Только слабо блеснула корона
На несчастной моей голове...
Г.Иванов

      Эпиграф к этой игре был придуман еще год назад: "В общем, все умерли" (с). Сюжет иного не предполагал, и судьбы всех основных персонажей сюда вписывались - не считая не основных, которых те прихватывали с собой в путешествие за Круги мира... или же в чертоги Мандоса. Как ни странно, эпиграф "Нет повести печальнее на свете" тоже не понадобился. Вместо них появились совсем другие, и это - к лучшему.
      
Тут дело не в питье, тут важен антураж. (с) М.Щербаков

      Пятнадцать метров темно-синей ткани кажутся бесконечными. Будущие стены дома Морвен, скатерти и покрывала на скамьи пока изображают из себя то шлейф, то плащ Лютиэн, и укладываются складками на полу и диване, плавно перетекая из одной комнаты в другую. Можно, можно упростить себе жизнь на ближайшие пару дней и не подшивать края, но это слишком просто. Стежок за стежком, и в результате, когда уже на игре я, чтобы занять себя рукодельем, все еще обметываю края одного из покрывал, в глазах рябит. Однако искушение пойти и докупить еще пятнадцать метров (на будущее) меня все еще гложет. :) А если еще отделать скатерть тесьмой... Но это тоже не сейчас - успеть бы доделать занавес для входа.
      "Подарочное издание" текста Атрабет Финрод ах Андрет, который я намеревалась преподнести Тинголу, потребовал совместных усилий двух человек. Один обмакивает очередной лист в крепкую заварку, второй - проглаживает утюгом предыдущий. Белоснежная бумага превращается в видавший виды золотистый пергамент, который так и норовит свернуться в трубочку, как ему и полагается. Но, поскольку это не входит в наши планы, приходится стопку готовых листов ("Сколько там их еще?.. Не могу больше. - Кажется, всего тридцать шесть. - А мне кажется, там около пятидесяти. - Смотри, осталось всего несколько. - И это ты называешь несколько?! - Мда, я, кажется, ошибся, их тут еще штук десять") положить под пресс из толстых томов. Не поверите, но суток и многотомной "Истории всемирной литературы", дополненной несколькими энциклопедическими словарями, не хватило, чтобы упрямые листы перестали сворачиваться. А в ночь перед игрой обложка внезапно украшается надписью тенгваром. Меня хватает только на то, чтобы старательно вывести "Атрабет", на коварное предложение дописать название целиком я не реагирую - хватит и двух веточек с листьями внизу под надписью. Остается надеяться, что следы моих развлечений с алой краской не сделали манускрипт хуже - в отличие от капания на него воском и прожигания в разных местах (главное, делать это там, где нет текста :).
      "Серебряные" кубки, которые не чистили целый год, чтобы они имели вид как можно более старый-старинный; деревянный сундучок с узорной металлической оковкой; диадемы номер раз и номер два; пузатый глиняный горшочек, в который нужно будет переложить яблочное варенье; подсвечники такие и подсвечники этакие - живописная куча жертвоприношений Великому Антуражу растет, и утешает только одна мысль - один дракон Глаурунг занимает куда больше места чем все это, вместе взятое, так что кое-кому приходится тяжелее. Когда же в результате пакет с моими личными вещами оказывается раз в десять меньше пакетов с вещами антуражными, я уже почему-то не удивляюсь. Красота требует жертв, знаете ли.

"После Нирнаэт Арноэдиад в доме Хурина не было хлеба, поэтому сгущенку мазали прямо на колбасу".

      Еще перед игрой Раиса предвкушала, как она в роли Аэрин будет наведываться ко мне, в дом Морвен, и тайком подкармливать. Мы со вкусом обсуждали отношение к этому обоих персонажей, и, видимо, некий страх перед "голодом по игре" проник куда-то глубоко в подсознание. Судя по всему, не только мое. О, голодающий народ Хадора дома Морвен, которому добросердечные Аэрин и Туганн должны были время от времени подбрасывать что-нибудь с вастакского стола...
      Дом Морвен ел. Дом Морвен ел часто. Дом Морвен ел часто и помногу. Честно говоря, почти все время. Дом Морвен ел часто, помногу, и еще подкармливал других. Хлеб в этом доме прятали под колбасой, а гречку - под тушенкой. А что прикажете делать людям, запертым в своем хуторе, в основном сидящих у стола, в нескольких шагах от которого находится очаг? :) Мы завтракали, обедали и ужинали, праздновали день рождения, подъедали принесенное Аэрин - и вовсе не потому, что хотелось есть, но не пропадать же добру, угощали захаживавших в гости то людей, то эльфов, то фотокорреспондентов (которые, как известно, ни те, ни другие, а вовсе даже галлюцинации), задумчиво засовывали за щеки конфеты, хрустели орешками, лили в кашу соус и мазали на "сиротские хлебцы" яблочное варенье. Толстым слоем. Бон аппетит!

От пролога к эпилогу
      
      Пятница, утро, автовокзал, вастаки, эльфы, бретильцы и люди дома Хадора вперемешку. У будущего Лоргана, вождя вастаков, оказываются светлые волосы, у Бродды - светло-русые. Я вспоминаю блондинку Наис, будущую Хайиннар, жену Бродды, и вастаки окончательно становятся для меня племенем светловолосых - хотя должно быть наоборот. Это мы, люди дома Хадора, светлые, а вастаки смуглы и черноволосы, но... кажется, единственной по-настоящему светловолосой среди своих оказываюсь я, что опять-таки не соответствует текстам, потому что Морвен Эледвен - из дома Беора и волосы у нее должны быть черными. Ничего, зато Ниэнор у нас русая, а Турин темный - все, как положено.
      Дор-ломин, правда, оказывается между Бретилем и Дориатом (хотя на самом деле в середине должен быть Бретиль), но такие мелочи уж и подавно никого не волнуют. Вастаки активно занимаются обустройством своего лагеря и показывают выделенную нашему дому поляну. Место оказывается замечательным, за исключением одного - мы слишком близко к вастакам и всю игру будем выслушивать происходящее у них если и не во всех подробностях, то в достаточных; и мы слишком близко к дороге. Если сесть на пороге дома Морвен, то рано или поздно можно было высмотреть проходящих мимо: эльфов, бретильцев, орков, игротехников, фотокорреспондентов. Ну а в последний день мимо наших дверей прополз Глаурунг - поговорка о проносимом мимо тебя по течению реки трупе врага себя почти оправдала.
      Наш маленький гордый дом - Ниэнор (Натали), Гилвен (Эстера) и Тирвен (Балбанью), Гетрон (Талиорнэ) и Садор (Гарет) - обустраивается. Пока мы с Гетроном развешиваем свои синие стены, Садор занимается очагом. Выкопанная яма Гетрона, как оказалось, не устраивает, поскольку находится не совсем посередине между двумя деревьями, к которым мы собирались прикрепить трос, и он ее немного расширяет. Что становится тем больше, чем больше от него отнимаешь? Яма. Эта не была исключением. Результат впечатлял - это было очень глубоким, очень широким и выглядело, как след тролля (с широченной круглой пяткой и маленькими трогательными пальчиками). Мы тут же решили, что это могила Бродды и с гордостью демонстрировали ее окружающим. Когда же окружающие намекали, что для подобной цели яма все-таки маловата, мы отвечали, что по сюжету Турин сломает Бродде хребет, и вот тогда-то он сюда и поместится. Тогда мы не знали, что "наш" Бродда такого, в общем-то, и не заслуживал.
