Лоссот-Экстрим 2002

Говорят, те люди, кто проснул себя раньше всех, стали вождями. Может так оно и было, но одно могу точно рассказать: те, кто спали дольше других, стали Лоссотами. Так в их племени и стало - медленно собирают аргиш, но кочуют быстро. Кочевали на запад.

Однажды встретили лесной пожар. Племя убежало в разные стороны.

Только три ребёнка пережили это - их защищал от огня шаман. Но и его дух ушёл к небесным кострам через неделю. . . устал шибко.

Тогда Лоссоты продолжили аргиш. Всего у них мало было, а священной трубки, вождя и шамана совсем не было. Ни лука, ни копья, ни ножа. Только имена и Род. Звали их так: Голодный - он потом наплодил много Лоссотов в Белерианде, Белый - немного шаман, и Длинные Ноги - он большой был и стал поэтому вождём.

В какой-то день жизнь стала добреть. Лоссоты набрели на сытый край. Много нашли зверей и ягод. Там увидели они следы своих соплеменников.

Принялись они искать родичей и скоро нашли их. Радовались шибко. Это были Хаакен и Зелёный. С ними был Ша - шаман без лица. Сказали: "друг". Он согласился стать нашим шаманом.

Не было ясно как те родичи выжили, но никто не спрашивал. Они увели Лоссотов в лагерь своих друзей. Странные друзья. Волки, летучие мыши, огни и стрёмные медвежата, типа людей. Стоянку свою они называли Минас-Тирит. Она тоже стрёмная. Огорожена каменной стеной, как ловушка на диких оленей. Ша нашёл местного вождя и тот - широкой души человек по имени Гортхауэр - подарил племени свои угодья. Лоссоты поставили там свою одинокую палатку и стали обживаться. Стрёмные медвежата при разговорах оказались совсем как люди, только глупые. Но храбрые. Орки называются.

Их смелость стала видна когда пришла толпа Других. Другие сказали, что здесь их угодья. Другие - эльфы. Орки сказали - звери, можно есть. Самый большой среди Других спорил с Пламенем Орков о добыче. Огонь кричал, что Орки и волки ЕГО добыча. Оромэ - Другой - отвечал, что эльфы ЕГО добыча.

У тех и у других были длинные ножи и копья, и луки. Ещё они несли большие доски, которыми ловко отбивали стрелы. Началась большая драка насмерть. Лоссотов тоже просили помогать, но у них не было оружия. Они стали плясать под орочьи барабаны. Танцам помешала флейта эльфов. Длинные Ноги вышел в драку и ругался с флейтой. Флейтист отвечал, что не желает играть одну музыку с орками. Совсем глупый. Не ясно: говорит, как человек, Орк или птица, а слова глупые, как у лесного вепря. Длинноногий вернулся из драки. Его хотели бить, спрашивали кто он такой. Отвечал, что человек и все передумывали обратно и он вернулся небитым. Орки со своими зверями и огнями победили. Немножко ели эльфов, Лоссотам не досталось - они грызли собраных червячков-личинок. Эльфы орков не ели - зачем убивали?

В лагере Хаакен достал старое пойло "того ещё" шамана, напился пьяным и упал с высокой стены. Сказал, чтоб впредь разводили Это послабее и умер. Потом Лоссоты забрали лук погибшего, а труп уложили на помост на дереве, как принято. После развели пойло, как Хаакен завещал и угостили орков. Их было совсем мало - они стерегли ворота лагеря. Огни, волки, мышки и добрый Гортхауэр ушли в другой дом. В Анга-Банга. Вместо них пришла женщина по прозвищу Мелкая. Племя разделило с ней еду.

Лоссоты удивлялись доблести орков. Они терпеливо сторожили наш лагерь долгое время. Потом племя решило откочевать, но со всех сторон мешали стены. Жить в Минас-Тирите становилось боязно. Дерутся шибко часто. Одним вечером Орки пили спирт (так они назвали шаманское пойло), а дозорный сказал, что идёт эльф. Длинные Ноги всё думал: правда эльфы звери, или они люди, поэтому пришёл смотреть и слушать эльфа. Это была самка. Она спрашивала дорогу в Анга-Банга. Хотела выручить брата. Как человек. Звери не помнят родства. . . Орки делились с ней спиртом - она не закусывала! Наверняка её брат великий охотник и она достойная сестра. Потом Орки с Эльфой заговорили о чём-то няпонятном и Лоссот ушёл. Мелкая тоже хотела в Анга-Банга. Чтобы научиться лечить ещё лучше. Скоро после этого пришла большая стая Эльфов. Лоссоты проснулись от шума драки и увидели их в Минас-Тирите. У ворот лежали мёртвые стражи. Лоссоты похоронили их по своему обычаю и стали думать. Шамана они нашли, правда он в Анга-Банга ушёл. Лук тоже нашли. Для хорошей жизни оставалось вырезать новую священную трубку и добыть стрел. Сделать их у Лоссотов не получалось.

