Ай, печаль, печаль в юрте Тейраха, шамана из рода шаманов! Ушла в заоблачные выси Оруши, жена его, не оставив Тейраху сына. Оставила дочь только, единственную дочь, красавицу Алгейти. Да не сможет женщина стать шаманом, не сможет наследовать отцу своему. Долог век шамана, но не беспределен. Уйдет Тейрах - кто шаманом в племени станет? Может, станет шаманом Басандай, сын Тейели, сестры Тейраха? Но от предков ведется так, что сын наследует отцу, а Баргай, отец Басандая, охотником был... Печаль в юрте Тейраха. Развернул Тейрах свитки говорящие, где хранится премудрость шаманов былых времен, предков Тейраха. И говорили ему те свитки без голоса об обычае древнем, Темной Свадьбой именуемом. И бросил Тейрах плашки гадальные, о грядущем вещающие. И пошел Тейрах к воинам племени, и сказал им: "Скачите, воины, по степи широкой на закат. Много дней скакать будете, повстречаете путника, что родом не из племен степи широкой. Живым и невредимым привезите его мне, и будет то великое благо для всего племени. Да не забудьте лицо его закрыть, чтобы не видел его никто, кроме вас."

Вернулись воины храбрые, уезжали впятером, вернулись втроем. Привезли они пленника. Связаны руки его и ноги, на голову мешок рогожный надет. Стало племя на стоянку у реки степной, ленивой. За пределами стана поставили юрту из войлока черного, и поместили пленника в ту юрту. И служили ему две старухи, от старости зрение потерявшие. Принесли они пленнику питья дурманного, и сняли мешок с головы пленника, и влили питье в рот ему. А когда забылся пленник сном тяжким, развязали путы на руках и ногах его, и омыли его водою речной, и на мягкую кошму уложили.

Когда догорел закат над степью широкой, очнулся пленник от сна дурманного. Слаб он был - бежать не мог, да и не знал, куда бежать. И вот услышал он, как входит кто-то в шатер. И поднес вошедший к губам пленника чашу, и выпил пленник напиток, ибо жажду чувствовал сильную. И малое время спустя разгорелся в теле его огонь страсти, и тогда тот, кто был с ним в шатре, заговорил с ним. И не понял пленник слов, ибо не принадлежал к племенам степи, но по голосу понял, что говорит с ним женщина. И протянул он руки, и обнял ее, и увлек на кошму мягкую, и утолил страсть свою, после же вновь забылся сном. Когда же очнулся он, то решил, что пригрезилось ему все это, ибо вновь был он так слаб, что не мог сдвинуться с места, и прислуживали ему две слепые старухи - кормили его, поили и омывали. А ночью вновь явилась ему женщина и поднесла чашу с любовным зельем, и исчезла, едва утолил он свою страсть. И было так несколько дней и ночей подряд.

Когда понял Тейрах, что дочь его, красавица Алгейти, понесла, то сказал он троим воинам, что привезли пленника: "Езжайте, храбрые воины, и отвезите пленника туда же, где взяли вы его." И еще несколько слов сказал, но не слышал того никто, кроме тех троих воинов, а они не вернулись... Не видел больше никто из сынов степи ни воинов тех, ни пленника. Ибо так велит обряд Темной Свадьбы.

В положенный срок родила Алгейти сына. Было то на зимнем кочевье, и был то день Венца Зимы, когда горят над степью холодные звезды. И редко случается такое, ибо жены степняков рожают детей на исходе лета, когда теплы дни и тучны стада. И назвал Тейрах внука именем Архин, что значит "зимний". И нашел Тейрах у внука семь признаков, должных быть у шамана, и шесть признаков, не должных быть у шамана. И задумался Тейрах...

