Рассказ Маэквэн, на игре - Келебримбор.

-┘Какой он большой┘
- И еще вырастет, - улыбка в голосе и на лице нолдо. Глаза сияют радостью и гордостью.
- Как ты назовешь его?
- Мой дед назвал своего старшего сына Куруфинвэ. То же имя дал мне мой отец, Куруфинвэ Фэанаро. Пусть он зовется Куруфинвэ. Я надеюсь, что он станет великим мастером┘
- Да будет так. И я нарекаю ему имя: Среброрукий. Пусть он станет великим мастером нашего народа.

Среброрукий - Тьельперинкваро. Куруфинвэ Тьельперинкваро Куруфинвион. Это я. Тьельпэ - так нередко звали меня родичи - братья отца и другие. Повелось так с тех пор, как оказалось, что я успеваю оказаться слишком далеко, прежде чем тот, кто зовет, договорит мое материнское имя до конца. Это было давно. В Валиноре. Здесь и сейчас меня называют Келебримбором - друзья, вассалы, немногочисленные родичи, старшие и младшие┘
Я попробую рассказать о том, как мы жили в Благой Земле.

Самое раннее воспоминание - первые шаги: я стою, отец поддерживает меня, а мама, чуть поодаль, манит - иди, не бойся!
В ее ладони - ягода земляники. Красивая, яркая┘
Чтобы достать ее, надо сделать два-три шага, отпустив руку отца.
От отца - к маме. Шаг, второй┘
- Идет! - смеются родители.
И смеются, когда я, гордый и довольный, забираю свой законный трофей - ягоду у мамы с ладони.
Мама обнимает меня┘ слово слетает с языка само:
- Amme┘

┘Мы выходим из дому. Отец ведет меня за руку, мама идет рядом. Вокруг вырастают незнакомые стены, дома - огромные, до неба - мы на улицах Тириона, но я еще не знаю ни что это такое, ни как это называется. Верчу головой, пытаясь увидеть все и сразу.
Перестаю вертеть, когда мы останавливаемся.
Перед нами стоит высокий (выше, чем папа!) эльда. Он очень похож на моего отца, на нем красивая одежда, и он смотрит на меня с радостным удивлением.
- Отец мой, Куруфинвэ Фэанаро, вот твой первый внук, - с гордостью говорит отец. - Я дал ему имя Куруфинвэ, а Линдис назвала его Тьельперинкваро.
(Одобрение в глазах Куруфинвэ Фэанаро превышает все мыслимые и немыслимые пределы┘)
- Он очень быстро всему учится, - добавляет мама, - уже пытается говорить.
Куруфинвэ пристально смотрит на меня. Я смотрю на него - мне интересно..
- Он смотрит на меня такими хитрыми глазами┘ - усмехается Фэанаро.
- Я хочу представить его государю┘ - начинает отец.
Куруфинвэ Фэанаро наклоняется и берет мои руки в свои.
- Если ты не возражаешь, я хотел бы сам показать государю своего первого внука.
- Конечно, отец┘
Он ведет меня дальше, не выпуская моих рук - и в его руках мне почти так же хорошо и спокойно, как у отца и мамы (а головой вертеть я продолжаю┘ интересно же!). Шаг у него широкий, и вскоре, минув здание с голубыми колоннами и высоким белым куполом, мы выходим к большому белому дому. Возле него на скамье из того же камня сосредоточенно трудится над десятком стрел еще один эльда, тоже похожий на папу, но больше - на дедушку. Он поднимает голову и смотрит на нас. Глаза у него быстро становятся большие-большие.
- А это┘ - начинает Фэанаро, но договорить не успевает: Туркафинвэ (а это был он) хватает меня и подбрасывает. Вверх. Я ору - от восторга и неожиданности. Вихрь по имени Тьелкормо закручивает меня еще немного, после чего все же отпускает. Мама с неодобрительным "он же еще маленький" не дает мне упасть.
Стоим. Мама держит меня за руку, взрослые беседуют о своем, я глазею по сторонам. Кругом очень много интересного и красивого, и не худо было бы посмотреть поближе, но держат меня крепко, поэтому остается только смотреть по сторонам, чем я и занимаюсь.
Мне уже почти надоело стоять на месте (да что там "почти"┘ надоело, если честно, без всяких "почти"┘), когда из-за поворота улицы показался еще один эльда.
Я тяну маму за руку.
- Мам, а кто это? - и показываю, естественно, на идущего.
На мое счастье, это и оказался Финвэ Нолдоран, к которому меня и привели. :)

Лягушка.
Мы - я и мама - собирали ягоды. Землянику. Ягод было мало, потому что мы ходили по местам, откуда уже все выбрали - постарались младшие родичи моего отца, как Куруфинвиони, так и Нолофинвиони - это я уже потом понял.
┘Когда из-под ног выпрыгнуло нечто - в половину моей ладони размером, пестрое и красивое, - я, не раздумывая, рванул следом. Лягушка (а это была именно она) выпрыгнула прямо из-под пальцев в заросли у подножия большого дерева. Лезу туда - не дотягиваюсь. Лягушка тоже не дура - сидит, затаилась┘
Подходит мама.
- Это лягушка.
- Лягушка? - новое слово ждет, что я возьму его. Беру. Правильное слово. :)
- Лягушка. Они живут в лесу, там, где много воды.
- А где здесь много воды?
- Ну, видишь, лес сырой? Они могут долго обходиться без воды, если воздух достаточно влажный┘
Мама ведет меня дальше, земляники по-прежнему не видно, в отличие от других ягод, явно никем до сих пор не тронутых.
- Мама, а вот много ягод┘
- Эти ягоды нельзя есть.
- А почему?
- Потому что они не подходят для эльдар.
- А почему они не подходят для эльдар?
- Потому что они для нас не предназначены.
- А для кого они?
- Для птиц, для зверушек - не для нас.
- А кем они предназначены?
- Валар.
- А кто такие Валар?
- Это те, кто создал все это.
- А что именно они создали?
- Лес, траву, небо, зверей и птиц┘ Всех, кроме нас. Эльдар создал Творец, как и Валар. Мы - Его Дети.
Недопонимаю. У всех эльдар, которых я знаю, есть папа и мама, как у меня, то есть я думаю, что есть (то, что, к примеру, прадед мой - Нерожденный, я осознал несколько позже). Соответственно, они - их дети. Как я - сын своих родителей. При чем здесь еще кто-то?
- Мам, а разве меня не вы с папой создали?
- Нет, - чуть-чуть улыбается мама. - Мы помогли тебе Воплотиться. А создал тебя, как и всех, Единый┘
Мама┘ Как ты была терпелива, как ты подробно и понятно объясняла все, что было мне неясно, как ты вдумчиво и последовательно отвечала на все мои вопросы - а я хотел знать много - все, если уж честно. (Как, впрочем, и сейчас┘ Только сейчас мало кто способен объяснить мне все, что непонятно - и немного тех, от кого я приму такую помощь┘) Как щедро ты делилась - тогда и после - своей мудростью. Немалой, как я понял чуть позже.

