Обрывки любви
И все прочее
(отчет об игре "Падение Минас-Тирит", Саратов, 2-3 мая 2003 г.)

Предупреждение: Данный отчет является в значительной мере реконструкцией, а не прямым описанием событий. Ибо у автора случается склероз. Игровой, доигровой, послеигровой и пожизненный. Указанные мне неточности будут исправлены с благодарностью к указавшим.

Как я не ехала.
Кажется, вначале я поняла, что не попадаю на летнюю игру и подумала о весенней. Но как-то абстрактно. Потом Кариссима позвала меня в свиту к леди Финдуилас (то есть к себе;-). Я согласилась и тоже как-то "отложила всякое попечение" о сем - по прошествии некоторого времени. Но потом я имела несчастье пообещать свое присутствие на игре еще и Бобру. Одним словом, на дне рождения Раисы за меня взялись оба обнадеженных. Я поняла, что деваться некуда. А потом я поняла, что едва ли не накануне у меня будет доклад, после которого не грех последовать примеру Бобра - удрать в разгул по полной программе. Тас требовала - имя, имя, сама же предложила попользоваться моим вторым- Глортириэль, а я поделила его на два. Получилась Глорвен Тириэль, дева белериандская, книжная, бредящая (по тем самым книгам) Валинором, к военной жизни уж вовсе мало приспособленная, на Тол-Сирион перебравшаяся лет тридцать с небольшим назад - ради Финдуилас и библиотеки┘ Получились три свитка - чуть адаптированные тексты Анналов Валинора, Амбарканты и Поэмы об исходе. Получилось добыть билеты. Я ехала со Змеей, отправлявшейся просто в Саратов - гулять и общаться. Мы удирали от московского дождя "имени Лужкова" (последствия наведения погоды на 1 мая), он нас отчаянно догонял, в Москве были саратовцы (Князь и "Цитадель") и холод, а мы ехали, страдая от жары и ловя за хвост какие-то глюки. Все складывалось.

Интермедия. Саратов.
Дождь нас не догнал. Было тепло и дивно. Змея с дамской сумочкой притом в плаще при фибуле и я с набитым рюкзаком выглядели в паре, должно быть, весьма антуражно.
Мы сидели у Хэлки и все имевшиеся в моем распоряжении два с половиной свободных часа - кормились. В преддверии полигона это было весьма мудро.

Автобус - отдельная песня.
Билеты выдаются по фамилиям, впрочем, на второй фамилии из нашей куче (какой-то нетривиальной) кассир ломается и все пишет на одну - тем более, в самих билетах она не фигурирует. Билеты выдаются с местами, но садятся куда попало. Еще среди окрестных маршрутов замечены населенные пункты Оркино, Нееловка, Сбродовка (Радостный вопль - "Народ! Нам- туда!"), Синенькие и Ш. (вероятно, Широкий?) Буерак. "Но мы туда не поедем". Мы - в Рыбушку. Все даже поместились в автобус┘ в котором нас радостно оповещают, что до пресловутого 18го километра народ ездит уже третий день. "А вы в экспедицию едете? А то вчера какой-то шлем везли, древний, наверное┘" (┘закапывать, наверное┘.) "А сегодня едут повзрослее, вчера были помладше, а встречали их - совсем маленькие┘" Я высматриваю километровые столбы. Оказывается, если дорога не петляет, то столб виден от предыдущего - за километр. Тест на эльфийское зрение пройден;-) Впрочем, водитель уже знает, где останавливаться. Что и хорошо - я-то ищу 18й километр, а нужен, оказывается, 17й.

До начала.
До лагеря идти совсем недалеко, на склоне встречается Ника - она доехала! Я кормлю ее курагой и мы обсуждаем цветы, которые уже есть в траве - желтые звездочки и розовые грозди. В лагере самая естественная предигровая всеобщая занятость, еще несколько знакомых лиц┘ только вот бобриной физиономии не видно - а мне к нему в палатку вселяться. Мне говорят - "ушел за водой" и указывают палатку. "Ушел за водой" продолжается часа три, уже скоро Тас грозится построением и началом, и хотя мне объяснили, что до родника несколько километров, все равно беспокойно. Поэтому, когда я оказываюсь на склоне с видом на поле и вижу две приближающихся черных точки (а не только трех дев, с песнями бегущих┘. из полей), в конце концов решаю отправиться навстречу (уже в костюме). Жаль, не раньше - Вардвендэ совершенно откровенно шатается под рюкзаком и еще до того, как я успеваю предложить понести его, Бобер предлагает мне то же самое. Я восхищаюсь ими, сделавшими три рейса туда-обратно в течение дня, пройдя примерно 20 км. А что я думаю о тех, кто мог бы сходить им на смену┘ Нет, я такими словами не думаю. Тем более, что сама практически ничем не помогла подготовке, "приехала на игру туристом" (с).
Что-то вроде построения (где, впрочем, нет взаимного представления светлых и темных - правильно, еще познакомятся, - и нет Саурона) несет для меня отчетливый отпечаток Нарна - потому что уже почти темно, факелы не загораются, и я брожу со свечным фонарем (бобриным). Тас комментирует, что построение просто обязано, как обычно, провалиться и раздает практические рекомендации для бьющихся и пленных. (Интересно, какая часть их соблюдалась?┘)
А собственно представление играющих происходит уже в стенах Минас-Тирита - "для своих". (Наверное, что-то подобное было и у темных?). Именно представление, не вролинг, - без прохождения под факелами, отказа от нынешнего имени и т.д. Просто каждый говорит - кто он, чем известен, давно ли в крепости┘ Как-то спокойно, просто┘ и правильно, пожалуй. Я успеваю удивиться, сколь многие заявляют, что они по склонностям скорее книжники, чем воины и опасаюсь столпотворения в библиотеке (напрасно, как выяснилось). А еще вместе с Исвен из загадочного племени морилиндар кричу не "Айя Нолдор!" (кажется, этим завершилось довольно возвышенное представление то ли Эдрахиля-Кёнаса, то ли его товарища) но "Айя Эльдар!". Потому что это тоже правильно. Потому что все мы, какие бы пути не привели нас в стены Минас-Тирита, теперь, в кольце осады - один народ и судьба у нас будет только одна. Мы просто еще не знаем, какая именно.
А дальше и пошла сама игра, иными словами говоря -

