Отчет мастерской группы. Игра "Сильмариллион экстрим". Архивы Минас-Тирита.

Отчет мастерской группы об игре Сильмариллион-Экстрим

Я написала этот заголовок, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что он читает. Есть одно препятствие - понятия "мастерская группа", а так же "мастера", столь часто упоминаемые в пост-игровых отчетах, ни перед игрой, ни на игре не существовало как общности. Каждый мастер имел свое место игровой локации и круг взятых на себя обязательств (огульность здесь нехороша).

Мастера игры (памятка):

Добрые люди
Это те люди, которые впряглись в процесс подготовки и реализации не по статусу, а по доброй воле.

Я пишу это для того, чтобы явить всю невозможность "общемастерского" отчета. Мой собственный, следующий ниже, хоть и писан от общего лица, будет субъективным.

Далее следует список основных претензий, которые я смогла вычленить из отчетов по игре.

Боевка
- Стрелы-луки
- Отсутствие правил по штурму крепостей
- Травмы
Запрет на отплытие ночью, задержка исхода
Плохой Валинор
Несанкционированные вылазки врагов и смерти ключевых героев
Плохая связь между берегами
(орлы) - бурная деятельность с нулевым КПД
Ангбанд и его садюшник
Паутина Вайрэ
Куклы Барби

На них я отвечу, как смогу, потому что, видимо, никто больше не решается.

Отчет Ларисы Бочаровой о прошедшей игре

На эту игру я ехала наблюдателем. Потому что все, от меня зависящее, я сделала перед ней. Лодки-полигон-рации-лошади-сайт-вино поэзии-концепты-обсуждение правил-лесники-эстетика-переписка-могильный камень - все прошло через меня или мой дом. С совершенно чистой совестью и сознанием исполненного долга приступаю.

Обвинительная часть

Боевка

Я не занимаюсь боевкой, потому что есть Икторн, исправно делающий ее на наших играх с прошлого века. Наблюдения. Мне не хотелось бы, чтобы Икторн чувствовал себя задетым или оскорбленным, но, по-моему, нужно соотносить желаемые правила с реальным контингентом, и проверять оружие до игры (стрелы-луки). Потому что ночью 17 июля оно было проверено только в Ангбанде и Дориате, остальное - не проверка, а пробег. И никогда не применять к одной игре правила, сделанные для другой (убить двух зайцев). И не путать их на полигоне. И никогда не расслабляться на основании однажды созданной системы. И вовремя озаботиться, чтобы правила по штурму крепостей были вывешены в сеть или хотя бы распечатаны (даже если они состоят из одного предложения), потому что с их изустного изложения нет толку. Любить проект, в который ты вошел. На этом основании ищу мастера по оружию.

Травмы

Результат наблюдений предыдущего пункта, включая особенности контингента. Первая травма случилась до игры. Наблюдения. Мир держится словом. Достаточно было одного слова "экстрим", чтобы взошли невиданные всходы. Больше таких слов мы говорить не будем.

Запрет на отплытие ночью, задержка исхода

Это было плохо с поэтической точки зрения и непонятно как с практической. Потому что сейчас неизвестно, как и чем все могло обернуться. После дневной травмы и поездкам по больницам от таких игроков можно было ждать всего. Если бы не травматичная стрельба за несколько часов до того - не было бы никакой задержки. Потому что тогда на берегу все тоже было невинно. Безапелляционную идею задержать исход я услышала от Икторна в тот момент, когда нолдор направились в Альквалондэ. Ему вторили несколько мужчин, убедить которых я не смогла. "Если они с пяти шагов попали своему же в глаз, ты представляешь, что будет, если они сейчас сядут в лодки?!"- сказали мне. Бедный Оромэ был исполнителем. Наблюдения. 1.Страховаться - дурно. 2. По степени экстремальности это было самое сильное испытание воли. Если Валар отступились от нолдор - они от них отступились примерно так. Причины ненавидеть Валар оказались реальные. Любопытно, что после смерти в Белерианде многие проигнорировали Валинор и развоплощались по палаткам. А мы еще ломали голову, как это моделировать (книжный прецедент с Маглором). Все во славу замысла Эру.

Плохой Валинор

Это большая тема. Начать следует с того, что на Валинор весь год было не найти игроков. Поскольку игра - это свободный выбор, а не работа по принуждению, очевидно, что массовый выбор был сделан в сторону сирых земель (экшн), и очевидно, что эльфы получили тот Валинор, которого они достойны. Кроме Юли Зубаревой в Валиноре находились только игроки, там больше не было ни одного мастера. Разумеется, театральное вступление с мастерами следует опустить. Потому что в отсутствие вступления игра грозила вообще не начаться (все ждут отмашки). За год до игры я предлагала всем нолдор начать игру из Валинора, прожив там предварительно день-два (чтобы было, что терять). Разумеется, не каждый нолдо об этом знал, потому что говорила я не со всеми, а только с эльфийскими шишками. За полгода я настоятельно советовала делить продуктовый и палаточный фонд на части, одну - на Валинор, который надо обжить и обстроить, дабы было куда возвращаться после неминуемой смерти. Эту мысль я донесла до будущих Лордов, дабы они озадачились и озадачили свой народ. Финрод как фактический глава Третьего Дома принял в обсуждении живейшее участие и дал ряд полезных советов, советники Феанора отвергли это умозаключение, решив, что они будут строить крепости, а в Валинор приедут типа на праздник, Финголфин задумался. Все результаты налицо. Никто из тех, кто считает Валинор безлюдным, неуютным, лишенном пил, еды, палаток, костров и родных стен не показался там с пилой, едой и палаткой до начала игры. Кто-то обещал электролампочки на Дерева и очень хотел эти Дерева делать. Где тот герой? Я понимаю это так - мы едем играть и нам ДОЛЖНЫ ОБЕСПЕЧИТЬ обещанный Валинор. Очнитесь. Здесь кроме нас никого нет. До игры мы просто люди. Чтобы было - надо вложиться. Или хотя бы не игнорировать очерченную заранее проблему. В Валиноре жили несколько ваньяр и игроки, в меру своего разумения играющие Валар. Себе они построили чертоги, как сумели. Либо довольствовались полянкой и палаткой. Вы думали, они - Мани и Вани, а не реальные стихии мира с неограниченным стихийным кредитом в банке и силой Ауле - будут строить за вас хоромы и поить-кормить всю игру? Не хорош томатный сок, желателен анжу? Очнитесь. Даже когда стало ясно, что будет так, как будет, когда были и пилы и стволы, рубили и пилили Мелькор с Оромэ. Очень символично. Но не смешно. Наблюдения. 1. Кругом полно желающих халявы. Границы реальности совершенно сдвинуты. Халява развращает. Разврату - бой. 2. Валар выезжали с "экологическими рейсами" в сирые земли, прикидываясь кто танцоркой, кто огородницей, кто бродягой, дабы песни стихий звучали в мире. Они разносили деликатесы и устраивали охоты. С этой точки зрения Валинор, очевидно, был приятен.

