Эпос, помноженный на ужас
Да. Он сделал это. Выкинул Тома Бомбадила. И Могильники. И Глорфиндела. И сцену вручения даров в Лориэне. И еще много чего. А пресловутый отрубленный палец Саурона показал три раза. А ведь то, что выкинул - оно крайне кинематографично. И все мы жутко хотели это увидеть. Почто отнял у толкиениста копеечку, Питер?
Всяко разно можно ответить на сие вопрошание, но только не так: он ничего не понимает в Толкиене. О нет, Джексон понимает, и перечитал не только "ВК" с "Сильмариллионом", но и Кристоферовские тома с черновиками и набросками. Но он сразу, в одном из первых интервью, дал понять, что видит во "Властелине" военный эпос. И будет делать фильм о последней великой битве Средиземья. И основа фабулы для него - это приближение Кольца к Ородруину.
Бомбадил не вписывается эпос, и это чистая правда - он принадлежит к пространству сказки, которая осталась в Средиземье малюсеньким заповедником по имени Вековечный Лес. Жаль, конечно, но мне кажется, что Джексон, когда выбирал, что оставить в кадре, а что за кадром, руководствовался идеей: хоббиты покидают свой уютный мир и сразу попадают в мир больших деяний, из тех, которые потом остаются в сказаниях.
На меня произвели хорошее впечатление игры с цветофильтрами, которые отмечали этот переход. Яркие, "настоящие" (усиленные цифрой, конечно) цвета для Хоббитании и зеленовато-синюшный, болезненный и мрачный, для Большого Мира. Только в Раздоле и в Лориэне краски оживляются и напитываются странной акварельной прозрачностью - работа Ли с Хоувом. Впрочем, везде и далее по фильму работали тоже они. У Толкиена, когда меняется тип пространства (с обыденного на героическое), меняется речь персонажей и речь автора - все сразу стилизуется под архаику, Шекспиром пахнет, нет, скорее Чосером и Спенсером. Не лексика, а шаги командора какие-то. Критик из Philadelphia Inquirer (кстати, издания, поставившего фильму самый низкий балл в Америке) попрекнул Джексона "шекспиреанскими диалогами", тяжеловесными и излишне патетичными для современного слуха. Правда, сначала он признался, что Толкиена не читал. Мог бы и не признаваться, все и так понятно. Джексон лишь стремился быть верным оригиналу - причем он сделал все, что мог, чтобы придать современное звучание большей части реплик.
Кстати, Большой Мир начинается сразу за паромом - Джексон, в отличие от Толкиена, не дает хоббитам милосердной паузы в еще родном, полухоббитском Пригорье. В фильме трактир - это враждебный мир Громадин. И дальше этот мир становится все страшнее и страшнее.
Страсти-мордасти и общий колорит фильма заслуживают отдельного слова. Это слово уже сказали практически все, кто фильм посмотрел, но я все равно не могу удержаться. "Властелин" Джексона гораздо мрачнее и страшнее "Властелина" Толкиена. В первой книге события в основном показаны глазами хоббитов, которые, конечно, слышат грозные слова о Тени с Востока и отчасти даже пугаются пессимистических прогнозов Великих и Мудрых (типа что новая весна никогда не наступит, и что сил, дескать, защититься от Саурона не хватит), но все равно продолжают весело болтать и покуривать траву. Тьфу, табак. Это в английском оригинале они вечно задувают weed. Хоббитам не страшно, потому что они не видят того, что нам показал Джексон. А он показал, как Девятка выезжает из ворот Барад-Дура. И вот как показал, так сразу стало понятно, что те, кому не страшно жить в мире в данные конкретные роковые минуты, просто не в курсе, что Средиземью пришел сипец. Что его, жителя Средиземья, призвали, понимаешь, всеблагие как собеседника на пир. И уже даже налили. Полную чашу.