Нехило прошло времени, прежде чем Эльфы подошли к людям. Они жили рядом, но не замечали их. Но потом подошли. Стали спрашивать у людей кто они. Люди сказали, что они люди и Эльфы успокоились. Добрые. Они не обиделись, что мы делили еду с теми, с кем они дрались. Эльфы называют их чёрными. Лоссоты узнали, что собралась стая Эльфов и идёт в Анга-Банга - драться. Лоссоты хитрые. Белый и Длинные Ноги последовали за стаей.

Снова встретили новых людей - называются Гномы. Они ругались и никого не пускали к лагерю чёрных. Пришлось обходить кустами. Лагерь, куда их привёл поход, огораживала стена, шибко высокая. Эльфы кидали в него стрелы, орки обратно. Это называется осада. Эльфы оказались плохими охотниками, друг другу спины не прикрывают. Люди собрали много стрел и пошли домой лесом. Пришли. Стали пытать местных Эльфов - почему их охотники такие никудышные, они ответили что шибко много разных Эльфов бывает. Как у людей - Лоссоты, Марахи, Халадины там лесные, так и у них вроде того же. Лоссоты думают: Марахи, Дарлинги - точно. Надо к людям откочёвывать. А тут ещё стая эльфов обратно бежит, а у них на хвосте чёрные. Давай они друг-друга в поле вокруг нашего лагеря осаждать. Там ещё гномы были против чёрных. Это суровые охотники. Шибко дружные. Ходят только на раз-два. Правда назад.

Тут Лоссоты перестали глазеть, свернули лагерь и откочевали. Долго-недолго шли - нашли на Марахов. Договорились с их вождём, встали рядом. Стали вместе еду промышлять.

Вот собирается тинг всех вождей людских. Длинные Ноги тоже пришёл. Там ещё какие-то эльфы были. Вот собрались все на совет и давай советоваться. Приходили чёрные - ругали эльфов. Приходили эльфы - ругали чёрных, звали к себе. А кто прав - не ясно. Тогда люди решили, что они не станут осаждать ни эльфов, ни чёрных. Сегодня. А завтра будет видно. Только пообещали вожди друг другу, что, как бы не легли их пути, людские племена не станут драться меж собой. Ага-ну, выпили вкусного пойла для прочности слова и шибко хитрая бабка Аданэль назначила день ярмарки невест. Ого. Кру-уто.

И только люди стали ждать большой попойки, как пришёл гонец от вождя эльфов Дориата, Тингола, и позвал главных людей на курултай - совет Всех вождей. Длинные Ноги снова за вождя пошёл. И Марах тоже, и Халет - главная Халадинов, и вожди Беорнингов и Дарлингов отправились в путь. Длинноногий шёл в Дориат и вспоминал историю о своём прадеде рассказаную давно шаманом. Тот прадед был хитрый - он приручил скворца и научил его словам, но они потом оба умерли, вроде.

Владыка Дориата встретил вождей странно. Он их не встретил. Вожди заблудились, обиделись, сели на задницы. Долго ждали. Пришли другие начальники, и скоро всю стаю вождей провели на стоянку Тингола. Там их стали кормить и ублажать песнями, но они из обиды на бывшее небрежение смеялись над певцом и поносили еду. Тингол где-то пропал. Долго-недолго, повели всех к Тинголу. Долго он гнал. Так сложно он гнал, что не только вожди заблудились в его словесах. Сам он тоже. Спрашивал чего люди хотят. Знамо дело, ага. Чтоб люди были толстые, комары дохлые, а пастбища тучные. Так никто и понял. Тогда он стал рассказывать легенду про Илуватара по прозвищу Единый, который нашёл себе жену Эру и прижил с ней первого сына, а затем ещё многих. И они построили весь мир и разложили два больших костра и стало им нечего делать. И только они успели пригорюниться, как старший сын нашёлся. Стал он всё ломать.

И стало клёво. Ему ломать по кайфу, а остальным тоже дело появилось - ходить-чинить. Только люди уже шибко задолбались внимать сей байке. Тем более по-эльфийски выходило, что старший сын не прав. А почему - неясно. Наконец Халет сказала, что если Тингол хочет наших охотников под свои флаги, то пусть так и говорит, а коли нет, так зачем вовсе он собрал такую могучую стаю? Кто-то заметил, что баба дело говорит. Халет сквозь зубы пообещала вырвать язык грубияну. Она главенствовала над родом лучших охотников и была из них лучшей. Тингол смущённо отвечал, что ему не нужны наши охотники. Что он просто хочет чтоб мы жили как жили и никого не слушали. Тогда многие перестали его слушать и ушли по домам, потому что видели, что, на самом деле, он хочет чтоб аданы-люди дрались за него.

