Недоотчет

-...Ородрет, а меня - меня ты изгоняешь? Ведь Куруфин, сын Феанора - мой отец. Ты - изгоняешь меня?
Невозмутимость, такая привычная, словно стекает с лица - каплями пота, невесть откуда взявшимся напряжением. Раздуваются ноздри, и ты чувствуешь, что губы сводит той самой усмешкой, которая когда-то напугала тебя в Тирионе... Та усмешка - на лице Куруфинвэ Фэанаро в Круге Судеб...
Его же жестом ты подаешься вперед, впиваясь взглядом в лицо Ородрета. Отец говорит что-то, но ты не слушаешь - ты знаешь, о чем он спрашивает, это его нетерпеливое: "Идем, Тьелпэ!" - сдвинуло тебя с места.
- Я не изгоняю никого из вашего народа, кроме двоих - Келегорма и Куруфина, - ровно отвечает Ородрет.
Дальше ты не слушаешь - суть тебе ясна, а подробности неинтересны.
- Хорошо, - отрубаешь ты. - Я решу сам.
Народ Нарготронда расступается перед тобой... нет, перед вами: отец идет рядом.
...Надо решать. Сомневаться некогда... да и к чему?
Вот чего нет - это сомнений.
"Рассудок мой - словно нож, что я отковал вчера."
Все ясно, все предельно ясно, и зрение fea и hroa обострены, и разум ясен... ты понимаешь и видишь все. Почти все.
Не дано тебе предвидения, но дан разум, отточенный, холодный и острый, и глаза - чтобы видеть.
И ты видишь - видишь скитания, войну... но не это страшно. Это - привычно, хоть ты и устал от них. Ты видишь Тьму. Тьму и кровь.
"Тьма и кровь, кровь и тьма!"
Это - путь твоего отца. Путь Клятвы.
"Клятвы, которой я не давал."
Нет. Сомнений нет.
Есть боль. Невиданная и неслыханная, с ней сравнится разве что та... Тот миг, когда ты упал на колени рядом с бездыханным телом матери.
- Отец... Если Берен исполнит свою клятву... Вы будете преследовать его, верно? - ты выталкиваешь из себя слова с трудом, язык полагает, что спрашивать излишне: ответ известен.
- Конечно, - недоумение во взгляде Куруфинвэ. - Клятва есть Клятва.
- Отец... Я. Останусь. Здесь. - Эру милостивый, как больно... капли расплавленного металла, попадая на кожу, жгут меньше.
- Ты?! - нет, это уже не недоумение. Это иное... и тебе не хочется звать ЭТО по имени.
- Отец, я не могу больше. Я устал. Твой путь ведет во Тьму... я боюсь Тьмы...
Ты стискиваешь зубы, но это не помогает - по лицу текут слезы. Хорошо, что никто не видит. Ты уже забыл, как это бывает - Смертные Земли не видели твоих слез: не сподобились. Даже Браголлах... даже Дагор-нуин-Гилиат, когда отец, забыв о твоем существовании, склонился над умирающим Феанором, повторяя слова Клятвы... нет. Глаза были сухие - Валараукар, казалось, навеки опалили и взор, и сердце...
Куруфин смотрит... и слова, которые он был готов бросить тебе в лицо, умирают несказанными.
Вы почти одного роста, ты даже перерос отца, и в его объятиях тебе уже давно не укрыться от страшного сна, да и сон тот давно стал явью, да и явь уже не та - тебе бы сейчас тот сон во плоти... остались бы от него рожки да ножки, как беоринги говорят...
Но все же вы обнялись, в последний раз - сердце говорит тебе: вам не увидеться.
- Береги себя, - ты знаешь, что эту просьбу ему не выполнить, не умеет, не может, да и вроде бы уже незачем, но все-таки...
Что там еще было сказано? Кто вспомнит... кроме вас с отцом этого никто не слышал. Память отказывает тебе, а отец... кто знает. Вряд ли он передал кому бы то ни было те слова.