Помню, вскоре после этого (а может, и в тот раз) мы повстречали Вала Тулкаса во плоти. И я спросил, кто все-таки такие Валар, точнее - что они?
Это было в Тирионе. Мы сидели во дворе - я, мама, отец, его мать - Нэрданэль Мудрая; поодаль возился с лютней Макалаурэ и время от времени подавал реплики, из которых я понял очень немного что. Взрослые сидели на мраморной скамье (точно такой же, как во дворе дома Финвэ, по-моему, даже из того же утеса вырубленной), я - на траве. Сидел, слушал и пытался понять. Что-то мне удалось тогда понять, что-то - почувствовать, что-то я понял позже, потому что, чтобы понять, что есть Валар, надо все-таки увидеть их┘
- ┘Тьельперинкваро, тебе понятно?
- Не очень. Но я лучше потом еще об этом подумаю┘
Почему все так смеялись?┘
Тогда же я впервые услышал о Мелькоре. И - не смог понять, совсем. То есть да, был среди Валар такой, который захотел всего для себя, захотел - власти ради власти... Я так и не понял: что за радость? Тогда - не понял. Позже понял, много позже, только об этом - ниже, да и поздно было┘ лучше бы мне так и не понять┘
Имени в том разговоре, правда, не назвали - то ли забыли, то ли не хотелось Мудрым нашего народа произносить это имя┘

Валар.
Достаточно близко я увидел их уже после памятного разговора, на свадьбе у Турукано, сына Нолофинвэ, куда позвали и моих родителей, и прочих нолдор из Дома Финвэ. Валар пришли туда, как и прочие гости, и принимали их с почетом, как и положено принимать уважаемых гостей.
Так я впервые увидал Манвэ и Варду. Тогда я наконец понял слова о том, что Манвэ - это воздух, это ветер, это дыхание Арды, каждый вздох; а он же во плоти - это по-прежнему все это да еще телесная оболочка, и так же - Варда: Свет. Воплощенное Сияние, прекраснее которого нет на свете, Сияние, сравнимое разве что со светом Древ┘

Отец обещал показать новые копи, которые недавно нашли далеко к северу. Спросил, хочу ли я┘ Конечно, хочу.
Всего хочу. И сразу┘
Это мы опять во дворике неподалеку от дома Финвэ. Тьелькормо опять со стрелами мается, просит брата (то есть папу моего) показать, как лучше делать наконечники.
Отец объясняет.
Я тоже слушаю. Как всегда, c интересом - мне интересно все, что делается руками. И все хочется попробовать.
Еще очень хочется попробовать пострелять┘
- Тьелкормо, научишь?
- Конечно!
- Тьельперинкваро, - а это отец зовет, - ты идешь?
Колеблюсь┘ с одной стороны - лук, с другой - копи┘ Причем и то, и другое явно никуда не денется┘
Как-то копи оказались предпочтительнее.
Идем - отец, мама и я. Государь Финвэ, который там уже побывал, объяснил дорогу.
По дороге встречаем Куруфинвэ Фэанаро. Он говорит, что Валар призывают всех на суд над Мелькором, который состоится вскоре в Круге Судеб.
Отец хмурится. Похоже, ему не слишком хочется туда идти.
- Мы собирались смотреть новые рудники на севере, - объясняет он Фэанаро.
- Вы можете сходить после, - предлагает ontaro.
Разговор продолжается еще некоторое время┘ Отец полагает, что, пока суд соберется, мы успеем. Фэанаро не слишком настаивает, и мы, наконец, идем.
Родители негромко беседуют между собой, я иду сзади - тропа незнакомая и малохоженая, я босиком и потому больше смотрю под ноги, чем слушаю┘ тем более, что есть о чем подумать: и мама, и отец заметно помрачнели, когда услышали о суде. Да и сейчас им не слишком весело┘
До копей мы так и не дошли, зато нашли в горах славную такую речку - мелкую, с чистой ледяной водой┘ Я, радуясь своему преимуществу перед обутыми и красиво одетыми взрослыми (для повседневной носки мама шила мне, исходя из предположения, что украшать одежду не осмысленно: срок, отведенный этим одежкам, был слишком мал, они рвались чуть ли не в первый же день), шлепаю вброд - она в самом глубоком месте достает мне едва до середины голени. Вода холодная, дно - песок и камни; я пытаюсь отмыть ноги, забрызганные грязью до колен. Вполне успешно, а родители в это время пытаются перебраться на другой берег по бревну, положенному как мостик, очевидно, специально для этих целей.
Выходим на берег┘ и они решают: возвращаться ли тем же путем или пойти по другому берегу?
Пока спорят, я стою на кромке берега и ногами мешаю жирную илистую землю у воды. Грязь очень черная и очень мягкая, она забавно, с чавканьем просачивается сквозь пальцы.
- Тьельперинкваро, что ты делаешь?
Я в замешательстве.
- Ну┘ Это забавно так, - пытаюсь передать свои ощущения.
- Это дело гончаров, правда, там глина нужна другая┘ Хотя и в нашем деле гончарный навык полезен, - отец не упускает возможности перевести разговор на свою любимую тему, - из глины мы лепим формы для литья┘
Возвращаемся. Не успеваю пройти┘ да, в общем, нисколько не успеваю - всего ничего прошел, а ноги такие, словно их не мыли только что, а наоборот.
- Мам, ну что такое! Я все время мою ноги, а они опять грязные!
- Возможно, это потому, что таковы свойства грязи - она липнет к ногам, - улыбается мама.
Мы пришли в Валмар и поняли, что правильно не стали торопиться. Айнур собираются долго и тщательно, и суд еще не начался.
- Мама, - спрашиваю, - а что это за суд?
- Не хочется мне говорить об этом, сынок┘ Хотя ладно, слушай.
И я узнаю, что тот Вала, о котором я уже слышал - это и есть он, Мелькор, которого будут судить после трехсот лет заключения┘
Но вот Валар собираются в Круг.
- Смотри, сынок, - говорит мне мама. - Ты спрашивал, какие они - Стихии. Видишь, они перед нами?
Вижу. И чувствую. Мощь и красота, Стихии┘ Не возьмусь описать словами - ничего подобного нет в Арде; и ничего подобного я не видал в Эндорэ с тех пор, как мы покинули Благую Землю.
Говорит Манвэ. О том, что истек срок, и настало время решить судьбу Мятежного Валы; и решение это столь важно, что Валар сочли нужным призвать на суд и Эрухини, чтобы слышать и их слово.
Понимаю я из слов Валар примерно половину, а в голове возникает вопрос.
Кому адресовать?
Рядом стоит Макалаурэ.
- Кано, - шепчу я, - а триста лет - это много?
- Много, - кивает он, и лицо у него непривычно серьезное┘
Слушаю дальше. И смотрю: вот Оромэ и Тулкас привели Мелькора.
Высокий, красивый, в черном, на шее и запястьях - тяжелая цепь. Ангайнор, - звякает она. Я слышу.
Мелькор стоит перед Валар - к нам спиной - прямо и гордо.
Говорит. Говорит много и непонятно.
Говорит, что хотел блага, что его стихия - Изменение, и что не желает слепо копировать дела своих собратьев. И еще что-то, что я не запомнил, потому что┘ ну, вы догадались. Не понял.
Потом говорили другие.
Понятнее всех сказал дед мой, Куруфинвэ Фэанаро: он спрашивал у Валар, смогут ли они обеспечить нашу безопасность, если и вправду Мелькора отпустят (а к тому все и шло, Валар уже склонялись к этой мысли). Правда, слово "гарантировать" было мне ново, но помогло осанвэ - я частично догадался, частично почувствовал, что ontaro имел в виду┘
Тэлери говорили, что Мелькора надо отпустить, ваниар сказали, что Валар всегда правы, и государь наш тоже доверился решению Валар.
Посему Манвэ изрек приговор: Мелькор свободен в пределах Амана, где он сможет искупить свои вины и┘
Ну, я опять-таки мало что понял. Сначала из речей Валар до меня доходила половина, потом четверть┘
Примерно в тот момент, когда понятное в речах Валар сократилось вдвое (а случилось это до приговора), Фэанаро покинул Маханаксар. Отец мой и кто-то из его братьев (Тьелкормо, кажется) последовал за ним.
Вернувшись, они сказали остальным братьям (и мне), что Фэанаро запретил им (то есть нам) говорить с Мелькором. Я не удивился - после того, что я слышал о делах Мелькора, не слишком хотелось и подходить к нему. А Фэанаро всегда прав - так я думал.
Когда стало ясно, что суд закончен, мы вернулись в Тирион.
Тьелкормо я нашел там же, возле дома Финвэ. Он заканчивал мучить стрелы.
Я пожаловался ему, что, должно быть, я неумен, поскольку мало что понял из речей, имевших место на суде. Он утешил меня тем, что Валар вообще трудно понять, и добавил, что Мелькор очень хорошо и красиво говорит на Квэниа.
Потом я учился стрелять из лука. Это оказалось непросто, но увлекательно, я понял, что хочу сделать себе лук - не обязательно для охоты, попасть в неживую мишень ничуть не менее интересно, а то получилось, что на один лук Тьелко было то ли две, то ли три пары рук - Тьелко, я, потом еще пришла Арэльдэ.
К нам присоединился Тилион, конечно, он стрелял лучше┘ И лук у него был свой. И стрелы.