Нет, конечно, можно долго разговаривать в стиле "я испугался - а я не испугался". Другое дело, что Джексон сделал все, что мог, чтобы наполнить фильм играющими на нервах моментами. Возможно, мужчины - они будут покрепше, но среди моих знакомых дам неиспугавшихся не было. Мы, гагары, будем прятать острый нос в плечо у мужа. Одну я даже предупреждала (когда шла смотреть второй раз) - страшно. А она мне - "ой, да меня муж хирургом зовет, до того я бесстрашная". Угу, хирург. Боялась, как миленькая. Не знаю, как кто, а я в моменте с Бильбо в Раздоле (кто смотрел, тот знает) крикнула в голос. И должна признаться, что в зале я была не единственная такая. А тем, кто говорит - Назгулы не страшные, я отвечу так - с Dolby Surround нужно смотреть. В правильном кинотеатре или (как минимум) с хорошими колонками, и напуги (пусть минимальные) будут гарантированы. Но к звуку и спецэффектам я еще вернусь.
Так вот, общая концепция - в мире темнеет, зло прет и наступает, все гибнет и корчится или, в лучшем случае, висит на волоске, надежды на победу нет, а есть лишь доблесть, - напомнила мне "Сильмариллион". Нет, в самом деле, я считаю, что Джексон воспроизвел в фильме Толкиеновский колорит, но не "ВК", а этого сборника легенд без хэппи-энда, главные герои которого, сумасшедшие лоси-Нолдор, вперлись в Средиземье на сплошном боевом азарте. Они не подозревали, что для них все уже кончилось, не успев начаться. У пациента был рак, а он считал, что борется с простудой. Моргот неодолим. Джексоновский Саурон из пролога сделан по картинке, изображающей Моргота. Это правильно - в фильме за зло играет кто-то явно морготовского колибра.
Так, ладно, вернемся к проблеме запаковки книги в киносценарий. Безусловно, на вопрос, что важно и что неважно при отборе эпизодов, нет однозначного ответа. Все зависит от общей концепции режиссера. В принципе, нет однозначного ответа и на вопрос, понятен ли фильм не читавшим книгу. Масса народа (в том числе критиков) на понятность не жалуется. Со мной ходили люди, которые про Толкиена только понаслышке знают, и у них никаких вопросов по сюжету не было. В отзывах профессиональных ревьюеров, масса из которых считает книгу просто дурацкой сказкой, тоже нет особых жалоб на ясность сценария. С другой стороны, масса народу опять же попрекает фильм непонятками. Возможно, неясности возникают из-за отсутствия эпизодов, которые в книге все объясняли. Классический пример - мечи хоббитов. В фильме хоббитам их выдает в Пригорье Арагорн. Зачем он таскал за собой лишние мечи, спрашивается? Вы знаете, вы будете смеяться, но меня этот вопрос не занимает. Возможно, я просто давно усвоила, что эпосу (и легендам) такие вопросы не задаются. Зачем, спрашивается, Фингон взял с собой арфу, когда полез на кручи Тангородрима спасать Маэдроса? Зачем Исилдур тащил с собой камень Эреха? Чтобы в нужный момент сыграть песню. Чтобы установить на высоком холме. Я это пишу безо всякой иронии. У эпоса совершенно другая логика повествования, архаичная и странная, если хотите. Эпос не заботят мотивы того или иного конкретного действия персонажа, персонаж уже задан в своих основных характеристиках - он доблестен и он герой. Эпос заботит то или иное его действие, которое приближает его к цели. Или к героической гибели. В общем, неясности такого рода я фильму прощаю и считаю формой стилизации под архаику.
К тому же, на мой коалий взгляд, Джексон все-таки сумел запихать в фильм кучу самого важного. Иногда этого просто не замечают - фильм отводит глаза ударными эпизодами типа погони у Брода или боем в Мории. Где Ненья, спрашивают люди. На пальце у Галадриэли в прологе, когда показывают владельцев Колец. Фродо должен был сам крикнуть Назгулам: "Я не ваш!" у Брода, говорят люди. Это действительно важно - отвергнуть зло, не дать согласия на порчу и гибель, соглашусь я. Но в фильме Фродо уже крикнул все, что нужно, на Заветери. Или, мой супруг сначала сказал: "Такое впечатление, что они дошли от Хоббитании до Андуина за три дня". Я вот тоже сначала не обратила внимание на авторский голос, который говорит, что Хранители шли до врат Мории столько-то дней, а в Мории плутали еще столько-то дней.
