Hе упомнят Мудрецы подобного маньяка, и не было для земли многострадальной страшнее и ужаснее наказания, нежели некий краснолюд безумный (да исчезнет его игровое имя из памяти потомков!).

Ибо вид его был страшен, взгляд повергал в ужас, а блестящий меч в твердой руке поражал всех существ, до коих дотягивалось острие его. И не было для краснолюда сего в мире ничего святого, кроме желания убивать; а оное имело размеры непомерные. И никто не мог избегнуть острого меча нечестивца: ни путник мирный, безоружный, ни лекарь, в трактире отдых заслуженный вкушающий, ни трубадур, песней людей радующий. И бысть в мире страх великий, и прятались существа по кустам, дабы не сразил их ужасный и могучий безумец. И лишь собратья его по банде маньяков лесных, справедливо скотоелями именуемых, не боялись его, ибо были единственными, кого меч наводящего ужас не касался по непостижимым для Мудрых причинам.

И носил нечестивец на персях предмет удивительный, артефактом называемый, и артефакт этот воистину могуч был. Ибо неуязвим был краснолюд сей (да исчезнет его игровое имя из памяти потомков!) против заклятий магических и против ворожбы алхимической, и не могли чародеи ничего поделать с нечестивцем.

Hо работал сей артефакт лишь единожды, действие свое проявляя немедля по наложении на нечестивца заклятия и продлевая защиту свою на час времени астрономического. И по истечении часа артефакт прекращал оборонять хозяина от волшебства, и исчезал неведомо куда, ибо служил хозяину лишь один раз.

И дошел маньяк сей в безумии до последней черты, и убил на дороге несчастную послушницу, мирно в монастырь Мелитэле бредущую по большому тракту. И напал он на проходящего мимо великого чародея, что исцелить несчастную девушку попытался. Hо потерпел неудачу бандит, и успел чародей перенестись в башню свою, ибо искусство его велико было, но не успел он вылечить послушницу. И переполнило чашу терпения кудесников деяние это.

Hо носил нечестивец на персях предмет, артефактом именуемый, и не могли чародеи примерно наказать маньяка, дабы вовек ему неповадно было по дорогам буянить. И тогда раздобыли чародеи часть одежды нечестивца (а как - сказителю скромному неведомо сие), и через него наложили на безумца заклятие, чтоб выпали зубы у него и десны разболелись, и язык распухший во рту не помещался. И оградил артефакт маньяка нечестивого от несчастья сего, и целый час не могло ничего с краснолюдом сим произойти, и не ведал он о заклятии, на него наложенном, ниже о артефакта включении. И прошел час, и прекратил артефакт ограждать жестокого (да исчезнет его игровое имя из памяти потомков!), и исчез с персей его, и не ведал он о том.

Воистину мудры были чародеи! Ибо заклинание это было лишь первичным в действии своем, артефакт уничтожающим. И собрались кудесники, и сговорились меж собой о наказании нечестивцу. И наказание было страшным и трепет перед мощью слова чародейского вызывающим. Ибо прочитала свое заклятье чародейка, и превратился нечестивец в жабу зеленую, заостренную, яки меч краснолюда. И проговорил свое заклятье чародей мудрый, от разбойника сего ранее пострадавший, и время всесильное не могло более заклятие сие с нечестивца снять. И говорили другие чародеи свои заклятья, и перенеслась жаба на перекресток дорог, у трактира сходящихся, и окружена была жаба щитом волшебным, дабы ничто не могло причинить ей вреда, ни мечом, ни копьем, ни сапогом кованым. И не могла жаба из круга сего выбраться никакими силами.

А был в кругу чародеев мудрых и древних кудесник молодой, и предложил он прочитать заклятье бесплодия над жабой сей, дабы не плодилось нечестивца племя ни среди тварей и гадов земных, ни среди людей и нелюдей, мир населяющих. Hо запретили мудрые сие, дабы не уподобляться в бессмысленной жестокости тому, кого сами наказали за провинность таковую.

И говорили чародеи с духами, мир населяющими и шипящие речи ведущими, и прошипели им духи, что все исполнилось по слову чародейскому, и что нечестивец наказан примерно, дабы не повторял он свои бесчинства и буйства. И кудесники, мир спасшие от безумного краснолюда, разошлись по башням и домам своим, вкушать отдых заслуженный.

Внимайте же мне, о жители мира сего! Внимайте и на ус мотайте, дабы не повторить ошибку нечестивого маньяка, в гордыне своей возомнившего себя безнаказанным! А ежели слушает меня краснолюд упомянутый, расколдованный, то да будет ведомо ему и вам: поведал я сие сказание не из дурного желания опорочить его, а единственно из стремления слушателей потешить и желания себе на кусок хлеба ржаного со смальцем заработать.

Кидайте же монеты в шляпу широкополую, почтите сказителя!