Все, что с нами было.
┘В крепости (а еще точнее - вокруг нее) затишье, орки давно не нападали, и не собираются похоже, делать это немедленно, а все же осада есть осада - почти все воины на стенах, у ворот или где-то поблизости. И все же - тишина, лазарет пуст, так что нас, "мирных" обитателей, могут и в это немирное время занимать порой дела, далекие от вопросов обороны. Вот и сейчас (кажется, первое игровое событие для меня) Финдуилас спросила меня, что за недавно найденную рукопись я собиралась показать ей. Я, дева книжная до кончиков ушей, радостно направилась в сторону библиотеки (а я-игрок обрадовалась, что задумка с рукописями уже не пропадает даром - с самого начала). Однако Финдуилас кто-то отвлек по дороге, и свиток я предъявляла уже ее спутникам - помню, что Тэлекалад[2] среди них всяко был, а вот кто еще? (Может быть, Халмир (Илья)?). Я охотно озадачила их - кто бы мог написать и оставить в библиотеке Острова неоконченную поэму об исходе Нолдор, обрывающуюся на самом интересном месте - почти сразу после Клятвы, когда Фингон начинает свою речь словом "Глупцы!". Финдуилас, выслушав рассказ о рукописи немного позже, предположила, что последующие слова были еще менее поэтическими. Пока же мы договорились только до того, что стоит спросить лорда, все же он и библиотеке хозяин, и сам мог оказаться автором. В этом предположении Тэлекалада я сильно сомневалась, да и Ородрета спрашивать побаивалась - будто у него в такое время нет более важных дел! "┘А еще он скажет, что я, наверное, собралась орков при следующем штурме свитками забрасывать, раз уж я так о них забочусь", - кажется, примерно так выразилась Глорвен Тириэль. Впрочем, именно в это время лорд Ородрет шел мимо и Тэлекалад, сполна проявив свой характер, немедленно остановил его и объявил, что я очень хочу у него поинтересоваться о том-то и том-то┘
Я растерялась, но ничего похожего на мною же придуманные укоры не услышала. Ородрет , кажется, даже в с радостью включился в разговор о делах книжных. Поэму, конечно же, написал не он, а что до предположения, не мог ли это быть сам Макалаурэ, бывавший в крепости в мирные годы - то он готов спросить о том у Лехтанарэ (Вардвендэ), раз уж я побаиваюсь ее┘ А я побаивалась огненного нрава вестницы войны, да и найти ее можно было только там же, где и прочих воинов - на стенах, а следовательно, вряд ли следовало отвлекать┘ Ну тут отвлекли и Ородрета. Кажется, это был еще не штурм. Но за стенами было и без того беспокойно - слышался то вой, то крики, то вроде бы даже слышали вдалеке голоса нескольких эльфов, но они исчезли бесследно┘
Так что у нас продолжалась тревожное затишье. Но даже в такое время не очень-то сиделось в библиотеке - почти в одиночестве. Общество было гораздо легче найти в лазарете, у целителей - даже когда работы у них не было, а точнее - именно тогда. Здесь я и рассказала Финдуилас о рукописи, поведав, что мне в ней интереснее всего было читать описание Тириона на Туне, а не пугающие строки о тьме и смятении. Мы заговорили о Валиноре, о тех прекрасных землях, что никогда обе не видели. Финдуилас стала рассказывать мне об одном из чудесных зверей, о котором ей рассказал некогда государь Финрод - об огромной птице, которая совсем не летает, зато в случае опасности прячет куда-нибудь свою голову. Я слушала раскрыв глаза и, можно сказать, развесив уши - именно что развесив, потому под конец рассказа Финдуилас радостно объявила, что снова разыграла меня. Присутствовавшей при разговоре Асэа (Ася), целительнице, она не менее радостно поведала, как некоторое время назад рассказала мне, что Ородрет привез из Валинора страшного зверя крокодила и запустил его в Сирион, так что он плавает теперь вокруг крепости┘ Так на сцену выползло, можно сказать, гербовое животное игры - впоследствии оно поминалось всуе едва ли не половиной обитателей Минас Тирита. А началось его триумфальное шествие;-) с того, что вскоре после этого разговора я услышала слово "крокодил" в разговоре воинов, переспросила - что-что? - а мне охотно рассказали, что никакого крокодила, конечно же, нет, уже нет - видишь охотника-нандо на стене, так вот, у него колчан из крокодильей кожи┘ Правда Тэлекалад потом утверждал, что они с побратимом (Халмиром) совершенно независимо от сестры распустили среди воинов слух о двух крокодилах в Сирионе (правильно, рассказчиков тоже было двое!). Но это выяснилось гораздо позже. Пока же я только вернулась к Финдуилас с новостями на крокодильем фронте - если я ничего не путаю, и это было еще до первого штурма.

Да, штурм.
Ни я, слышавшая краткое изложение правил по боевке (орков со стены не сталкивать, оркам со стены слезать внутрь и только потом начинать сражаться), ни Глорвен, видевшая уже не один натиск врагов, не могли смотреть на него без страха. Страшно - то, что орки сыпались со стены внутрь крепости (хотя некоторые, злобно пренебрегая правилами, предпочитали лупить воинов сверху, восседая на сем заборе, и их приходилось просить слезть). И то, сколько их (опять же "привет" правилам, по которым орк, убитый внутри крепости, мертв до конца боя - сии бодро выползали через "трупную калитку" и возвращались в строй). И то, что они откатывались было, а затем снова бросались на стены.
Хорошо хоть, среди защитников крепости в этот раз почти не оказалось раненых. (Кажется, кто-то один и достаточно легко - его перевязали и он вернулся к воинам). Зато Тэлекалада довольно сильно приложили мечом по шлему - "по жизни", раза четыре, а поскольку шлем на нем был заемный и сидел почти на макушке, то последствия были весьма ощутимые. Нам он радостно и громко рассказывал, что увидел тогда разом все звезды Варды, даже те, что она собиралась зажечь, но так и не зажгла, а после игры выяснилось, что имеет место форменное сотрясение мозга. Так что его дальнейшие громкие и не всегда адекватные слова могут отчасти объясняться именно этим.
Кажется, как раз тогда, прямо под стенами и чуть ли не между двумя волнами орков он ухитрился не на шутку поссориться с Лехтанарэ - дело едва не дошло до драки опять-таки по жизни. Растаскивать их пришлось лорду, Тэлекалад отошел, громко бормоча что-то про слуг Врага. Выглядело это дико - упомянутых слуг вряд ли стоило искать внутри крепости - под стенами их можно было обнаружить в любом потребном количестве, причем готовом к бою.
Впрочем, обитатели крепости не только ссорились. Исвен, например, рассказывала нам замечательную сказку про дориатского эльфа и двух глупых орков - сказка заканчивалась весьма приятно для слушателей, а именно тем, что уже было пойманный и ведомый в плен эльф одной собственной хитростью уговорил обоих орков добровольно прыгнуть в Сирион. Вот бы так поступили те, что никак не отступятся от наших стен! Но они, наверное, с тех сказочных времен несколько поумнели┘