Долгая дорога в дюнах (приплытие в Валинор)

Это подтема большой темы. Лодки были. В рассчете на перевоз одного Дома из Трех (согласно профессору). Накануне игры Гондолин радостно сказал о переправе - не вопрос, мы все пойдем в обход, нам лодки не уперлись. Пример Гондолина я приводила как хорошее отношение к делу. Потому что на самом деле часть нолдор к этому времени должна была обживать Валинор, а не строить крепости сирых земель. (Мне до сих пор кажется, что постройка крепости - дело для 15 человек, а не 40-60. ) Теперь же было очевидно, что эту кучу народа лодки не перевезут. Утром выяснилось, что все хотят плыть, и немедленно. Финрод сотоварищи сразу пошел пешком. Это было хорошее решение, я думала, таких будет больше. Гондолин же вообще не поехал - ни вплавь, ни вброд. Они рассудили, что основная игра все равно пойдет в Белерианде. Это был их выбор. Результаты его справедливы - профачен кусок игры, где завязались все игровые связи будущего действа, выпадение из своего дома и народа, существование на периферии действия впоследствии. Роль Финарфина про...на. Наблюдения. Закон суров, но это закон.

Несанкционированные вылазки врагов и смерти ключевых героев

Это сердечная боль. Все читали книгу и знают, кто от чего и когда погиб. До игры с Ангбандом была оговорена стратегическая карта. Но игра - это слабо контролируемый процесс, потому что люди не винтики. Никто не даст зарока, что санкционированная вылазка врага "попугать, чтоб не расслаблялись" не нарвется по дороге на эльфийского героя, который не должен умирать в этот час, но не может и пропустить врага мимо себя. Потому что в игре все находятся в состоянии измененного сознания, и враг - это враг, а не игротехник. Мнения обеих сторон об инцидентах, естественно, полярны. Я знаю, что ни о каком "ломании" игры не может быть и речи. Все обстояло ровно наоборот. Но игра - слабо контролируемый процесс. Обе преждевременные смерти, наепример, Финголфина и Финрода доставили кучу горестей как Ангбанду (по факту обвинений), как Валинору (по факту смерти и безутешности), так и лично мне. Я их обильно полила слезами. Первая лишила нас понтового поединка с конем (Мелькор готовился полгода, если не обманывает, конь брался в рассчете на строку "Я лишь помню, как к северу нес его конь"), вторая била прямо в центральный сильмариллионский сюжет с Береном. Оба погибших персонажа находились в теле игры и действовали сообразно образу, либо по зову сердца. Никто не знал, что Финголфин вылезет из шатра под стрелу. Никто не знал, что в хвосте колонны, патронируемой балрогом, окажется Финрод, и что он развернется. Оба могли рационально отсидеться в кустах и там вспомнить, что их час еще не пробил. Маэдрос мог не вызывать на бой Кархарота. Но это была бы не игра, а позор. Наблюдения. Театралка - это иногда необходимо, но неприятно. Слава героям!

Плохая связь между берегами

Связь была. Чем ближе к концу игры, тем лучше. Рация Ангбанда работала постоянно, я говорила с ними из Валинора, из Белерианда я говорила с обоими. Информация искажалась лишь тогда, когда ее нес "живой" гонец. Это естественно. Орлы. Очевидно, они делали то, на что способны. Наблюдения. Чтобы вычленять и носить информацию, надо быть умным. Или хотя бы взрослым. Или хотя бы добрым. Один такой игротехник стоит десяти презрительных болтунов. Ищу игротехников.

Ангбанд и его садюшник

Человеком этого года, безусловно, был Брайн. Что бы он не говорил - он все сделал великолепно (удивительно, но у Мелькора всегда все наоборот: обычно говорят правильно, а делают лажу). Именно такой Ангбанд нужен был игре по Сильмариллиону, я счастлива, что в моей жизни это произошло. Говорят, Ангбанд до сих пор не предъявил въедливой общественности того, что же именно он делал и как все это надо было понимать. Я приложилась к концепции Ангбанда на ее начальной стадии, поэтому отдельным файлом выкладываю всю свою переписку с ним. (см. АНГБАНД. Жестокий романс). Возможно, это прольет свет на некоторые вещи. Со своей стороны хочу сказать, что Ангбанд не планировался как морально-нравственный тренинг, никакой выбор там делать было невозможно, потому что играли не в выбор, а в страдание, натурально. Одним словом, делаешь ты выбор - и какой, или не делаешь вовсе, все равно нахлебаешься. Ангбанд детям не игрушки! Игра должна была идти не с игроками, а с их персонажами. Персонажей-эльфов воспринимали как эльфов, а не как гопников. Работать с ними надо было изощренно и на высоте, ничего не пожалеть для того, чтобы вася ощутил себя эльфом в плену у черного врага. Страдания требовались возвышенные, муки - адские, позы - благородные, речи - коварные, ходы - архетипические. Опирались на дамские фанфики, выкаченные из интернета. Смысл пребываня в Ангбанде - игра ощущений. Смысл в самом процессе, проще говоря. Награда герою - публичная и страшная смерть (изготовление иконы). Чего добивался Ангбанд? Чтобы эльфы ощутили себя эльфыми (стали ими), люди - людьми, гномы - гномами. Институт критики. У Ангбанда могут быть иные соображения на сей счет, потому что идея развилась. Наблюдения. Самое сильное ощущение от персоны Мелькора - сила, лишенная грубости. Юность мира! Самое сильное потрясение - игроки-эльфы до сих пор играют в пионеров-героев и по жизни выясняют, кто что смог перенести и сломали ли его. Загадочна ролевая душа. Очевидно, надо продолжать в том же роде, пока не наступит насыщение.