Впрочем, ощущение торопливости возникает, я так думаю, только у тех, кто читал книгу. Другие просто не представляют себе объем пропущенного (кстати, многие нечитавшие жаловались на длину фильма). И ощущение гонки, причем гонки в большом темпе, здорово поддерживается тем, что Джексон сделал из "Братства Кольца" фильм, от начала и до конца наполненный "драмой" (беспрерывные перипетии и преодолеваемые сложности) и экшеном. Плохо это или хорошо? Для кино - нормально. Насколько это передает дух трилогии? Конечно, книга поспокойнее. Джексон, если я правильно все помню, ввел два новых боя - поединок Гэндальфа с Саруманом и драку с Глубинным стражем у врат Мории. А с другой стороны, он выпустил сцену боя с волколаками в Эрегионе, а с Глубинным стражем "конфликт" случился и в книге. Но дело в том, что Джексон практически не дает героям роздыха - их почти всегда кто-то преследует, они вечно в опасности. И зрителю роздыха тоже нет. Вон у Толкиена как все размеренно: от орков в Летописном чертоге убежали, Балрог пришел, Гэндальф погиб, и все быстренько вымелись из Мории. Что делает Джексон? Правильно, он заставил всех бежать по Бесконечной Лестнице с риском для жизни, да еще и развалил ее под ногами у несчастных Хранителей. Но опять-таки - закон жанра объехать нельзя. Эпос строится на непрерывном напряженном действии. Герой должен геройствовать. Остальные моменты его жизни сказание не интересуют.
Но есть еще одна вещь - и, на мой взгляд, именно она (а не бои и разваливающиеся лестницы) сделала из фильма такую плотную драму. Это то, как Джексон показал Кольцо.
Итак, о Кольце и больших и малых "новведениях".
Одно дело доблесть, другое удача
С моей коальей точки зрения, основная масса расхождений фильма с книгой завязана на то, как Джексон представляет себе ситуацию в Средиземье. То есть я хочу сказать, что, по-моему, у режиссера со сценаристами есть четкая концепция Толкиеновской действительности. Ее ключевые слова - рок, добрая удача и падение.
Судьба - злая, в том смысле, что если что-то может кончиться плохо, оно кончается плохо. Рок играет на руку Саурону. На мой взгляд, это есть у Толкиена (Искажение Арды, ничего не попишешь), и это есть у Джексона. Гэндальф - он не может выжить после боя с Балрогом. Но на стороне "хороших" и у Толкиена, и у Джексона также явно кто-то играет. И этот кто-то (а он, похоже, сидит за окоемом мира) посылает героям добрую удачу. Или прямую помощь - Гэндальфа положили на солнышко, сдули каменную крошку и пыль и сказали - "иди, ты живой". Вот только мне кажется, что Джексон в фильме ради обострения конфликта эти мотивы очень сильно выделил. В результате у него получилась пара интересных, но странных и не очень правдоподобных сцен.
Жуткий, неотвратимый рок шагал за Гэндальфом от самого Карадраса. И Гэндальф слышал эту поступь - когда Фродо соглашается идти через Морию, в глазах МакКеллена мы читаем ясное предчувствие смерти. Мне, кстати, понравилось, как гудение Морийских глубин (р-рок, р-рок в книге) в фильме преобразовалось в мрачное нашептывание Сарумана над книгой. И когда в фильме Гэндальф падает в пропасть, его явно утягивает не только Балрогов хлыст - его сталкивает в бездну враждебная судьба (может, у него гейс был такой - с Балрогом в поединок не вступать). Однако сцена гибели Гэндальфа вызывает вопрос: почему он так долго висит над пропастью? Почему ему никто руку не подал, а Арагорн, так даже оттолкнул того, кто пытался? Действительно, странно. Для себя я сформулировала такой ответ - меченому роком помощь не поможет. Он утянет за собой в бездну всех, кто попытается встать между ним и смертью.
