Вместе сделали вдох - выдыхать одному...
Ночные Снайперы "Охота на волчат"


(если говорить "от игрока", то я и не знаю толком - есть ли смысл писать что-то еще, кроме "яблочка" и рассказа о призраках... не знаю, честно. К тому же голос Амраса мне все еще не слышен - как ни странно, вот, например, тот же Эзра, который просто пришел и заговорил - а этот нолдо, похоже, не слишком разговорчив... впрочем, у Эльвинг, наверное, иное мнение?;) какой голос, что говорить, о чем? Кому говорить? Кому?...
...какого цвета небо?...
Сейчас - серое.)

Облака плывут, как павы.. на Запад, к морю, розово-сиреневые, лазоревые, бледно-золотые - к Морю, к Морю... Над восточным краем - над лесом - словно разрыв в новом (все еще? Нет, нет, уже давным-давно привычном, просто - относительно того, которое было - новом) небе - розово-золотое, сияющее - облако... А одно, вон то, что справа - это я... Если бы - я, если бы, они же свободны, облака... Как же они - бесприютно, отчаянно, счастливо - свободны...

...Невероятная Луна, огромная, жидкое серебро ее света течет к земле, по рукам, по глазам - ощутимо, почти больно... Это еще - почти.
Макалаурэ и Лаурелоссэ уходят за стены - смотреть на Итиль, на это вот сияние... Через день всего лишь - и через всю жизнь, всю нашу здешнюю жизнь, одним вечером ставшую прошлой - я услышу песню, которую они принесут с той прогулки. Маглор тоже почувствовал, как течет этот свет, его тоже - обожгло.

...Майтимо опять не может есть, уговариваем на два голоса - Меондиль и я... оно ему надо? Хэльвдис преуспела с каким-то людским супом - кажется, грибным... Халадины - это Эдайн или не Эдайн?
Эриант из дома Хадора, беженка дорломинская. Это - аданет, по крайней мере сейчас уже - отмытая и переодетая - похожа. Что нужно делать с хадорингом, чтобы он шарахался от протянутой руки?!.. Нужно сказать Майтимо, предупредить, а то он тоже не любит, когда перед ним падают на колени. Что же все-таки творится в Дор-Ломине, что же сталось - с народом Хадора?... С Эдайн...
По мне, так все они - Эдайн, за исключением одного рода...
Вон оно ходит, исключение, точнее - половина исключения: Ульхана, которой что-то нужно за стенами крепости... Хворост. Гора дров разнообразного размера занимает половину летней кухни. Нет, нужен какой-то особый хворост. Проще разрешить, честное слово! И пусть сама разбирается... нет, так нельзя, все же это - тоже наш человек, все мы здесь - одно, народ Амон Эреб... как же нас - мало... Пусть идет - но только пусть, чуть что - кричит, зовет! - стража будет наготове.

Оказывается, были еще события, с той же Ульханой связанные (а я-то гадаю, откуда пошел разговор про волков и медведей, которые служат Врагу? В разговор-то я влез - что б не влезть-то? влезть, задержаться, уцепиться - за слова, за простую болтовню ни о чем - как на гладкой скале... нет, нет - скала, это не ко мне, нет, но я не хочу, я же и не помню уже почти - как крошится, обжигая ладони, горящее дерево... не помню, я не помню, я - просто болтаю, вот так), а кроме нее - еще и с кано Гилданом. Нет, складной стул не она у него утащила - кано Алдамар и кано Эрендиль так отличились, а Ульхана просто подобрала в лесу волчка... раненого щеночка такого... трогательного... Гилдан его заколол в воротах. Зачем? Понятия не имею.

...он ведь безумен, похоже, кано Гилдан, более безумен, нежели все мы...

Или нет? Или мы - более?

Кажется, все-таки мы - более. Я - более. Один - пока один, пока не вернулся брат. Вернется - легче не станет, нет, просто - пусть бы вернулся, тоже - узнает... Надо ли? Надо, конечно, вернее - не получится не узнать: вот, сидят какие-то лайквенди Оссирианда... трое... Да, а до них были - двое, шедшие по следу Галадриэли... кажется... кажется, это Артанис, так ее зовут в этих землях... Да, те двое просто хотели дойти до золотых лесов, где, по слухам, живет сейчас Галадриэль... Но здесь не найти золотых лесов, разве что по осени... а сейчас что? Не знаю, не помню, не соображу - потому что эти двое первыми произнесли слова "Звездный Камень". Камень, который сияет собственным светом - он, по слухам, где-то в Оссирианде. Камень. Камень на сердце - так говорят Эдайн. Я еще - пока еще - могу сказать: "Это здесь Оссирианд, нет тут никаких Камней", могу сказать, правда, могу... Только не стану. Я не очень уверен в своем голосе. А потом - вернее, сейчас, вот они, у костра, трое - эти лайквенди рассказывают, что Камень, сияющий как звезда, носит на груди правительница Города, что в устье Реки. Большой реки. Какой? - Мы не знаем названия, но она впадает в море... А какая не впадает? Это хотя бы - где? - Далеко. Мы не знаем названия, для нас это - просто Город и просто Река.
Просто. Как же просто-то все! Пойти самим и посмотреть, что ли? Пойти туда... куда-то... это же просто будет - чем ближе, тем меньше больно... так?
Нет, не так. Не так, это не сведения, это слухи, даже если мы сейчас переберем все реки Белерианда - это ничего не даст. Пока. И никто никуда не идет.
Идут.
Ильломэ. Так не бывает. Но это - Ильломэ, его... вносят, да, так - он ранен, и его несут двое - потом выясняется - его дети. Ильломэ пришел к нам - из Города на берегу Реки. Из поселения, которое его дети называют Гаванями Сириона. Ответ? Это - ответ? Или возможность ответа? Да, так, мы - да? Майтимо, да? - переговорим с молодыми эльфами (разве так бывает? - мысль мельком: настолько молодых эльфов я не видел со времен Долгого Мира - но мысль мимо, не цепляет) и узнаем, наконец-то узнаем хоть что-то. Майтимо спрашивает, сначала - спрашивает, а я молчу, я боюсь не удержать голос, он спрашивает и дети Ильломэ поначалу отвечают свободно, но когда вопросы перестают быть вопросами и становятся - утверждениями, юноши явно пугаются. Я знаю, что так не надо, что Майтимо давит, что... все равно. Все равно, я не стану его останавливать, потому что уже вот он - вопрос: "Верно ли, что Правительница Гаваней носит на груди Камень, который сияет собственным светом? Верно ли это?" Дети Ильломэ отшатываются от нас - разом. "Позволено ли нам будет поговорить с отцом?" - "Да. Да, конечно" - Да. Майтимо, да! - ...что?.. - Да. Это ответ: "да". - Нет. Нет, нет... Он боится ответа. Он не хочет, не может и не будет признавать ответ - пока не услышит его напрямую. Брат, прости меня. Прости, пожалуйста... "Я поговорю с Ильломэ сам. Когда с ним можно будет говорить... Может, окажется..." Нет, не окажется, Майтимо, ты понимаешь это лучше меня: все вернулось, все - опять вернулось, Она не откажется от нас, Она всегда возвращается...
Возвращаются. Лорлот, Лайто, Гваэллах, Илессин... И брат. Кидаюсь на шею - вернулся! Вернулся.
Ворота открыты - забыли поднять? Или что-то еще?
Кто-то еще?
Кто это? Кто, кто, кто это?!
Илессин, не вглядываясь: "Это Алдамар".
Нет, это не Алдамар...
...Потом по разговорам понял - на нем была голубая котта, тогда - началось? - цвета не различил. Не-черный, не-красный - и все. И - факел в руке. И - глухой шлем, в разводах копоти... котта - тоже, и в крови - этот цвет я увидел. Он шел в ворота - неостановимо, он знал, кто ему нужен, я - не был нужен, нет, я от него - шарахнулся, от него, от факела, от... Нет, я не произнес имени, нет, нет! Не я. Кто-то еще. Я чуть ни ползком - в сторону, мимо, к воротам, напоровшись на безумный взгляд брата - поверх меня, туда, где остался - этот. Я тоже оглянулся - против воли почти, и то, что увидел еще какое-то время загораживало мне зрение: полукругом - наши, все, слитной толпой, а перед ними - двое: призрак убитого Фингона и мой брат Маэдрос... А в лесу, за стеной - крики, и рядом уже кто-то есть, я не один, можно бежать вперед... Это уж точно - нужнее, это - мое дело.
И верно - мое дело: Гвиниль вернулся. Живой. Вправду живой, хотя не сразу поверил - особенно после того. Но - это Гвиниль. Чертополох, которого уже давно сочли погибшим - вернулся. Был в плену, бежал, жил в Эстоладе, был на какой-то "харадской свадьбе" - что это такое, понятия не имею. Главное - Гвиниль был живым. Живым. В отличие от.
- Не смотри. Не смотри, нечего там смотреть... - потому что не ушел еще, так и стоял, вернее - они оба стояли, рядом, не касаясь друг друга - живой и мертвый, и призрак стоял на ногах тверже того, кто выжил...

Разместили Гвиниля - у Илессина. А я вернулся к воротам. На подходе кто-то - кто? Бревен? Глинвен? Нотимо? не помню вообще - окликнул: "Лорд Амрас, там... с лордом Маэдросом... что-то..." Что-то - это уже лучше. Лучше, чем кто-то.
Действительно, никого - этот ушел уже, оставил брата одного. Вот, у березы - кажется, сейчас просто стечет по стволу - как талая вода, бессильно, бескостно... Подхватываю - "Майтимо, Майтимо!.." Он цепляется за меня: "Что это было?" Ну, и что мне ему сказать? "Это... это только твоя тоска, твоя тоска по нему..." Не слышит? "Что это было?" - "Что ты видел? Что... что он сказал тебе? Он говорил с тобой? Что он сказал?" (зачем-то мне нужно это знать... зачем?) Брат, надтреснутым голосом: "Он сказал, что он меня не винит..." - "Тогда мне все равно, кто это - только ли зримая твоя тоска, или бесприютная фэа Финдекано - главное, что он тебя не винит. И ты не вини себя, слышишь?" Не слышит, кажется. Впрочем, ему явно легче - хотя бы стоять на ногах. "Я... я должен... мне нужно поговорить с Ильломэ". Да. Конечно.
Он уходит в сторону Целительской, я подхожу к воротам - к брату, так и не оставившему пост. Мы выходим за стены, я рассказываю про Гвиниля - брат, кажется, не заметил, кого же мы привели.