Праздник.
Тэлери позвали нас на праздник - на воду спускали новый корабль. Отца и маму задержали в Тирионе какие-то дела, а я убежал вперед, но, не дойдя до Гаваней, остановился, обнаружив, что все мои родичи еще в пути. Мне осталось только сесть в траву и в сиянии Лаурэлин ждать и плести венок. Венок из красных цветов клевера, а начал я его ромашкой. Думал перемежать их, но ромашек там, где я устроился, было маловато, а идти искать не хотелось.
Надо заметить, что до этого венков мне плести не случалось, только видеть готовые, и поначалу дело не ладилось. Однако до меня довольно быстро дошло, как заплетать стебли, чтобы все цветы смотрели головками более-менее в одну сторону, и для первого раза, скажу я сейчас, он был хорош. Плохо только, что я торопился, и он вышел редковатым┘
┘Я завязываю гирлянду травинкой, и в голову приходит мысль: а любопытно было бы сделать такое из камней и металла!
- Хочешь, я расскажу тебе, как это сделать из металла и камней? - голос отца раздается прямо над ухом - я увлекся работой настолько, что не заметил, как меня нашли родные.
Оказывается, меня искали┘ в общем, проще сказать, где не искали: здесь.
- Как раз хотел спросить, - смеюсь я в ответ.
Отец учил меня мастерству. Постоянно, даже когда, казалось бы, речь шла о другом, даже если разговор как-то сам собой не сворачивал на металлы, сплавы, способы ковки и литья┘ Отец всегда видел во мне наследника Дома Финвэ. Прежде всего - в мастерстве. Видел не просто так. Я действительно унаследовал талант нашего рода, и не зря в моих жилах течет кровь не только Куруфинвэ Фэанаро, но и Махтана Руско, и не зря мое имя - Куруфинвэ Тьельперинкваро, Среброрукий Искусник┘ Я был жаден до знаний, а руки мои были жадны до творения уже тогда, в детстве, и я быстро учился. Мне было интересно учиться у отца, и все равно где - на пиру, на охоте, вместо сна - я был готов слушать о том, какие бывают камни и из чего лучше получится то или иное украшение┘
Отец гордился мной. А еще - любил меня. И я чувствовал это.