Странными я назвала бы и некоторые эпизоды с Назгулами. Так мы и поверили, что Назгула отвлечет брошенное полено! Так мы и поверили, что всадник не догонит бегущего к парому хоббита! Такой удачи не бывает! С другой стороны, а насколько правдоподобна та счастливая случайность, что кольцо в пещерах Мглистого подобрал не орк, а непонятно зачем туда забредший хоббит (зачем он вообще из своей норы вылезал, если уж на то пошло)? Это ли не натянутая комбинация обстоятельств? А то, что маленький хоббит устоял перед всеми искушениями и, проявив чудеса мужества и стойкости, донес-таки Кольцо до Ородруина? И что в конце концов Темному Властелину был продемонстрирован отогнутый средний палец? Все ведь складывалось так, что Саурон должен был выиграть? Возможно, это и есть цель фильма - заставить зрителя задуматься над такими вопросами. Возможно, к старому скандинавскому правилу "северного мужества" (будь доблестен и выполняй свой долг, а уж выпадет ли тебе удача - рассуждать нечего) нужно сделать маленькую поправку - будь доблестен, сражайся до конца, и - надейся на удачу? И тогда ты до нее дозовешься? Гэндальф и хоббиты сопротивляются отчаянию до последнего. И выигрывают.
Еще один сильно акцентированный (по сравнению с Толкиеном) мотив фильма - это падение людей. О нем говорит Элронд, о нем много думает Арагорн. И, конечно, этот мотив вылезает на поверхность всякий раз, когда речь заходит об Исилдуре. Я, если честно, именно таким его себе и представляла - с кривой улыбочкой одержимого. Именно из-за этого порченого дяденьки (одолело его таки Кольцо!) все и завертелось. Именно этому человеку Средиземье обязано всеми своими нынешними несчастьями. Так что я согласна с Джексоном на все сто.
А теперь о самом главном герое - о Кольце. Оно зримо представляет злую волю и падение - перед его чарами очень трудно устоять. В фильме никто не может похвалиться безболезненной победой над соблазном - никто не чист и все испуганы. Мне так кажется, что образ Кольца - это самая большая удача фильма. Да, у Толкиена Гэндальф тоже в ужасе отказывается от дара Фродо - "не предлагай его мне!" Но у кино особая магия - оно имеет власть показать, отчего Гэндальф так испуган. В фильме кожей чувствуешь, как бесшумно раскрывается черная пасть, готовая прикусить руку любому герою, дотрагивающемуся до Кольца.
Такое Кольцо сделало для меня правдоподобным "вечно испуганного Фродо, который каждый раз выглядит так, словно вот-вот расплачется". В конце концов, что делает Хранитель у Толкиена? Сосредоточенно ползет по карте Средиземья к Ородруину, и стоически волочет свою ношу. Он уже сказал свое слово на Совете - я сделаю это. И делает. А что он чувствует? Джексон показывает, что - его крючит и волочит от злых наваждений. Кольцо беспрерывно искушает его. Ему страшно. Ему все это на фиг не сдалось. Но он сжимает зубы и идет вперед. Элайджа Вуд в фильме так и поступает. Когда у тебя на шее висит такая тварь, поневоле будешь выглядеть испуганным. В конце концов, Фродо - "всего лишь человек", как сказал бы агент Смит. То есть хоббит. Хоббит, который каждый раз делает правильный выбор на развилках и перекрестках.
Кроме того, такое Кольцо сделало для меня вполне правдоподобным спорный эпизод на Карадрасе - когда оно падает в снег, а его подбирает Боромир. Нет, серьезно, я вполне готова поверить, что этот злобный артефакт собственной волей порвал цепочку, свалился и подкатился к самому сомневающемуся Хранителю - Боромиру. Оно нашло слабое звено и попыталось разбить содружество.