Майтимо зовет нас... или мы сами нашли его? не важно. Важно - вот это:
- Я говорил с Ильломэ. Он подтвердил - да, Камень в Гаванях, его носит Эльвинг, дочь Диора из Дориата. Да, Камень - там.
- Когда? - Это мой голос. Точно - мой, надо же...
- Что?
- Когда мы пойдем на Гавани? - это тоже я говорю?
- Никогда. ...По крайней мере - пока... нет. Нет!
Амрод хочет что-то сказать, Майтимо - тоже, кажется... не знаю. Может, и кажется - но вот: я же вижу и слышу, что я с этим поделаю - отец окликает меня от костра: "Тэльво!" - Да, отец. - "Ты помнишь свои слова?" - Да, конечно... - "Ты исполнишь то, в чем клялся?" - Да. Да, только... я так устал, отец...
- Брат, что ты говоришь? С кем ты говоришь?! Майтимо. А отца нет... только костер...
- А?... не знаю... ни с кем...
- Кто это? С кем ты говорил?
- Это... отец... Да?
- Нет. Нет! Помнишь, ты же сам мне говорил - этого нет, его нет, это только морок, его - нет!
- Нет. Правильно, нет... Но ведь он же - был...
Был. И слова - были. Как их отменить?
- Нужно найти Макалаурэ. И решить, что мы будем делать... если только будем.

...А костер сейчас уже - за спиной, и не видно пламени, только слышно, как у костра Лайто рассказывает бесконечную и бесконечно неуместную сейчас байку про Фингона. В какой-то мере ему, Лайто, можно бы даже посочувствовать - мы не стали сдерживаться, хотя - ведь только словами ограничились... но все же можно было бы спокойнее... хотя зачем?

Мы ждем Маглора... а приходит - Макалаурэ. Нет, не к нам - тот, кого мы не видели уже столетия, Макалаурэ Амана, с ясной, но такой чужой сейчас улыбкой - подходит к Гилдану, обнимает его, смеется... Гилдан - тоже безумен? как я, говоривший с отцом, как Майтимо, к которому пришла его потеря? Или все правильно, и просто дело в самой этой ночи?
- Я слышал от людей, что раз в год... или в 10 лет - или в 100 - люди часто путаются в датах - одну ночь в году расцветает папоротник. Никогда не видел, чтобы папоротник цвел, но мало ли что бывает? Так вот, в эту ночь возможно всякое - исполняются желания, видения становятся реальностью... Может быть, это - как раз та самая ночь? Может, сейчас где-то в лесу цветет папоротник?
- Интересно, как он выглядит - цветок папоротника? - впечатление такое, что Майтимо уже увидел этот цветок...
- Он светится, и его нельзя сорвать - тем же странным голосом отвечает вместо меня - Амрод.
Может быть... все может быть. И светящийся голубоватым огнем цветок папоротника в глубине леса - тоже может быть. Наверное, так и есть - он расцвел и мы все надышались его ароматом... вот и видим... что попало... Уж попало, так попало... Когда Маглор подходит к нам, никто не говорит, что призрак его прошлого только что проходил мимо нас. Интересно, Гилдан расскажет? вряд ли...

Шатер. Несколько свечей вокруг опорного столба и бревно на полу - места на нем хватает только для одного. Майтимо садится, мы с братом опускаемся на пол перед ним, Маглор остается чуть в стороне. Старший заново пересказывает то, что узнал от Ильломэ. Амрод повторяет мой вопрос - "Когда?" Без ответа. Неизбежное - "неужели мы хотим повторения Дориата?" Нет. Никто не хочет - но что можно противопоставить, что мы можем противопоставить - Ей? Ничего. Мы - ничего. Маглор... кажется, тоже. Майтимо... да, решение за ним. Я вижу, как дергается его горло, словно рвутся слова... какие - "Выступаем!"? "Отрекаюсь"? Я равно приму и первое, и второе - потому что первое кажется мне неизбежным, а второе - не имеющим значения: можно отречься, да толку-то? все равно не выйдет, все равно - Она сильнее. Нет, вру - мне страшно услышать и первое, и второе - потому что первое означает смерть, даже если все мы вновь останемся живы, а второе - невыносимо. Для сказавшего - семикратно невыносимо, словно за каждого из нас, равно - живого или мертвого - нести. Нет, пока - не приходится:
- Мы не будем делать ничего. Это - мое решение: мы ничего не делаем. Вообще ничего. Потому что любой наш шаг будет только уступкой - Ей, и ничем иным. Пока мы... пока я - еще я, я не буду делать ни-че-го.
- Ты выдержишь? - кто это спросил? кто из нас троих? Не помню. Может, и я, может... все равно.
- Насколько смогу. Макалаурэ, ты?
Маглор отвечает через заминку, а я - пугаюсь его голоса, только этот страх - как-то в стороне, по поверхности, но все-таки - страшный же голос... скрежет какой-то...
- Я... да... я - тоже.
Согласен. Они с Майтимо - согласны держаться, сколько смогут... интересно, они знают, что будет - когда мочь перестанут?
- Удержите нас... удержите, пожалуйста... - я? или брат? Какая разница, мы же... мы - отдельно, мы - просим о помощи, мы сами - не выдержим.
- Насколько сможем.
Вот так. Вот и - решили.
Осталось только сказать.
Сказать вслух.

Какое-то время с факелом стою я. Потом... кто его потом у меня забрал? Не помню. Майтимо говорит о Камне, точнее - сначала о Городе в устье Сириона, а о Камне - после.
И о своем... о нашем решении - тоже.
Миг тишины - не больше.
Лорлот - "Ради чего погиб тогда мой лорд Куруфин?"
Интересно, ему нужен ответ?
Лайто - "Но как же Клятва?"
"А ты к ней какое отношение имеешь?"
Кто-то еще - "Но что же все-таки мы будем делать?"
Эрендиль: - Жить! Жить так, как жили прежде.
Жить. Они буду жить.
Мы - не сможем.

Мы с братом (теперь, кажется, это так и будет - до самого конца: "мы-с-братом" это только Амрод и я) отходим в темноту. Все расходятся - больше нечего ждать - кучками, видимо, обговаривать услышанное. К нам подходит Гвиниль и... был с ним кто-то еще? Может, Тинтэль? Может быть... Гвиниль объясняет нам, как мы не правы, и что, по его мнению, нужно делать. Нужно рассказать Эльвинг, объяснить ей, что для нас - Камень, она не может не понять... Как - объяснить?
- Неужели же она не поймет? Она же - эльдэ, она же Правительница, говорят, она мудра - неужели не поймет? А если перед ней будет существо, отравленное, уже помирающее - а у нее противоядие есть - неужели она не даст?
- Да нет же, для нее будет так, как если бы к тебе, Гвиниль, пришел бы кто и сказал, мол, Гвиниль, у тебя такой арбалет замечательный, очень он мне нужен, я ради него твоего отца убил - отдай мне арбалет! Ты как, отдашь? Гвиниль отвечает не сразу, но, похоже, он твердо верит в мудрость и милосердие никогда не виденной им Эльвинг. Я - не верю.

...Спать получается плохо.
Лучше бы вообще не получалось...

"Можно, я не буду...?"
Переспрашиваю, разумея принесенный Меондилем кофе в кружке: - "Что?" Майтимо: - "...быть..."
"Прости. Нельзя".
Доброе утро, Амон Эреб...

Вылетаем за ворота по тревоге, разбиваем отряд орчья, возвращаемся - на людской праздник. Совершеннолетие Борвен, дочери Боргольта и Найвен. Гости - и мы все четверо, и Тинтэль, и даже Ульхана зашла, хоть Найвен ее не привечает, и еще кто-то, не особо разделяясь - народ Амон Эреб. Боргольт дарит дочери кожаный пояс, заодно с поучением, мол, ежели ей, например, муж в чем не угодит - так того мужа надо этим самым ремнем связать, да на крюк и подвесить. Борлас, старший сын, тридцатилетний холостяк (у людей это - много очень) ахает и хохочет - ага, мне вот теперь ясно, с чего же Борлас-то до сих пор один: при таких порядках невольно испугаешься... "Я-то? Не! Я не боюсь!.." - "Опасаешься" - "Ага, опасаюсь". Лаурелоссэ дарит песню своей флейты - мелодия нежная и легкая, под нее, наверняка, тянет танцевать - вот, особенно такую юную деву, как Борвен... Маглор - по просьбе именинницы - поет... Он почти удержался, почти - песня ведь легкая, ее и слышать - не больно вовсе... до последней фразы, о том, что следы - в крови... Тороплюсь уйти.
...почему небо - серое? пасмурно? вроде бы нет... серое и серое...

Нотимо пытается приготовить кофе - прошу, чтобы без перца. Эрвен зовет - помочь Эрдану, успевшему пострадать за время нашей вылазки... или того раньше? Рана нехорошая, прошу его - я же не целитель, все-таки! - если не подживет, дойти до Целительской. Не хочет, почему-то. Гилнир - первый пострадавший от разлитого вечером лампового масла - оно попало то ли в воду, то ли в сахар, то ли в котелки - словом, неизвестно точно, куда, но почему-то - неизменно - во всю еду и питье... Почти во все, только никаких закономерностей - где будет, где нет. Ох ты ж, горе...
Лайто развлекает дев, на сей раз не байками, а фехтовальными премудростями... Эриант и Хельвдис тоже наблюдают - и даже пытаются что-то повторять. Эриант нужно беречь голову. Эрендиль собирает общую тренировку - сначала отдельно для легких, отдельно для тяжелоодоспешенных воинов. Иду с первыми. Брат делает стрелы - подойдет после. Майтимо тоже наблюдает за нами - но в общую шеренгу (первый этап - тренировка "строй на строй", правда, строем то, что мы образовали на полянке, не назовешь) не входит. Я вылетаю довольно быстро - меня сменит Гваэллах, а я пока - буду парой Майтимо. "Да, я еще что-то помню..."
...серое. Все время - серое небо. И холодно, хотя тренировался...

Потом - тренировка совместной "работы" щитовиков и легких. Тренируемся входить в ворота - между двумя березами. "Шаг! Шаг!" Входим, пытаемся перестроиться, сминаем строй - и идем заново. "Шаг! Шаг!"
Интересно, какую крепость мы тренировались - штурмовать?