      Вокруг стола, на ближайшие дни ставшего центром дома - и в буквальном, и в переносном смысле - устанавливаются бревна-скамьи. Ну а если потом они шатались, падали или задевали сучьями, то это становилось поводом пожаловаться Садору-столяру (или на Садора-столяра) и попросить подправить "ножку скамьи". Эльфийка Эсгаледэль (Чуффа) не раз была помянута мною за все это время добрым словом, поскольку ее подарок (вообще-то "по жизни", но было решено, что он им будет и "по игре"), замечательный сундучок, укрывал в себе все "неантуражные" вещи, которые нужно было держать под рукой, от салфеток и спичек до антикомариного спрея и иголок.
      Наскоро закончив, мы отправляемся с Ниэнор в Дориат, чтобы за оставшееся до игры время обговорить детали ночного путешествия оттуда в Нарготронд. Самый запутанный, как нам казалось, игротехнический момент, в моем представлении он выглядел так: "Мы идем туда, останавливаемся, потом ты бежишь туда, ты - туда, а ты - туда. Потом ты возвращаешься сюда, но не доходя туда, а ты - сюда, то есть через заросли крапивы вон до той сосны, возле нее терновые кусты, сразу за ними - овраг, а на дне - коряга. Там-то тебя и ждет сюрприз". В тайм-плане он выглядел не лучше, напоминая старую пародию на такой же старый сериал "Рабыня Изаура": "Серия сто двадцатая - Изаура добирается до города. Серия сто двадцать первая - Изаура добирается до города. Серия сто двадцать третья - Изаура добирается до города. Серия сто двадцать четвертая - Изаура добралась до города". Сначала из Дориата выхожу я, через полчаса за мной выдвигается отряд Маблунга (а я в ночном лесу, причем одна), за ними крадется Ниэнор, отряд Маблунга находит меня (а я все еще в ночном лесу, правда, теперь не одна), еще через полчаса мы приближаемся к развалинам Нарготронда (да-да, мы все еще в темном ночном лесу), еще через полчаса мы доходим до холма Амон Этир (так и быть, умолчу про лес), еще через полчаса на нас выползает дракон... и вот тут-то и начинается настоящее веселье, поскольку Морвен, Ниэнор и Маблунг сотоварищи должны разбежаться в разные стороны, причем так, чтобы каждый получил свое. Кто - дракона, кто (правда, не сразу) Ниэнор, а потом и орков, а кто - что-то свое, пока остающееся загадкой. Дамоклов меч этого мерлезонского балета будет висеть надо мной вплоть до того момента, когда все это произойдет и окажется на поверку вовсе не таким уж сложным.
      А пока мы доходим до Дориата, дорога в который и правда оказывается длинной, как нас и предупреждали, причем от завесы Мелиан до Менегрота идти едва ли не дольше, чем от Дор-ломина до завесы. В лесу тихо, мы уже почти на месте... и вдруг слышится музыка. Ясное дело, это же эльфы. :) Дориат почти готов, растянутый парашют и вправду напоминает высокий купол, как и положено по тексту, и мы садимся ждать кого-нибудь из игротехников, чтобы вместе с ними и отрядом Маблунга пройтись по будущим местам боевой славы. Эсгаледель-Чуффа развлекается, заплетая мне бесчисленные косички, а мы все ждем и ждем; местные эльфы - Мелиан и остальных пока-не-доехавших, мы - игротехников, до которых время от времени пробуем достучаться по рации или по мобильному. Дождавшись (часа через полтора, не меньше - за нами успел прибежать из Дор-ломина Гетрон, чтобы выяснить, куда же это мы запропали), мы, наконец, отправляемся к Нарготронду, по пути делая пометки: "Вот тут Амон Этир, тут Нарготронд [который к нашему приходу все еще пребывал в стадии активного строительства], отсюда выползет Глаурунг, а тут на нас нападут орки".
      Поскольку основные вехи мы уже наметили, а орки должны напасть уже после того, как Морвен теряется, я решаю отправиться домой. "Как вернуться в Дор-ломин? - Прямо по этой дороге". По пути я пытаюсь прикинуть, как бы мне получше потеряться в ночном лесу и огорчаюсь, что лес довольно редкий - стволы сосен друг от друга не так уж и близко, тут дорога, там дорога, потеряться как следует не удастся, а, значит, прочувствовать этот момент не получится тоже... Все это время я иду прямо, краем глаза отметив комель огромного ствола, лежащего посреди дороги. Дальше и дальше, знакомый подъем в гору, прямо к дому Морвен, и знакомые лужи никак не показываются... Где я? На сосне табличка, я радостно бросаюсь к ней и обнаруживаю, что это... Амон Руд. Замечательно. На автомате прохожу вперед еще метров пятьдесят и понимаю, что забрела совершенно не туда, куда надо. Возвращаюсь обратно. Внезапно дорогу перегораживает упавший ствол. Но я же точно не перелезала ни через какое дерево, когда шла сюда - это что, третья дорога?! Через несколько секунд я понимаю, что дорога та же самая - просто по пути сюда я это бревно обошла, благо дорога была широкой. Наконец мне встречаются люди, объясняют, как пройти к Дор-ломину (оказывается, нужно было идти все же не совсем прямо, а чуть свернуть), и я добираюсь домой. А еще жаловалась, что тут нельзя заблудиться...
      Мы собираемся на парад, твердо решив сегодня не начинать игру - для нас все должно начаться в субботу с утра, часов в одиннадцать, в ночь на воскресенье выспаться из-за ночных путешествий вряд ли удастся, а, значит, нужно сегодня лечь спать пораньше. Мы с Ниэнор уговариваемся вернуться, зайти к вастакам, принять участие в их "вступительной сцене", вернуться к себе, поужинать и спать. Благими намерениями...
      На параде мы любуемся всеми подряд - мирным, мирным Бретилем, закованном в железо если уж и не с головы до ног, то с головы до середины бедер точно, и Кариссимой-Линдис, которая, как я тут же решаю, слишком хороша для скромного Бретиля, наших младших братьев; дивным Дориатом - дивном в полном смысле этого слова, потому что когда они вышли на поляну, сразу было видно, что это эльфы; живописным Нарготрондом с многочисленными знаменами. Единственный момент, когда Морвен и Турин встречаются - это тоже парад. Супруга и дети Хурина, собравшись вместе, позируют фотографам, а на заднем плане наше семейное проклятие угрожающе распахивает крылья своего черного плаща...
      Координаторы и главные игроки ("их ты должен знать в лицо") представлены, и вот тут-то нас ожидает сюрприз. Во всяком случае, некоторых из нас. Я, конечно, видела в тайм-плане запланированный приход Хурина в Дориат, но сцена между Морготом и Хурином оказалась неожиданной - хотя и донельзя уместной. А железный обруч с тремя зубцами, который, увидев у кого-то еще днем, я обозвала короной Моргота, и вправду ею оказался. Кажется, я уже знаю, чем для меня должна окончиться эта игра...