Вернулся Длинноногий на стоянку и рассказал о том, как вождь эльфов разрешил нам жить так же, как и раньше и все сильно смеялись и решили, что Тингол и есть тот скворец из шаманской сказки. Говорить может, думать - нет.

Тут приходят в стойбище Мараха все невесты и женихи Халадинов и Халет с ними. Всех поженили и духи были рады всем союзам. Ни земля, ни воздух, ни вода с огнём не возразили. А люди и вовсе очень радовались, когда женились Халет с Марахом. И были на том потлаче и чёрные, и эльфы и не били они один другого. Ведь могут же, когда надо! Ага. . . Там ещё была чёрна-девица смешная. Всё шутила, что она и не женщина и не мужчина. А люди отвечали что, мол, фигня - руки, ноги, голова - значит человек, и на мужика не тянет ни повадкой, ни голосом. Значит женщина. . . Знатно люди пили, знатно ели. Но пришло время для дел. Сначала собралось человек так поболее четырёх провожать чёрных гостей в Анга-Банга, Хаакен тоже был там. Живой, целый, будто и не падал со стены. Трое лоссотов тоже пошли туда. Длинноногий отправился торговать с Хаакеном лук на длинный нож-меч. Белый - сватать девушку из Марахов за Мелькора - владыку Анга-Банга. Голодный за компанию, а прочие из вежества.

Долго шли. Пришли. Впустили их внутрь стойбища, за стену. Сватов сразу отшили - дела, мол, у повелителя. Не до девичьих ему нынче красот. Остальных тоже выгнали. Вот ушли все в Хальмарин, стойбище Халадинов-Марахов-Лоссотов. Только сидят под стеной Голодный и Длинные Ноги, лупят в барабан. Ждут чтоб им со стены меч скинули. И вот что они видят: идут по дороге прекрасных пять эльфиек и только одна из них мужик. Подходят они к дверям Анга-Банга и давай в них биться. "Отдавай, - говорят, - Нам тушку нашего родича. " А им сверху начальник дверей отвечает чтоб они шли до хаты и не тревожили местных жителей до определённого срока. Тогда эльф говорит, что он большой вождь и не станет терпеть такого непослушания от жалкого орка. А ему сверху начальник дверей отвечает чтоб он шёл до хаты Лесом, потому у начальника приказ от Большого Папы на букву "М". Тогда эльфийки садятся под стеной и начинают ждать определённого срока.

Тогда на стену стойбища поднялась чёрна-девица и умоляла эльфов свалить подобру, иначе у стражей приказ стрелять и камнями кидаться.

Тут Лоссоты, они вообще ребята врубные, хоть и медленные, смекнули, что надо бы заблаговременно сныкаться. Так и сделали. Следом за тем на большого вождя эльфиек со стены упали камень. Он ругался сильно. Не шибко в него метко попали. Потом вниз рухнул меч. Лоссоты подхватили его и шёпотом-шёпотом стали удирать. За спинами их шумела бойня.

Отошли они от Анга-Банга, спрятались в засаде. Увидели, как по дороге возвращалась домой лишь одна эльфа, да и та не шибко целая.

Много ещё чего видели двое Лоссотов. Шли они вдоль дороги. Шумели тихо, прятались умело. Только и дивились они на то, какими стаями шествуют эльдар в Чёрное Стойбище. Так прошли Минас-Тирит, там перестали красться, стали буянить, в барабан бить. Слышат - флейта сзади. Длинноногий стал ритмфлейты из барабана выбивать, и, стоят они с Голодным, ждут дудку.

Дождались. Пропустили вперёд себя эльфу с музыкой и эльфом, а сами следом топают и в барабан колотят. Так и шли покуда дорога не раздвоилась.