Амрод доделывает стрелы, одним глазом глядя на тренировку Маглора и Гилдана - щит-меч против копья. Переглядываемся. У обоих - явно - одна и та же мысль: чем бы еще заняться? Чем - занять себя, желательно - так, чтобы не было времени думать... чем занять голову? - костер раздувать, не иначе...

Потом мы отходим от всех - и говорим оба об одном и том же. Мы не можем больше. Мы - больше - не выдерживаем. Не делать ничего - слишком тяжело. "Как они не понимают - с тех пор, как погибла Алассэ, у меня перед глазами только Клятва!" Мне нечего сказать ему на это. "Брат, скажи, чего не хватает в нас с тобой - чего не хватает, чтобы выдержать?" Я не знаю, но брат прав - это какой-то ущерб, словно трещина - в нас с ним. И потому - мы больше не выдерживаем. Но - только ли мы? "Брат, как ты думаешь, для чего мы тренировались проходить в ворота крепости? Какую крепость мы собираемся штурмовать?" Брат хмурится и кивает: "Да, явно, что не Ангамандо..." Это же в воздухе висит, нам просто - так вышло - оказалось виднее, или мы оказались - слабее, более чуткие к этому... "Я не Макалаурэ, я не могу больше лгать самому себе!" Это не лгать, нет, это - как-то иначе, но я тоже не могу больше. "Что мы можем сделать?"
- "Нужно отправить к Эльвинг послов - может быть..." Может, конечно, может... По крайней мере это будет - хоть какое-то дело.
Мы еще некоторое время пытаемся найти пергамент - странно, оба ведь рисовали в свое время... давно оно было - наше время... В конце концов находим Тинтэля - да, у него есть лист, он отдает, не спрашивая, зачем нам. Уходим в шатер.
- У тебя хороший почерк?
- Ну... да.
- Тогда ты пиши.
- Ты знаешь, что писать?
Задумываюсь. Да, я знаю, надеюсь, что знаю.
- "Леди Эльвинг, Правительница Гаваней Сириона!"...
Я не диктую, я просто говорю, но брат успевает... это хорошо, что пока мы еще только - пишем, пока что мы смогли сделать из наших слов - хоть какую-то преграду... Может быть, поможет. Хоть на какой-то срок.
Когда Майтимо входит, первое движение - спрятать письмо. Скрыть это свидетельство нашего проигрыша, нашей слабости - и одновременно, как что-то ядовитое, как источник заразы - убрать от Майтимо: ему же тоже - опасно... Но все это - в миг один, а потом - пусть видит. Так - правильно, это - правильно, это лучше, чем... "Пока мы еще можем - мы будем говорить, словами по бумаге, но - говорить, потому что если нет, то дальше - мы будем убивать. Пока мы - можем говорить, понимаете? Иначе никак, это преграда, эта бумага - преграда от Нее, понимаете?" Мы уже, оказывается, говорим - в два голоса - с обоими старшими. Нет, они не переубеждают - довольно деловито разбираются, кого же выбрать в качестве послов... мы просто сидим рядом. Кажется, теперь "немного жизни " подарено нам - нам-с-братом. Илессин и Лаурелоссэ получат письмо - мы будем ждать, а пока... Пока - уходим тренироваться: я обещал брату. Фехтуем - но не долго, хотя брат, явно делает успехи... Просто - по ходу беготни по поляне, кто первый? он, кажется - споткнулся и упал навзничь. Глядя в небо.
- Синее! Оно опять синее, брат! - и смеется.
Действительно - синее. И зеленые листья.
Мы смеемся - оба.

А потом вернулись послы. Нет, прежде была попытка то ли суда, то ли просто - разговора с Ульханой. Да, так - про нее много всякого говорили, и что с волками поет за стенами крепости, и что волки ей отвечают, и что в предательство Ульфанга она не верит и считает, что эльфы его оболгали... или ей одной солгали, или просто - не так мы этого Ульфанга поняли... Не знаю, я лично не слышал слов, но верю, что братья - слышали. Что же до меня - то одно только я знаю точно: если бы не Ульфанг, Король Фингон был бы жив. Так я и говорю - Ульхане, хотя это - все равно, что в глухую стену долбить: она не то, что - не верит, она не хочет верить нам. Вообще. Ни в чем. Странно... Показалось на миг, что и рада бы - поверить, но не может... чего? словно бы - разрешить себе поверить... "Значит, я теперь пленница!" - пока для нее это так, все наши слова будут - мимо.
Да и - зачем вообще теперь слова? Раз от них не было никакого толку?...


- Эльвинг отказалась давать какой-либо ответ до возвращения своего мужа, лорда Эарендиля. А тот... он уплыл на Запад, в надежде достичь Амана... Когда он вернется - (Илессин, спасибо за это "когда") - они оба примут решение. Если же он не вернется, то...
- То - что?
- Говорят, он всегда возвращался... Эльвинг обещала прислать нам весть о его возвращении...
Вы же ведь понимаете, что это - не ответ, что это только способ протянуть время, но ни коим образом не ответ!...
- Похоже, в Гаванях боятся нас... по крайней мере - нам велели оставить оружие у входа в дом Эльвинг...
Я был бы согласен оставить свою кожу на пороге - только бы она согласилась отдать Камень!... ума же палата - я произношу это вслух... счастье, что - тихо. Но ведь действительно же - готов...
И все - без тол-ку.
Или?
Не знаю. Все равно - мы будем ждать, больше же пока ничего не остается. Чем бы занять голову... чтобы не смотреть в небо, чтобы не видеть: опять серое. Впрочем, все как-то... обесцвечивается. Ну, значит, теперь будет - так.

Сигнал от ворот - вызов резерва. Не общая тревога, но - бегу смотреть, в чем дело. За воротами - суета, кого-то уводят целители, на земле лежит светловолосый лайквендо - боюсь, что мертвый... За ним - опять! - разрывной орочий снаряд. К нам уже приходили с таким "шариком" - тоже, кажется, лайквенди, хотели узнать, что это такое и что с этим делать. Когда мы с братом объяснили - испугались: "Хорошо, что мы не разрешили детям с этим мячиком играть, а ведь собирались!" Вправду - хорошо, хотя я и не понимаю, откуда здесь такой снаряд. Во время Браголлах их было два типа - с фитилем и взрывающийся от удара, этот вот как раз второго типа... Скорее всего - старый, и начинка в нем уже протухла, но все же я посоветовал утопить "шарик" в самой глубокой реке. В тот раз согласились и ушли, а теперь - вот, пожалуйста, еще один "подарочек"... Выкатываю "шарик" прямо из-под ног (целители уносят еще одного раненого, точнее - раненую, невероятно юную лайквендэ, пожалуй, она даже моложе детей Ильломэ), заворачиваю в тряпицу... Не разорвался.
Мимо проходит маленький отряд - Лорлот, Гвиниль и Гилдан. Будь с ними еще Лорлос и Лайто - решил бы, что они-таки идут в Гавани добывать Камень, как было собирались... Но, насколько я знаю, на этот раз Гилдан идет по разрешению Маглора - просто посмотреть на Камень. Правда, я мало представляю, как же он его увидит, если было велено в крепость не входить и ни с кем не заговаривать... Через стену научился видеть? "На дороге паутина" - Лорлот, бывший Аглонец, пауков ненавидит. Паутина - это даже и хорошо: будет, куда применить снаряд... если он, конечно, сработает.
Не сработал, паутину рубим клинками, она поддается, но с таким скрипом!.. В конце концов справились, дорога свободна, отряд уходит... Неужели действительно - увидят? Возвращаюсь едва ли не одновременно с Боргольтом и Борласом. Оба с "добычей": у Борласа за поясом - веничек каких-то желтых цветов, а у Боргольта на плече - кулем - кажется, какой-то человек... Так, будем разбираться.
- Это кто?
- В кустах сидел.
- Он напал на вас?
- Зачем - напал? Сидел с луком, да, ну, мы его по затылку - и с собой...
- Зачем?
- Лорд, ну... у нас свои мотивы.
- Так напойте мне эти мотивы - мне же нужно знать!
- Ну... это - семейное.
- Он что, вашего рода?
- Нет, но может, еще будет...
Стараюсь не расхохотаться - это же они жениха для Борвен добыли! Ну дают... Пересказываю братьям, что за прибавление у нас в крепости. Амрод хохочет, Маэдрос улыбается, проходящая мимо Ульхана интересуется, нет ли в тех кустах еще каких-нибудь женихов - для нее. Кажется, не было.
...Потом выясняется, что "жениха" зовут Англор и он из Гаваней Сириона...

Ильломэ возвращается - он пытался дойти до Гаваней, забрать свою семью... не смог. Паутина, опять паутина на дороге... не на долго хватило наших усилий... Голос у Ильломэ - спокойный-спокойный... страшно. И лучше - не думать вовсе.

Зовут от ворот - срочно нужен кто-нибудь из лордов. Майтимо занят разговором с Илессином, причем - не только они вдвоем, кажется - половина, если не больше, населения собралась в общей зале - послушать. Дориат, Дориат, в чем мы тогда ошиблись, как этого избежать, какой нужно вынести урок из того поражения... Я лучше к воротам пойду.
Человек, воин, не молод, но - по всему видно, что воин опытный. Из народа Халет, по его словам. Зовут Бран. Хочет жить среди нас, хочет воевать на нашей стороне...
"Зачем, зачем мы тебе, зачем? или ты ничего не знаешь, не слышал? Мы же - прокляты..." - нет, я не говорю этого, и - уверен - по лицу ничего нельзя прочесть. И не надо. Бран из народа Халет может вообще не знать ничего ни о Дориате, ни о Камне в Гаванях - скорее всего и не знает. Тогда - почему бы и нет, почему бы и не впустить, не принять - хотя бы как гостя, поначалу? "Входи, только оставь оружие - вот здесь, на стойке" Бран неохотно подчиняется, говорит, что не привык без меча, но уважает обычаи. Зову Хельвдис, она ведь тоже из народа Халет, пусть поговорит с соплеменником, хотя Бран и сказал, что он сам - не из Бретиля, а из какого-то иного поселения... Ханна, еще одна гостья-аданет смотрит на меня безумными глазами: "Кто это? Кто - тот человек, с которым ты говорил, господин?" - "Это - Бран... ты знаешь его?" - "Нет! Нет, но я вижу - у него черная душа, господин, я прошу тебя - берегись его!" - "Откуда ты знаешь, какая у него душа?" - "Я вижу - так. Я редко ошибаюсь, а сейчас ясно вижу - это злой, черный человек! Поверь мне!" Кажется, Ханна - из тех, кого Люди называют провидцами - по крайней мере про меня она сказала - точно... Но - Бран? Не знаю. Нужно сказать братьям. А разговор все еще продолжается, теперь в него втянуты уже почти все, Майтимо и Илессин обмениваются репликами, как на тренировке - ударами, остальные тоже поддерживают - кто одного, кто второго, я опять попадаю в середину разговора... странно-веселого такого разговора... не по теме и не по времени...

