Рассказ Феанармо, дружинника Куруфинвэ Фэанаро, единственный выживший в Дагор-нуин-Гилиат из немногих товарищей Фэанаро, сражавшихся бок о бок со своим лордом....

Нарготронд.

Куруфин показывает мне озеро и предлагает заступить в дозор.
Время теперь тянется медленно и тягостно. Всё слишком мирно, и ощущение Рока, пробудившегося и нависшего над этим городом, не покидает меня. Аэнор в простом синем платье сидит на траве и вышивает. Я рисую её, любуюсь её лицом. Как будто в последний раз. Я знаю, что когда придет время выбирать между нею и призраком мести, зовущим меня, я выберу месть. Сидеть здесь, среди обманчиво-мирных стен, зная что долг твой не выполнен, ждать чего-то√ даже ради Аэнор - невозможно.
Финарато зовёт всех смотреть танец. Танцовщица √ красивая, её наряд так необычен, а всё необычное мне интересно. Танец тоже очень необычен. В первой часть танца нет той привычной лёгкости дижений, к которой мы привыкли. Каждое движение как будто дается деве с трудом, острые углы, резкие жесты, словно преодолевающие невидимые препятствия. Напряжение танца, движения рвущихся медных струн напоминают мне состояние моей души.
Финарато благодарит деву, Ородрет произносит речь. Сыновья Фэанаро молчат, но я видел, и их взглды не отрывались от танца.
Иду с двумя воинами в дозор: надо же что-то делать для защиты города, да и рисовать я не могу √ тяжелые мысли мешают работать, карандаш невольно рисует сцены боя, нужно отвлечь себя. Еще издалека видим √ кто-то идёт. Смертный, ступает не таясь, высоко подняв руку. Что-то кричит. А, ╚Я Берен, сын Барахира╩... На пальце √ кольцо Фелагунда. Сдавай оружие и следуй за нами, раз так, Берен, сын Барахира.
Финарато хоть и встречает смертного как старого друга, но сдержан и печален.
Зачем же мог прийти сюда Берен? Только крайняя нужда заставила бы его рисковать жизнью, пытаясь пройти к Нарготронду. Пришел спросить с короля долг перед своим отцом, не иначе. У людей век краток, гербы и долги переходят от отца к сыну, и это считается в порядке вещей. Долг... Можт быть смертный, пришедший вернуть требовать отдачи долгов к эльдар √ это знак? Да если и не так √ сейчас самое время. Сейчас √ или никогда. Я отомщу за государя Феанаро, или погибну. Точнее, погибну за Феанаро, потому что не сделал этого тогда, в Дагор-нуин-Гилиат, когда один выжил из его дружины. Я видел, как умирает мой лорд. Теперь мне ясно: довольно придумывать неисполнмые планы и грезить о мести, нужно просто идти.
Аэнор не остановить, она пошла за мной. Что же: сделала свой выбор, как сделал выбор я. Выхожу за ворота. Нарготронд...сказочный Нарготронд, легендарный Нарготронд... никогда не бывший мне домом Нарготронд.

Дорога.
Прийдётся идти мимо Тол-ин-Гаурхот. Мимо. Вряд ли мы пройдем мимо. Я иду впереди, чтобы Аэнор не видела моего лица. Она не должна знать, какую боль принесла мне своим решением. Молчим, только Аэнор что-то тихо поёт. Тише. Уже совсем близко. Полуразрушенная арка среди деревьев. Мы проходим под ней и вдруг... дева? Мы уже встречали её в Нарготронде. Но сейчас на ней алое облачение служителя Тьмы. Пытается лицемерными речами усыпить мою бдительность, но я вижу тени воинов, уже окруживших нас. Враги нападают со спины, как и всегда... слишком много. Зачем же я так давно не брал в руки оружие?! Обезоружив, обыскав и связав, нас бросают в каменный застенок. Лицо и руки что-то обжигает √ это на земляном полу камеры проросла крапива. Среди неё снуют туда-сюда красные муравьи: нас проволокли и бросили в самое их гнездо, насекомые забрались под одежду и в волосы. Рядом со мной лежит Аэнор, но я плохо её вижу в темноте. Не сразу замечаю что в камере кроме нас есть еще один Эльда. Галмир, бывший дружинник в Минас-Тирите. По его словам, он уже долго здесь в плену, но по взгляду я понял, что сломать его так и не смогли. Помог мне освободить руки от веревок. Видимо зря. Обнаружив, что я не связан, руки мне скрутили теперь за спиной моим же собственным кожаным поясом. Вывели во двор и привязали к столбу. Это сам Саурон пришел поговорить? Не соображаю. На всякий случай говорю что-то наглое. Больно. От локтей до пальцев не чувствую рук. Бьют кнутом. Этого уже не чувствую. В виски бьется кровь, а руки... ни звука, понял?... сколько еще я продержусь? ( Не выдержал всё-таки, попросил сделать ╚не по игре╩ не так туго. Ненавижу себя за это. Но покалеченных рук тем более себе не простил бы). Ремень, стягивавший мои локти за спиной наконец развязали. Кровь резко приливает к онемевшим пальцам, ноги подкашиваются, я теряю сознание и повисаю на веревках, которыми привязан к столбу. Перед глазами возникают безумные яркие образы, король Фелагунд летает кругами, помахивая розовыми крылышками. Не смешно ни разу. Просто больно. Наконец отвязывают и бросают в камеру. Аэнор там нет. Или я её не вижу? Лежу, не двигаюсь, наслаждаюсь ощущением: чувствую руки. Не шевелюсь. Но не сломан. Начинаю петь √ только на это остались силы:
╚Древняя битва, давно была...
Память о ней до сих пор жива.
Рука ложится на рукоять:
Молчи! Я буду вспоминать...