Прошло время, Белый в Ангбанде, на шамана учится, сам учит. Голодный, Длинные ноги, думают как племя возрождать, в количистве и в качестве. Притараканил как-то орк в главное стойбище Мараха. Зачем, не скажет, но никто и не спросит. Договорился с ним Длинные ноги в Ангу-Бангу чалить, Белый Длинноногому кровный брат, скучал Длинные ноги наверное, обратно звать хотел. Отошел Длинные ноги пописать, да сердце перестало у него бится, видать кручинил он больно, по дальним то далям, а ведь молодой еще был, под семдесять. Орк с Голодным, в это время поило груженное пили, Длинноногого ждали. Подходит эльфийка к Голодному, грит что чует - помер Длинные ноги. Не поверил, допили поило, в кустики приперло, видит Голодный, тело бездыханное, шибко на Длинноногого похожее. Выходит Голодный к орку, с одной стороны облегченый, с другой груженный. А орк видя это, беспокоится стал. Рычит где мол друг Долголапый. А Голодный, чистая душа, прям орку всю правду матку и выдал, что не пойдет мол сегодня Длинноногий до Анги-Банги, что с утречка у него лодышка натерлась, к обеду он насморк схватил, ну не молодой же, иногда мол и не такие ужастные вещи случаются, а к вечеру вот с орком, да с Голодным поила ядренного выпил, пошел по пи-пи, да толи ремень забыл растегнуть и захлебнулся бедолага, да толи еще чо, ну в общем помер он. Орк и так пьяный, да тут такая подстава, давай бузить, мол с вами с людьми ваще барабан треснет, встал и ушел.

Остался Голодный последним свободным Лоссотом. Белый, большой папе на букву "мо" клятву дал, рабом стал. Хаакен то зомбак по ходу дела, только ходит, да Живяком притворяется. Пошел Голодный в ненастье с чума , ай да надел кушак вождя, ай да взял Меч Анга-Бандский Единственный-Лоссотский, и пошел в лес по жену. Долго ли шел, Близко ли, да видит он город Лесной, а над ним знамена Халадинские, а людей как будто и нет вовсе, на охоте все. Идет Голодный значит по улице, вдруг видит хитрое Строение, больно на ту хрень похожую куда люди обычно всяку еду для духов кладут. Ех унлах-Думает Лоссот, перекусить бы, а то ведь пропадет зря и духам не достанется. Только он значит садится, как замогильный приятный женский голос начинает формироватся в его "барабане". Мол-несадись на пенек, не ешь пирожок, А хотя в принципе и поешь, а нето мол уж закормили ваще, сил моих больше нету. Ну Лоссоты они врубные ваще, так вот, он доел да как врубился. Ну и эта, вобщем Отрубился он, на пару минут. Короче очнулся Голодный и вставило его ваще к эльфам Перется, жену искать. Долго шел, не шел а бежал. И добежал он до города эльфийского, С названием Норготронт. И чойто так вовремя. У башни эльф торчит. Орет чойто, насчет того что орки Фианорингов мочат. Он прошел как то. Голодный в кратце изъястнил Причину, тоже вошел. Имел долгую беседу с тамошней принцессой. И вобщем ушел он от туда грустный, грустный. Так как сказала принцесса ему что люди на эльфийках женится не должны ибо есмь они сусества тонкие, претонкие и мол живут один, два, Десять тысяч лет. Человек мол подохнеть, а ей бедняжке все любить и любить. И вааще, вы лоссоты себя запятнали шибко. -так она ему грила. Вот отмоешь грех своего племени приходи , посмотрим. Так что первый, кто ходил жанится на эльфийке Был Лоссот Голодный-Вождь всех лоссотов. Потом много он еще ходил, эльфийку Охранял, разговаривал по поводу свадьбы эльфы и человека с другими эльфами, а в последнем своем путешествии Вождя Голодного.

Уложил сбрендивший лесной дух, поспать, отдохнуть, пожилого человека на траву, мокрую, под проливным дождем на месяц. Услышал вождь Голодный, что ВСЕ люди в одно Княжество объединились. Долго-коротко дивился этому Дед-Лоссот, такое теперь прозвище стало у Голодного, а жизнь летела. Князь Турин, сын Мараха и Халет, взял себе жену из племени Дарлингов, а, когда она принесла князю троих детей, младшего из них отдал на воспитание Деду-Лоссоту.

Теперь уже Голодный мог умирать спокойно: княжич воткнул в традиции настолько, что корабелл Биг Бёрд называл его Лоссотом ещё до того, как он получим имя из уст родной матери. Жизнь же княжича закрутилась быстрым вихрем. Родители все в делах молодого государства, старший брат Уго там же. Сестра Рада вся вышла в бабку Халет, хоть и не такая суровая. В общем ни тебе игр, ни пряников с молоком - в Белерианде неспокойно. Младший же княжич удался в батю - бестолковым, но башковитым и быстрым на язык, когда надо. Мама же воспитала его (младшего - любимого), потому привила ему зачатки решительности и веры в себя.