      Я сижу на траве, раскинув подол черного платья, и, опустив глаза, выслушиваю знакомый диалог. Не очень, знаете ли, приятно слушать, когда на твою семью ложится проклятие. "Будь проклят тот день, когда я был проклят" (с). Сцена, наконец, закончена, мы собираемся уходить. Я поднимаюсь и поворачиваюсь к домашним, а ко мне вдруг подходит Хайиннар с кем-то из своих. "Будьте вы прокляты" - плюет мне под ноги и быстро уходит. Я отворачиваюсь и почему-то не в силах сдержать улыбки - что такое проклятье вастачки тому, кого только что проклял Моргот?
      Мы возвращаемся домой, в Дор-ломин. Но сперва не к себе, а к вастакам - они-то начинают играть прямо сейчас, в отличие от нас. Мы становимся в круг, по одну сторону - завоеватели, по другую - завоеванные. К слову - странно, но за всю игру я ни разу не почувствовала себя "на стороне побежденных". Формально - да, мы народ, покоренный другим народом. Так почему же я чувствовала, что все было ровно наоборот?.. Только не говорите никому, но Морвен порой жалела вастаков.
      Бродда стоит между двумя своими женами. По левую руку - яркая вастачка Хайиннар, по правую - кроткая Аэрин из дома Хадора. Так и будет судьба до последнего дня раскачивать его, словно маятник, между этими двумя женщинами.
      Туганн, мать Аэрин, достает бутыль - с круговой чашей начнется игра, и... подносит ее сначала "законной владычице Дор-ломина". Я тронута, но озадаченно на бутыль смотрю - все-таки это не чаша. Хайиннар подозрительно покладисто, как и положено хорошей хозяйке, спешит за чашей, и мои подозрения тут же оправдываются - как хорошая жена, она эту чашу подает своему мужу. Но чего ждать от вастаков? :) Чаша завершает круг, и я, резко взметнув подолом платья, тут же разворачиваюсь и ухожу. За мной идут и остальные обитатели "хутора Морвен".
      Наверное, я неважный игрок. Войти в роль сразу, к примеру, с первым же глотком традиционной чаши, у меня не получалось никогда. Но никогда еще не было и настолько мягкого и плавного вживания в роль, как на этой игре. Почти сразу после приезда мы начали называть друг друга по игровым именам, а потом, наверное, и сами не заметили, как начали играть, хотя и не собирались...
      Единственный, как мы думали, свободный вечер позволял обстоятельно заняться ужином, что мы и сделали. Темнело, вастаки у себя шумели, но мы на это особого внимания не обращали. Внезапно за воротами слышатся топот и подвывание. Мы так и не поняли, кто это был - орки или какие-нибудь еще более гнусные твари. Ночь, сосны, костер, резкие тени, а за стеной, дающую иллюзию защиты (только после игры я представила себе, как выделялись наши тени на фоне ткани - словно в театре теней - и мне стало не по себе), кто-то рычит, глумится и кривляется, однако не входит. Я на правах хозяйки подхожу к входу, однако благоразумно остаюсь внутри. Твари предвкушают, как вломятся в наш дом, принюхиваются, облизываются... Я скрещиваю руки на груди - и вся игра для меня пройдет под девизом: "А когда у меня руки вот так сложены, то плевала я, на каком ухе у тебя тюбетейка". Еще минута, и я их окатила бы кипятком, как вдруг кто-то подходит, слышится голос - резкий, но не отвратительный, а, значит, человеческий. Кажется, явился хозяин тварей и им не поздоровилось, слышны удары, стоны и скулеж - похоже, они нарушили приказ. Голос приказывает отворить ворота именем Ангбанда, на что я, безуспешно постаравшись подбавить в голос ехидства, отвечаю, что они не заперты и бессмысленно ломиться в открытые двери.
      Они распахиваются, и мы видим... Непонятно, кого - лицо стоящего человека (человека ли?) закрывает серо-сизая маска. Ворон, ангбандский "надсмотрщик" вастаков. Кажется, у нас гости - вместе с ним Бродда и Лорган. Ничего хорошего мы от такого визита не ждем, но и ничего особо плохого - тоже. Дух текста витает где-то сзади, напоминая, что пока что ничего плохого случиться не может. Пытаясь заглушить его голос, я пытаюсь смотреть на Лоргана, схватившего меня за руку, сверху вниз, что довольно затруднительно, поскольку он выше меня на голову. "Ведьма!" - "Да!", - рявкаю я прямо в лицо Лоргану, удовлетворенно отметив, что он едва заметно, но отшатнулся (еще бы не отшатнуться, когда тебе рявкают прямо в лицо). Бродда остается на заднем плане - больше в этом доме он так и не появится вплоть до того момента, когда я уйду. И в самом деле, что он забыл в доме "ведьмы", знающейся с "белыми демонами", то есть эльфами?
      Как ни странно (дух текста успешно загнан в дальний уголок), Ворон отдает приказание не трогать нас, бросив странные слова "на них защита Твердыни Севера". Очень хорошо. Я не удерживаюсь и поддаюсь низменным чувствам - понимая, что покидающие нас "гости" сейчас уже не вернутся, не просто закрываю за Лорганом, уходящим последним, дверь, а подталкиваю его в спину.
      Вот мы и одни. Вечер пытается идти своем чередом, а я обнаруживаю, что давно уже нахожусь не в каком-то там лесу, а в Дор-ломине. Вдалеке слышится звук флейты... Менестрель? Эльф? Человек? К нам?.. Нет, к вастакам. Мы слышим, как он просит позволения зайти, и его впускают. Что ж, он сделал свой выбор. Насколько я помню, конец этого менестреля был печальным - чего и следовало ожидать.
      Утро начинается... конечно же, с завтрака. Тем более, к нему пожаловали и эльфы (поскольку мини-команда митримских эльфов не завела себе костра, жаловали они к нам целый день). Принесенные ими пакетики с шоколадом и конфеты пополняют наши и без того нескудные запасы. Увы, всем троим - Эсгаледэль, Тьелконарэ и Айвору - приходится несладко. Вастаки только и мечтают застать эльфов у нас в доме, поэтому кому-то приходится постоянно быть настороже. Чуть что - и мы начинаем бурно жестикулировать - быстро, быстро отсюда! А если учесть, что до нас долетает все, что сказано у вастаков достаточно громко, то убегать эльфам приходится не единожды. Тревога, к тому же, зачастую оказывается ложной. Кстати, убегали они не через дверь, а... Впрочем, об этом позже.
      Старый Гетрон, покряхтывая и ворча, не расставаясь со своим посохом (огромным, чуть ли не с него ростом, дрыном) занимается хозяйством. Честно говоря, именно из-за него "моя" Морвен получается не столь суровой, какой должна была бы быть согласно текстам. Он постоянно нас веселит, так что удержаться и не рассмеяться нет никаких сил, а тот, кто часто смеется, просто не может быть очень уж суровым. :) Так и получается, что, несмотря на то, что за стеной - враги, а мир сведен до пространства небольшой усадьбы, дом Морвен не унывал никогда. Так и нужно, наверное.