Тот праздник в Альквалондэ - там было весело.
Нельофинвэ накануне подарил мне крохотного, с ноготь размером, зверя из стекла. Я не смог опознать его и обратился за помощью к старшим родичам. После долгого и вдумчивого обсуждения старшие родичи пришли к выводу, что это осел, правда, необычной для ослов желтой масти.
Нельо сказал:
- Я подумал: почему бы ослу и не быть желтым?
┘Когда мы вошли в город, мы обнаружили там многих нолдор, который пришли раньше.
Увидев Нолофинвэ, я приветствую его (как взрослый! отец мой всегда был учтив, я старался ему подражать).
- Здравствуй, - улыбается Нолофинвэ. - Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю.
Интересно, с кем? С кем-то из хозяев, наверное┘ Хотя с ними меня бы знакомил отец, наверное┘ Но не отказывать же - нехорошо. Да и любопытно.
Нолофинвэ на мгновение смешивается с праздничной толпой и тут же выныривает из нее. Он подводит ко мне девочку.
Она красива; в золотых волосах тоже венок из клевера. И сделан он гораздо лучше, чем мой. Проникаюсь к ней уважением: она младше меня, а вот┘
- Это моя внучка, Итариллэ, дочь Турукано, - говорит Нолофинвэ, сияя гордостью.
- Здравствуй, - улыбаюсь я. Я рад, что у меня есть теперь и такая родственница.
А еще я теперь не самый младший в роду! Я уже не маленький!
- Здравствуй, - она тоже улыбается, но, кажется, смутилась.
Нолофинвэ опять исчезает в толпе.
- У тебя красивый венок, - говорю я.
- Мне его подарила┘ - имя тонет в праздничном гуле голосов вокруг нас.
- А я сам сплел. А отец обещал мне подсказать, как его лучше сделать из камня.
- А из чего ты его сделаешь?
Я в некотором замешательстве, но в грязь лицом ударить не хочется. Предполагаю вслух┘ и вдруг понимаю, что мне очень хочется сделать его. И подарить сестренке.
┘Меня ловит за плечо Индис, супруга Финвэ и мать младших братьев Куруфинвэ Фэанаро: Нолофинвэ и Арафинвэ.
- Надел бы венок на деда, - предлагает она мне, и в глазах ее пляшут шаловливые искры.
- На кого? - я думаю, что ослышался.
- На дедушку своего надень, - она показывает на Фэанаро, который стоит в нескольких шагах, у причала и беседует со своей женой.
- Стоит неудобно, - оцениваю я. Ontaro стоит слишком близко к стене, почти прислонившись к ней, и зайти к нему сзади (особенно посуху) - очень сложно.
- Подкарауль.
А что еще остается? По счастью, в этот момент беседующие несколько перемещаются - и у меня появляется шанс.
Крадучись, я подхожу к Фэанаро сзади и, встав на цыпочки, с некоторым трудом (о несоответствии роста моего и Куруфинвэ ни я, ни Индис не подумали) надеваю (точнее, почти накидываю) венок ему на голову.
Сзади вижу, как руки кого-то из тех, с кем он разговаривает - не то его жены, не то моей мамы - поправляют венок.
Вокруг смеются.
Фэанаро оборачивается и видит меня.
Надо заметить, что венок ему тоже идет (тоже, потому что попутно я продолжаю думать о том, что будет красивее в волосах Итариллэ). Он улыбается, но пытается придать лицу грозный вид.
Я гордо выпрямляюсь - дескать, кто еще решится на такое?┘
┘На этот праздник обещали прийти Валар. Но, как всегда, оказалось, что неторопливость присуща Айнур, как никому в Арде, и многие нолдор забеспокоились, потому что оставили дома работу, которую им не терпелось закончить.
Предлагали начать без Стихий, но хозяева твердо заявили, что Манвэ обещал прийти, и не дождаться его - значит обидеть неуважением. Оправдание "но Манвэ и так всегда с нами" было отвергнуто, причем с негодованием.
Но в конце концов и Манвэ, и Варда все-таки пришли, и церемония состоялась. Корабль был спущен на воду, и благословлен, и поплыл, величавый и прекрасный┘
┘На том же празднике кто-то из нолдор (скорее всего, Ангарато, но не исключено, что и Махтан) показал мне вещь, состоящую из двух одинаковых кусочков дерева, соединенных металлической пружиной, так что получался зажим вроде птичьего клюва: нажимаешь на хвостик - клюв открывается, отпускаешь - обратно.
- Зачем это? - спросил я.
- Это прищепка. Есть такая игра, - объяснили мне. - Надо прицепить это к чьей-нибудь одежде, так, чтобы этот кто-нибудь не заметил. Понял?
Я был в восторге и понял, что, как только придем в Тирион, я первым делом раздобуду (или сделаю) пару прищепок┘
┘Было хорошо, но потом пришел Мелькор.
Завидев его, Фэанаро развернулся и ушел. Постепенно и мы засобирались домой┘
┘Айкатиро Кэлвахисио, Пробудившийся, был большим другом Ангарато и Айканаро; а еще он очень любил нашу семью.
По возвращении в Тирион он подозвал меня и с таинственным видом вытащил из поясной сумки несколько прищепок.
О, как я затанцевал в предвкушении потехи. Я почти не слушал объяснений┘
Первую прищепку я, хмелея от собственной наглости, прицепил к Тулкасу, который в последнее время зачастил в Тирион. Вскоре Тулкас был обвешан прищепками и долго не мог понять, почему все смеются. Правда, когда понял - смеялся вместе со всеми.
Вторую┘ Кажется, на Айкатиро и навесил. Третью - на отца. Остальные┘ не помню.
Помню зато, как этим развлекался сам Фэанаро.
Иду я, значит, мимо Зала Совета. Тут меня подзывает дедушка. Подхожу┘ не успел подойти, как увидел у Куруфинвэ в руках прищепку. И глаза хитрые (как у меня, по его же словам┘ не┘ не зря меня отец Куруфинвэ назвал┘ похож я на деда┘ :) ).
Не ожидая от такого начала ничего хорошего, сдаю назад. Он за мной. Бегу┘ Так куда я от Фэанаро убегу? Он же большой, у него ноги длиннее, и вообще, в Тирионе шутят: "Фэанаро не быстро бегает. Нет. Не быстро. И не бегает. Он ЛЕТАЕТ НИЗКО!" Догнал. Сгреб. Я яростно отбрыкиваюсь, пытаясь вырваться - не сдаваться же просто так?
Некоторое время ему даже не удавалось сделать свое черное дело┘ но в конце концов прищепка жадно впилась в мой рукав. Фэанаро подержал меня на весу еще некоторое время, потом отпустил и сообщил, что я стал счастливым обладателем переходящей прищепки. Иди, мол, и вешай еще на кого-нибудь┘
Приключения прищепок - это вообще было очень здорово: игра охватила в скором времени весь Валинор. Истинный фурор произвела новость, что Варда повесила прищепку на Мелькора┘
Время шло, я учился┘
Вдохновленный примером младших Арафинвиони, я устроил себе "тайную мастерскую". Каких мне это стоило трудов, в одиночку-то┘ зато и удовольствие было полностью моим.
Делал без задней мысли, в основном в подражание - чтобы было. Пригодилось┘
К слову сказать, с Ангарато и его приятелями я сошелся довольно близко, и нередко бывал в их кузне. Слушал новости, сам делился┘ Случалось встретить там и самого Арафинвэ.