Паутина Вайрэ

Наконец-то. Поскольку этот вопрос теснейшим образом связан с Куклами Барби , я совершено не буду ограничивать себя объемом и скажу то, что Юля Николаева не дала мне сказать в ночь на 24 июля, каковое прискорбное прерывание моей речи и вызвало к жизни фразу о куклах барби.

Предыстория. С Тинвэ я познакомилась по сети. Мы чудесно переписывались о высоких материях, она ездила на наши игры и была удовлетворена. В середине года выяснилось, что она вместе с Элендилом едет в Дориат, потому что Мелиан выбрала в супруги и короли Элендила. Где-то в этот же период Тинвэ приехала ко мне в гости и мы приятно проводили время за рисованием и разговорами.

В процессе общения Тинвэ показалась мне человеком, алчущим духовных высот, а это всегда производит на меня впечатление. Правда, разговоры о грядущем Сильмариллионе постояно перескакивали на Господа Бога, небесную любовь, жертву и райские врата, но я отнеслась к этому скорее положительно, поскольку сама горазда. Тинвэ спросила - предполагается ли какая мистериальная игротехника на Сильме? Я сказала - скорее нет, игра примитивная. Мистериальная игротехника нужна тогда, когда надо нечто внушить (чему-то научить), либо чтоб было не скучно (для любителей тайного знания). Ничего внушать мы на Сильме не собираемся, учить - порочный опыт, а скуки не предполагается и так. Тинвэ не поверила, что мы действительно хотим обойтись без тайных троп, потому что мы говорим - Ленин, подразумеваем - партия. Я хочу этим заняться, - сказала она. - Я хочу показать людям любовь. Это меня тут же купило, потому что любовь - она завсегда лишней не будет. К тому же в "народных играх" типа Сильмариллиона инициативу должно приветствовать (идет от народа).

Единственное место, где можно было засандалить нечто подобное - Дориат (оба владыки видели Валинор, отражением которого и является их королевство). Потому что Валинору по идее никакие техники вообще не нужны - там все зримо-материально, сам Валинор для Белерианда - символ. А у Ангбанда и так все схвачено.

В результате приятного во всех отношениях мозгового штурма родилась система "Тронный зал", она же "Маханаксар", в процессе создания которой я прочитала две лекции по каббале, протрясла древом сефирот и арканами таро, сравнила растрескавшиесы сосуды (сефиры) с растрескавшимися светильниками Професора, "женскую" и "мужскую" стороны древа сефирот - с Телперионом и Лаурелином, каждую сефиру - с одним из Валар (Ниенна оказалась мужчиной), уронила на пол Менли П.Холла, и нарисовала пару диаграмм. Тинвэ каббалой не владела, зато пользовалась психологическим словарем. В результате мы остались довольны друг другом.

Необходимо указать суть данной системы.(можно опустить чтене данного обзаца) Тронный зал Дориата - это не проходной двор, редкий гость дойдет до него. Например, Берен. И эльф не всякий. Но уж если прорвался на аудиенцию к Тинголу (насколько это ему надо - понимается на воротах и в полях Дориата) - он созерцает нечто. Зал представляет собой круг, по которому сидят и стоят фигуры - очевидно, подданные Тингола. Их 10. (такова же была система у Перворожденных - три треугольника и две буферные зоны, развернутые в круг. Все материалы у Хелек). Каждая из фигур символизирует одного из Валар, в идеале стоящие в кругу эльфы посвящены именно тем из стихий, которые они представляют. Но гостю это совершенно не очевидно. Потому что фигуры - не штампы по профессору, а символические картины сефир. Ниенна стоит в птичьей маске и держит зеркало (милосердие обращено на Другого, любовь чувств), Манвэ сидит на троне со знаменем (Тингол самолично, власть духа), Ирмо - подросток в окровавленных одеждах с розой в связанных руках, стоит перед троном (Лютиен. "Король-поэт", любовь-идея), Оромэ стоит с картой звездного неба (исследование, интеллект), Яванна сидит в венке из цветов напротив Манвэ (Мелиан. Королева земли, воплощение.). И так далее. Все это было на перворожденных гербах. Гость выбирает одну из фигур - а на деле выбирает один из трех путей (судьбу государя, влюбленного или поэта). Важны были не сами валар, а те треугольники, в какие они были включены. Если гость человек - его ждал сюрприз. Выбранный им эльф в круге говорил бы ему - помоги мне, я привязан к этой земле и умру вместе с ней. Только ты - подлинно бессмертная душа - можешь спасти каждого из нас. Как, как? - спросил бы человек. Выбранный тобой путь кончается жертвой, - сказали бы ему. - Государь отдает жизнь за свой народ, возлюбленный - за любимую, поэт - за правду. Найди то, что придаст твоей жизни и смерти смысл... Сможешь ли ты погибнуть за свой выбор? Тогда у всех нас будет надежда... Ну, и так далее, эмоциональный загруз. Штамповка осмысленных героев. Посыл Берена (очевидно выбравшего Лютиен) за сильмариллом в этом случае выглядел бы совершенно иначе - не как прихоть папы, а как вопль эльфов о помощи.

Не могу сказать, что данная система (визуально-символическая) была идеальна для такого Дориата, каковой планировала Мелиан, но она была приемлема.

Тинвэ уехала окрыленная, а приехала Мелиан. Я пересказала ей данную систему, она сказала - я подумаю. Дело мастера - предложить, но все права - у игрока.

Незадолго до игры выяснилось, что Элендила с Тинвэ Мелиан не хочет в Дориат, потому что она поиграла с нми на их игре и сделала выводы. У Мелиан было неоспоримое право капитана команды. Вопрос встал ребром - куда девать игроков, желающих нести любовь по каббалистической системе.

Я подумала было о Валиноре, но там такому не место. Места не было. И я решила послать на хрен технологию (она не ценна, ибо такие фишки делать довольно просто), и предложить Тинвэ с Элендилом не выпендриваться, а поиграть атани. Получить эльфийский мир в подарок, а не рулить им. Но тут выяснилось, что с Елей Каревой у них очень плохие отношения, и в атани они не хотят. С Гаванями (Келег) тоже возникли сложности (помню, что были, но не помню, какие именно), в общем места не было. Потому что Тинвэ с Элендилом не хотели расставаться с "Маханаксаром", как они его называли (Мелиан они сказали, что они его придумали и чтоб у Мелиан не было на него никаких притязаний, на что Мелиан сказала, что, по ее мнению, Маханаксар придумал Толкиен). В общем, настроения понятны. Играть не хотелось, хотелось живого настоящего дела.