В ворота вваливаются двое - кано Алдамар и еще какой-то эльф, оба, похоже, ранены, не понятно, кому хуже... Сулиннель уводит обоих в Палаты, потом выясняется (Майтимо, что ли, выяснял?), что второй пострадавший - нолдо, бежал из Ангбанда, жил какое-то время буквально под стеной Амон Эреб... Алдамар ему еду носил... По его, Алдамаровым, словам, в этот раз он тоже - принес, но вот как-то неудачно на сучок напоролся... Сучок был явно неплохо заточен... Но - никаких иных объяснений не добились, сами сообразили: видимо, тот нолдо - может быть, он спал? а Алдамар его разбудил внезапно? - принял нашего кано за какой-то собственный кошмар, вот и ударил... Бывший пленный оказался приятелем Нотимо - то ли по Таргелиону, то ли еще по Аману... вот же... Теперь оба в Целительской - Алдамар на попечении Олвиона, Сулиннель и прочих, а бывший пленный просто никуда не уйдет, пока Алдамар не встанет на ноги. Не уйдет, и все. Майтимо с ним разговаривает... кажется, он был в курсе того, зачем кано Алдамар носит в лес еду ...

Возвращаются Гилдан, Лорлот и Гвиниль. Да, они видели Камень. Больше ничего, даже лица Эльвинг не видели - только Камень.

...кажется, что-то не в порядке с этим отрядом - если судить по лицам Майтимо и Макалаурэ. Но спросить не успеваем - от дома Найвен ведут бледную до зелени Борвен, Найвен причитает что-то про отравителя, одновременно с этим к воротам прорывается - с разных сторон - целая толпа: Боргольт, Борлас, кто-то из эльфов резерва и Бран... убегает... не убежал. Злость на самого себя - кого я впустил в крепость?! - прорывается безмерно глупым вопросом: "Зачем?!" Зачем - что? какого ответа мне надо было от Брана? Не знаю, но разбираться с ним - нужно. Тут же выясняется, что Борвен разрезала яблоко Брановым ножом, съела кусочек - и ей стало плохо... Целители говорят, что жизнь девушки вне опасности, но вот повозиться придется долго: на ноже Брана был очень сильный яд. Счастье еще, что никто об этот нож сам не порезался... Я обнюхиваю лезвие - ого... Показываю брату: "Яд. Орочий. Неизлечимый". Брат меняется в лице - ага, он тоже узнал. Говорят, даже Эдайн иногда пользуются отравленным оружием, даже эльфы в Нарготронде - но не орочьим же ядом! Брана (раненого) тем временем втащили в библиотеку, Боргольт нависает над ним с клинком - расспрашивает... Хорошо, что рядом - Майтимо и Макалаурэ, все же ничего непоправимого Боргольт при своих лордах не сделает... Подходит Алдамар - кажется, еще перебинтованный. Показываю нож и ему - да, запах яда он тоже узнал, я не ошибся.
Отхожу, возвращаюсь - Алдамар гонит от дверей библиотеки Аэгдира. Этого полукровку лайквендо, представившегося нам поначалу "Нолдорионом", мы подобрали в лесу какое-то время назад. Сын нолдо шел искать "большие крепости нолдор на севере", был ранен... Мы подобрали его в лесу во время одной из вылазок - без сознания от голода и ран... Когда Аэгдир (это его имя, а Нолдорион - эпессэ, полученное от соплеменников-лайквенди) узнал, что вот она - самая большая крепость нолдор, она же и единственная - попросил права остаться у нас. Сулиннэль выхаживала его, кажется - прониклась его судьбой... не знаю, что уж будет дальше у них, а пока Аэгдир жил в крепости вольно, без каких-либо обязанностей... Ну, значит, вот и время - определиться с ними.
Подхожу:
- В чем дело?
- По какому праву этот нолдо мне приказывает? - Аэгдир оч-чень нерасположен покидать "пост" под дверью библиотеки. Так, хватит:
- Кано дружины лорда Маэдроса Алдамар имеет право приказать любому из воинов крепости. Так же и кано Эрендиль - тоже может приказать любому. Аэгдир, тебе пора решать, станешь ли ты воином, или будешь просто мирным жителем, но гостем тебе быть хватит. Если ты - воин, то ты подчиняешься кано Алдамару, или кано Эрендилю. Если ты - просто житель, ты подчиняешься Нотимо. Решай.
Аэгдир попросил времени подумать, но хоть от библиотеки ушел. Вовремя - связанного Брана вытащили и поволокли за ворота.
- Зачем они его - отсюда?
Странно, что брат не спрашивает - что с ним сделают. Кажется, это ему и так ясно. Мне, впрочем, тоже.
- Чтобы свитки не забрызгать.
- А, ага...
Ясно ведь, что тут говорить.
Боргольт и Борлас возвращаются. Одни.

- Кано Гидлан нарушил прямой приказ своего лорда.
Майтимо говорит почти без выражения. Выходит, прав я был, усомнившись в успехе похода - через стены действительно Камень им было не увидеть. Ну, так они и не через стены - Гилдан потребовал, чтобы Камень ему показали, чуть ли не от самой Эльвинг потребовал. Это при том, что приказ был совершенно однозначный: не подходить, не говорить, вообще сделать так, чтобы в Гаванях никто никого из отряда не видел... По крайней мере - лорд Маглор отдал кано своей дружины такой приказ. Понимаю - тут или предельно сдерживаться, или уже кричать: теперь, наверняка, все Гавани гудят не хуже нашего улья - только и гадают, зачем на самом деле приходили эти странные трое. Что Гилдану было нужно - такой ценой? Зачем?
- Я спросил его - зачем ты сделал это? Он поначалу не ответил, но уже потом, уходя - обернулся: "Вы ничего не делаете!" Вот так. И еще кое-что есть, Макалаурэ сейчас переговорит с Боргольтом... Пойдемте в шатер.
Идем.

- Гилдан, зачем? Ты нарушил прямой приказ своего лорда - зачем?
- Вы все бездействовали... Ожиданием не исполнить Клятвы!
- Гилдан, но ведь это - наша Клятва! Наша, не твоя... Зачем - тебе?
- Я верен своему лорду.
Вот так ты - верен? Так?
Входит Боргольт. Еще один свидетель, первым был Гвиниль. Но Чертополоху было легче - он говорил о том, что видел, говорил против того, кто ему - не более, чем просто знакомый. А Боргольт говорит против кано своей дружины. Ему тягостно неимоверно, но то, что он говорит - было. Он не лжет. Кано Гилдан знал о том, что решили сделать слуги Келегорма с детьми Диора, он, кажется, едва ли не знал, куда именно они отвели мальчишек... Он знал, но не сказал ни слова, даже когда видел, кто и как ищет этих детей. Почему? "У тех воинов погиб лорд, я считал, что они вправе так поступить"
- Это по-твоему - верность? - кто из нас спрашивает? Кто-то. Все равно, кто. Все мы.
- Я верен своему лорду.
- Гилдан... - я опять пугаюсь голоса брата. Голоса Макалаурэ. Это же не может быть - его голосом, не может, но вот есть... - Слуги Келегорма были изгнаны из наших земель...
Гилдан опустился на одно колено - словно принимая любой приговор. Впрочем, действительно - принимая.
- Ты слишком далеко зашел в своей верности, слишком далеко...
- Ты бежишь впереди нашей Клятвы, Гилдан... - я не знаю, зачем я встрял с этой фразой - и без нее же все было ясно...
Макалаурэ вынес приговор - изгнание. Точнее - не вынес, озвучил, приговор был вынесен всеми нами. Да, так - как и прежде. Нолдо Гилдан должен был покинуть пределы Амон Эреб до заката.
Командование дружиной Макалаурэ передал Боргольту.

- Мы не можем больше ждать.
Это - сказано. До слов было только понимание - наше время стремительно утекает, время, в которое еще возможно удержать себя на краю. Или хотя бы поверить в иллюзию того, что - можешь удержаться. Не знаю, сколько еще осталось - месяцы, дни, часы? Но пока они есть - нам нужно самим пойти в Гавани за ответом. Нам-с-братом.
- Мы пойдем за ответом. Пока можем, - опять, опять это "пока можем"... - пока мы еще держимся - хоть как-то! - мы будем говорить. С Эльвинг. Сами. Кажется, я даже рассчитывал поначалу на то, что мне придется уговаривать Майтимо, или объяснять ему, словом - просить позволения... Вышло, что - просто поставил перед фактом. Впрочем, на этот раз и сам Майтимо, похоже, подошел очень близко к какой-то черте... а то я не знаю - к какой! Ну, вот и будем дружно делать вид, как умело мы на краю балансируем... пока не свалимся - все.
Естественно, Маэдрос не возражал, кажется, и Маглор тоже против не был - или был, но нам с братом уже было все равно? Не знаю. Кроме нас захотели пойти - сами, мы вообще никому не приказывали и никого не звали - еще Гвиниль, продолжавший верить в то, что он знает, как уговорить Эльвинг (похоже, что он еще и хотел как-то исправить то, что напортил отряд Гилдана, в который он, Гвиниль, отправлялся "думать головой"), и Гваэлах. Отец Гваэлаха был послом в Дориате... Очень надеюсь, что сын будет удачливее отца, Гваэлах тоже на это надеется...

Мы идем под черным небом.

О чем-то переговариваются Гваэлах и Гвиниль за нашими спинами - тропа неширокая, и мы идем "парами". Гвиниль несет наше знамя, Гваэлах - шкатулку, в которой прежде хранили свечи, а вот теперь - как же надеются все! - предполагается быть Камню... Чертополох наслаждается хорошей погодой, красотой дороги, "А небо-то, небо какое!" Не удерживаюсь: "Какое?... Синее, да?" - "Ну что ты, лорд, синее - это к вечеру будет, сейчас - голубое!" Брат, тихо: "У тебя - тоже черное?" - "Черное. Словно дымом затянутое..." - "Как в Лосгаре было - с багровым. Так?"
Так. Как же иначе?