Обрывки любви
Следующего события извне (но пока еще не штурма) пришлось ожидать гораздо меньше. И то, что случилось, хотя бы что-то в нашем положении изменило - и, как ни странно, не к худшему. А для Глорвен Тириэль, довольной доселе обществе подруг и приятельниц, оказалось и вовсе судьбоносным.
┘Дело в том, что мы заранее договорились с Бобром, что сыграем историю любви наших персонажей. Но почти все - как развернутся события, чем закончится дело - оставили на грядущее собственное усмотрение и логику событий. Что было, как выяснилось, весьма мудро - даже весьма условно определенная начальная точка отношений оказалась без пользы, все пошло совершенно по-другому и само. Потому что из-за неизбежных перетасовок в составе играющих (из-за того, что кто-то не доехал) Форвэ, его персонажа, определили в тот самый дортонионский отряд, что прорвался в крепость.
А я, завидев, что у ворот (а особенно за ними - это было уже скорее слышно) творится что-то неладное, а в лазарет одного за другим ведут и несут раненых, совершенно спонтанно решила, что пришла пора помочь целителям. И потому - просто кинулась к тому, кого на моих глазах следующим вели к двери лазарета. Зачем отвлекаться воину - он сейчас нужней на стенах. Итак, я всего лишь сделала несколько шагов вперед - как выяснилось, шагов навстречу собственной судьбе - и┘

Я подхватила из рук воина (кто это был? Может быть, кано Илиндо (Ину)? Не знаю, не уверена) как показалось, незнакомого раненого (лицо укрывал шлем, никого из тех, что мелькают перед глазами каждый день, не напомнивший). Вот так, если его обхватить руками, он еще как-то шел, хотя вряд ли видел, куда.
Мне уже было известно, что именно теперь хотя бы что-то из того, что слышалось и виделось за стенами, кроме орочьих отрядов, оказалось не мороком. К нам попытался прорваться извне отряд эльфов - и напоролся на орков, на помощь вышли наши воины┘ Толок это, пожалуй, и было известно. Сколько их? Кто они? Скольких удалось спасти? Все это было пока непонятно.
Пока же пришлось поискать, куда можно уложить раненого и заняться тем, что еще не требовало вмешательства настоящего целителя - снять с него вначале хотя бы доспех: он даже щит до тех пор еще держал в руке, не желая выпускать!
Сняла шлем и чуть не ахнула - знакомое лицо. ┘Форвэ, правильно, Форвэ, что появился на Острове совсем недавно (то есть позже меня самой). Молодой нолдо родом из Дор Ломина, собиравшийся постранствовать по разным землям - и оставшийся здесь, вступив в дружину Ородрета. А за прошедшее с начала войны время он и не мог мелькать перед глазами, как раз незадолго перед ней, осенью последнего мирного года, он отпросился повидать родичей. Вот и все, что вспомнилось тогда.
А больше и вспомнить было бы некогда - хватало забот. И дело было не только в самих ранах Форвэ. Просто раненого мне пришлось выхаживать весьма беспокойного. Еще и глаз-то не открывая, не осознавая, наверное, вовсе ничего из того, что происходит, он всем спрашивал - "Где я?" "Где мы?" - будто все не мог поверить, что избежал плена у орков. Но едва придя в себя, он беспокоился уже не о себе.
Похоже, Форвэ был командиром этого небольшого отряда, пробиравшегося в крепость - он вел остальных. И вот теперь настойчиво, повторяя имена, - пока не услышит ответа, - спрашивал о них. От меня в ответах было бы мало толку - я даже не знала кто среди раненых, - а потому просто громко повторяла имена сама, пока не добивалась у кого-нибудь ответа - Олланар, Элендор, Дорниль, Гвайвэ┘ Первые трое нашлись (кто здесь же рядом, кто, кажется, и уже среди воинов), а вот Гвайвэ в крепости не было, не видели его и те, кто отправлялся на вылазку на помощь отряду - ни живым ни мертвым.
О пропавшем Гвайвэ Форвэ беспокоился так, что мне я поневоле начинала опасаться за него самого. Настойчиво повторял - он был так неосторожен, он все время торопился ┘ [3] Гвайвэ, точнее Гвайвелэйто, отец одной из наших целительниц, Исвен, тоже - один из последних морилиндар. Так она узнала, что отец ее дошел почти до самой крепости - и все-таки не дошел. Так что горе было не только для Форвэ.
Впрочем, у Исвен было пока еще немало работы - лучшего средства отвлечься, а Форвэ услышал голос Олланара (Марта), лежавшего поблизости - и не успокоился пока их не положили совсем рядом - чтобы могли видеть друг друга. И тут выяснилось новое┘ как мне показалось тогда, недоразумение и ошибка. Олланар упорно утверждал, что среди нападавших орков видел┘ кого-то, похожего на своего отца, Ильсарингвэ (Хамул). Не могу припомнить, что говорили ему, те, кто был рядом с ним (а там довольно долго был и собственной персоной Ородрет). Но Форвэ с тем же жаром и беспокойством за своих принялся его переубеждать - говоря, что сам он видел одних орков. (И действительно, во внезапно выскочившей засаде он во время боя заметил только их). А еще - про мороки и болотные огни и все столь многое, что им мерещилось за время пути. Я немедленно поддержала тему о мороках и видениях - в особенности потому, что, как обычно, "кстати" оказавшийся поблизости Тэлекалад объявил, что он тоже видел Ильсарингвэ! Я так настойчиво рассказывала, как этому воину совсем недавно прилетело по голове, и что он при этом увидел (и мало ли что еще может увидеть, соответственно), что Ородрет укоризненно призвал меня к порядку, встав на защиту приемного сына.
На том тревоги пока кончились. Раненые шли на поправку и Форвэ азартно препирался с целителями - сначала честно сообщал Асэа, что за гадость ее "валинорская вода из бутыли за 17ю печатями", но затем, узнав, что чем скорее он выпьет ее, тем скорее выздоровеет, выяснят, сколько воды следует выпить разом, чтобы пролежать здесь не 2 недели, а 3 дня┘ И затем, так скоро, как только сумел, снова отправился в дружину, к стенам.
Впрочем, о странных и печальных новостях, принесенных отрядом, никто все же не забыл. Мы разговаривали с Исвен о ее отце - "Я знаю, что он жив, но чувствую странный холод", - говорила она. И рассказывала, что Гвайвэ - лесной разведчик, он в лесу- как дома, если бы он только смог уйти тогда от орков! - тогда он наверняка выживет┘ Я убеждала ее: ведь никто не видел, как его взяли в плен, - значит мы можем надеяться. И даже расспросила об этом Форвэ - что сталось с Гвайвэ, никто не увидел. Только он снова говорил о неосторожности своего бывшего спутника, о том, как тот не раз пытался устремиться за болотными огнями┘ Впрочем, инициатива в этом разговоре была вовсе не моя. Форвэ не забыл и о другом пропавшем - об Ильсарингвэ. И, наверное, решил, - морок это или нет, незачем его сыну снова смотреть на вражеское войско, мало ли что он там увидит! О том он и просил меня - весьма настойчиво: когда начнется новый штурм, увести Олланара и его брата хотя бы к себе в библиотеку. Потом приходил как-то приходил просить о том же - и вдруг спросил, а можно ли ему┘ тоже┘ когда-нибудь┘ если будет время┘ Прийти в библиотеку? Да конечно! Я рассказала ему, что многие воины хотели бы найти время для этого (хотя среди тех, кто называл себя скорее книжником, чем воином, но стал воином, когда пришла война, я раньше Форвэ не числила). Так что я всегда буду рада видеть его там┘ - сказала я и почему-то смутилась сама.
Впрочем, скрыть от Олланара, что отца его, похоже, видел не только он сам и получивший по шлему Тэлекалад, не удалось. Да и в дальнейшем оттаскивании его от стен, каюсь, было весьма мало моего участия - они с братом успевали добежать до них гораздо раньше меня, так что обратно их отгонял тот же Форвэ┘. (И они не всегда туда хорошо загонялись! Кажется, впервые услышав предложение при ближайшем нападении засесть среди книг, Олланар с абсолютно честным видом объявил, что не умеет читать! Я в это ни капли не поверила (эльда, вышедший из младенческого возраста и не в лесу выросший, как-никак!), но промолчала, пропуская мимо ушей и чью-то (поверили!) идею научить его этому искусству┘) А в библиотеке удерживал их разговорами - тот же Тэлекалад. Я присоединялась к ним при случае, но, похоже, пришли времена, когда и мне самой случалось там бывать не очень-то часто. Все же все мирные (ну, то есть, по нашему военному времени - невооруженные и неодоспешенные) жители собирались где-нибудь вблизи целителей. Там мы слушали что-то красивое и грустное, что играла нам Линтаранрэ (Ника)- играла и пела. Тихая и застенчивая девушка, дочь кано Илиндо и Асэа, она, кажется, очень грустила оттого, что почти не видела своих родителей. И поскольку отозвать Илиндо от стен не стоило и мечтать, она тихо переспрашивала иногда - "А где моя мать?". Иногда Асэа можно было и дозваться - пока не было нового штурма и новых раненых┘