      Садор усердно что-то вырезает, что, впрочем, в конце концов заканчивается глубоким порезом - тем самым он лишний раз подтверждает свою репутацию. К счастью, с нами Тирвен. О, нежные руки Тирвен... Честное слово, стоило повредить себе что-нибудь лишний раз, чтобы она за тобой поухаживала. :) За помощью к нам "по жизни" даже вастаки заглянули, а мы гордились тем, что у нас есть своя целительница. Когда даже с простой царапиной возятся так, как будто это настоящая рана ("в лесу предосторожность лишней не бывает",- говаривала Тирвен), чувствуешь себя мужественным страдальцем. И, конечно, только такие кудесницы, как она, знают тайну, как отмыть котлы с помощью крапивы, и, когда эту самую крапиву срывают, руки она им не жжет. Ну разве что самую малость.
      Сын Гилвен, Асгон, скрывается от вастаков и регулярно забегает, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Тяжела жизнь дор-ломинского партизана - один раз ему пришлось этим заниматься, лежа вдоль лавки под столом, вернее, за столом - чтобы не увидели вастаки, в этот момент стоявшие около наших дверей. Как и у всякого партизана, главное его занятие - портить кровь врагам. Хотя, случается, и нам - каждый раз, как только он появляется, мы все тут же начинаем волноваться, чтобы его не застали. Как предупредил Лорган, если в моем доме или около него кого-то поймают, эльфа ли, адана, наказана буду не я и мои домашние - мы под охраной Твердыни - а этот несчастный. Так и произойдет спустя некоторая время, когда в плен к вастакам попадет мой племянник, Туор...
      А мы тем временем собираемся праздновать день рождения Ниэнор. К нам заглядывает Аэрин - приносит еду, расспрашивает, что и как. Когда речь заходит о праздновании, Аэрин говорит, что мать ее, Туганн, тоже может прийти. Не любит Туганн меня, но ради дня рождения дочери... Я приглашаю и ее. Мы уговариваемся, что, когда все будет готово, кто-то из нас покричит кукушкой и даст им знать, что пора идти к нам.
      Тем временем у вастаков событие - пропали дети первой жены Бродды, Хайиннар. И, конечно же, она решает поискать, в том числе, и в "доме ведьмы". Снова к нам незваные гости, снова требуют открыть двери, и снова я отвечаю, что они не заперты - кому надо, войдет и силой, к тому же забавно наблюдать легкое разочарование тех, кто полагает, что его в дом не пустят и готовится долго и громко требовать.
      Вастачка приходит вместе со своей служанкой. "Где мои дети?" Неужели эта женщина полагает, что мы способны причинить вред маленьким детям?.. Хотя, вероятно, на такое способны сами вастаки, потому и спрашивает. Вдвоем они расхаживают по дому, заглядывая во все углы. Я предлагаю поискать под столом, но вастачка отказывается нагибаться - ну, раз не хочет, на это у нее есть служанка. Она требует показать ей все комнаты, а их, по сути, у нас всего две - основная и то, что можно счесть за маленькую кладовую-мастерскую, где в основном сидел Садор. Вастачка презрительно удивляется, как это мы с Ниэнор можем "спать в одной комнате с рабами". Рабы - у вастаков, а у народа Хадора рабов нет. А в смутное время безопаснее быть всем вместе, но этого, конечно, мы ей не объясняем. Хайиннар хочет, чтобы мы показали ей заднюю дверь дома - но у нас ее нет.
      А если честно... У нас нет задней двери, это верно, но те гости, которых вастаки не должны были видеть, заходили к нам все-таки не через парадные двери - они лазали... в окно. Гетрон потом сетовал, что к нему лестницу нужно деревянную приставить, "а то уж все цветы под окошком-то повытоптали".
      На нет и суда нет, так что Хайиннар уходит. Но - недалеко. Усаживается напротив ворот и намерена сидеть там до тех пор, пока дети не найдутся. Мы, посовещавшись, решаем вынести "бедной женщине" стакан воды, накрыв его сухим хлебцем. Наши добрые намерения (честно говоря, слово добрые тут уместнее было бы взять в кавычки) мостят дорогу туда, куда и обычно - у вастачки, по словам Гилвен, вынесшей ей угощение, искажается лицо, и она велит бросить хлеб собакам. Бедные вастакские собаки, вынужденные питаться сухим хлебом... Хайиннар добавляет, что вот если бы, мол, хозяйка Гилвен ее в дом, к своему столу пригласила, то она, может быть, и согласилась бы. Нет. Не дождетесь. Так что пока мы время от времени перебрасываемся вопросами "что ей, медом там намазано?", "долго она там будет сидеть?" и шутим по поводу охраны. От эльфов и людей дом и вправду "охраняли" - дети Хайиннар, которые вскоре нашлись, точно так же высматривали наших гостей, как и взрослые.
      Я сетую, что, пока вастачка под воротами, Аэрин и Туганн не смогут прийти - всякий раз, когда вторая жена Бродда наведывается к нам и об этом становится известно вастакам, ей попадает от мужа. Хайиннар буквально отгоняет Аэрин от ворот нашего дома, и нам приходится ждать следующего подходящего случая.
      Дети все-таки находятся, но за воротами новая суматоха - Лорган и Бродда тащат упирающуюся эльфийку, ту самую Тьелконарэ, что так часто бывала у нас. Даже глаза завязали - наверное, боятся сглаза. Все-таки схватили...
      Из-за поднятого шума в доме Бродды наш крик кукушкой не слышен, приходится звать во второй раз, и Аэрин с Туганн удается незаметно ускользнуть к нам. За столом собираются все - и хозяйка дома, и дочь, в честь совершеннолетия которой и устроен этот маленький праздник, и старые слуги, и гости. Мы выставляем на стол все, что удается собрать - в том числе горшочек старого, еще "довоенного" варенья из яблок. Конечно, оно уже засахарилось, но все-таки... Так что у нас пусть и скромный, но пир. У каждого в руке чаша, и я произношу слова обряда, обращенные к дочери: "Сегодня заканчивается твоя юность и начинается молодость. Сегодня ты расплетаешь венок Ваны и заплетаешь венок Йаванны. Ты жила в доме твоих отца и матери, но с сегодняшнего дня ты в праве обзавестись своим. И если суждено этому случиться, пусть твой муж будет таким же отважным, как твой отец, и таким же красивым, как твой брат. А если будет у вас ребенок, то пусть он будет зачат в радости". И ведь все сбылось - в точности...
      Я дарю дочери подвеску, чтобы она надела ее, когда войдет хозяйкой в свой дом - немногое, увы, осталось у беженки из Дортониона, а Туганн снимает с себя красивый деревянный резной оберег-ожерелье и тоже дарит его Ниэнор. Праздник удался - все смогли хотя бы ненадолго, но отвлечься. Кажется, тогда и узнаем мы от Аэрин и Туганн, что последняя узнала Ворона, постоянно прячущего лицо. Бранд, пришедший в Дор-ломин из Дортониона среди тех, кого привела Эмельдир Мужественное сердце, мать Берена, приходившегося двоюродным братом моему отцу. Что я могу сказать о предателе из моего дома, дома Беора? В семье не без урода?..