Раз уж зашла речь об Арафинвиони┘
Как известно, мой дед трижды просил локон у дочери Арафинвэ.
Первый раз - я тогда еще не родился, или был еще слишком мал - мне рассказывали об этом. Говорят, больше всего было похоже на то, что юная Артанис просто испугалась огня Куруфинвэ.
А вот второй раз┘
┘В зале собрались многие из Дома Финвэ. Собрались, как бывало часто, без каких-то причин - просто Дом под одной крышей.
Тьелкормо спешно заканчивал свой новый наряд - красный с черным, к праздничной охоте, на которую их, его и моего отца, позвал Оромэ. Вала пообещал ему в случае, если охота будет хороша, щенка┘
Румиль и Майтимо неспешно беседовали о Великом Походе; к беседе присоединился Финвэ. Я устроился поблизости, навострив уши и попутно пытаясь подобрать по оттенкам авантюриновое ожерелье. Мама сидела рядом со мной, тоже прислушиваясь к разговору о Походе (и Мелькоре).
Артанис сидела у противоположной стены, и, как всегда, с ней была ее подруга, полутэлерэ, жившая в Тирионе (сколько я себя помню, они не расставались┘ я всегда робел Нэрвен; ее горделивая красота казалась мне почти запредельной, а вот подруга ее┘ она была более доступной, но всегда что-то мешало мне подойти┘ а жаль: в глазах ее - сейчас я понимаю это отчетливо - можно было видеть искреннюю симпатию: я, кажется, нравился ей и она непрочь была бы подружиться┘ наверное. Это была не единственная не-случившаяся дружба в моей жизни, и не единственная не-бывшая дружба, о которой я жалею┘). Были в зале и другие нолдор, занятые кто чем, и отец мой присутствовал.
Все замолчали, когда стремительно вошел Фэанаро. Его глаза горели хорошо знакомым нам огнем: пламя мысли, замысла, жаждущего воплощения, огонь, требующий пищи.
Он пересек зал и резко остановился перед Артанис.
- Артанис┘ Замысел созрел, творение ждет┘ Я вторично┘ прошу тебя, - было видно, каким трудом далась ему просьба, - дай мне свой локон!
В зале повисло молчание; все взгляды были устремлены на Нэрвен.
Прекрасное лицо неподвижно, взгляд холоден.
- Я не режу волос и не меняю решений. Я не дам тебе того, о чем ты просишь.
Некоторое время они мерялись взглядами: Артанис - лед, Куруфинвэ - пламя.
Никогда не забуду; эта сцена врезалась в память отчетливее многих других образов, так ясно я не вижу даже лица матери: на лбу Фэанаро вздувается жила, кровь приливает к лицу, ноздри дрожат: он явно с трудом держит себя в руках┘
Тогда мне, пожалуй, впервые в жизни стало страшно: я никогда еще не видел деда таким.
Он повернулся и вышел так же стремительно, как и вошел. Отец кинулся следом за ним, и его братья - тоже.
Некоторое время все молчали, но постепенно нолдор вернулись к прерванным занятиям. Правда, мама забеспокоилась, и я сказал, что схожу хотя бы узнать, куда они пошли.
Оказалось, что Фэанаро затворился в мастерской, а отец и другие Куруфинвиони выполняют его просьбу: отваживают посетителей. Фэанаро хотел быть один┘
Я вернулся к маме и сказал ей об этом.
Но сидеть там дальше не хотелось, и я отправился побродить по окрестностям Тириона...

┘В голове все вертелась некая задумка, и сознание постепенно отсекало лишнее. Я чувствовал, как пламя творения охватывает меня, дрожь, азарт┘
До сих пор я не пытался сам сочетать металл и граненый камень. Точнее, пробовал, но под присмотром старших мастеров, они сначала направляли, позже подсказывали или поправляли мои действия; в одиночку я не рисковал, опасаясь неудачи и несовершенства. Я шлифовал и собирал каменные бусы, резал дерево и кожу┘ а вот с металлом был осторожен. Чувствовал, что могу, что металл примет мою руку, но не торопился.
Похоже, настало время.
Что сделать? Брошь, браслет? Кулон, фибулу? Венец?
Нет. Будет, все будет, но первым будет┘
Кольцо.
Да, я сделаю кольцо; легкое, серебристое, узорчатое, и маленький гранат в простом касте┘
Я начинал осторожно, боясь испортить, но, как всегда, действие захватило меня и когда до завершения работы осталось меньше половины, я почувствовал, что не могу остановиться. Впрочем, и не хотел; и никто не мешал мне.
┘Оно лежало на моей ладони; радость и гордость наполняли меня. Я смотрел и видел: это работа, за которую мне не будет стыдно. Никогда.
Простое, но гармоничное, оно несло на себе след моих рук, я знал его, как знал свои пальцы, я чувствовал его, словно часть себя┘ Я полюбил его, потому что оно было - мной. Если бы с ним по какой-то моей оплошности что-то случилось в тот момент, думаю, боль была бы физической┘
Постепенно это чувство ослабело и ушло, и до поры я забыл о нем.