Детство и отрочество Белгара, так был назван младший княжич, прошло за строительством Корабля. Там ему дали имя Галф-чайка. Случилось однажды так, что на верфь принесли плохую весть: едва только кончатся дожди, к людям придут и чёрные, и нолдо. Убить может и не убьют, но корабль сожгут. Странно было корабеллам слышать такое, ведь люди не враждовали ни с кем. Нолдо ещё можно было понять - вечно у них все мысли вокруг камней. Можеь они боялись, что мы их украдём и увезём. . . . но чёрные. . . . Тогда корабеллы ускорили строительство как могли, а Чайка-лоссот добыл коньяка из кладовых князя и принёс жертву Ульмо. Все плотники хлебнули напитка, княжич толкнул Морскому Духу телегу про то, как нужен людям дождь и, возвёл очи горе. Там, в небе, летел чёрный ворон и Чайка приветствовал его его речью. Ворон глянул на него и ответил, скользнул дальше, вернулся и заграял снова, и все сочли это добрым знамением. Затем доля Ульмо была отдана морю и волны поглотили коньяк. Дождь продолжался. Строительство не останавливалось не на миг. Корабеллы даже ели по-очереди, потому скоро остов судна был завершён. Люди очень радовались и прозвали Бёрда Бешенным Дедом, за его одержимость кораблём. С радостными криками, несмотря на дождь и холод, голые до пояса (снизу) люди облепили остов со всех сторон и внесли его в воду. Трое вскарабкались на него. Один, упёршись в корму, толкал корабль бултыхая ногами. На палубе же под мерное: "Р-р-ра-А-аз, два-А-аа!!" толкались шестами. Вереница сопровождающих сородичей вела их с берега канатом. Первый морской аргиш лёг в Бритомбар к доброму дядьке Кирдану. Он взялся защищать мечту людей от любых посягательств.

Когда аргиш завершился эльфы тоже радовались. Дивились тому, что аданы смогли сотворить столь красивую хрень. Бесштанных мореходов отпоили горячим. Играла музыка. Кто мог - плясал. Плясали и мореходы сверкая голыми ляжками. Там, на радостях, помер Бешеный Дед, и смерть эта была печальной, но не могла истребить надежды, которой озарялись взоры аданов обращаясь в будущее. Тогда аданы вернулись в своё стойбище и тогда мать дала Чайке имя.

Стал он называться Белгаром. Тогда люди закатили пьянку по случаю корабля и чего-то там ещё с Турином было. После неё матушка Белгара подошла к сыну и, серьёзно глядя, сказала, что ему пришло время получить меч. Сын, хоть и врубной парень, понял не сразу. Он и сам давно думал о том, что, пусть люди покамест и живут в мире и покое, но это как Око Бури. Кругом драка насмерть и, не ровен час, люди могут ненароком получить в голову. При том ещё дед-Лоссот рассказывал ему о том, что в Анга-Банга есть такие ребята - огоньки. Сами шибко драться любят, а их хрен чем проймёшь. Хоть два колчана стрел ты в него вставь - ему всё-равно.

А уж коли ткнёшь его ножём-копьём так и вовсе сгоришь - поминай как звали. В общем прикинул княжич хрен к носу и постиг, что матушка говорит об особенном оружии.

Скоро его догадки подтвердились. Он узнал, что далеко-далеко, может и поближе, чем Анга-Банга, зато куда как лучше спрятанное, размещено стойбище Эола - Чёрного Эльфа. Он-то и есть тот кузнец, что может сотворить меч, чья сила переможет всё на свете.

Предложение было заманчивым, но много больше ратных подвигов манила юношу идея молодой, но не по годам башковитой жены деда-Лоссота. Она подкинула Белгару мысль искать себе эльфийскую жену. Ему эта мысль пришлась по душе и теперь он ночи не спал - всё думал, как бы это сделать. И вот путь ему открылся - люди собирались в Бритомбар - навестить наих корабеллов. Еды им подкинуть. Тогда Чайка и отправился с этим караваном, на поиски жены, сестра же его, Рада, как и следует внучке Халет, по приглашению, что передал Хаакен - мёртвый Чёрный Лоссот Турину-князю и его доверенным от Господина Мелькора, отправилась в Анга-Банга. Много ли, мало пути, но аргиш Хальмаринов привёл караван к вратам Гаваней. Там, у пирсов, где люди перекусывали борщом и кормили эльфов этим неведомым для них блюдом, и произошло сватовство.

Поначалу шутки люди шутили, а леди эльфийские поначалу отшучивались, но потом, когда оказалось, что все эльфийки, каких было видно, замужем, Чайка-лоссот пригорюнился. Однако эльфы обещали показать аданам незамужнюю красавицу и повели гостей за собой к воротам, - вот что вражда творит, - красивая немужняя дева несла стражу на стенах крепости. Дойдя до ворот и проследив за указущей дланью провожатой, Белгар обомлел.