История. Разумеется, час пробил. На полигоне 17 июля. Я пять часов разговаривала с Тинвэ и Элендилом (Киса - третий - больше молчал). По самым лучшим правилам дипломатии они не стали сразу брать меня за горло, а сказали - "Давай, Лора, мы расскажем тебе сначала о нашей игре по Авалону". Я чувствовала себя виноватой за косяк с Дориатом (разумеется, подумал я, но с какой стати?) и стала слушать про Авалон. В процессе этого рассказа читались стихи, рассказывались биографии, цитировался Фома Аквинский, потом Тинвэ сыграла со мной в настольно-оккультную игру с бросанием фишек и вычленением моих смертных грехов, потом это комментировалось в применении ко всему "Сильмариллиону", потому что типа игра полностью отражает духовный мир главного мастера. Потом мне указали слабые места, "то, что ты пока не поняла или недомыслила, и это надо сделать теперь" в концепции "Сильм-экстрима" - я мужественно терпела, потому что надо их было куда-то девать, и эти пять часов одна половина моего мозга решала эту проблему. Потом рассказ закончился - и я повторила все свои предложения, ни одно из которых приехавших не удовлетворило.

"Ого!" - подумала я. И сказала - "На нашей игре не запланировано". Потому что сказать правды я не смогла - с такими заявками не по играм ездят, а числятся в одержимцах. Либо по жизни идут в Иерусалим.

Тогда я сказала - если вы не хотите в люди, а эльфы не хотят вас - остаются только майар. Из всех Валар у нас хуже всех аспектирована Вайрэ. А это - Память Арды, не фуфло. Если вы встанете в стороне своим кругом, это будет своего рода гобелен, паутина, куда все интересующиеся или нуждающиеся смогут прийти за ответами на проклятые вопросы. Вот и развернетесь.

Глаза заблестели и проблема была решена.

Дальше начался тихий ужас. Пошли слухи и жалобы. "Паутина" приходила еще раз координировать свой статус. Я объяснила (являть память неискаженной Арды заинтересованным в этом, работать с некоторыми мертвыми атани, из которых предположительно должны получиться людские герои). Жалобы не прекратились, ползли чудовищные слухи - паутина засасывает всех подряд, она заворачивает мертвых, отговаривает плыть в Валинор, почему у нас на полигоне Валар, если Валар должны сидеть в Валиноре, а правда ли, что есть Истинные Валар, и они здесь, а не там. Я не верила. Это был абсурд. Это было просто злодейство и в отношении профессора и в отношении игры, где полно дивного люда, который такого обращения с первоисточником не прощает. Надо сказать, что я не сидела на бард-пойнте, а прошлялась по полигону все 19 число, а 20 провела в Ангбанде, так что слухи доносились до меня в пути. 21 меня поймал Корсар и сказал, что он лично идет за все вышеозначенное жестко иметь Паутину, и если я не хочу крови - должна идти с ним, потому что Паутина никого кроме меня слушать не хочет и ссылается на меня во всем. Я сильно растерялась. По получени полной информации я озверела. Никто и никогда меня так не подставлял. Я предчувствовала нудное и бессмысленное разбирателельство как минимум на час с цитатами из Фомы Аквинского и понимала, что жестко иметь - не готова, а мягко поиметь - вообще ничего не добиться. Потому что жестко иметь - удел совершенно правых, а кто может сказать о себе такое? Одним словом, Абрахам вывел голема, и теперь голем имеет на Абрахама определенные права. Это была настоящая паутина.

Тут сама Паутина вышла из ельника прямо пред наши очи. Здесь Боря Батыршин, пришадший меня "покатать на коне" совершил мужской поступок - посадил меня на этого коня и велел кататься кругами, пока я не соберусь с мужеством. А Корсар, за что ему тоже огромное спасибо, совершил другой - остановил Паутину и стал сам ее иметь, показывая на меня пальцем. В конце концов я собралась с мыслями, и села перед Паутиной. Я ей сказала, что если то-то и то-то верно - то она зарвалась, что нехорошо быть негром, которому даешь палец, а он откусывает всю руку, что они в мире Толкиена, вообще-то, должны быть аккуратны в категориях, и что нельзя использовать божье имя как бренд. Начались препирательства и ссылки на события полугодовой давности. Это было отвратительно. Тут речь шла уже не о том, что кто-то рубит фишку, а кто-то не рубит, а об искажении авторского замысла, об осознанной спеуцляции духом (просто, чистый Мелькор!), извинением чему может быть только полный неврубеж не только по игре, но и по жизни. Я сказала о лжепророках. Их надо бояться. "Но, Лора, мы же делаем одно с тобой дело", - ответили мне. Я почувствовала, что жестко иметь - это слабо сказано, потому сейчас форменным образом имеют меня. "Ну, нет, ребята, - сказала я. - На это я не подписывалась. Игротехника и спасение мира - две большие разницы, спасать мир - не ваш удел, а того, кто приходил 2000 лет назад". На прощание, дабы скрасить пилюлю, я похвалила их костюмы. Потому что больше позитивно отметить было нечего.

В этот день я уехала в Валинор, где и провела все время до Войны Гнева, поэтому информации о Паутине не имела. Перед Войной Гнева (или после, но точно на берегу) ко мне подошла Тинвэ и спросила, стану ли я теперь вообще с ней общаться. "Отчего нет", - сказала я. "Мне надо многое тебе сказать, помочь", - сказала Тинвэ. "Отлично, только не сей момент", - сказала я. Мне было ее очень жалко. Потому, что ей было плохо, как любому, кто шел в комнату, попал в другую, а улучшить ее состояние по-настоящему, без сопливых утешений, означало еще не раз жестко поиметь. "Ты хотела распятия? - спросила я. - Ты его получила." Тинвэ согласилась. Финиш.

Наблюдения. 1.Есть разные сорта дивных, все они путают жизнь и игру, но те, что с высокими идеями - самые опасные. 2.Наши мистериальные технологии работают только в руках Посвященных. И у нас.

Показательная часть
Куклы Барби

К тебе придет твой эльф, и разорвет тебе грудь,
И это будет финал твоих придуманных тайн
(Олег Медведев)

На самом деле это и есть собственно отчет.