В воздухе прохлада и сырость - дошли.
Крепостная стена, ворота, над воротами - чуть левее - лучная галерея... И нечего смотреть, чего, интересно, я ожидал - что ни единого знакомого лица не увижу? Зря ожидал. Ворота открываются - лорд Маблунг медленно выходит, преграждая нам дорогу. За его спиной еще кто-то вооруженный, нужно что-то делать, брат понимает быстрее - вынимает меч из ножен, втыкает его в землю и убирает руку - вот, я безоружен! Я по какому-то затмению ума выдаю: "Мир вам... пока...", кланяюсь, надеясь, что в очередной раз меня не расслышали. Лорд Маблунг (я очень хорошо помню его в бою и счастье, что не в том бою!) не выпуская из рук секиры, подходит к нам: "Кто вы и что вам нужно?" - "Сыновья Феанора, лорды Амрод и Амрас. Мы пришли говорить с Правительницей Эльвинг"
- Вы можете пройти, но оружие оставьте у ворот.
Оставляем. Проходим.
Идем.
Я стараюсь не видеть - лиц, потому гляжу чуть поверх, в основном - на сам город, на стены и колонны, на площадь, почему-то украшенную флагами и гербами... Да, такого я давно не видел - какая-то отчаянная роскошь... И - почти тихо. И еще - как-то странно идется: словно в воде, медленно и с усилием... может быть, так кажется именно от близости моря? Не знаю...
Нас впускают в дом Эльвинг - бело-синий, с огромным витражом во всю стену, с изображением Двух Древ по обе стороны двери... Тебе страшно, брат? А мне - страшно ли?
Нет, не страшно. Странно. Как - падать...


(к этой части случайно нашелся эпиграф)
"Милости просим! Своей-то - нет.."
Любелия

Кроме Эльвинг в просторной комнате оказались еще две женщины: эльдэ, смутно знакомая, и аданет. Лорд Маблунг прошел следом за нами и встал подле Эльвинг, опираясь на секиру. Мы с братом сели, Гвиниль и Гваэлах остались стоять неподалеку от входа. Миг молчания - и я понимаю, что должен говорить. Именно я - мы не договаривались, кто будет держать речь, но выпадает - мне.
Попробую.
...Поднять взгляд на Эльвинг не менее сложно, чем начать говорить...
- Леди Эльвинг, мы просим тебя отдать нам Камень...
Просим. Только просим - я вообще ни слова не говорю о каком-то там праве - ясно понимая, что для Эльвинг ее право столь же неоспоримо, сколь для нас - наше... Или даже - более, я уже ни за что не поручусь, и, может быть, в нашем праве сомневаюсь уже не я один. Все может быть - но одно неизменно: вернуть Камень для нас - необходимое условие жизни. Вот так просто. Для нас.
- Вы знаете мой ответ - я ничего не стану решать, пока не вернется лорд Эарендиль*.
Я пытаюсь говорить... пытаюсь... не понимаю, как. Зная, что в Гаванях считают, будто Камень хранит их Город, я - вновь - предлагаю Эльвинг от нас любую помощь и защиту.
- Скажи, вы примите "любую помощь и воинскую защиту" от Моргота?

...Белое.
...белое марево - словно в противовес черному небу... белое, растворяет и стирает все... белый туман - и сердцевиной ему - почти нестерпимое сияние Камня и белый свет глаз Эльвинг - свет ее ненависти. Да, так - или только для меня так? - я вижу это, эту чистую ненависть, хотя голос Эльвинг почти спокоен и так же негромок, как мой - все равно. Мне нечего противопоставить этой ненависти - она в праве, но я почему-то пытаюсь объяснить, что мы - не Моргот, что он, все-таки, худший исход, что... Что-то. Что толку-то? И все равно - говорю, говорю... прошу... опустошая себя, растворяясь в белом...
- Леди Эльвинг, я прошу тебя, поверь, у всех нас - общий Враг, прошу, если ты отдашь Камень, мы сможем противостоять Морготу - вместе...
Не слышит? Ей это - не нужно?
- Леди Эльвинг, пока Камень нашего отца остается у тебя, мы не можем... мы - остаемся противниками, но это ведет только к гибели, леди Эльвинг!.. поверь, Враг - не мы, он там, на Севере...мы же предлагаем защиту от него...
- Скажи, как ты думаешь, если вы убили отца, дочь, братьев - а после этого предлагаете защиту матери, потерявшей все - она должна эту защиту принять?
- Если она окружена бешеными волками - наверное...
...я не понимаю...
...Белое...
...мы ведь все еще говорим о чем-то, но белое заполняет собой почти все - только отдельные фразы остаются - темными островками, обрывками...
- Я сама сниму с шеи ожерелье с Селеврилом и отдам его вам, когда** вы принесете с Севера два других.
...не понимаю... мы ведь - пробовали уже... в Пятой Битве... Она - не знает?
- ...и мы не можем сейчас, у всех нас просто не хватит сил... и войск... И неисполненная Клятва отнимает силы... она - жжет, понимаешь ли, леди Эльвинг?
- Значит, тот Камень, что сейчас у меня - жжет, а те два, что на Севере - нет, так?
- ...Да, так.
Больше уже ничего не остается - значит, я буду просто молить, молить о жалости - может быть, хоть это она услышит?
Поднимаюсь, делаю шаг - Маблунг тоже шагает вперед, словно намереваясь защитить от меня Эльвинг. Я - безумен? в его глазах я - безумен? это - так видно?
Не знаю. Все равно.
Я стою, касаясь рукой опорного столба - странно, почему-то стою, что-то еще удерживает от того, чтобы упасть на колени... не хочу, чтобы Гвиниль и Гваэлах видели это, им, боюсь, будет противно...
- Леди Эльвинг, я прошу... прошу тебя - сжалься... Я прошу тебя, прошу, пожалуйста, будь милосердна... к нам, прошу тебя!
- Я должна быть милосердна - к вам?
...нет, нет, ты - ничего не должна, нет, но... но зачем же ты - уподобляешься нам? нам, не ведающим жалости...
- ...ты знаешь, что я могла бы сказать вам очень многое, или вовсе не говорить с убийцами моего отца, с теми, кто разорил мой город, погубил мать и братьев, веришь ли - я вполне могла бы вообще отказаться разговаривать о чем-либо, но - я ведь не говорю и я не гоню вас от порога, я лишь хочу дождаться возвращения своего мужа, чтобы решить вместе с ним!
- Леди Эльвинг, тогда, прошу тебя, скажи - сколько же нам ждать?
- Столько же, сколько и мне.
Я не успеваю удержать вопрос:
- Но что будет, если он не вернется вовсе?
...это жестоко, не должно, но ведь вот - сказано же уже... И, если так - да какая же разница, я уже, уже давно проклят и виновен, и жестокость вопроса ничего не изменит - то продолжаю: - Пожалуйста, прошу тебя, назови хоть какой-то срок, чтобы мы могли хотя бы - знать...
...Оказывается, брат подошел, вот, какое-то время я чувствую его правым плечом, - и теперь тоже - спросил:
- Скажи, пожалуйста, сколько еще нам гореть заживо?
Просто - спросил. Так о времени спрашивают: "сколько еще до вечерней стражи?"
Спросил - вслух? Или - так громко подумал, что мне послышался его голос - столь похожий на мой собственный, но звучащий со стороны? Не знаю, кажется, все-таки - спросил. Но все равно - ответа так и не было.
...не могу я больше...
Слышу, как Гвиниль просит позволения говорить - то ли у Эльвинг, то ли у меня, то ли у обоих. Разрешаю, кажется, успеваю что-то пробормотать, поклониться и выхожу - вываливаюсь - прочь...
Не могу - больше. И без этого - через край...


...в глазах черно... А, нет. Нет, это просто - небо черное. Так и осталось - впрочем, с чего бы ему меняться?
В зале Гвиниль говорит с Эльвинг - я слышу его слова об отравленных и противоядии. Бесполезно. Зачем он говорит? Наверное, ему это нужно, да? вот и говорит... только уже не нужно ведь ничего...
Брат подходит, обнимает за плечи:
- Не надо, не надо, не при них!
А, это меня еще и трясет, оказывается. Да, да, конечно же - не при них, и вообще - не при ком, потому что - зачем? Я спокоен, брат, правда, я уже успокоился.
Миг еще мы стоим перед входом, обнявшись. Потом возвращаемся.
Гвиниль отговорил, теперь Эльвинг убеждает Гваэлах. Он говорит, что ей достаточно одного жеста - и она будет "новой Мелиан", она будет править мирными землями, она... я почти не слышу, мне кажется, что было что-то еще - столь же прекрасное, сколь и неисполнимое... Но ответ был прежним: "Ждите"
Ждите.
Ждите возвращения того, кто уплыл на Запад, того, кто ищет пути в Благословенные Земли, того, кто - может быть! всего-то лишь может быть - решит отдать нам Камень нашего отца.
...если вернется и если - решит.
- Мы слышали твои слова, леди Эльвинг. Прости, что скажу, но боюсь, что мы еще вернемся...
- Иных слов у меня не будет. Прощайте.
Кланяемся и уходим.
Не глядя на лица. Не видя - лиц. Поздно.
Какое-то время идем молча, потом, когда стены Гаваней скрылись уже из виду, я - вслух - перечисляю, что же запомнил в планировке города:
- Ворота не навесные, в проем войдут трое легких или двое щитовиков, за воротами - площадь, от нее - почти прямая улица к главной, с колоннами... Дом Эльвинг - бело-синий...
Брат подхватывает:
- На лучной галерее - двое, еще один может стрелять с лестницы. Луков в городе много, но или нолдорские ростовики, или синдарские охотничьи, корабельных не видел...
Некоторое время мы еще обсуждаем телерские корабельные луки - огромные, дальнобойные, - утешаясь тем, что тут такого точно нет. Потом брат произносит:
- Значит, будет, как в Дориате...
- Будет хуже: там хотя бы не было знакомых лиц.
- Кого ты видел?
- Хэтласа, из дружины Куруфина...
- А.
- ...еще Ивретиля из верных Финдекано...
- Ясно...
И все. Больше ни слова о тех, кого мы - узнали. Может быть, есть и еще кто-то? Может быть. Все - может быть.
- Помнишь - близнецы? Наверное, это и есть дети Эльвинг, да?
- Да... совсем маленькие, лет... 12, наверное, так?
- Или даже меньше.
- Мы такими же были, когда уходили в Форменос?
- Может быть...