Ту, кого он видел, он уже не смог бы забыть никогда. Вся его душа устремилась к её глазам, а следом и тело с руками и ногами, за голову не поручусь. Снизу жена деда-Лоссота расхвалтвала жениха, а тот, будто замшелый лесной камень, припал на колено и молча смотрел. Она же переводила удивлённый взгляд с аданэт на адана и улыбалась. Потом она просила Чайку говорить самого за себя, потому что Так принято у их народа. Отступать было некуда и Белгар просил красавицу стать его женой. Ей было интересно - зачем вдруг именно она понадобилась сыну Турина. Чайка-лоссот долго метался, осыпая эльфу словами, пока догнал Что именно она хочет услышать. У людей всё было просто - самый сильный мужчина брал в жёны самую красивую женщину и редко когда бывало иначе.

В роду Мараха, в давнее время, бабка Танииквэль ещё будучи молодой, сама выбирала мужа. Она была удачлива в охоте и могла прожить без заступника-мужчины. Однако наконец Белгар смекнул что к чему и сказал девушке то, что должно. Что любит её. Он не был уверен в смысле этого нового слова, но надеялся, что оно достаточно верно опишет то новое, что зажглось в его сердце. То, что он не различал теперь других девичьих лиц и все женщины отныне делились в его голове на два рода. Цветок Бритомбара-услада его глаз, и все остальные. Тогда Чайке было сказано, что на благосклонность знатной эльфы ему не стоит надеяться раньше чем он выполнит условие. Он был готов на всё. Осторожность охотника лишь выдавила из него быстрое: "Только Дракона я убивать не стану, "- хотя на самом деле и эта охота казалась ему легкой забавой, когда в обмен на неё он смог бы коснуться хотя бы только Её пальцев.

Но дракона убивать и не требовалось. Человек просто был должен принести надежду её народу. Белгар бросил взгляд на возлюбленную и, как и подабает герою, начал свой аргиш за женой сеганув со стены.

Едва зайдя за угол Арды и скрывшись из вида стражей Гавани, Чайка-лоссот бросил прикидываться и загрустил. Трудно говорить со Старшими. Ведь что такое надежда. Это когда у тебя чего-то нет, чего бы тебе хотелось , но есть возможность получить. Вот это хотение, пока ты не знаешь - получишь или нет, и есть надежда. Просто какая-нибудь надежда у эльфов и так была. Они надеялись, что мы-таки вернём им половник, что утащили домой в своём ведре борща, после кормления плотников.

Значит Цветок Бритомбара говорила о другой надежде. Княжич вернулся домой и отчаяние не овладело им только потому, что эльда явно считала, что это ему по силам. В Хальмарине его сразу встретила жена деда-Лоссота и хотела что-то сказать - видать снова не без пользы сплетничала с духами. Только они вышли к Огненной поляне, где Марахи жгли своих покойников, как не начатый разговор был прерван явлением духа. Люди решили было, что это Старый Халнах, что привёл людей на Запад. Тому вечно не сиделось у небесных костров и он являлся людям грозя, что ещё уведёт их обратно на Восток, и что они не дождутся. Однако дух был какой-то стрёмный. Точно не людской, потому что он, вернее она, спросила сразу - есть ли среди атани творцы. Человек бы так не сказал - любой из них знал, что люди творят непрерывно. То дела, то полезные хреновины. Чайка-лоссот ответил, что все люди творцы. Дух стала болтать дальше о том, что её интересуют те, кто отрёкся от драк насмерть и осад. А люди никогда не участвовали в осадах и не убивали тех, кого бы не съели потом. Тогда дух погрузился в размышления, а суета жизни не дала Белгару запомнить пророчество. Он только и запомнил, что его ребёнку, коли в нём будет эльфийская кровь, суждена славная жизнь.

Вскорости вернулся из своих непрерывных похождений Турин и взял себе имя Турин Принявшей Чашу, потому что гномы родили некий кубок, в который была затем эльфами залита надежда всех свободных народов Белерианда, кроме Чёрных и отдали её на хранение князю Хальмаринов. С тех пор князя так и звали Турин с Кружкой.

Белгар тем временем крепко держал руками голову на плечах, потому как матушка торопила его в поход за клинком. Он был младшим из детей. Стать вождём ему особо не грозило, зато подставлять задницу во всех приключениях должен был именно он, как княжий родич, чья смерть не станет большой потерей для устройства племени. (на самом деле меч уже был)

---

Мудрая же Жена деда-Лоссота напоминала, что только дитё княжича с эльфийской кровью, в жилах, добудет людям добрую жызнь. При этом батя Белгара собирался идти со своей чашей в Анга-Банга, а Чайка уже давно собирался пойти драться с тамошним хозяином, потому что Белый принёс весть, что Раду там заставили приносить клятву верности Мелькору, а она послала всех на хрен, как и следовало княжей дщери, за что была убита.