Я только теперь понимаю, как этой игры было МНОГО, сколько у меня до сих пор неизжитой информации и скольким одновременно я там занималась. Однако, пришла пора углубиться в сентиментальные области.

Итак, к концу игры я несколько устала. Это была эмоциональная, а не физическая усталость. Потому что игра началась для меня с того момента, как Антон Трубников решил не пускать нас на полигон, и я закричала, что не хочу войны, а вокруг нет никого, кто вступился бы за мои интересы, и придется мне воевать, как уроду, а я мирный эльфик. На что Юля Зубарева сказала - вот Финрод Фелагунд тоже не хотел воевать, а пришлось. С этого момента все было кончено. Я впряглась и увязла по самую макушку. Ком нарастал по мере приближения игры. Наконец встал вопрос о лошадях. Это было принципиально - поединок Финголфина, встреча людей эльфами, страшный Моргот на коне... Я ездила за ними трижды. Была четкая договоренность, приехал Боря Батыршин, был куплен инвентарь для конюшни - но перед игрой выяснилось, что ни один из коневодов лошадь давать не хочет. Зная, что народ эту лошадь уже ждет и на нее надеется, я испытала стресс. В конце концов нам повезло - причем Боря со спутницей уламывали хозяев, а я читала на лавке розарий. Очевидно, розарий сработал.

Да, еще были рации. Их привез Элронд и честно отдал мне. Одной я тут же свернула шею.

Потом появились люди(!). Это была горстка атани во главе с Турином и Береном, которым здесь совсем не место, так что пришлось везти их в Аракаево и уговаривать стоять там и встречать своих (с присущей честностью я пробежалась за деревню и нашла место, хотя оно и не понадобилось). Чудесные люди не сопротивлялись.

Да, еще мы с Фелагундом вкапывали могильную плиту (оправдание прозвища). У него было ведро цемента и совок, и никто из нас не представлял, как это делается. Некто Дэн параллельно передал мне ингридиенты для шары, думая, что они поспособствуют моей радости, и их мы тоже взяли с собой, потому что было некуда девать. Плиту вкапывали впятером в ритме эльфийского фокстрота (легко и беззаботно), тут же и помянули водкой для шары. Это оказался натуральный спирт, но поняли мы это не сразу (виновато эпическое пространство).

По наивности своей я думала, что самое страшное позади. Не тут-то было.

Перед началом игры в Валиноре Юля Зубарева (Намо) слегла. Виноват был не только портвейн, но это никак не меняло дело - она, мастер по Валинору, слегла, и трогать ее категорически запретили до утра.

Как начинать игру, никто не представлял. Известно, что только двоим легко договориться. 14 валар не договорятся никогда. Меня неимоверно грузила утренняя травма, надо было ехать в Катер, договорились, что машина пойдет во столько-то часов, а тут, блин, праздник! Что толку, если один погибнет за весь народ? Что толку, если весь народ погибнет? Надо было праздновать. И у этого праздника не было распорядителя.

Ужас еще в том, что днем лил дождь, прибывшие нолдор мокли под ним и кляли весь свет, надо было готовить костры для них и для праздника, но нолдор были не в состоянии этим заниматься, и было совершенно очевидно, что это и есть дети Эру (средняя группа), а заниматься бытом будет большой, гуманный, добрый и практичный Брайн. Мелькор.

Это было невыносимо, и я строила валар-мужчин.

Потом время вышло, и составился "закулисный" маханаксар, в котором на месте Намо зияла брешь. С большим трудом измочаленные предыгровыми траблами Валар вспоминали, какие же аспекты Эру они представляют. Это необходимо было вспомнить и проговорить не только ради тостов на пиру, но и для нас самих, для тела игры. Намо - это справедливость и закон. Что представляет из себя мир, лишенный закона и справедливости? Я ужаснулась. И предложила Тулкасу сказать это вместо своей "защиты". И стало так. Таким образом можно официально сказать, на Сильм-экстриме справедливость была, а безопасности не было. Очевидно, таков рок.

Потом начался сам пир, и меня приотпустило. Но не надолго. Потому что я была вынуждена все еще махать рукавом (я махала им с 12 дня и несколько притомилась, а дело-то не шуточное, цельный эпос начинается. Никогда не думала, что организация такого безобразия, как начало игры - столь выматывающий, тяжелый и инертный процесс). Место Варды после погашения Древ однозначно было на Таникветиль (в дальней палатке), а вот у Намо должен был быть коронный выход. Но Намо не было, и я не могла оставить пост. Мы договорились, что каждый из валар по мере обстоятельств как-то озвучит предупреждение Намо, потому что надо спасать положение. Слов Намо никто из валар не помнил и не представлял, о чем предупреждать. Только я их отлично помнила, поскольку накануне написала огромное изложение по профессору, дабы понять, наконец, что же он такое наваял на самом деле. Я была готова произнести эти ужасные слова, хотя это бы не лезло ни в какие ворота. Ладно, понадеялась я, как случится, так и случится. Развивающиеся события было крайне эмоциональны, они засасывали вглубь мифа, я не видела игроков, одних персонажей, и с большим удовольствием предалась бы просто созерцанию. Но было нельзя. Меня постоянно тащили на ковер: "Варда - выйди!" "Пусть выйдет Варда!" Я чувствовала себя двоечницей перед бесконечной школьной доской. Единственое, что я запомнила по-настоящему из всего этого Начала - три пары глаз, в которые мне пришлось смотреть. Глаза Феанора - отстраненные, полные такого презрения, что даже знобит, глаза Финголфина - детские, наивные, совершенно невинные, глаза Финрода - тоже детские, но далеко не наивные. Каждый сказал мне, за чем он идет в сирые земли. Я все намотала на ус.

После этого я уехала в Белерианд вместе с Икторном - по серии причин, но еще и потому, что невозможно было больше вызываться на ковер и благословлять девиц.

Приехав, я тут же переоделась и залегла в кустах на мысу. Я разбудила какую-то орлицу и экспроприировала бинокль с охрененным увеличением. Над миром стоял мрак. Эльфики не плыли. Их было не видно - только слышно. Я возвращалась к палатке, хлебала кофе - и снова шла на пост. Эльфики не плыли. Начало светать. Меня посетил психоз. Рядом подкрались орки с балрогом, расписные и прекрасные, как продукт фотошопа. Я сошла к ним и сообщила новости - во сколько должны по последним данным приплыть эльфы. Но они не плыли. Дважды я ошибалась, принимая за лодки какую-то бню, металась по горе в поисках лучшей точки для обзора. Наконец они поплыли! Это было неописуемо.