Мы очень быстро идем - и не успеваем решить, как и что скажем братьям. Ворота крепости падают нам под ноги, входим, Майтимо шагает - как падает! - к нам, похоже, всё, или почти всё поняв по нашим лицам.
Нет, вот теперь действительно - всё: пока мы идем от ворот до шатра ("Где Макалаурэ? Найди Макалаурэ, позовите лорда Маглора!"), Гваэлах окликает - "лорд Маэдрос!", на миг распахивает пустоту шкатулки - и резко захлопывает крышку.
Всё.
Обрыв.
И - теперь уже - сорвалось, сорвались - не стрелой с тетивы, не зверем с цепи - самими собой, еще живыми - в бездну.
...не лететь - падать.
Теперь - сколько бы времени нам не осталось, это будет - падение.
Не остановить.

Очень быстро.
Это - то, что нам нужно: пройти город как можно быстрее, не дать штурму превратиться в бойню. Чем быстрее - тем меньше жертв, нам нужен только Камень, ничего больше. Мы не хотим лишних жертв, нам не нужна смерть жителей Гаваней - нет, не нужна! Только Камень. И еще поэтому город нужно взять - быстро: нельзя допустить, чтобы Эльвинг унесла Камень на корабли, а ведь Гавани - именно что гавани, кораблей там какое-то количество есть...
Всё - очень быстро: говорим, выясняем, кто кем командует, быстро передаем друг другу лист с планом Города - я подобрал его на полу в шатре, без удивления кивнул на фразу Майтимо о том, что этот чертеж сделал Илессин - дополняем его, быстро выбираем, кто идет первым, как будем нести таран...
Очень быстро.

- ...Алдамар и Эрендиль пойдут первой парой с тараном - как самые тяжелые. Кто еще?
- ...Борлас, Илессин, Боргольт...
- ...можно не только весом, а еще и щитами ударить...
- ...рука будет занята, не переложить...
- ...пока будем идти - таран понесут легкие воины...
- ...Амрод, кто у тебя?
- Тинтэль, Лорлас, я сам... Кто-то еще нужен?
- ...штурмовые щиты...
- Уже...
- ....один несу я...
- ...Она ненавидит нас!
- ...отряд легких воинов на прорыв...
- ...нам нужен только Камень...
- ...кто остается в крепости, кроме Гвиниля с арбалетом?...
- ...не даст и снега зимой...
- ...здесь прямая улица...
- ...скорость - важнее...
- ...нам нужен только Камень...
- ...какая разница - теперь?!..
- Только - Камень. Нам не нужны лишние жертвы - вообще не нужны, ни с какой стороны. Только Камень.

...Голоса, обсуждения - все сливается, свивается в водоворот - кругом, кругами, быстрее, быстрее... уже не различить лиц и голосов - да и нужно ли это? Не нужно. Нужен только Камень. Только Камень.
Ничего больше.

(Сейчас, здесь, из этого "здесь и сейчас", откуда я смотрю заново на всех нас - я вижу, что же было так страшно в том совете. Так было: каждый из говоривших, каждый, и я - точно так же, как Илессин, Эрендиль, Майтимо, Алдамар, Боргольт - понял и принял для себя одно: "Хватит". Можно, я больше не буду - быть? Можно... ...но не у всех получилось)

Потом - мы должны еще выйти и сказать. Опять - сказать о своем решении, которое многим будет - поперек души и сердца. Но на этот раз мы просто не можем даже выслушать - потому что ничего уже не имеет значения. Потому что - нам нужен только Камень. Потому что - очень быстро.
...так быстро, что уже некогда - спорить, слушать... Жить, просто жить, как советовал Эрендиль тоже уже - некогда.
И все равно - мы говорим, и Майтимо пытается что-то объяснить:
...Норлин, крикнувшей - "Ведь ты же обещал!"...

...обещал. А прежде того - клялся... давно это было - и все длится и длится... не окончится никак. И потому - не Майтимо, но Амрод - произносит: "Мое небо стало черным!". Не стало - осталось. От того времени-без-времени, когда слова были - сказаны.

...Сулиннэль, с белыми от гнева глазами, прохрипевшей - "Это преступление!"...

...преступление. Переступление - черты, предела. Да, так - еще одно. Но мы постараемся - как сможем - свести потери к минимуму. Не свои потери - это не сказано, конечно, просто, похоже, каждый и так это знает - себя никто не будет беречь. Других - да.

...кому-то еще, кого я не помню - "Вы обещали удержаться!"

...- Как удержать - падение? Раз уже падаешь - ты не сможешь ничего отменить. Это уже - падение, понимаешь?..

...понимаешь?...
Если нет - ты просто погляди на нас. Это же видно.

Крепость приходит в движение - воины надевают доспехи, кто-то доделывает штурмовые щиты, кто-то проверяет состояние оружия, целители собираются тоже... Ко мне подходит Гваэлах - странно-счастливый, не ко времени, так, что едва ли не страшно - от этого... счастья.
- Лорд Амрас, то, что вы замыслили - преступление...
...Это - прозвучало. Не приговором - данностью, как-то предельно просто. Преступление. Так и есть. И я успеваю еще подумать - разом - о том, что Гваэлах - воин, а не хрупкая дева, что он вполне способен выйти против меня в поединке, что он - не из тех, кто небрежен в слове... И даже успеваю - словно время растянулось! - почти обрадоваться, скалясь невольно: может быть, он убьет меня и мне не придется...
Но Гваэлах договаривает:
- Не могу идти туда, по своей воле никто из эльдар не может... избавь меня от этой свободы, она не нужна мне...
...пол-шага - на колено - меч на вытянутых руках:
- Прими мою присягу, лорд.
Очень давно никто не преклонял колен передо мной - вручая мне свою жизнь и верность. Надеюсь, я все сделал правильно - и по форме, и по сути. Это нужно теперь - потому что по своей воле - никто из эльдар...
- Принимаю.
Принимаю - и благодарю. Молча.
Гваэлах попросил меня, если он погибнет, позаботиться о его нареченной - оказалось, что Гваэллин, юная целительница, приняла его кольцо. Краем уха слышу недоумение Нотимо, но оно как-то мимо, я просто радуюсь за обоих влюбленных, и обещаю, что позабочусь. Если, конечно же, сам выживу - но этого я не говорю.
Зовут от ворот - иду. С изумлением вижу знакомое лицо, правда, поначалу никак не могу состыковать в памяти лицо - с именем. Эльфу приходится назваться, тогда только соображаю - это же Сарнетиль. Вернулся... вот не знаю уж, как - вовремя, или наоборот. Он пришел один, его брат и отец идут к нам из Оссирианда, но пока еще в нескольких днях пути, а Сарнетиля отправили вперед - разузнать, по прежнему ли стоит Крепость. Да, пока - да. Только вот - видишь ли, Сарнетиль, мы - вот, буквально сейчас, уже все готово почти - выступаем. Да, он уже знает - куда и зачем. И, раз он не ушел от ворот, раз просит назначить ему место в войске - то, значит, для себя он все решил. Правда, мечник он не особо хороший, так что даже в легкий отряд я его не беру - без толку, только погибнет. Лучник? - нет, тоже нет... Похоже, что ему будет правильнее всего идти с целителями - отец Сарнетиля, целитель, научил сына многому, вот и пусть применит науку.
Дальше - еще быстрее. Еще, еще, мы с братом разбираем тех, кого поведем на бой: Амрод - лучников, я - тот "мобильный отряд", кого уже в Городе поведу на перехват Эльвинг. Это, в основном, бойцы-мечники, почти без доспехов, но очень быстрые. Лорлот, Гваэлах, Эрдан - эти точно. Эгдиль? Аманэльда с отчаянным взглядом, когда в последний раз деревья отзывались твоему голосу? Сейчас ты одержим жаждой увидеть Камень, увидеть заключенный в нем Пред-солнечный свет... Да, и Эгдиль - может быть, ему повезет - увидеть. Келумэ - единственный воин из нашего отряда, на ком есть шлем... Пусть он сбережет ее... Бревен? Нет, не нужно Бревен - хотя я поначалу собирался включить ее в отряд, но - нет, не надо, пусть лучше она будет нашим знаменосцем. Может быть, это удержит ее от боя... Эрвен? - хорошо, пусть Эрвен. Гилнир подбегает: "Лорд Амрас, лорд Маэдрос послал меня к тебе..." Не в отряд, нет, пусть понесет второй штурмовой щит - это позволит ему выполнить странный наказ Норлин "Иди воевать, только не сражайся!" Может быть, все и не совсем так, я уже мало понимаю что-то, кроме самой подготовки - но так Гилнир, по крайней мере, получит шанс избежать сражения. Надеюсь. Я очень на это надеюсь. Глинвен - говорит, что тоже идет с нами, но не воином - что понятно, а - с целителями. Прошу ее, по возможности, не лезть в бой, оставаться сзади, за войском. Соглашается.
Больше всего - сейчас, пока я это я, пока не выжег меня огонь боя - больше всего сейчас я хочу, чтобы все, кто идет со мной - выжили. Пожалуйста, пусть только выживут - все они, или хотя бы - большая часть, пожалуйста, я и сам не знаю, кого же прошу, но вот - прошу... Пусть - выживут.
Они еще могут - жить.

Мы уже у ворот, войско Амон Эреб готово выступить. Оглядываюсь - и понимаю, что с трудом узнаю, кто же рядом со мной. Закрытые шлемы только у троих, но даже и те, кто, как и я, почти или вовсе без брони, даже они выглядят - иными. Не удивляет меня это, вовсе. Что удивляет - так это Халлрон в шлеме и со щитом (Макалаурэ: "Он - мой оруженосец, все в порядке!") и Лаурелоссэ - с копьем и в доспехах. Я не успеваю даже спросить - кого спрашивать-то? - почему он идет с нами, как за воротами раздаются крики, часть воинов - и Лаурелоссэ тоже - вылетают из крепости на перехват отряда орков. Короткая схватка, орки разбиты, но Лаурелоссэ ранен: у одной из Вражьих тварей был арбалет. Болт попал Лаурелоссэ в глаз - на излете, но все же... Нет, кажется, жизнь его в безопасности, но он - остается. Он - остается.
Остаются еще Нотимо, Аурлин, Меондиль и Гвиниль. Гвиниль - это правильно, а то мы же всех лучников уводим... Уходим. Вот теперь мы действительно - уходим.
- Выступаем!
Ворота падают, мы - братья - вчетвером выходим из крепости первыми. Майтимо, мы с Амродом, Макалаурэ. Не оглядываясь - и не поднимая голов.
Не за победой - в таком бою еще неизвестно, что для нас лучше - погибнуть или победить, но - исполняя свою Клятву.
Только так - ничего иного.