"Земля имеет форму чемодана┘"
Второй штурм┘ Честно говоря, от него не запомнилось чего-то особенного. Вопли орков, лязг оружия, кто-то снова попадает к целителям┘ Не тяжелей и не легче, чем было. Кажется, именно тогда у самых дверей лазарета раздался удивительно уместный ;-) вопрос Тэлекалада (понятия не имею, к кому обращенный) - "А вокруг чего же вращается плоская Арда?" Мне только потом пришло в голову, что ему стоило бы осведомиться об этом у целителей, они бы могли ответить, где она вращается - перед глазами. Впрочем, проблема вращения, а также формы Арды - круглая они или плоская? - надолго пережила штурм.
Так что я все же добралась из библиотеки и принесла свиток "Амбарканты" и при свете свечного фонаря вглядывалась в строки. Как ни странно, высокоученый трактат говорил о форме Арды довольно обтекаемо: она выше в середине и ниже к краям┘ Леди Финдуилас сделала из этого гениальный вывод: Арда имеет форму котелка┘ или шлема Тэлекалада.

Форвэ снова отыскал меня - кажется, разговор шел какой-то совершенно обыкновенный, не удививший меня. Может быть, снова об Олланаре с братом? Удивил меня наш лорд, шедший мимо. Он остановился и произнес: "Смотрю я на вас двоих - и радуюсь". Грех было бы не порадоваться в ответ и я ответила Ородрету, что он совершенно прав, да мы оба живы, не ранены┘ Но лорд заговорил загадками. Намекая, что у него, возможно, есть еще некая причина радоваться, не знаем ли мы точно, есть ли она - мы наверняка знаем┘ Глорвен не понимала ну вовсе ничего! Она спрашивала - может быть, Форвэ получил повышение в дружине? Но Ородрет ушел, так ничего и не объяснив, - впрочем, как и ее собеседник.

"Потеряла я колечко"
То было вообще время, когда Глорвен подумала, не случилось ли у нее что-то с головой, - если то, что говорят вокруг тебя, сплошь и рядом непонятно! То Ородрет (кажется, еще до штурма, но теперь я уже не уверена) назначит своим "почетным оруженосцем"┘Олланара, которого надо бы к воинам вовсе не пускать сейчас - и лорда так и хочется назвать дураком, да разве такое возможно! То эти странные разговоры о поводе для радости┘
То новый разговор с Форвэ. То, о чем он стал рассказывать, точнее, о чем - упрашивать┘ Тогда еще никто не говорил об этом. Он просил: когда кто-то будет уходить из крепости, прорываться, отступать в Нарготронд - уходи с ними. Поверьте мне, поймите меня - тогда еще никто не говорил о том, что крепость будет оставлена. Говорили, напротив, о том, что может быть, придет помощь из Нарготронда┘ Кто будет прорываться? Как и зачем?
(И не Форвэ ли тогда спрашивал меня, почему я не ушла в самом начале войны? Кто-то точно спрашивал. Больше всего хотелось ответить "так получилось". Но если объяснять. Оставалась с Финдуилас┘ Да и кто же знал, что все окончится (точнее, продолжится) так, кто-то просто не успел уйти┘ Воистину, так получилось.)
И потому пока от удивления покорно соглашаюсь - да, если кто-то будет уходить (а ведь не будет же!), я уйду с ними┘ Только самое странное в этом разговоре было еще впереди. Уже почти уходя - да, ровно, перед тем как уйти (почти убежать!) Форвэ едва ли не выкрикнул - "Я тебя люблю".
Наверное, вы скажете - банально, неоригинально, и т.д. Однако от этих слов в голове моей случилось странное столпотворение мыслей. Пришлось добраться до библиотеки и присесть. И разобраться. Удалось для начала только в одном - так вот о чем говорил лорд Ородрет┘ С прочим помогла разобраться леди Финдуилас, задав вопрос, почему-то не пришедший мне до того момента в голову: он любит тебя - а ты? Я┘ Не знаю, не думала┘ Нет, подождите, а вот это столпотворение в голове?┘ И поймав себя на том, что рассказываю Финдуилас о том, сколь Форвэ разумен в словах своих и поступках - да, получается, и я┘ И получается, что лорд Ородрет разглядел это┘ ну, раньше меня по меньшей мере, - кто знает, долго ли он собирался сказать то, что собирался?
Но Ородрет снова опередил меня. Не успела я рассказать ему о случившемся, как он (мы снова встретились в библиотеке), открыл небольшой каменный ларец и достал оттуда два кольца. "Передай это Форвэ". ┘Кажется, одинаковых или почти одинаковых.
Дальнейшую интригу ситуации придала окружающая темнота и моя неаккуратность. В те поры у Глорвен случилось какое-то дело в районе кухни, в просторечии пожизневым лагерем именуемой. Путь туда пролегал довольно слабо освещенный (точнее, практически никак) и мне подумалось, что лучше не сжимать кольца в руке, а переложить их в сумочку, еще потеряю┘ Я их и потеряла - как выяснила чуть позднее, в тот самый момент, когда, казалось, переложила в безопасное место - а на самом деле, похоже, просто промахнулась мимо сумочки. Страшно рассказать Ородрету, немногим лучше - Форвэ: то я не удержала вдали от стен Олланара, теперь - не выполнила поручение лорда┘ Да стою ли я его любви? Но все-таки лучше рассказать Форвэ.
И действительно - мы уговариваемся так, как с перепугу успела задумать я: Форвэ скажет Ородрету при случае, что кольца я передала, а когда дело дойдет┘ ну да, до того самого момента, когда кольца понадобятся, то делу послужат "семейные реликвии" Глорвен, еще ее матушкой из Валинора принесенные - как раз два.
Впрочем, пока никакого иного продолжения нашей истории не следует.