Пристали они не там, где было договорено, а скучковались под скалой самым подлым образом. Я сбегала к оркам и сообщила им эти новости. Орки попрятались. Потом была битва-под-звездами, показательно продутая черной стороной, но это все было не важно - важно было ощущение совершенной подлинности происходящего, и тут для меня все было кончено вторично.

В следующие дни меня подмял игровой процесс, потому что через некоторе время после высадки в мою палатку залез Финрод, не спавший, судя по виду, более суток, а через два часа у него должна была состояться встреча с атани. Я связывалась по рации и получала подтверждение. Когда я его разбудила, чувствуя себя душителем младенцев, он сказал - пошли со мной. Я отказалась, потому что это не барское дело. Он сказал - да ладно, Эльдарато, пошли, поддержишь, если что. При выходе из палатки на меня выпал бородатый персонаж и протянул руку: "Это вы Лора? Спасибо вам большое за Финрод-Зонг". В полном помешательстве я отодвинула его и сказала: "Ага. А теперь не мешай нам делать его по-жизни". Это было последней каплей. Я подумала - я заварила эту кашу, и надо поддержать человека, не спавшего более суток. Два с половиной дня выпали из обычной жизни. Я очень долго их не забуду.

В промежутках меня возвращали к суровой реальности братья по цеху. Приходили Брайн, брат Жан, Корсар и Икторн. Они хотели знать, какие такие полномочия взял на себя Батыршин, что считает себя майей Оромэ и не дает Брайновым тварям ходить по Ард-Гален. Я долго не могла понять, почему бы не спросить это у него самого, но выяснилось, что Боря никого не слушает и ссылается на меня. В общем, маленькая паутинка вайре. Горячее разбирательство длились около двух часов, никто не желел брать не себя ответственонсть в решении этого вопроса, меня ругали и препирали к стенке, сокрушались, цитировали Батыршина, перечисляли свои соображения и порушенные Борей планы, и хотели волочь на Анд-Гален к коню, но я не могла идти, потому что на бард-пойнте собрался народ, он желал петь, пришла Мелиан с Лютиен, они слушали сказки Митрима, одним словом я взгрелась и сказала, что если четыре взрослых мужика не могут договориться с пятым - то я пришью себе пластиковый гульфик прямо сейчас. Они поняли и пошли разговаривать с Борей без меня. Они с ним так поговорили, что через полчаса пришел он сам - и с тем же вопросом. Я боюсь разговаривать с Борей Батыршиным, потому что он эмоциональный шантажист. Потянулась бодяга, я злилась и в сердцах кляла мужиков. Наконец, все кое-как уладили и простили друг другу. Пять минут блаженного отдыха - и из-за кустов выходит МЕРТВЫЙ Финрод. Это был капец. А как же Берен, сильмарилл и застенки инквизиции? Никак. Кирдык центральному сюжету сильмариллиона. Я было кинулась на него тоже под горячую руку, но момент и лицо персонажа были неподходящими. Он сказал - у меня всегда так, сутки напряженнейшей игры, и в гроб. Плевать, я получил свое. Я начала блеять - типа, может Намо того и все такое, бывали прецеденты, но он весьма решительно отрезал - играть так играть, экстрим так экстрим, никакой пощады, я сейчас тут напьюсь - я знаю, у тебя есть еще вайн - и буду здесь блевать, а потом соберу рюкзак и уеду домой. Небо мне показалось с овчинку, потому что я знала, сколько он вложил в эту игру и эту роль. Подлый рок нолдор.

Еще он сказал - кой черт, Лора, тянул тебя за язык? Это имело прямейшее отношение к уделу барда. За три месяца до игры он попросил - не напишешь ли мне песенку о Финроде, было бы прикольно. Я долго упиралась, потому что после целого Зонга на означенную тему трудно выдавить нечто сверх. Но песня неожиданно написалась - женская и слезная, и я ее тут же продемонстрировала. Она произвела определенное впечатление, потому что была вся вдоль и поперек в тоске, фатальной потере, сиротстве и смерти лорда, которого ждешь из-за куста, а он нейдет. Перед игрой я ее снова спела Финроду, в качестве финального вролинга. И вот. Кой черт тянул меня за язык? Я моментально поняла, откуда дует ветер и почувствовала себя такой виноватой, что хоть вой. Виноватой, глупой и непредуспотрительной. Что теперь делать с Береном и эльфовой помощью? Мой сильмариллион погребал меня всей своей тушей.

Думаю, это был стресс куда сильней лошадиного, и в нем я пребывала до конца игры, когда случилось последнее, взявшее пальму первенства. Итак, я озаботилась как могла историей Берена, и тут случилась еще одна травма с глазами. Накануне, после финродовой кончины, у меня из глаза выпала линза, но не от слез, как хотелось бы думать, а от раздражения - я снимала их в сильмарильском домике, где царила напряженная атмосфера, и ни один паршивец не смог подержать фонарь - я снимала наощупь и профачила зрение правого глаза. Отлично! - сказала я себе, лениво поискав под ногами, - так тому и быть. А утром при штурме Ангбанда случилось в полный рост. Это было слишком, снова бегали врачи, а я хотела только одного - быстро и незаметно сойти в могилу.

Потом на полигоне обозначился мент, и мой стресс уплотнился. Я побеседовала в темнице в Гвиндором - он, судя по всему, сидел на голой холодной земле много времени, а сдаваться не хотел, поэтому по выходе из тюрьмы я насела на его темных майар - что они собираются делать с молодый человеком, если он отморозит себе известные органы и потеряет способность к размножению.Я, очевидно, уже дула на воду, всего боялась и несколько раз помянула размножение, отчего мне было обещано совсем скоро, через час, распять его на воротах.

Успокоенная я вернулась домой, по дороге сообщив норготрондцам, что их Гвиндор будет сегодня распят на воротах, пусть заберут тело (подразумевая - и обогреют его).