Я выбрался из своей мастерской, щурясь на свет: Смешение уже прошло, причем дважды - когда я начал работу, Тэльперион как раз угасал, а теперь свет снова был серебряным, да еще и ярким.
Интересно, меня хватились?..
Как ни странно, нет; Тирион гудел, как растревоженный улей, но едва ли из-за моего отсутствия.
На подступах к Залу Совета (где часто собирались, как в день, когда Фэанаро просил у Артанис локон, и без повода) я заслышал голос Куруфинвэ, громкий, требовательный┘ потом гневный - а слов я не разобрал.
Он вылетел из зала как раз в тот момент, когда я входил, через противоположный вход. Я обратил внимание, что лица присутствовавших┘ Изумление, восторг, гнев, негодование, тревогу и многое другое можно было видеть на лицах нолдор, зачастую одновременно┘
А немыслимое сияние только подчеркивало бурю чувств┘ Немыслимое сияние, исходившее из части зала, где скопилось больше всего эльдар.
Я нашел маму.
- Amme, что случилось?
- Иди посмотри, - вместо ответа она подтолкнула меня в направлении сияния, - это сделал отец твоего отца┘
Я пробрался ближе к источнику Света┘
Это были они. Камни. Три Сияния в руках Тьелкормо; и прекраснее этих Камней не было сделано ни до, ни после; и как бы мне ни хотелось, превзойти Фэанаро и сделать нечто более совершенное мне вряд ли удастся┘
Я почти забыл про свое колечко, зажатое в кулаке: вообще-то я хотел показать его отцу, но┘ В сравнении с Сильмарилями все казалось очень незначительным┘
Впрочем, полностью отрешиться от окружающего мира мне не удалось: Тирион гудел не только потому, что Фэанаро создал Три Камня: он еще и уничтожил Четвертый┘
Насколько мне удалось понять, это было связано с Артанис: мой дед в третий раз попросил у нее прядь волос, но она отказала. Тогда он пошел и разбил четвертый из Камней.
Мне удалось понять - я имею в виду, что мне удалось вычленить эти события из всего, что говорилось вокруг; но я не понял сути. Она попросту не умещалась у меня в голове.
Уничтожить? Уничтожить столь совершенное творение, творение своих рук, пламя от своего огня? Я не мог понять, я не мог понять именно потому, что достаточно хорошо понимал - как мастер - что могли для него значить Камни. Уж наверное не меньше, чем для меня мое первое кольцо┘
Мои размышления прервал отец. Он выглядел и счастливым, и встревоженным, но говорил о другом.
Я отложил мучительные размышления на потом и показал родителям свою первую самостоятельную работу.
Отец похвалил, спросил, как я его делал. Я объяснил. Он был доволен и сказал еще, что теперь сможет больше времени уделять мне. Это меня порадовало.
Тут подошли остальные братья отца; а позже - сам Фэанаро.
Он казался очень усталым и измученным; довольным, но┘ опустошенным, пожалуй, самое правильное слово┘
Он спросил, что произошло здесь, пока его не было. Сыновья отчитались - кто чем: Макалаурэ сообщил о своей помолвке (да, мимо меня это событие тоже чуть было не проскочило┘ но я успел. А ontaro - нет :)), Тьелкормо похвастался щенком - подарком Оромэ┘
Я дождался, пока ontaro обратит внимание на меня:
- А меня родители совсем забросили┘ Вот┘ - и разжал пальцы.
(Фэанаро несколько изменился в лице).
Он принял кольцо на свою ладонь и долго и внимательно его рассматривал.
┘Нахмурился было, но тут же лицо его прояснилось, Куруфинвэ Финвион удовлетворенно кивнул и, со словами:
- Да, это работа, достойная мастера, - вернул мне мое творение.
┘Я понимал, что вряд ли осмелюсь спросить самого Куруфинвэ о том, что меня волновало. Он действительно был сильно измотан, трудно сказать, чем именно: то ли слишком многое было вложено в Камни, то ли слишком многое было разбито его собственной рукой. Возможно, что обе причины были истинными.
Так или иначе, я не смел.
Я бродил по Тириону и размышлял.
Мне очень нужно было поделиться с кем-нибудь своими сомнениями, но┘ Не с кем. Отец подолгу оставался с Фэанаро - и я рассудил, что это, должно быть, нужнее; а мама┘ в тот момент ее, кажется, не было в Тирионе.
Мне стало очень одиноко, невероятно и жутко одиноко, такого я раньше не испытывал┘
У меня не было достаточно близкого друга, чтобы искать поддержки не в семье, разве что┘
Зашел к Ангарато в кузню. Там никак не хотел разгораться огонь.
Я предложил свое огниво; за ним, правда, надо было идти в мою мастерскую, но, в конце концов, мне не трудно┘
Уже на обратном пути меня поймала мама и сказала, что отец меня ищет.
Я огорчился. Ибо обещал огниво.
- Ой, я обещал отнести Ангарато огниво┘ Или это срочно? - а вдруг что-то случилось?
- Нет, он просто подумал, не хочешь ли ты поработать с ним в кузне┘
- Хочу! Мам, скажи, я сейчас приду, только сбегаю - отнести.
Лечу к Арафинвиони; там уже разожгли, но - мало ли - оставляю.
В кузне случился Арафинвэ, он спросил меня, не слыхал ли я что-нибудь о Младших Детях Единого, Атани, Смертных.
- Смертные? Первый раз слышу, - пожимаю плечами я.
К сожалению, я спешу, поэтому приходится обойтись без подробностей.
Бегу домой. На полпути меня встречает отец.
Помочь? Венец? Новый? Из листьев?
С удовольствием!
За шлифовкой заготовок неторопливо вилась беседа. Отец спрашивал, какое дело меня привлекает больше прочих.
Я уже понял, что нашей семье никуда не деться от камней и металлов┘ Не то, чтобы, скажем, охота вовсе не привлекала меня - просто Тьелкормо и в кузнице думал о лошадях, а я и в лесу мог задуматься о новом сплаве┘
Отец завел речь о словах, об искусстве говорить - с одним эльда, с несколькими┘ Со многими.
Трудное искусство, ответил я. Для меня это всегда было очень нелегко. Особенность моего ламатьявэ - в том, что я обычно предпочитаю слушать, нежели говорить, и, хотя я всегда легко схватывал чужую речь, облечь свои чувства в слова иногда становилось почти непосильной задачей┘ Хотя я чувствовал, что мне еще придется овладеть и этим.
Отец коснулся последних событий┘ Что ты думаешь обо всем этом, сын, спросил он, ведь, наверное, ты уже составил об этом какое-то свое мнение?
Я помолчал, проверяя, достаточно ли гладкими стали края ивового листа, чье место - в будущем венце┘
- Знаешь, отец┘ Я не понимаю, почему Артанис отказала Фэанаро?
Это мне тоже хотелось бы узнать. Очень. Спросить ее саму я решусь вряд ли, а понять - не смогу никогда, во всяком случае, меряя, как сейчас, по себе.
Что ей прядь волос?
Хорошо, все знают, что подарить локон - значит выказать дружеское расположение, которого она, очевидно, к отцу отца моего отнюдь не питает; но ведь он объяснил, зачем ему нужны эти волосы - чтобы создать нечто новое и прекрасное.
Во славу Эру - как творим мы все; неужели ей не хотелось этого? Неужели она не хотела, чтобы в мир вошла новая красота?
Быть может, превышающая ее собственную┘ Да, сейчас, думая об этом, я допускаю и такое предположение - должно быть, столетия войны и жизнь под Тенью сказались на мне: сейчас я, повидав многое - в том числе и от близких - могу подумать о зависти, которая могла бы двигать дочерью Арафинвэ. Однако, даже сейчас я уверен в том, что это не так, потому что не могу поверить, что в роду Финвэ могла свить кольца змея подобного чувства┘
Гордость - да. И отец говорил мне о гордости Нэрвен, о том, что она готова на все, лишь бы не отступить от собственного решения┘
Я понимал, что это - ее право, ибо каждый вправе распоряжаться собой, но ход мысли ее остался загадкой для меня┘
Не только для меня, впрочем, и не только ее мысли: пришел Махтан и они с отцом долго беседовали о просьбе - и отказе. Махтан говорил и о ее праве, и о том, что гнев Фэанаро был напрасен и неправилен, что зря Куруфинвэ Финвион так спешит, что, быть может, если бы он подождал еще - она изменила бы свое решение┘
Признаюсь, я ждал с нетерпением, когда же Руско уйдет: непонятое жгло меня все сильнее, и на языке вертелся вопрос - почему же, в самом деле, оntaro поступил так?
Я не мог спрашивать при Махтане. Это был разговор для двоих┘
Но, когда ушел Махтан, явился Амбарусса. Тема снова переменилась, и я извинился перед отцом, взял с собой работу и пошел искать уединенного места, где можно было дать волю и руке, и мысли.
Однако, я случайно встретил на улице Фэанаро, и мое решение переменилось. Потому что сомнения по-прежнему жгли грудь, и, хотя я чувствовал, что поступаю неправильно┘ Я должен был знать. Фэанаро учил меня - отец был первым учителем, но мастерство его отца всегда считалось - по праву! - непревзойденным. Этот урок мне был непонятен┘
Я чувствовал, что это жестоко, но не понимал до конца, насколько.
- Ontaro, - обратился я к нему.
- Да? - посмотрел он на меня.
- Я хотел спросить тебя┘ - слова давались тяжело; я, не выдерживая его взгляда, уставился под ноги.
- Что же ты хотел спросить? - необычайно терпеливо спросил Куруфинвэ.
Я сделал глубокий вдох и, глядя ему в глаза, на одном дыхании спросил:
- Почему ты уничтожил четвертый Камень?
И тут же понял, какую боль ему причинил этим вопросом: она накрыла даже меня, Фэанаро не смог удержать ее в себе.
Он отвел глаза, лицо его исказилось┘ ответил глухо:
- Что сделано, то сделано. К чему ворошить прошлое.
- Но я не понимаю, - будь что будет, решил я, пусть это будет как заноза - вытащить, и все. - Почему? Вот мое кольцо. Я сделал его┘ Я пытался представить, хотел и не мог понять тебя┘ Я пытался представить, что уничтожил его┘ Не могу. Даже незавершенное - это же моих рук творение!..
Мне не хватало слов┘ остро и больно не хватало слов, и сопереживание и стыд терзали меня┘
- Скажем так, оно было несовершенно. Ему не суждено было быть законченным, поэтому я┘ уничтожил его, - Фэанаро ясно поставил точку в разговоре.
Спрашивать дальше было бессмысленно┘
- Я причинил тебе боль, - виновато сказал я. - Прости┘
- Ничего┘ - коротко ответил дед.
Только тогда я заметил Амбарусса, который, очевидно, незаметно подошел в какой-то момент - и, вероятно, все слышал.
Я пошел прочь, глядя в землю.
Мне было плохо┘ Мне было и стыдно, и горько, и знание, против обыкновения, не дало успокоения - острое, недоброе знание┘
Хотя урок тот я запомнил. Еще бы не запомнить┘
Ни о чем не жалей! То, что сделано - сделано. То, что сказано - сказано.
Да, ontaro. Я запомнил.
┘Я и сейчас не жалею. Ни о чем┘