Следует штурм -
- третий и самый тяжелый.
Вначале кажется - будет, как было не раз. А Олланар еще и передразнивает орков и волков на флейте - хорошо получается, такой противный свист в ответ на вой, те, за стенами злятся┘ Закрадывается мысль - может, осаждающие все-ткаи когда-нибудь отступят от стен, наскучив неприступностью крепости?
Но┘ Говорят, у орков новый командир, которого они боятся сами? Кто он? Майа, дух? Может быть. Мы давно уже переговаривались о таких духах, которые и вид могут иметь любой, и убить их - толку никакого┘ Кто-то еще опасался, что такой бестелесный дух может пролететь в крепость. Впрочем, похоже, от него и вне крепости и в теле вреда немало.
А перед войском - это мы знаем по крикам - выводят пленника-эльфа и собираются его медленно убивать. Я очень многого не успела понять тогда - это было условие? Просто угроза и издевка над нами? Я только услышала со стороны лазарета крик Исвен: "Отец!" Наверное, она услышала его имя от кого-то из увидевших. В лазарете еще не было раненых - только мы, целители и их помощники. Мы и удерживали ее - кто-то не дал убежать к воротам, Асэа налила сонного отвара, а он не действовал, я потом просто сидела рядом, прижимала к себе и уши ей зажимала, - не смотри, не слушай, что они там орут. А из-за стены неслось: "Смотрите, у него осталось еще две ноги и одна рука!┘"
Потом Финдуилас - а с ней и я - все-таки увели Исвен из лазарета: может быть, ей удастся отдохнуть в тишине библиотеки? И я не могу не сказать о силе ее духа - и ее ответственности - она говорила, что постарается уснуть, но вот ее сумка с медикаментами, пусть кто-нибудь возьмет ее, если понадобится помочь раненым. Так я с сумкой оказалась у целителей снова. Перевязывала Форвэ - по счастью, на ногах он держался, а потому снова ушел к воинам, - а чуть подальше лежал кто-то, кому, кажется, было совсем плохо - требовали то целителя (но Асэа была занята еще кем-то), то лорда. Я спросила, кто это, мне, кажется, что-то ответили, потом лорда и целителя просили снова┘ Будь что будет, а его, может быть, еще успеет спасти Исвен, подумала я, выбегая в сторону библиотеки.
Она спросила у меня имя - кто он? Что с ним? - и я сначала выпалила провалившееся, оказывается, в память из чьего-то ответа "Гвайвэ из отряда Форвэ", а потом поняла, что и кому сказала.
Она еще успела добежать - чтобы попрощаться с ним.
┘А я сидела рядом, не смея подойти совсем близко, и слушала слова языка Морилиндар, так похожего на Квенья (и потому - тоже запрещенного Тинголом), и потому - понятного: "Проснись, отец, проснись┘ Прощай, отец". А потом она показала мне - наверху, среди звезд: "Смотри, вот там - его душа".
И только после, убежав оттуда, дала волю слезам. А я утешала ее - хотя, наверняка тем же, что она могла сказать сама: ты все-таки увидела его, он умер не в плену, не под властью врага, свободным┘ Слова, почти бесполезные - еще и потому, что я снова вижу силу ее духа, непостижимую и недоступную мне: еще мгновение назад - кажется, сломленная горем тень, но она уже распрямляется со словами "Мне нужно быть сильной". И это не просто слова. Она отправится к раненым , забудется работой, тем более, что работа там как раз есть и целители нужны. Тяжело там.
Впрочем, в лазарете скоро стало┘ нет, не пусто, - почти пусто и тихо. Потому что легко раненые вернулись в ряды воинов. А там остались только мертвые. И те, кто прощался с ними - я видела, как долго сидели вокруг Ломелассэ (пан Анджей), умиравшего от множества ран, его боевые товарищи и сам Ородрет, как Лехтанарэ что-то пела на Квенья [4], - и неодолимо тянуло подойти, встать рядом и плакать. Впрочем, подойти так и не решилась - кто я им, чтобы делить их горе, кто я - ему: знала по имени, видела не раз среди воинов, но даже ни разу не заговорила┘
Тогда же при третьем штурме, помимо раненых, целители (да и все мы) впервые столкнулись с иной напастью - с пораженными какими-то темными чарами. Сознание их мутилось, они чувствовали холод и никак не могли вначале откликнуться на голоса техЖ кто звал их по имени. Кажется, хуже всего пришлось Халмиру - я видела, как долго, склонившись над ним, звал его отец. Знаю, что Халмир выкарабкался, а больше ничего опредеоленного сказать не могу: в суматохе и тревогах штурма даже не вспомню сейчас точно, когда это было - до смерти Ломелассэ или после. Хотелось позже спросить (тем более, что Глорвен в некотором смысле была стороной заинтересованной - от тех же чар, хотя, похоже, гораздо слабее, пострадал и Форвэ), но снова останавливало то же - кто я, что увидит за моим вопросом Ородрет, кроме праздного любопытства.
И все-таки штурм был отбит, нас ожидало очередное затишье, только теперь уже с отчетливым привкусом непрочности нашего положения, того, что так не может продолжаться вечно. По крайней мере, я это ощущала все отчетливое, и не потому ли за время до следующего и последнего штурма для меня столько раз происходило -