Рядом с таким Кольцом любопытно смотрятся и другие персонажи. Вы знаете, для меня фильм оживил двоих героев - Арагорна и Галадриэль. В фильме (в отличие от книги) Арагорн - законный король Гондора в изгнании. При этом он находится в каких-то непонятных отношениях с нынешней гондорской властью - фраза Боромира "Гондор не нуждается в короле" звучит достаточно странно на фоне утверждений о законности претензий Арагорна на южный престол. Впрочем, у сценаристов действительно было мало возможностей осветить длинную историю соперничества королевских родов Арнора и Гондора, и, видимо, они решили свернуть конфликт до нескольких резких фраз. Посмотрим, как это все разрешится в следующих фильмах. Любопытность в том, что изгнание Арагорна - добровольное. Он не хочет быть королем Гондора, потому что считает свою кровь, кровь Исилдура - порченой. И вот этот поворот сюжета меня как раз и заинтересовал. Потому что от книги у меня остался образ очень правильного дяденьки, который ходит на высоких ногах и говорит высоким стилем, и делает очень правильные вещи в согласии со своей исторической миссией Наследника Исилдура (при этом я полагаю, что это как раз из области личных вкусов, у кого-то сложилось совсем другое впечатление). Но возможно, такой образ вырисовывается из-за очень важного отличия эпического стиля от "реалистически-романного" - Арагорн Толкиена особо не сомневается и не рефлексирует. К сожалению, современное сознание склонно видеть "живой образ" там, где есть рефлексия (и я не исключение из этого правила). Так вот, Джексон здорово "оживил" Арагорна, отвесив ему нехилую дозу сомнений и неуверенности в своих силах. Арагорн Джексона велик, но не потому что Наследник Исилдура не может не быть великим героем (закон эпического жанра, ничего не попишешь), а потому что справляется с искушением - он закрывает ладонь Фродо, когда тот протягивает ему Кольцо. Похожая история для меня произошла и с Галадриэлью - когда я читала книгу, у меня не было ни малейшего сомнения, что эта дама - очень хорошая и правильная дама, и что испытание Кольцом она пройдет легко и играючи. В фильме Галадриэль едва держит себя в руках - так ее крутит и ломает. Глядя на такое, сразу же вспоминаешь, что по одной из версий Валар запретили ей возвращаться в Валинор после Войны Гнева - за мятежность и гордыню.
Все вышесказанное относится к "новведениям", которые, на мой взгляд, можно объяснить "изнутри" Толкиена, хотя бы как развитие уже заложенных в книгу мотивов (в конце концов, Исилдур действительно поддался кольцу, Арагон, конечно, сомневается в правильности своих решений по ходу действия и т.д.). Теперь о вещах, которых у Толкиена быть не могло, потому что их не могло быть.
Первое и главное. Естественно, Арвен. И дело не в том, что "у Толкиена так написано". Дело в том, почему так написано. Потому что она - Невеста-Власть кельтских (да и общеевропейских) мифов. Ради брака с ней Арагорн сражается в этой войне. Она далека - как и положено быть далекой принцессе европейских сказаний. Ее почти не видно, потому что ее роль - сиять в конце пути, и появиться, лишь когда договоры выполнены и цели достигнуты. Символическая дама, одним словом. По большому мифологическому счету именно ее согласие на брак освящает коронацию Арагорна (вторая составляющая - Белое Древо). Так что, увы - в реальности Толкиена она не могла скакать на коне и участвовать в погонях и скачках. Ее место - в золотых покоях в высокой башне. Принцесса ждет, а не бегает кругами за своим возлюбленным.
Впрочем, Джексона тоже можно понять - куда ему без активной действующей героини по нынешним временам? Никуда. К чести его нужно сказать, что Арвен не размахивает мечом и в боевых действиях не участвует. Она - целительница и... как бы это сказать? И как перевести what grace is given to me? Короче, она воплощает... благодать?.. свет?.. и то самое, необходимое для поединка со злом бесстрашие ("я не боюсь их", говорит она Арагорну о Назгулах), о котором говорил Фродо Гилдор: "страх обессиливает", ему нельзя поддаваться. В нужный момент, несмотря на все напуги и ужасы, надо сказать: "я не ваш". Или - "идите и возьмите его, если осмелитесь". Посмейте пересечь границу и напасть на того, кто под моим покровительством. На самом деле, здесь мы опять имеем дело с "Сильмариллионом": никакая это не Арвен, а самая настоящая Аредель. Решительная нолдорская дама, на которую трудно напасть и обидеть, потому что она сама может кого хочешь обидеть. Может и в оленя стрельнуть, и, наверное, головку недругу оторвать, и через Нан-Дунгортеб в одиночку прорваться. Да, были же женщины в Первую Эпоху...