В итоге Чайка-лоссот разрулил вопросы, отбился ото всех и бросил свои кости к порогу Бритомбара - надо же было познакомиться с невестой, прежде чем она станет женой. И только он нашёл её, только успел узнать её имена и рассказать ей свои, как у врат появляется доблестный батя и говорит, что, он-де Турин с Кружкой, ага. ну и принёс эльфам надежду.

И, бережно так, достаёт кружку из-под плаща. Цветок, так назвал свою любовь Белгар (а она его называла Чайкой), посмотрела на Турина и кто знает что дальше было. Потому что Чайка больше не видел ничего. Только Её он видел и дальше ничего не помнит и рассказать не может. Он только с того момента вернулся в себя, когда батя пинками выгнал за ворота с наказом идти к матери и вершить подвиги во благо людей. Он так и сделал, помнил болько, что Цветок теперь его НЕВЕСТА, что в гаванях готовят свадьбу.

---

вставка про Меч

Когда мореходы вернулись в Хальмарин, Белгар попал в мамины руки. Она настаивала на том, что сыну пора добыть меч.

Дожди, что милостивый Ульмо лил на Эрду, теперь мешали идти троим. Шёл Чайка, шла его родительница, которая пережила в Анга-Банга что-то столь плохое, что тяготами дальнего пути её было не испугать, и шёл с ними удалой Дарлинг, чьё оружие должно было помочь путникам вернуться невредимыми.

Вода всё ещё лилась с неба, когда люди подошли к стоянке Феанорингов. Как всегда - стена. Но на ней никого! Матушка придержала удаль Белгара, он хотел влезть на ворота и, после некоторых трудов, дозвалась до эльфов. На стеру вылезла девушка и с ходу выговорила, что обычно на воротах больше стражи, просто недавно призошло. . слово-то такое было. . . в общем происшествие. Людям подумалось, что мужчины этой стоянки все ушли на охоту, а женщина хитрит чтоб испугать врагов. Тут как-раз припёрлись какие-то важные гости, привратникам пришлось их впускать, люди вошли следом. Они в своё время притащили домой раненого Феаноринга, тот обещал помощь, если она понадобится.

Тогда Чайка вспомнил рассказы своего воспитателя о том, как долго разбирались Лоссоты считать ли эльфов людьми или зверями. Люди помнят родство, звери нет. Тогда - давно, лоссоты решили, что эдьфы - люди, потому что увидели, как сестра шла выручать брата. Теперь сомнения появились у Белгара. Они просили проводника до Эола. Но никто не знал, что за эльф обещал своим спасителям помощь и никто не хотел оказывать её вместо своего родича0должника. Люди стали ругаться. Тогда одна эльфийка повела их за собой. Оказалось, что она не с этой стоянки. Люди долго извинялись, потому что злились они на здешних эльфов, что не желали выплатить долг своего соплеменника, а и ей, непричастной, наговорили гадостей. Эльфа приняла из извинения вела путников до того места, где стали видны костры эльфов Белого Шиповника. Там должны были знать тропы к дому Чёрного Эльфа. Люди вошли в лагерь, там был орк! Его эльфы кормили. Мило. Раньше люди думали что этим двум племенам нельзя без вражды и в наших домах они терпят общество друг-друга лишь из уважения к хозяевам. Там же мать Белгара увидела Эола и спросила его о мече. Было смешно, когда после многих слов, это оказался совсем другой эльф, хотя и тоже кузнец. Он отвёл атани к дому Эола.

Хозяин на стук высунул под дождь только голову и люди имели с ней нехилую беседу. В конце-концов голова Чёрного Эльфа уставила глаза на Чайку и спросила на хрен вообще ему сдалось такое, ого-го, оружие. Чайка ответил, что в Эрде есть беды, которых не обороть людям тем, что есть у них, потому они и пришли к знаменитому кузнецу, что у него может быть то, чего нет у них и чем можно обороть то, что не победить тем, что у них есть. Голова задумалась и решила, что это достойная цель. Сказала это и назначила время, когда меч будет готов и можно будет забрать его. Затем она вернулась за дверь, а довольные люди побрели мокрыми дорогами в родной Хальмарин.

---

Одним утром, дед-Лоссот узнал, что Белому, чтобы стать хорошим шаманом, надо съесть сердце человека, который любит эльфов. Он посовещался с Чайкой-лоссотом и они решили, что пусть Белый убьёт Голодного. Он уже стал совсем плох на старости, хоть и нашёл, среди дрожаний руками и коленками, кашлем и стенаниями время на то, чтоб зачать четверых лоссотов. Так и решили. Но Чайка, видимо, потерял былую терпимость и не было ему по душе, что шаман лоссотов дал клятву верности большому Папе Анга-Банга на букву М, что предательски убил сестру. Потому он рассказал Капитану, старшему сыну деда-Лоссота, что старик Белый убьёт старика Голодного - такой обычай лоссотов. А обязанность убить старика Белого ляжет тогда на него - на Капитана. Так они и поступили и скоро на деревьях красовались два новых помоста, где лежали тела тех, кто отбыл к небесным кострам.