Самое главное (во всех смыслах).
Тогда уже едва ли не все заговорили о том, чем меня когда-то так удивил Форвэ: нужно уходить. Впрочем, в этих разговорах пока еще не было ничего определенного, так что в моей голове они только увеличивали путаницу: кто уходит? Все или нет? Если не все, то кто и за кем?
Зато Форвэ решил водворить определенность совсем в другом вопросе - он заговорил со мной о помолвке. "Знаешь, ведь если мы не сделаем этого сейчас┘ мы, может быть, не сможем потом┘ очень долго┘" И не надо яснее - все и так понятно, а я говорю о том, что за чем же дело стало, и времена-то у нас те самые чрезвычайные, о которых я в "Законах и обычаях эльдар" читала - достаточно и всего-то имена Валар призвать┘ Впрочем, я же и предложила все-таки прийти к Ородрету - в конце концов, он едва ли не больше нас самих хлопотал об устройстве нашей судьбы. А у Ородрета нашлась еще пара колец- почти одинаковых. Только Форвэ попросил оставить пока оба у меня, - решать столь важные вопросы он пришел прямо от стен, в латных перчатках. Так и остались - в сумочке, на этот раз не пролетев мимо. Я думала тем - благословением Ородрета, - дело и закончится, в голове крутилось - ну вот я┘ ну вот мы и┘ - а наш лорд придумал объявить о том всем обитателям крепости. Впрочем, начал он совсем с другого: вспомнил тех, кто погиб при последнем штурме. Ломелассэ, Гвайвелэйто┘ Он говорил: там, в землях за морем, мы еще встретимся с ними.
"Мы встретимся" - повторял мне незадолго перед этим Форвэ - там, в Нарготронде, куда мы все уйдем, - там и будет свадьба┘
Эти два "Мы встретимся" как-то не хорошо отдались у меня в голове эхом друг от друга. Как предчувствием.
Впрочем, на время второй новости все предчувствия снова куда-то сгинули и я просто стояла перед всеми рядом с Форвэ, склонив голову ему на плечо, и радовалась, что все видят нас вместе. А еще - говорила, что он счастливее меня, он-то всегда видит мое лицо, а я-то чаще - его шлем, вот придем в Нарготронд, я закажу шлем для себя - и тогда он попляшет┘
И снова - неясности в отношении ухода. Кроме одной: совершенно точно, что еще одного такого штурма крепости не выдержать. Следовательно┘ Я наконец смиряюсь с этой мыслью - мы уходим, и тогда уж перестаю понимать, что же делать теперь. В конце концов получаю дельный совет от Финдуилас: у меня есть время собраться. Подумать, что взять с собой, потому что всего - не возьмешь. Из той же библиотеки хотя бы.
Через какое-то время я выхожу из нее с "родными" тремя свитками - а заодно решаю, что, наверное, самое время сделать то, что так давно не решалась - спросить Лехтанарэ об авторе поэмы об Исходе. Я все-таки робею (отрывая ее от какого-то разговора), она отвечает не очень-то определенно - "но я могу подозревать, кто это был" - и я почти уверена, что мы имеем в виду одного и того же Макалаурэ.
Следует заметить, что настроения в крепости, несмотря на близость неизбежного схода, не очень-то пораженческие. Взять хотя бы Финдуилас с братьями. Кажется, еще до третьего штурма было наконец отшлифовано (при участии Ородрета) определение крокодила - "искаженная щука с четырьмя лапами", и таким образом посрамлены сторонники мнений, будто у крокодила 8 лап, 2 головы - или, напротив, 2 хвоста┘ Так что теперь Финдуилас изобретает┘ бегемота. Про этого, должно быть, тоже замечательного зверя пока ничего толком не известно, но кое-что мы все же успеваем узнать: он большой, глазки маленькие, уши маленькие и круглые, живет в воде┘ А я задаюсь вопросом, что теперь могут изобрести Халмир и Тэлекалад, - и рассказываю слышанную мной некогда историю, как во дни своей валинорской юности Ангарато и Айканаро построили железную лодку, чтобы плавать под водой [5] , но были отловлены раньше, чем успели ее испытать┘ "Это интересная идея!" - радостно заявляют наши изобретатели. А еще, приходит в голову мне, хорошо бы Финдуилас когда-нибудь написать книгу о несуществующих животных - ведь мы когда-нибудь окажемся в Валиноре, увидим Валар - а они, может быть, и воплотят кого-то из них┘ Ну, и конечно же, планы на более обозримое будущее. На Нарготронд. Финдуилас предвкушает встречу с "дядей Финродом", а еще - устройство нашей с Форвэ свадьбы┘
Впрочем, неизбежный штурм близится. Постоянное напряжение его изматывает, и даже лорд Ородрет оказавшись в свободную минуту в библиотеке, просто-напросто засыпает, положив голову мне на колени. Впрочем, спит он до ближайшей тревоги у стен, - не первой и пока еще не последней.
┘Вот еще одна из них. За стенами шум и движение, к ним бросаются наши воины. Я переспрашиваю у бегущего мимо кано Илиндо - так мы уходим? И он с такой уверенностью отвечает, что пока что мы - здесь, что мне становится стыдно за собственную готовность бросить крепость. Но боя еще нет - из-за стены несется вой┘ и ругань. Неизвестный нам ближе обладатель хриплого голоса (а это майа Морисуро в исполнении Киры) высказывает все, что он думает об эльфах┘ Впрочем, с нашей стороны тоже не так уж тихо: Олланар снова передразнивает орков и волков, а ругателю решает ответить Лехтанарэ. Да так, что заслушаешься! Она излагает ему некоторые подробности его же биографии: судя по голосу, он давно уже пил не просыхая, а потом еще и в Сирион спьяну свалился┘ Затишье за стенами вызывает у меня совершенно злорадное "А! Не нравится!" и последний раз мелькающую шальную мысль - вдруг они сочтут крепость неприступной и уйдут?
┘Не уйдут. Я не очень помню уже, что случилось сначала - открылись ворота, чтобы выпустить идущих из крепости, или началось Заклятие. Или что-то предшествующее ему - но с той же волной ужаса, которая захватила Глорвен - так что я оказалась довольно далеко от ворот, держась за Исвен, и все равно было страшно┘ И даже петь почти не получалось, когда все запели - кашель разбирал [6] .
Да, это тот самый миг, которое наверное, стоило всех предшествующих - когда песню Ородрета подхватили все, стоявшие за ним, - и замерло темное воинство, а обитатели крепости двинулись вперед, так что и мы с Исвен в конце концов поняли - уходят, все уходят, и, кажется, действительно смогут уйти┘
Больше всего это было похоже, пожалуй на пасхальный крестный ход (тем более, что и Пасха была не так уж давно) - тоже ночь и объединяющая всех надежда. И чудо, которое все-таки совершается. Может быть, из-за этого ощущения мне почти не запомнилось темное воинство - даже Саурон - только силуэтом, даже пресловутый Рингвэ не увиделся - говорили потом, что он был знаменосцем, а только знамя и помню, - черное с серебряным контуром волчьей головы.
┘Наше чудо длилось до тех пор, пока Ородрет не поравнялся с Сауроном. Пока не кончилась песня.
И тогда выпрямился уже клонившийся майа, и зазвучали совсем другие слова. И почти сразу - крик Финдуилас: "Отец!", - а я совсем рядом с ней, и я понимаю: ей - не нужно туда, где сейчас он, совсем не нужно, там - смерть┘ Я толкнула ее куда-то в противоположную сторону и сама побежала куда-то прочь, как и все вокруг меня. Мы стремительно разделялись и теряли друг друга, между деревьями мелькали тени, и я уже не могла понять, орки это или эльфы┘ И как-то неожиданно ясно - орки. Они могут меня убить. А мне, оказывается, хочется жить. Я впервые ощутила это желание столь ясно. От таких мыслей скорость бега по зарослям и направление куда-то в сторону только увеличились, - так что нагнать кого-то из иных беглецов удалось далеко не сразу.
Нас было мало, почти все мужчины были ранены, так что путь до пещер (где было условлено собираться) простым и приятным не был. Да еще Тэлекалад ухитрился то ли сразу по приходе, то ли еще по дороге поссориться с Халмиром, а причина как всегда ускользнула от меня во всей своей красе - гораздо важнее было то что ранены были оба, но Халмир еще сильно пострадал от заклятия и сознании был весьма выборочно. Так что время было самое подходящее, нечего сказать┘