Утром явился Боря Батыршин с проблемой Паутины Вайре. Я пошла к Корсару, который рвал и метал, и обнаружила вернувшегося Финрода. Он не мог понять, в каком статусе его выпустили. Я связалась с Валинором, утрясла этот вопрос, потом долго утрясала его с братом Жаном и МинКау, которым в упор не нравилось решение Намо и возвращение Финрода с уделом смертного, они хотели бы сгноить его в тьмутаракани десятым сыном халадинов. Они возмущались, говорили, что это пошлость, где все шито белыми нитками, а не экстрим и высокое искусство, и обвиняли меня в желании разыграть театралку. Особенно гневился МинКау. Он припомнил историю Берена и Гондолина, шитую теми же нитками, и прокричал примерно так - "Что за фигня? Приносят Берена, уносят Берена, распишитесь, потом суют его в Дориат, зовут Лютиен и ставят перед Береном раком!" Я ОЧЕНЬ напряглась. Почти как Оромэ. Потому что ничего подобного никто с Ромео и Джульеттой не творил, потому что нельзя так говорить о том, чего не знаешь. Потому что бывают роковые и счастливые случайности, никак не зависящие от мастера. Самым оскорбительным мне показался тон - особенно, где про рак. Это ж не порнуха, это наша любимая Лейтиан! Я им так и сказала на весьма повышенных тонах - а знаете ли вы, любезные господа, сколько людей делали и делают ставку на этот игровой сюжет? Сколько игроков его ждут? Сколько из них будут счастливы, если он просто состоится - не зависимо от них, как часть текста и мира? "Бу-бу-бу", - говорили Жан и Кау. Но Финрод пошел...

События понеслись. Пришла весть, что Берен в Нарготронде и хочет сильмарилл. Я аж подскочила. И послала Борю Батыршина по горячим следам - тормознуть ничего не подозревающего Финрода прямо посреди поля, дабы сообщить, что ему очередной капец. Пусть будет морально готов. Потом имело место разбирательство с Паутиной Вайрэ, потом пришел Брайн. Он очень удивился, узнав, что к нему идет отряд за сильмариллом, и тоже пытался переколбасить сюжет по методу всеобщего облома. Я поняла, что буду драться. Я отвела Брайна с холма и долго полоскала ему мозги (бедный Брайн!) насчет любимого сюжета толкинисток, цепей и колодок, надежды Белерианда и отсутствия халтуры. Насчет гениального профессора, лучше которого все равно не придумаешь. Я увязалась за ним в Ангбанд и пол-дороги давала садистские советы, самым ужасным из которых почитаю следующий:

Кошмар.

Но помимо всего этого вокруг меня постоянно крутились девОчки, которых я по доброте душевной не могла отшить ни на валарине, не литературно. Они постоянно лезли на глаза, желали не то похвалы, не то затрещины, надсадно обращали на себя внимание и заглядывали в рот. Иногда они говорили. Лучше бы они молчали! И теперь они как-то разом меня обсидели, и я еле сохраняла остатки достоинства, потому готова была жутчайшим образом послать их в эротическое путешествие по просторам России (на ...). Спас меня Корсар, который сгреб меня в охапку и повез в Валинор на ковер к Намо.

Когда мы приплыли, я поняла, что я ДОМА.

От восторга и нездоровой моторности сирых земель я не находила себе места - скакала от чертогов Мандоса до чертогов Ирмо, пила кофей, потом была встреча с Амариэ. Я чувствовала себя обязанной ей - ее роль сущий подвиг, сидеть все дни в безлюдье и сомнительном уюте в киломерте от счастья, и не жаловаться. Я поняла, что должна ее эмоционально поддержать и информационно подгрузить, потому что ее мужик - просто супер, пусть знает и гордится.

Я ей рассказывала финродову белериандскую жизнь самым душещипательным образом, я очень старалась, чтобы она видела и чувствовала все без ущерба, я спела ей ужасную смертоносную балладу, и вообще, как мне показалось, была как бард на высоте. Я расписала ей ближайшие финродовы перспективы. Амариэ побледнела, порывисто встала и ушла. "Что я сделала не так?" - вопросила я себя и зависла.

Утро было божественным. Все в моей голове встало на свои места, не было ни одной девОчки, ни одного посетителя-дознавателя-ругателя, никакой лихорадки. С этого берега игра виделась совершенно по-другому - величественной, огромной, мозаичной, разной, связанной одной общей волей. Я любовалась ей с этого берега. Так прошло часа три.

Потом был звонок из Ангбанда - спрашивали, что делать с чашей, которую несут люди. "Наполнить кровью!" - не сомневаясь, сказала я. "А с Финродом?" Я отошла подальше от Амариэ и стала давать дурные советы. Все было отлично, Берен вышел, сильмарилл вынесла дева из Нарготронда, она отдала его Тинголу, Тингол - феанорингам, теперь с ним по кустам прячется Амбарусса, Галадриель сбежали карлики, Финрода раскатывают, дабы Войне Гнева хватило Гнева.

И тут раздался крик - "Вардочка! Там приплыла твоя икона!"

Я понеслась как угорелая. К берегу у чертогов Намо пристала лодка, из нее вылезали умытые, счастливые эльфы с сияющими глазами. Узнав Гвиндора, я тут же начала ликовать, к нам подскочил Гэлмир и сказал - "А я-то знаете почему здесь? Меня схватили и спросили имя. Я сказал - Гэлмир. "Не брат ли ты Гвиндора?" - спросили меня. "Да". "Убить на месте!!!"". Одним словом, приплыл выводок героев, и мы тут же стали тусоваться, махать рукавами, сметься и говорить белым стихом. Вышел мрачный Намо и погнал меня вон. "Не место смеху в моих палатах!" Я побежала вон, некоторые увязались, говорить прозой я почему-то не могла, меня преступным образом несло. Время стояло - прошло, наверное, много часов, и с каждым из них все больше хотелось жить.

Потом ко мне подошел эльф (его машина ездила до Катера в первый день), и я с двух слов поняла, что он был в отряде Финрода и уже погиб, и ему есть что сказать, и Амариэ должна это слышать. Я ее тут же позвала к столу, у которого мы расселись как рублевская троица, и я просила вещать. Эльф сей чрезвычайно складно говорил. Просто заслушаться - совершенно нехарактерная черта для ролевиков - емко, эмоционально, просто, с большим словарным запасом. Амариэ была мрачна и делалась все эпичнее на вид - тогла я легла на стол. Потому что все было отлично, все получилось, у нас были настоящие короли, настоящие герои, настоящие влюбленные, настоящие эльфы, настоящие судьбы и настояшие поэты. Передо мной сидел один из них.

Потом эльф сказал - я вчера до Валинора не доехал, поэтому остался в разрушенном Минас-Тирите, и сегодня видел, как умирал мой король. Его выволокли на веревках и ошейнике под стены его крепости...