Что было после - описано и рассказано много раз. Слухи, смехотворные, нелепые, неправдоподобные - сейчас. Если вдуматься. Тогда же┘
До того - я помню - Куруфинвэ Фэанаро относился к младшим братьям ровно: не было там бурной любви, но не было и ненависти. И вдруг┘ нет, не внезапно, но все же неожиданно - тот Совет┘ А незадолго до этого отец выковал меч, не для того, в чем нас потом обвиняли - просто тогда уже мечта об Эндорэ захватила многих из нас, отец не был исключением, вот и задумался о том, что поможет нам защитить себя в землях за Морем┘
┘И Фэанаро приказал нам ковать мечи, приказал после того, как кто-то озвучил дурной и ничем не подтвержденный слух, что в доме Нолофинвэ такого оружия уже много┘
И я отковал клинок для себя. Даже не ради слов деда - я хотел, подержав слишком тяжелый для меня меч отца, сделать накиль, который ляжет мне в руку и станет ее продолжением┘
Перед Советом меня остановил Арафинвэ. Он рассказал о слухах, о все тех же странных и нелепых слухах: дескать, Первый и Третий Дома во вражде из-за отказа Артанис┘
Арафинвэ просил меня передать это моему отцу, а лучше - самому Фэанаро.
Я честно пытался, но отцу было некогда, и после того, как несколько раз он от меня просто отмахнулся (чего за ним, вообще говоря, доселе не водилось), я понял, что не смогу ничего рассказать старшим родичам до Совета - не успею. Уже не успел.
И был тот самый Совет, и Фэанаро швырял в лицо младшему брату гневные слова, а потом выхватил меч.
Он был страшен, его удержали с огромным трудом, оттащили от Нолофинвэ┘ он вырвался и ушел из Зала Совета, не оглядываясь. Следом - мы. Первый Дом, который в тот день, быть может, впервые осознал себя отдельным от всего Дома Финвэ┘
А когда мы пришли домой┘ Еще один спор - кажется, Макалаурэ спорил с отцом. Я стоял далеко и не имел желания прислушиваться, я искал Линдис.
Мама стояла в стороне и с тревогой прислушивалась к спору. Я рассказал ей о словах Арафинвэ. Выслушав, она сказала только одно:
- Иди и скажи это так, чтобы слышали все.
Я? Вклиниться между старшими? Перебить Фэанаро?
А придется┘
Я подошел и встал рядом с дедом, ожидая удобного момента. Я пытался заговорить несколько раз┘ им было не до меня. Наконец, я набрался смелости (и воздуха) и выпалил:
- Позвольте мне сказать!
Фэанаро посмотрел на меня - искоса, сверху вниз - с удивлением. Помедлил секунду, кивнул:
- Говори.
В нескольких словах я передал свою беседу с Арафинвэ. Ответ был таким, что я потерял дар речи от изумления - подобное объяснение мне и в голову прийти не могло:
- Они сговорились! И младший выгораживает старшего!
Пытаться успокоить Куруфинвэ Фэанаро в тот момент было все равно что пытаться остановить лесной пожар или горный оползень - опасно, да и невозможно.
Я осторожно выбрался из круга старших родичей - они, по-моему, даже не заметили.
Линдис стояла там же┘ Amme осторожно коснулась моего разума, утешая: тут уже ничего не поделаешь┘
┘Потом прибыл вестник от Валар, созывая всех на Суд Валар. Фэанаро он передал персональное┘ приглашение.
Куруфинвэ Финвион подчинился требованию Владык, передав через моего отца приказ нам -собираться.
Однако Валар хотели, чтобы присутствовали все эльдар.

Суд┘ Куруфинвэ Фэанаро отказывает Валар в праве судить и допрашивать его, но им есть кого спросить, кроме него.
Все как-то сразу поняли, кому обязаны случившимся┘
Однако, если не правом, то властью Стихии облечены, и они объявляют приговор: двенадцать лет изгнания - за обнаженный против родича меч.
И мы уходим.
Сборы, прощание Фэанаро и Нэрданэль. Они довольно долго разговаривают, стоя в стороне от прочих. Я стою не так далеко, но не слушаю. Доносится только однажды - Нэрданэль: "┘я люблю тебя┘"
Потом она прощается с сыновьями.
- Ты оставляешь нас? - не удержался Майтимо.
- Дети мои┘ - с бесконечной, грустной нежностью произносит Нэрданэль, - Вы уже давно большие┘ Я вам больше не нужна.
- Мама, но почему ты не идешь с нами? - недоумевает Амбарусса.
- Потому что ваш отец┘ После того, что он сделал, я не могу следовать за ним.
- Только поэтому?..

Мы недолго прожили в Форменосе┘ срок в двенадцать лет (я вспомнил, как спрашивал Канафинвэ, долго ли это - триста лет) не успел истечь, когда к нам пришла беда.
Сначала приходил Мелькор. Фэанаро (его называли так все чаще с тех пор, как он сотворил Сильмарили) прогнал его┘
После этого в крепости, рядом с нами, поселилось беспокойство.
Когда Валар приказали Фэанаро прийти на Праздник Сбора Плодов, я спросил маму:
- Amme, помнишь, ты говорила мне, что Манвэ - Король Арды, но не эльдар, и мы не обязаны ему подчиняться? Так почему он приказывает Фэанаро?
- Потому что бывает так, что ему приходиться приказывать, а нам - подчиняться, - грустно и несколько туманно отвечает мама.
Но Фэанаро уезжает, а мы остаемся, и остается его приказ: быть бдительными!
Старшие решают, что необходимо осматривать окрестности. Я напрашиваюсь с отцом.