Почти конец истории
А дальше┘ случилось то, что я в своем невеликом игровом опыте встретила первый раз - игра тихо, постепенно сошла на нет, не оставляя чувства противоречия с действительностью. Упомянутые "пещеры" были в действительности опустевшим лагерем темных. Там еще происходило какое-то действие - мы заботились о раненых, воины собирались выручать Ородрета┘ При этом в лагерь забредали какие-то одиночные любопытные темные (кои были объявлены "видениями"), затем забежала целая небольшая орда, не разобравшись, попыталась устроить боевку┘ (Этих выгнали совместными усилиями Ину и Джеф). Как ни странно, игра окончилась не на этом. Она еще продолжалась. Только┘ На Глорвен словно опустилась дымка. То, что происходило вокруг, вроде бы имело какое-то значение (и я еще чем-то помогала целительнице и Финдуилас), - но среди спасшихся не было ни Форвэ ни Ородрета, - а мне казалось важным как раз знать, что произошло с этими двумя. Увидеть их. Поэтому гораздо больше меня занимали те, кто ушел за Ородретом. И я в конце концов бродила чуть поодаль, и все перебирала в пальцах кольцо - то, свое, которое думала на помолвке отдать Форвэ.
А потом я увидела идущих в нашу сторону. Прислушавшись, еще издали поняла, что идут они уже "не по игре" (я подозревала, что момент окончания вот-вот настанет), но решила, что для меня это в некотором смысле не имеет смысла. Потому что первым, впереди Джефа, шел Алдамар, и я не стала подходить с вопросами, я стояла в стороне, эта "я" была все еще Глорвен, увидевшей Форвэ. Душу Форвэ, если точнее. Бывают в пещерах и такие видения┘
То, что было на самой игре, тем для меня закончилось.

После, но не поздно.
После рассказывал Бобер историю своей гибели - кажется, я уже сбегала за фотоаппаратом и запечатлела его на троне Саурона ("на троне того, кто только что меня убил", сказал он), - и теперь на троне сидели мы вдвоем, а рядом, под суконным плащом, как выяснилось, все это время спал Хедин, опознанный по некоторым деталям одежды (лица видно не было). После - разбирали лагерь темных, не утрудившихся это сделать самостоятельно, и Бобер перемежал инвективы об их разгильдяйстве с радостью от возможности разломать трон Саурона и прочие не-дивные объекты.
После - рассказала Таис о том, как уцелевшие обитатели крепости вновь повстречались со своим лордом: он должен нагнать их на одной из стоянок в сопровождении Эдрахиля и еще одного разведчика (на игре - Кёнас и еще один молодой человек, ушедшие после первого штурма укреплять ряды орков).
А укладываясь спать в палатке (и спальнике) Бобра - хоть на пару часиков! - я поймала себя на странной мысли при взгляде вокруг, на пожизневый лагерь: а ведь сегодня (самое позднее - кто-то завтра) все снимутся и уедут, а зачем, ведь только начали играть, и так хорошо┘ Наверное, дозрела до многодневной игры;-) Впрочем, проверим в конце лета, на Эрегионе┘
А конец истории Глорвен придумался где-то днем, по-моему, даже в набитом под завязку мастерском автобусе, после того, как Анжела никак не могла припомнить, что она (точнее - Саурон) Форвэ все-таки убила лично, а не орки объявили его по недосмотру мертвым. Но Алдамар настаивал на том, что будет придерживаться той версии, которая сыгралась у него.
┘Значит, все-таки погиб. Когда-то Глорвен все-таки узнала об этом точно, не из видения - должно быть, услышала от Ородрета, на глазах которого это совершилось. Без подробностей, просто - "Он погиб". Стало как-то┘ можно даже сказать: чуть легче. Определеннее.
Нареченный мой┘ Помолвки у эльдар заключаются на год - или более, но это уже по обстоятельствам. Вот год спустя, когда закончиться бы сроку, Глорвен Тириэль, дева нарготрондская и немного минас-тиритская, книжная, от книг своих только в последний год, почитай, оторвавшаяся (как проснулась!) - и умерла. Тихо так, без причитаний и возвышенных слов. Впрочем, кто-то все-таки вспомнил, что это был за день┘

┘Это хорошо, что в поезде 017 "Саратов-Москва" было уже темно. (Свет в вагоне выключили, Ину уже ушла на свою полку и, героически написав 4 страницы отчета, уснула. Уснула и дама на полке напротив змейской, до того тихо напивавшаяся и каждую отлучку завершавшая патетической фразой "Ну наконец-то я нашла свое место!".Змейскую полку пока населяли трое - сама Змея, я и Алдамар). ┘Хорошо, что темно. А то у меня есть серьезные подозрения, что кто-нибудь мог бы увидеть на полу небольшую лужицу слез. Ее наплакала Мышь, рассказывала своим спутникам окончание истории Глорвен. Впрочем, в тот момент отчаянных слез это снова все-таки была Глорвен, и те, кто обнимали ее, тоже были несомненно знакомы ей при жизни┘. Может быть, родители? Нет, справа все-таки - Форвэ, конечно же, Форвэ - он ведь говорил: "Мы встретимся"┘
И здесь я умолкаю, потому что слова у меня кончаются.

"Есть смерть, но что же я могу
Сказать.
На дальнем берегу
Зажги очаг.
Приют готов.
Нет силы больше, чем любовь."
    (Анарион)

Об этом и оказалась для меня игра "Падение Минас-Тирит", произошедшая на первых майских праздниках 2003 года под Саратовом.