После этого Белгар, весь задумчивый, отправился под чутким материнским присмотром к голове Эола за обещанным мечом. Голова в этот раз вышла к гостям вместе с телом и весь Эол доделывал меч на их глазах. Получилась милая штука. Чёрный Эльф - великий творец. Меч резал всё, чтоб хоть как-то нести его, кроме как в руке, Белгар завернул его в куртку.

Так со свёртком под мышкой он и вошёл в Бритомбар. Встретил он в пути Феаноринга, кто решил открыть человеку глаза. "Проснись, Младший, - говорил он. - Твоя невеста не эльда, а майя. Дух!" Но Чайке было уже всё-равно. Он любил. Да и не мог верить слову Феанорингов. Мало того, что сам видел, так про них рассказывали, что они эльфов убивали. Что обидно - на стене стоял сам Кирдан и еле впустил внутрь Чайку с ещё одним чеовеком из Дарлингов. В Гаванях оказалось много аданов. Разные тропы привели их сюда. Кто на свадьбу, кто к корабеллам, а кто иначе.

Еды, питья наготовили много - кто ж знал, что не выйдет толком пира. Мудрая Женщина провела обряд. Жениху с невестой заязали глаза и долго водили кругами. Белгар боялся, что невесту подменят. Она же едва ли боялась. Майя могут видеть другими глазами, как шаманы. Ни духи Эрды, ни воды, ни воздуха, ни огня не возразили против этой свадьбы, а может Цветок с ними разобралась и их назвали мужем и женой. Лишь тогда сняли повязки с их глаз и они увидели один другого. Тогда народ стал вяло веселиться - резвее не получалось, слишком жизнь тревожная, но в эту ночь Цветок Бритомбара и Чайка-лоссот спали вместе. А уже на другой день судьба развела их, а вести стали тревожнее прежних. Примчала издыхающий от дальней дороги Феаноринг и сказал, что Дракон грыз врата их дома, когда он отправлялся, а теперь уже, наверное, вся его родня подъедена под корень ненасытным змеем. Немного было воинов в Бритомбаре, но они стали готовиться к драке. Отчаяние было на многих лицах - ведь никто не знал, что Бритомбар не только потерял Цветок, женой человека, но и приобрёл мужем того, кто укротил дух Чёрного Меча, что может убить дракона. Укрощение меча было скорым. Белгар не стал прыгать выше своей головы и повторил мечу то же, что говорил его создателю. Добавил только, что Меч будет защитой. Истребителем тех кто напал или заявил о желании напасть. Меч согласился быть таким.

На пирсах Чайка встретил Чёрного Лоссота - мертвяка Хаакена и был с ним резок. Уже все его товарищи умерли от старости, а он оставался молодым, хоть и умер. И именно он приглашал людей в Анга-Банга. Рада пошла туда и была убита. Эльфы слышали этот спор и выгнали Чёрного за ворота. Тот обиделся и кричал чтоб ему дали Белгара для честной драки. Белгар не пошёл - за свою долгую жизнь Хаакен должен был многому научиться, а использовать Меч нельзя было - по договору только защищать своих.

Примерно в то же время люди и эльфы завершили строительство корабля и отправились в пробное плавание. Собралась толпа провожающих. Откуда пришли слова - кто знает, но аданы довольно дружно затянули на одном из людских наречий: "Каждую ночь, ощущая тебя, слыша тебя, желая тебя. . . " - только на том языке это было и складно и в рифму и про корабль. Однако скоро вдохновение оставило Младших и запели старшие. Чайка-лоссот вмиг забыл все тревоги - он услышал любимый голос и вновь увидел свою жену. Да и у всех наверное на сердце полегчало, только жесткосердный дарлинг нашёл песнь эльфов несколько занудной.

Всё веселье было сурово обломленно Глаурунгом. Он явился к Гаваням, а с ним орки и огонёк. Мореходам крикнули чтоб они уплывали. Прочие заняли оборону. Белгар вскарабкался на стену. Там же встретил он Брегора - друга детских, хоть и не игр, но дней. Они приветствовали друг-друга. Снизу требовали открыть ворота. Люди отвучали, что они тут гости и не могут этого сделать, коли хозяева не захотят. Орки потребовали хозяев на стены. Кирдан был там, но молчал. Давал время нашим отплыть. Орки тем временем предложили людям сдать в их лапы всех эльфов и жить дальше.

2002, Проект команды Suomela