Бросив войска далеко за спиной,
Свиту свою вслед за вражьей ордой
В чёрное сердце отравленных гор
Вёл за собой государь Феанор.

Восемь нас было. Я помню как князь...╩
Грубый окрик и пинок в спину. Какой-то шум.
Совсем темно. Охранник втыкает в пол две зажженных свечи. Огонь чуть колышется от сквозняка. Огонь. Что потом? Допрос? Не помню. Что-то расплавленное и горячее капает на мою левую руку. Треск ломающейся кости. Не чувствую, хотя и слышу √ как будто издалека √ собственный сдавленный крик. Смотрю на колыхающееся пламя. Ты слышишь меня, Огненный Дух? Ждешь ли меня? Пламя свечей резко вздрагивает и снова успокаевается. Я тоже спокоен.
Галмира увели и привели. Он поёт ╚А Элберет Гилтониэль╩... Аэнор...
Снова в камере. Заходит вампирша и пытается усыпить меня чарами. Чувствую, что глаза слипаются а в шею впиваются клыки. Перед глазами две свечи. Не спать. Протягиваю руку и накрываю ладонью пламя одной из них. Больно. Но морок слетает. Вторую свечу сжимаю в руке и подношу к лицу. Теперь пламя √ между моими и её глазами. Нет, она не боится огня...
Очередная пытка.
Тёмная майа допрашивает. Что, сказать тебе имя, враг? Пожалуйста, знай. Род занятий, возраст? Что же еще? Я бы тебе сам написал, были бы руки свободны. Исцеляет мои раны. Я сопротивляюсь, но она это далает. Зачем, чтобы было куда снова втыкать клинки? Спрашивает о Фэанаро... Мастер, называешь его? Правильно, не тебе произносить его имя. Говорю что-то, смеюсь, несу околесицу. Все записывают, но уже всё неважно.
Вывели, привязали в столбу. Холодно. Отвязали, бросили в карцер. У них явно переполох, что-о в лагере случилось. До меня доносится песнь. Два голоса: один тяжёлый и давящий на сердце, как крышка гроба, другой √ глубокий, чуть хриплый, но в силе не уступающий первому. Голоса как будто соревнуются друг с другом. Я начинаю понимать, что второй голос принадлежит Финарато. Он √ здесь? С какой радости? Наверно, все мы заразились безумием от того смертного. Безумие. Дверь закрыта не плотно. Снаружи охрана. Тихо, медленно, наружу. Слышится страшный вопль. Дикий, мучительный крик и треск разгорающегося костра. Кого-то сжигают заживо. Страшная мысль √ Аэнор? Выбираюсь из камеры, в темноте ползу в самое сердце проклятой крепости, слыша за спиной разъяренные крики обнаруживших моё исчезновение. Оборотень-медведь идет к залитой оранжевым светом площади. Твёрдым шагом иду за ним, выхожу на площадь. Догорает костёр. Бросаюсь на Медведя и пытаюсь задушить его. Оглушен.
Снова я привязан к столбу, но тот уже обуглен. Вокруг меня √ свежие дрова и хворост. Привели Аэнор. Печально, что ей придется смотреть на это. Из-за стены слышится смех. Смех отчаяния. Значит, огонь... Огонь. Так и должно быть, не тогда, под звёздами, так сейчас. Смотрю на небо. Сейчас такие же яркие звёзды, даже Тьма не заволокла их. Серп Валар грозно сияет над проклятой твердыней. Огонь и звёзды... Встреть меня ласково, государь...

Верстка - Хэл.