┘И Тьма, темнее самой тьмы, накрыла нас┘
Я падаю, теряя из виду отца, теряя сознание, теряя мир┘
Никогда раньше со мной такого не бывало.
Это было очень недолго и очень страшно. Потом было просто страшно.
Бессилие. Темнота.
Я шарю в темноте наугад, я зову отца. Потом слышу голоса - его и его братьев.
Находим друг друга, бредем обратно - а вокруг мрак┘
Тень снова проходит - но уже стороной, краем, и, наконец, мы приходим домой.
Ворота разбиты.
Никого нет.
Мне уже ясно, я уже чувствую, что что-то страшное случилось. Что?
Старшие родичи врываются внутрь, я следом┘
Карнистир почему-то пытается не пустить нас внутрь, меня и Амбаруссар.
Я редко перечил старшим. Очень редко.
Но, пожалуй, только потому, что находил их слова и требования разумными.
Я вошел.
Первое, что я увидел - тела. На самом пороге лежали двое.
Сердце больно сжалось┘ здесь, у дверей сокровищницы лежал мертвый Финвэ Нолдоран и┘ Линдис. Моя мама┘
- Amme!
Я падаю на колени возле них, я прижимаюсь к маме, я зову ее, я знаю, что она не ушла, но ее нет - здесь, но она никак не возвращается, и мне страшно, страшно, как никогда.
Даже смерть Финвэ была для меня меньшим потрясением, чем понимание того, что может уйти мама┘
Все-таки она вернулась┘

Я не помню, кто из сыновей Фэанаро отправился за ним в Тирион. Майтимо, конечно, а вот кто еще? Макалаурэ и мой отец - наверно, Карнистиро - точно нет, Тьелкормо - по-моему, нет┘ Амбаруссар остались.
Мы разбрелись по крепости. Мама рассказала мне о том, что случилось в Форменосе, потом мы перенесли тело Финвэ, и я вернулся в пустую сокровищницу.
Я сидел там долго, глядя на одинокую свечу, которой нечего было освещать, ибо Мелькор забрал оттуда все, разве что несколько самоцветов закатились в дальний угол. Я не думал ни о чем; разум обессилел так же, как и тело┘
Вот тогда я понял, чего и как хотел Мелькор┘

Фэанаро ворвался в Форменос и застыл, глядя на тело Финвэ.
"И кто из Эльдар меньше ценил своего отца?.."
Помню, Нэрданэль однажды при мне говорила с моим отцом. О чем была речь - объяснять долго, но слова ее мне запомнились:
- Ты любишь своего сына потому, что он талантлив? Или потому, что он - твой сын?┘

┘Мне тяжело рассказывать об Исходе. Много лет прошло, и много воды утекло, и многие беды нас постигли после той, первой, а память, память Эльдар - она прежняя, и я вижу все так, словно оно было только что.
Все было так, как об этом рассказывают хроники - речи Финвиони, похороны Короля, клятвы над его телом┘
И Клятва.
Я стоял рядом. Я держал факел, один из тех, что лили свой багровый свет на лица Куруфинвэ Фэанаро и его сыновей. Я слышал - слышал все.
Быть может, я должен был повторить те слова следом за ними┘ Не знаю.
Иногда мне кажется - я зря не поклялся┘ Но когда вспоминаю Ее, я понимаю - нет. Не зря.
Не жалею.
Да, Фэанаро?┘
┘Помню слова матери:
- Тьельперинкваро┘ Твой отец дал страшную Клятву. Никогда не клянись - так.

Помню, как Нэрданэль прощалась с сыновьями.
Нэрданэль и Фэанаро долго┘ говорили? спорили? прощались? Не знаю. Не прислушивался. Донеслись только слова Нэрданэль - "я люблю тебя" и "нет".
Я вдруг понял, что мама тоже может остаться в Амане. Наверное, я повзрослел тогда, потому что┘ в тот момент я впервые подумал о собственном выборе.
Я выбрал. Даже если бы┘ если бы мама не захотела следовать за Куруфинвэ - я остался бы с отцом.
Но она уходила с нами вместе, ибо брачная клятва значила для нее больше, чем любая другая - даже если эта Клятва больше походила на проклятие.

Альквалондэ.
┘И снова я нес факел, освещая путь отцу моего отца.
О Резне сказано многое, и не мне повторять, разве что - я рад, что в руках у меня был факел, а не меч, что, впрочем, не избавляет меня от нашей общей вины┘ Но Резня обернулась для меня иной виной.
Вот - внезапно на Фэанаро выскакивает Артанис с криком: "Убийца!"
Вот - взмах его меча, и она падает.
Вот - на него налетает еще одна тэлерэ.
А я слышу крик, оборачиваюсь┘ и мне уже не до битвы.
Потому что Линдис мертва.
Отец, отшатнувшись от ее тела, бросается обратно, в гущу схватки, а я отшвыриваю факел и падаю на колени рядом с ней.
- Amme! Amme! - зови - не зови - не вернется┘
Мама┘ Горе сдавливает мне горло, и я не могу даже плакать.
- Вставай! - кричит на меня Макалаурэ.
Зачем?
Но встаю.
Здесь ее все равно уже нет.
Прощай, мама┘
И я с тоской вскидываю лицо к небу - к небу Амана, где отныне нет Света, и только звезды могут ответить на мой взгляд┘

А Резня тем временем кончилась, и мы собираемся на причале. Подходят остальные - Второй Дом, Третий┘ Они смотрят на нас с ужасом┘ а я чувствую только боль. Боль, усталость и почти презрение - к ним. Через плечо я смотрю на Арэльдэ, которая смотрит на нас округлившимися глазами, в которых чего только нет, и смотрю именно с презрением┘
Потом мне было стыдно. Тогда - нет.
Мы садимся на корабли и плывем через шторм. Часть нолдор, кому не хватило места на кораблях, идут по берегу.
Волны катятся по морю, перехлестывают через борта, стаскивают эльдар с кораблей - кого-то успевают вытащить, кто-то идет ко дну - Уйнен оплакивает погибших мореходов.
Мне повезло┘ Наверное.

Рок Нолдор. Намо Мандос. Помню, как тяжело падали слова, но меня они не задевали - горшего горя, казалось мне, быть уже не может┘
Помню, как один из Верных в Арамане пал на колено перед Куруфинвэ Фэанаро и начал присягать ему. На словах "оставляю свой дом и своих родичей" меня разобрал смех, горький и недобрый┘
Все, что я оставлял, стояло у меня перед глазами: наш дом в Тирионе; мама; отец, бестревожный и беспечальный; Куруфинвэ, еще не Фэанаро - Пламенный Дух, каким он стал после смерти отца; мастерская, где не куются мечи и не закаляются шлемы┘
И все это я уже потерял. Мне не из чего было выбирать.
Нет, я мог, конечно, остаться - никто ни к чему меня не принуждал. Остаться в Тирионе - как Махтан, как Румиль, как Нэрданэль┘
Остаться?
Оставить отца? Его, с той же болью потери? Да еще с Клятвой наедине?
Мы оба потеряли Линдис. Если его покину еще и я┘
Он слышит мой смех и подходит. Кладет руку на плечо, смотрит в глаза.
- Отец, я помню все, но иду с тобой┘

Я долго следовал за ним. А почему покинул - это уже совсем другая история┘

Верстка - Хэл.