На выходе из леса тропу перегораживает паутина. Остервенело разрубаю липкие зеленоватые нити - по одной с одного удара, такая прочная... Макалаурэ поступает решительнее и перерубает дерево, к которому паутина крепилась.
Идем дальше, еще немного - и небо распахнется над нами... Какого оно будет цвета?

...черное...

Таран - здоровенное бревно - несем пока вшестером, точно помню, что рядом со мной идет Гваэлах, следующей парой - Келумэ и, кажется, Эгдиль, еще Эрвен, прочих не могу вспомнить, словно не видел. На подступах к Городу, там, где мы - сколько же времени прошло? не помню, это было в другой жизни, столь же далекой от этого дня, как годы Долгого мира - почувствовали запах моря, войско перестраивается, таран берут тяжелые воины, я беру свой щит и велю Гилниру прикрывать отряд лучников, которых уже выстраивает Амрод. Почти все готово. Еще успеваю оглянуться на Бревен, на черное с серебряной звездой знамя в ее руках.
Больше ничего не успеваю.

- Гавани Сириона! Войско Амон Эреб пришло под ваши стены. Верните нам то, что принадлежит нам по праву!

Это - мой брат? Это - Маэдрос?
Да какая же разница... Это - тот, кто ведет войско, вот и все. И тот, кто, после: "Вы слышали наш ответ!" трижды трубит в рог, подавая сигнал - "К бою!"
Он еще отходит - к нам, не узнаваемый мной, не брат, но - Лорд и командир, - когда Амрод уже выводит отряд лучников - по левую руку от войска, шестеро тяжелых воинов с тараном и строй щитовиков - Маглор командует "Шаг! Шаг!" - идут за ними, я прикрываю их щитом от стрел с галереи... И все это - до странности медленно, словно во сне - и только стена Города стремительно надвигается на нас, как если бы сама земля протягивалась под нашими ногами.

Удар - тараном, щитами - ворота распахиваются и падают, первая пара вламывается в крепость, таран падает под ноги, кто-то кричит "Таран из-под ног!", Амрод, оказавшийся рядом, одной рукой вырывает таран из воротного проема. "Шаг! Шаг!", вторая пара разворачивается, вливаясь в строй, щитовики прикрывают друг друга, оттесняя воинов Гаваней вправо. "Шаг! Держать строй!" Слева освобождается проход, легкий отряд влетает в Город, я только краем глаза успеваю увидеть, что одоспешенные воины с обеих сторон увязли в общей схватке, а по левую руку от меня - только Лайто, пытающийся достать кого-то на лестнице на лучную галерею... Нет, не только, но здесь нет доспешных, только двое, кажется, легких воинов - и один из них выходит на меня... Нет, не выходит, словно - выпадает, я запомнил только белые рукава, темные короткие волосы... и то, что клинок этот эльф держит как-то странно, или неумело, или - непривычно для меня, низко... Нет, не опасно - задел, но не сильно, не рубанул - уколол, в ногу, и кость не задета, так что - бегу дальше, он же не нужен мне, этот темноволосый, он остался у ворот, а дом Эльвинг - дальше... Амрод - впереди меня, я все время вижу его, Эрдан пробегает между нами через площадь, против нас, похоже, некому выйти, нас некому задерживать... Гваэлах идет чуть сзади, мы уже - перед домом Эльвинг, но - я не знаю, как, по крикам, что ли, - понимаю: дом пуст, нам нужно - дальше, на берег, к пристаням...
Почему-то странно, что - жив... Почему?
Нет, здесь тоже есть воины - неистовый эльф в черном берете вылетает на нас, кажется, из-за какой-то колонны... Я не знаю, убил ли я его, или только ранил...
Высоченный адан в зеленом выходит на меня, замахиваясь дубиной - против клинка! - готовый умереть за свой город... Не нужно, он не противник, мне не нужна его жизнь - пусть только освободит дорогу! Отталкиваю плечом, пробегаю мимо - дальше, за площадь, к границе города и обрыву над морем...
...очень быстро...
...и боли нет никакой - просто нога словно подломилась...

Он, оказывается, убил меня - тот темноволосый эльф с белыми рукавами. А я - не успел понять. Теперь - поздно, пробита бедренная артерия - сам себя слышу словно со стороны, кому-то объясняю, что со мной... Кому - Гваэлаху? Эриант? - она пытается перевязать меня, кричит "Целителя!", кричит, что она не умеет - так... Как? Не надо никак, не надо, уже не так много осталось - крови... вся почти вытекла... И пусть, мне же не больно даже, мне никак... Только темно. Но брата я все равно вижу - или понимаю, что он здесь? - и почему-то оказывается, что я цепляюсь за него, и еще пытаюсь сказать... попросить - ты живи, пожалуйста, прости, что я - так, что оставляю тебя, но ты живи... "Подожди меня" - говорит Амрод. Я не вижу, как он упал, только глаза - близко, и снова - голос: "Подожди меня"...

...легко... просто - прорвались, истаяли в миг - нити, что скрепляют фэа и хроа... непрочны оказались, наверное... Просто - закончилось все, кроме одного, последнего дела - дождаться Зова и ответить на него, потому что нельзя - не ответить... Только - осталось еще что-то от меня, что-то, что и есть - я, и этой неуничтожимой частью я воспринимаю - то, что вокруг. Последние минуты погибшего Города, голоса, крики... Братьев и просто - близких. Не вижу - темно и серо, - но слышу и как-то знаю.
Знаю, что над нами замер - на коленях - Майтимо, слышу - задыхающийся, непохожий - его голос: "Мы опоздали... опять - опоздали..." - понимаю, что "опять" равно и о Дориате, и о Нирнаэт - "Она всегда успевает раньше... Где Маглор, позовите лорда Маглора!" - понимаю, что он - не видит, не чувствует: ведь Макалаурэ здесь же, рядом...
Слышу - чьи-то крики, кто-то незнакомый кричит, не переводя дыхания, что-то о детях, детях, которых "убили, куда вы их дели, убийцы, убили детей!" Понимаю, что речь, точнее - крик - о детях Эльвинг, которые пропали. Слышу - как Майтимо приказывает кому-то идти, искать...
...но это все - далеко.
Рядом - Гваэлах (я понимаю это), после нашей смерти в какой-то отрешенной сосредоточенности, словно замерший над нами в почетной страже. Рядом - Бревен, Сарнитиль, Эгдиль... держит мою руку, говорит, захлебываясь, что пойдет за нами, следом... "Не нужно. Есть иной способ - следовать" - это Гваэлах. Спасибо, спасибо, я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь - так, только я уже ничего не могу, даже и - поблагодарить... Рядом - кто-то еще, Лайто, Макалаурэ, нас несут на щитах, бережно, словно живых, опускают на землю и Гваэлах вновь замирает над нами.
..."Лорд Маэдрос, как мы будем хоронить твоих братьев?"
Здесь. Да, мы тоже останемся здесь - до тех пор, пока не прозвучит Зов.
"Жители Гаваней, те, кто в состоянии, помогите перенести убитых к воротам!" - Майтимо... зачем говорит - он, чем он еще - говорит, движется, приказывает? Сейчас ясно вижу, что силы его не просто исчерпаны, - вычерпаны - до дна, до предела, до пустоты уже! Как же больно... даже - слышать...
Нет, не слышат - "Это не наше дело!"
"Ваших мертвых вы оставите валяться?!" - кричит... Тоже - не услышат?
Услышали. Подходят - другие, чужие, здешние - кто-то. Женский голос над головой, не ко мне - к Майтимо, с удивлением: "У тебя были братья?"
Крик - "У меня было семь братьев, женщина!"
Шесть, Майтимо, у тебя - шесть... впрочем, нет, у тебя-то как раз - семь...
Опять поднимают, несут, та женщина, которая спрашивала про братьев, кто-то еще - не знаю, кто. Почему-то никто не закрыл глаза - тому, что было мною, и теперь, каким-то странным образом я еще вижу - серое, непоправимо-серое небо над собой. Голоса опять наваливаются - но сейчас уже вовсе не отличить, кто же говорит...
Майтимо - все равно отличаю, хотя вот - узнать - да, это сложно... такой - голос.
- Жители Гаваней!.. Ваша крепость разрушена и больше не может служить вам защитой... Правительница Эльвинг, вместе с Камнем,... что хранил ваш Город, бросилась в море. Мы починили ворота, но это не поможет. Я предлагаю вам... добровольно... уйти с нами на Амон Эреб! Я обещаю всем вам защиту лорда - большего... я дать вам не могу...
...Интересно, а у него еще получается - дышать... Я не вижу - только небо над собой - но вот, вижу, как-то иначе, иными глазами: он на меч опирается, или держится за кого-то, потому что силы - все, которых и нет уже! - уходят в слова, в то, чтобы - сказать. Это нужно - сделать, нужно - сказать так, чтобы - пошли, потому что - нельзя же оставить - так, потому что - живые, потому что он - лорд... Потому что ведь все они живые... - себя он, похоже, к живым уже не относит, потому и тратит - больше, чем можно, без остатка - выжимая, глубже, чем со дна вычерпывая, отдавая - всего себя, не оставляя ни капли... И мне до слез - мне-мертвому, но до живых слез - жалко своего брата... и стыдно - что я-то ухожу, что все это мне уже не важно и меня - не касается... А ему еще - жить... и что-то делать... Это же тяжело так... и больно - ему особенно...

Но я уж - ни при чем, и ничего не могу: Зов настигает меня, словно за руку - уводит, от братьев, еще живых, из мира - серой, лишенной света и теней тропой - в Чертоги... Амрод ждет меня у поворота тропы - он попросил об этом, и ему было позволено. Держась за руки, мы уходим.
Не оборачиваясь.

"Будем ли мы/ тем, кто мы есть,/ когда пройдет боль..."
(Б.Г.)

Говорят, что Чертоги изумительно красивы, особенно в сумерках. Не знаю... не могу сказать. Наверное, там и теперь всегда - сумерки, хоть бы и под Солнцем... Не увидели, не успели... Знаю, что в Мандосе странно... может быть, еще и потому, что мы с братом видели так же, как и прежде, смерть ничего не изменила: разной плотности серый, черный и красный... этот - только на одежде нашей остался...
Говорят, что Намо - суровый Судия, что он не знает жалости... Не так. Жалость, вполне возможно, известна ему, но она ничего не меняет... наверное, потому, что Намо - не судит, он просто направляет, так, что ли... Каждый пришедший - сам себе Судия - никто, по сути дела, не может решить твою судьбу, кроме тебя же. В лучшем случае тебе помогут, в худшем - помочь не сумеют. Наш случай был, скорее всего - худшим.