      А Ворон, в сопровождении Лоргана, вскоре снова является к нам. Они хотят посмотреть на дочь Хурина - увы, мне некуда ее спрятать, так что незваные гости могут вдоволь на нее насмотреться, а мне остается только стоять, скрестив на груди руки. Но если они посмеют ее тронуть... Я сама перегрызу Ворону глотку. На меня поверх черной повязки, скрывающей лицо, холодно смотрят светло-серые глаза. Серые глаза народа Беора... На этот раз Ворон и Лорган пришли не просто так - ищут некоего Гвиндора из Нарготронда. Эльф из Нарготронда? В моем доме?.. Откуда?! Но мне не верят, чем возмущают еще больше. И снова Ворон повторяет Лоргану приказ не трогать нас, а Лорган как-то уж очень пристально поглядывает на Ниэнор. Не к добру... Не к добру и вести, которые нам вскоре принесут митримские эльфы.
      А пока, чтобы успокоиться, мы начинаем прибирать дом после пира, и я рассказываю домашним волшебную сказку, сказку про эльфов, по которой учила считать маленького Турина. Куивиэньярну [которую сама и переводила за несколько недель до игры]. Только в моем пересказе Трех первых эльфов зовут не Ину, Тата и Энель, а просто "Первый", "Второй" и "Третий" - мы ведь, теоретически, говорим на синдарине. Сказка завершается моралью о том, что жадничать, как Первый, не нужно, а то останешься с носом. :)
      Я ухожу отдохнуть, но через полчаса меня будят - "владычица, к тебе гости". Я спешно надеваю (не сказать - нахлобучиваю) венец и спешу к гостям. Лучше бы не спешила. Митримские эльфы (Тьелконарэ к тому времени уже сбежала от вастаков) рассказывают, что Турин - не в Дориате, как мы думали, а стал предводителем шайки разбойников. Текстолог во мне взвывает - какой такой Турин, предводитель шайки?! Мы же ничего об этом не знаем до тех пор, пока не придем в Дориат! После этого мы с Ниэнор всячески опровергаем эти "слухи", уверяя, что эльфы ошиблись и спутали его с кем-нибудь. Но эльфы нам попались упрямые. :) Нет, это, мол, точно был Турин, да и как им его было не узнать, когда он так похож на отца. К счастью, эта ошибка - ведь, согласно текстам, Турин похож на мать - дает нам возможность и дальше уверять себя и окружающих в том, что эльфы приняли за Турина кого-то другого. До тех пор, пока я не получу вестей от самого Тингола, не поверю, - заявляю я. А эльфы предлагают отправиться в Дориат за подтверждением. Ну что ты будешь делать... Ничего, и я благодарю за предложенную "помощь". И ведь дошли, и ведь спросили. :)
      А вскоре нас поджидает еще одна "ошибка" - из Нарготронда приходят двое эльфов, которые уверяют, что государь Ородрет послал их за Морвен и Ниэнор в Бретиль. Ородрет?.. Послал за Морвен и Ниэнор?.. В Бретиль?.. Текстолог взвывает во мне второй раз, на этот - даже громче предыдущего. Эльфы явно удивлены, узнав, что идти им никуда не надо, тем более в Бретиль, потому что мы здесь, в Дор-ломине, и никуда не собираемся. Так до сих пор и не знаю, кто и что напутал.
      За воротами снова слышен странный шум - кажется, к нам снова гость, и, судя по его угрожающему внешнему виду (броня и насупленные брови), нас ничего хорошего не ждет. Но это совершенно очаровательный "дивный орк", который весьма вежливо просит напиться и указать ему дорогу - бедняга запутался в сторонах света. Выяснив, наконец, где какая (я делюсь с ним старой заветной формулой "стань лицом на север, и в правой руке получишь искомое", то бишь восток), он удаляется.
      К нам приходит Туганн, на этот раз одна, и сообщает новость - она сорвала повязку с лица Ворона, и он действительно оказался Брандом. Ну, Туганн, ну, отважная женщина... Мы все бурно восхищаемся ее смелостью. Так его!
      Но, как это и повелось, вслед за радостью - новые переживания. Индора, сына Аэрин, ожидает испытание - в конце его будет решено, кто станет наследником Бродды, он или сын вастачки. Аэрин, пытаясь укрыть сына, приводит его ко мне в дом. Я готова спрятать Индора у нас, но разве тут безопасно?.. В доме "ведьмы Морвен" вастаки будут его искать в первую очередь. Асгона просят помочь укрыть Индора, и он предлагает отвести его в Бретиль. Наверное, сейчас это действительно самое безопасное место... Хотя и далеко туда добираться. Увы, вскоре по возвращении Асгона все-таки ловят (ненадолго, вскоре он сбежит и начнет портить вастакам кровь, как и прежде), и его сажают его в погреб. Об этом нам сообщает Туганн - спасибо и на том, что ей удается передать пленнику еду. А Индор вскоре снова появляется у нас, рассказывает, что и у вастаков неспокойно, что ушел он во время битвы, как раз орки напали, что не смог оставить мать... Может, оно и к лучшему - наследником Бродды все равно избрали сына вастачки.
      Но вастаки не оставляют в покое и нас. Лоргану... приглянулась Ниэнор и он приходит свататься. Спасибо, конечно, что свататься, а не силой брать, и, чтобы не злить его сразу отказом, я прошу несколько дней на раздумье. Лорган уверяет, что Ниэнор будет с ним совсем неплохо, а на мои возражения, что, мол, Бродда Аэрин часто плеткой охаживает, Лорган отвечает, что, может, раза три это за всю их совместную жизнь и было. "Ну уж это ты врешь", - думаю я.
      А тут еще эльфы из Нарготронда, которые приносят весть об объявившемся у них человеке - никто не знает, кто он, но прозвали его Мормегилем, Черным мечом... Они предлагают нам убежище в Нарготронде, но тут же выясняется, что и у них там теперь неспокойно - королевство перестало быть закрытым и ни один дозор не возвращается без раненых. Нет, это не то место, где можно укрыться...
      Отступление - сватовство Лоргана к Ниэнор было еще одним импровизированным мерлезонским балетом. С Иваном, игравшим Лоргана, у дома Морвен "по жизни" сложились самые теплые отношения, так что я не без удовольствия обсуждаю с ним, сколько раз он к нам придет, когда что я ему скажу и что он будет делать. Правда, абстрагироваться потом от этих разговором, учитывая, что у Ивана очень обаятельное, совершенно не "злодейское" лицо, было иногда трудно.
      Лорган является во второй раз. Дома все - да и куда бы им деться?.. Он спрашивает о моем решении, и я вежливо, но решительно отклоняю его предложение, упирая на "культурные различия между народами" - выражаясь, конечно, более архаично. Лорган в бешенстве - как я посмела отказать, да еще в присутствии моих слуг? Он возмущенно вылетает (была бы деревянная дверь - хлопнул бы), пообещав вернуться. Ничего хорошего из этого третьего посещения выйти не может, и я велю всем, кроме Ниэнор, уйти, когда он явится в следующий раз. Присутствие слуг не поможет, а, напротив, еще больше разозлит его.
      И Лорган приходит в третий раз - уже не вежливо, насколько это возможно было для вождя вастаков, как раньше. Он делает шаг к Ниэнор, намереваясь ее схватить, но тут уж я повисаю на нем мертвой хваткой, полная решимости не подпускать его к дочери. Он пытается стряхнуть меня, но я цепляюсь за него изо всех сил. В конце концов это ему надоедает, и он все-таки уходит. Что будет, когда он придет в следующий раз, не хочется даже думать - теперь мы его окончательно разозлили...