Всякие размышления
Хочется все же пойти хоть на полшага дальше непосредственных впечатлений, попытавшись сделать из них хоть какие-то выводы - соответственно возможностям собственного разума. Тем более, что впечатление впервые - однозначно положительные. (Впрочем, повторяю, - мой игровой опыт весьма невелик, это - лишь четвертая полевая игра). Из чего делаю, сверившись со впечатлениями многих (всеми, которые мне довелось услышать),вывод: игра удалась. "Когда устройство работает, не нужно выяснять, почему", - и все-таки : почему?
На мой скромный (и опять же - подкрепленный чужими мнениями) вкус были идеально выбран сюжет для мистерии, позволивший избегать многих ее капканов.
Участники, подавляющее большинство которых адекватно представляли себе, что такое мистериальная игра - т.е. куда и зачем они едут.
Две команды, взаимодействие которых (кроме внутренней игры) тесно завязано друг на друга - как спасение от многочисленных "отмашек" и нестыковок.(знаю, были проволочки и у нас: явно задерживались первый и последний штурм, но "грани приличия" это так и не перешло, как и (имхо) разные непредвиденности с дортонионским отрядом).
Одно крупное игровое событие - не было перегруженности таковыми, когда не успеваешь вжиться, остается простор для собственных линий и взаимодействия. Но то, единственное, окрашивает все прочее и значимо для всех играющих, чем бы они не занимались.
И наконец, как мне кажется, правильно найденный (или случившийся?) баланс "высокого" и "низкого". Как обычно, основополагающие документы читаются, когда нужды в них уже нет - так я прочла Кредо игры, приехав с нее. И спикировала на абзац о том, что "то же слово [= мистерия] означает религиозную пьесу с комедийными антрактами". И подумала, что призывать свое чувство юмора на помощь следует не только тогда, когда пора разве что хоронить игру в себе и "что-то пойдет не так, как задумано" (тоже цитата)┘ Когда умирал Ломелассэ - слезы у всех, кто оплакал его, были самыми настоящими; когда все защитники крепости запели A Elbereth, даже темные будто забыли на несколько секунд, что крепость им предстоит вынести, - но в другое время во рву вокруг Минас-Тирит "плодились" крокодилы и чуть не завелись бегемоты, Арда оказалась имеющей форму котелка, Исвен рассказывала сказки, Олланар передразнивал орков, а майа Морисуро в точности узнал, куда же он, оказывается, свалился спьяну┘ Так и бывает в жизни: напряжение угрозы и трагизма разрешается смехом. На одном высоком штиле не прожить ни два года осады ни одну игровую ночь. Первое невозможно, второе - неестественно. И потому я считаю, что у нас получилась правильная мистерия. ТО, что произошло на ней, проходит у меня по категории: "так, скорее всего, не было, но так могло быть". Мы прожили это событие, наполнив его правдоподобной логикой и деталями - и потому стало правдоподобным и понятным то, что написано о нем в книгах. Об этом очень хорошо написала Ину в завершении своего отчета - о возможном объяснении казавшегося странным прорыва из крепости, который в чем-то объяснил наш общий порыв надежды и отчаяния, пришедший именно тогда. Так не было, но могло быть как-то похоже.
Наконец, у меня лично были и тихие личные удачи: удалось впервые провести хоть небольшую предигровую подготовку, которая помогла на самой игре воплотить, сделать живым персонажа и его общение с другими обитателями крепости. Речь я веду о трех свитках и договоренности с Алдамаром о совместной игре. Мне понравилось, я собираюсь продолжать в том же духе.;-)

Я не знаю, были ли до сих пор игры именно на этот сюжет. Если нет - то порадуемся, что в репертуар игр этот сюжет отныне вошел, его можно еще не раз играть в другом месте и с другими игроками, а может быть (как уже ходят идеи) через какое-то время почти на том же и с теми же, но как-то по-другому. Если Минас-Тирит соберутся "ронять" еще раз, мне хотелось бы сыграть человека, волею судеб оказавшегося в крепости. Это будет другая грань той же вечной истории, того же "архетипического" или "вечного" сюжета - может быть, именно потому столь привлекательного для нас -

"Историй всего четыре. Одна, самая старая - об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои. Защитники знают, что город обречен мечу и огню, а сопротивление бесполезно┘
(┘)
Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их - в том или ином виде."
Борхес, "Четыре цикла"

А чтоб вам всем┘ хорошо было!
Во многих уважающих себя отчетах есть раздел благодарностей. Он будет и здесь.
Список благодаримых - ни в коем случае не способ отделить "хороших" от "плохих", скорее - кратко выразить то, что не поместилось в отчет или недостаточно ясно в нем сказалось.
Итого, итак┘
От всей души благодарю:

Фирнвен - за придумывание и воплощение всего этого; Ородрета - за лорда, крепость, библиотеку и устройство личной жизни;
Кариссиму - за приглашение и минас-тиритский зоопарк;
Алдамара, Большого Полосатого Бобра - за дружбу по жизни и любовь по игре, палатку, спальник, свечной фонарь, воду для лагеря, две плитки деролинга с орехом и побудку поутру в поезде;
Ину и Джеффри - за то, что люди они поистине замечательные, а усилиями кано Гвиндора и кано Илиндо крепость продержалась так долго;
Марго - за прекрасную игру; Исвен - за народ морилиндар;
Асэа - за общение на игре и вне нее; и того, и другого было, увы, меньше, чем хотелось бы;
Нику - встретившую меня на цветущем склоне;
пана Анджея - за то, что хотелось плакать; а также за спасение с тумбы путешественников на оную тумбу;
Вардвендэ - за то, что спелось так вовремя, воду для лагеря, за атрибуцию рукописи и "общение" с Морисуро;
Марту - за факт наличия (включая флейту);
Хамула - за то, что "сделал игру" половине полигона, даже тем, кто по игре его так и не увидел (о чем сожалеет);
всех Темных - за то, что было страшно;
Одну Змею - за дорогу туда, дорогу обратно, хвост, яд и чешую;
всех, кто участвовал в строяке - за то, что у нас была крепость и сама Игра;
всех, кто участвовал в игре - за то же.

И напоследок хочу заметить, что есть еще два обстоятельства, имеющих непосредственное отношение к игре, но включать их в список благодарностей было бы, возможно, немного странно. Это книги профессора Толкина и пейзажи окрестностей Рыбушки. Без первых игры бы не было вовсе, без вторых - не было бы именно такой игры. И здесь я выражаю этим двум явлениям мою глубокую признательность.

1. Марго (NB - саратовская!)
2. Сыгранный Эргилом. Не знаю, многие ли из игроков поняли, кто имелся в виду и планировался ли на сем какой-нибудь кактус (i.e. сюжетный ход). Вероятно, Гил-Галад как приемный сын Ородрета, происхождение которого скрыто от большинства окружающих - еще одна гипотеза, порожденная с целью примирить две версии его происхождения. Интересно, кто ее запустил - в принципе и на игру в частности?
3. Комментарии Бобра о том, что Гвайвэ "торопился в плен" последовали, конечно же, уже после игры.
4. ┘то, что "по жизни" Вардвендэ поет вообще-то только глядя в текст. А на игре вспомнились все слова без подсказки┘
Искренне надеюсь, что Таис и Ородрет простят меня за несанкционированное использование этой информации.
Это у Глорвен. А я и еще и не все слова помнила. Но страх - да, был самый натуральный.

Верстка - Хэл.