Он уходит.
- Прощай.
- Прощай.
Ты вытираешь лицо ладонью и идешь прочь. Быстро, чтобы никто не успел заметить...
Входишь в свою мастерскую, задеваешь за что-то мечом... срываешь его с пояса и в бешенстве швыряешь оземь:
- Проклят будь, Моргот! Проклят!!!
Падая на каменный пол, клинок жалко дребезжит, на пядь выпав из ножен; один из самоцветов, которыми украшена гарда, от удара раскалывается на две неравные части и выпадает из каста. Красный...
Ты садишься за стол, незряче глядя на незаконченную работу и разложенные инструменты.
Голос ниоткуда... возможно, это твои собственные мысли, а может, это говорит Клятва, которой так хотелось заполучить тебя - и ОНА так щедро предоставляла тебе шанс за шансом:
"Предатель... Да-да, это ты предатель, Келебримбор, сын Куруфина. Ты предал своего отца. Но ты можешь еще все изменить, еще не поздно. Давай, догони его."
- Нет! Я решил!
"Это же бесчестно - бросать его на его дороге, он же идет на верную смерть, как можешь ты его оставить - МНЕ?"
- Для чего? Чтобы погибнуть вместе с ним? Чтобы насытить ТЕБЯ?! Чтобы насытить ТЕБЯ и собой тоже?
"Видно, верность тебе чужда, Келебримбор, ты можешь думать только о себе, ведь правда? Но как же ты будешь теперь - без него, чтО ты без него? Ведь ты любишь своего отца, Келебримбор, а теперь - ты больше не увидишь его, потому что сам будешь избегать встречи с тем, кто принадлежит МНЕ."
- Я выбрал. Я выбрал - совесть. Я выбрал и не сверну и не пожалею о своем выборе. Никогда. ТЫ меня не получишь. Мне не совладать с ТОБОЙ, но и я ТЕБЕ неподвластен.
Нет, так нельзя. Так можно сойти с ума... безумие... нет, оно тебя тоже не получит. Ты теперь - лорд эльдар Первого Дома в Нарготронде - и ты должен быть с ними.
Ты подбираешь меч. Прости, верный товарищ... ты ни в чем не виноват. Не стоило... не стоило.
Ты выходишь на площадь - и первое, что ты видишь, это безумный взгляд Киринке. Не нужно быть внуком Феанора и Нэрданэль Мудрой, чтобы понять, что мучит твоего ученика и оруженосца.
Юный эльда корчится от боли почти физической. Ты подходишь к нему, чувствуя, как в груди разгорается пламя, как к горлу подступает бешенство сродни тому, с которым ты бросал ни в чем не повинный клинок.
- Вставай! - берешь за плечи, вздергиваешь на ноги. Пальцы сводит... Хватка у тебя железная - останутся синяки... недорогая цена за такой урок и малая боль по сравнению с той, что еще ждет Эделеха на его пути.
- Ты хочешь уйти, так ведь? Уйти с моим отцом?! - жестоко... пусть. Так надо.
- Я... я не знаю...
- Так выбирай! Выбирай сейчас и быстро! - выбор делают однажды и: - И потом - не жалей!
Киринке ошеломлен - таким он тебя еще не видел.
- Выбирай, только помни: если ты уйдешь с ними - тебя ждет дорога во Тьму.
- Я...
- Ты понимаешь, что если на пути моего отца к исполнению Клятвы встанет эльда - он без раздумий прольет его кровь?! - сдерживаться уже не получается: ты срываешься на крик. - Ты хочешь убивать эльфов, Эделех?!
- Я не верю! Этого не может быть!
- Это БЫЛО! Это уже было, Эделех, это было в Альквалондэ, и я - я это видел. Я - не пойду по этой дороге. Хватит. Ты - решай сам. Решай сейчас и потом - не жалей. Никогда. Ты понял меня?
- Да... я... мне надо подумать...
- Думай.
Ты отпускаешь его, опустошенный, чувствуя с болью, что - зря, что все зря, что ты кричишь в пустоту, потому что есть те, кто и так видит, куда ведет эта дорога - и им не надо объяснять, и есть те, кто никогда не увидит пропасть, к которой они все идут, разными путями, кто бегом, кто ползком, но идут - потому что не хотят ее видеть.
Довольно. Больше ты никого не будешь уговаривать уйти или остаться. Каждый делает выбор сам.

Верстка - Хэл.