      Снова отступление. Морган и Ниэнор бегут из Дор-ломина, оставив своих старых слуг на произвол судьбы, и, наверное, не прощаясь. Но мы молча уйти не могли. Вы когда-нибудь уходили из дома? Из своего, родного и уютного дома, оставляя там тех, кто за долгие годы стал вам дорог?.. По мне лишь тенью прошло это чувство, и надеюсь, что оно обойдет меня стороной.
      Мы зовем всех своих домашних и я усаживаю всех за стол - всех вместе, в последний раз. Я говорю им - Ниэнор поджидает участь горше смерти. Не может дочь Хурина стать наложницей вастака, а, значит, нам с ней нужно уйти. Я говорю - не могу взять вас с собой, потому что в этом случае вастаки не дадут нам уйти далеко. Я говорю - не могу сказать вам, куда мы идем. Мы и сами не знаем, да и вам будет лучше не знать, если вастаки станут расспрашивать вас. Я говорю - и сдерживаю слезы. Я всех вас люблю, но мы должны уйти. Мы с Ниэнор обнимаем всех по очереди, Гилвен дрожащими руками снимает с себя украшения, подаренные мужем на свадьбу, и отдает их нам, я прощаюсь с Тирвен, слишком доброй и трепетной для нашего времени... подхожу сзади к Асгону и обнимаю его, прося позаботиться о матери и остальных... Садор, Гетрон... Судорожные всхлипывания, слабый свет свечей, прощание... Садор дает мне свой плащ, я, уже у ворот, вспоминаю о манускрипте "Атрабет", Гетрон приносит его, я прячу рукопись под плащ и мы с Ниэнор делаем первый шаг в сумерки. Не могу оглядываться. Нам остается только надеяться, что Аэрин и Туганн помогут им. Где написано, что Морвен не плакала, уходя из дому? - говорит Ниэнор-Натали. И в самом деле, где?..
      Мы идем по дороге, а за нами тенью следуют фотокорреспонденты, которых я изо всех сил стараюсь не замечать. Можно не спешить - рамки таймплана соблюдены, так что мы, пытаясь не идти слишком быстро, бредем в Дориат. В голове невольно всплывает, с одной стороны неуместная, с другой - очень подходящая цитата из мультфильма "Волшебное кольцо": "Шли они горами высокима-а, лесами дремучима-а... Ну, по пути, конечно, представления давали". Я ругаю себя, но удержаться не могу и пересказываю ее Ниэнор. Впрочем, печаль нас переполняет и так, можно немного переключиться. Смех сквозь слезы. К границе Дориата мы, естественно, приходим слишком рано - там ни души. Чего и следовало ожидать. Снова медленно, снова в сопровождение фотографов-галлюцинаций, идем - на этот раз на поле, где проходил парад. Усаживаемся на поваленное дерево, Ниэнор достает свой крошечный фонарь и при его свете я читаю вслух "Атрабет Финрод ах Андрет", первые несколько страниц. Тишина и покой.
      А теперь - обратно к Дориату. Смутно светящаяся завеса Мелиан видна издалека, и впечатление от нее действительно волшебное. Из темноты выступают смутные фигуры - стражи границы. "Кто идет?" - "Морвен, дочь Барагунда, супруга Хурина Талиона, с дочерью Ниэнор". - "Вы имеете право войти". За все время, когда спрашивали мое имя, я ни разу не назвалась "Морвен Эледвен", это казалось... наверное, нескромным. Имя "Эледвен" дали мне другие, вот пусть они так и называют.
      Нас встречают трое, с двумя стражами границ - женщина. Она называет нам свое имя - Нэллас, и рассказывает, что была воспитательницей Турина, когда тот был ребенком. Вот кто расскажет нам о нем! Мы с Ниэнор спешим рассказать ей о странных слухах, дошедших до нас - о том, что Турина якобы нет в Дориате, что он стал предводителем дикой шайки, упоминаем и то, почему не поверили вестникам - ведь те сказали, что Турин был похож на отца, а ведь это неверно... Увы, Нэллас подтверждает сказанное, но на вопрос о том, почему же Турин ушел из Дориата, не отвечает: "Пусть вам об этом расскажет государь Тингол".
      По дороге мы встречаем еще двоих - уже потом я узнаю, что это были Нимлот и Диор, и еще позже понимаю, что Диор приходился мне троюродным братом. Уже темно, лиц почти не разглядеть, видны только смутные силуэты - у Диора спокойный, мягкий, полный внутреннего достоинства голос.
      Мы наконец подходим к Менегроту. В траве мерцают десятки свечей-плошек, над головой - огромный серебристо-белый купол, через всю поляну простирается длинный пиршественный стол, во главе которого сидят Владыки - Элу Тингол и Мелиан, тихая музыка - завораживающе красивое зрелище. Нас подводят к Владыкам и усаживают по обе стороны стола, друг напротив друга. Волосы Тингола серебрятся в свете свечей, он мягко приветствует нас, и я вдруг забываю обо всем - есть только то, что попадает в круг света, в котором мы находимся, и там - покой.
      Я вынимаю подарок - единственное, что захватила с собой из дома. Рукопись "Атрабет" - маленькая Морвен много времени проводила в доме самой Андрет, и, когда народ Беора покидал Дортонион, она забрала ее с собой - на память. Он прошел и огонь, и воду - позолота стерлась, и некоторые страницы повреждены; и, тем не менее, это самое дороге, что у меня есть, и все, что я могу подарить тому, кто предоставил нам свое гостеприимство. А Тингол отвечает, что такой подарок дороже золота...
      Дороже золота был бы и мне рассказ о том, что с Турином все хорошо, но - увы. Тингол говорит, что Турин ушел по своей воле, чем немало огорчил и его самого. Чего не было у моего сына от самого рождения - это смирения, да и терпения ему не хватало. И все, что я могу сказать Тинголу, это то, что мне очень жаль... Жаль и Турина, и того, что все случилось именно так, как случилось.
      Немного еще посидев за столом вместе с Владыками, мы возвращаемся в отведенные нам покои, обычно служащие Палатами исцеления. Синий шатер, два ложа из лапника, на которые мы сбрасываем свои плащи - ночь теплая, свитки и свечи. Мы искали покой и мы его нашли. Почти.
      К нам присоединяется целительница Нэллас, и мы говорим, говорим... Она рассказывает о Турине, мы - о том, что было с нами после его ухода. О своей жизни рядом с вастаками, о том, что поджидало бы Ниэнор, не уйди мы вовремя, о тех, кого вынуждены были оставить, об Аэрин и Туганн - мы все время помним о них и пытаемся уговорить себя, что они позаботятся о наших домашних (мы не сомневаемся в том, что они так и сделают - но хватит ли у них сил защитить наших старых слуг от гнева вастаков?..), о Вороне, о диких вастакских обычаях - жертвоприношении девушек какому-то "Великому волку", о навещавших нас эльфах... К Палатам кто-то идет - пришли узнать, не нужно ли нам чего. Мы благодарим за заботу и просим воды. Даже она казалась у эльфов вкуснее, чем обычно. :) А Нэллас вскоре зовут - целитель, похоже, нужен всем и всегда, и мы с Ниэнор остаемся одни.