Ай, печаль, печаль в юрте Тейраха, шамана из рода шаманов! Вырос внук его Архин. Науку шаманскую постиг, понимать свитки говорящие выучился, грядущее читать по плашкам гадальным научился. Травы целебные и травы ядовитые знает, напитки заговоренные составлять умеет. Пляски священные ведет, с духами говорит, и отвечают ему духи, и речи их он толкует правильно. Чем не шаман? Да только не видит в нем Тейрах сына степи. Вроде бы такие, как положено, глаза у Архина - да взгляд не тот. Руки такие, как положено, - ухватка не та. Ноги такие, как положено, - походка не та. Голова такая, как положено, - мысли не те. Кровь такая, как положено, - душа не та. Лицо такое, как положено, - имя не то. Как вошел в возраст Архин, стал Тейрах тайком духов призывать, просить их настоящее имя внука открыть, тайное имя. У духов огня спросил - не ответили духи огня. У духов земли спросил - не ответили духи земли. У духов ветра спрашивал, у духов камня спрашивал, у духов трав спрашивал - не ответили ему духи. Много лет Тейрах духов спрашивал, много лет ответа получить не мог. А как пришло племя к реке степной, ленивой, стал Тейрах у духов воды спрашивать. И открыли ему духи воды, что Архин, внук шамана из рода шаманов, сын степи, в воде плещется, да ныряет до дна в воде речной, и духи воды взять его не могут, схватить не могут, хоть и не рыба он, а на суше живет. И потому имя его - Кейкелен, крыса водяная. Загоревал Тейрах. Ибо негоже шаману из рода шаманов носить имя водяной твари. Позвал он Архина и сказал ему: "К духам огня взывали предки твои и к духам земли, к духам ветра, камня и трав. А с духами воды мало говорили, ибо чужие нам эти духи. Но ты получил имя свое от духов воды. Семь признаков у тебя, кои должны быть у шамана, и семь признаков, коих у шамана быть не должно. Сильна в тебе кровь рода шаманов, но сильна и кровь отца твоего, с которым мать твоя, дочь моя, сочеталась во тьме. Откажись от имени своего тайного, возьми взамен него мое тайное имя, и станешь ты наследником моим, станешь шаманом племени нашего." Но ответил ему Архин: "Имя твое возьму - судьбу твою возьму. Славная у тебя судьба, да мне не нужна она. Свое имя себе оставлю, своей судьбе последую, свою жизнь проживу." И сказал ему Тейрах: "Что ж, будь по твоему. Но тогда уходи. Ибо, оставшись, погубишь ты племя наше. Пусть станет шаманом Ушай, сын Басандая, сына Тейели, сестры моей. Его учить стану, его внуком назову. А ты иди вослед за судьбой своей, Архин из рода шаманов, чье имя - Кейкелен, крыса водяная. Все, что знал, тебе отдал, назад забрать не смогу. Спроси напоследок о том, о чем хочешь, и уходи." И спросил Архин: "Ответь мне, Тейрах, шаман из рода шаманов, кто был отцом моим?" И ответил Тейрах: "Ни имени его, ни рода его не знаю я. Лица его не видел никто из сынов степи, а те, кто видел, ушли в заоблачные просторы. Привезли же его оттуда и увезли туда", - и махнул Тейрах рукой в сторону закатную. И отворотился от Архина, и прочь пошел. Взял Архин коня своего бурого, взял самострел свой и нож, бурдюки взял с водой и войлоки для юрты. И поехал по степи в сторону закатную. Из костей джейрана степного сделал Архин плашки гадальные. Насушил трав - целебных и ядовитых. А как кончились кочевья сынов степи и начались земли иные, стал Архин духов спрашивать. И сказали ему духи, что не найдет он того, что ищет, потому что сам не знает, что ищет. "Не ходи за солнцем, - сказали ему духи, - утром оно само взойдет на небо." И раскинул Архин свою юрту, и сел на кошму, и стал слушать и смотреть. И увидел он, что солнце восходит и заходит, луна убывает и возрастает, а люди гонятся за ветром и пытаются отыскать дождь, выпавший вчера. Те, кто приходил к нему за советом, получали совет, но не понимали этот совет. Люди, искавшие у него помощи, получали помощь, но не знали, что с нею делать. И одни называли его глупцом из глупцов, а другие - мудрецом. А он был шаманом из рода шаманов, и не знал своего отца, и звали его Архин, но имя его было Кейкелен, крыса водяная. А было ему пять раз по пять лет и еще два...