Мы очень быстро ослепли в Чертогах. Последнее, что успели, видя, это - укутаться вдвоем в оба наших плаща (есть ли фэар у вещей? У некоторых - есть, точно). Мир очень быстро истаял, стерся... поначалу я думал, что это вот и есть - та Вечнодлящаяся Тьма, которой мы себя обрекли. Но - это я тоже как-то точно знаю - будь это действительно Она, вряд ли бы мы с братом были бы рядом: "во Тьме не встречаются". Но если Тьма не место, а - то, что в душе, то тогда - да. Тогда - так: мы принесли эту Тьму с собой, вот и были - в ней. Оба.
В темноте (или во тьме, но не во Тьме, нет, нас она миновала, так что про нее я ничего не знаю доподлинно) странно меняется ощущение мира вовне. Я знаю, что вокруг нас нет никого, что подходили только Лорлот и еще кто-то, кто шел с нами из Тириона - а теперь в Гаванях мы убили его... Я не знаю, чего он ждал от нас, каких слов хотел - если он был в Тирионе, он не мог не слышать... а сейчас нам попросту нечего сказать - ни ему, ни Лорлоту, который плакал, пытаясь дозваться до нас... Но в то же время кажется - мы окружены толпой. Их множество, они смотрят на нас - не с ненавистью, нет, но взгляды их - чувствуются. Почти физически,... если можно так сказать хоть о чем-то - в Мандосе. И - будто кто-то в этой толпе (на несколько голосов) переговаривается, называя имена - тихо, так тихо, не громче звука от крыльев летящей бабочки... но слышно, только чуть невнятно... кажется, еще миг, или прислушаться лучше - и я пойму, что же это за имена, чьи они... И еще - колокольчики. Они зазвенели, когда мы вошли в Чертоги, и теперь еще - я не знаю, сколько раз, часто очень... Брат думает, что это значит - чья-то еще фэа обрела покой... наверное, так... Только звук, почему-то воспринимает не слухом, но (если бы еще было бы - чем, сказал бы "всем телом") - как удар.
...что же их много-то так? - впрочем, ведь война... как же долго...
А больше - ничего.
Только мы - вдвоем. Мы говорили - о, много о чем. Пытались понять, почему же мы оказались настолько слабее старших, пытались сообразить, чего же не хватало - в нас, каков именно наш изъян... но вышло, что говорили - только о старших, не о себе. О том, что Макалаурэ, наверное, держится потому, что в его душе есть какая-то часть, та, благодаря которой он еще может - петь, и вот она-то и помогает, в ней он находит силы - сопротивляться, оставаться собой... А Майтимо - "у Майтимо железная воля", "да, и только она его держит, потому что сам он - давно уже сломан, и если отпустит себя, то просто рассыплется в прах" - наверное, так...

Я не знаю, сколько это все заняло времени, но потом наше ожидание (а это было - именно ожиданием, как ни странно) окончилось.

Нас вели - брата за правую руку, меня - за левую, потому что разделить нас - опять и теперь уже до самого конца - не получалось. Впрочем, этого никому и не было нужно - Валар не жестоки, нет, если, конечно, это настоящие Валар, а не... Словом, не. Когда Намо окликнул нас, зрение вернулось, только в прежних цветах - сером с оттенками. Да еще добавился почти-белый - пламя свечей, по три слитных языка пламени с обеих сторон невысокого трона. Намо смотрел на нас снизу вверх, но как-то ясно было при этом, что он - Вала, что он - выше нас... в определенном, вполне определенном смысле. Он спросил, какие из наших имен записать в Книгу Судеб - мы выбрали одно на двоих Амбаруссар, только с уточнением - кто какой. Странно, я не сразу вспомнил, как же меня звали до того, как стали называть - Амрасом. Потом Намо спросил (он вообще больше спрашивал, а не давал ответов - наверное потому, что ответы были нужнее нам, чем ему, он-то знал и так все, что было должно знать...), о чем из совершенного нами мы жалеем. "Альквалондэ. Дориат. Гавани" - едва ли не хором. "А Клятва?" - Нет. Нет, мы не жалели, по крайней мере - тогда не жалели о ней, именно как о сказанных словах. О делах, к которым она привела - да, но не о ней самой... Тогда, по крайней мере - для меня, это было все равно, что жалеть о том, что родился в семье Феанаро и Нэрданели. Толку ли жалеть о данности? К тому же - я, кажется, даже пытался объяснить Намо - Клятва на миг дала нам иллюзию (иллюзию ли?) если не равности Творцу, то - сходства с Ним: в тот миг, когда мы все произносили слова, мы - из самих же себя, похоже - сотворили что-то, прежде небывшее... Как Сильмариллы, только еще более иное, такое, чего - действительно, не было никогда. Только потом - может быть, с разницей в минуты! - поняли, что этому новому стоило бы и оставаться - небывшим, но... Но - было уже поздно, и разница, разрыв, пропасть между мною, создававшим небывалое и мною, убивавшим ради Клятвы - непреодолима. По крайней мере - пока. И от этого "пока" выходило - сейчас - что сам Вала Мандос не в состоянии помочь нам. Ничем. Разве что - сделать так, чтобы не становилось хуже - просто тихо и пусто, и больше никого не нужно убивать... а можно просто сидеть рядом, обнявшись... некоторое время...

...некоторое время мы даже пытались быть - просто собой, даже смогли поговорить о чем-то с одной из Майар Намо и с Хэтласом... потом - и с Ивретилем тоже... Та еще радость, но уж какая есть: они тоже оказались не разлучены смертью... Потом вестник сказал, что над Гаванями взошла новая звезда, потому мы можем выйти из Чертогов... только не в мир, просто - куда-то еще с той маленькой поляны, где мы встретили Хэтласа и Ивретиля.

Мы - впервые порознь - вышли... похоже, что - на побережье Внешнего моря, по крайней мере, ни на что иное это похоже не было. Некоторое время (иных величин нет, как и самого времени, как чего-то реального - тоже нет) я еще пытался как-то собрать себя, может быть - успокоиться, или дотянуть, вытянуть из себя - финальную точку, итог, завершение какое-то... Но не получалось сосредоточиться... потому что было больно. Сильнее, чем прежде, потому что боль вышла - двойная: та, что есть, и новая, от того, что рядом нет - брата. Как будто на половине тела (ну, так, так, хотя я знаю, что - неправильно, но ведь я говорю - о том, что было со мной...) свезена, содрана кожа - и кровоточит... Это просто было неправильно, мы не могли остаться - порознь. Вот я и пошел его искать. Нашел - как же иначе бы?..

...мы сидели, обнявшись, то ли в призрачных водах Внешнего моря, то ли в огромном, бессветном поле, и то ли волны, то ли верхушки трав смыкались над головами... и было тихо и пусто - вовне и внутри. Пусто - и больно.
"Когда пройдет боль? Когда она... закончится?..." Я отвечаю не сразу: поначалу ответ, который приходит - "никогда" - кажется чрезмерно жестоким, но при этом - абсолютно верным. А вот потом - я понимаю, что нужно подождать, до-увидеть - и я смогу сказать, когда же.
- "Это будет ровно тогда, когда начнется Новый мир... вернее - когда он уже будет создан, но еще не наполнен... Знаешь, вот - я вижу сейчас, так ясно и словно в тумане одновременно: четкие контуры и почти вне цвета... наверное, потому что его еще нет, его только нужно принести... цвет и Свет... И вот - я вижу, как собираются вместе все три Камня... один - с неба..."
"Почему - с неба?"
"Не знаю. Просто - так видно: вот, один - с неба. И все три - ложатся на руки отца..."
"И он - улыбается? Да? Так, как раньше?"
"Да, да, так. И лицо у него - совсем прежнее... И он сам отдает Камни - Йаванне, чтобы она впустила в Новый мир - Свет. Только Йаванна говорит, что Свет нужно освободить, а она не может этого... Она попросила отца, но у того тоже не получилось... И тогда отец попросил - Майтимо... И вот у него как-то получилось - раскрыть эти Камни..."
"Как?" - "Не знаю. Просто вижу - вот, Камень с его ладони раскрывается, как бутон - и поток Света уходит в небо Нового мира... И мир - оживает..."
"Так - будет?"
"Да. И тогда боль закончится"
"Любая"
"Да. Не только наша..."
"Да. Знаешь..."
"...знаешь, мы должны..."
"...мы должны рассказать об этом..."
"...да, рассказать, Майтимо..."
"Да. Рассказать"

...поэтому мы пришли на Амон Эреб.
Мы же просто - не могли не прийти.

Нам удалось, или - было даровано право, не знаю, а разница... да, она есть, но мне не важно, главное - мы рассказали. Майтимо и Макалаурэ, точнее - он видел нас, успел... А мы - тоже успели, пройти по крепости, постоять возле огромного полотнища знамени... кажется, нас видели не только братья, но и Алдамар, и, кажется, кто-то еще - может быть, Илессин, может быть, Гваэллах, кажется - еще и Меондиль... Не важно, точнее - я надеюсь, им было не чрезмерно больно видеть нас. Маглора мы попытались успокоить, ведь у нас действительно все было - куда лучше, чем у тех, кто оставался жив: нам больше не нужно было... ничего не нужно. Мы пришли, мы рассказали...
...А когда только подходили к воротам Амон Эреб, то - увидели: в небе, над крепостью, так близко - вспыхнула новая звезда. Вспыхнула тем светом, который мы узнали бы и с закрытыми глазами, потому что это был - Свет.
"С неба? С неба?"
"С неба!"
...вот... вот так оно и было.
Мы ушли - вернулись другими...
Но вернулись - потому что нужно же было рассказать, когда пройдет боль.
А она - пройдет. Свет, ныне свободный - да будет тому порукой.

* Кажется, Эльвинг все-таки назвала его гаваньским вариантом имени - Аэрниль, что ли. Я, к сожалению, не очень точно помню, поэтому пишу то имя, в написании которого уверен.
** Мне помнится не "когда", а "если вы принесете", но тут, кажется, должно было быть именно "когда", может быть, Эльвинг просто оговорилась...


Верстка - Терн