Второе, и тоже главное. Бурю на Карадрасе вызывает Саруман, а не сам Карадрас (я, право, не знаю, как правильнее это назвать - дух горы? "силы, враждебные Белому Совету, но не находящиеся в союзе с Сауроном"?). На одном из форумов одна умная женщина уже сказала, что этого не может быть - Саруман не властен над перевалами Мглистого. Силенки не те у Майа Курумо. Полностью согласна. Но кадр с самой бурей - красив. Ничего не могу сказать. Если ставилась цель - изменить тексту со зрелищностью, то цель достигнута.
Могу еще кое-что назвать. Например, происхождение орков из зловонной жижи. То есть, конечно, можно сказать себе, что Джексон хотел сделать из Сарумана некоего доктора Моро, помноженного на отца Франкенштейна и, одновременно, на равви Бен-Бецалеля с его Големом, но уж как-то все это мимо Профессора. К слову сказать, Джексон словно бы услышал горячие дискуссии на всякие темы типа есть ли у орков душа, или правомерно ли их истреблять, и решил покончить с проблемой "оркского геноцида" радикально - у големов, помноженных на франкенштейнов, ничего подобного душе быть не может. Не знаю, может, на западе орковопросы тоже занимали чьи-то умы? Ну что ж, в фильме все максимально корректно: нет однозначно плохих рас, есть чудища, с трудом наделенные разумом.
Вы будете смеяться, но я хочу оплакать и изогнутый меч Арвен. То есть, конечно, я в курсе, что у Эгалмота Гондолинского тоже был изогнутый меч, но... Все-таки прямой клинок против изогнутого, Запад против Востока - эта символика у Толкиена крайне актуальна. И если это правда, что в следующем фильме покажут эльфов, вооруженных каким-то кривосамурайским оружием, я расплачусь еще больше. Потому что на мой взгляд, это будет данью не столько выкрутасам художника картины, сколько политкорректности. Да, в интервью фэнам Джексон ясно дал понять, что его не страшит обилие темных лиц среди "плохих" воинов востока и отсутствие темных лиц среди "хороших" ребят, - это эпос, сказал он, а эпос вопрос расизма и прочего угнетения афроамериканцев не занимает. Но вот выдержать совершенную верность символическим симпатиям Профессора он не решился. В конце концов, в книге все предельно просто: люди с кривыми мечами и с востока - плохие, а с запада и с прямыми - хорошие. К тому же те, что с востока, - все какие-то то черные, то коричневые. Так или иначе, но критика неоднократно обвиняла Толкиена в расизме. Правь, Британия, и гордо неси бремя белого человека. Джексон, видимо, просто не мог не дать "хорошим" какой-то черты восточной культуры. Посмотрим на восточные полчища в следующем фильме. Вижу и предрекаю, что среди служащих Тени мы заметим много белых лиц.
Могу придраться я и к Гимли, запрыгнувшему на могилу Балина. В книге он орку, который на такое осмелился, перерубил ноги. К надгробиям положено проявлять уважение. Подивило и копье тролля, которое не по боку Фродо скользнуло, пришпилив его за плащ, а ударило прямо в грудь. Бедняжка бы скончался от перелома всего на свете в области грудной клетки, я так думаю. Но это уже из области здравого смысла.
В общем, и в большом, и в малом лучше следовать Толкиену. Он знал, что делал, даже когда прописывал мелочи. Уверена, список расхождений можно продолжить. Но я перейду к следующему вопросу.