      Эльфы тем временем танцуют. Высокие сосны, темно-темно-синее небо, круг из свечей в траве, и создается впечатление, что танцующая Мелиан плывет над землей. Это непохоже ни на один из виденных мною танцев - так, наверное, и творятся эльфийские чары... Мы с Ниэнор заворожено любуемся, она выходит из Палат, чтобы посмотреть поближе, за ней решаю выйти и я. Мелиан сменяет Галадриэль - тонкая фигурка в белом, при свете свечей больше похожая на видение, чем на живую эльфийку. От такого зрелища трудно отвести глаза...
      И вдруг все рассыпается. "Нарготронд пал! Целителя!" Суматоха, крики, мы с Ниэнор спешим в Палаты исцеления - сейчас они понадобятся и нам лучше забрать свои плащи. Приводят и приносят первых раненых. Мы бы и рады помочь, но что мы можем сделать? Эльфийское искусство целительства куда выше человеческого, так что нам остается только присесть в стороне и хотя бы не мешать. Из Палат доносятся звуки флейты. Что это?.. Неужели эльфы лечат с помощью музыки? "Матушка, - говорит мне Ниэнор, - наверное, музыкой они зовут тех, кто уходит, пытаясь вернуть их..."
      Приносят знамена - все, что осталось от Нарготронда. Мы помогаем эльфам их поднять и расправить, и король Тингол отдает приказание отнести их в тронный зал - достойное место для знамен королевства, которое пало. Выживших на удивление немного - то там, то здесь вокруг них собираются небольшие группы, и они рассказывают о случившемся. До нас, сидящих в пиршественной зале, доносятся лишь отрывочные фразы. Кто-то упоминает дракона, чем повергает окружающих в ужас. Дракон - это уже слишком...
      А на скамью рядом со мной опускается несколько эльфов. И - случайное совпадение - я слышу, как нарготрондцы рассказывают о... Турине. О том, что по его приказу был выстроен мост через Нарог, о том, что именно он настоял на открытой борьбе с врагом, о том, что из-за него, можно сказать, и пал Нарготронд. Больше слушать это я не в силах. "Тяжело слышать такие вести матери Турина", - говорю я, тяжело поднимаюсь со скамьи и отхожу подальше, в темноту. Ко мне подходит Ниэнор. Она тоже слышала этот разговор. И что мне теперь делать?..
      Я подхожу к сидящим во главе стола Владыкам. "Ты, как и я, слышал принесенные вести, Владыка Тингол. Я должна уйти - нужно отыскать Турина". И Тингол начинает меня отговаривать. Отвечая ему, я внезапно осознаю то, что раньше воспринимала как должное потому, что так было написано в текстах - Морвен теперь безумна, Морвен одержима. Тингол смотрит на меня и спрашивает, как же я найду Турина. А я внезапно замираю, понимая, что все мои доводы - бессмысленны с точки зрения рассудка. Женщина. Немолодая. Одна. Отправиться через леса, кишащие орками, к руинам павшего королевства? Искать там сына, который, быть может, давно оттуда ушел? Искать Турина по всему Белерианду?.. Это даже хуже, чем поиски иголки в стогу сена. Я стою в свете очага и свечей, понимая, что еще несколько минут - и я шагну в темноту. Почему? И я вымученно, криво улыбаясь краешком губ, выдыхаю Тинголу: "Прости, но иначе я не могу". Потому что не могу.
      И Тингол разрешает мне уйти. Я же прошу у него послать со мной отряд. Дух текста снова начинает витать надо мной и я жду отказа, как вдруг слышу: "Я дам помощь". Мгновенная паника - я ведь должна уйти из Дориата одна! Тингол делает длинную паузу: "Но позже - для того, чтобы собрать отряд, нужно время". "А я не могу ждать", - отвечаю я, поворачиваюсь и ухожу.
      Меня ждет Ниэнор. Чтобы пресечь уговоры, я говорю твердо и коротко, сводя все к основной мысли: "Ты останешься здесь, а я сейчас уйду". Ниэнор пытается возразить, а я, преодолевая внезапно нахлынувшую жалость - как же мне оставить ее одну?.. пусть даже среди эльфов, в безопасности - еще более твердо заканчиваю: "И больше мы об этом говорить не будем". Она сует мне в руку свой маленький фонарь, я обнимаю ее на прощание, целую, и, не оглядываясь, делаю свой первый шаг в поджидающую меня темень. И...
      И мгновенно понимаю, что успела заблудиться в трех шагах от Дориата - в буквальном смысле. В трех соснах - тоже в буквальном смысле. Я обшариваю пространство передо мной лучом фонарика - деревья, деревья... а дороги нет. Она должна быть где-то тут, я, видимо, только что с нее сошла... но не возвращаться же в Дориат и просить вывести леди Морвен из Менегрота - гордость не позволяет. На мое счастье, кто-то в это время направляется именно в Менегрот, и оказывается, что дорога была у меня за спиной. Я, сделав видно, что все идет, как надо, спрашиваю "Кто покажет мне дорогу из Дориата"? Мне машут рукой в нужном направлении, и я наконец могу отправиться в путь. Несколько десятков шагов, и огни Менегрота гаснут.
      Вот теперь я могу в полной мере вкусить все прелести ночного леса - в частности, ночные же страхи. Нет, я прекрасно осознаю, что "чужие здесь не ходят", и, тем не менее, мне не по себе. Длинный плащ шуршит по траве за моей спиной, создавая полную иллюзию того, что за мной кто-то идет. Останавливаюсь - конечно же, тишина. Идти в темноте можно, ориентируясь на просвет между высокими соснами, но неуютно. Включаешь фонарик - тут же посещает неуютная мысль, что "теперь-то в темноте меня видно издалека". И так плохо, и этак нехорошо. :)
      Дорога тянется и тянется - наверное, из-за темноты она кажется раза в два длиннее, чем была днем. Я уже начинаю подумывать о том, нет ли здесь второй дороги и не сбилась ли я с пути (опять таки понимая, что это из области невероятного), как вдруг сбоку появляются заросли папоротников - примета того, что граница уже близко. Я вздыхаю с облегчением...
      А вот и завеса Мелиан - навстречу мне поднимаются стражи границы. Я называю свое имя и меня, конечно, пропускают, но... "Леди Морвен, как же вы пойдете одна, без сопровождения?" Я говорю, что мне нужно спешить. "Позвольте хотя бы нам проводить вас". А мне остается только поблагодарить и... отказаться. Прощаюсь - и иду вперед, до символического Сириона, который не смогу преодолеть и где мне придется поджидать кого-нибудь, кто помог бы мне переправиться. Запахиваю плащ и усаживаюсь ждать, посматривая назад - за Завесой виднеется костер "пограничников".
      Как ни странно, ждать приходится относительно недолго - вскоре появляется отряд, во главе которого Маблунг. А с ними - Нэллас. Вот так сюрприз... "Что, меня все же решили задержать? Или Тингол решил послать мне помощь?" - довольно агрессивно заявляю я. Но Маблунг миролюбивейшим тоном подтверждает, что он и его отряд посланы помочь мне. "Переправа" оборачивается несколькими шагами по дороге, а теперь...