...Дальше он рассказал такое, что у меня внутри похолодело. Очень сильно. Я вспомнила свои дурацкие советы и поняла, что натворилось что-то не то. Он рассказал такое и так, что никто не в состоянии это повторить, во всяком случае, я не решаюсь. Я поняла, что слезть со стола не могу. Мысленно я представила, как за мной приезжает милиция, потом как полгода спустя вышедший из психушки Финрод дает мне в репу, как сети лопаются от обвинений в садизме, и как еще через полгода вышедшая из психушки Мелиан - Финродова жена - дает мне в репу. Это был стресс номер 3.

Потом силы ко мне вернулись и я слезла о стола.

На Море белел парус. Он белел уже второй час. Это был невиданный парусный плот с веслами в виде крыльев. "К нам плывет Эарендил", - сказал Намо.

...Мы общались с атани, привезшими нам белое древо "чтоб у вас оно тоже было". Стремительно слагались знаки скорого финала.

Приплыл Финрод и самнамбулически побрел поперек Валинора вдаль. На нем были одни джинсы. Я спряталась в складках местности.

Однако на повестке дня Война Гнева. Слезы - слезами, а надо воевать.

Забили стрелку с Ангбандом.

Долго собирались. Долго отплывали. Лодки сталкивались боками, эльфы рвались в бой, особенно Гвиндор, я находилась в состоянии ступора и могла только дурацки хихикать. С тем и приехали.

Мир был пуст. Играла музыка. Солнце заливало все таким изумительным светом, словно у него сегодня последняя гастроль. Валар неспешно стали подниматься по холмам. Все эльфы, очевидно, стояли под Ангбандом.

Я пришла последней. Потому что сопровождала Оромэ и его "отряд ваньяр" со штурмовой лестнцей. Он кричал, что все братья-сестры его бросили и где хоть один из них.

На Войне Гнева были толпы, ободранный тронный зал, какие-то поединки, совершенно растоптанная жижа под ногами, в кругу валар на коленях стоял Мелькор. Я внедрилась, не зная, как далеко зашел процесс. Говорила белым слогом - очевидно, это меня и спасло, а то и вовсе была бы дура-дурой. Речь шла о последнем слове. Я была за то, чтоб дать, прочие - чтоб не дать, типа, и так все сказано. Совершенно не помню, как все обстояло, но в какой-то момент стало ясно, что пора ломать Мелькору диск (наши диски были музыкой айнур), а на Мелькоре диска нет. Он его профачил. У хитрой меня был запасной - я надела на него диск и согнула. О ужас, мерзкий пластик ломаться не желал. Куча наших Тулкасов, Оромэ и Ульмо вовремя подоспели. Мелькор обмяк, его плечи согнулись. Я наклонлась к нему и сказала - спасибо за игру. И сняла его маску. Брайн был совершенно прекрасен.

И пошел фестивль. Фестивалили до темноты, застряли в Дориате вместе с Ирмо. В какой-то момент я увидела салют. Я говорила с Галадриелью, а салют полыхал. Тут я поняла, что это не салют. Это ужасные признаки грядущей небесной катастрофы. Потому что сказано - была битва на земле и битва на небе. Совершенно точно - сейчас весь Белерианд по сценарию уйдет под воду.

Мы с Ирмо выскочили на поляну - светоэффекты превосходили всяческое воображение. Было подозртельно тихо. Луна на горизонте была огромная и кровавая, такого неприличного цвета, что страхи мои окрепли. Сбоку по небу несся низкий черный дым. Его можно было бы назвать тучей - но тучи так не ходят. Все заволакивала мгла. Мы побежали. "Надо взять лодки и плыть домой", - кричала я. "Разумеется, ночевть надо в Валиноре!" - вторил Ирмо. Я оглянулась - на нас катилась плотная белая стена. По дороге, поглащая просветы в деревьях - она катилась с большой скоростью. Было совершенно тихо. "Не успеем!" - кричала я. - "Сейчас здесь будет Война Гнева, акт второй!" "Успеем", - уверял Ирмо. Подул ветерок. Я по-настоящему испугалась. Потому что весь толкиеноеновский миф прошел у меня перед глазами под природную аранжировку, и если в начале игры на стол выпал град, разделивший два дома нолдор, теперь можно было ждать чего угодно. Я живо представила, как молния бьет в ствол, и погребает под ним палатки беспечного эльфийского лагеря. Картина была крайне живой.

... Мы не успели. Ливень накрыл нас на орлином мысу, где не хотелось оставаться, потому что у нас в глазах был сильм, а орлы пели калинку-малинку.

И тут из-за веток вышла веселая компания наших эльфей. Стало ясно, что это знак, и надо бежать на бард-пойнт, и набиться там в палатку. Что мы и сделали. Там мы осмысляли происшедшее за эти пять дней и опустошали остатки моего погреба.

Утром стало ясно, что с нами произошло нечто невиданное. В глазах перекрещивались длиннополые эльфы. Осмыслить это мы не можем.. Поэтому надо плыть в Валинор, плевать на все, вперед, в блаженный край.

В этот день, разумеется, расставаться было никак нельзя. Меня жрал стресс. Он ушел далеко в глубину и там окопался. Я совершенно четко не хотела пить спиртое и петь похабные песни, как делали иные игроки - я хотела тишины и одиночества. Но кругом тусовался люд, он тусовался до вечера, у меня увезли палатку, и на ночь я пошла в нахоящийся под боком Нарготронд. Йовин нарыла там спальное место.

К чему ты, папа, все это рассказывал?

Это, сынок, было вступление.

Итак, к концу игры я несколько устала.

Вечером мы с Йовин сидели в нарготрондской палатке и говорили об игре. Она рассказывала, что происходило с ней в Ангбанде и вообще делилась ощущениями. Юля Николаева, хозяйка палатки, заглядывала к нам и звала выйти к народу, потому что народ тоже хочет послушать, но мы упирались, потому что имели право на одиночество вдвоем.

Потом Йовин вышла, а я осталась с мигренью. Стемнело, мигрень не проходила и я вышла наружу пить колеса. У костра сидели умиротворенные не первый взгляд люди, я села к ним.

...А что она ожидала услышать?

Наблюдения. После эмоциональных и сильных игр царит истерикон.


	Отзывы Архивов	Хранители Архивов