф. И утверждает, что он - эльф, служит в трактире, пил с орками и орки прекрасные ребята. При этом пьет водку с местным купцом.

Я сама ловлю себя на мысли о том, что я увлеченно в разговорах с приятелями разбираю стати трех Галадриэлей с последних игр, ругаю чиповую систему и экономику. Но где же та девочка, которая сидела когда-то с невидящими глазами на уроке химии, и принципиально писала пером, а не шариковой ручкой? Ведь у меня до сих пор как талисман стоит на полке мой первый пропуск в Средиземье: несчастная "желтая книга Арды" - "Повесть о кольце" - изрезанный вдоль и поперек конспект "Властелина Колец" в переводе Зинаиды Бобырь.

Но почему же так происходит, почему ХИ, начинавшиеся как живая, волнующая сказка постепенно превратились в то, чем они являются сейчас? Все очень просто, людей, приезжавшие на первые ХИ, было мало. Причастность миру Толкина давало им (позволяю себе делать эти смелые выводы, хотя в то время я, хоть и читала "Властелина колец" ни с кем из них знакома не была) ощущение единства. Именно это одухотворяло ожившую сказку. Что же происходит теперь? На игры съезжается пять-шесть сотен человек, по большинству одиноких, не имеющих круга близких друзей, зачастую - неуверенных в себе и не довольных собой. (На собственно опыте убедилась, что это истина) Команды набираются из людей, друг с другом мало знакомых, или же друг другу мало подходящих. В таких условиях сказка не состоится, потому что для этого требуется нечто большее, чем просто терпимое отношение людей друг к другу, для этого требуется некое духовное родство, которого никогда не будет, если люди не уверены в себе и отношении к себе со стороны окружающих. Сказки не будет, если люди испытывают внутренний дискомфорт, где нет любви, там не будет поэзии. Будет простая игра, со своими минусами и плюсами. При этом я говорю только о тех людях, которые и рады были бы пожить в сказке, но не могут этого сделать - нервы не позволяют. А есть и те, кому эта сказка вовсе не нужна. Атмосферу сказки также может создать вокруг себя большой талант. Лариса Бочарова, например. Я была поражена, когда прочитала воспоминания Галадриэли с ХИ-97.

"Странно," - сказал мне чужак когда ему выпало танцевать со мной, - Я танцую с Галадриэлью! Вы такая белая, как из воздуха, а у меня руки грязные..." Вот это уже шутки в сторону, это настоящий триумф Галадриэли. Но таких людей очень мало.

Кое-кто мог бы сказать, что, судя по моим словам, на игры ездят одни неврастеники, но это же не так. Да, это, конечно, не так. Но зачастую, человек в себе уверенный, способный играть и в команде из пятидесяти человек, и среди мисок и ложек создает сказку только для себя, сказку, которой не нужны участники, а нужны только зрители. Это, конечно, не то, чего хотелось бы добиться.

Однако вывод, который я хочу сделать, не долженствует, конечно, свидетельствовать о крахе ролевого движения. Просто ХИ стали, также как и Зиланткон, Сибкон, Москон, средством общения самых разных людей. И с этим приходится смириться. Я не употребляю термин "толкинист", потому что ясно, что на ХИ ездят далеко не одни только толкинисты. Я даже рискнула бы заметить, что в последнее время практически все игры стали большими тусовками, вынесенными на природу, способом если не отыскать себе подобных, то хотя бы почувствовать себя в компании. Поэтому, как средство борьбы отнюдь не с формализмом и пустотой больших игр, а с бездушием больших команд все больше появляется мини-игр. Антитезой многолюдным ХИ проводится все больше игр, объединяющих пятьдесят, сто человек, попасть на которые можно только по знакомству. Но я бы сказала: пусть будет и одно, и другое. Чувствовать себя свободно, зачастую, можно только на маленьких играх. Но регулярное проведение большие игры - своеобразный индикатор состояния игрового движения в целом. Исчезни они, и люди, выезжающие только на маленькие игры, почувствуют себя разобщенными. Благодаря ХИ, "Крину" у людей возникает ощущение того, что ролевое движение, как некий объединяющий их процесс существует.

Поэтому ХИ будут продолжаться, разве что разразиться какая-нибудь ужасная катастрофа вроде Третьей Мировой, или не найдется мастеров, желающих взвалить на себя бремя подготовки новой игры. Как бы ни была плоха игра, все равно она не будет последней, ХИ будут продолжаться еще долгое время спустя после того, как они окончательно превратятся в разложившийся труп. Все дело в том, что отмени очередные игры и в жизни множества людей образуется сосущая пустота, потому что очень немногие занимаются играми для развлечения, тем более связаны с ними профессионально. Еще раз повторюсь, большинство толкинистов, или ролевиков - люди одинокие, а участие в ролевом движении вообще прекрасный способ придать смысл существованию и завести массу если не друзей, то знакомых. Делами, связанными с ролевыми играми можно заниматься двадцать четыре часа в сутки, подготовки к играм, игры, поездки на конференции и еще масса дел. Объявление о том, что в будущем году ХИ не будет, стало бы для всех грозным признаком надвигающегося несчастья, зашатаются устои привычного мирка, который, как бы ни был он странен, все же дорог его обитателям.

А что касается сказки, то и она никуда не делась. И та девочка, о которой я всплакнула несколькими абзацами выше, тоже жива, она так и осталась жить внутри меня. А сказка принимает всех: и "дивненьких" занавесочных эльфов и людей, закончивших МГУ и свободно рассуждающих над проблемами языкознания, даже тех, кому она не нужна, сказка принимает с готовностью. Сядьте как-нибудь в тишине с книгой Профессора - сказка будет петь вам в уши, как раковина. И хоббиты и посейчас живут, где всегда жили: на книжной полке.

PS Наверное, толкинист и есть такой человек, который ездит на игры, или не ездит на игры, пишет статьи, участвует в семинарах, пишет стихи, рисует, или ничего этого не делает, но для которого самым большим удовольствием и отдыхом от всех неприятностей бывает минута, когда он садится и в сотый раз открывает книгу на первой странице.