      Я резко разворачиваюсь. "Стойте! Вас было меньше, когда вы пришли сюда, а теперь вас больше на одного!" Темная фигурка делает шаг мне навстречу и я узнаю Ниэнор. Ох. "Уходи! Уходи, я велю!" И снова над нами витает дух текста, но слова произносятся не потому, что выучены, а потому, что так надо. И Ниэнор, моя хрупкая Ниэнор твердо возражает мне, чего никогда не делала раньше. "Ты ведь тоже не осталась, как предлагал тебе Тингол". "Да, но одно дело - не послушать совет, и другое - ослушаться матери". Но дочь Хурина не переупрямишь, и мне ничего не остается, кроме как позволить ей иди с нами, хотя мое позволение теперь ей и не нужно...
      А дальше последовала сплошная "игротехника". С одной стороны, хорошо, что нам не пришлось сидеть по кустам лишние два часа, с другой - переговоры по рации с Нарготрондом о том, когда будет готов дракон, сильно выбивают из колеи. Не вслушиваться не получается - далеко с лесной дороги не сойдешь. Наконец все решено, и мы, как шахматные фигуры, занимаем свои позиции, готовые через несколько минут их сменить.
      А из ворот Нарготронда, пока еще невидимый нам, начинает выползать... некто. Он приближается... Невыносимо жуткого в темноте шипения дракона и его светящихся глаз хватает, чтобы все мысли выбило из головы. "Дракон!!" И, охваченные паникой, мы бросаемся врассыпную. Я отчаянно зову Ниэнор, путаясь среди сосновых веток, слышу, как Маблунг зовет и ее, и меня, но страх гонит вперед - боль от царапин начнет ощущаться куда позднее. Я, наконец, вылетаю на параллельную дорогу, ведущую в Дор-ломин, и перевожу дух. А дракон тем временем добирается до того места, где мы только что стояли. Соблазн остаться здесь еще хотя бы на пару минут велик, но... Одного слова, "Ниэно-о-р-р",- которое шипит дракон, более чем достаточно. Я бегу подальше от жуткого места. Вот и все. Почти.
      Бежать не получается - дорога вся в корнях, да и спешить уже некуда. На деревьях вдоль дороги развешаны светящиеся маркеры, так что заблудиться невозможно. Один раз, когда я все-таки схожу с дороги, глядя на маркеры, выбираюсь назад. Поднимаюсь на пригорок - вот и перекресток, на котором стоит мой дом... Там горит свет - значит, они живы, они не ушли! - но заглянуть не решаюсь. То тут, то там мелькают тени - может, вастаки, может, кто-то еще, но мне все равно. Я уже не с ними.
      Дорога делает поворот, я успеваю сделать только нескольких шагов, а из темноты навстречу мне выступает высокая темная фигура. Я знаю, знаю, кто это, но все-таки спрашиваю, хотя и не нуждаюсь в ответе - когда к вам вдруг шагнет ваша судьба и смерть, вы понимаете это сразу. А потом Морвен умирала - на руках вернувшегося Хурина, на дороге, ведущей в Бретиль, и венец с ее головы падал и катился в пыль. "Прощай, моя Морвен". (с) Ханна
      Когда я наконец поднимаюсь, ни душевных, ни физических сил отправляться в Мандос у меня нет, так что Джеффри провожает меня до "дома", отвлекая от мрачных мыслей разными игротехническими моментами. Так что к тому времени, когда призрак Морвен садится у стола в своем бывшем доме, он уже вполне способен общаться. А там - Гетрон и Тирвен. Они рассказывают мне - то есть не мне, а моему призраку - обо всем, что случилось после нашего с Ниэнор ухода. Как бушевали Лорган и Бродда, как схватили Асгона, как Гилвен храбро бросилась на Бродду и расцарапала ему лицо, как сами они вернулись в дом, поскольку вастакам особо и не нужны, двое-то стариков... Вскоре к нам присоединяются призраки Садора и Гилвен - и Гилвен уже сама рассказывает, как Аэрин подожгла дом, как они с Туганн бросились на Хайиннар, а у той оказался кинжал...
      Что ж, вот теперь мы все вместе - кроме моих детей. А вскоре должен появиться камень с надписью "Турин Турамбар, дагнир Глаурунга".

      P.S. А утром сон, иногда превращавшийся в морок, закончился. До такой степени, что Гетрону, теперь уже снова ставшему "мужем по жизни", пришлось едва ли не заставлять меня снова надевать платье - чтобы я своим "цивильным" видом не выбивала из колеи тех, кто еще играл, хотя бы тех же вастаков. Я же чувствовала себя так, как будто выздоровела. От чего-то.
      Увы, в Мандосе, куда мы явились втроем - Морвен, Туганн и Гетрон - нас уже не ждали. Видимо, феар, являвшиеся туда на протяжении последних суток, изрядно утомили тамошних хозяев. Так что мы присели неподалеку от поворота дороги на Бретиль, и стали поджидать казнь Ворона. Поскольку именно там ночью и умирала Морвен, я объявила, что это место не что иное, как Тол Морвен, и помечтала посидеть призраком, требуя от каждого проходящего мимо назвать одно из прозвищ Турина, да так, чтобы нельзя было повторять названные раньше. Шедшей мимо Ину повезло - она была первой и отделалась легким, наиболее памятным вариантом "Мормегиль". А Ворона все не ведут и не ведут...
      Мы возвращаемся обратно в Дор-ломин и пытаемся наблюдать за игрой вастаков из кустов - но занятие это не самое увлекательное, особенно если учесть, что мы уже начали предаваться своему любимому занятию - готовить обед (или это был полдник?). Бегать между очагом и кустами, разрываясь между "ой, пропущу самое интересное" и "ой, пригорает" довольно утомительно. В результате мы все-таки исхитрились и понаблюдать за концом поверженного врага (призрак Морвен даже ногой притопнул от радости, когда предателя наконец вздернули), и закончить обед. (Позже, уже перед самым отъездом, мы понаблюдали за еще одним врагом - Глаурунгом. Великий змей Ангбанда прополз мимо нашего дома в лощину неподалеку от Бретиля - где и получил по заслугам от Турина. А я задумалась над тем, хорошо ли это - когда вокруг тебя толпа народу и всем интересно посмотреть, как ты умираешь. Пришла к выводу, что мне такое не нравится).
      А потом мы, как всегда, ели - и сами, и зашедшие на огонек вастаки, и митримские эльфы, и Маблунг сотоварищи - так что я только и успевала управляться с ложками, мисками и поварешкой. И чувствовала себя при этом "маленькой хозяйкой большого дома". :)
      На большой вастакской поляне мы фотографируемся все вместе - Дор-ломин, наконец, един, и люди дома Хадора стоят в обнимку с вастаками. А Ханна делает всем нам прощальный подарок, читая свои стихи. Все обиды забыты, все вопросы решены. Кроме одного.

"Ты мне только одно, если можешь, скажи:
Как она отыскала его?"
Ханна
      
      
Морвен Рыжая, Апокрифическая
Август-сентябрь 2004
Тол Морвен


Верстка - Терн